Символизм Субботы и Воскресения

В ткани богословия, сотканной из привычных нитей догматов и толкований, порой теряются или остаются в тени прозрения, сияющие особой, не всегда сразу понятной, мудростью. Григорий Сковорода, философ-мистик, любитель Библии, для которого каждое ее слово было «фигурой славы» Божией, оставил нам некоторые ключи к пониманию этих фигур. И среди них особо выделяется у него день субботний – «пресветлейший упокоения чертог», благословенный Самим Творцом. Но что есть этот покой, эта Суббота? Не просто календарный день отдыха, но, по Сковороде, нечто неизмеримо большее. Это символ, указывающий на Центр, на Источник всякого света и покоя – на Солнце. Не на физическое светило лишь, но на тот предвечный Свет, что есть  средоточие жизни и смысла для всего тварного мира.

В этом Солнце, по слову Псалмопевца, Бог «положил селение свое». Наш земной день, вращающийся в суетном круге 24 часов, Сковорода видит как «малое колесо». Оно, в свою очередь, вложено в большое колесо колес земного времени, где вращаются «круги веков и тысячи лет». Но и малые, и большое колеса отлиты по единой форме, по одному архетипу, подобно мириадам монет, несущих один чекан. Течение дней, недель, веков – это лишь развертывание этой изначальной формы во времени. И эта форма структурирована священным числом семь. Семь – символ полноты творения, завершенности, гармонии в рамках созданного мира. Оно задает ритм времени, отмеряет его циклы. Суббота, седьмой день, венчает этот цикл, являя образ совершенного покоя внутри творения. Что же тогда семь седмиц, 7х7 = 49? Это полнота в полноте, совершенство, возведенное в квадрат. Это предел земного, тварного покоя, максимально достижимая гармония в рамках временных циклов. Это завершенный круг, предел формы, отпечатанной на «монетах» дней и веков. Но Евангелие открывает нам нечто, превосходящее эту завершенность. Оно говорит о дне особенном, который не просто следует за седьмым, но качественно превосходит всю седмеричную структуру. «И зело заутра во едину от суббот приидоша на гроб, возсиявшу солнцу...» (Марк. 16, 2).

Вот она – тайна! «Во едину от суббот» – не просто в первый день недели. В контексте Сковороды и глубинного символизма чисел, эта Единица (1), возвышающаяся над полнотой сорока девяти (7х7), есть та самая «Едина от Суббот» (1 + 7х7). Она включает в себя всю полноту предшествующих седмиц, но разрывает их замкнутый круг, выводя за его пределы. Эта «Едина от Суббот», пятидесятый день – это не просто следующий день цикла. Это «покой покоев, и обитель обителей Божиих», как говорит Сковорода. Это не часть колеса времени, но точка, где само колесо соприкасается с неподвижной осью, где временное сливается с Вечным. Это – портал, прорыв из тварного времени в нетварный, архетипический День, в то самое Солнце, которое есть «источник и центр света». Как «Песнь Песней» есть вершина и символ всех песней Библии, так и эта «Едина от Суббот» есть Суббота суббот, символ всех символов Покоя. Это миг, где происходит немыслимое: тленное встречается с Нетленным, временное облекается в Вечность. Это осуществление первого творческого акта в новом, преображенном качестве: «Да будет свет, и был свет» (йеги ор ва-йеги ор) – Свет Вечный воссиял посреди времени.

Именно здесь раскрывается парадокс и чудо евангельских строк: «зело заутра... возсиявшу солнцу». Как могло солнце уже воссиять, если было еще «очень рано»? Физическое солнце подчиняется законам времени, оно не могло взойти прежде срока. Но речь здесь идет не о нем! Воссияло иное Солнце – Сам Иисус Христос, Воскресший, предвечный Свет, истинный День, прорвавшийся сквозь пелену временного утра. Он – то Солнце Правды, которое взошло не по расписанию тварного мира, но по закону Божественной Любви и Силы, разрушив сами узы времени и смерти. Его Воскресение и есть восход этого истинного Солнца в «Едину от Суббот».

И далее Сковорода (и мы вслед за ним) делает вывод огромной важности: тот, кто в эту «Едину от Суббот» не просто пришел ко гробу, но увидел, осознал, встретил этого «восстающего жениха» – воссиявшее Солнце-Христа – тот обретает ключ ко всему Писанию и к жизни вечной. Тот может из всех «библейских символов-сосцов высосать сладчайшую сотов и муста вечности». Для него слова «Выпустил ты узников твоих из рва…» и «Гробы открылись» перестают быть метафорой или лишь воспоминанием о Лазаре. Они становятся его личной реальностью. Отверзается его собственный гроб – гроб смертности, греха, неведения. Удостоиться встречи с этим воссиявшим ранним утром Солнцем в «Едину от Суббот» – значит пережить Пасхальное Воскресение вместе с Иисусом Христом. Не просто верить в Его Воскресение как в исторический факт, но актуализировать его в своей жизни, войти в Его воскресшую реальность, стать причастником того Вечного Дня, который Он открыл Собою. Это значит перейти от вращения в колесах времени к субботствованию в нетленном Свете, стать причастным этому вечному Солнцу. В этом ракурсе евангельский рассказ о женах-мироносицах превращается из повествования о прошлом в вечно актуальную притчу о возможности трансценденции, о прорыве из цикла 49 в превосходящую Единицу Вечной Субботы, где каждого верующего ждет встреча с воссиявшим прежде времени Солнцем – Христом Воскресшим.