Записки драгомана 9-го легиона Публия Сервилия

Записки драгомана 9-го легиона Публия Сервилия Моисеева

Экспозиция.

Легион вступал в Город на заре, когда только-только порозовел восток. Разведчики первой центурии первой когорты, посланные вперед,  вернулись, принеся добрые вести, что войска варваров впереди нет. Легат Авл Плавтий приказал продолжать движение, но соблюдать осторожность, от варваров можно было ожидать любой пакости. И вот кожаные сандалии легионеров застучали по асфальту Города. Войско приободрилось, хотя и недоумевало. Только что, всю ночь, они с трудом  продирались сквозь заросли леса, когда вдруг небо озарилось фиолетовой вспышкой, ударил гром  такой силы, что все присели или упали,  и они оказались на открытом пространстве, около города варваров. Теперь шагали по твердой дороге, какой не видели ни в одном походе. Воины шагали легко, внимательно глядя по сторонам.  Взошло солнце, осветив дома на улице, по которой шагал легион. Старые легионеры, прошедшие не одну кампанию, не удивлялись ничему, а молодняк глазел и разевал рты, все им было в интерес. Но центурионы плетьми быстро возвращали их  к вниманию.
При прохождении второй когорты, из проёма между домами, еле держась на ногах, вылез местный варвар, в какой-то нелепой одежде и позорных варварских штанах. Легионеры, мгновенно ощетинившиеся копьями, поняв, что появление варвара им ничем не грозит и что он мертвецки пьян, убрали копья и продолжили движение.
- Эй, какое кино снимаете? Про Спартака? Меня снимите!!! – заорал варвар, - Я за «Спартак» болею!
Он стал приплясывать, петь и хлопать в ладоши :
- Тебе, Спартак, (хлоп хлоп) Сейчас пою, (хлоп хлоп) Тебя я в сердце берегу !!!Оле Олее ! Оле Олее!Оле Олее Олее Олее!Оле Олее!  Оле Олее! Поем  мы все о Спартаке!
Так он приплясывал, пока на него не наткнулся центурион Марк Ацискул ( «каменотесный молоток». Примеч. автора), которому варвар преградил дорогу.А
Марк не стал церемониться. Он развернул невежу и врезал ему ногой ниже спины. Варвар резво побежал к дому и тихо лег около стены. Легионеры грохнули хохотом.
От головы колонны до ее хвоста прокатилась команда, остановиться и отдыхать на месте. Легионеры усаживались, где стояли, прямо на земле. Вдоль отдыхающей колонны побежали с бурдюками водоносы, поили уставших  мужчин. Отдыхали. Некоторые тут же  приловчились спать - сказывалась бессонная ночь. 
-  Смотри, как эти варвары бритты живут богато, а нам говорили, что они варвары, живут в земляных ямах под крышами дерном земляным крытыми. – разговаривали легионеры, - А тут дворцы. Я такие в Риме видел! Кажется, отдых закончился, вон  гонцы скачут!
На улицах между тем, появились местные жители. Они не выказывали страха перед легионом. Наоборот,  они были любопытны как дети, подходили, что-то говорили, задавали какие-то вопросы, которые никто из легионеров не понимал. Появились какие-то невиданные жуки на колесах, выдыхающие смрадный дым, от которого легионеры чихали. Внутри жуков сидели варвары, то по одному, то по несколько. Жуки издавали пронзительные  звуки, пытались проехать через ряды легиона. Большинство воинов это не удивляло. В персидском покое они и не такое видели. Например, верблюдов или боевых слонов. Легионеры просто посторонились и эти жуки с шуршанием и визгом промчались мимо.
Когорта за когортой, римляне разошлись по местам, которые им указали контубернии, где немедленно стали обустраивать лагеря, ставить палатки, окружать рогатками  становище, копать выгребные ямы. После приведения лагеря в порядок, воины садились утолять голод нехитрой снедью. Во время похода воинам запрещалось иметь при себе что-нибудь, кроме сала, солдатских сухарей и винного уксуса.
Легат лично объехал все когорты, проверил готовность легионеров к отражению возможного нападения варваров, с удовлетворение отметил целесообразность размещения и отправился к своему шатру, который ему поставили на площади этого варварского города.  По дороге он полюбовался на реку, которая протекала через город.
Прибыв к своему шатру, он передал поводья своего Глада, «коня Богов» рабу конюху, приказал другому рабу вынести из шатра кресло, сел в него, снял шлем и сладостно вытянул ноги. К легату подошел начальник его личной охраны центурион Гай Аквила.
- Аве, Авл Плавтий! Все в порядке. Какие будут приказания?
И тут произошло следующее, что привлекло внимание легата. Из дверей дома, что был напротив шатра, выскочил тощий варвар, весь в черном, похожий на таракана. На глазах у него блестели какие-то прозрачные штуки, словно из воды. На шее висела странная красная веревка. За ним шел молодой мужчина, тоже варвар, в голубой короткой тунике, заправленной в варварские штаны, с какой-то нелепой маленькой сумкой на поясе. Первый варвар нагло пер на охрану шатра и что-то кричал непонятное:
- Кто вы такие, с какой киностудии? Кто разрешил вам устраивать беспорядки в городе? Я прикажу вас  арестовать! Я Градский губернатор Зелепин, кто у вас старший?
- А не повесить ли мне его на этой красной веревке, -подумал легат, слушая вопли варвара , – сам же ее с собой носит, как раб!
Вопли варвара легата утомили и он поднял указательный палец на правой руке . Гай Аквила бичом, с оттягом, хлестнул этого визгливого невежу, не понимающего,  как надо обращаться к легату Римского легиона. «Таракан» взвизгнул,  пошатнулся и застыл в изумлении.
- Стреляй в него, стреляй! Это покушение на мою жизнь – заорал он своему спутнику, который нерешительно вынимал какой- то предмет из кожаной сумки на поясе. Взбешенный варвар вырвал у него этот предмет из руки, направил его на центуриона. Что-то грохнуло. Потом грохнуло еще несколько раз. Варвар с изумлением стал рассматривать черный предмет в своей руке. Легат досадливо поморщился и поднял вверх два пальца. Центурион снова взмахнул бичом. Раз! И черный предмет производивший шум, вылетел из руки варвара и упал у ног легата! Два! И бич, со всей мощью, обрушился на этого балбеса-варвара, не понявшего ничего с первого раза! Варвар упал на землю и, подвывая,  стал уползать прочь, оставляя за собой мокрую дорожку.

