Принеси мне его уши

Автор: Кларенс Эдвард Малфорд.  Опубликовано в октябре 1922 года
***Автор"Бар 20", "Бар 20 дней", "Бар 20-три", "Бак Питерс, владелец ранчо", "Приход Кэссиди", "Хопалонг Кэссиди", "Джонни Нельсон", "Бара 20", "Текс"...
***
ГЛАВА I

Оружейный магазин Хоукенса


Высокий, долговязый житель Миссури, прислонившийся к углу ветхого здания
Салун на Локаст-стрит в Сент-Луисе, штат Миссури, — Сент-Луисе начала сороковых годов — повернул своё раскрасневшееся от виски лицо к своему спутнику, невысокому и худощавому мексиканскому торговцу, и угрюмо выслушал поток слов, сопровождавшихся многочисленными и возбуждёнными жестами.
 Житель Миссури покачал головой в ответ на обвинения своего спутника.

"Но он был на той лодке, клянусь!" — воскликнул тот. "И ты проиграл"
хим-лак тиз! - резкий щелчок его пальцев обозначал магию.

"Нет смысла злиться", - ответил Скулкрафт. "Как в
Как, чёрт возьми, человек может выследить такую скользкую тварь, как он, в
этой толпе? Я его сейчас увижу.

"Это ты так говоришь," — ответил мексиканец, пожимая плечами.
"Но что я скажу _губернатору_? Этому _hombre_ Томасу
Бойд — он знает очень много языков — слишком много языков — и он оскорбляет
_губернатора_. _Мадре де Диос_ — как же он оскорбляет! — он вздрогнул от этой мысли. «Когда я получаю это послание, я дрожу! В нём говорится: «Приведи его ко мне — или отрежь мне его уши!»«Мне велено идти к сеньору Школкрафту»
Независимость - это твой мужчина. Я ухожу, и тогда ты теряешь его! Бах! Ты
не знаешь тееса Мануэля Армихо, Гобернадора из Санта-Фе, мой
друг, я тр-помню!"

"Тебе нужен хороший глоток, вот что тебе нужно", - проворчал Скулкрафт.
— И если бы ты не был таким придурком, — сказал он, вспыхнув от гнева, — мы бы вообще сюда не приехали. Я же говорил тебе, что у него лихорадка прерий, и он
вернулся бы в Индепенденс, где у меня есть друзья. Но нет — нам пришлось
последовать за ним! — Он выразительно сплюнул. — В этом не было никакого смысла,
ни в коем случае!

Другой взмахнул руками. — Но почему мы стоим здесь, как они? Почему ты так делаешь
нет'teeng?"

"Теперь ты выглядишь-вот, Педро," проворчал Миссурийца, его хмурый взгляд
проходя вверх и вниз по стройной Мексики. - Ты же не хочешь использовать шпоры
на _это_ существо. Я не смазчик! Если вы будете держать их руки все еще Фер
через минуту я расскажу вам кое-что. Есть три способа добыть оленя:
один — выслеживать, но мы выяснили, что это не очень хорошо;
другой — залечь неподалёку от взлётно-посадочной полосы,
и это твоя работа;
третий — следить за солончаком,
и это моя работа. Ты спускаешься к дамбе, прячешься среди
грузов и наблюдаешь за посадочной площадкой.
_Belle_. Я останусь прямо здесь, на этом углу, и посмотрю, как они облизываются, это
оружейный магазин Хокенса. Он потерял свой пистолет за бортом, когда плыл вниз по реке
не так ли? А "Белла" отплывает не раньше десяти часов,
не так ли? Один из нас должен его увидеть, потому что он точно вернётся
по реке, и если в этом городе есть место, куда пойдёт житель равнин,
так это оружейный магазин в конце улицы. Делай, что я говорю, или ты и
Армихо отправитесь прямиком в ад! И не размахивай больше кулаками у меня перед носом, Педро.
Я могу тебя неправильно понять.

Лицо мексиканца просветлело. - И это хорошо, очень хорошо, сеньор
Скулкрафт. Ха! У тебя бр-рэйнс, дружище. Армихо, он говорит:
"Педро, доставь их в Санта-Фе, если сможешь. Если не можешь, тогда убей их,
и заткни мне уши". _Буэно!_ Я иду, сеньор. Я иду _быстро_. _Буэна
диа!_"

"Тогда проваливай, — прорычал Скулкрафт. — Это тот длиннолицый клерк из
«Хокенса», открывающего магазин. А теперь запомни: эта сторона перекрёстка
Я иду по Орегонской тропе только для того, чтобы следить за ним. Если он повернёт на юго-запад от перекрёстка,
то начнётся твоя работа; если он направится к Платту, то начнётся моя работа.
Я не испытываю к нему особой любви, но я надеюсь, что он отправится в Орегон и его быстро убьют! Мне противно думать о том, что белый человек окажется в лапах Армихо. И если он будет ошиваться вокруг поселений, мы возьмёмся за это дело. Если это так, то _валите отсюда_.

— Это п-правда, — прошептал мексиканец, потирая руки. — Если бы я только мог доставить его в Санта-Фе — ах, мой друг!

 — Ты трус и подхалим, — проворчал житель Миссури, чувствуя, как по спине пробегают мурашки. — Лучше спустись к этим грудам угля!

Скулкрафт наблюдал за своим снующим другом, пока тот не проскользнул мимо
Он завернул за угол и скрылся из виду; затем он повернулся и посмотрел вдоль улицы на оружейный магазин Джейка и Сэмюэля Хоукенов, чьё оружие славилось на весь бескрайний западный край. Пожав плечами, он с отвращением взглянул на тяжёлую патентованную многозарядную винтовку в своей руке и, позволив своим личным делам взять верх над делами далёкого мексиканского тирана, свернул на другую улицу, перешёл её и вошёл в знаменитый оружейный магазин. Этим переездом он ничем не рисковал, потому что
магазин был Меккой для первопроходцев, и поездка в Сент-Луис вряд ли
была бы полной без посещения этого магазина.

Хокенсы были настолько успешны, что один из представителей знаменитой семьи Кольт предложил им сотрудничество. Слава об их винтовках распространилась на запад, до Скалистых гор и за их пределы. Их можно было найти на границе между Канадой и Мексикой, а также везде, где собирались охотники и трапперы, которые презирали северо-западные мушкеты, пригодные только для торговли, смеялись над их нелепой длиной и общей неэффективностью и с довольным видом похлопывали по прикладам своих «Хокенс». Существует традиция
Длинные мушкеты Гудзонова залива, которые часто возвышались над головой высокого человека, а приклад упирался в землю, были такими из-за того, что невежественные индейцы могли получить оружие белого человека, только сложив бобровые шкуры в стопку высотой с мушкет. Ещё хуже, чем кремнёвые ружья, были _эскопеты_ на юге — фитильные мушкеты с огромным стволом, не отличавшиеся точностью или мощностью, которыми пользовались многие мексиканцы. Эта смуглая раса, которая страдала от тирании Армихо,
по-видимому, считала, что всё, что использует порох
Это было оружие. Рядовые мексиканцы были храбрыми и обычно сражались до тех пор, пока их не бросали офицеры или пока они не убеждались, что разномастное оружие, которым они были вооружены, было хуже, чем бесполезным. Едва ли можно ожидать, что люди, стреляющие камешками, гвоздями и чем-то ещё из почти бесполезных
бланкетных ружей или использующие луки, стрелы и копья, смогут долго противостоять
стреляющим прямой наводкой войскам, вооружённым лучшими винтовками. Добавьте к этому
огромную разницу в боевом духе и постоянное недоверие к
офицеры, и можно прийти к справедливому и честному соглашению.

 Клерк Хокенса снял одну из больших винтовок, чтобы протереть её промасленной тряпкой, что было ещё одним примером «рисования лилии». Оружие было заряжено до дула и стреляло пулями весом тридцать два фунта, каждая из которых представляла собой пол-унции свинца. Оно было латунным, с плохо выполненной гравировкой бизона на прикладе. Он повернулся, чтобы заменить его и снять другой, но звук открывающейся
двери заставил его остановиться и повернуться к входящему клиенту.

Новичок не был ни охотником, ни охотник, картежник, ни купцом, в
судья с его невзрачной и смешанный наряд. На его левой руке был уродливый рубец
через основание ладони тянулся рубец, и он не заживал долго
достаточно долго, чтобы потерять свой характерный цвет. В правой руке он держал
винтовку, которая была новинкой для этой части страны, и он положил ее на
прилавок.

- Поменяйтесь местами, - хрипло сказал он, отступая назад и хитро глядя на клерка. «Слишком
тяжело для меня. Никак не могу привыкнуть. Мне нравятся акции с большим
падением цен, а эта заставляет меня опускать голову, как быка. Вот так.
— У него была длинная шея.

Клерк взглянул на револьвер «Кольт», а затем на раненую руку.
На его лице промелькнула едва заметная понимающая улыбка, и он покачал головой.

"Они слишком опасны, — ответил он. — Мы их не обслуживаем."

— Ух ты, какая отличная винтовка! — прорычал покупатель,
нахмурив грубое лицо. — Шесть выстрелов с этими новомодными патронами,
без перезарядки. Это чертовски хорошее оружие!

 — Выглядит неплохо, — рассмеялся продавец, — но мы не хотим с ними возиться.

— Они вроде как выставили тебя за дверь, не так ли? — ухмыльнулся
покупатель. «Уолл, можешь поспорить на свои шкуры, что я бы не стал давать тебе
шанс справиться с этим, — сердито заявил он, — если бы у него был больший
убойный эффект и он не был бы таким сложным для такого человека, как я. В твоём чёртовом магазине не найдётся винтовки, которая могла бы с ним сравниться». Держу пари, вы никогда раньше такого не видели!

«Наша работа — быть в курсе», — ответил продавец, всё ещё улыбаясь.
«Мы узнали об этой винтовке, как только её запатентовали».

«Но вы всегда могли продать такое оружие», — настаивал хмурый владелец. «У вас, должно быть, скоро родится целая охапка ягнят».

Клерк нахмурился, и в его голосе послышались резкие нотки. «Репутация
«Хокенс» — ценный актив. Она была заработана двумя способами: честным
трудом и честной торговлей. Большинство новичков спрашивают у нас
оружие, которое мы можем порекомендовать; мы не можем рекомендовать
эту винтовку. Не хотите ли взглянуть на оружие, которое не выстрелит
сквозь ладонь вашей вытянутой руки, если нагреется от быстрой стрельбы?»

— «Я тебя понял, приятель!» — возразил покупатель. — «Я сделал это с помощью
покера. Ты, кажется, не очень-то стремишься к делу».

 — «Наш товар и моё время в вашем распоряжении, — ответил продавец, — но мы
— Я не могу взять этот «Кольт» в качестве частичной оплаты.

 — Уолл, тебе и не нужно: я знаю человека, который заплатит, и он тоже не совсем
опухший. Ты и твои винтовки можете катиться к чёрту! — Он
схватил «Кольт» со стойки и вышел, ругаясь на каждом шагу, и так сильно
хлопнул дверью, что магазин затрясся.
Сильно разозлившись, он зашагал по улице и прошёл квартал,
прежде чем вспомнил, что должен следить за магазином. Снова выругавшись,
он развернулся, перешёл на другую сторону улицы и остановился на углу
ветхого салуна.

Клерк доставал очередную винтовку, когда дверь снова открылась, и
он агрессивно повернулся, но его хмурое выражение быстро сменилось улыбкой.

Новоприбывшему было где-то за двадцать, рост в его
мокасинах составлял шесть футов два дюйма, и у него были широкие покатые плечи, свидетельствующие о большой
силе. У него была узкая талия и жилистый вид, а походка была легкой
и пружинистой. Одетый в оленьью шкуру от пяток до макушки, он носил на поясе широкий ремень, на котором висели
пороховница, патронташ, контейнер для пуль, сумка из оленьей кожи для
запасные заплатки, пресс-форма для пуль и тяжёлый, добротный нож для снятия шкур. На ремне через плечо висела его «возможная» сумка, в которой лежали различные мелкие предметы, необходимые для его ремесла. В руках он держал двуствольную винтовку, которой, казалось, был очень взволнован.

"Мистер Джарвис!" — воскликнул он, протягивая оружие для осмотра. "Что вы об этом думаете?"

Клерк усмехнулся, и его глаза загорелись от удовольствия. «Я уже видел эту или похожую на неё. Английские, отличные ружья, стреляющие примерно тридцатью шестью пулями на фунт. Они с прицелом, не так ли? Ага! Я так и думал».
взял пистолет и внимательно осмотрел его. «Именно об этом я и пытался сказать мистеру Джейкобу Хоукену. Посмотрите на эти сопла: большой диаметр на конце с резьбой, что значительно облегчает удаление влажного пороха, если снять их и работать с помощью изогнутой проволоки с этого конца. Нам приходится работать с шариком с помощью винта, а это непростая задача после того, как заплатка разбухнет. С помощью этой винтовки вы можете заменить влажный порох на сухой
и выстрелить в цель гораздо быстрее. Где вы её взяли, мистер
Бойд?

Житель равнин радостно рассмеялся. «Выиграл её на лодке, когда спускался с
английский охотник, возвращавшийся домой. Он сказал, что это прекрасное оружие, и я тоже так подумал, но мне хотелось узнать ваше мнение.

"Возьмите его с собой в Великую прерию и опробуйте. Судя по тому, что я вижу, это удивительно хорошая винтовка, но, знаете ли, красивая.

"Я уже опробовал её, — рассмеялся тот. «Это лучшая винтовка в
этой стране, не считая, конечно, «Хоукен»!»

«Раз уж вы так говорите, я вынужден с вами согласиться. Вы видели
человека, который ушёл за несколько минут до вашего прихода?»

Бойд коротко кивнул. «Да, но я не хочу обсуждать его.
предупреждаю вас, чтобы вы остерегались его. Он торгует тягловыми животными в
Индепенденсе, имеет кличку скользкий и известен как Эфриам
Скулкрафт. Однако я не беспристрастный критик, потому что между нами нет
лучших чувств из-за беспринципной шутки, которую он попытался
сыграть с моим партнером ". Его лицо на мгновение омрачилось. Его напарник
присоединился к злополучной техасской экспедиции в Санта-Фе и погиб от
рук одного из жестоких офицеров Армихо, к которому Том Бойд питал
непреходящую ненависть. Во время своего последнего визита в Санта-Фе он
Только его сообразительность и отвага позволили ему выбраться из города живым. «Что ж, чтобы сменить тему, я потерял свой пистолет в реке, и я много слышал о револьвере «Кольт» от техасцев, с которыми я познакомился. Он стреляет шесть раз без перезарядки и подходит для патронов. У вас есть такой?»

 «Два», — усмехнулся Джарвис. "Большой ствол и поменьше. Они хороши.
оружие, но никогда не клади ствол в другую руку, когда стреляешь".

"Я запомню это. Какой размер вы бы мне порекомендовали?"

- Во что бы то ни стало, побольше. Мы ожидаем отправку экспресс-почтой вниз
"Огайо", и он должен прибыть к нам почти со дня на день. Техасцам потребовалось
доказать свою состоятельность и укрепить свою репутацию ".

"Снабдите его колпачками, пресс-формой и всем необходимым. Мне нужны капсюли и порох
для винтовки тоже. Разумеется, "Кентукки" или "Дюпон" первого качества.

Завершив покупку, Джарвис наблюдал, как его друг и покупатель раздает
все это лично ему, а затем задал вопрос.

— «Куда теперь, мистер Бойд?»

«В Индепенденс и на запад», — ответил тот. «Весна уже наступила, трава в прериях становится всё выше, а Индепенденс так же
оживленный и многолюдный, как муравейник. Самые разные люди прибывают сюда на
поездах и реках, направляясь по торговым делам в Санта-Фе и Чиуауа, а также в
далекий Орегон." Его глаза сияли энтузиазмом. "Поселенцы"
интересуют меня больше всего, потому что именно им мы будем обязаны нашей западной
империей. Трапперы, охотники и торговцы подготовили путь, но
это лишь переходный этап. Первые два исчезнут, а на их
месте поселенцы укоренятся и размножатся. Подумайте об этом, мистер
Джарвис, сейчас наши границы простираются лишь на половину континента; какой
империей это однажды станет!

Джарвис задумчиво кивнул и поднял взгляд. «Что твой отец говорит обо всём этом, особенно после того, как прошлой осенью ты едва не погиб в Санта-Фе?»

Бойд пожал плечами. «Отец мечтал, что я стану его младшим партнёром и передам ему свою работу, когда он уйдёт на пенсию. Два поколения хирургов — вот его гордость, и он надеялся, что я стану третьим. Но Западу нужны мужчины!» Эти повозки, направляющиеся в Орегон,
вызывают у меня слёзы. Они бросили жребий за меня. Я направляюсь в Форт-Бриджер, Форт-Холл и долину Колумбии, чтобы
«Отдай свои силы и немного знаний тем, кто в них больше всего нуждается».

Джарвис сочувственно кивнул, потому что слышал, как многие говорили почти то же самое.
Действительно, временами его сильно тянуло покинуть тусклую старую лавку и шумный, суетливый город,
несмотря на то, что годы жизни в городе не подготовили его к трудностям прерий и гор. Умение читать по-гречески и по-латыни не было преимуществом
на открытой местности, хотя в этой новой стране учителя были бы
нужны.

"Я понимаю, что вы чувствуете, мистер Бойд. Вы видели своего отца с тех пор, как
приземлились?"

Том неохотно покачал головой. «Это лишь возродит старую обиду
и приведёт к ещё большему отчуждению. Никто никогда больше не заговорит со мной так, как он, — даже он сам. Если вы увидите его, Джарвис, передайте ему, что я просил вас заверить его в моей привязанности.»

 «Я с радостью это сделаю, — ответил клерк. — Вы опоздали всего на два дня. Он спрашивал о тебе и желал тебе удачи, а ещё сказал, что твой дом
будет открыт для тебя, когда ты вернёшься, чтобы продолжить учёбу. Я думаю, в глубине души он гордится тобой, но слишком упрям, чтобы признать это.
заговорив, он случайно взглянул в витрину магазина. - Не смотри
по сторонам, - предупредил он. "Я хочу сказать тебе, что Скулкрафт и мексиканец
просто проходили мимо магазина, посмотрели на тебя с более чем мимолетным интересом
и пошли дальше. Хотя, я полагаю, это ерунда".

— Этого достаточно, чтобы я не спускал с них глаз, — ответил Том, целясь из своей новой винтовки в большие часы на стене, которые, казалось, двигались чуть быстрее под угрозой. — Я думал, что они следили за мной на лодке.
 Армихо достаточно мстителен, чтобы пойти на всё.  Он не привык, чтобы ему давали пощёчины.

У Джарвиса отвисла челюсть от изумления. «Ты хочешь сказать… я правильно понимаю… э-э, ты хочешь сказать… ты ударил его по лицу?»

 «Так сильно, что у меня заболела рука; держу пари, у него шатаются зубы», — ответил
 Том, заинтересованный своим новым оружием.

 «Э-э… ударил по лицу губернатора Армихо?» — не унимался Джарвис,
ошеломлённый до глубины души.

«Губернатор департамента Нью-Мексико», — ответил охотник.

Джарвис вытер лоб рукавом и осторожно нащупал позади себя высокий табурет.  Автоматически забравшись на него, он осторожно сел, а затем, вспомнив, что его клиент стоит, соскользнул на пол.
извиняющимся тоном. Он смотрел на своего спутника, как будто тот был
каким-то странным, любопытным животным.

"Э-э ... не могли бы вы сказать мне, почему"? он спросил.

- Он оскорбил меня; и если бы я знал тогда то, что узнал позже, я бы
переломал все кости в его напыщенном теле и бросил его на съедение
собакам! Лицо его покраснело немного и вены на его лбу были
начинают выделяться.

Джарвис рассматривал часы с почти гипнотическим интересом. «И чем же он вас оскорбил, мистер Бойд, позвольте спросить?»

«О, этот зверь важно вышагивал по улице, а за ним следовал…»
На почтительном расстоянии от него толпилась кучка его прихвостней, и он оттолкнул меня с дороги. Я спросил его, кем, черт возьми, он себя возомнил, на отборном испанском, и этот самодовольный индюк потянулся за саблей. Чем больше я смотрю на этот пистолет, Джарвис, тем больше он мне нравится.

"Да, конечно; и что потом, мистер Бойд?"

"Что?"

"Он потянулся за своей саблей-и тогда?"

- О, - рассмеялся том. "Я помог ему сделать это, и разбил его на собственные
колено. Он назвал мне имя, и я ударил его по лицу. Вы должны иметь
видел ботинок- "шестерок"! Прежде чем они могли получить в свои чувства и
Они решили, что я проскользнул через магазин, вышел через заднюю дверь и направился в хорошо знакомое мне место, где дождался темноты.
Насколько я понимаю, в течение дня или около того там было довольно оживлённо.

— Осмелюсь предположить, что так и было, — признал Джарвис. — На самом деле, я уверен, что так и было бы. Чёрт возьми, Том, не мог бы ты пожать мне руку?




ГЛАВА II

НА БОРТУ «МИССУРИ БЕЛЛЬ»_


 Том направился к дамбе и, миновав последнюю линию
зданий, увидел большой склон, ведущий к кромке воды.
разгорелся. По реке двигались два изящных парохода с гребными колёсами,
меньший из которых держался ближе к берегу, возвращаясь домой из коварного
Миссури; более крупный, огибая берег Иллинойса, направлялся вниз по течению в Новый Орлеан. Их изящные линии, открытые носовые палубы
с большими лебёдками, поддерживающими огромные спусковые трапы, и
толстые, мощные мачты на каждом краю нижней палубы, обращённом к носу,
каждая из которых удерживает большой рангоут, столь необходимый для плавания по реке Миссисипи; высокие трубы с инициалами судна на
Решетчатая конструкция между ними, равномерное расположение окон и дверей в каютах, а также чистый белый цвет их корпусов и надстроек, который казался ещё белее на фоне рыжевато-коричневых волн, окружавших их со всех сторон, представляли собой поразительное и живописное зрелище. За каждым из них тянулся изогнутый хвост бурлящей коричневой воды, а в зубах у каждого была кость. Эти речные суда были изящными и красивыми и совсем не походили на грубые самодельные постройки на границе.

Несколько лодок «Макино» двигались против течения с другого берега, а килевая лодка скользила вниз по реке в Новый Орлеан или обратно
вверх по Огайо в Питтсбург, подгоняемый течением под грязным квадратным
парусом. Маленький паром с двумя корпусами только что отчалил от берега
Иллинойса, его конструкция в виде катамарана обеспечивала безопасность,
которую не заметишь при беглом осмотре. Пассажиры вцепились в поручни, когда судно накренилось и закачалось в кильватерной струе идущего на юг пакетбота. Этой струе боялись все малые суда, которым не повезло оказаться слишком близко к хлопающему веслу, потому что следующие за ним волны были высокими, резкими и близко расположенными друг к другу.

 На большом волнорезе грохотали и дребезжали повозки и телеги; возницы кричали
и ругались, прокладывая нетерпеливый и беспорядочный путь сквозь
толпу; ленивые негры, на мгновение пробудившиеся к энергичной
деятельности, переносили всевозможные товары между лодками и большими
сваями на пологом берегу реки. Две длинные вереницы негров
проходили мимо друг друга по сходням, ведущим далеко на берег. На фоне этой сцены труда и суматохи
далеко в море виднелось каноэ, в котором двое гребцов, дрейфуя по течению, лениво ловили большого канального сома, которого так любили негры.

