Торжество великого затейника

ТОРЖЕСТВО   ВЕЛИКОГО   ЗАТЕЙНИКА

"Господь! Простую воду вином ты делал встарь!
Дай, чтоб мой зад народу смог заменить фонарь!"
(Франсуа Рабле)

Игорь Григорьевич всегда отличался от окружавших его людей весёлостью, необычайной общительностью, умением придумывать самые эксцентричные ситуации и совершать смелые, неожиданные, далёкие, порой, от здравого смысла поступки. Уроженец старинного брянского городка, славившегося болтливостью жителей и своеобразным говором, он был душой компаний. Высокий, красивый парень имел успех у девушек. О его романах со студентками ходили легенды. Ещё обучаясь на иностранном факультете пединститута, Игорь рано женился, но своих привычек не оставил…Шутки-прибаутки, подтрунивания над товарищами и всевозможные «хохмы» продолжались.
Конец студенческой жизни нашего героя положила история с портретом генерального секретаря ЦК КПСС Л.И.Брежнева.
Как-то раз студенты, отмечая очередное праздничное событие, обрисовали висевший на стене общежитийской комнаты портрет выдающегося ленинца. Кто-то подрисовал руководителю партии бороду, кто-то – усы, а кто-то – и веснушки. Игорь не остался в стороне и стал бегать по этажам студенческого общежития, показывая всем изуродованный портрет и насмехаясь над вождём. Об этом тут же узнали в комитете комсомола, парткоме и ректорате. История была так раздута тогдашними активистами (которые, кстати сказать, ныне – активные борцы с коммунизмом и поклонники американского образа жизни), что политический шутник был немедленно исключён из комсомола. Его оставили в институте лишь из снисхождения к матери, крупному торговому работнику районного центра. Но этого Игорю больше всего не хотелось! Разгневавшись от унижения, он вскоре ушёл с дневного отделения пединститута и перевёлся в другой, заочный вуз. Затем Игорь Григорьевич, к тому времени уже ставший молодым отцом, решил не надеяться на помощь родителей и поступил на работу в школу-интернат. Молодого мужчину-педагога встретили с распростёртыми объятиями. Здесь он проработал почти год и был бы весьма авторитетным наставником, если бы не избивал своих подопечных. Будучи вспыльчивым, горячим, он не терпел малейшего шума и непослушания на своих уроках. И за все безобразия щедро сеял «доброе» и «вечное» в форме…пинков, подзатыльников и затрещин. Но вскоре, когда одного из самых злостных «трудновоспитуемых» вынесли из класса для оказания медицинской помощи, дело всплыло наружу, и молодой талантливый педагог вынужден был оставить столь перспективное поприще, уйдя работать на ближайший завод сменным мастером.
Не заладилось и в семье. Однажды во время лежания на диване, когда его супруга, худенькая и хрупкая женщина, работавшая школьной учительницей, занималась ремонтом квартиры, Игорь неловко повернулся с боку на бок и вдруг ощутил сильную боль в спине – радикулит!
В больнице он довольно быстро встал на ноги. Помогла умелая, добрая и красивая медсестра. Игорь сразу же влюбился в неё и довольно быстро, как он это умел, установил контакт. Итак, девушка делала ему уколы сзади, а он ей, главным образом – спереди.
Выписавшись из больницы, Игорь отправился не домой к своей супруге, а на новое место жительства – в квартиру хорошенькой медсестры. Так разрушилась семья Игоря Григорьевича.
Надо сказать, что медсестра недолго терпела лежание на диване своего возлюбленного. Вскоре вещи нашего героя оказались выставленными на лестничную клетку. Игорь ринулся к своей жене, надеясь получить прощение. Но и его прекрасная половина «турнула» незадачливого мужа. Пришлось оправляться из Брянска на родину, на «мамины хлеба».