--------------------------------- ***------------------------------------
ЗАПИСКИ, Запись первая

Ко мне на дачу, рано утром ,примчался мой бывший студент, ныне врач-терапевт в поликлинике  Володя Пуговкин. Примчался и, махая руками, как мельница крыльями,  рассказал, что происходит в Граде
  -- Павел Сергеевич! Я вам говорю, это не сон!!! Не фантомы! Это тот самый пропавший в Британии знаменитый Испанский 9-й легион! Там у шатра стоит штандарт Легиона, его охраняет воин. На штандарте надпись  « LEG. VIIII».Именно так, а не как мы пишем IX .  Ну, сходите, посмотрите сами… Вы же говорите на латыни! Возможно, узнаете что? У меня голова кругом идет! Вы бы видели,  как  там воин бичом хлестал губернатора, а тот стрелял в него из пистолета, который отнял у милиционера. Стрелял с трех метров, промахнуться невозможно, а воину этому ничего, кажется, это был центурион, у него гребень красный на шлеме слева направо. Губернатор ошалел от этого стал пистолет осматривать, а тот его снова бичом перепоясал… Поделом этому хлыщу! Не понимаю что это? Что происходит?. Они расположились в разных частях города,  парке, на нашем стадионе, на берегу Волги, обнесли свои лагеря рогатками, словно боятся кого? Павел Сергеевич! Товарищ Моисеев! Вы просто обязаны туда отправиться. Я кроме вас не знаю в Граде ни одного человека владеющего латынью. Вы знаете  кого –либо?
Я отослал своего ученика на кухню позавтракать, поручил его заботам своей супруги, а сам присел к компьютеру. Сведений о  9-м Испанском легионе было мало чрезвычайно. Более всего писалось о том, что он в Британии исчез бесследно. Но для начала  хватит и этого.
     Через час мы были в Городе. Машину пришлось оставить далеко от площади и дальше идти пешком. Пешеходов пропускали. Поперек улиц  стояли рогатки, за которыми  дежурили воины. Я сам увидел, как одна легковушка пошла на таран заграждения, но тут же остановилась . Брошенное легионером копье пробило ветровок стекло рядом с водителем. Так постепенно мы добрались до центральной площади. По периметру она охранялась легионерами. В центре площади ,осматривая памятник местному князю, восседавшему на коне, стояли двое .Один в чем-то белом, издалека непонятном,  второй громадного роста воин, в шлеме, с бичом в руках. Явно это был центурион, о чем говорил красный гребень на его шлеме.
Их за спины воина охранника, не пропускавшего никого на площадь, я заорал что было сил:
- L ' Imperatore Claudio Salve victor legatus Aulus Plautius! (Да здравствует император Клавдий! Здравствуй, легат Авл Плавтий!)
Я орал так громко, что воин, из-за спины которого я кричал, уронил копье.
Легат повернул голову и посмотрел в мою сторону. Он что-то сказал центуриону и тот направился ко мне. Когда он подошел ближе я понял, что чувствовали лилипуты рядом с Гулливером.               
 -Тебя, варвар, призывает к себе легат Авл Плавтий! Ступай!
Я сделал несколько шагов, когда за моей спиной раздался отчаянный крик. Я обернулся. Центурион следовал за мной, на ходу сматывая бич. Тот легионер, что уронил копье, с искаженным болью лицом, отчаянно потирал бок . Вот так прививали дисциплину.  Быстро и эффективно Воин не должен ронять свое оружие
Центурион шел сзади меня, как будто  конвоировал и гудел басом, словно майский жук:
- В глаза не смотреть! Обращаться только dominus (господин) ! Отвечать громко и отчетливо. Легат Авл Плавтий плохо слышит, после сражения в Испании, где он был ранен. Ты все понял, варвар? Ослушаешься – познакомишься с моим бичом!  ( Стоит ли вам, читатели,  пояснять, что все переговоры теперь будут идти на латыни, в моем переводе?!)