 На пакетботе, который мы назовем «Миссури Белль», раздался свисток
резко затормозив, и когда звук затих, несколько групп пассажиров поспешили
пересечь дамбу, суетились, как перепуганные жуки, когда переворачивают
бревно, метались туда-сюда среди беспечной суеты, стремясь
добраться до безопасного места, как куры, испуганные тенью
парящего ястреба. Толпа была достаточно космополитичной, чтобы удовлетворить
самого взыскательного критика. Грузчики, торговцы, охотники, звероловы и
Индейцы, возвращавшиеся на верхние торговые посты или в свои родные края;
игроки; священник в сюртуке, который с подозрением осматривал каждую коробку
и бочку, и тюк, которые он увидел, когда поднимался по грузовому трапу, и которые представляли большой интерес для многих пар глаз на борту и за бортом; священник; болтливая, щебечущая группа _курьеров из леса_; небольшая группа солдат, направлявшихся в Форт-Ливенворт; эмигранты, лодочники и путешественники, составлявшие спешащую процессию, или стоявшие у перил и наблюдавшие за суматохой на дамбе.

Том присоединился к оживлённой толпе, пристроившись за пожилым джентльменом,
который сопровождал молодую леди, невозмутимо державшуюся в этом водовороте
из повозок, телег, мулов, лошадей, пассажиров и тяжело нагруженных негров.
Оказавшись в затруднительном положении и вынужденная быстро принять решение и немедленно его выполнить, юная леди уронила перчатку, подбирая юбки, и нервная лошадь уже собиралась втоптать ее в грязь и пыль, когда Том прыгнул вперед.  Схватив поводья одной рукой, он быстро наклонился и потянулся за перчаткой другой. Когда он уже собирался схватить его, мужчина, одетый в неприметную одежду,
оставил своего мексиканского спутника и наклонился вперёд с другой стороны
лошади, нетерпеливо протянув худые смуглые пальцы.

Удивление Тома от этого неожиданного вмешательства подействовало на него как разряд тока, и его рука, выскользнув из перчатки, схватила пальцы противника в захват, который был не только мощным, но и вдвойне эффективным из-за своей неожиданности. Он быстро выпрямил запястье и предплечье противника, приведя их в идеальное соответствие с остальной частью руки, а затем, резко опустив свой локоть, повернул руку противника, вложив в это движение всю свою силу и вес. Результат был нелепым. Соперник, наклонившись вперёд и опираясь другой рукой о землю, вынужден был уступить.
поторопись, а то вывихнешь ему руку. Его правая нога быстро взметнулась в
воздух и описала короткую дугу, за которой последовало все его тело; и
быстрее, чем можно было бы сказать, он оказался в таком же положении, как борец,
выгнувшись дугой и прижавшись спиной к земле. Том сардонически ухмыльнулся и
быстрым рывком сбил противника с ног. Тот нелепо растянулся в пыли, а победитель
поднял перчатку, ловко отскочил в сторону и стал нетерпеливо оглядываться в поисках
её владелицы. Едва он выпрямился, как увидел её с платком в руках.
Он засунул перчатку ей в рот и, чопорно поклонившись с серьёзным выражением лица, торжественно
преподнёс ей перчатку. Она ждала, несмотря на все усилия своего кавалера, и, затаив дыхание, наблюдала за спасением и короткой, быстрой комедией, которая к нему привела. Теперь она взяла перчатку, покраснев и озорно глядя на него, и пробормотала слова благодарности. Пожилой джентльмен,
улыбаясь от уха до уха, приподнял свою бобровую шапку, поблагодарил жителя равнины
и поспешил со своей ношей на лодку, опасаясь, что они потеряют время.

Том стоял как вкопанный, глядя им вслед, загипнотизированный красотой
лицо и тембр голоса женщины, чей взгляд бросил ему вызов, когда она отвернулась.

 Непристойные замечания возницы, более живописные замечания других возниц и громкие, белозубые возгласы негров
не успокоили оскорблённое достоинство Эфраима Скулкрафта и не помогли ему унять гнев, и он поднялся из своей пыльной ванны в поисках того, кого мог бы поглотить.
Ему не пришлось далеко ходить, потому что крик негра, предупреждавший Тома, долетел до него как раз вовремя, чтобы он успел развернуться и встретить своего противника. Житель равнин был спокоен, невозмутим и слегка улыбался.

Скулкрафт прыгнул на него и отлетел к груде ящиков. Когда он
устоял на ногах, его рука метнулась к поясу, но замерла в воздухе,
когда он увидел дуло нового «Кольта», прижатого к бедру молодого
человека. Должно быть, это выглядело особенно зловеще для человека,
привыкшего к однозарядному пистолету или в лучшем случае к
двухствольному «Дерринджеру».

"Это не повод для убийства," — тихо сказал Том. «Не делай этого, и не заставляй нас обоих пропустить этот поезд и застрять в тюрьме Сент-Луиса. Я выйду оттуда быстрее, чем ты, но это едва ли имеет значение. Если
— Вы поднимаетесь на борт, продолжайте, я не спешу. — Краем глаза он наблюдал за мексиканцем, но не видел в нём ничего угрожающего.

Скулкрафт пристально посмотрел на него, позволил себе лицемерную улыбку, чтобы скрыть свои чувства, вежливо поклонился и пошёл по дамбе, мексиканец следовал за ним, а Том замыкал процессию. Их быстро разделила суета на борту, и каждый занялся приготовлениями, необходимыми для комфортного путешествия.

 За вторым свистком последовал стон огромного
Кран поднял посадочную платформу и опустил её на борт; были натянуты тросы, и пассажиры, стоявшие вдоль перил, махали на прощание и выкрикивали последние слова тем, кого оставляли позади. Пройдёт много лет, прежде чем некоторые из них снова увидят своих друзей, а для некоторых встреча будет не на этой земле. На корме зазвонил колокол, и огромное кормовое весло с шумом ударило по воде. Из высоких труб вырывались снопы искр, которые
серыми хлопьями падали на палубы и в реку.
Голубоватый дым от костров, разложенных на палубе, становился всё более прямым и ровным по мере того, как пакетбот входил в бурлящее течение и двигался вверх по реке с постоянно увеличивающейся скоростью, оставляя позади западный мегаполис на левом берегу и разбросанную деревушку на другом.

Здесь Миссисипи — могучая река, достигающая в ширину полумили
между известняковыми берегами; глубокая, быстрая, её течение
вымешивает мутный вклад великого Миссури, словно стремясь
выставить напоказ позор своего загрязнения. Но что бы она ни потеряла в чистоте
Из-за грязной воды, стекающей с высоты в восемнадцать миль над
городом, он стал ещё больше. Другие крупные реки были обузданы и
сделаны почти безопасными, но эти две реки оказались не по зубам
человеку и его изобретательности, и в конце концов от них отказались как
от неисправимых.

По мере того, как миля за милей сменяли друг друга, суматоха, связанная с багажом, местами за столом и спальными местами, постепенно уменьшалась, и к тому времени, когда «Белль» сделала большой поворот на запад, чтобы покинуть Отца Вод и войти в более мутные и коварные воды
большая Мадди, многие с нетерпением искали линию, отмечающую
слияние двух великих потоков. Это было ясно на глаз, ибо к
выступающему коричневому разливу Миссури, усеянному огромными массами наносов,
отнеслись с должным подозрением к более чистому потоку более благородных
поток и далеко изгибался в последний, не теряя идентичности
его внешнего края на некотором расстоянии ниже.




ГЛАВА III

СИЛЬНАЯ РУКА АРМИХО


Управлять судном на Миссисипи было достаточно сложно из-за меняющегося уровня воды
и смертоносных подводных брёвен, пней и деревьев, но Миссури был
в своём роде уникальна; на разных стадиях половодья она, казалось, едва
знала свои собственные русла, а в некоторых местах даже своё собственное дно. Сегодня она
воздвигает остров, чтобы убрать его на следующей неделе или через десять лет, и
прорезает новый канал, чтобы закрыть старый, когда ей вздумается.
Обгрызать мягкие глинистые выступы или прокладывать путь позади них было
любимым занятием, а песок и глина на берегах и обширные
пространства на дне побуждали его к капризным вылазкам на сушу.
 Не один невинный и ничего не подозревающий поселенец, обнаружив то, что
Считалось, что на разумном расстоянии от берега, на каком-нибудь богатом
месторождении, он находил свою часть земной поверхности под
рекой или на её дальнем берегу, когда возвращался после стремительного и
совершенно добровольного бегства.

 На реке использовались два приёма, чтобы выбраться из песчаных
мелей, которые заслуживают упоминания. На определённых участках реки она
по какой-то причине переходила с одного берега на другой,
и между старым и новым глубокими руслами оставалось
значительное расстояние, которое вода пересекала там, где не было русла.
но только несколько неглубоких проток, ни одна из которых, возможно, не была достаточно глубокой, чтобы по ней мог пройти пароход. Выбирали самую глубокую, и если требовалось всего два-три дюйма воды, то пароход заводили как можно дальше, команда упирала два больших шпангоута башмаками в дно, наклоняя его вниз по течению, запускала паровой шпиль, натягивая канаты, а затем разворачивала гребное колесо. Вращение огромного колеса заставляло воду поступать под корпус, в то время как шпангоуты
отталкивались назад, поднимая платформу из воды вокруг корабля и
Взяв его с собой, она проскользнула бы по мелководью и продолжила бы свои дела.

 В случае с отмелью, где не было подводных берегов, удерживающих платформу с водой, и требовалось всего несколько дополнительных дюймов, шверты использовались бы так же, как и раньше, но гребное колесо оставалось бы бездействующим. . Отталкиваясь швертами назад, лодка продвигалась бы вперёд, а их подъёмное движение немного приподнимало бы её. Это повторялось снова и снова, пока лодка не «переходила» на более глубокую воду на другой стороне. Это была
медленная и трудоёмкая операция, которая иногда занимала день или два, но это было
предпочтительнее лежать привязанный к банку и ждут роста, часто
считанные недели или больше.

Все это старая история, к тому, кто сейчас был на его пятая поездка в
реки, ибо он был наблюдательный молодой человек и тот, кто легко стало
познакомиться с людьми, с которыми он хотел бы знать. Среди них были офицеры
и пилоты, которые с первого взгляда прониклись симпатией к честному молодому жителю равнин
и дали дотошные ответы на его многочисленные, но разумные вопросы. В результате его познания о реке были обширными и глубокими, хотя и не основывались на практическом опыте.

Задолго до того, как пакетбот вошёл в Миссури, он уладил свои дела и, прислонившись к поручню, любовался меняющейся панорамой. Но пейзаж не занимал всё его внимание, потому что он следил за одним мексиканским торговцем и молодой леди в перчатке. После того, как корабль вошёл в Биг-Мадди, он заметил более интересную из них, когда она шла по левому борту в сопровождении своего спутника. Подождав несколько мгновений, чтобы посмотреть, не обнаружат ли
они его, он вскоре сдался и отправился на поиски
казначея, который, казалось, знал всех, кто был на слуху в Сент-Луисе.

"Привет, Том," — поздоровался этот офицер, переведя дух после
беготни. "Ты ведь скоро вернёшься, да?"

"Думаю, да. Одной ночи и одного дня в городе было достаточно. Но этот чёртов пакет почти такой же одинокий. Я не знаю ни одного пассажира на борту.

- Это я могу уладить, - засмеялся казначей. - Я знаю примерно три четверти из них.
Об остальном могу догадаться. Я насчитал семерых профессиональных игроков.
Они поднимаются по лестнице. Они будут мешать друг другу. Ты чувствуешь, что хочешь.
немного азарта?"

— Ни с кем из них, — ответил Том, ухмыляясь. — Я могу насчитать семерых из них в Индепенденсе, и я слышал, что некоторые из них собираются присоединиться к следующему отправляющемуся поезду.

— Что ж, — задумчиво произнёс казначей. Его лицо прояснилось. — Вот и этот пронырливый
министр. Заглянув во все, кроме наших ртов, у него, возможно, будет
время обратить грешника. Как насчет него?"

- Вряд ли он сможет что-то со мной сделать, - пробормотал Том. Он задумался.
Мгновение он пытался скрыть свою усмешку. "Теперь я заметил пожилого старика"
джентльмен с молодой леди поднялись на борт джеста раньше меня. Они были
уходишь ты, когда я пришел. Знаешь их?"

"Ты не должен" а "отдать й' перчатки, когда вы сделали", - засмеялся
офицер. "Тебе следовало "а" сначала поссориться со Скулкрафтом, так что ты
мог "а" подождать, пока мы не отправимся в путь, прежде чем возвращать ей это.
Это дало бы вам больше шансов познакомиться. Я слышал, что жизнь на границе обостряет умственные способности человека, но я не знаю. Хотите с ними познакомиться?
 Старик забавен, когда не пытается обыграть игроков в их же игре. И он чертовски хорош в этом, если не считать некоторых недостатков.

У Тома хватило такта покраснеть под загаром, но он с благодарностью принял
подшучивание и предложение. "Как ты думаешь, ради чего я рисковал тратить свое
время, разговаривая с тобой?" - потребовал он.

- Ты прекрасно знаешь, что не зря потратил деньги, - возразил казначей. «Пойдёмте,
познакомимся с одной из самых прекрасных молодых леди Сент-Луиса. Ей будет всё равно,
если вы уделите больше внимания её дяде».

Через несколько минут Том познакомился с парой, и вскоре они
обнаружили, что у них есть общие друзья в городе. Время
летело быстро, и Пейшенс Купер и её дядя Джозеф внимательно
интерес к рассказу их попутчика о жизни в прериях. Он узнал, что дядя занимался сухопутной торговлей и направлялся в
Индепенденс, чтобы завершить приготовления к отправке своих фургонов
с караваном из Санта-Фе. Обнаружив, что их посадили за разные столы, они попросили услужливого стюарда пересадить их, чтобы они могли сидеть вместе, а после ужина дядя извинился и направился в карточную комнату, что вызвало мимолетную хмурость на лице его племянницы. Том заметил это, но не подал виду и направился к креслам на палубе у перил.

Свист сигнального свистка возвестил о том, что в поле зрения появилась пристань, и вскоре они разглядели её по большим грудам дров, как и по любому другому признаку. Это была маленькая деревушка Сент-Чарльз, и здесь на борт поднялись несколько жителей равнин и путешественников, которые, пропустив пароход в Сент-Луисе, поспешили через перешеек, чтобы сесть на него здесь. Как только трап коснулся берега, вереница людей бросилась к огромной куче дров, и через несколько минут сходни снова поднялись на борт, а «Миссури Белль» развернулась и вышла на середину канала, оставляя за кормой сноп искр.

Когда они вышли из основного русла, дул раздражающий ветер,
раздражающий так, как и не снилось тому, кто не знаком с рекой.
 Каналы не были постоянными, многочисленные отмели не были постоянными, не было точных сведений о том, что появилось на поверхности, кроме ужасных,
разрушительных коряг, и пилоту буквально приходилось прокладывать путь на каждом ярде и прокладывать его заново при каждой поездке. Всё, на что он мог ориентироваться, — это поверхность воды, и она рассказывала ему правдивую историю, пока была достаточно спокойной. С высоты он смотрел вниз, на
река, и по ней можно было понять, где находится русло; а по ряби в форме наконечника стрелы и небольшим волнам можно было понять, где находятся коряги, потому что каждая из них, достаточно близко к поверхности, чтобы привлечь внимание, была заметна по характерному «разрыву» на воде. Если бы дул умеренный ветер, его задача
стала бы сложнее и рискованнее, но даже тогда, зная, что на более глубокой воде волны выше, он всё равно мог бы идти вперёд. Но при определённой силе ветра он не только сбивал его с толку, но и так сильно отклонял в сторону судно с малой осадкой и высокой посадкой, что он не мог
он не надеялся, что сможет благополучно пройти по некоторым узким каналам. Дождь
или град, превращавшие поверхность в сплошное месиво,
мгновенно закрывали его книгу, и в этом случае ему ничего не оставалось, кроме как пришвартоваться к южному берегу и ждать, пока погодные условия не изменятся. Иногда ожидание длилось несколько часов,
иногда — день или больше; а когда непрекращающиеся юго-западные ветры
прерий дули день и ночь, поднимая огромные облака песка,
лодка оставалась в плену до тех пор, пока они не стихали.

У выбора этого южного берега была веская причина: в навигационный сезон с этого направления почти всегда дул сильный ветер, и берег обеспечивал надёжную защиту. Когда судно стояло на якоре, бездействие не означало безделья, потому что котлы потребляли огромное количество дров, и во многих случаях в качестве топливных складов использовались растущие на берегах деревья и ветровалы. Как только лодка была пришвартована,
команда спрыгнула на берег и занялась рубкой дров, заполняя топливные баки
и складывая остатки на берегу для дальнейшего использования. В крайнем случае
Иногда приходилось использовать тополь, но его можно было сжечь, только добавив смолы.

Нигде на реке не было навигационных знаков, потому что нигде течение не было достаточно постоянным, чтобы их можно было установить.  Это была примитивная, первопроходческая навигация, требовавшая умных, трезвых, сообразительных и отважных людей для управления лодками.  На Миссури слово «лоцман»  было почётным.

В это время года уровень воды в реке был высоким из-за
обильных дождей и таяния снегов в горах, которые начались немного раньше
для них, чем из-за дождей в ближайшей долине; низинные земли
были затоплены, что местами увеличило ширину русла и значительно
увеличило количество наносов, плывущих вниз по течению.

 День клонился к вечеру, и ветер стих, что было на руку пилоту,
и вечерние тени становились всё длиннее и длиннее, пока не исчезли,
словно растворились в воздухе. Но закат не был временем швартовки, потому что сумерки на
реке часто длились до девяти часов, и ни минуты не было потрачено впустую.

Когда «Сент-Чарльз» остался позади, Том вывел своего спутника на
палубу для штормовых работ и поставил два стула у рулевой рубки прямо
перед техасским кубриком, где жили офицеры. Вода теперь была
гладкой, если не считать мириад кружащихся, бурлящих водоворотов, и
со своего возвышенного положения они могли видеть очертания
подводных рифов. Послесвечение на небе окрасило грязно-серую воду в золотистый цвет, а искажённые ветром деревья на высоких берегах и холмах причудливо выделялись на фоне окрашенного неба.
унылое уродство. Тонкие ветви далёких деревьев,
пышные кроны сосен и кедров, а также высокие тополя,
выделяющиеся на фоне покрытых травой холмов, создавали
мягкую красоту; а ближе к лодке и за кормой, где не было отражений неба,
великая рыжевато-коричневая река проносилась мимо с мощной,
притягательной и в то же время скрытой таинственностью, как и должно быть.

Том рассказывал о характеристиках реки, когда лодка резко
накренилась, и он посмотрел вперёд. Огромная бурная волна прокатилась по реке.
Поверхность воды немного успокоилась и снова закипела,
волны были золотыми, малиновыми и стально-синими на фоне
однообразного лавандового оттенка вокруг них. Многозубого коряга едва
не попала под лодку, когда та достигла верхней точки своего ритмичного
подъёма и опускания.

 Вскоре внизу зазвонил колокол, и лодка замедлила ход,
направляясь к высокому лесистому берегу. Осторожно подталкивая его, пакетбот остановился, люди
поспешно спустили на берег канаты, привязали их к деревьям, а затем натянули
трос, который тянулся от кормы к берегу впереди носа, так что
чтобы удерживать лодку на достаточном расстоянии от берега, чтобы она оставалась на плаву в случае, если уровень воды в реке значительно упадёт за ночь. Пилот появился позади них, взглянул на капитана, наблюдавшего за швартовкой, а затем заговорил с Томом, который познакомил его с Пейшенс и пригласил присоединиться к ним. Он с радостью принял приглашение и вскоре заинтересовал слушателей своими познаниями о реке. Наступила темнота, и он указал на реку.

«В Миссури есть что-то особенное», — сказал он. «Обратите внимание на сияние»
вода на несколько оттенков светлее, чем темнота на берегу? На Миссисипи после наступления темноты вода делает ночь еще темнее, но на этом ручье поверхность хорошо видна, хотя и не далеко впереди. Мы в полной мере пользуемся этим, когда нам приходится плыть после наступления темноты. Мы бы уже отправились дальше, если бы не узнали о новом и очень опасном месте чуть дальше по
дороге, и мы бы предпочли разобраться с ним, когда будет светло.

— О, — пробормотала Пейшенс. — Дорога-призрак, ведущая в пустоту.

На «дороге-призраке» появилась длинная тёмная фигура и бесшумно двинулась вперёд.
Он стремительно налетел на лодку, нанёс корпусу скользящий удар, с шумом проскользил по нему, нырнул под него, частично развернулся и устремился прочь. Это был обрубленный ствол дерева, и его низкая посадка в воде говорила о том, что путешествие почти подошло к концу. Вскоре один конец погрузился бы всё глубже и глубже, наконец закрепился бы на илистом дне и, надёжно заякорившись, стал бы ждать, чтобы сыграть роль тарана для какого-нибудь злополучного судна, смело идущего против течения.

Фонари на берегу начали двигаться в сторону лодок, когда последняя погрузка
была закончена и топливные баки снова наполнились. Дальше, среди
деревья некоторые охотники не начался пожар и были довольны собой
вокруг него, их растущее веселье и шум предложив бутылку
слишком часто переходила. Постепенно на судне стало тихо, и после очередного выброса дыма
лоцман встал и извинился, сказав, что ожидалось
что путешествие возобновится между тремя и четырьмя часами ночи
.

"Сколько времени потребуется нам, чтобы добраться до посадочной независимость?" - спросил
Терпение.

Пилот покачал головой. «Это зависит от ветра, воды и силы
течения, хотя последнее иногда не имеет большого значения».

Том вопросительно посмотрел на него. «Я не совсем понял последнюю часть, — признался он. — Может, я неправильно расслышал».

 «Да, неправильно, — ответил пилот, ухмыляясь в темноте. — Когда она на подъёме, она быстрая, но при этом гораздо более прямая». Изгибы
этой реки знамениты, и они увеличивают её протяжённость на много миль. Они
также уменьшают наклон поверхности, что уменьшает силу течения. При
низком уровне воды нам пришлось бы плыть дальше, но течение было бы
слабее. Когда уровень воды поднимается, как сейчас, она разливается,
за много е-образных изгибах и делает сама дорога прямее. 'Й'
короче она ГИТС й' круче ее поле растет, что делает сильнее
тока. Она просто регулирует себя в соответствии со своими потребностями, и у нее получается
она разливается так же быстро, как любая река на земле. О, я вам скажу,
она хорошенькая, да ещё и злющая!

«Теперь она плывёт довольно быстро», — заметил Том, наблюдая за
быстро плывущими брёвнами, скользящими по почти светящейся поверхности.
"Как долго продлится этот прилив?"

«Значительно меньше, чем в июне», — ответил пилот. "Она
Сейчас идёт дождь, и это одна из причин, по которой мы привязаны к берегу, а не
плывём всю ночь. Этот подъём короткий, но более сильный, чем обычно.
Июньский подъём медленнее и не такой сильный, хотя и длится дольше. Он
вызван дождями и таянием снега в горах наверху. Здесь, внизу,
Течение здесь не такое быстрое, как выше по течению, потому что уклон здесь составляет
чуть меньше фута на милю; но если бы не большие глубины, из-за которых
часть воды какое-то время блуждает, а не устремляется вперёд,
то течение было бы таким, что удивило бы вас. Только сейчас я понял
она идёт со скоростью около семи миль в час. Во время отлива она
идёт со скоростью около двух миль в час, но я видел, как она поднималась до десяти. Есть
места, где пароходы не могут обогнать течение и им приходится идти по
мелководью или ждать отлива. Что касается высадки на берег Независимости, или как там она называется,
Я скажу тебе об этом, когда мы пройдём мимо Либерти-Лэндинг. Мили под водой — это не мили над дном, и важна последняя миля. Кроме того, погода многое говорит о нашем деле. Я
надеюсь, вы не замёрзли, мисс Купер, этот весенний воздух так освежает после захода солнца.

— Я уже начинаю чувствовать это, — ответила она, вставая. — Полагаю, я попрощаюсь с вами и «лягу спать».