Тут грянули долгожданные обществом «демократизация» и «реформы». Жулики стали преуспевать во всех сферах жизни. Игорь Григорьевич понял, что имеет все шансы разбогатеть. Но как? Ведь в России имеют право на «сладкую» жизнь лишь проходимцы и их родственники. Не имеющие влиятельных связей «простолюдины» лишены всех шансов на продвижение в таком обществе. Немного подумав, Игорь решил, что источники богатств таятся за границей. Наслушавшись басен «совтрансавтовиков» о якобы несметных доходах, он закупил две большие сумки брянской водки и отправился с ними в Польшу. На первом же базаре в Белостоке Игоря избили местные конкуренты, а его товар отобрали. Но не таков был мужественный и энергичный Игорь Григорьевич, чтобы опустить руки. Посчитав, что неудача есть результат неправильного выбора бывшей соцстраны, он меняет маршрут и ценой неимоверных усилий и ухищрений попадает сначала в Германию, а затем – и во Францию.
Оказавшись в Париже и не зная французского, наш земляк довольно быстро истратил свои с трудом накопленные триста «баксов» и оказался в поле зрения полиции. В участке долго пытались установить, откуда прибыл бродяга. Не помог и английский язык, который он успешно изучал и преподавал в своё время, поскольку переводчики английского, привлечённые полицией, почти ничего не понимали. Но в полиции, в конце концов, сообразили, что так разговаривать по-английски могут только обучившиеся в России, и вскоре Игорь Григорьевич предстал перед российским дипломатом, который безуспешно пытался уговорить его уехать на Родину: – Ты же здесь в тюрьме как бродяга! – настаивал дипломат. – Пора бы подумать и о свободе!
– Лучше тюрьма во Франции, чем свобода в России! У нас учитель не зарабатывает на такую пищу, какую дают тут в тюрьме! – последовал ответ.
И всё-таки нашего героя выдворили из страны «короля-солнце». Принудительно.
И вот Игорь вновь оказался в родном провинциальном городке в обстановке патриархального быта и скуки…Он опять возделывал педагогическую ниву: стал преподавать историю, математику, физкультуру и, разумеется, английский язык в небольшой сельской школе, куда ежедневно ездил на пригородном автобусе. Его подопечные вели себя тихо и скромно, ибо один только вид сподвижника Макаренко внушал им ужас…
Наступило лето. У ребят начались каникулы, а у педагогов – длительные отпуска. Подвижному и весёлому учителю стало скучно…Мелкие обывательские интересы всегда были чужды Игорю Григорьевичу. Подвиги, авантюры, приключения манили его! И тогда он придумал…
…Шумит-гудит многолюдная городская ярмарка. Со всех концов не только области, но и из других городов России понаехали сюда продавцы всевозможных товаров. Чего тут только нет! Играет духовой оркестр. Люди разоделись во всё новое, праздничное, чтобы не только посмотреть и купить нужные им вещи, но и себя показать!
– Знаешь, Танюша, какая у нас беда приключилась? – мрачно промолвила вдруг подошедшая к прилавку с копчёностями пригожая сорокалетняя покупательница. – Скончался наш Игорь, наш дорогой Григорич!
– Да ты что?! Игорёчек умер?! – вздрогнула продавщица.
– Да, скоропостижно, – вздохнула недавняя любовница нашего героя. – Как бы не от инфаркта!
– Ох, Верочка, – заплакала её собеседница, – какое несчастье!
Вскоре о трагедии узнал весь базар, а затем и тихий городок. Как своё личное горе восприняли горожане кончину славного земляка. Уже на следующий день состоялись пышные похороны. Но к покойнику допустили прощавшихся лишь за час до выноса тела. Не было и родных Игоря: за неделю до скорбного события они уехали на курорт.
– К чему такая спешка? – возмущались горожане. – Не могли хотя бы дождаться близких?
– Жара, уважаемые, – говорили организаторы похорон, товарищи Игоря, помогавшие ему скрашивать в своё время скуку и одиночество. – А по санитарным требованиям нельзя долго держать покойника!