Легат, вблизи, оказался невысоким мужчиной. Но лицо было аристократическим, если судить по бюстам знатных римлян той эпохи .На вид ему можно было бы дать под наши шестьдесят, а сколько на самом деле кто знает, если средняя продолжительность жизни у них, в Древнем Риме была 32 года? На нем была белая туника до колен, а сверху, что-то похожее на индейское пончо из белой шерсти. Легат осмотрел меня и, видимо, осмотр его удовлетворил. Я был в шортах и  кроссовках, с голыми, как и у него ногами. Вот интересно,  а как они не мерзли с голыми ногами зимой, когда завоёвывали северные страны? Лицо римского военачальника казалось высеченным из камня, отмеченным суровыми чертами и глубокими линиями, будто сама судьба вела по нему свои жестокие следы. Холодный взгляд его тёмных глаз отражал тяжесть пройденных битв, не выдавая ни малейшей слабости или сомнения. Высокий лоб изборождён морщинами суровой задумчивости, а крепко сжатые губы свидетельствовали о строгости, выдержке и неумолимой решимости. Величественный профиль, подчёркнутый резкими скулами и мощным подбородком, являл собой воплощение несгибаемой воли, дисциплины и истинного римского достоинства.
- Как твое имя, варвар? – спросил легат.
- Павел Сергеевич, - ответил я, позабыв о необходимости говорить громко.
-Публий Сервилий? – переспросил легат.
-Да! – громко крикнул я. Меня хоть горшком пусть назовет. Не объяснять же ему. Я еще не знал, что это имя я буду носить не один день.
- Почему ты, варвар, знаешь язык римлян? Ты был рабом в Риме? Сбежал?
-Я не был рабом! – сказал я,  покосился на центуриона, который уже разматывал свой бич и добавил, – господин! Я врач, лекарь, а все лекари пользуются вашей речью, латынью…
- Скажи мне вот что, варвар, в Риме всегда говорили, что вы, бритты, живете в земляных ямах, с крышами, покрытыми дерном, а я вижу дворцы не хуже чем   у нас? Как это понять?
( Вот как мне рассказать этому римскому патрицию, где он со своим легионом?)
- Понять просто, господин! Это не Британия и мы не бритты. Это Россия и мы россияне.
- Россия, россияне? Никогда не слышал. А где Британия?
- Британия очень далеко отсюда, очень и очень далеко!
- Ты лжешь, варвар… Я хорошо помню, как мы переправлялись на судах в Британию, высаживались на британском берегу, как схватили лазутчиков-бриттов, которые за нами следили, как походными колонами шли по лесу…
-Позволь господин задать один вопрос?  Пойманные лазутчики были одеты так  же как я, как одеты все в этом Городе?
- Нет. Они были в звериных шкурах.
-Господин, укажи хоть на одного варвара в этом Городе в шкурах?
Легат задумался. Потом щелкнул пальцами, и ему принесли кресло. Он сел в него и продолжал размышлять.
-Но я же помню хорошо, как мы шли по лесу, как потом  сверкнула молния, такая яркая, что мы чуть не ослепли, раздался страшный грохот.. Придя в себя, мы продолжили движение и пришли сюда..Значит это Британия!!!
-Это не Британия. Она за много-много миль от этого места.  Вы знаете счет до тысячи? Она обозначается у вас М, верно? Так Британия за много - много М миль отсюда. И то что вы здесь, говорит только одно :ТАКОВА ВОЛЯ БОГОВ!
( Ну, как я мог этому воину объяснить их перемещение в пространстве - времени? А так Воля Богов и всё тут!)
-Ты всё лжешь варвар. Если Боги нас перенесли в другое место, укажи нам дорогу в Британию, иначе я прикажу распять тебя на кресте!!!
 (А что? Этот может! Возьмет и сделает из меня Иисуса..)
Я соорентировался и указал на Запад
- Англия там. В той стороне.
-Что это Англия? Я веду речь о Британии!
-Господин! Британии сейчас нет. За тысячелетия она превратилась в Великобританию, в Англию.
Легат снова погрузился в размышления. Потом повернулся к центуриону:
 -- Центурион Гай Аквила! Поставь где-либо рядом шатер,  отведи туда этого варвара, и чтобы он не сбежал,  приставь к шатру часовых. Завтра мы продолжим с ним беседу. Мне надо сегодня подумать. От всего, что он тут лжёт,  у меня разболелась голова.
-Господин! Я к вам пришел сам, и убегать мне от вас нет никакого смысла. Дом, где я живу, совсем недалеко отсюда. Я переночую и утром предстану перед вами.