Том проводил её на нижнюю палубу и проследил, как она пересекла каюту и вошла в свою комнату, потому что не питал иллюзий насчёт некоторых мужчин на борту.
Когда дверь за ней закрылась, он развернулся и пошёл посмотреть на двигатели, которые были напрямую связаны с огромным гребным колесом. Инженер собирался забраться на свою койку, но он выкурил трубку со своим гостем и поболтал с ним несколько минут. Том знал, что значит быть инженером на пароходе, курсирующем по реке Миссури, и он не задержался надолго. Он знал
что его хозяин почти не отрывал руки от штурвала, пока лодка двигалась, потому что он должен был быть готов мгновенно остановить её и направить на полной скорости назад. Перегруженная система связи между рулевой рубкой и машинным отделением тоже не осталась без его внимания во время его рейсов по реке.

 Затем он прошёл вперёд по главной палубе и посмотрел на котлы, тепло от которых доставляло явное удовольствие. Когда он отвернулся, то услышал и почувствовал, как
ещё одно большое, обтёсанное бревно скользит по едва заметной
серое шоссе. Какой-то беспечный лесоруб, работавший выше по течению, потрудился впустую. Он
остановился у перил и посмотрел на бурлящую воду всего в нескольких футах под ним, прислушиваясь к её журчанию и бульканью, когда она
обтекала корпус, и казалось, что в темноте она несётся с невероятной скоростью. Огромный тополь с раскидистыми ветвями и погружёнными в воду корнями
на мгновение замер, коснувшись мелководья, задрожал, потерял
отломившуюся мёртвую ветку, собрал на себя удивительное количество
мусора, медленно развернулся и вырвался из вязкой грязи на дне, и
снова набирая скорость, он скрылся из виду в ночи, и его медленно поднимающиеся ветви говорили о том, что тяжёлые корни погружаются на нужную глубину. Затем показался пень, похожий на огромного кальмара, который, должно быть, хорошо высох и не очень долго пробыл в воде, иначе он бы уже достиг дна. Затем мимо проскочила сломанная и затопленная килевая лодка длиной целых двадцать пять футов, представлявшая большую угрозу для всех плывущих судов. Доски, рейки от забора на пастбище, покосившийся
сарай, сильно повреждённый, и огромная куча тростника и веток
как плавучий остров. Постоянно меняющаяся процессия и серый цвет воды.
вода завораживала его, и ему приходилось буквально отрываться от нее.
Странно splashings вдоль берега рассказала ему о подорвали его части
акробатика в реку, и более громкий всплеск ознаменовал падение некоторых
дерево не намного выше.

«Сегодня она много болтает», — раздался грубый голос у него за спиной, и он
обернулся, едва различив фигуру, одетую почти так же, как он сам; но он не увидел другую фигуру в мексиканской одежде, которая стояла в темноте у перегородки и наблюдала за ним. Говорящий продолжил.
«Будь помягче, в этот раз; ты бы слышал, как она завывала во время
последнего забега. Я говорю, что она злая и жестокая, как индеец, и ничто
её не остановит».

"Я с трудом могу держаться от нее подальше", - ответил Том, легко переходя на
язык собеседника. - "Но она мне не очень нравится. Трудная тропа
мне больше подходит".

"Теперь ты точно орешь", - согласился другой. "Если ты не собираешься
Каждую ночь на берегу, в охотничьих угодьях, я не думаю, что захочу
видеть ещё один пароход до конца своих дней. Всё в них
слишком навязчиво.

Том кивнул, поняв, что его спутник был охотником, нанятым пароходной компанией, чтобы снабжать команду свежим мясом. После того, как они достигли охотничьих угодий, которые на самом деле были пастбищами для бизонов, этот человек почти каждую ночь сходил на берег и охотился до рассвета или дольше, всегда держась в пределах видимости реки после наступления дня. Что бы он ни застрелил, он тащил это к какому-нибудь заметному месту на берегу, чтобы ялик мог его подобрать, и когда пароход наконец догонял его, он поднимался на борт тем же способом.
Это было опасно в любое время из-за враждебности индейцев, некоторые из которых, даже когда их племена вели себя тихо и были настроены дружелюбно в торговых целях, не отказывались от безопасной возможности добавить скальп белого человека в свою коллекцию. Племена, жившие в низовьях реки, были более миролюбивыми, но как только он попал в страну пауни и сиу, где началась его настоящая охота, всё изменилось. Ему не пришлось охотиться в опасных местах, потому что «Белль»
не заходила далеко вверх по реке, но охотники из меховой компании
Лодки прошли через самое худшее.

"Выплываешь этой весной?" — спросил охотник.

"Да, в Орегон на этот раз," — ответил Том.  "В Санта-Фе мне больше не безопасно.  Бывал там?"

"В Санта-Фе — да, в Орегоне — нет. В 1931 году мы отправились в Нью-Мексико и там, на другом берегу Коттонвуд-Крик,
поймали нашего первого бизона. Это был крепкий старый бык.
 Спорим, вы больше такого не поймаете. Мы переправились через Арканзас в нижнем
течении и пошли по сухому маршруту. Слышу, что сейчас там есть дорога,
а тогда её не было. Мне всё равно не нравится этот участок. Самый длинный путь
«Этот» — лучший вариант для _этого_ животного. У вас есть форт Бента, чтобы прервать путешествие, пополнить запасы и подкрепиться; и я бы лучше отправился через Ратон-Пасс, каким бы трудным он ни был, чем через эту проклятую сухую равнину между Кросс-Ин и Симарроном. Я бы предпочёл воду, а не пустые бочки, чёрт возьми; и
пока эти индейцы не передохли, вам ещё долго придётся
сражаться с ними от границы до мексиканских поселений.
Они будут становиться всё хуже с каждым годом.

— Ты говоришь правильные вещи, — задумчиво ответил Том. — Это не будет безопасно
для любого каравана, который наткнётся на один из этих военных отрядов. Они уже проклинают
белых и собираются напасть на нас, когда бизоны закончатся.

Охотник хлопнул себя по бедру и громко рассмеялся. — Чёрт возьми, это
хорошая шутка! Да ведь нет в живых человека, который дожил бы до этого дня.
 Они не исчезнут, пока Канзас не будет окончательно заселён, и _тогда_ на них
придётся назначить награду, чтобы спасти посевы поселенцев. Да ведь их там _целые мили_, приятель!

«Я видел их на протяжении многих миль, — признался Том, — но они уйдут, когда придут».
как только они начнут, они будут размножаться так быстро, что через несколько лет их не останется.

«Чушь!» — ответил охотник. — «Да у них только два врага —
индейцы и волки. И те, и другие вымрут первыми, а бизоны будут
размножаться всё больше и больше».«

«_Мы_ — их злейшие враги!» — с жаром возразил Том. «То, что
Инджуны убивают, не имеет значения — если бы имело, они бы уже давно исчезли. Они
убивают только ради еды и одежды, а мы убиваем ради развлечения и выгоды. С каждым годом на пастбищах для буйволов становится всё больше белых и всё больше шкур
иду в тер го поселения; и большинство из них скрывает пр'
коров. Посмотрите й' бобра, мужик! Это происходит так быстро, что через несколько лет
их вообще не останется. Единственное, что их спасет, и это
смена шляп. Убивать ради забавы — это уже плохо, но когда
убиваешь ради наживы, то конец уже виден. Что мы делаем? Мы отрезаем
буйволиные языки и несколько отборных кусков, а остальное оставляем
волкам. Индейцы не оставляют ничего, кроме костей. В прошлый раз, когда я был в походе, я видел, как один человек пришёл в лагерь с шестнадцатью языками. Он даже не
надоели эти ребрышки с горбинкой! Я сказал ему, что если он сделает это снова, и я увижу
его, я сломаю ему хребет; и весь караван взревел от этой шутки!"

- Будь я проклят, если это нехорошо, - признался охотник, посмеиваясь. — Придется
повеселиться на славу, — он повернулся и огляделся. — Те парни на берегу
хорошо проводят время. В любом случае, они достаточно симпатичные. Черт,
если это не похоже на свидание! Пойдем, друг:
 что скажешь, если мы их пригласим? Ещё рано сворачиваться, и в хижине только
падальщики, пытающиеся обглодать кости торговца.

— Мы могли бы сделать и то, и другое, — ответил Том, — но я не думаю, что сойду на берег сегодня вечером.

 — Уолл, если передумаешь, ты знаешь, где меня найти. Я ухожу, пока бутылки не опустели, — охотник пересёк палубу и спустился по трапу.

Том несколько мгновений смотрел на бурлящую, пенящуюся воду, а затем
повернулся, чтобы пойти в каюту. В этот момент что-то пронеслось мимо него и
с шипением упало в воду. Развернувшись, он прыгнул в тень
под второй палубой с новым кольтом в руке, но после долгих поисков
ему пришлось отказаться от этой затеи и поспешить в каюту, чтобы
Он с подозрением огляделся от двери. Единственным врагом, который, насколько ему было известно, находился на борту, был Скулкрафт, а затем ему в голову пришла ещё одна мысль: не протягивает ли Армихо руку через прерии?

 Джо Купер был сосредоточен на своей игре; Скулкрафт и мексиканский торговец спокойно сидели за столиком в углу, и у обоих за поясом были ножи. Они лишь мельком взглянули на него,
хотя на лице торговца лошадьми из Индепенденса появилась хмурая гримаса.
 Усевшись так, чтобы видеть все двери, Том попытался решить
загадка, пока он ждал, чтобы внимательно рассмотреть любого, кто войдет в хижину. В
конце концов он оставил попытки разгадать тайну и обратил свое
внимание на карточную игру и был удивлен, увидев, что в нее играют
со всеми предосторожностями, присущими солидному игорному дому. Имея
друга по игре, он наблюдал за крупье и хранителем кейса, но
не обнаружил ничего, что могло бы отплатить ему за его пристальное внимание. Через час игра
закончилась, и Джо Купер, получив свой скромный выигрыш, встал,
присоединился к Тому и предложил пройтись по палубе, прежде чем уйти. Том
Он заметил, как смотритель и торговец украдкой обменялись быстрыми и ироничными взглядами, но не придал этому значения. Он пожал плечами и последовал за своим новым другом к двери.

Эфраим Скулкрафт, изрядно выпивший, отпустил пренебрежительное замечание, когда они выходили из каюты, но оно было настолько хорошо замаскировано, что не давало повода для ссоры, и Том продолжил путь на палубу, а в ушах у него звенел мерзкий смех торговца лошадьми. Он понимал, что у него будут неприятности, но надеялся, что они подождут до
Независимость была достигнута, потому что даже в самых благоприятных условиях на борту всегда возникали многочисленные
ссоры, и он решил, что лучше не обращать на них внимания, прежде чем затевать ссору самому. Он хотел, чтобы ничто не омрачало удовольствие от путешествия вверх по реке для Пейшенс Купер.

 Он и его спутник остановились на носу и посмотрели на весёлый лагерь на берегу, чувствуя, что назревает что-то неладное. Дайте мерзкому приграничному
алкоголю подействовать на таких людей, и всё может закончиться чем угодно.

 Он приблизил губы к уху своего собеседника: «Мистер Купер, вы
«Вы не заметили, чтобы кто-нибудь спешил в хижину перед моим приходом? Кто-нибудь, кто казался взволнованным и торопился?»

Купер на мгновение задумался: «Нет, — ответил он. — Я бы заметил такого человека. Что-то не так?»

«Школкрафт и его друг-мексиканец, — подсказал Том. — Они ушли из хижины до того, как вы вошли?»

«Нет, они оба были там, где ты их видел, за час или два до твоего появления. Я абсолютно уверен в этом из-за того, что Школкрафт, похоже, проявлял ко мне интерес. Не знаю, почему он выбрал именно меня».
его внимание, потому что он не похож на игрока. Я никогда не видел его раньше.
та небольшая стычка, которая у вас с ним была на дамбе. Что-то случилось?

"Нет", - медленно ответил Том. "Я просто поинтересовался кое о чем".

"Нет, он был там все время", - заверил его торговец. "Кажется,
я слышал о каких-то неприятностях, которые были у вас в Санта-Фе в прошлом году. Что-нибудь серьёзное?

«Не более чем личная ссора. Я случайно оказался там после того, как они
начали обстреливать «Техасцев» Маклауда по пути в Мехико, и узнал, что они
были захвачены в плен». Он сжал кулаки и нахмурился.
ночь. "Одной из приятных вещей, которые я узнал от человека, который видел это, была
казнь Бейкера и Хауленда. Обоих застрелили в спину. Бейкер не был убит
поэтому мексиканец подошел и выстрелил ему в сердце, когда он лежал,
корчась на земле. Собаки разорвали их тела на куски той же ночью.
" Он вцепился в перила до крови грозит лопнуть от
его кончики пальцев. «Остальное я узнал, и самое худшее, намного позже».

Купер повернулся и уставился на него. «Да ладно, приятель, это было в октябре! В конце
октября! Как ты мог быть там в то время и здесь, в этом
— В этой части страны? В такое время года вы не могли пересечь прерии!

 — Нет, я зимовал в форте Бента, — ответил Том. — Я не был в
Индепенденсе и недели, прежде чем сел на корабль до Сент-Луиса, где вы
впервые меня увидели. Нас было четверо, и мы неплохо провели время. Что ж, думаю, я пойду спать. Увидимся завтра.

Он быстро направился к каюте, заглянул внутрь, а затем пошёл в свою
каюту. Ни Скулкрафта, ни мексиканца нигде не было видно, потому что они
находились в каюте первого с третьим человеком, держась напряжённо и
разговор шёпотом. Торговец лошадьми, очевидно, не соглашался со своими двумя спутниками, потому что упрямо качал головой и повторял в пьяном угаре, что, что бы он ни услышал, Том Бойд едет не в Орегон, а обратно в Санта-Фе. Он несколько раз упомянул Пейшенс Купер и настаивал на своей правоте. Хотя его товарищи не были уверены, что они ошибаются,
они, тем не менее, согласились, что больше не будут метать ножи,
пока не узнают наверняка, что молодой охотник не пойдёт по юго-западной тропе.

Скулкрафт косился в лица своих друзей. "Вы шутите ждать себя.
смотри!" Он показал на них пальцем. - Этот молодой дурачок по уши в нее влюблен; и он поймет это еще до того, как она сядет в поезд, следующий в Санта-Фе.
. Поезд..........
. Куда она уйдет, туда и он уйдет. Я пьян, но не настолько, чтобы не понимать этого!




ГЛАВА IV.

ТОМ МЕНЯЕТ СВОИ ПЛАНЫ


Рассвет был тусклым и холодным, но безветренным, и, проснувшись, Том услышал
шум огромного гребного колеса, почти непрерывное
звяканье колокола в машинном отделении и жалобный скрип
Напряжённая работа рулевого механизма. С верховьев реки донёсся слабый свист, на который
ответила «Миссури Белль», и вскоре последняя замедлила ход, пока
два лоцмана обменивались информацией о реке. Снова застучали и захлопали вёсла, и лодка
затряслась, набирая скорость.

  На палубе он увидел нескольких
ранних пташек, закутанных в пальто и одеяла от утреннего холода. Небо было затянуто тучами, было холодно и
угрюмо; бурлящая, пенящаяся поверхность реки казалась
зловещей и опасной. Поднявшись на палубу, он заглянул в
рубку.

— Заходи, — сказал пилот. — Сегодня мы не поплывём дальше. Видишь?

Том кивнул. Такие глаза, как у него, легко различали маленькие облачка
песка, и когда он кивнул, внезапный порыв ветра превратил поверхность
реки в бурлящую армию волн.

"Питерсон только что крикнул, что Клей-Пойнт теперь остров, и
что этот порог похож на пороги. Сказал мне, чтобы я остерегался
водоворотов. Иногда они опасны.

— Для такой лодки, как эта? — удивлённо спросил Том.

— Да. Мы обходим их стороной. — Руль быстро повернулся, и
V-образная, мучительная рябь впереди отошла от носа. "Это
«Почти у самой поверхности», — прокомментировал пилот. «Просто так получилось, что мы взлетели и вовремя заметили разлом. Надеюсь, мы успеем пролететь над Клэем, прежде чем ветер отнесёт нас к берегу. Смотрите туда!»

 Огромное низко стелющееся облако песка внезапно поднялось высоко в воздух, словно какое-то поражённое существо, его основание разорвалось на длинные полосы, которые развевались и извивались. Скользящая вода превращалась в короткие сердитые волны,
которые с поразительной скоростью неслись на лодку. Когда ударная волна настигла
«Миссури Белль», она задрожала, немного накренилась, на мгновение замедлилась и
затем он упрямо продолжил путь, но опытному глазу пилота было ясно, что он отклоняется в сторону.

 «Здесь у нас много места для маневра, — заметил он, — но
пройдёт совсем немного времени, и вода будет выглядеть одинаково повсюду». У нас плохой день
. Пока он говорил, порыв за порывом обрушивались на воду, и он направил
лодку в более тяжелые волны. "Нужно держать в й' глубокие воды сейчас", - он
объяснил. "Сенсоры е" подводные камни " отвесны уничтожены. Мне жаль, что мы
войны прошлого глины. По эту сторону от него нет ни одного приличного банка.

В течение следующего часа он использовал все свои знания в река, которая стала для него почти инстинктом; затем он обогнул один из бесконечных изгибов и выровнял курс, увидев в полумиле впереди Клэйд-Пойнт.

"Великий Иегова!" — пробормотал он. "Посмотрите на Клэйд!"

 Выступающая точка, лишённая деревьев, была срезана так ровно, словно её разрезали огромным ножом. Под новым берегом река врезалась в него, и, пока они смотрели, весь склон обрыва сполз в реку, образовав плотину толщиной в двадцать футов, которая остановила течение и превратила его в бушующую ярость. В нескольких сотнях ярдов позади обречённого места
Грязный поток бурлил и кипел в своём новом русле, извергая деревья, пни, ветки и прочий мусор бесконечным потоком.
За мысом, а также там, где два больших течения снова сливались,
вращались два огромных водоворота с гладкими, как лёд, поверхностями,
вокруг которых со скоростью, сравнимой со скоростью лошадей на
карусели, крутились брёвна. Воронка у мыса была
на добрых десять футов ниже края, а ширина всего этого
зрелища была больше длины лодки. Очищенное бревно, не
довольно сильно пропитавшись водой, он достиг центра и встал вертикально, как отвес,
покачиваясь короткими быстрыми кругами, а затем нырнул из виду. Мгновение
спустя он выпрыгнул из воды далеко от бассейна и упал обратно с
хлопком, который не заглушил шум ветра. По правому борту ритмично
плескались голые ветви, где большой тополь, частично погруженный в
воду, обнажил свои клыки. Справа от него был отмель, недавно образовавшийся остров из ила и песка, частично затопленный.

Лоцман тихо выругался и дернул за ручку звонка, лодка
Он мгновенно сбросил скорость до половины. Он не осмелился пересечь водоворот, коряга преграждала ему путь прямо по курсу, и он сомневался, что сможет пройти между ней и буем; но у него не было выбора, и он снова дал сигнал, и лодка пошла по прямой. Если бы он сел на мель, то сделал бы это аккуратно, и никто бы не пострадал. Течение было таким сильным, что, как только он повернул штурвал на несколько спиц и изменил угол между килем и направлением течения, река так быстро развернула судно, что он не успел остановиться
Поворачивая штурвал в одну сторону, он должен был повернуть его в другую. Теперь коряга была по левому борту, а бушприт — по правому, и «Миссури Белль», держась прямого курса, медленно ползла между ними. Почувствовав лёгкую дрожь, едва заметное поднятие по левому борту, он быстро повернул штурвал. На мгновение лодка замерла, её нос был подхвачен боковым течением и медленно поворачивался влево, к коряге. За резким рывком рукоятки колокола последовал внезапный рывок вперед, ощутимое смещение в сторону, легкое покачивание, и лук отклонился назад, когда
Лодка, снова полностью освободившись, проскочила мимо обеих опасностей.

Пилот вздохнул с облегчением.  «Питерсон ничего не сказал ни о коряге, ни о буксире», — проворчал он.  Затем ухмыльнулся.  «Держу пари, он обогнул край водоворота, прежде чем понял, что он там!» Теперь, когда я вспоминаю об этом, он казался немного взволнованным.

«Что-то вроде мальчика, который исследует пещеру и сталкивается лицом к лицу с
медведем», — рассмеялся Том. «Полагаю, вы, ребята, не считаете пилотирование
монотонным занятием».

«Нет двух одинаковых поездок; можно сказать, что нет двух одинаковых миль, вверх или вниз, в поездке
после путешествия. Вот и дождь, и льёт как из ведра; и вот то место, которое я искал. Берег такой высокий, что ветер едва ли нас побеспокоит.

 Он просигналил, чтобы шли на половинной скорости, а затем на четверти, и лодка, едва успев набрать скорость, резко остановилась. Команда, которая держалась в укрытии, безмолвно бросилась вперёд,
и когда капитан пересёк носовую палубу, большие рангоуты были
вытащены вперёд. После того как обратные гребки показали, что «Белль»
сидит на мели и им не помочь, за дело взялись рангоуты, и
задолго до того, как снова ее оттолкнул, и спустя несколько минут она носом
против банка.

Пилот вздохнул и сложил свои трубы. "Тар!" - сказал он, взрываясь.
"Привет, мы выходим в эфир, и мы больше не выйдем в эфир, пока не увидим этот канал.
Нет, сэр, только не в том случае, если нам придётся остаться здесь на неделю!

Том спустился вниз и остановился у подножия трапа, увидев Пейшенс. Он слегка покраснел, подумав, что она ждала его, а когда обнаружил, что она ещё не вошла в каюту, чтобы позавтракать, его румянец стал ещё заметнее. Он видел много
Он любил хорошеньких девушек и вырос среди них, но не красота делала её такой привлекательной для него. В её голосе была мягкость, спокойное достоинство и некоторая сдержанность, настолько искренняя, что не нуждалась в притворстве; и под всем этим он чувствовал скрытую силу воли, которая не позволила бы ей поддаться паническим страхам и поступкам. И он никогда не замечал
такой превосходной защиты от чрезмерной фамильярности, превосходной в своей ненавязчивости, которая, по его мнению, была доказательством их искренности и того, что они
были врожденными особенностями. Он чувствовал, что она может оттолкнуть намного больше
эффективно, не показывая каких-либо ощутимых признаков, чем мог любой
женщина, которую он когда-либо встречался. Он пообещал себе, что не будет пренебрегать изучением ее натуры
, и с нетерпением ждал этого.
Для него в ней было такое сложное, такое неуловимое очарование, что оно
почти завершило круг и стало простым и очевидным.

Она слегка улыбнулась и ответила на его поклон, когда он подошел к ней.

— Доброе утро, мисс Купер. Вы и ваш дядя уже позавтракали?

- Пока нет, - ответила она, поворачиваясь к хижине. - Я думаю, он там.
ждет нас. Может, войдем?

Форма множественного числа личного местоимения вызвала у него легкий трепет.
когда он открыл перед ней дверь, проводил к столу и усадил ее.
так, чтобы она смотрела на широкую гладь реки.

"Я думал, что я чувствовала ударов на лодке, где-то в течение
ночь", - отметила она. Она вопросительно посмотрела на Тома и своего дядю. «Мы что-то
задели?»

 «Почему, — ответил Том с притворным удивлением, — мне никто ничего не сказал, а я был с пилотом почти с самого рассвета.
Дело в том, что опасность этой реки сильно преувеличена,
если учесть, что лодки длиной тридцать футов и меньше плавали по ней ещё до начала этого века. И у них тоже не было паровых двигателей.

Дядя Джо, казалось, был очень занят и не принимал участия в разговоре.

