Снегопад

Светало. Лёгкая морозная дымка, как нежной вуалью, окутывала заснеженную поляну в лесу. Деревья, чуть припорошённые инеем, стояли не шелохнувшись. Тишина просто пронизывала своим беззвучием пространство. Шёл мелкий снег, ложась аккуратно на землю, словно боясь нарушить эту идиллию. Рядом с поляной проходила дорога. Похоже, по ней уже несколько дней никто не ездил, и она, словно пуховым одеялом, была накрыта слоем снега.

 Летом эта заброшенная трасса была довольно сносной грунтовкой, только в период сильных ливней разливались огромные лужи, и машинам приходилось протискиваться, прижавшись к лесу, объезжая эти лужи, царапая кузов о ветки деревьев. А зимой это отличная дорога, хотя её никто не чистил от снега, но почти каждый день по ней кто-нибудь да и проезжал на машине или на санях, или проходил пешком.

 Дорога вела от крайней деревни из райцентра в непроходимую тайгу. Зимой она доходила до города Солнца, последние полпути превращаясь в зимник, идущий по замёрзшему болоту. А летом эта дорога упиралась в «Вагончик», он был как раз на полпути, это было одновременно и название населённого пункта, состоящего из одного строительного вагончика, и перевалочной базы, что-то вроде хуторка. Там складировался груз для строителей уникального поселения — города Солнца. А дальше в этот населённый пункт вела только пешеходно-конная тропа по лесу. Но это было летом, а зимой это была дорога, которая вела сразу в этот строящийся город, хотя и она не давала повода разогнаться на машине из-за частых поворотов, но для глухой тайги это был автобан. Если не было снегопада...

С ветки дерева посыпался снег от качнувшего её взлетевшего снегиря. Послышался скрип саней и дыханье лошади. Из-за поворота к полянке неспешно выезжали две упряжки саней.

Впереди шёл белый мерин. Сопя и фыркая, напрягая все свои огромные мускулы, тащил он гружёные сани с человеком на вещах. На нём сразу же таял падавший снег, отчего круп был весь мокрый, а чёлка и грива были все в снегу. Вторая лошадь была чуть поменьше, вороной масти. От снега она также была мокрая. Только снег на чёрной челке и гриве придавал ей необычный сказочный вид. Хоть везли сани и не тяжеловозы, но для этих лошадей местной породы, а проще говоря, «дворняжек», была по силам такая нагрузка. Вторая лошадь везла меньшую поклажу, а в санях сидели два человека. Молодые люди, им было чуть больше 25-ти, везли груз в город Солнца. Упакованные солнечные батареи, аккумулятор, личные вещи в коробках, мешки с крупами. В конце 90-х зимой санный, а летом конно-пеший способ передвижения был не то чтобы привычным, но и практически единственным способом доставки грузов.

Им предстояло преодолеть более двадцати километров пути, сначала по дороге, потом по зимнику через болото. Первый километр пути остался позади. Снегопад усилился, снег уже не был мелкий, а падал большими белыми хлопьями. Уже окончательно рассвело, но солнце не проглядывало из-за плотной пелены снегопада. Ночной мороз спал, не было так холодно, по сибирским меркам можно сказать даже тепло.

 Необычный караван потихоньку начал сбавлять темп. Впереди идущий белый мерин по кличке Булан шёл уже тяжело дыша, загребая санями огромный бруствер снега и ногами уже серьёзно утопая в снегу. Вторая упряжка шла легче по уже проторенной дороге впереди идущих саней. Вороной Ветерок, товарищ по этому походу своему собрату Булану, как будто бы не понимал, почему идём так медленно, и постоянно чуть ли не наступал своими копытами на впереди идущие сани. В конце концов он при очередном рывке всё-таки наступил копытом на распорку грядок*, от чего чуть споткнувшись, встал. Первая упряжка встала почти одновременно с ним. Они прошли всего около двух километров. Снег преградил им дальнейший путь.

