Каиафа - глава восьмая

(Рождество)

Двадцать третьего декабря, возвращаясь с работы около 20:00, я остановил свой «Крайслер» возле ювелирного магазина. Мне нужно было купить подарок для Грейс к  Рождеству. Мы договорились отметить праздник у меня дома, вдвоем, без гостей. И хотя Сэм Говард приглашал нас к себе, сказав, что он, его супруга и дети очень обрадуются гостям, я, сославшись на то, что повода для особой радости в связи с последними событиями в нашем городе нет - отказался. К тому же, я хотел побыть в рождественскую ночь, без суеты и шума, один на один со своей возлюбленной. Надеюсь, что каждый мужчина, находящийся на первоначальном этапе отношений, когда его мысли постоянно возвращаются к образу его избранницы, когда при мыслях о ней сердце начинает биться неровно, а низ живота словно сводит судорогой, поймет меня и не осудит за отказ от приглашения друга.

Я вошел в магазин. У одной из витрин стояла девушка лет двадцати, по всей видимости, выбиравшая подарок для кого-то из членов своей семьи или для своего парня. У противоположной витрины находилась пожилая пара, мужчина и женщина, они внимательно рассматривали золотые украшения. Пробежавшись глазами по полкам с драгоценными вещицами, я застыл в нерешительности, обдумывая к какой из витрин подойти. Словно материализовавшись из воздуха, рядом со мной очутился продавец-консультант.

- Выбираете подарок? - поинтересовался он.

- Да, - ответил я невысокому юркому брюнету, одетому в форменную одежду магазина.

- Позвольте поинтересоваться, сколько лет вашей женщине? Извиняюсь, за нескромный вопрос, но это важно для того, чтобы я смог порекомендовать вам лучший подарок, - немного наклонив голову, словно в знак извинения, сказал консультант.

- Двадцать семь, - коротко ответил я.

- А какого цвета у нее глаза?

- Зеленого. Точно такого же,  как у вечнозеленых джунглей в Боливии.

- Вы бывали в Боливии? - поинтересовался консультант.

- Доводилось, - ответил я, вспомнив  о том, как давно это было.

Прошло уже восемь лет с той поездки, когда мы с Сэмом и еще парочкой товарищей, махнули в боливийские джунгли, чтобы сплавиться вниз по Гуапоре, (так называется одна из рек бассейна Амазонки). Славное было времечко!

- Тогда вам подойдет комплект из колечка и цепочки с кулоном, сделанным из изумруда! Ступайте за мной, я покажу его вам, - продавец-консультант прервал поток воспоминаний о лучшем из моих отпусков.

Тем временем, девушка, оплатив покупку на кассе, пройдя мимо нас, направилась к выходу, а пожилая пара, видимо, сделав выбор, подозвала свободного продавца.

- Нам к этой витрине, - указал направление мой ювелирный гид.

Мы подошли к полкам, на которых за толстым стеклом находились десятки украшений из серебра, золота, платины и драгоценных камней. Мой взгляд сразу упал на комплект из изящного колечка и цепочки с кулоном из камня по цвету близкому к глазам Грейс.

- Вот это чудо ювелирного искусства! - воскликнул с придыханием юркий брюнет.

Он указал именно на тот комплект, что привлек мое внимание. Я нисколько не сомневался в том, что он будет к лицу Грейс, поэтому, не раздумывая, купил его. Выйдя на улицу, я перешел дорогу, так как на противоположной стороне находился книжный магазин, где я намеревался купить рождественскую открытку.