— «Я много раз слышала, как дядя и отец говорили о больших опасностях,
связанных с плаванием по Миссури», — ответила она, загадочно улыбнувшись
и бросив на дядю быстрый взгляд. «Они часто говорили об этом до того, как отец уехал в Санта-Фе. Так много
Их друзья занимались пароходным сообщением, и это было
предметом их глубокого интереса, и они, казалось, были очень хорошо
осведомлены об этом. — Она слегка рассмеялась и снова взглянула на дядю.
"С тех пор как дядя узнал, что мне, возможно, придётся отправиться в путешествие, он заговорил совсем по-другому; но он с некоторой надеждой предложил, чтобы мы потерпели неудобства сухопутного маршрута и отправились в путь на повозке. Разве вы не верите, мистер Бойд, что знание о возможных
опасностях может быть полезным?

Дядя Джо допил свой жидкий кофе, отодвинул чашку и встал.
"Хочу видеть капитана", - сказал он. "Встретимся с вами двумя позже на палубе", - и он
не теряя времени, вышел из каюты.

- Ну, - последовал медленный и осторожный ответ Тома, - многие из нас проходят через
многочисленные опасности в нашей повседневной жизни, неизвестные, о которых мы не подозревали, и которые мы могли бы
у нас было бы гораздо менее приятное существование, если бы мы знали о них. Если это опасности, от которых мы можем защититься, то знать о них, безусловно, было бы полезно.

Она понимающе кивнула и посмотрела на бушующее коричневое море, затем быстро наклонилась вперёд, и её спутник не упустил этого из виду.
возможность полюбоваться её профилем. По течению, словно стрела,
с небольшим квадратным парусом, развёрнутым вперёд, плыла килевая лодка,
гружёная шкурами, которые возвышались на фут или больше над планширем в средней части судна.
 У мачты стоял дозорный, крепко держась за неё, а на грузе,
присев на корточки, крепко сжимая в обеих руках длинное импровизированное дополнение к рулю,
сидел _патрон_, или капитан. У задней переборки трюма, лицом к корме, сидели несколько фигур, накрытых брезентом и шкурами. Это была лучшая смена, которую могла предоставить команда
готовьте вопреки погоде. Франко-канадец на мачте взмахнул
руку, останавливая его ликующую песню достаточно долго, чтобы прокричать счастливого пути
пароход, как он выстрелил мимо, и маленький катер рванулся из их
взгляд на дождь и подвижного пара реки, как охотятся
кролик в клубок колючки.

"Это великолепно!" - воскликнула она с ликующими нотками в голосе. «Таков дух этой западной страны: прямой, смелый, непоколебимый! Разве вы не чувствуете этого, мистер Бойд?»

Его глаза блестели, и он наклонился вперёд над столом с яростным
рвение. В тот единственный момент он мельком заглянул в сердце и
душу Пейшенс Купер, что яростно раздуло пламя, уже зажженное
в его сердце. Его собственные чувства к Западу, почти слезливые
благоговение, овладевшее им при виде этих женщин-первопроходцев,
многие с младенцами у груди, которые, как он ежедневно видел, входили в
Независимость от Востока, чтобы оставить его на Западе, — прошлые трудности были
достаточно велики, чтобы заставить сильных людей задуматься, но не поколебать их
спокойную, твёрдую решимость противостоять ещё большим трудностям до конца этого испытания
идти и терпеть лишения в бескрайней пустыне; его чувства, его
надежды, его вера вернулись к нему в этих нескольких словах, почти как
будто из какого-то духовного зеркала. Он задыхался, пытаясь овладеть собой
и говорить ровным голосом.

"Чувствуешь это?" ответил он дрожащим голосом. "Иногда я чувствую это, пока
сама радость от этого не причиняет мне боль! Подождите, пока вы не окажетесь на окраине
Независимость, обращённая к закату, и эти повозки, большие и маленькие,
медленно плетущиеся с упорством росомахи к далёкому месту встречи! Закройте глаза и представьте себе это место встречи, караван
медленно растущий за счёт присоединяющихся к нему фургонов, идущих по многим просёлочным дорогам. Подождите, пока вы не окажетесь на краю этой тропы, лицом на запад,
с радугой в глазах! О, мисс Купер, я не могу... но, может быть, нам лучше выйти на палубу и посмотреть, что обещает погода.

Она не смотрела на него, но, когда она встала, её рука на мгновение
легонько коснулась его протянутой руки, и он затрепетал от экстатической
агонии, которая причиняла боль, но в то же время прославляла его. Он яростно
покачал головой, встал и направился к двери; и только моральные устои и воспитание
Переданная ему через поколения джентльменов, она удержала его от того, чтобы схватить её в объятия и задушить поцелуями; и в своей напряжённой борьбе с самим собой он не осознавал, что такая неосмотрительность могла бы сослужить ему хорошую службу и что такого момента может больше не представиться. Придержав дверь, пока она не вышла, он закрыл её за ними и споткнулся под порывом ветра и дождя, которые обожгли и охладили его, заставив лучше владеть собой. Возможность постучалась в дверь, но напрасно.

«Наши друзья, пилоты, не составят нам компанию в такой день».
сказал он, сжимая перила и вставляя его тело между ней и
ство. "По трапу выбрался, но там, кажется, отсутствие тепла в
его приглашение. Может, обойдем с другой стороны?

На берегу реки они нашли укрытие от косых струй
дождя и вскоре удобно устроились у стены каюты, завернувшись в
одеяла, которые он выпросил у своего друга, казначея.

— Только взгляните на эту бурю из ветра и воды! — воскликнула Пейшенс. — Интересно, где сейчас эта маленькая килевая лодка?
— О, она несётся вниз по ледяному склону, как сани, — ответил он.
надеясь, что он избежал голодной пасти огромного водоворота у
Клэй-Пойнт. «Должно быть, у них были веские причины для такой спешки.
Должно быть, это экспресс из верховьев Миссури в Сент-Луис.
Маккензи, вероятно, хочет сообщить что-то Шуто до того, как пароход меховой компании
отправится вверх по реке. Или, может быть, им просто не терпится
поиграть со смертью».

Дядя Джо высунул голову из двери хижины и с любопытством посмотрел на них. Убедившись, что больше не обсуждаются неприятные темы, он медленно двинулся вперёд.

"А, вот и ты", - сказал он, как будто сделал открытие. "Я так и думал, что
найду тебя здесь. Капитан Ньюэлл неподходящая компания для дикого волка этим утром.
волк. Вы слышали, как долго мы будем связаны?

Том придвинул к себе стул и приглашающе посмотрел на меня. - Садитесь, мистер
Купер. — Да, я понимаю, что мы будем оставаться здесь весь день и всю ночь. — Он
понимал беспокойство и тревогу другого человека из-за ожидания, но
не сочувствовал ему. Чем дольше они будут плыть по реке, тем лучше
ему будет.

Дядя Джо взглянул на бурлящую воду. - Ну что ж, - вздохнул он. - Если мы
должны, значит, должны. Эта река достаточно одного взгляда; выглядит намного хуже
это. Здравствуйте! Что наш почтенный друг там делал? Проживающих в
проводить?" Он усмехнулся. - Если это так, то сегодня неподходящий день для того, чтобы выходить подышать свежим воздухом.

Они проследили за его взглядом и увидели высокого, сурового, длиннолицего священника, выходящего из переднего люка, а за ним шёл пилот, с которым они разговаривали накануне вечером. Когда оба поднялись на палубу и вышли из-под дождя, священник упрямо покачал головой и продолжил спор.

«Мне было велено подняться на этом судне и тщательно осмотреть его по пути, — упрямо заявил он. — Спиртное в огромных количествах просачивалось как в Форт-Ливенворт, так и в Бельвью, и хотя военные инспекторы могут быть небрежными или того хуже, это обвинение, которое не может быть выдвинуто против нас в вышестоящем учреждении. Если мне не окажут честную помощь в проведении моих поисков, ваш капитан может столкнуться с задержкой на нашей дамбе, которая ему не понравится. Мне всё равно, потому что если мы не найдём его по пути наверх, то найдём после того, как доберёмся до агентства.

— Но, достопочтенный сэр! — ответил пилот, плохо скрывая гнев.
— Вы прошли от одного конца палубы до другого! Ты ползал, как червяк, совал нос и пальцы во всё подряд,
пытался засунуть их куда угодно; ты простукивал бочки с мукой
палочкой для вытирания пыли и тыкал ею в мешки и тюки.
Будучи государственным инспектором, мы должны были позволить тебе
это делать, нравилось нам это или нет. Я не сомневаюсь, что капитан будет рад заглушить двигатели, открыть
цистерны, прорезать дымоходы и, может быть, снять обшивку
но... вы меня внимательно слушаете, преподобный сэр? Если вы попытаетесь заставить меня
снова провести вас по кораблю, я докажу вам, что
жизнь идеального христианина ведёт к мученической смерти. Просто засуньте это себе в глотку, и да будет вам проклят!

"Я не потерплю таких выражений!" - воскликнул возмущенный пастух.
"Я доложу о вас, сэр!"

"Вы должны доложить, и будьте вы прокляты!" - парировал разгневанный пилот. "Ты слишком
чертовски набожный, чтобы быть настоящим. Что это у тебя в наружном кармане?"

Инспектор быстро ощупал указанный карман и вытащил
полпинтовой фляжкой с выпивкой и уставился на неё в изумлении.
"Почему... я..."

"Ты лучше играешь роль проповедника, чем выглядишь им," — усмехнулся пилот, многозначительно переводя взгляд с припрятанной бутылки на лица быстро собравшейся толпы. "О, Конечно, вы общаетесь в заповедях; но они были бы
обсуждается взгляд более convincin' Фер несколько примеров вместе с ними. Хорошая
день, когда мой почтенный сэр!"

Инспектор в сюртуке, оторвав взгляд от обвиняющей бутылки и
пытаясь закрыть рот, посмотрел вслед удаляющемуся пилоту, а затем
обвел взглядом круг ухмыляющихся лиц. Тихий смех сверху заставил его
взгляните туда, где Пейшенс и её спутники в полной мере наслаждались
этим эпизодом.

"Пастор, я выпью с вами, — сказал усатый охотник,
торопливо шагая вперёд с протянутой рукой. — Утро такое
прекрасное."

"Прибереги немного для меня, брат, — позвал охотник, сверкнув проницательными глазами.
- Аллус считал, что вы, парни, воюете как младенцы, но это делает из вас мужчину.
Он ухмыльнулся. "Стороны, мы не должны позволять всему этому сброду
приставать к индейцам".

"Черт возьми!" - воскликнул костлявый миссуриец. «Это всего лишь образец, который он
отправляюсь в Бельвью. Он нисколько не беспокоится из-за маленькой бутылочки
вот так, не с теми барами, которые они там выставили. Что вы, мальчики, до тар
не со всеми й' likker вы сними лодок-н-й? Никто никогда не видел, ни о'
он пойдет вниз по реке й'".

Подстрекаемый инспектор швырнул бутылку далеко в реку и попытался
найти выход из круга, но ему не дали прорваться.

"Вы что-то говорили о том, что Ливенворт беспечен или труслив," — сказал
солдат, который шёл к этому посту.  "Мы там руководствуемся здравым смыслом.
Это так же легко, как и раньше, обойти агентства на суше
пытался пройти по реке. Каждый, кто идёт вверх по течению, несёт столько, сколько может унести. Пушная компания использует здравый смысл, пропуская его, потому что не хочет, чтобы он был пьяным, но свободным торговцам всё равно. Если
у компании его нет, то индейцы торгуют там, где могут его достать;
а это значит, что их обчистят до нитки и напоят в процессе
сделки. Будь моя воля, они бы выбросили вас в реку.

— «Верно», — одобрительно кивнул охотник, посмеиваясь и от души хлопая инспектора по спине. — Ты держи эту лодку на плаву.
на берегу в Бельвью, пока вы не закончите, пастор. Так будет быстрее, чем если бы вы
ехали по суше, и это было бы нечестно по отношению к вам.
 Думаете, вы сможете продержать ее там неделю и дать моим товарищам шанс
догнать вас в деревнях манданов? — Он огляделся и ухмыльнулся. —
«У индейцев, должно быть, целая куча мехов, которые они ждут от первого торговца».

«Что здесь происходит?» — спросил капитан, грубо проталкиваясь сквозь толпу.«Что здесь происходит?»

«Ничего, кроме травли правительственного инспектора и священника», — с горечью ответил окружённый толпой министр.

"О", - сказал капитан с облегчением. "Уолл, делайте, что хотите. Вы
закончили с задержанием?"

Инспектор угрюмо посмотрел на него. "Думаю, да", - ответил он.

Капитан повернулся к одному из членов команды. "Джо, закрой этот люк, запри
его и держи запертым, пока мы не прибудем в Бельвью", - рявкнул он. "Мы
готов соответствовать государственным правилам, в нужное время и
место. Вы и ваши друзья могут рыться все, что вы хотите, когда мы доберемся до
Белвью. В следующий раз, когда я найду тебя в трюме с зажженной свечой,
Я заберу ее у тебя и запру тебя там. Он повернулся и приказал
толпа разошлась, и он вернулся на «Техас».

Это была старая история — борьба за то, чтобы провезти спиртное через заставы в верховьях Миссури, и были ещё не опробованные уловки. Из-за неожиданного появления этого инспектора, направлявшегося в агентство, и его назойливого шмона многие считали, что ни один спиртной напиток на борту не пройдёт. И почему «Белль» должна была его перевозить, если её пунктом назначения и поворотным
пунктом был Бельвю?

 «Правда ли, что спиртное контрабандой перевозят вверх по реке?» — спросила Пейшенс, когда
инспектор скрылся из виду внизу.

Ее спутники дружно рассмеялись.

"Они не только пытаются поднять его, - ответил Том, - но и преуспевают в этом. Я
наблюдал за тем пастором с кислым лицом, за его беспокойным бредом о
лодке, и я сразу понял, что там должна быть какая-то игра. Иногда их
информация верна. Тем не менее, я поддержу офицеров этого пакетбота
против него в любое время ".

— Боюсь, вы выиграли бы пари, мистер Бойд, — выдавил из себя дядя.

 — Дядя Джо! Что ты об этом знаешь? — обвиняюще спросила его племянница.

 — Ничего, дорогая, ничегошеньки! — возмутился он, поднимая руки.
Он в притворном ужасе всплеснул руками, его взгляд остановился на трёх новых ялах, лежащих на палубе вверх дном у носа. Он мысленно представил себе полдюжины бушпритов, сложенных на главной палубе у кормы, каждый из которых мог выдержать две тонны, если с ним правильно обращаться, и его затрясло от смеха. В этом году на судне меховой компании не было спиртного, и его капитан
настаивал на тщательной проверке в Бельвью, но фактории на верхней
течении реки были бы в восторге от того, что она им привезла. После
проверки она спокойно продолжила свой путь и пришвартовалась
у берега на должном расстоянии выше агентства; точно так же, как «Белл»
проводил ночь у берега на должном расстоянии ниже
Бельвью; и то, что последний выбрасывал на берег после полуночи, когда
любопытный министр крепко спал, тайно доставлялось вверх по течению на
маленьких лодках в темноте следующей ночи и грузилось на
меховую шхуну выше.

"Дядя Джо!" — сказала его племянница. "Ты что-то знаешь!"

"Да поможет Бог тому, кто этого не знает!" - фыркнул ее дядя. "Посмотри туда!"

Из-за следующего поворота выскочила тяжело груженная лодка Макино. Она была из
Большой корабль, почти пятьдесят футов в длину и дюжину в ширину. На носу сидели
четверо мужчин, гребущих большими вёслами, а на корме, у руля, стоял
капитан, распевавший бодрым и приятным голосом на смеси французского
и английского песню собственного сочинения.

 Пейшенс приложила палец к губам и велела всем замолчать, наклонившись вперёд,
чтобы уловить слова, плывущие по бурлящей воде, и для неё они звучали так:

 _"Мой отец Батист для Пьера Шото
 Он работал на плотине в старой лодке;
 От Юниона вниз по старой Миссури
 За ним гнались, гарпун, кабарга._

 _"Лесничий, путешественник тоже,
 Он никогда так не работал, Боже мой,
 Лак Батист-отец и Батист-сын,
 Лесничие до того, как он стал Миссу._

 _"Маккензи говорит: 'Батист Ладо,
 Ты должен написать письмо Шото;
 Vous — чертовски хороший путешественник —
 так что поторопитесь, мисс._

 _"Возьмите своего сына и шляпу,
 может, вы похожи на корабль Макино —
 как он сказал, как-то раз
 путешествие хорошо закончилось в Сент-Луисе!"_

Когда квадратная корма гружёного мехами судна оказалась напротив пакетбота,
вспыльчивый _патрон_ оборвал свою песню и крикнул: «_Поднимайте вёсла!_»
и четыре весла поднялись из воды и взмыли в воздух, вертикально
и неподвижно. Штурман парохода, случайно оказавшийся в рубке,
в знак узнавания дал несколько коротких гудков, из-за чего
механик проворчал что-то о напрасной трате пара. Команда лодки «Макино» встала и зааплодировала, а капитан выстрелил в воздух из своего пистолета. Между двумя лодками завязалась оживлённая беседа, и капитан, увидев Пейшенс, приложил руку к сердцу и
Он поклонился, тараторя по-французски. Она помахала в ответ и посмотрела, как лодка
движется вперёд под ударами вёсел, взмахивающих в нужный момент.

"Лодка «Макино»," — сказал Том, — "и она спешит. _Это_ экспресс.
На реке верят, что квадратная корма этих лодок позволяет им
развивать скорость на порогах, превышающую скорость течения. Они очень надёжны
и удобны для такого рода навигации, а также хорошо построены опытными
ремесленниками на верфях основных торговых постов вверх по реке.
Они являются большим усовершенствованием по сравнению с предшествовавшими им булями.

"И которые все еще используются, хотя и временные", - сказал капитан.
Ньюэлл остановился рядом с ними. "Но вы не можете превзойти лодку-быка в том, что касается
цели, для которой она была создана: плавания по
более мелким рекам. Я подумал, вам было бы приятно узнать, что мы ожидаем выхода в море.
Ранним утром мы снова отправимся в путь. Но, кстати, о лодках для перевозки быков:
вы когда-нибудь видели одну из них, мисс Купер?

«Мне показывали их в Сент-Луисе, но издалека, — ответила она. — Почему-то они не произвели на меня достаточного впечатления, чтобы я запомнила, как они выглядят».

— Я вам кое-что покажу, — с готовностью предложил Том. — На главной палубе их с полдюжины.

Дядя Джо смущённо огляделся и встал, чтобы уйти в карточную
комнату, но капитан улыбнулся и кивнул.

  — Да, это так, мистер Бойд.
 Посмотрите на них, когда дождь утихнет.Мы всегда рады перевезти несколько штук обратно вверх по реке, поскольку считаем, что
они очень удобны для разгрузки груза на случай, если у нас возникнут небольшие отмели, которые
невозможно пересечь другим способом. Вы были бы удивлены, узнав, как мало воды набирает эта лодка.
После того, как ее груз доставляют на берег.

- Но почему они называют их лодками-быками? - спросила Пейшенс.

«Они названы в честь шкур быков-бизонов, которые используются для покрытия, — объяснил капитан. — Сначала из пучка довольно тяжёлых ивовых прутьев делают дно и связывают его сыромятной кожей. К нему прикрепляют другие, более тонкие ивовые прутья, изгибая их вверх и наружу, чтобы получились рёбра. Затем с каждой стороны от носа до кормы сгибают два
тяжелых шеста и привязывают их к концам рёбер, формируя планширь. Всё привязывается сыромятной кожей,
без использования болтов, шурупов или гвоздей. Шкуры быков-буйволов, обычно
шкуры, подготовленные индейцами, хотя охотники и звероловы тоже могут это сделать, сшиваются вместе с помощью сухожилий после того, как их хорошо вымачивают. Их туго натягивают на каркас и надёжно привязывают к ружью, и они высыхают, становясь плотными, как барабанные перепонки, и на них проступает каждое ребро. Затем в швы и подозрительные места на шкурах втирают смесь из бизоньего жира и золы, и лодка готова. Обычно на дно кладут ложное дно из ивовых прутьев толщиной в три-четыре дюйма, чтобы предотвратить попадание воды, которая обязательно просочится.
от намокания груза. Утром лодка поднимается высоко и поднимает воду.
всего несколько дюймов воды; но часто ночью внутри может быть шесть или восемь
дюймов воды. Я сомневаюсь, что можно использовать какой-либо другой вид лодки.
на Платте можно подниматься очень далеко, и иногда даже лодки-бычки не могут подняться.
"

- Как получилось, что лодка меховой компании оказалась привязанной у дамбы в Сент-Луисе?
Луис, после того, как мы ушли? - спросил Том. - Поздновато для нее, не так ли?

- Да, это так, - ответил капитан. "Великим событием на этой реке всегда было
ежегодная меховая посылка вверх по течению. Она приближается
где-то позади нас, и, скорее всего, обгонят нас до того, как мы доберёмся до устья Кава. Они больше рискуют на реке, чем мы, потому что им нужно добраться до Форт-Юнион и вернуться обратно, пока воды достаточно. Он посмотрел на Пейшенс. — Вы далеко направляетесь, мисс


Купер? — спросил он, желая перевести разговор в более приятное для себя русло."Капитан" Санта Фе"," ответила она так спокойно, словно это была
поход по магазинам от дома до магазины в центре города Сент-Луис.

"Ну и ну!" - воскликнул он, как будто сам этого не знал. "Это будет
настоящее предприятие!"

Том Бойд ошеломленно уставился на нее, не веря своим ушам. Медленно
меняющееся выражение его лица привлекло ее внимание, и она улыбнулась
ему.

- У вас такой вид, словно вы увидели привидение, мистер Бойд, - засмеялась она.

"Я собираюсь сделать все от меня зависящее, чтобы не видеть, Мисс Купер; или пусть кто-нибудь
еще видел одного", - ответил он загадочно. «Я рад, что я тоже направляюсь в Санта-Фе. Для меня большая неожиданность и радость узнать, что вы идёте по той же тропе».

 «Почему вы не сказали, что в этом году идёте по Орегонской тропе?» — быстро спросила она. «По крайней мере, я так вас понял».

«Я часто позволяю своему энтузиазму брать надо мной верх, — ответил он. — Как бы мне ни хотелось отправиться в Орегон, мне придётся подождать, пока мои дела не позволят мне последовать за своим увлечением. Понимаете, я дважды ездил в Санта-Фе, это у меня в крови, и есть причины, по которым я должен снова пройти по этому маршруту. И потом, зная этот маршрут так хорошо, я, возможно, смогу в этом году всё хорошо спланировать. Но разве это не
самое удивительное совпадение?

«Очень», — сухо ответил капитан. «Кстати, мистер Бойд, вы с мистером
Купером, кажется, довольно дружны, и вы оба не теряете времени даром».
компании ваших нынешних соседей. Видеть, что вы оба живут
с незнакомыми людьми, как бы он подойдет вам, если вы будете жить вместе. в то же
номер? Хорошо: тогда я поговорю с мистером Купером, и, если он согласится,
Я внесу изменения. Извините, что отрываю вас двоих, но мне
пора уходить." Он поклонился и вошел в каюту, улыбаясь про себя
. Он отчётливо помнил свой разговор с молодым человеком,
состоявшийся всего за день до этого, когда Том с большой серьёзностью заверил его,
что больше не может противиться зову эмигрантской тропы и что
он собирался отправиться с первым караваном. Капитан был рад перемене в планах молодого человека, потому что знал, что племяннице его старого друга будет безопаснее в долгом путешествии по равнинам, если Том Бойд будет в составе каравана. Он направился к игровым столам, чтобы найти её дядю, который, как он ожидал, будет окружён представителями профессии, от которой Джо Купер отказался много лет назад ради более достойного способа зарабатывать на жизнь.