ЗАПИСКИ, Запись вторая (через неделю после первой)

Лед тронулся, господа присяжные заседатели, лед тронулся! Легат, наконец, как мне кажется, понял, что произошло с ним и его Испанским легионом. В беседах с ним я провел много времени. Однажды я, на листке бумаги, нарисовал ему прямую линию, объяснил, что вот это и есть время, что время идет и продолжил чертить эту линию  дальше, показывая, что время продолжается. Дальше, в начале  линии  поставил  точку и объяснил, что это вот та точка во времени, когда он высадился в Британии. А потом поверх прямой, быстро провел дугу в конец линии, то есть в то место,  где мы находились сейчас. Вот так Боги перенесли легионеров. Перенесли во времени. Легат долго смотрел на моё художество и вдруг зарыдал. Я ожидал реакции, но совсем не такой…Он рыдал и повторял, что ему теперь никак не оправдаться перед императором…Он не выполнил его приказа и достоин только презрения. А я-то размечтался. Поверил в свои педагогические способности. Он даже не понимает, что вернуться к горячо любимому императору,  задачка та еще… Не имеющая пока решения.
Тем временем римские воины, чувствуя себя пока свободными от битв, начали осваиваться в новых условиях. Обитатели Града, внезапно ставшие свидетелями этой исторической перемены, оказались втянутыми в различные интриги, соперничества и союзы. Конечно, не все представители современного мира были склонны принять присутствие легионеров с распростертыми объятиями. Некоторые видели в них угрозу, другие - возможность новых вознаграждений.
В городе происходили чудеса. Некоторые братки бригады местного авторитета  Сашки Лома,    которым пообещали римское гражданство, вступили во вспомогательные сирийские войска, и часто их можно было видеть мчащимися по улицам, на лошадях. В связи с повышением статуса его бригады, новоявленный декурион  Лом резко поднял цену за охрану коммерческих предприятий и магазинов, что очень не понравилось коммерсантам. Они подумывали о жалобе легату.
Его соперник и злейший враг, старый, татуированный с головы до ног авторитет, Саша Восток, вдруг оказался начальником личной охраны префекта легиона, то есть второго по значению, после легата, командира в этом воинском соединении.  Проверять охрану, ходил Восток теперь в золоченых доспехах. В народе сплетничали, что Саша купил эту должность,  подарив префекту золотую вазу полную сестерциев! Рассказывали, что Саша Восток поклялся за сплетни эти распять на кресте своего врага. «Это мы посмотрим,  кто кого еще распнёт!» - зловеще пообещал Лом. Но до «стрелки» дело  еще не дошло.
Бывший местный алкоголик и писатель Витя Колтуков, заявил, что  литература не кормит, сжег начатый роман о жизни губернатора  Зелепина,  и на берегу реки, на бывшем месте летнего отдыха горожан, рядом с городским пляжем, открыл  пивную, куда повадились легионеры. Если смотреть на тот берег реки, в глазах красно  было от плащей легионеров.