Я недолго думал, ибо та открытка, которая мне понравилась своим многозначным подтекстом, стояла в первом ряду. На стилизованном под шестидесятые годы двадцатого века рисунке, мимо кафе, за стеклами которого сидело несколько счастливых, улыбающихся друг другу пар, шли мужчина и женщина, о чем-то оживленно беседуя. На мужчине было пальто коричневого цвета, бардовый шарф, а на голове шляпа в цвет шарфа. На голове у женщины красовался коричневый берет, одета она была в меховое пальто, ее шею украшал шарфик с цветочным орнаментом. Она, левой рукой, указывала на счастливых людей сидевших внутри теплого помещения, словно приглашая своего спутника присоединиться  к тем счастливым людям, что находились за столиками, пили кофе и вели беседу. Она словно звала своего его в счастливую жизнь наполненную друзьями, теплом и домашним уютом.

Приехав домой, я положил подарок и открытку в шкаф, стоявший в гостиной, проверил на месте ли гирлянды, поужинал и позвонил Грейс. У нее был выходной в этот вечер, но мы условились не встречаться, а так сказать, устроить себе небольшую разлуку перед встречей на Рождество. После недолгой беседы, в ходе которой мы обсудили вопросы о завтрашнем вечере, я выключил свет и улегся в кровать. Я долго не мог уснуть. Перед моими глазами стоял образ Грейс, ее лицо, ее глаза, ее силуэт. Позже к образу Грейс добавилось что-то страшное, будто кто-то невидимый и неведомый утаскивал ее в темноту. Я открыл глаза и пролежал, глядя во мрак комнаты несколько минут. Затем я снова закрыл глаза и даже не заметил, как провалился во фрейдовское  бессознательное.

Я проснулся рано, около шести, перебрал в уме список дел, предстоящих мне и отправился в душ. Мне надо было украсить фасад дома гирляндами, также развесить гирлянды в гостиной и прихожей. По уговору с Грейс я должен был приготовить жареный картофель, запеченные на гриле овощи и традиционный рождественский пирог - картофельный с горохом и черносливом, который в моей семье всегда пек отец. Пирог у него получался восхитительный! Отец унаследовал это умение от деда, всю жизнь трудившегося пекарем. Помню, как-то раз под Рождество, отец заболел, и пирог приготовила мать, она была отменной хозяйкой, готовила так, что пальчики оближешь, но пирог у нее вышел неудачным. Слава богу, что отец больше не заболевал под Рождество, и наша семья наслаждалась лучшим в стране - картофельным пирогом! Я помню тот аромат, что проникал во все потаенные уголки нашего дома. Это был аромат праздника, аромат родного дома, аромат детства и веры в чудеса. Грейс, в свою очередь, пообещала приготовить индейку, запеченную красную рыбу и фруктовый, пропитанный ромом  кекс. Для того чтобы все это успеть приготовить, она должна была после обеда приехать ко мне.

После душа я оделся и, вытащив ящик с гирляндами на веранду, отправился в гараж за стремянкой. Стремянка была старая, но надежная. Еще отец пользовался ей в свое время. Я, стряхнув с нее пыль, взяв под мышку, понес ее на веранду, туда, где оставил ящик с гирляндами. Пока я шел, детские воспоминания нахлынули на меня теплой волной. Отец, мать, сестры-близняшки Роуз и Линда, которые выйдя замуж за братьев близнецов Бреда и Питера, занятых в киноиндустрии,  живут ныне в Лос-Анджелесе. В последние годы со своими старшими сестрами я вижусь не так часто как хотелось бы. В последний раз мы встречались летом прошлого года. Обе приезжали погостить в родной город на неделю со своими детьми. У моих сестер, что не удивительно, также родились близнецы, у Роуз - пара шустрых мальчуганов, а у Линды - пара симпатичных девчушек. Помню, как тогда дом наполнился разговорами и детским смехом, а когда они уехали, меня взяла такая тоска, хоть волком вой. Я хотел детей, но моя первая супруга Кэтрин была против. Она говорила, что детям самое время родиться после тридцати пяти лет. Странные, я вам скажу, у нее были взгляды на семью! Я думаю, что она уже тогда замышляла оставить меня и родной город, что казался ей слишком маленьким, слишком провинциальным, слишком тесным для ее амбиций.