«Что дальше?» — задал вопрос скорее себе, чем окружающим, молодой человек, сидящий на первых санях. «Да сейчас отдохнут лошади, и дальше пойдём», — ответил его товарищ, сидящий с молодой девушкой, укутанной в тулуп, на вторых санях. Девушка не выражала беспокойства, полагаясь на решение хорошо ей знакомых мужчин. Она была задумчива, казалось, что мысли её были не здесь. Чуть приплюснутый носик немного с полноватыми губами придавал ей некий шарм. Взгляд больших зелёно-голубых глаз, обрамлённых длинными ресницами, был настолько притягательный, что в нём можно было утонуть. Правильные черты лица были немного нарушены еле заметными шрамами. Несколько лет назад она попала в крупную автомобильную аварию. Осколки стёкол обезобразили её лицо. Порезы были настолько серьёзные, что о восстановлении былой красоты не было и речи. На тот момент времени она ходила на курсы к одной целительнице-экстрасенсу в Москве по имени Мзия, позиционирующая себя как «посланница из тонких миров». В девяностых экстрасенсы и прочие целители, как букеты на клумбе, начали расцветать на постсоветском пространстве. И наряду с достоверными знаниями впихивали изголодавшемуся обывателю по магии и разным чудесам всякую околесицу.
 Так вот, после аварии Мзия примчалась в больницу к нашей героине. И благодаря её сеансам шрамы на лице девушки зарубцевались, введя в недоумение врачей, считавших, что обезображенное лицо девушки невозможно восстановить. Сейчас остались лишь еле заметные полосы на лице, которое придавало даже некое необычное очарование её образу. Сидя на вторых санях, она смотрела на падающие снежинки.

Волноваться им, казалось бы не о чем. Впереди в семи километрах стоял вагончик, где были люди, и если развернуться, то обратно пройти всего два километра до населённого пункта. Но снегопад усиливался и поднялся ветер.

 «Но, пошёл!» — громко прозвучала команда для Булана. Отдохнувший, он встрепенулся и, кивая головой, рывками сдвинулся с места. Сани, скрипя, поскользили по снегу. За ними сразу же пошёл и Ветерок. Но, наверное, и пяти минут не прошло, как опять лошади встали. «Что же делать?» — вновь задал вопрос молодой человек, на этот раз обращаясь не к себе, а к своему другу. Сам он понимал, что надо возвращаться. Другого мнения был его друг. Он во что бы то ни стало хотел доехать до своего жилья в городе Солнца, где начал уже обустраиваться. Ему не терпелось удивить свою супругу, а на санях была именно она, только что приехавшая из Москвы. Однако, похоже, эта экстремальная поездка уже начала удивлять её.

Воцарилось молчание. Даже лошади, восстановив дыхание, не фыркали. Казалось, что они тоже задавались вопросом, что делать дальше, и серьёзно обдумывали ситуацию.
«Давай расчищать обгон», — сказал уверенно молодой человек, который год назад переехал в девственную тайгу из столицы и жил уже в городе Солнца. «Если сани будут меняться местами, то лошади не так будут уставать», — подвёл резюме своим мыслям коренной москвич, откуда-то найдя эту идею. Приняв необычное решение, они соскочили с саней и, утопая по колено в снегу, начали протаптывать дорожку для обгона. Работа шла быстро, и примерно за десять минут снег рядом с первой упряжью был утрамбован. Сдерживая Булана тихим «тр-тр-тр», чтобы команду «пошёл» он не принял на свой счёт, которая была для Ветерка. Вороной с грузом и людьми резво рванул на обгон по проторенной дорожке. Но как только выехал на заснеженную колею, пыл его начал угасать. Он не был таким мускулистым, как его сородич Булан, резвости хоть отбавляй, и он был моложе своего белого собрата. Скорей всего, в нём присутствовал экстерьер скаковой лошади, в отличие от Булана, в котором больше было помеси от тяжеловоза. Ветерок не прошёл и двухсот метров, как начал задыхаться и часто фыркать. Сани остановились. Ещё не поздно было вернуться назад, но решение принято. Давая отдыхать лошадям, попеременно меняясь (каждый раз протаптывая обгон для вторых саней), удавалось всё-таки, хоть и медленно, но двигаться вперёд. 

Снегопад усиливался. Теперь он был похож на плотную пелену тумана. Ветер становился всё сильнее. Он сбивал снежные шапки с деревьев, которые стояли по обе стороны дороги, делая дорогу ещё более непроходимой. Уже, наверное, более десяти раз сменялись впереди идущие сани, а не пройдено ещё и половины пути. Теперь обгон приходилось протаривать уже почти по пояс в снегу. Снег заметал и путь назад. На отдых приходилось выделять гораздо больше времени, чем раньше. Уже не только лошади были измотаны, но и люди. Они шли пешком, облегчая груз лошадям. Поочерёдно сменяясь, мужчины топтали обгон, так же как и поочерёдно сменялись Булан с Ветерком.