Репутация «Сент-Луис Джо» была известна почти всем, кроме него самого
племянница; и бывший игрок не был уверен, что она этого не знает.
Хотя его имя было хорошо известно, на обеих реках было много игроков,
новичков, которые не знали его в лицо; и ему нравилось играть роль невинного и ничего не подозревающего торговца
и наблюдать, как они пытаются его обмануть. Ни один из профессионалов на «Миссури Белль» не знал, что играет против человека, который может научить его тонкостям избранного им искусства; но к тому времени они уже провели пару совещаний в тщетных попытках понять, почему их
Совместные усилия принесли горькие плоды. Один из них, переживая из-за своих
умеренных, но досадно постоянных убытков, начал выходить из себя.
  Хотя его кошелек не сильно пострадал, его гордость была уязвлена и кровоточила. Элиас Стивенс был известен как вспыльчивый человек, которого лучше не провоцировать, и Джозеф Купер снова и снова провоцировал его, получая от этого тихое, но глубокое удовлетворение. Сначала Стивенс жаждал лишь крупной суммы денег, которую его старший соперник демонстрировал открыто и беспечно, но теперь это становилось
второстепенный, и желание отомстить, горящее в Стивенсе, делало его
все более и более безрассудным в своей игре.

Небрежная манера, с которой Джо Купер демонстрировал свои деньги, чтобы пробудить
алчность игроков пробудила быстрый интерес у других за пределами
братства, и другие руководители планировали другие способы получения
обладание им. Двое мужчин, в частности, полагая, что наилучший шанс
украсть его был, когда его владелец находился на лодке, решили
совершить попытку этой ночью. Если лодка должна оставаться привязанной к
сбежать с берега было бы легко; и если бы они начали до рассвета, то
могли бы воспользоваться яликом, который большую часть времени
буксировали, и всегда во время плавания после наступления темноты.

Капитан Ньюэлл заглянул в игорную комнату и не увидел своего
друга, но, повернувшись, чтобы посмотреть в верхнюю часть каюты, он
заметил, что тот идёт по палубе, и вышел, чтобы подождать его.

"Ищешь меня?" — спросил дядя Джо, улыбаясь.

«Да, я хочу сказать тебе, что твой юный друг Бойд передумал
и едет в Санта-Фе, чтобы заняться своими многочисленными делами»
— Там. Обычно я бы держал рот на замке, но я знаю его отца и всю его семью, а в Сент-Луисе нет людей лучше. Кого ты хочешь поставить во главе обоза?

Дядя Джо задумчиво почесал подбородок. — Ну, я думал о Бойде и немного сожалел, что он поедет по другой дороге. Я присмотрю за этим негодяем. Мне кажется, что при таких обстоятельствах он бы взял мои повозки в качестве платы за проезд! Хе-хе-хе! Передумал, да?
 Будь я проклят, если стану его винить; в его возрасте я бы пошёл дальше ради такой девушки, как Пейшенс. Как насчёт глоточка на удачу?

"Не сейчас. Как ты смотришь на то, чтобы сменить партнера для сна?" - спросил капитан.
капитан быстро объяснил суть дела.

"Первоклассная идея; мой партнер теперь проводит большую часть своих ночей
почесываясь. Лучше смени меня вместо него, а то Бойда немного поругают.
спи на этой койке.

Капитан Ньюэлл прислонился к стенке каюты и рассмеялся. "Хорошо, Джо;
Я распоряжусь, чтобы ваши вещи вынесли, а замену сделали не позже ужина. Смотрите, чтобы эти игроки вас не ободрали.

 * * * * *

Верный своему слову, капитан переселил Джо Купера в комнату его нового
друг, и отправили на бычьей шеей, bullwhacking хулиганом, который имел общий
Кабина том, чтобы взять экс-игрок и бывший причал это. Такое расположение было
подходящим для обоих способов, потому что двое друзей были не только вместе, но и
два громкоголосых, ругающихся приграничных головореза нашли друг друга очень
приятными. Они познакомились накануне вечером у костра на берегу, и, как и многие новые и поспешные знакомства, эта дружба не успела проявить свои недостатки. Один из них украл бутылку спиртного на вечеринке у костра и, узнав об этом,
Вскоре после ужина он привёл своего нового соседа по комнате в их общую
комнату, чтобы отпраздновать это событие, и они оба остались там.

Начало вечера прошло как обычно: дядя Джо за карточным столом, Том Бойд с Пейшенс, а позже он общался с охотниками и
трапперами в хижине, пока его глаза не начали слипаться. Оставив друга за столом, он пошёл в их комнату и через несколько минут так крепко уснул, что не услышал, как вошёл торговец. Ему показалось, что едва он закрыл глаза, как проснулся
Он вздрогнул и так резко сел на койке, что сильно ударился головой о потолок. Он скатился с койки и приземлился на пол, как кошка, с пистолетом в руке, как раз в тот момент, когда его сосед по каюте нащупывал под подушкой свой пистолет и спрашивал, в чём дело.

 Казалось, звук выстрела наполнил всю каюту. Крики, ругательства, грохот, доносившиеся из-за тонкой перегородки, подсказали им, что это происходит в соседней комнате. Зажёгши свечу, двое друзей с пистолетами в руках осторожно открыли дверь как раз в тот момент, когда один из офицеров корабля сбежал по лестнице.
В коридоре с фонарём в руке. В каюте раздался оглушительный грохот, и они увидели, как он поставил фонарь, прыгнул в тёмную тень и снова появился в поле зрения, запутавшись в ногах и руках.
 Другие двери открылись, и из них высыпали мужчины в ночных рубашках и заполнили коридор.

Битва в каюте приняла неожиданный оборот, как только появился офицер. Дверь внезапно прогнулась, сорвалась с петель и пролетела по узкому коридору, а за ней последовала парящая в воздухе фигура, к одной ноге которой был привязан Эбенезер Уиттакер, громила с «Санта-Фе».
Тропа была надёжно закреплена. За ним нырнул его новый друг, который когда-то
руководил группой таких же, как он, в норе Брауна, и был там главным. Ловец нырнул головой вперёд в рычащую пару, катающуюся по полу, и его подогретое алкоголем рвение не позволило ему тратить драгоценное время на выяснение личностей противников. Он
знал, что один из них был его новым соседом по комнате, а другой — вором-домушником,
и, не разобрав в полумраке, кто есть кто, он позволил БогуДесс Шэнс направил свою энергию в другое русло.

 На другом конце коридора корабельный офицер, к которому теперь присоединилось столько добровольных помощников, что дело быстро приобрело характер бунта, наконец-то сумел вытащить вора из людской толпы и передать его в нетерпеливые руки троих членов экипажа, предоставив спасателям разбираться между собой, что они и делали с похвальной энергией, беспристрастно и без определённых целей. Учитывая,
что они не знали, с кем и почему они сражаются,
так хорошо, что Том задался вопросом, какая сила могла бы противостоять им, если бы они объединились ради благого дела и согласовали свои действия.

 В дальнем конце коридора, избив, задушив и превратив вора в бесчувственную массу, дубинщик обратил свою переполнявшую его энергию против своего нового и слишком восторженного друга, и они покатились в каюту, а затем обратно к возвышающейся груде в дальнем конце коридора. Нанося удары небрежно, наугад, но
решительно, как раз в тот момент, когда он начал распадаться на части,
и разъярённые единицы, сражающаяся пара воздействовала на него, как гальванический ток
на рефлекторный центр, и тут же схватка возобновилась.

Наконец, с помощью лебёдок, лодочных крюков, топорищ и
дровёшек офицерам и команде лодки удалось разнять массу и вытаскивать
по одному противнику за раз. Они выстроили их в ряд, как и приказал капитан
Ньюэлл галопом промчался по коридору, одетый в брюки,
надетые задом наперёд; в одном резиновом ботинке, в одном красном носке и в ночной рубашке,
наполовину засунутой за пояс брюк; но он был тщательно и
точно шляпе с высокой коронованный бобер. Он выглядел так, как если бы он был
выйдя из просыпаюсь и иду на маскарад. Несмотря на очень
последние и интересные события, которые он получил большое количество внимания.

"Что-за-черт-й-материя?" он гневно потребовал, глядя вокруг себя,
пистолет поднятым в одной руке, в другой сжимая опытный кусок пепла.
— —

— Здесь была драка, — осторожно объяснил уставший офицер.

— Чёрт-возьми-я-думал-это-молитвенное-собрание! — взвизгнул капитан.
— Кто-дрался? —

— _Они_ были, — ответил офицер, размахивая руками во все стороны.

"Что-что?"

Офицер непонимающе посмотрел на него и почесал голову, осторожно
избегая двух шишек над ухом.  — Будь я проклят, если знаю, сэр!

— Ты что, дрался, Флинн? — агрессивно и с подозрением спросил капитан. — Ну что, ты закончил?

— Нет, сэр, я как раз заканчивал.

— Боже мой! Тогда не смей начинать! — рявкнул капитан, оглядываясь по сторонам. — Вы похожи на британцев в Новом Орлеане, — сказал он команде. — Что это было? Чёрт возьми! Должно быть, у этого было начало!

— Да, сэр, — ответил офицер. — Всё началось сразу после взрыва.

 — Какого взрыва?

 — Не знаю. Я услышал его на верхней палубе и спустился сюда так быстро, как только мог. Как только я подошёл к ней, — и он шагнул вперёд и коснулся ногой того самого места, — дверь каюты распахнулась прямо на меня. Я вроде как пригнулся в сторону,
и кто-то ударил меня прямо в глаз. Я думаю, что драка началась именно тогда. Прошу прощения, сэр, но вы надели штаны
вверх ногами — я имею в виду, задом наперёд, сэр.

"Какое отношение мои штаны имеют к этому позорному бунту или мебби-мятежу?"
вспыхнул покрасневший капитан. Он не смог удержаться, чтобы не бросить взгляд вниз, на
свою персону, и поспешно сунул ногу в красном носке за ее обутую в ботинок
пару.

Кто-то хихикнул, и звук прокатился по шеренге, набирая громкость.
Свирепо глядя на покрытый боевыми шрамами состав, капитан Ньюэлл взмахнул пистолетом
и, казалось, растерялся, не находя слов.

Дядя Джо шагнул вперед вместе с "забойщиком быков". - Капитан, этот человек говорит, что
он проснулся и обнаружил, что вор залез к нему под подушку, где он хранит
его бутылка. Я думаю, что вор стоит там, у стены, а его напарник, который, несомненно, был его сообщником, находится в руках этих двух мужчин. Остальная драка была беспорядочной, но с благими намерениями. Я думаю, что если вы заколете этих двух воров и отпустите остальных по каютам, то поступите правильно. Что касается Флинна, то он заслуживает похвалы за свою роль в этом деле.

 — Вот как я это понимаю, капитан, — сказал Том и снова расхохотался. — Очевидно, они охотились за деньгами мистера Купера, которые он так неосмотрительно показал, и не знали, что он сменил каюту.

— Думаю, это оно, капитан! — крикнул кто-то со смехом. — В любом случае, это
достаточно хорошо. Пойдёмте, капитан, пора выпить за всех!

Через мгновение пикник в рубашках с закатанными рукавами был в самом разгаре, бутылки
быстро пустели.




 ГЛАВА V

 Оскорбление


Вскоре после рассвета Том проснулся и почувствовал устойчивую
вибрацию и ритмичные всплески гребного колеса. Торопливо
одевшись, он вышел на палубу и посмотрел в сторону берега. Вода
кремового цвета с шоколадным оттенком, достаточно плотная, чтобы скрыть
кусочек ракушки, лежащий на глубине всего в четверть дюйма, бурлила
позади;
Слева по борту виднелся низменный остров, покрытый огромной грудой сваленных в кучу деревьев, брёвен и мусора, принесённых стремительным течением реки, а дальний берег был покрыт густыми лесами из орешника и тополя, перемежающимися с плодородными низинами, поросшими кустарником. Он знал, что дальше вид изменится на почти безлесные зелёные прерии, изрезанные глинистыми обрывами. Поверхность реки была неспокойной, и ветер уже
достиг тревожной силы, а время от времени налетали порывы холодного дождя
разбрызгал воду и напал на лодку. По ударам лопастей
и высокой частоте вибраций он понял, что "Колокол" движется вперед
на всех парах, но его мимолетное хмурое выражение исчезло из-за
думал, что пилот компетентен и знает, что делает. Тем не менее,
он чувствовал себя немного неловко и пошел вперед, чтобы нанести визит пилоту.

Добравшись до палубы, он увидел обоих рулевых у штурвала, а также наблюдателя на крыше маленького домика, в то время как на носу, на главной палубе, другой наблюдатель внимательно изучал реку впереди.

«Мы хорошо проводим время», — любезно сказал Том, просунув голову в рубку.

 «Да, — донеслось в ответ ворчание, — может, даже слишком хорошо».

 Его слова и манеры не располагали к разговору, и гость спустился вниз, чтобы узнать о завтраке. Подкрепившись чашкой
кофе, он почувствовал, что сможет подождать, пока еда будет готова, и снова вышел на
палубу, стоя в тени угла каюты, притворяясь, что его интересует медленно
меняющаяся панорама, но на самом деле нетерпеливо ожидая появления Пейшенс Купер. Он прождал около
Через час, едва пошевелившись на своём посту у двери, через которую она прошла
утром, он заметил, как она пересекает хижину.
 Отвернувшись от окна и шагнув вперёд, он открыл ей дверь
и после короткого весёлого разговора о том, что они снова в пути, подвёл её к
столу для завтрака, не обращая внимания на хмурого торговца лошадьми, который сидел за
столом в углу и разговаривал с Элиасом Стивенсом.

Их завтрак занял не так много времени, как накануне утром.
Одной из причин было то, что во время еды они почувствовали, как лодка повернула в сторону
Берег был уже близко, и, прежде чем они закончили, лодка остановилась у берега и снова пришвартовалась.

"Кажется, дождь на сегодня закончился," — заметила Пейшенс, выглядывая из окна рядом с ней. "С каждой минутой становится светлее. Интересно, почему лодка остановилась?"

"Слишком сильный ветер," — ответил её спутник, кивая на волны, бегущие мимо лодки.

- Если это все, я отправляюсь на берег, - заявила она.

- Тебе это может показаться неприятным, - предупредил Том, обрадованный перспективой
прогуляться с ней. "Под ногами обязательно будет мокро, и ветер будет сильным .
холодный и пронизывающий; но если ты не возражаешь, я уверен, что и я не возражаю. Он
допил кофе и улыбнулся. "Для меня будет большим облегчением сойти с этого корабля".
"Это будет большим облегчением".

"Ладно, тогда я буду ждать вас на пристани в десять минут", - она
воскликнула. "Это будет хорошая возможность, чтобы привыкнуть к
тяжелые ботинки Дядя Джо сделал для меня. Они пахнут сальными свечами с кожаными фитилями, если вы можете себе такое представить.

Он увидел, как она вошла в свою каюту, а затем пошёл в свою, взял винтовку
и встал у трапа, как часовой. Меньше чем через положенное время
она присоединилась к нему, весело помахала рукой дяде и капитану, которые
разговаривали у домика лоцмана, и спустилась по наклонной доске,
желая исследовать берег реки. Когда они добрались до вершины
пологого берега и снова повернулись, чтобы помахать рукой, солнце
проглянуло сквозь облака и превратило влажные деревья и кусты в
сказочную страну. Они не ушли далеко на юг, так как им приходилось держаться
открытых пространств, где они могли идти, не задевая мокрую
листву, но они нашли сравнительно свободные тропы вдоль вершины
берег, откуда они могли наблюдать за пакетом и вернуться без лишней спешки, услышав её предупреждающий свист.

 Они пересекли следы нескольких животных, и она с интересом слушала, как её спутник описывает их, удивляясь его глубокому знанию повадок животных.  Наконец, подойдя к большому бревну тополя, очищенному от коры и сверкающему на солнце, он помог ей сесть на него и сел рядом.

— Вы удивили меня, мисс Купер, когда упомянули, что собираетесь в
Санта-Фе, — сказал он, поворачиваясь к одному из предметов, лежащих на самом верху.
разум. "Для мужчин это долгое, утомительное путешествие, и оно может оказаться
бесконечно более утомительным для женщины".

"Полагаю, да", - задумчиво ответила она. «Но знаете, мистер Бойд, я не видела своего отца пять лет, и в его письме, которое он отправил с караваном, идущим на восток из Санта-Фе в прошлом году, говорилось о том, как он скучает по мне, как недоволен своим хозяйством и как боится провести ещё одну зиму вдали от нас. Конечно, тогда было уже слишком поздно для поездки, но я решила отправиться к нему с первым караваном, который отправится из Индепенденса этой весной». Дядя Джо кипел и суетился
Он рассказал мне об этом и собрал все истории о лишениях, потере рассудка и внезапной смерти, а также обо всём, что может напугать, и принёс их мне в качестве предостережения. Я могу делать с ним всё, что захочу, кроме как отговаривать его от азартных игр, и когда он по-настоящему понял, что ничто не может меня остановить, он сдался, и вскоре я так увлекла его объяснением печальных историй, которые он мне принёс, и поиском новых, светлых и радостных, что он сам наполовину поверил в них. Я узнал,
что все индейцы были домашними животными, что повсюду были километры цветов
Кстати, люди, находившиеся при смерти от самых разных причин, чудесным образом поправлялись к концу первых двух дней, и каравану приходилось внимательно следить за тем, чтобы его участники не покидали его и не селились вдоль тропы.

Они оба расхохотались. Он легко мог представить, как её дядя в отчаянии
разворачивается. Ему очень понравился Джозеф
Купер, который был весёлым, добросердечным старым лисом среди своих друзей,
наслаждался их удовольствиями и самодовольно грелся в лучах их
одобрения. Для него не было слишком больших трудностей, если они
приносил счастье тем, о ком заботился.

Они смеялись, болтали и очень веселились и были очень
удивлены, когда его худощавая фигура появилась рядом с рулевой рубкой, и они увидели, как он размахивает шляпой и жестикулирует, указывая на свой рот, с большим воодушевлением и
преувеличением.

"Боже мой! Уже пора ужинать?" — воскликнул Том, соскальзывая с бревна и впервые осознавая, что бревно было далеко не таким сухим, как он думал.

Смеясь и подпрыгивая, они поспешили обратно к посадочной площадке, сбежав
по склону холма, который вёл к небольшому проходу в роще неподалёку от
у кромки воды. Когда они начали спускаться, Том заметил несколько фигур, распростёртых на песке, который быстро высох под совместным натиском солнца и ветра. Среди них он увидел долговязую фигуру Эфраима
Скулкрафта, который медленно приподнялся на локте, когда торговец лошадьми повернулся и посмотрел, как они спускаются по склону.

  Пейшенс споткнулась, ей мешали тяжёлые ботинки, и её спутник удержал её, когда она упала вперёд. Подбросив её в воздух, он снова поставил её на землю по другую сторону от себя и со смехом предложил ей руку.

«Нет ничего лучше, чем плети, чтобы отгонять мух», — раздался протяжный, неприятный голос ухмыляющейся фигуры на земле. «Гони мух воздухом. Заворачивай их в юбки, и молодые парни будут вести себя как полные идиоты. Любой ловелас может пустить пыль в глаза, как будто это
свободная кожанка. — Его хриплый смех был вдвойне неприятен из-за
презрительной усмешки, и Том напрягся.

"Я видел пример этого прямо здесь, на этой пачке, и, скорее всего,
увижу ещё много такого, если у меня хватит терпения. Хе-хе-хе!"

Том замедлил шаг, но быстрое, ободряющее прикосновение к его руке заставило его идти дальше, не отрывая пылающего лица от лодки. Он
не осмеливался взглянуть на свою спутницу. Они молча поднялись по трапу
и вошли в каюту. Том с плохо скрываемым нетерпением ждал, когда его
спутница присоединится к своему дяде за столом. Но он был удивлён,
потому что она заговорила приятным, мягким тоном и велела ему
оставаться на месте ещё несколько минут. Прежде чем он успел понять,
что она имела в виду, он увидел, как она наклонилась над столом своего дяди и что-то сказала.
Бывший игрок внезапно отстранился, погладил ее по голове и направился
быстро, но беззаботно к любопытствующему зрителю.

"Вы, молодые люди, никогда не заботитесь об удобстве стариков", - сказал он.
усмехнувшись, он взял Тома за руку. - А теперь, сэр, я получу огромное
удовольствие от того, что вытяну ноги в любом направлении, которое вы выберете, и от того, что
вытяну шею любому назойливому зануде. Я к вашим услугам, Том, и, чёрт возьми, я ещё не слишком стар, чтобы стать директором!

Том уставился на него, переваривая услышанное. «Боже мой!» — пробормотал он. «Во всём мире нет никого, кто был бы похож на неё! Спасибо
Что касается вас, мистер Купер: если вы будете так любезны встать на одну сторону и оставить это дело между мной и этим хорьком, я постараюсь не задерживать вас надолго. Возможно, он был бы достаточно вежлив, чтобы выбрать другой способ ссоры!

 Скулкрафт настороженно поднялся, когда они вышли на маленькую полянку, и увидел, как Том передал двуствольное ружьё своему товарищу, снял пояс и набросил на него пальто. Торговец лошадьми ухмыльнулся с диким восторгом,
бросив своё оружие и плащ, едва веря в свою удачу. Немногие мужчины на границе
Встреться с ним безоружным.

Том шагнул вперёд.  «Каждый раз, когда я вижу, как этот тербаскерский сок
стекает по твоему подбородку, Школкрафт, это меня бесит», — спокойно сказал он.
"Я собираюсь вытереть его, — и он ударил противника открытой ладонью в челюсть,
быстро отступив в сторону. "Вы все
затаили на меня злобу", - заявил он, уступая место перед
разъяренным торговцем лошадьми, - "с тех пор, как я поймал тебя на жульничестве в "Индепенденсе".
Ты пытался отработать это с тех пор, как мы покинули дамбу. Я
думаю, это принадлежит тебе!"

Он быстро шагнул вперёд и ударил Школьного Красавчика правым кулаком в лицо,
увернувшись от размашистых ударов. «Если ты не струсишь и
вступишь в драку, — насмехался он, — я буду тебе очень
благодарен, потому что я обещал своему другу не задерживать его
с ужином». Он снова шагнул вперёд и ударил по окровавленным губам. Он боксировал правильно, в соответствии со временем, за исключением того, что
с пользой для дела использовал свои ноги. Его образование в восточном
университете было разносторонним, и он никогда не позволял себе выходить из
формы.

 Скулкрафт, разъярённый, прыгнул вперёд, чтобы схватить его, надеясь
в драке без правил, в которой у него было мало равных. Вместо того, чтобы отойти в сторону, он теперь твёрдо стоял на одном месте, слегка выдвинув левую ногу вперёд, и наносил серию ударов прямой рукой, от которых торговец лошадьми отшатывался назад. Молодой человек воспользовался своим преимуществом, двигаясь вперёд с
непоколебимой решимостью, его прямые удары неизменно опережали
несвоевременные и ужасающие размашистые удары его истекающего кровью противника, который демонстрировал
жизнеспособность и способность принимать удары, что было нетипично для мужчин
его порода. Торговец лошадьми знал, что если бой останется открытым, то он долго не продержится, и он взял себя в руки и начал думать.

 Внезапно он упал на четвереньки, получив удар справа, который едва не причинил ему боль, и вскочил, воспользовавшись оплошностью противника, чем вызвал радостные возгласы своей маленькой группы друзей. Но если бы Том не понял, что едва задел челюсть торговца лошадьми и не смог бы его повалить, трюк мог бы сработать.
Школьному мастеру удалось схватить обоих мужчин. Правая рука Школьного мастера обвилась вокруг талии противника и крепко прижала его к себе, а левая скользнула между ними и оказалась под подбородком молодого человека, начав поднимать его вверх и назад. Это был любимый и самый смертоносный трюк торговца лошадьми, и он ликовал, выгибая спину и вкладывая в это все свои силы. Он никогда не проигрывал, потому что жертва
этого захвата должна была либо сдаться, либо сломать себе шею, и выбор
оставался не за жертвой.