Воспоминания - штука хорошая, но когда тебе предстоит уйма дел, то их лучше снова засунуть в тот ящик, из которого они вывалились одно за другим. Что я и сделал. Развесив гирлянды на веранде, я подключил их к сети, чтобы проверить исправно ли они работают. С гирляндами было все в порядке. Отправив стремянку на свое привычное место в гараже, я занялся уборкой в гостиной. Около четырнадцати часов к моему дому подъехала Грейс на своем «Шевролет-Селебрити». Она вылезла из машины, хлопнула дверцей, а я уже спешил к ней навстречу, не забыв по пути включить гирлянды, которые начали перемигиваться  разными цветами.
 
- Красота! - оценила мой труд Грейс. - Счастье не пройдет мимо этого дома!

Я приблизился. Грейс поднявшись на цыпочки, поцеловала меня в щеку.

- Гладко выбрит и свеж как морозный воздух! - улыбнулась она, проведя рукой по моему лицу.

- Я готовился к приезду самой дорогой гостьи! Добро пожаловать в мое холостяцкое гнездышко!

Грейс еще ни разу не была у меня дома. Наши свидания проходили - то у нее дома, то в каком-нибудь в баре.

- Тогда помоги этой дорогой гостье, донести пакеты до твоего огромного замка!

Дом, доставшийся мне от родителей, поскольку сестры в нем не нуждались, был поистине огромным. Когда отец его строил, то рассчитывал на большую семью, но после моих родов, которые прошли для матери слишком тяжело, больше детей в нашей семье не родилось.

- Идем, Грейс! - я достал пакеты из багажника ее авто. - Это уютное гнездышко готово принять в свои объятья  весеннюю птичку с глазами цвета сочной зелени!

- Только я сразу хочу предупредить, что эта птичка любит определенную долю личной свободы! - ответила Грейс, осматривая фасад.

- Никто не собирается лишать  ее свободы. Я всегда голосую за демократов! – рассмеялся я

- Хорошо. Ну что ж, идем в твой замок, либертарианец ты мой! - в свою очередь рассмеялась Грейс.

Мы вошли в дом.

- Как будем делить плиту, мистер Рид? – спросила Грейс.

- Разберемся, - ответил я. - Тебе ведь больше нужна духовка. К тому же овощи я запеку на улице, я уже приготовил дрова.

- Все-то у нас предусмотрено, мистер Рид! - Грейс приблизилась ко мне.

Я поставил пакеты на пол и обнял ее.

- Ты скучал по мне? - спросил Грейс, посмотрев на меня снизу вверх.

- Безумно!

Мои губы жарко впились в ее губы. Грейс ответила мне не менее страстно.

Это был самый долгий поцелуй в моей жизни. Рождественский поцелуй. Поцелуй двух влюбленных друг в друга сердец.

- Майк, еще один такой поцелуй и я не смогу приготовить индейку, - прошептала Грейс, освободившись от моих губ.

- Черт с ней! С этой индейкой! – сгорая от нетерпения, сказал я, и снова хотел прильнуть к губам Грейс.

- Мистер Рид, - отстранилась от меня она, - хорошего по чуть-чуть! Займитесь чем-нибудь, и не отвлекайте меня! Рождественский стол должен быть таким как полагается, а если мы,  словно подростки, будем стоять возле плиты, не выпуская друг друга из объятий, то  вечером нас будут ждать только пустые тарелки.

- Да, ты права! – согласился я с Грейс. – Займемся делом!

Я коротко поцеловал Грейс в губы и разжал свои объятья. Вскоре дом наполнился безумно аппетитными ароматами. Приближался вечер. За окном стемнело. Я включил гирлянды в доме и на улице. Удивительно, как эти разноцветные лампочки создают настроение праздника, возвращая нас в далекое детство, оживляя забытые мечты и желания.