Никто не выражал беспокойства, несмотря на то что рассчитывали доехать до вагончика меньше чем за час, а сейчас уже прошло полдня. Лена, так звали девушку с прекрасными бездонными глазами, была уже изрядно уставшая, но она не подавала виду, а только молча шла пешком, так же как и ребята, за санями.
Стемнело. Полпути уже пройдено. Теперь это была схватка со стихией. Это был не ураган, не торнадо, не землетрясение и даже не извержение вулкана, а просто целый день тихо шёл снег. Друзьям вспомнилось, как в прошлый год был обильный снегопад и деревню, которая была отправным пунктом их нынешнего путешествия, отрезало от внешнего мира на две недели. И, по всей видимости, в этом году может произойти нечто подобное, учитывая разгул этой тихой стихии.

Рассчитывая за короткое время добраться до дома, друзья не взяли в дорогу никакой еды и даже воды. Жажду пришлось утолять снегом. А вот чувство голода уже давало о себе знать. Светлое время суток осталось где-то далеко, казалось, что это было вчера. Сейчас уже непроглядная тьма пронизывала пространство, словно глубокой ночью, хотя был вечер. Но лошади интуитивно чувствовали дорогу, да и на обочине сугробы стали гораздо больше. В этой темноте всё так же шёл снег. На частых остановках раздавалось жужжание фонарика. Не на батарейках, а работая как кистевой эспандер, он был в этой кромешной тьме незаменим, подсвечивая обгон для лошадей и состояние упряжи. Ориентируясь лишь по поворотам, спускам и подъёмам знакомой дороги, ребята предполагали, где они находятся. В этой темноте они еле разглядели деревянный мост, на который въехали, над небольшой рекой. Остановившись за мостом на очередной отдых и протаптывание обгона для вторых саней, они легко вздохнули. До «Вагончика» оставалось совсем немного. Людям и лошадям нужно было хорошенько отдохнуть перед последним рывком.

После моста три раза уже сменялись впереди идущие сани. Казалось, целая вечность прошла, а вагончика всё не было видно. Но вот он, похоже, последний поворот, и сквозь снегопад стал виден еле мерцающий от свечки огонёк в окошке вагончика.
«Но, пошёл!» — команда теперь относилась к Ветерку, он уже не так резво дёрнулся и пошёл на обгон первых саней. Но не прошёл и десяти метров, как встал и чуть попятился назад. Услышав ещё раз команду «пошёл», опять дёрнулся, и вдруг раздался какой-то щелчок. В темноте не понятно, что произошло. Лошадь резко сдала в сторону и начала падать на бок, увлекая сани за собой. На санях никого не было, возничий держал вожжи за санями сзади. Большой сугроб не дал лошади окончательно упасть на землю, перебирая ногами, она быстро встала. Сани вернулись в своё первоначальное положение. Оправившись от шока, Ветерок стоял спокойно, учащённо дыша. Только правая оглобля теперь болталась лишь на чересседельнике*, подпруга* была порвана, правые гужи" лопнули, и дуга* лежала на крупе лошади. О ремонте упряжи в таких условиях  не могло быть и речи. Долгожданный вагончик был уже рядом. Друзья стали кричать: «Эге-гей, мы здесь!» Из вагончика выбежали люди с фонариками. Ветерка распрягли и доставили в стойло, которое было тут же в этом маленьком хуторке. Его сани довезла местная лошадь. А Булан самостоятельно дошёл с санями по уже проторенной дороге до пристанища. Наверное, лошадям было невероятно приятно ощущать себя свободно в загоне без упряжи и смачно перемалывать своими огромными зубами овёс, загребая тут же в рот очередную долгожданную порцию из ведра. А нашим героям вкус простой перловой каши, сваренной на воде, в тот момент показался лучше всех ресторанных блюд. И, закутавшись в спальники на туристических ковриках, подложив под голову свитера, они спали без задних ног на деревянных полатях* в строительном вагончике, затерявшемся среди бескрайней тайги, возле сопок предгорья Восточных Саян.

Пройдено полпути. С рассветом опять в дорогу.

На следующий день снегопад закончился...



*Круп-задняя часть туловища животного, которая начинается от середины спины и заканчивается у корня хвоста
*Бруствер-вал снега
*Грядки-толстый брусок из сосны или ели овального или прямоугольного сечения, который надевался на копылы (в верхней части которых тоже были шипы) по всей длине полоза, грядки вместе с поперечинами образовывали раму.
*Чересседельник-часть конской сбруи — ремень, протянутый от одной оглобли к другой через седёлку
*Подпруга-широкий ремень, затягиваемый под брюхом лошади и служащий для укрепления седла или седёлки.
*Гуж-часть упряжи, кожаная или верёвочная петля у хомута, которая скрепляет оглобли с дугой. Через гужи закладываются концы оглобель, и через них передаётся тяговое усилие от лошади к повозке.
*Дуга-часть конской упряжи, скрепляющая с помощью гужей хомут с оглоблями.
*Полати-деревянный настил.