 Мышцы на шее Тома вздулись, как будто вот-вот лопнут,
Вены на его лбу и шее вздулись, превратившись в крошечных змей, а его багровое лицо становилось всё темнее и темнее, приобретая пурпурный оттенок.
Но Скулкрафт обнаружил, что имеет дело с человеком, который изучал борьбу так же усердно, как и смежную с ней науку. Он также обнаружил, что существует способ противостоять его любимому приёму, если лишить его главного преимущества — неожиданности. Чтобы удар был смертельным, он должен был быть нанесён мгновенно и не встретить
готового, жёсткого сопротивления; но он потерпел неудачу из-за тонкой
предупреждение, переданное его противнику, когда он упал перед безобидным ударом.
 Почти прежде, чем он осознал это, левая рука Тома, кружившая высоко в воздухе, протиснулась
между их головами и опустилась на щёку Скулкрафта. В тот же миг правая рука метнулась вниз и схватила его за левое бедро, вплотную к промежности; и когда левая рука с силой, которой невозможно было противостоять, толкнула его голову в сторону, правая рука внезапно взметнулась вправо, и он ударился о землю головой и плечом с такой силой, что потерял сознание.

Победитель отшатнулся назад, выпрямился и слегка покачнулся, хватая ртом воздух. Он яростно развернулся, услышав шаркающие шаги сбоку и чуть позади себя, но в этой предосторожности не было необходимости, потому что одновременно с шарканьем раздался резкий, холодный и смертоносный голос Джо Купера:

«Лучше остановись, Стивенс!» Я всего лишь ищу предлог, чтобы взорвать тебя!

Элиас Стивенс подчинился, стоя в нерешительности и хмурясь. "Ты говоришь черт знает что"
"большой" за ружьем!" - усмехнулся он.

"Только вдвое меньше, чем я мог бы, учитывая, что это двойное ружье", - возразил тот.
мужчина постарше. "Если тебя это не устраивает, мы можем развернуться, отойти на десять шагов и "
стрелять, когда будем готовы. Может, пока мы этим занимаемся, сделаем хорошую работу?
" Я не Майк Финк, но и ты не Плотник, так что, я думаю,
даже красиво.

— Я разберусь с любыми возражениями, каким бы ни был способ, — сказал Том, обращаясь к
Стивенсу и остальным. — Я буду готов к тебе, Стивенс, к тому времени, как ты
снимешь оружие и пальто, если ты так решишь. Не стоит нападать на старика,
пока рядом есть кто-то помоложе, и, кроме того, это моя ссора. Вот он, у тебя в зубах; возьми его и съешь!

«Это была честная схватка», — неохотно восхитился один из зрителей. Он
выразил этическую сторону борьбы, распространённой в то время в этой части страны. Любая борьба, будь то руками, ногами, ногтями, зубами или другим оружием, была честной, если в ней не участвовал посторонний. Таково было правило лодочников, и они соблюдали его на всех водных путях, от Нового Орлеана до верховьев Миссисипи и от Питтсбурга до Скалистых гор.

Том кивнул.  «Хорошо.  Можешь сказать ему, что в следующий раз он не подойдёт так близко, — сказал он, взглянув на взволнованного проигравшего.  — Пойдём, дядя».
Джо, твой ужин совсем остыл и испортился.

— Я достаточно горячий, чтобы подогреть его, пока ем! — огрызнулся его друг. — Но я на мгновение испугался.
Сражаясь в этой стране, ты ничего не добьёшься, кроме
могильного камня, и тебе чертовски повезёт, если ты его получишь.
Но ты сделал то, за чем пришёл; в последний раз, когда я смотрел, я не видел у него на подбородке табачного сока. — Он последовал за своим спутником вниз по берегу и, когда они пересекали сходни, усмехнулся. — Думаю, я ещё долго не буду есть печень: от его лица меня чуть не стошнило!

«Я не должен был так его калечить, — признал Том, — но я был зол. В следующий раз я его убью». Затем он подумал о Пейшенс и
просиял.

 «Таких, как она, больше нигде нет!» — пробормотал он.Дядя Джо искоса взглянул на слегка помятое лицо своего спутника,
проницательно отметив выражение благоговейного трепета и обожания.

 «Молодой человек, — сказал он, — вы немного торопливы, но мне это нравится.  Я думаю, если бы вы взяли мои повозки в Санта-Фе, вы бы научились терпению».

 При этой второй за последние полчаса игре слов, связанной с её именем, Том резко обернулся.
Он остановился и протянул руку. «Дядя Джо, если ты думаешь, что я смогу с ними справиться, я пройду через это, если придётся, без волдырей…» — тут он запнулся, и его лицо посуровело, когда он с сожалением покачал головой. «Я не могу этого сделать», — прорычал он. «Было бы несправедливо навлекать гнев Армихо на твою племянницу и брата. Он бы преследовал их, как дикое животное. Нет, тебе придётся придерживаться того плана, который ты задумал».

Дядя Джо покачал головой. «Очень жаль, Том. Я рассчитывал, что ты присмотришь за Пейшенс и поможешь ей». Это слишком чертовски плохо."

Смех Тома разнёсся над водой. «О, я так и сделаю! Я направляюсь в Санта-Фе либо как наёмник, либо со своими товарами, но я не поеду с вашими повозками. Я всё хорошо продумал».

 «Я всегда попадаю в такие ситуации, из которых приходится выбираться», — проворчал
Дядя Джо. «Теперь, я думаю, мне придётся сказать Пейшенс, что ты слишком молод и
неопытен, чтобы справиться с моим делом. И, может быть, _тогда_ мне придётся отказаться от него!
 Скажу тебе одно: эта поездка в Санта-Фе, может, и хороша для инвалидов,
но она не пошла на пользу моему здоровью!» Пока Том смеялся над ним,
обдумал. "Ха! Не думаю, что будет хорошо, если она узнает
что вы с армиджо такие же дружелюбные, как шайенны и команчи. Материть
он! Ну, теперь уберите этот пистолет' прийти в себя съесть, если есть
ничего не осталось".




ГЛАВА VI

ИНДЕЙЦЫ И ГРЕБЦЫ


Вскоре после полудня ветер стих настолько, что пакетбот смог продолжить
движение вверх по течению, и все надеялись, что он совершит долгий и спокойный переход. Но этим надеждам не суждено было сбыться.

Первый неприятный инцидент произошел, когда судно было пришвартовано к берегу у поленницы, чтобы пополнить запасы топлива.
Быстро, и первый из носильщиков добрался до сложенных в кучу дров,
когда из-за них выскочила дюжина индейцев-отступников, готовых
на мгновение отвлечься от своей вылазки с целью кражи лошадей,
чтобы собрать дань в виде огненной воды на лодке. Они отказались позволить убрать палку без боя или без предоставления им спиртного и товаров,
и главарь банды схватил за руку первого попавшегося члена команды
и попытался утащить его за укрытие из палок, чтобы взять заложника,
который придал бы дополнительный вес их требованиям и спас их от
обстрела.

Подстрекаемый отчаянием и страхом из-за неожиданности нападения и
того, что могло его ждать, белый человек отчаянно сопротивлялся и,
когда к нему вернулось спокойствие, нанёс своему краснокожему противнику
точный удар в пах и швырнул его на землю на виду у лодки. Полдюжины всадников на борту вскочили, схватив винтовки, и
закричали, подавая сигнал тревоги; четырёхфунтовую карронадную пушку быстро
выкатили на позицию, и заряд картечи полетел через поленницу в
кусты и деревья. Грохот пушки и шум, поднятый
Грохот, с которым заряд пронесся сквозь ветви и кусты, привёл дикарей в смятение, и, не осмеливаясь бежать из завала и вверх по берегу под
прицелом пушек и быстро увеличивающегося числа ружей на палубах лодок,
они подняли руки и медленно вышли из своего бесполезного укрытия.

Капитан Ньюэлл выкрикивал безумные приказы своим мрачным и метким
добровольцам, одновременно приказывая и умоляя их не стрелять, потому что
он знал, что кровопролитие положит начало безжалостной снайперской войне
вдоль реки, которая может продлиться несколько сезонов. В такой игре
Снайперы на берегу, хорошо замаскировавшись, вполне могли нанести лодке серьёзный урон. Для него это не было в новинку, и он знал, что ничего серьёзного из этого не выйдет, пока никто из индейцев не пострадает. Этот небольшой отряд состоял из отщепенцев из приграничных племён, которые были развращены контактами с белыми, торговавшими спиртным, и больше подходили для мелких краж, чем для роли воинов. Он кричал,
спорил, ругался и умолял нетерпеливых стрелков, большинство из которых
В памяти всплыли украденные тюки с мехами и снаряжение, попавшие в руки таких индейцев, как эти.

 Рычащие жители прерий, зная, что он прав, и понимая его позицию, неохотно продолжали держать пальцы на спусковых крючках и в конце концов опустили оружие, надеясь, что индейцы потеряют голову и совершат какой-нибудь опрометчивый поступок; но индейцы не были глупцами, какими бы они ни были. С одной стороны — нетерпеливое ожидание, с другой — угрюмое
согласие. Леса были убраны, канаты сброшены, и «Миссури Белль»
быстро вышла на реку с мрачным видом
Защитники, стоявшие на корме и молившиеся о том, чтобы у них появился повод открыть огонь,


 едва лодка отошла на достаточное расстояние от берега, как индейцы по сигналу своего предводителя выскочили из-за поленницы и открыли огонь по лодке из мушкетов, луков и стрел, которые были гораздо точнее жалких ружей, которые были у нескольких храбрецов. Для них выпустить стрелу — это инстинкт,
и они развили его до поразительной степени, если не сказать больше.
В то время как гладкоствольные ружья с различными зарядами
Из-за разницы в порохе и размерах пуль они плохо стреляли на любом расстоянии.
С лодки тут же ответили из двух десятков ружей, осыпав свинцовым градом сложенные брёвна, но без заметного результата.
Прежде чем можно было выстрелить во второй раз, расстояние увеличилось настолько, что только один или два нетерпеливых юнца попытались выстрелить во второй раз. Главным результатом этого происшествия стало то, что монотонность
похода была нарушена, а охотники и звероловы начали делиться воспоминаниями,
которые детёныши слушали с жадным вниманием.

После этого всплеска возбуждения всеобщее внимание медленно переключилось на корму, где, как предполагалось, лодка Американской меховой компании боролась с течением во время своего долгого путешествия к Форт-Юниону и дальше, и многие высматривали её дым. Увидеть саму лодку, кроме как с близкого расстояния, было практически невозможно, потому что изгибы реки были такими многочисленными и близко расположенными друг к другу, что река казалась узким озером.

Поверхность воды стала не такой, как раньше,
потому что огромные массы плавающих обломков поредели и больше не всплывали
Они спускались плотными группами, похожими на плоты. Это было связано с быстрым падением уровня воды, из-за чего всё больше и больше крупных брёвен и деревьев выносило на берег и складывало в начале каждого острова, на отмели и выступающей точке. В разгар половодья, особенно в апреле, брёвна и деревья часто спускались такими плотными группами, что напоминали плавучие острова. В значительной степени это было связано с одновременным
выносом на берег огромных скоплений мусора, скопившегося вдоль
берегов, и вызывало отвращение и тревогу у лодочников, которые
опасались за корпуса и гребные колёса.

Безобидная стычка с индейцами и истории, которые она породила,
подогрели интерес к огнестрельному оружию, и до конца дня
велась интенсивная стрельба по уткам, гусям и мусору, а иногда и по
животным на дальнем берегу.

Том Бойд тоже участвовал в этом, радуясь возможности опробовать
своё новое и странное оружие и как можно дольше откладывая встречу с Пейшенс Купер,
опасаясь её реакции на его драку со Скулкрафтом.
Он обнаружил, что недавно выпущенный на рынок шестизарядный кольт был точным и
Мощная на всех разумных дистанциях, прекрасно сбалансированная и хорошо
управляемая. Она привлекла большое внимание попутчиков,
поскольку в Миссури была не так известна, как в других частях
страны. Английская винтовка, которая была ненамного тяжелее
больших ружей Хоукен, которыми пользовались его спутники, несмотря на
два ствола, стреляла метко и сильно, и два готовых к выстрелу ствола
легко компенсировали дополнительный вес. В то время в стране, в которую он направлялся, второй шанс, который можно было получить в любой момент, имел большое значение.
нельзя было не заметить. Особенно это сбивало с толку индейцев, и их
моральный эффект был сродни магии, а «лекарство» белого человека
 требовало и получало заслуженное уважение. Он обнаружил, что
на границе действовало грубое и простое правило: на расстоянии до
ста ярдов нужно было столько пороха, чтобы он покрывал пулю на ладони. При стрельбе на дальние дистанции оружие было на удивление
точным, и один вдумчивый и умный охотник, который сопровождал несколько английских охотничьих партий, отдал должное остроконечным пулям.

— В этом нет никаких сомнений, приятель, — доверительно сообщил он Тому, хитроумно извлекая из-под полы свою форму для пуль и показывая её своему товарищу. — Я опробовал их в своей винтовке, и они точно стреляют точнее и дальше. Эту форму мне дал городской охотник, который был в моей группе, когда мы нашли, что она подходит к моей винтовке. Я больше не пользуюсь старой. Намажь немного свиным жиром или бараньим салом заплатку,
молодой человек, чтобы она легче приклеилась. Это хороший бобёр.

Солнце садилось в золотисто-багряной дымке, совершая свою волшебную метаморфозу
на реке, на берегах и на дне, раскрашивая цветные скалы и воспламеняя кристаллы, которыми была богата их глина. Хотя обычно в это время года пейзажам вдоль этой реки нечем было похвастаться, при определённых условиях они напоминали сказочную страну.
Перекатывающиеся волны неслись по светящейся воде, меняя цвет,
и заставляли мириады солнечных бликов танцевать; лучи солнца проникали
под деревья вдоль берега и образовывали волшебные тропинки между стволами,
а вкрапления кристаллов в глинистых обрывах сверкали.
тысячи мерцающих огоньков.

Когда подошло время ужина, Том всё ещё не хотел встречаться с
Пейшенс, беспокоясь о том, как она его встретит, хотя её поведение
перед боем должно было подсказать ему, что его страхи беспочвенны.
К его огромному облегчению, она встретила его так же любезно, как и раньше, и, по правде говоря, ему показалось, что в её взгляде было чуть больше тепла и интереса, но он не придал этому значения, потому что боялся, что его надежды могут повлиять на его суждения в его пользу.

Дядя Джо, очевидно, забыл об этом деле и не
Он ни словом не обмолвился о ней, ограничившись темами, связанными с
великим юго-западным трактом, торговлей по нему, снаряжением, организацией
караванов, торговлей в Санта-Фе и некоторыми историческими и
личными событиями, не забыв упомянуть о личности Армихо и его
произвольном налоге в пятьсот долларов с каждого фургона, пересекающего
границу, независимо от того, что в нём перевозилось. Он посмеялся над
налогом, потому что товары, которые он отправлял
Независимость более ранней яхты была выбрана с учетом этого налога.
У него были свои представления о том, как платить пошлину, и хотя он не мог полностью избежать этого, он намеревался извлечь из этого максимальную выгоду.

Он утверждал, что уклонение от уплаты незаконных пошлин не было мошенничеством, поскольку это была всего лишь игра, в которой один человек перехитрил другого, а тот был тираном, которого подозревали в том, что он присваивал повозки, облагаемые налогом. Единственная проблема, связанная с его философией, заключалась в том, что она
поощряла уклонение от уплаты налогов, поскольку, доказав, что одно уклонение от уплаты налогов является честным, она
стремилась оправдать и другие уклонения, которые явно выходили за рамки этического
границы. Одной из них был, по слухам, запрет на одеяла «Макино»
и налог на экспорт в виде звонкой монеты. Последнее было бы чем-то вроде
тяготы, поскольку монеты были лучшим и наиболее удобным средством
расплаты, и мексиканское правительство, взимая этот налог, вынуждало
торговцев скорее обменивать, чем продавать свои товары. Если бы оплата
производилась звонкой монетой, фургоны можно было бы продать с хорошей
прибылью, а мулов использовать для перевозки товара обратно в Миссури. Когда его плотно зашивали в
мешки из сыромятной кожи, он превращался в неподвижную массу из-за усадки кожи
лучи солнца. Некоторые торговцы брали мулов в обмен на свои товары, которые, если их можно было благополучно доставить в поселения Миссури, приносили дополнительную прибыль в немалом размере; но на долгом обратном пути мулы неизбежно погибали, а перегонять, загонять в загон и охранять стадо было задачей, которая могла бы испытать терпение святого и изобретательность дьявола. Индейцы были готовы пойти на любой риск, чтобы загнать в пасть стадо мулов, и они были мастерами в этом деле.

Дядя Джо был на тропе, когда уходил с той группой
В 1824 году миссурийцы первыми переправились через реку Франклин, и с тех пор он поддерживал тесные связи с торговцами из Нью-Мексико и Чиуауа. Он знал все уловки и сам придумал несколько, которые тщательно скрывал. К деспотичному Армихо он испытывал огромное презрение, которое разделяли все, кто хоть что-то знал о жестоком, тщеславном и бесчестном губернаторе департамента Нью-Мексико. Неудачная экспедиция техасцев в Санта-Фе вызвала
острую неприязнь американцев и техасцев к мексиканцам,
у многих из них в ту ужасную зиму были друзья и родственники.
пеший переход в две тысячи миль от Санта-Фе до города Мехико,
который так близко последовал за душераздирающим и катастрофическим продвижением на север.
марш из Техаса навстречу подлому предательству и варварскому обращению. Все, что
Жители американских или техасских равнин могли бы сделать, чтобы навредить или дискредитировать бесчеловечного человека
помпезность, чей приход к власти произошел благодаря черному предательству и
хладнокровно спланированному убийству, было бы сделано с энтузиазмом.

В конце неспешного ужина они вышли на палубу как раз вовремя, чтобы
«Джон Олд» обогнул следующий поворот вверх по течению и продолжил путь, но вскоре остановился, чтобы проплыть мимо замедлившей ход «Миссури Белль», пока их капитаны обменивались краткими сведениями о фарватерах и мелях. На главной палубе «Джона Олда» находился небольшой груз мехов, а также несколько свободных охотников и звероловов, направлявшихся в Сент-Луис, чтобы продать свои товары и снарядиться заново. К этому времени мех на шкурах
вытерся, и сезон охоты на пушных зверей закончился, но всегда
можно было выманить бизонов на пастбище.

Вечер был восхитительным, и мы надеялись на спокойную ночь.
Путешествие. Дядя Джо выразил уверенность, что лодка будет плыть всю ночь
благодаря благоприятной погоде; Том возразил, что река быстро
мелеет, а ночи тёмные. Лодка резко свернула, чтобы обойти
выступающую отмель, и снова выпрямилась. Под влиянием
вида некоторых пассажиров, проходивших мимо них, разговор
перешёл на торговлю пушниной в целом и на её конец, который
быстро приближался из-за наплыва эмигрантов.
Последовали дискуссии об эмигрантах и великой Орегонской тропе
само собой разумеется, и почти прежде, чем они это осознали, пришло время
«Терпеливости» отправляться на покой, и её спутники вскоре последовали её примеру, а дядя
Джо отказался от своей обычной ночной игры.

Когда рассвело, они обнаружили, что плыли почти всю ночь,
и лодка продолжала плыть весь день, останавливаясь лишь на нескольких отмелях и
чтобы набрать дров, которых она сожгла невероятное количество. Ещё одна ночь
Они хорошо продвинулись вверх по реке, но на следующий день из-за неблагоприятной погоды
были вынуждены пристать к берегу. Во второй половине дня, когда ветер
стих, они снова отправились в путь, и ещё одна ночь прошла под парусом
искал. Пейшенс ушла спать раньше обычного, и когда Том вернулся, проводив её в комнату, он увидел, что дядя Джо нетерпеливо ждёт его.

"Пойдём, Том," — сказал торговец. "Мне ещё многое нужно узнать об азартных играх, а времени осталось мало. Давай вернёмся и
есть ли игра бежать. Я мог бы также дать кому-то еще платить й'
расходы на эту поездку".

Том кивнул и последовал за своим спутником в каюту, предназначенную для мужчин.
и сел за стол с двумя охотниками, откуда он мог наблюдать за происходящим.
Игра на близком расстоянии, потому что он понимал, что у игроков тоже мало времени, чтобы забрать деньги торговца. В таких условиях могло произойти всё что угодно, и он чувствовал, что в долгу перед своим другом за ту роль, которую тот сыграл во время схватки со Скулкрафтом.

 Дядя Джо присоединился к Стивенсу и его товарищу, которые лениво играли и, казалось, нетерпеливо и нервно ждали его появления. Вскоре началась напряжённая игра. За столом в углу, откуда за игроками можно было внимательно наблюдать, сидел Эфраим Скулкрафт, его лицо оставалось неподвижным.
Сильно избитый, он угрюмо переговаривался вполголоса с маленьким мексиканцем
и другим своим товарищем, в то время как охотники, торговцы, трапперы и люди
других профессий тихо переговаривались по всей каюте.

Из одной группы доносились обрывки сплетен о торговле пушниной: «Американская пушная компания поговаривает о том, чтобы покинуть форт Ван Бюрен. Там было много «За последние два года дела пошли на лад. Бизнес уже не тот, что был
десять лет назад».

«С другой стороны, — ответил его товарищ, — Фокс и Ливингстон собираются
построить пост в устье Литтл-Бигхорн, что даже лучше».
«Ван Бюрен и Шардон собираются поставить один из них у устья
реки Джудит. Торговля идёт хорошо, только у американцев денег больше».
«Но это уже не то, что раньше», — сказал третий торговец. «Здесь слишком много постов и частных вечеринок. В стране индейцев
трудно куда-то пойти, не наткнувшись на какой-нибудь пост. Это Зак:
эй, Зак! Иди сюда!»

Зак, охотник на горных козлов и свободный человек, подошёл и присоединился к группе.

— «Только что болтал с какими-то канадцами, — сказал он. — Если бы я только мог
«Повесьте-ка там переговорщика, он собирается помочь открыть Форт-Уильям,
что в устье Йеллоустоуна, для Фокса и Ливингстона. Говорят, Пратт и Кабанн
захватили Форт-Платт, что недалеко от Ларами. Как далеко вы собираетесь
плыть на этом судне, Смит?»

"Бельвью", - ответил Смит. "Я направляюсь в сторону Платт, если там"
проклятые Пауни позволят мне пройти. Партнер ждет у й' рот
bullboat. Думаю, в это время года у нас будет достаточно воды, чтобы
переправить _это_, хотя я бы не стал на это рассчитывать, — он усмехнулся.

 Зак рассмеялся.  — Река Платт почти пересохла, и
сущность. Самый опасный поток, который я когда-либо видел, а я видел много".

"Во всяком случае, я невысокого мнения об этой стране", - сказал третий. "Они
Пауни - худшие воры и убийцы по эту сторону от команчей.
Они могут украсть твою рубашку, не трогая твой пиджак, будь я проклят, если они не могут.
Будь они прокляты, я их знаю!"

Зак коротко рассмеялся. "Они не ровня Воронам, когда дело доходит до воровства," — заявил он.

Смит снова усмехнулся. "Ты прав, Зак. Он злится на них с тех пор, как они украли его рюкзаки и всё, что на нём висело.
'Но он не так уж много прошёл, всего пару сотен миль."

"Держу пари, я злюсь на них с тех пор," — яростно возразил ненавистник пауни. "Если бы я брал скальпы, я мог бы вам кое-что показать. Они дорого заплатили за то, что украли в тот раз."

Из другой группы донеслось имя, которое сразу же привлекло внимание Тома.


"Я слышал, что старина Джим Бриджер перестал торговать мехами, как обычно,"
— сказал голос. "Говорят, он занялся починкой и сборкой
недалеко от перевала Титон. «Они говорят, что у него тоже есть первоклассный пост».

«Что-что?» — переспросил слушатель.«Что он может сделать на таком расстоянии?»
тар?