Прощаться пришли очень многие: ковровая дорожка, положенная перед гробом, в короткое время была истоптана чуть ли не до дыр.
– Лежит как живой! – простонала, глядя на любимое некогда лицо, местная почтальонка Зина.
Грянула траурная музыка, гроб сняли со стола и на руках понесли в последний путь героя нашего времени...
До кладбища оставалось совсем немного, когда вдруг в тишине скорбного шествия послышался детский выкрик: – Мама, а дядя Игорь не умер!
Все зашишикали на девочку, зашумели, горестные стенания и плач вновь повисли над толпой. Особенно убивались шедшие впереди молодые женщины, одетые во всё чёрное.
 И тут вдруг покойник открыл глаза, поднял голову и стал медленно приподниматься в гробу. Толпа оцепенела. Добровольные носильщики остановились, попятились и бросили в страхе массивный гроб на землю.
– Так вот как вы скорбите обо мне, бессовестные! – прорезал тишину зычный голос Игоря Григорьевича. – И это за всю мою любовь к вам?!
И он стал быстро слезать со своего скорбного ложа.
– Караул! Спасайтесь! – закричал что было мочи здоровенный плотник, нёсший большой, богатый венок. Отшвырнув в сторону символ глубокого уважения к почившему, он взвыл: – Покойник ожил! Мы погибли!!!
– А-а-а!!! – дико заорали в толпе. Крики ужаса охватили огромное пространство, обгоняя мчавшуюся как на крыльях толпу. Всё пришло в движение. Даже седые старухи, а также инвалиды с костылями, с трудом передвигавшиеся позади траурного шествия, побили, казалось, по скорости движения все мировые рекорды!
Особенно быстро понеслись бежавшие, когда они, к своему несчастью, обнаружили, что покойник, опустив челюсть и выпучив глаза, гонится за ними!
…Первой подбежала к родимому дому страдавшая тяжёлой гипертонией бабушка Пелагея. Перемахнув через плетень, она рухнула у крыльца, задыхаясь от струившейся изо рта пены и хватая воздух широко раскрытым ртом. Она долго потом отлёживалась на диване в своей скромной избушке и, к слову сказать, неожиданно для себя избавилась до конца жизни от неизлечимой в России болезни.
Старый инвалид труда, дедушка Степан, не добежал до своего забора и упал. Лицо его, багровое во время бега, сначала пожелтело, а затем посинело и приобрело землистый оттенок. Челюсть у него разверзлась, а глаза вылезли из орбит.
Известный городской «авторитет», недавно вернувшийся из не столь отдалённых мест, случайно оказавшийся среди зевак, жаждавших поглядеть покойника, едва добежав до дома, ринулся в туалет, где и провёл остаток дня, страдая от «медвежьей» болезни.
Вся дорога от кладбища была завалена потерянными вещами: сумками, кошельками, различными тряпками…
А Игорь Григорьевич, однако, не долго преследовал своих горячо любимых земляков. Пробежав не больше сотни шагов и обнаружив, что догнать даже самых отстававших ему не удастся, он остановился и, всмотревшись в даль, громко, с душой, захохотал: такого массового, хорошо разыгранного развлечения он ещё не имел!
Вернувшись к кладбищенской ограде и усевшись на свой роскошный дубовый гроб, он, смеясь, смаковал пережитое. А тут подтянулись его сообщники, нагнетавшие страсти в толпе, и после обмена весёлыми репликами, предав огню гроб и все попавшие под руку венки, они отправились в дом воскресшего покойника: праздновать свой триумф.
– Рано меня хоронить! – сказал, встав над богатым поминальным столом и как бы подводя итог своему подвигу, Игорь Григорьевич. – Мы ещё поживём и совершим немало славных дел на благо нашего любимого и мудрого народа!

«Брянский перекрёсток», № 39 от 05.10.2005 г.