Было около 20:00. Грейс переоделась в зеленое, в цвет ее глаз, платье. У нас уже было все готово, и перед тем как сесть за стол, я приготовил традиционный эгг-ног с добавлением рома, корицы и ванили. Так его готовили только в нашей семье. Я подал бокал Грейс.  Мы подошли к окну. Грейс сделала глоток.

- Ммм! Какой вкусный эгг-ног! – воскликнула она и повернулась ко мне. – Дай мне его рецепт, Майк!

- Не обижайся, Грейс, но рецепт этого напитка я дать не могу. Это семейная тайна! Я поклялся в детстве, что выдам ее только тому человеку, который войдет в нашу семью.

- Хм, мистер Рид, придется серьезно подумать над тем, хочу ли я узнать его рецепт!

- А ты хочешь его узнать? – спросил я, посмотрев в зеленые джунгли глаз Грейс.

- Больше да, чем нет, - ответила Грейс. – Но я, как сказала ранее, хочу еще это обдумать.

Грейс сделала еще несколько глотков.

- Потрясающе вкусно! Чаша весов склонилась еще больше в сторону «да»! Но это не значит, что я сказала «да» вслух. Так что это не повод измять мое праздничное платье, мистер Рид! К тому же я ужасно проголодалась и готова съесть целого техасского быка! Ты видел, каких огромных быков выращивают в Техасе? – ее зеленые глаза смеялись, глядя на меня.

- Я никогда не был в Техасе,-  я поставил бокал с эгг-ногом на подоконник.

- А я была. Это нечто! Они, эти быки - просто огромные! А сейчас за стол, Майк! И не спорь со мной!

- Ты сейчас сказала точь-в-точь как моя мама. Она всегда так говорила, когда я отказывался от еды.

- Значит, ты был непослушным сыном? – сверкнула глазами Грейс.

- Отчасти. Как и все мальчишки. Ну, что ж, за стол так за стол. Я и сам готов съесть парочку этих техасских быков!

- У меня есть небольшой подарок для этого отчасти непослушного мальчугана! – сказала Грейс.

Она вязла свою сумочку и достала из нее коробочку, в которой были позолоченные часы, те, что и сейчас на моей левой руке, и сверток, развернув который она извлекла на божий свет шикарный галстук.

- И еще это, - Грейс протянула мне открытку, точно такую же, как купил для нее я.

- Спасибо, Грейс! – расплылся я в улыбке. - У меня тоже для тебя есть подарок!

Я открыл шкаф и, достав коробочку с колечком и цепочкой, раскрыл ее.

- О, Боже, Майк! Какая красота! – воскликнула Грейс.

Она достала цепочку с кулоном и надела ее на шею. Изумруд слился с глазами Грейс так, что можно было подумать, что у нее стало три глаза. Два на лице, а третий на груди, в районе сердца. Колечко она также примерила. Оно пришлось ей впору.

- А еще вот это! – я протянул Грейс открытку.

Она подняла глаза на меня. Сначала мне показалось, что там блеснула слеза, но спустя мгновение, Грейс громко рассмеялась. Я не замедлил к ней присоединиться.

- Точно такая же открытка! Майк, значит, мы мыслим в одном направлении. И мне это нравится.

- Мне тоже, - положил я руку на руку своей возлюбленной. 

Наш Рождественский ужин – был великолепен! У Грейс золотые руки! Я также не ударил в грязь лицом, Грейс только и делала, что нахваливала запеченные на гриле овощи, жареный картофель, и знаменитый пирог, испеченный по рецепту моего деда.

Сейчас, когда я вспоминаю события тех далеких дней, я часто размышляю, почему для одних людей, как, например, для меня и Грейс, этот день становится праздником, сближающим сердца, зажигающим в них огонь любви, а для других, как, например, для супругов Джонсон, этот день становится последним и буквально адом, в который они попали при жизни? Почему у Бога такой план? Отчего все так? Я до сих пор не ответил себе на этот вопрос…