"Эмигранты!" - фыркнул первый оратор. - Рассчитывает продать им припасы
и сечь, и ремонтировать их в своей кузнице. Я думаю, что они будут
нуждаться в его корпусе намного больше, чем он в них. Это долгий путь для
повозки, «Тендерфутс» — «Независимость» — «Дивайд», хотя это уже не то, что было, когда тридцать лет назад Хант и Крукс отправились в путь.

«Нет, «Тейн» не так», — ответил третий мужчина. «И как же повезло этим нежным ножкам, что Нэт Уайет отправился туда и построил Форт-Холл, даже если это было ради залива Гудзон. Говорю вам, эти здешние эмигранты были бы
«Остался бы дома в Орегоне и Калифорнии, если бы не то, что мы, охотники, сделали для страны. Нет ни одной тропы, которую мы бы не нашли для них».

Первый мужчина кивнул. «Не говоря уже о том, что индейцы были здесь до нас, мы нашли для них дороги, перевалы и питьевую воду, а теперь они толпами валят сюда, чтобы помешать нашему бизнесу. Но одно я знаю точно: они идут прямо на нас, большинство из них. Могло быть намного хуже».

Пока Том прислушивался к разговорам вокруг, его взгляд был прикован к игорному столу, и пару раз он привставал
Он вскочил со стула, чтобы возмутиться тем, как играет Стивенс, но каждый раз
сомневался. На третий раз один из охотников
взглянул на него, мрачно улыбнулся и кивнул в сторону отчаявшегося игрока.

"Торговля пушниной — не единственная игра, в которую можно играть, молодой человек," — тихо сказал он.
"Этот старик — твой друг?"

Том кивнул и стал наблюдать внимательнее, а через мгновение снова напрягся.


"Ну и ну!" — прорычал охотник, сочувствуя своему коллеге. "Иди за ним, парень, и брось его в реку! Я придержу его приятеля для тебя!"

Траппер постарше неторопливо подошел и сел рядом с Томом. - Я
Довольно долго наблюдал за ними, - сказал он низким голосом. "Не так ли?"
старина Джо из Сент-Луиса?

Том пожал плечами и увидел яркий свет. Кто не слышал о
Джо из Сент-Луиса? Если охотник был прав, то любовь его нового друга к азартным играм и его успех в борьбе со Стивенсом и его шайкой объяснялись просто. Он взглянул на говорившего и ответил: "Не знаю. Я никогда не видел его, пока не пересёк дамбу в Сент-Луисе перед самым отплытием."

"Во всяком случае, он очень похож на него," пробормотал новичок. "Честный и справедливый,
_он_ был там. Я видел, как он играл, когда десять лет назад ездил в Новый Орлеан. Никогда не забываю лица, и я точно помню _его_, потому что он играл
в то время почти за все деньги в долине Миссисипи, я думаю.
 Чёрт возьми, я _знаю_, что это он! Ради Фер в старые добрые времена, если он ГИЦ Интер
беда с этого скунса, я с ним рукояти Тер го". Он начал выходить из-за стола
но передумал и подвинулся к краю своего стула
. "Его обманули вслепую. Я видел, как этот скунс сунул карту!"

Том кивнул, положив руку на пояс, но глаз не отвел
из игры. Он подозревал, что дядя Джо был в курсе того, что происходило,
и возражал, когда это было ему выгодно.

Первый охотник наклонился над столом и прошептал своему другу:
"Этот молодой парень следит за шулером, а я слежу за его напарником.
Ты мог бы приглядывать за этим похитителем независимости из-за тара - вон тем
парнем с лицом сырого мяса, которого _это_ юноша ему подарил. От Th'
как он выглядит тар я не знаю, как эта партия hyar теряешь Тер
бюст".

Второй житель равнин кивнул и через мгновение уронил трубку на землю .
пол. Он пошевелился в кресле, потянувшись за ним, и, когда снова сел,
то оказался в немного другой позе, и ничто на
столе Скулкрафта не ускользнуло от его взгляда.

"Я возьму его на себя," пробормотал третий равнинник.
"Это моя прямая обязанность и удовольствие. Держу пари, что пристрелю его первым же выстрелом, если он нападет.

Внезапно раздался громкий хлопок, когда левая рука дяди Джо опустилась на карты в руке Стивенса, прижав их к столу, а правая рука мелькнула под наполовину застегнутым краем его длинного сюртука.
Пальто. Оно висело там, борясь с чем-то во внутреннем кармане.
 Стивенс резко выдернул руку, выпустив карты, и от этого резкого движения маленький компактный перцовый пистолет выскользнул из рукава и оказался у него в руке, когда он остановился. Он продолжал движение, поднимая оружие вверх и вперёд, когда Том, внезапно наклонившись вперёд в своём кресле, метнул свой тяжёлый разделочный нож. Первый охотник бросил пистолет на стол перед игроком.
Второй остановил Эфраима Скулкрафта, когда тот попытался потянуть время.
Том и третий ковбой нетерпеливо целились из своих пистолетов в точку между глазами мексиканца. Если бы это был хорошо отрепетированный спектакль, то ничего не могло бы произойти быстрее и плавнее.

 Никто из пятерых остальных в хижине не подозревал, что должно было произойти, пока нож Тома, взлетев в воздух, не выбил пистолет из руки Стивенса. Оружие ударилось об пол и взорвалось, пуля пролетела сквозь окно хижины. Когда нож вылетел из его руки,
метатель прыгнул за ним и схватил отчаявшегося игрока
хватка, бороться с которой было бесполезно. Дядя Джо, рыхления
его держат на кармане пистолет запутался в подкладке его пальто, прыгнул
вокруг стола и быстро прошел руками по одежде
плен.

"Что у вас здесь за проблемы?" раздался быстрый, властный голос
вбежавшего с палубы капитана. "Кто произвел этот выстрел и почему?"

Вскоре он ознакомился со всем происходящим, подошёл к
столу, взял карты и разложил их так, чтобы все могли их видеть. Задав
несколько вопросов незаинтересованным свидетелям, он оглядел хижину
и заговорил.

"Мне нечего сказать об азартных играх на этом корабле пока господа
играть", - резко возразил он. "Когда играют криво, и самой приложить свою руку. Я
может не заметить этого". Он указал на группу лодки руках скученности
про дверь и они ухватились Стивенса и своего партнера. - Возьмите
этих людей и соберите их пожитки, а затем высадите их на берег в ялике.
Пока вас не будет, я загружу провизию на борт. Стивенс, на юге, в нескольких милях отсюда, проходит дорога из Сент-Луиса в Индепенденс. В это время года по ней много ездят. Вы её не пропустите. Кроме того, там
по дну разбросаны многочисленные хижины, а недалеко вверх по течению находится
поселение. Заберите их". Еще раз окинув взглядом хижину и позволив
своему взгляду на мгновение задержаться на Эфриаме Скулкрафте, он развернулся и
направился к двери, но остановился, дойдя до нее. - Если возникнут какие-нибудь проблемы,
Я буду на палубе "Харрикейна", фор'рд. Мы собираемся
бежать всю ночь, если сможем. Я не хочу, чтобы на этом судне снова что-то
происходило."

Когда капитан ушёл, дядя Джо поблагодарил Тома и охотников и присоединился к ним за столом, угостив их тем, что больше всего нравилось
равнин, и воспоминания стали настолько интересными, что маленькая группа едва заметила, как Том встал и вышел. Он был слишком взволнован, чтобы оставаться в каюте, и вскоре нашёл себе место на нижней палубе, у носа корабля, где он расхаживал в темноте, борясь с бурей надежд и страхов. Дойдя до конца своего участка, он развернулся и пошёл обратно, но, проходя мимо двери хижины, внезапно остановился, посмотрел на фигуру, стоявшую в проёме, и сорвал с себя шляпу, слишком удивлённый, чтобы говорить.

"Мистер Бойд?" — раздался тихий, вопросительный и тревожный голос.

— Да, мисс Купер, но я думал, что вы давно крепко спите!

 — Я спала, — ответила она, — но меня разбудил звук, похожий на выстрел, и, подумав, что он донёсся с карточных столов, я испугалась и поспешно оделась в темноте. С дядей Джо всё в порядке?

- В добром здравии, в хорошей компании и в прекрасном расположении духа, - ответил Том,
улыбнувшись тому, как можно было истолковать последнее слово. - Я оставил его всего минуту назад,
Обменивался историями с несколькими охотниками.

- Но выстрел. Конечно, это был выстрел, который разбудил меня?

Том усмехнулся. "Гильзовый пистолет упал на пол и выстрелил"
случайно, - объяснил он. "К счастью, никто не пострадал, потому что мяч
вылетел из окна и перелетел реку. Тебе достаточно тепло?
Этот пронизывающий ветер. Получив ее согласие, он сделал шаг вперед. - Я провожу
тебя в твою комнату, если хочешь.

— Я слишком взбудоражена, чтобы уснуть, — ответила она, присоединяясь к нему.
"Лодка не останавливалась?"

"Да, двое пассажиров сошли на берег на яле, — ответил он.  "Эти
лодки, безусловно, удобны и заслуживают покровительства.  Мисс
Купер, вы дрожите!  Вам не холодно? "

"Да", - ответила она. "Что-то меня беспокоит. Я не знаю, что именно
. Хотя я бы хотела, чтобы мы были в Индепенденсе. Днем и ночью эта река
завораживает меня и почти пугает. Она такая быстрая, такая коварная,
такая переменчивая. Это напоминает мне какую-то огромную кошку, пробирающуюся сквозь
джунгли; и я не могу избавиться от этого чувства. Если вы не возражаете, я присоединюсь
вы в своем караульная служба, ты, кажется, чтобы дать мне уверенность, что я не хватает; но
возможно, я буду вмешиваться в ваши мысли?"

- Вряд ли, - рассмеялся он, волнуясь, когда она взяла его за руку для безопасности
против спотыкающихся в темноте. "Вместо этого ты стимулируешь их. Я действительно пытался
справиться с приступом беспокойства; но теперь это прошло. Вот смотри, мне интересно
если вы полностью реализовать определенные трудности и возможные опасности
сухопутное путешествие вы собираетесь сделать?"

"Прекрасно, Мистер Бойд," ответила она тихо. "Вы найдете меня
другой человек на земле. Я ничего не недооцениваю, но надеюсь на лучшее. Судя по мелочам, которые я подмечал то тут, то там, я действительно верю, что опасности на пути будут незначительными по сравнению с теми, что ждут меня на другом конце — в Санта-Фе. У меня есть основания полагать, что
У моего отца, как и у других американцев, было много проблем с
губернатором Армихо. Почему мексиканские чиновники безнаказанно оскорбляют
американских граждан? Я понимаю, что англичанин может спокойно
путешествовать из одного конца Мексики в другой, не опасаясь
притеснений, если только они не исходят от индейцев, над которыми
правительство почти не имеет власти.

«Это повсеместная жалоба вдоль всей границы», — ответил он. «Похоже, что политика этой страны заключается в том, чтобы не задевать чувства
каких-либо злобных чиновников или невежественного населения. Кажется, мы предпочитаем
наших граждан преследовали, оскорбляли и отказывали им в правосудии, вместо того чтобы недвусмысленно заявить, что флаг объединяет каждого из нас, пока мы соблюдаем законы любой страны, в которой находимся. Если бы не объединение американских торговцев и коммерсантов в Санта-Фе, американцу было бы очень опасно оставаться там. У Армихо было несколько столкновений с нашими людьми, и он начинает немного уважать их за решительность и способность защищать свои права. С тех пор, как стало известно о страданиях техасцев, появилось множество
Американцы в пограничной одежде, которые с радостью задушили бы его до смерти. Это
было бы даром божьим для народа Новой Мексики, если бы..."

Раздался ужасающий грохот, лодка внезапно остановилась, и палуба
поднялась у них под ногами, когда огромное бревно пробило ее насквозь. Они были
разорваны на части и брошены на землю, и когда Том вскочил на ноги, выкрикивая
имя своей спутницы, он почувствовал огромное облегчение, охватившее его, когда он
услышал ее ответ.




ГЛАВА VII

Крушение «Миссури Белль»


Том схватил свою спутницу за руку и потащил её к тому месту, где
Ялик был пришвартован, когда крики, ругательства, треск ломающегося дерева и охваченная паникой
толпа пассажиров, высыпавших из кают и комнат, превратили ночь
в сущий ад, над которым истерично завывал свисток,
раздавая хриплые призывы о помощи по воде и суше.
Послышался топот ног, и несколько групп пассажиров бросились к
шлюпке, но резко остановились и замешкались, когда кольт в руке Тома
холодно сверкнул в мягком свете, проникавшем в каюту.

"Женщины первыми!" — прорычал он, свирепый, как загнанное в угол животное. "Я убью т'
Первый, кто подойдёт ближе, — умрёт! Переверните эти баркасы, и пусть кто-нибудь
соберёт остальных женщин и приведёт их сюда! Сохраняйте спокойствие, и
все будут спасены — потеряете головы, и мы все умрём, _кто-то_
быстрее, чем другие! Ни шагу вперёд!

— Держи курс, друг, — раздался голос, и Зак с пистолетом в руке спрыгнул с верхней палубы и приземлился рядом с Томом, как боевой кот.
 — Забирайся на эти баркасы и будь уверен, что ухватишься за канаты, когда сделаешь это. _Леди!_ — крикнул он, заметив эмигранта и его жену.
«Иди сюда! А ты, — приказал он её мужу, — стой рядом с нами — стреляй на поражение, если нажмёшь на спусковой крючок. Отличная компания скота!» — усмехнулся он, и быстро растущая толпа, обнаружив, что направленные на них ружья не дрогнули, развернулась и бросилась к баржам, каждый из них выкрикивал приказы и мешал остальным. Раздался всплеск, хор
ругательств, когда баржа, выброшенная за борт вверх дном, скрылась в
темноте.

«Вверх дном, идиоты!» — взревел голос, сопровождаемый
мощным ударом, когда охотник, находившийся рядом с лодками, сбил с ног обезумевшего грузчика
и взял толпу под контроль. «Я собираюсь кого-нибудь убить!» —
прокричал он. «Держись за верёвку, или я разбрызгаю твои мозги по всему
миру! Вверх ногами, чёрт возьми! Держи её! Вот так! А теперь
переверни её — если ты не сядешь в лодку, пока я не скажу, она тебе
не понадобится!»

Друзья, пришедшие ему на помощь, помогли ему сдерживать напиравшую толпу, и их хладнокровие и решительность, проявленные во многих щекотливых ситуациях, сослужили им хорошую службу.

"Спроси капитана, насколько она плоха!" — крикнул Том, увидев, как Джо
Купер, словно безумный, продирается сквозь толпу. "У меня здесь Пейшенс и
ещё одна женщина!"

— Я мог бы догадаться, — закричал дядя Джо, возвращаясь тем же путём, что и пришёл. Через мгновение он вернулся и кричал, пока обезумевшая толпа не обратила на него внимание. — Капитан говорит, что она не может утонуть! Капитан говорит, что она не может утонуть! Слушайте,
чёрт возьми! Капитан говорит, что она не может утонуть. Он тащит её на баржу! Не пускайте
их в лодки, ребята! Не позволяйте этим дуракам садиться в лодки!
 Только в самом крайнем случае! Они их только утопят.

— Молодец, Сент-Луис! — проревел один из альпинистов, поигрывая ножом для снятия шкур.

«Котлы взорвутся! Котлы взорвутся! Берегись!»
— Котлы! — закричал юнга, пытаясь добраться до шлюпок. — Они
взорвутся! Они взорвутся...

Зак сделал быстрый шаг в сторону и ударил прикладом пистолета по голове юнги. — Пусть взрываются, сестричка! — крикнул он.
"Ты их не услышишь! «Ну что, ещё не испугались котлов?» — крикнул он, угрожающе глядя на толпу. «Они не взорвутся, пока в них не нальётся вода, а когда это случится, мы все окажемся в ней по колено. Вы, овцы, на этой палубе!»

 Один мужчина бегал по кругу диаметром не больше полутора метров, стеная и
Том взглянул на него, когда тот обошёл его и быстро шагнул вперёд, вытянув ногу. Он ударил человека-вертушку в грудь, и тот красиво перевернулся в воздухе и упал в толпу. Зак громко рассмеялся, и его смех разнёсся над водой. Он звучно хлопнул Тома по плечу.

 — Сейчас веселее, чем на зимней ярмарке, приятель. Ты не пнешь ни слабака, ни мула. И куда ты идешь? - спросил он игрока в жестяной рожок
, который воспользовался его потерей бдительности, чтобы проскочить
мимо него. Зак взмахнул негнущейся рукой, и игрок отскочил назад, когда
хотя его ударили дубинкой. "Да, этого предостаточно, если хочешь"
"посмотри на это", - крикнул он, поднимая пистолет.

Дядя Джо снова протиснулся назад, сжимая в руках двустволку Тома
, и мрачно занял свое место рядом с другом. Внезапно он
склонил голову набок, а затем услышал голос Тома, проревевший у него над ухом.

«Слушайте, вы, дураки! Лодка с пушниной! Лодка с пушниной!» — закричал он во всю глотку. Его товарищи и другая небольшая группа решительных мужчин
подхватили крик, и, когда шум толпы стих, в ответ
По реке прокатились взрывы. Внезапно из-за последнего изгиба реки показался огонёк, а затем целая цепочка огней, и снопы искр из труб приближающегося парохода меховой компании заплясали и закружились в ночи, а плеск вёсел звучал как музыка между успокаивающими свистками. Два кочегара, свисавшие с рычагов предохранительных клапанов,
подпрыгивали в такт её свистку, не зная, какой из этих подпрыгиваний
приведёт их в путь наверх, заканчивающийся у нетерпеливых врат Святого Петра.
кожа была такой же черной, как прутья, на которых они качались, но их души были такими же
белыми, как их закатившиеся глаза.

"Слава Богу!" - закричала женщина, пробивавшаяся сквозь толпу.
к посту Тома, ее одежда была почти сорвана с нее; и при этих словах
она осела на палубу, неподвижная, не сопротивляющаяся. Том прыгнул вперед и
потащил ее за собой, передал Пейшенс и снова стал мрачным
охранником.

Громкий крик, всё ещё окрашенный ужасом и страхом, раздался с палубы «Белль» и эхом разнёсся по реке.
рев оборвался настойчивым свистом. Несколько красных, тягучих,
похожих на рапиры вспышек пронзили ночь, и тяжелые выстрелы прогремели
над стремительной водой, чтобы отразиться от огромного утеса на северном берегу
.

Капитан Ньюэлл был занят. Узнав, что в охваченной паникой толпе преобладают здравые умы, а шлюпки должным образом спущены на воду и готовы к использованию в случае худшего, он сосредоточил всё своё внимание на спасении «Белль». Её весло по-прежнему било по воде, но с такой скоростью, чтобы преодолеть течение и удержать
застряла в ране, которую нанесла. Опыт подсказывал ему, что как только она отойдёт от этого скользкого лезвия убийцы и полностью раскроет пробоину в корпусе, то быстро пойдёт ко дну. Люди уже промерили глубину реки с обеих сторон и сообщили, что дно круто уходит вниз, глубина двадцать футов с левого борта и пятнадцать с правого. Один из запасных яликов, на борту которого находились два офицера и матрос, отделился от судна и поспешно промерил глубину по правому борту. Названная глубина вызвала на лице капитана надежду. В сорока ярдах справа виднелся
почти ровный берег; но сможет ли он преодолеть эти сорок ярдов? У него не было другого выбора, кроме как попытаться, потому что, если бы «Миссури Белль» затонула в своём нынешнем положении, она не ушла бы под воду полностью, а с каждым шагом к мелководью погружалась бы всё меньше.

 Часть экипажа уже привязала один край шкуры бизона и встала на носу, прямо над корягой, которая, к счастью, пробила корпус выше ватерлинии. Капитан подал сигнал, и
огромное гребное колесо быстро повернулось на полной скорости назад.
За треском ломающегося дерева, выходящего из корпуса, последовал выкрикнутый приказ, и шкуру спустили за борт, мгновенно затянув пробоину. Гребное колесо, быстро вращаясь в обратную сторону, понесло лодку вперёд под углом к течению, пока она, низко сидя в воде, не уткнулась в край плоского рифа. Были брошены якоря и натянуты тросы, пока «Белль» прочно не осела на песчаное дно и не встала почти ровно. Там она и останется, если река продолжит разливаться, пока
промоина не будет полностью расчищена и отремонтирована; и там она останется,
Корабль ремонтировали до тех пор, пока его не поднял на поверхность очередной прилив. Капитан подал сигнал гребцам, чтобы они
остановились, а затем провёл рукой по лбу, вздохнул и повернулся лицом к пакетботу.

 Пассажиры постепенно успокаивались, но в течение нескольких мгновений это спокойствие было
скорее реакцией на истерику, пока здравый смысл не взял верх. Все взгляды были прикованы к приближающемуся пароходу, который упорно плыл вперёд в течение последних двух ночей и дней, пока «Белль»
стояла у берега. Даже самые робкие теперь успокоились.
Она увидела освещённые каюты, когда плыла навстречу своей пострадавшей
сестре. Опасаясь мели, она остановилась, когда была почти рядом с
«Белль», и два капитана обменялись короткими криками.
 Вскоре вернулся её ялик и сообщил, что вода безопасна, но быстро мелеет.
Услышав это, она слегка повернула против течения и, прощупывая дно каждые несколько футов, подкралась на расстояние двух трапов.
«Белль» достигла «Белль» и встала на якорь носом и кормой. Её собственная большая
посадочная платформа развернулась над обманчивыми водами и повисла в воздухе, пока
«Бель» развернулась, чтобы встретить его, колеблясь, как будто потеряла
ценное чувство. Вскоре они соприкоснулись, их выровняли, а затем надежно
скрепили. Пассажиры «Бель», сначала женщины, начали по одному переходить
через арочный мост и вздохнули с облегчением, добравшись до палубы
невредимого судна. На главной палубе «Бель» команда уже грузила
то, что можно было взять с собой. Из трюма доносился стук молотка, возвещавший о временном ремонте.

 Одними из последних с «Белль» сошли дядя Джо и Том, и когда они направились к трапу, капитан Ньюэлл поспешно прошёл мимо них,
остановился, вернулся и крепко пожал им руки, пожелав благополучного прибытия в Индепенденс. Затем он скрылся из виду, направляясь в машинное отделение.

Передача завершена, баржа меховой компании снялась с якоря, подняла
якоря и осторожно вернулась в канал. Издав хриплый гудок, она
выровнялась по течению и устремилась вперёд.
По-видимому, её нисколько не пугала судьба сестры. Капитан Грейвс
отправлялся из Сент-Луиса на тяжело гружёном судне, и
добавление более сотни пассажиров и их личных вещей, для которых
нужно было как-то организовать ночлег и питание, вынуждало его
как можно быстрее добраться до пристани Индепенденс.
Оторвавшись от наблюдения за креплением трапа, он столкнулся
с дядей Джо, хотел извиниться, но затем вгляделся в лицо своего нового пассажира. Несколько фонарей, установленных на палубе, чтобы
при переправе пассажиров он узнал следующего за ним человека, и его приветствие было резким и дружелюбным.

"Джо Купер, или я слепой!" — воскликнул он. "Один, Джо?"

"Со мной моя племянница и мой друг Том Бойд."

"Рад познакомиться с вами, мистер Бойд ... Мне кажется, я что-то слышал о
Том Бойд пакостить официальный ремесло правительство Нью-Мексико,"
сказал капитан, пожимая руку молодой человек с равнины. "Мы сделаем для вас все, что в наших силах...
весь остаток ночи, и мы поместим мисс Купер в мой
хижина. Мы должны прибыть в Индепенденс ранним утром. Полагаю,
это и есть пункт вашего назначения? С таким же успехом я могу доставить вас в Вестпорт.

"Индепенденс - это то, ради чего я отправился", - сказал дядя Джо.