Запись третья (через две недели после второй)

 Я не хронолог, я не релятивист. И даже не хроноскопист. Я врач. И в общении с римлянами обнаружил следующее: никто из нас, людей  двадцать первого века не может причинить римлянам никакого физического вреда. В них можно стрелять из любого вида нашего оружия, пытаться проткнуть штыком или рубить шашкой. Он будет только удивлено смотреть на наши прыжки . Ничем его не проймешь.  Разве только скорчить римлянину гримасу или показать неприличный жест. Но римлянин может за это причинить физический вред  хулигану или хаму. Люди они простые и не заморачиваются степенью оскорбления, а могут просто свернуть челюсть обидчику, при хорошем настроении, а то и проткнуть копьем при настроении плохом. Мы люди не можем пользоваться ничем из того что принадлежит римлянам. Ни их лошадьми, ни их колесницами, ни их оружием. Ничем!!!
Они же могут пользоваться и распоряжаться всем,  что принадлежит нам. По большому счету даже  и жизнями. А потому я стараюсь, не  ссориться с ними. Картинки из учебника истории, о  распятых вдоль Аппиевой дороги  рабах Спартака, немедленно возникают в памяти. Бр-р-р! Все что происходит в мире, я узнаю от Володи Пуговкина,  которого по моей просьбе ко мне допускают. Он рассказал, что где-то на окраине, в поселке, местные парни полезли драться к легионерам, но с ними справился один центурион с бичом.  С парней сняли штаны, которые у римлян считаются позором и прогнали прочь. Не знаю, какие они воины, но  бичами они владеют мастерски. Гай Аквилла показал мне мастерство. Он погасил бичом пламя свечи. Сама свеча осталась целой, как и только что горевший фитиль. Высший класс, однако.
 
Запись четвертая (через десять дней)
.
У меня  совершенно нет времени на записи. Вечером я падаю от усталости на кровать, засыпаю мгновенно,  даже не раздеваясь. Просыпаюсь в шесть утра от рева римских труб. Наскоро завтракаю, чем либо, и мчусь к легату, он не любит опозданий. А я всегда помню про бич. ЛЕГАТ ПОСТОЯННО ИНСПЕКТИРУЕТ ЛЕГИОН. И ПРИКАЗЫВАЕТ НАХОДИТЬСЯ ПРИ  НЕМ, ПОТОМУ ЧТО ЖИТЕЛИ ГОРОДА УЖЕ ПОНЯЛИ,  КТО НАСТОЯЩАЯ ВЛАСТЬ И ЧАСТО БРОСАЮТСЯ К ЛЕГАТУ С ЖАЛОБАМИ И ПРОСЬБАМИ. ЖАЛУЮТСЯ,  ЧТО ИХ ГРАБЯТ ЛЕГИОНЕРЫ . НО С ЭТИМ НИЧЕГО ПОДЕЛАТЬ НЕВОЗМОЖНО.  У КАЖДОГО ЛЕГИОНЕРА ПОЛНО СЕСТЕРЦИЕВ, НО ЧТО-ТО КУПИТЬ ЗА НИХ НЕВОЗМОЖНО – ПРОДАВЕЦ ТОВАРА ИХ НЕ МОЖЕТ ВЗЯТЬ В РУКИ. ПОТОМУ ЛЕГИОНЕРЫ ПРОСТО ЗАБИРАЮТ ИМ НУЖНОЕ.  А КАК БЫТЬ, ЕСЛИ У ТЕБЯ, ДОПУСТИМ, ПОРВАЛСЯ РЕМЕШОК НА ШЛЕМЕ? ГДЕ ВЗЯТЬ  НОВЫЙ? Я ДАЖЕ НЕ МОГ ПРЕДПОЛОЖИТЬ, ЧТО ЛЕГИОН , ЭТИ ПЯТЬ С ПОЛОВИНОЙ ТЫСЯЧ ЧЕЛОВЕК ТАКОЕ ХЛОПОТНОЕ ХОЗЯЙСТВО. Я ПОДРУЖИЛСЯ С ПИЗОНОМ ,ГРЕКОМ ВОЛЬНО ОТПУЩЕННИКОМ, БЫВШИМ РАБОМ, КОТОРЫЙ В ЛЕГИОНЕ БЫЛ НЕ ТО ПИСЦОМ, НИ ТО БУХГАЛТЕРОМ…Он меня просветил во многом.  Я только сейчас понял  свалившийся на   плечи легата кошмар и каково это его разгребать постоянно. То есть ежедневно заботиться и о пропитании тысяч солдат, и о своевременной очистке выгребных ям, и об очередности назначения в караул, и о состоянии казарм, а также оружия и амуниции, и о выплате жалованья, и о поставках снаряжения, и о фураже для мулов и лошадей, и о солдатской похоронной казне. Конечно, как все это делается, доподлинно знал писец легиона — старый сморчок Пизон, но легат проверял его постоянно, видимо Пизон был жулик тот еще.
 
