Почему они случались парами

Жизнь и ее не всегда смешные шутки, или Почему они случались парами

Вот уже больше недели вечерами перед сном и утром после пробуждения мне почему-то регулярно вспоминались «двойные» необычные истории из моей жизни. Не знаю, как такое явление называется в психологии. И интересно, как это объясняется. С другой стороны – какая разница. Они были. Точка. Может, их было больше, даже наверняка, но запомнились почему-то именно эти три пары.


Смотрины в редакции

Ну вот как жизнь так подстраивает, что мамы двух ухажеров пришли ко мне в редакцию со сладостями в один день с интервалом в два часа? Шутница она, право.

- Алло! Мне надо срочно поговорить с Анной Петросян! – донеслось строгое и важное из телефонной трубки в нашем кабинете номер 21 на Советской, 42/2. Звонил отдыхающий. Он жил в оздоровительном комплексе «Дагомыс» с семьей. Покупал местные газеты в павильонах с прессой, и что-то там его заинтересовало. Писали мы много, «Черноморка»-то была ежедневная. Это был известный московский писатель и поэт. Очень почтенного возраста. Мы долго и интересно разговаривали. Он спросил, нет ли возможности публиковать в наших газетах статьи и стихи о Сочи – его и его единственного сына. Я обещала поспособствовать, если их уровень будет соответствовать редакционным требованиям. Они стали присылать. Редактор и его зам были не против: тексты были грамотные и довольно интересные. Газеты печатались и продавались. Отдыхающие их покупали и с радостью читали. Это происходило регулярно в течение года. Писатель иногда звонил и спрашивал, как мне очередной репортаж его сына о сочинской достопримечательности. И вот однажды…

Без предупреждения ко мне в кабинет пришли жена этого московского писателя и их сын, старше меня лет на 15. Они явились с красивым тортом. Оказалось, снова приехали отдыхать. А я носилась между секретариатом, редактором и компьютером: готовился к печати какой-то важный материал в каком-то важном номере. И это мне было на руку. Отдала им ворох газет с материалами отца и сына, поблагодарила, и мы попрощались. Хотя было видно, что все это на грани вежливости. Но мне реально было некогда, да и они не предупреждали о визите.
Ухаживания их сына после будут заключаться в том, что он будет мне помогать искать в интернете информацию о нашем дедушке, который скончался от ран в госпитале в Венгрии в марте 1945 года. А моя благодарность будет выражаться в роли курьера, когда они решат купить квартиру в Хосте.

Но шутки реальности на этом в тот день не закончились. Когда под конец рабочего дня я уже почти падала от усталости и переизбытка впечатлений и информации, ко мне в кабинет пришла мама поклонника-актера… с шарлоткой собственного изготовления. Все это было так необычно и ново, что именно это и помогало дышать ровнее. Не помню, сколько и о чем мы с ней говорили, пили ли чай с пирогом… но глаза у меня в тот вечер точно округлились от удивления.
Ухаживания ее сына заключались в том, что он приглашал меня в мрачный актовый зал одного из домов культуры города и долго играл на рояле (довольно хорошо) джаз, а потом странно шутил и вообще вел себя слишком эксцентрично.
На долгие годы все это забылось, а недавно почему-то вспомнилось. Отдаю вечности.

Подруги и их необычные просьбы

- Я хочу, чтобы всем, что связано с моим уходом из жизни, занималась именно ты, - заявила мне в лоб однажды одна из подруг, которая старше меня на 13 лет. Я пообещала. По спине от неожиданности пробежал холодок. Но чувство ответственности шепнуло: «Не бойся, все нормально». А любовь добавила: «Если что, я всегда рядом».

Но на этом история с переходом в тот день не закончилась. Вечером мне написала другая подруга, которая младше меня на 3 года: «Я хочу, чтобы эпитафию для меня написала именно ты». Осознала ли я, что происходит и почему, не знаю. Но села и написала для нее то, о чем она просила. Не помню ни слова. Разумеется, все это делалось в каком-то измененном состоянии сознания. Главное, текст был тут же отправлен по нужному адресу. И принят. У меня он не сохранился. Даже интересно.

Это сейчас я могу частично все это объяснить с точки зрения астрологии. Но нужно ли объяснять… принимаю, как есть.

Спасибо за доверие, девочки.

И два Гумилёва

Когда мы в 95-м лицее стали изучать биографию и поэзию Николая Гумилёва, я влюбилась. Сильно и, скорее всего, навсегда. Его восприятие себя и жизни разрывали меня на части и снова собирали воедино, а главное – были максимально близки и понятны. Почему-то…
Разумеется, я хотела сборник его стихов в свою библиотеку. Дома у нас книг Гумилева не было. Белая книжка продавалась в легендарном книжном в центре Лазаревского (куда папа меня привозил, когда я еще маленькая была) и стоила очень дорого для нашей семьи. Но я искала способы и возможности ее купить. То мне нужен был спортивный костюм, то зонт, то еще что-то. Не до книг. Пыталась копить. Середина 90-х, непростые времена. Стыдно просить у родителей деньги на не очень нужную книгу, вижу, как им трудно. Но все же коплю. Долго и мучительно собирала деньги на этот сборник стихов. Сомнения и чувство стыда разрывали: были нужнее другие вещи. Но… я ее купила. Не помню, радовалась ли. А в тот вечер в лицее был какой-то концерт. И директор школы Анатолий Григорьевич Джаримов вручал нам дипломы после всяких олимпиад. Помню, тогда мне дали диплом за 2-е место в олимпиаде по литературе с пометкой, что 1-е не присудили никому. Эту красную книжицу прислали в школу из сочинского управления по образованию и науке. Но дело в другом. К дипломам нам всегда дарили книги. А Джаримов еще в книги клал конверты. С деньгами. И вот он мне жмёт (и весело трясёт) руку и что-то протягивает. Спускаюсь со сцены, рассматриваю. Такой же белый Гумилёв, как я сегодня купила на последние деньги. И в конверте 500 рублей. 

Теперь одна книга у мамы в домашней библиотеке, а другая в моей нынешней. История же с поощрительными деньгами в конвертах олимпиадникам так нравится Зориславу, что он просит отвезти его в Лазаревку и непременно познакомить с нашим легендарным (уже) директором.