Грузинский философ

Это было давно. Там. В Москве.;Квартира друзей — где-то в отдалённом районе. Так мне казалось.Посиделки. И среди друзей — он. Пока ещё не ставший тем, кем стал потом. Друзья предупредили: очень умный. О чём-то говорили.Он предложил почитать книгу де Сада — «Жюстин, или Неоказание добродетели».Дал её мне — с намёком.

А потом пригласил всех в Дом журналиста.Туда же пришла и его сотрудница — очень умная. Говорила много.Он посадил меня рядом с собой — властным жестом.Его визави всё не умолкала, рассуждала о чём-то библейском — об избиении младенцев.Он её почти не слушал. Неудивительно. Это был не Институт мирового рабочего движения.В ресторане — атмосфера интимная, дружеская, с элементами ухаживания. За мной.

Книгу я прочитала. Потом вернула. Намёк поняла, но осталась при своём - кто  может изменить человека, если не он сам? Прошли годы.Как-то на странице в соцсетях я увидела передачу — с ним. Их было много. Прослушала все.Он говорил о Прусте. Пруст остался его любимым писателем.Но Пруста он видел по-своему: в «Поисках утраченного времени» герой проживает свою жизнь бессознательно. А в «Обретённом времени» — осмысленно. Он её обретает.

Текст, говорил он, — не просто описание жизни.Текст позволяет осознать самого себя, прожить жизнь вторично — но уже осмысленно.Его поражала человеческая слепота:неумение извлечь смысл из собственного опыта.Слушая его, я вдруг поняла, что могу начать писать.Поздно — но могу. И начала.

Что вызывают у меня воспоминания о нём? Ничего, кроме благодарности.Ему. Себе. Тем друзьям, которых больше не видела.Жизнь разбросала всех по разным странам и городам.Живём, как мечталось. И слава Богу.

20 апреля, 2025 года, Брюссель