Запись пятая.(на следующий день)

Неудивительно, что легат постоянно страдал от головной боли. Он требовал, чтобы я лечил его, но как, если я не  мог даже  его осмотреть?! Как-то вечером,  я показал ему, как пользоваться обычным бытовым тонометром, для измерения артериального давления, и он, матерясь по латыни,  это проделал.  Когда я увидел цифры на экране тонометра,  я просто обалдел. Верхнее давление у него было почти 220 !!! Но, Слава Юпитеру, он  выполнил мою просьбу немедленно лечь . Я нашел в своей сумке нужное лекарство, положил на столик две таблетки  и велел их выпить. Я предвидел, что одну таблетку он заставит выпить меня, опасаясь отравления.  Мы выпили мои таблетки,  и я стал наблюдать за его состоянием. Постепенно на его лице появилось изумление , видимо головная боль исчезла…Я рекомендовал ему лечь ,  заснуть, и сам хотел отправиться домой спать.    Но центурион не разрешил мне уйти, пока легат не проснется. Мне кажется, он опасался, что я отравил его начальника. Делать было нечего. Я уселся в кресло легата, нашарил в своей сумке пузырек со спиртом и выпил все содержимое. Таблетка уже начала  действовать, по своему состоянию я,  чувствовал, что давление у меня упало,  и надо было вернуть его в норму. Я сидел, смотрел на спящего легата и думал, вот он человек из прошлого, дитя своего времени. Одновременно невероятно авторитарный , порой грубый, заносчивый и в то же время простой. Я вспомнил, как дня два назад, он в разговоре со мной о его болезни,  вдруг замолчал, тяжело вздохнул и почти жалобно сказал: « Я впервые в своей жизни не знаю что делать, врага нет, воевать не с кем, я плачу воинам жалованье за безделье и мой войсковой сундук уже пуст… Легионеры ропщут,  я теряю власть над легионом! Как мне это лечить, лекарь?»  И спохватившись, что сказал лишнее, схватил со стола  кубок с вином и почти залпом его выпил. После этого заговорил о чем-то другом, словно на минуту приоткрыл дверь,  чтобы я увидел в нем человека,  а не римского чванливого патриция. Не смотря на выпитое,  я никак не мог заснуть.  Смотрел на спящего легата и думал о ЧЕЛОВЕКЕ, который, судя по всему, за века ничуть не изменился. Этот пришелец из времени до нашей эры такой же, как и мы. Разница только в знаниях. Он не знает того , что знает современный  Homo Sapiens. И если привезти из прошлого младенца, воспитать его и обучить,  как это делается сегодня, он ничем не будет он нас отличаться.  Я видел, как ловко легат справился с тонометром, словно это для него привычное дело  Ничем не будет отличаться. Ничем решительно.  Так, в размышлениях, сидя в кресле, задремал и я.

ЗАПИСЬ ШЕСТАЯ (вечером следуюшего дня)

Я проспал в кресле до утра. Проснулся я от того, что центурион тряс меня за плечо,  пальцем у рта показывая, чтобы я не шумел, чтобы не разбудил спящего легата.. Я проснулся окончательно  и последовал за центурионом. Я увидел, что за оцеплением легионеров охраны,  орала и визжала толпа, в которой я  заметил множество знакомых лиц. Все это были областные и городские начальники, всякие министры и заместители, вся чиновничья шелупонь, у которой не было теперь никакой власти. Как же жалко они выглядели теперь… А ведь совсем еще недавно, от каждого из них, за версту несло чванством и презрением к людям. Впереди гордо выступа недавно отхлестанный бичом губернатор. Видимо оклемался. И напоминал сейчас он драчливого петушка.
- Что случилось? - подойдя поближе, спросил я.
-Мы требуем наведения порядка в городе, прекращения грабежей…Вчера, группа легионеров, с девицами легкого поведения, вошли в кафе «Вина Ставрополья», принадлежащее господину Никапорову (он указал на человека рядом), выгнали всех посетителей, кутили и сексуально развратничали всю ночь, привели кафе в ужасное состояние, разграбили его, нанесли владельцу огромный убыток…
Он говорил, а я пытался разрешить внезапно возникшую загадку, как это «сексуально развратничали»? Ну, допустим, легионеры могли чувствовать женское тело, а женщины? Они что могли чувствовать? Ведь, по сути, эти мужчины для них, все равно, что голографическое изображение. Его можно видеть, но осязать невозможно. Я вспомнил, как пытался измерить пульс у легата и хватал пальцами пустоту. Ну и дела!!!
Губернатор что то продолжал визжать и размахивать руками, а я смотрел на него и вспоминал, как однажды был у него на приеме, просил о выделении полтора миллиона рублей на приобретение для больницы  магнито - резонансного томографа. Я помню его равнодушные глаза и ответ, когда я сказал  что я требую решения этого вопроса .
- Требовать ты у своей жены будешь! – по хамски он ответил тогда мне.
 Я стоял и думал, а не ответить ли ему так же сейчас.. Понятно, почему он так суетится, плотные ручейки со всех сторон в его карман вдруг иссякли..Ну, как же такое пережить…
- Кто посмел нарушить мой покой? – из - за моей спины раздался громовой голос легата…. А вот такой голос предвещал неприятности.  Я слышал его раньше,  когда легат распекал своих командиров или хозяйственников. Иногда это кончалось печально.  Я повернулся. Лицо легата соответствовало голосу и тоже ничего хорошего не предвещало.
- Что хотят эти варвары? – обратился легат ко мне. – Кто позволил этим плебеям  галдеть возле моего шатра? Почему ты  не велел центуриону бичом разогнать этих ничтожных  и грязных выродков?
 - Я не имею права отдавать приказы центурионам, господин. Он в подчинении у вас и только вы можете им приказать. И это городская власть! – я указал на них. – Они жалуются, что легионеры их грабят, что они разгромили термополию  (столовая для горожан в Древнем Риме.Примечание автора) , требую возмещения убытков.
 - Здесь я власть, – проревел легат. – Этот город часть ВЕЛИКОЙ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ,  где нет выше власти, чем власть императора Клавдия! Варвары, вы рабы Рима.  Вы должны были сами поить и кормить моих воинов, бежать к ним и приглашать к себе, а не ждать когда они к вам придут. Переведи этим рабам, все, что я сказал. И еще добавь, что взбунтовавшийся раб должен был быть наказан.   
Легат подозвал к себе центуриона и что-то вполголоса ему сказал, что я не услышал. Центурион засвистел в свисток, откуда не возьмись, появились два десятка легионеров с копьями, окружили  группу «бунтовщиков» и куда-то повели.
-Господин!  Что с ними ты собираешься сделать? – с тревогой спросил я.
- Четверо зачинщиков завтра будут распяты ! Я уже отдал приказ готовить кресты. Остальные будут наказаны ударами бича. По пять ударов. каждому.
Я похолодел! То есть, фактически все они приговорены к смерти. Я видел, как умело работают ликторы, приводя в исполнение  приговоры легата. Надо было что-то делать, спасти этих чванливых дураков, не понявших, что сегодня они никто
- Господин! – громко и спокойно сказал я. – Прошу милости для этих людей. Они еще не осознали, сколь могущественна власть Рима, сколь могущественна твоя власть, о, великий воин, легат Авл Плавтий! Прости их неразумных, твою милость они поймут как твое могущество и восславят тебя!!! С высоты своего величия не обращай внимания на этих глупых рабов твоих.
( Насколько хватало моей фантазии, я льстил этому солдафону , иначе не знал, чем пробить его римский гонор и жестокость)
- Кто ты такой, раб, чтобы обсуждать мои решения? Ты хочешь вмести с ними попробовать бича? Или тебе более приятно будет корчиться, и подыхать на кресте?
- Эка  его корячит! – подумал я. – Понятно, что может только сейчас ты осознал, насколько  разложился твой легион, насколько он стал не боеспособен и насколько ты беспомощен как командир, потому что остановить разложение ты не в силах, и тебя до ледяного пота, страшит мысль, что Боги вдруг решат вернуть вас в Рим и тебе придется отвечать перед императором и тебе нечем оправдаться. Ссылки на волю богов не пройдут. Все понятно, жалкий!
- Господин! – продолжил  громко я. – Ты волен поступить со мной как желаешь. Но прежде чем ты примешь решение, задумайся вот над чем. Вспомни, как совсем недавно, ты держал руками свою голову и готов был ее отрезать сам, только бы она не болела. И никто тебе не помог, кроме меня. Ты хочешь повторения своих мучений? Странное желание!
 (Я играл  ва-банк, что мне оставалось делать?! )
 - Ладно, ладно! – пробурчал легат остывая.- Или ты считаешь, что ты один лекарь в этом варварском городе, других нет?
- Почему же?! Есть лекари и даже более опытные, чем я. Вот они тебя и залечат. До смерти. А почему? Потому что ни ты их не поймешь, ни они тебя, не объяснишь им, что и где у тебя болит и почему. Это знаю я один, потому что я знаю тебя и  твой язык. И больше никто. Куда, господин, прикажешь идти? На крест или к ликторам?
- По отношению к тебе, я сегодня милостив. Потому ступай домой! Милую тебя!
-А остальных?
- Хорошо, хорошо, ступай, я подумаю над их участью.
- Господин, прошу помиловать их!
 -  Я тебе  сказал - ступай. Иначе ты договоришься, что я их помилую, а тебя все  – таки на крест вздерну. Ступай! Иначе я призову на помощь центуриона Гая Аквиллу с его бичом.
Дома я налил и выпил полстакана чистого спирта из своего НЗ, не запивая  и не закусывая – меня била мелкая дрожь. Всё-таки я только что прошел по лезвию бритвы. Мне снился странный сон, словно я летел внутри какой – то огромной трубы… Слышался какой-то знакомый шелест…Несколько раз я в ужасе вскакивал,  думая что я умер, но убеждался, что я живой, что за окном идет дождь, что под дождем шелестят деревья. Я снова ложился…И снова летел в этом тоннеле. А потом вдруг грохнуло так, словно у меня над ухом выстрелило орудие. Я вскочил...В комнате было светло . Но это не был обычный дневной свет, а все небо за окном светилось, словно холодным светом люминесцентной лампы . Свет этот медленно тускнел пока не исчез совсем и темнота вернулась в свои права.

ЗАПИСЬ СЕДЬМАЯ. (последняя)

Я пишу это вечером, в конце истекшего дня. Ночью, после дождя и грозы я крепко заснул. Проснулся, когда солнце уже заглядывало в окна. Я встал с постели и открыл окно. Воздух был чист и свеж, пахло влажной землёй и цветами. Солнце, пробивалось сквозь лёгкую дымку.  рисовало на мокрых листьях и асфальте радужные блики. Стояла тишина, нарушаемая лишь журчанием где-то воды и пением пробуждающихся птиц. Мир, словно вымытый и обновлённый, сиял новой, нежной красотой. И вдруг меня ударило словно электротоком – ПРИГОВОР!  Неужели легат всё - таки не передумал? Или передумал? Я лихорадочно оделся, сполоснул лицо под краном и выскочил на улицу, чуть не позабыв запереть свою дверь в квартиру. Я бежал по улице и молил Бога, только не это, только не казни!
Пробежав пол квартала, я почувствовал что-то не то, что-то непривычно. Было утро, но сегодня не ревели римские трубы. И на улице я не увидел ни одного легионера. Где-то вдали я увидел несколько утренних прохожих. И снова побежал. Я бежал к шатру легата. Шатра на привычном месте не было. На том «пятачке» где он стоял раньше, я увидел на асфальте какие-то предметы… Это были мой тонометр и сумка с лекарствами. На асфальте не осталось даже следов от вбитых крючьев, на которых крепился шатер.
 Там где шатер когда-то возвышался, теперь лишь ровная земля… - задумчиво пробормотал я.  – Видимо Боги вняли молитвам легата и перенесли девятый легион.  Куда перенесли? Видимо опять в будущее, потому что если бы в прошлое, то об этом были бы сведения в историческом прошлом. И их бы давно сегодня обнаружили…Теперь понятно, что это произошло, когда   раздался этот страшный грохот, словно самолет на низкой высоте преодолел звуковой барьер и небо стало фосфоресцировать, видимо после разряда молнии. Так же было когда они оказались здесь .Легат же говорил об этом. Но что с его приговором? Что с теми людьми которых вчера куда-то увели легионеры ???
Я отошел в сторону и присел на металлическое ограждение тротуара. Мне вспомнилась приснившаяся ночью труба. Возможно КТО-ТО, боюсь называть его имя, послал мне разгадку. Труба это время. Из нее есть двери в разные столетия и годы. Когда все двери закрыты,  все идет, как положено. Но вот, например, легион оказался там в своем времени, в Британии, возле открытой такой двери, а в нашем времени дверь открылась, и их сквозняком перенесло к нам в сегодня. А потом где-то снова в будущем открылась такая дверь и  их снова унесло? СКВОЗНЯКИ ВРЕМЕНИ ?  Нет… Это не для моего ума. Это пусть физики разбираются .
Занятый своими мыслями,  я чуть не пропустил момент, когда  возле губернаторского дома остановилась автомашина,  и из нее вышел …из нее вышел…губернатор Зелепин. Живой и невредимый . В своем черном костюме ,похожий на таракана.
- Finita la commedia! – в сердцах сказал я и отправился домой. Я летел в трубе дальше. Как и всё вокруг.

Впечатление.
Так до сих пор и не знаю, помнят ли люди,  что это было, что в городе больше месяца хозяйничали римские легионеры? Полное впечатление, что у всех словно все это стерто из памяти. Или все искусно прячут воспоминания?  Но всё помнят. Сужу по странному обстоятельству, что со мной стало очень много незнакомых людей здороваться на улицах.  Раньше этого не было. И последнее странное обстоятельство. Через неделю после исчезновения римлян, губернатор подал в отставку, и она наверху была принята. Видимо за спиной губернатора хихикали, вспоминали, как его отхлестали бичом и лужу на асфальте.