"Тогда мы посадим тебя на берег, независимо от того, в каком состоянии
посадка. Это проще, чтобы высадить пассажиров, чем груз. Но позвольте мне сказать вам, что если вы собираетесь заняться там бизнесом, то Уэстпорт — это город будущего, так как река разрушила нижнюю пристань. Давайте посмотрим, есть ли у повара горячий кофе и что-нибудь перекусить: он успел
В любом случае, этого достаточно. Пойдёмте. Сначала мы найдём мисс Купер и других женщин. Я велел собрать их всех в одном месте. Пойдёмте.

Вскоре после рассвета Том проснулся, приподнялся на локте на одеяле, которое бросил на палубу, и огляделся. Дядя Джо тихо и ритмично храпел на своей жёсткой койке, отказавшись уступить кому-либо своё место. Однако он пошёл на одну уступку, бросив своё одеяло на пол в техасском стиле, где он не только был бы рядом со своей племянницей, но и подальше от других мужчин с «Беллы», многие из которых были
Это совсем не обнадеживало в том, что касалось личной гигиены. Встав,
Том подошёл к окну и выглянул наружу, увидев ясное небо, зелёные холмы и рощи, залитые косыми лучами солнца.
Внимательно осмотрев берег, он понял, что они недалеко от
Индепенденс-Лэндинг, и подошёл к перилам, чтобы посмотреть вверх по реке.
 Далеко вверх по течению, на крутом повороте южного берега, виднелись остатки Старого
Форта Кларк, как его часто называли. Примерно в двадцати милях дальше по
тому же берегу реки находилось его место назначения. Он повернулся, чтобы позвать дядю Джо
и встретил капитана у двери каюты; и ему показалось, что он мельком увидел чью-то голову, выглядывающую из-за угла каюты. Пока он раздумывал, стоит ли пойти и проверить, не показалось ли ему, капитан обратился к нему, и он остался на месте.

 «Прекрасный день, мистер Бойд», — сказал офицер. «Хорошо спали на мягкой стороне палубы?»

Том рассмеялся. — Я могу хорошо выспаться в любом месте, капитан. Если бы я могла выдолбить углубление для бёдер, я бы не чувствовала себя такой скованной.

 — Дайте мне знать, как только появится мисс Купер, и я отправлю ей завтрак. Если хотите перекусить прямо сейчас, пойдёмте со мной.

— Спасибо, вы очень любезны. Я позвоню дяде Джо и приведу его с собой.

 — Так и сделаешь, да? — раздался голос из Техаса. — Дядя Джо готов прямо сейчас, если не считать боли в старых костях, а меня только что отвлекла Пейшенс. Она говорит, что может откусывать куски от чашек, так она голодна. Что это? Ты этого не делал? Хорошо; хорошо; я отступаю
еще раз! Поступай по-своему; в конце концов, ты все равно это сделаешь."

- Оставайтесь на месте, мисс Купер, - крикнул капитан. - Я сейчас.
пришлю завтрак, которого хватит на шестерых, и если вы присмотрите за этой парой
может быть, вы сможете немного перекусить. И позвольте мне сказать вам, что вам повезло, что вы очень голодны, потому что еда на этом корабле ещё хуже, чем на «Белле». Я сейчас спущусь и посмотрю.

После завтрака все трое отправились осматривать корабль. Пейшенс
проявила интерес к его человеческому грузу, особенно к его первым пассажирам, и у неё была возможность понаблюдать за ними в отсутствие спасённых пассажиров «Беллы», которым предоставили честь первыми воспользоваться столовой.

Почти все из первоначального списка пассажиров этого корабля были так или иначе связаны
с торговлей пушниной, за исключением нескольких путешественников, направлявшихся в верховья Миссури, и двух унтер-офицеров, направлявшихся в форт
Ливенворт, которые пропустили «Беллу» в Сент-Луисе, снова пропустили её в
Сент-Чарльзе и были взяты на борт капитаном Грейвсом, которому нужно было
остановиться в форте для проверки.

 Остальные занимались всеми аспектами торговли пушниной и включали
одного _буржуа_, или комиссионера; двух проводников, или руководителей экспедиций;
несколько клерков, множество охотников и егерей, как вольных, так и нанятых компанией; полдюжины «свиноводов», которые были
руки, долгое время проработавшие на компанию и привязанные к ней почти так же крепко и надёжно, как если бы они были рабами. Некоторые из них убедились в этом, когда позже попытались дезертировать. Их называли «пожирателями свинины», потому что этот термин теперь означал примерно то же самое, что и слово «неженки», и его использовали из-за привычки компании импортировать «зелёных» рабочих из Канады по контрактам, которые не только превращали их в рабов на пять лет, но и почти всегда оставляли их в долгу перед компанией по истечении срока службы. По пути из Канады они
Питались простой и однообразной пищей, главным ингредиентом которой была свинина. Постепенно это выражение стало использоваться более опытными путешественниками для обозначения абстрактного понятия «зелень». Там были смотрители лагеря, путешественники, команда лоцманов, направлявшихся на «военно-морскую верфь» выше Форт-Юнион, и два опытных судостроителя, направлявшихся в то же место; ремесленники и несколько индейцев, возвращавшихся либо на один из постов, либо в свою страну. Они представляли собой живописную группу, и
их язык был индийским, английским и французским, или, скорее,
Комбинации всех трёх были не менее впечатляющими, чем их внешний вид. Над
всеми ними возвышался задира с лодки, который достиг своего
полуофициального положения путём устранения конкурентов по
соглашению и в бою, осуществляя более или менее упорядоченный
контроль за их ссорами и общим поведением, а также снимая с офицеров
лодки большую часть ответственности.

Лодка остановилась на несколько минут у пристани Либерти, а затем продолжила путь,
огибая почти круглую излучину, и когда был сделан последний поворот и
пароход снова направился на запад, в суматохе наступила пауза.
это происходило среди спасенных пассажиров с тех пор, как Либерти
Посадка была оставлена. Теперь до посадки Индепенденс было рукой подать, и
нетерпеливая толпа отмечала время, пока не доберутся до берега.

Вскоре лодка направилась к тому, что осталось от некогда прекрасной пристани,
ее медленно растущие руины были причиной растущего значения
маленькой деревушки Вестпорт недалеко отсюда, а также более позднего и
претенциозный Канзас-Сити, который должен был возникнуть на утесе позади
маленькой пограничной деревни. Независимость теряла свое значение как
отправная точка для наземного транспорта, которую она
получила. Сначала это был Франклин, затем Форт-Осейдж, затем Блу-Миллс,
а затем Индепенденс; но теперь, несмотря на своё выгодное расположение на одном из самых высоких утёсов вдоль реки и престиж из-за того, что это был административный центр округа, Индепенденс постепенно отошёл на второй план и уступил место Уэстпорту; но он не сдавался сразу и не сдался бы полностью, потому что новым терминалам приходилось делить с ним славу, и до конца сухопутного сообщения Индепенденс играл свою роль.

На пристани было оживлённо. С трёх сторон пристань окружали груды дров и товаров,
упакованных в ящики, бочки и корзины;
 несколько видов новых повозок, находившихся на разных стадиях сборки,
привлекали всеобщее внимание. Большинство из них были из Питтсбурга и проделали весь путь по воде. Некоторые из них были того размера, который впервые использовался на Великом пути,
вместимостью около полутора тонн, но большинство были намного больше и
могли перевозить почти в два раза больше, чем остальные. Большие тюки оснабрюкских
полотнищ, или крышек для повозок, лежали отдельно, сверкая белизной
в своей новизне. Похоже, что груз «Джона Олда» ещё не
был доставлен по обрывистому склону в деревню на вершине.

 Пристань оживилась, когда к ней приблизилась лодка меховой компании.
Рабочие, которые ежечасно ожидали «Миссури Белль», столпились у кромки воды,
чтобы поприветствовать приближающуюся лодку, чей свисток заранее
предупредил их о том, что она останавливается. Свободные негры резвились и пели,
ожидая своей очереди выполнять поручения требовательных хозяев, главарей банд,
но на этот раз работы для них не было. Транспортные средства всех
Повозки, запряжённые волами, мулами и лошадьми, плотной фалангой окружили
грузовые склады, среди них были повозки компании «Олл и Ко»,
специализирующейся на всех видах сухопутных перевозок. Узкая извилистая дорога,
ведущая от берега к большому утёсу, расположенному далеко от реки, была
покрыта грязью и заставлена повозками, везущими тяжёлые грузы.

Когда корабль меховой компании приблизился настолько, что те, кто был на берегу, смогли разглядеть его
необычный человеческий груз, как по количеству, так и по видам, поползли слухи.
Этот выносливый путешественник по всей судоходной реке был не обычным судном.
останавливаясь почти в любом месте, чтобы подобрать любого, кто махал шляпой, но
высокомерная чистокровная лошадь упрямо мчалась по бескрайним просторам
верхнего течения реки. Даже её поворот к берегу был исполнен
вальяжности и намекал на презрение к любой посадке в тысяче миль от
её начальной точки.

 Крики разносились над водой, и на берегу царило
большое волнение. Из-за плохого состояния причала она с необычайной осторожностью
пробиралась к берегу, и когда большой трап наконец
пересёк пропасть, капитан с облегчением кивнул. Через несколько мгновений
высадив лишних пассажиров на берег, она развернулась в бурном потоке и
с последним свистом двинулась вверх по реке.

Друзья встречались с друзьями, незнакомцы советовали незнакомцам, и происшествие с
«Белль» обсуждалось с большим воодушевлением. Нетерпеливо проталкиваясь сквозь
шумную толпу, Джо Купер и двое его спутников быстро нашли ожидавший их дирборн и, оставив багаж в повозке друга, отправились по разбитой дороге в город. Скулкрафт, его партнёр, и его мексиканец
Друг ехал за ними на верховой лошади по грязной дороге. Поездка по низинам и вверх по крутому склону была утомительной. Они не успевали выбраться из одной колеи, как попадали в другую, часто по ступицы увязая в грязи и воде, и им постоянно приходилось выбираться из низины и рисковать, поднимаясь на крутые илистые берега, чтобы объехать большие повозки, безнадежно увязавшие в грязи, несмотря на то, что в упряжке было от шести до дюжины мулов или волов.
 Покрытые грязью возницы кричали и ругались со своих узких сидений или шли вброд.
о своих повозках, увязших в холодной грязи. Если и было что-то хуже, чем дорога в прерии весной, то этим возчикам ещё только предстояло об этом узнать.




 ГЛАВА VIII

НОВЫЙ ШЕСТИЗАРЯДНЫЙ РЕВОЛЬВЕР


Индепенденс бурлила жизнью, гудела от деловой активности, её грязные улицы были заполнены всевозможными повозками, запряжёнными самыми разными животными. Здесь невозмутимо тянула упряжку пара волов, там упряжка из четырёх мулов
заартачилась на повороте, а вокруг них пугливые или унылые
лошади везли всадников или высокие экипажи. Разношёрстная толпа на
Пешеходы пробирались как могли. Индейцы в дикарской одежде
Индейцы в цивилизованной одежде или в смеси того и другого; игроки
общались с эмигрантами и заигрывали с покрытыми оленьей кожей охотниками
и трапперами, только что прибывшими из прерий и гор, многие из которых
направлялись в Уэстпорт, свою главную точку сбора. Торговцы заходили и
выходили из большого магазина «Олл и компания», где было всё необходимое
для жизни на границе. За ним виднелись загоны для тягловых животных и сараи, полные
повозок и фургонов.

 Шумные торговцы и охотники, пьяные в стельку, которые
Они не задумывались о том, чтобы потратить всю прибыль за сезон за одну неделю, если им вздумается. Они всё ещё прибывали с западных предгорий, из долин и с гор, громко переговариваясь и используя грубые выражения и такие названия, как «Южный парк», «Форт Бента», «Пуэбло», «Форт Ларами», «Байю-Салад», «Дыра Брауна» и другие.  Многие из них были так похожи на индейцев, что неосторожный наблюдатель мог бы усомниться. Некоторые вели мулов, почти погребённых под двумя вьюками, каждый из которых весил около 45 кг и содержал около 80 бобровых шкур,
шестьдесят с лишним шкурок выдры или эквивалентное количество других шкур. Обычно
они прибывали небольшими группами, но иногда попадался одинокий
траппер. Шкурки продавались торговцам снаряжением, и они
открывали кредит, который траппер мог использовать до тех пор, пока
не настанет время снарядиться и отправиться на осеннюю охоту. Если бы он
продал их на каком-нибудь отдалённом посту, то получил бы за них
значительно меньше и заплатил бы от двухсот до шестисот процентов
больше за купленные товары. Пока
ему нечего было делать на своей линии до наступления осени, он
С таким же успехом он мог бы потратить часть времени на долгий путь к границе, рискуя потерять свои товары, животных и, возможно, свою жизнь,
чтобы получить более выгодные цены и сменить обстановку.

После долгого пребывания в одиночестве город показался ему приятным.
Повозки и фургоны прибывали и уезжали, некоторые из них тянули по дюжине или пятнадцати пар волов. Всё было наполнено шумом, суматохой,
жизнью под высоким давлением и создавало подходящую обстановку для его грядущего
каруселя; и здесь было всё спиртное, которое он мог надеяться выпить, и даже больше.
качество и по более выгодным ценам, гарантии чего он видел в лицах многочисленных прохожих со всех сторон.

Ходили всевозможные слухи, в основном о враждебно настроенных индейцах,
затаившихся в определённых известных опасных местах вдоль троп, и о враждебных действиях мормонов; но мормоны были позади, а тропа — впереди, и слухи о её опасностях легко брали верх. Сообщалось, что первый караван, уже находившийся в пути и стремительно приближавшийся к весне, сопровождали двести человек.
Драгуны Соединённых Штатов в третий раз за всю историю торговли в Санта-Фе
были предоставлены в качестве военного эскорта. Опасности преувеличивались,
опасности игнорировались, опасностям радовались, в зависимости от характера
людей, которые с ними сталкивались. Было много шумных
охотников за приключениями, которые теперь, в безопасности города,
говорили без умолку, а позже стали такими же молчаливыми, как некоторые
из тех, кто был немногословен и неразговорчив сейчас. Неопытные путешественники с далёкого Востока
доказывали свою неопытность, покупая всевозможные бесполезные вещи,
которые позже они выбросят один за другим, и были вооружены так, как подобает пиратам Испанской Америки. Легче всего им было продавать старых и тяжёлых волов, которые к тому времени, как они преодолевали несколько сотен миль, наверняка уставали и становились бесполезными. Они покупали всё, что предлагал любой пройдоха, а пройдох было предостаточно. Чем меньше они знали, тем больше говорили, и опытные караванщики качали головами, глядя на них, потому что узнавали в них самых плодовитых и трудолюбивых нарушителей спокойствия за всю долгую
вагон поезда. Тут и там неправильный был замечен, надеясь, что долго
поездка в открытую восстановить здоровье, а во многих случаях надежды
стал реализации.

Джозеф Купер поселил свою племянницу в лучшем отеле города
и отправился осмотреть свои фургоны и товары, в то время как Том Бойд поспешил
в убежище охотника, чтобы найти своего партнера и его друзей. Убежище
было переполнено жителями приграничья и торговцами, среди которых он узнал
много знакомых. Не успел он войти, как его
крепко хлопнули по плечу, и он обернулся, чтобы обменяться улыбками со своим
лучший друг, Хэнк Маршалл, который сразу же подвёл его к углу, где за столом сидела небольшая группа, и где он увидел Джима Огдена и Зеба Хоутона, двух своих друзей-трапперов, которые собирались на торговую факторию Бента на Арканзасе; Еноха Бёрдсолла и Алонзо Уэбба, двух опытных торговцев, и ещё нескольких человек, которые должны были отправиться с следующим караваном.

«Это одна из этих проклятых штуковин!» — воскликнул Бёрдсолл,
указывая на кобуру, свисающую с широкого пояса Тома. «Я не очень-то
уважаю это новомодное оружие, которое мы видим всё чаще и чаще».
год. И будь я проклят, если у него нет двустволки! Чёрт возьми, Том, не клади все яйца в одну корзину; разве у тебя нет оружия, в котором ты можешь быть уверен?

 «И то, и другое хорошо, Енох», — ответил Том, широко улыбаясь.

— Да, — проворчал напарник Бёрдсолла. — Енох считает, что всё, что было рождено во время Войны за независимость, — хорошо, а у него усы, как у мормонского епископа. Сначала он был мертвецки пьян, когда
вернулся на пароход; сказал, что они летели прямо в лицо Провидению и всё равно
ничего бы не вышло. Потом он сказал, что было глупо пытаться угнать повозки
inter Santer Fe. Далее он войну погиб сот АГ Ильин мулы Фер, что угодно, но
тара'. Теперь он холодно Тер крышки говорит специальных камней войну 'й'
Лорд мог бы разжечь огонь с помощью..._but_, он ездит на пароходах, когда у него есть возможность.
он возил фургоны в Чиуауа, погонял мулов
поверх них; и ему больше хочется использовать заглушки, хотя он и не хочет
признавать, что они открыты. Оставь его в покое и посмотри, как он пытается заточить твой новый
пистолет, когда индейцы пытаются загнать животных. Он конченый старый дурак в своих речах.
Но ты, шут, приглядывай за ним. Тар, я сказал свое
слово."

— И чёрт возьми, это было давно! — воинственно фыркнул Енох. — Вполне логично, что из этого пистолета нельзя выстрелить так, чтобы пуля попала в центр мишени! А если вы хотите использовать двойной заряд пороха, куда вы его положите в эти чёртовы маленькие дырочки? Предположим, на ваших фуражках горит огонь - что тогда, я хочу знать?

- А что, если ветер снесет с вашей кастрюли грунтовку? - спросил Зеб.
"Думаешь, ты потерял свой кремень? Думаешь, твой порох никуда не годится?
Предположим, ты в первую очередь забил гол, как в тот раз с «Воронами»
пытался поднять наш тайник. Ну и бардак ты устроил! Как только ты начинаешь,
этому не будет конца. С заглавными буквами всё в порядке, я их использую!

"Он_ их использует!" — усмехнулся Енох. "Разве это не разумный ответ? Крышки
хорошо, если он использует их! Черт меня дери, если он не заставляй меня смеяться: но он
хороший ол' бобра, на что Зеб является. Когда мех загонял мяч вперед,
в тот раз; он никогда не рассказывал тебе о том, как проглотил полный рот шелухи.
здорово, когда Поющий Фокс послал пулю ему в кепку, не так ли?

Зеб выглядел немного смущённым. «Бобёр, похоже, уходит», — сказал он.

— Там целая толпа орегонцев, направляющихся в Раунд-Гроув, — сказал
Хэнк. — Если мы пойдём с ними, нам лучше поторопиться.

Том покачал головой. — В этот раз я направляюсь в Арканзас. «Собираюсь попробовать ещё разок».

У Хэнка отвисла челюсть. «Вот это да!» — фыркнул он. «Сможешь побить этот рекорд?»

«Рад это слышать», — сказал Джим Огден. «Мы будем с тобой до самого
перекрёстка, но разве ты не играешь, Том?»

«Армихо, конечно, поднимет флаги и прикажет своей босоногой армии выступить, —
 мрачно сказал Хэнк, — если он до этого додумается. И, может быть, ему тоже понадобится армия».

— Он научится, — заявил Бёрдсолл. — С нами по тропе идёт целая толпа смазчиков, и, чёрт возьми, некоторые из них пойдут дальше с новостями, как только мы доберёмся до Симаррона. Не будь дураком.
Том, тебе лучше отправиться в долгий путь с эмигрантами.

"Не могу этого сделать", - ответил Том. "Я дал слово и еду через территорию "
Санта-Фе. Армия позаботится об этом, все в порядке. Я уже видел признаки этого
. Какой-то подонок угрожал мне ножом на лодке, но я так ничего и не понял.

«Будь я проклят, если не собираюсь отпускать тебя одного!» — фыркнул он.
Хэнк, на что рев раздались смешки. Казалось, что он очень хорошо
известно.

"Я посмотрю, что происходит бюст", - сказал Огден. "Я целюсь в Бента, но
нет смысла собираться так долго, прежде чем упасть". Он на мгновение задумался,
а затем хлопнул ладонью по столу. — Я иду с тобой, Том!

 — Говоришь как слепой дурак! — прорычал Зеб Хоутон, его неразлучный
товарищ. — Я иду в форт, и я иду туда! Если у тебя нет мозгов, то у меня они есть!

Хэнк рассмеялся и подмигнул остальным. «Я пойду с тобой, Зеб. Мы с тобой
пойдём туда вместе и позволим этим двум дуракам получить взбучку».
стену. Пусть он их живьём порежет. Мы попросим его прислать нам их уши, чтобы мы могли их запомнить.

 Замечания Зеба о губернаторе Нью-Мексико заставили всех в комнате повернуться в его сторону и вызвали шквал одобрительных возгласов. Он ударил кулаками по столу. — Хэнк Маршалл, у тебя мозгов больше, чем у меня, но я должен уйти и уберечь эту бедную тварь от неприятностей. Если я этого не сделаю, он потеряет и лошадь, и бобра!

К ним подошёл незнакомец, ухмыльнулся и положил на стол револьвер «Кольт». — Вот, ребята, — сказал он. "Это то, что тебе нужно, если ты
Я еду в Сантер-Фе. Я возвращаюсь домой, на восток. Что ты мне дашь за него, если продашь свой старый пистолет? Проклятая неудача преследовала меня прошлой ночью, и мне нужно заплатить за проезд. Кому он нужен?

Енох Бёрдсолл и Хэнк Маршалл потянулись за ним, но Хэнк был быстрее. Он внимательно осмотрел его, а затем передал своему партнеру.
"Что ты о ней думаешь, Том?" - спросил он.

После недолгого изучения Том кивнул и вернул фотографию. - Выглядит как новенький,
Хэнк. Хороший пистолет. Я опробовал свой на приближающейся лодке. Они стреляют
метко.

Хэнк посмотрел на незнакомца и осуждающе покачал головой,
он начал готовиться к долгому и упорному торгу, но не
рассчитал на скептичного Бёрдсолла.

"Десять долларов за этот пистолет," быстро сказал Енох.

"Стена!" воскликнул Хэнк, уставившись на него.  "Чёрт возьми! Одиннадцать долларов за
_этот_ пистолет!"

— Двенадцать, — спокойно сказал Енох.

 — Двенадцать с половиной! — рявкнул Хэнк.

 — С тремя четвертаками.

 — Тринадцать! — прорычал Хэнк, пытаясь скрыть своё отчаяние.

 Енох снова поднял цену, и они, прибавляя по четвертаку, довели её до шестнадцати долларов. Енох торговался с осторожностью и неохотой, как янки, а Хэнк
с упрямой решимостью не дать другу опередить себя.
Один из них был торговцем, проницательным и бережливым, а другой — охотником, что превращало игру в состязание между хитрым барыгой с одной стороны и безрассудным транжирой с другой. На двадцати трёх долларах Бёрдсолл сдался, сердито плюнул в коробку и нахмурился, глядя на своего взволнованного товарища, который пересчитывал деньги на столе. Хэнк сердито посмотрел на Еноха, засунул кольт за пояс и яростно закусил
табачную жвачку, в то время как незнакомец, скрывая улыбку,
иронично поклонился и ушёл, а через мгновение вернулся с
другим кольтом.

— Я так и знал! — воскликнул Хэнк. — Будь ты проклят, Енох!

 — Ребята, — печально сказал незнакомец, — мой друг в таком же положении, что и я. Он готов расстаться со своим кольтом за те же деньги и ещё один старомодный пистолет. Его мать умирает в Сент-Луисе, и он должен вернуться к ней.

 — Чёрт возьми, это не он, а ты, — фыркнул Хэнк.

 Джим Огден протянул руку, взял оружие и осмотрел его.  Спокойно
передав свой пистолет и деньги, он протянул другую руку, пустую. — Где плесень и несколько шляп?

 — Стена, — протянул незнакомец, потирая подбородок. — Они не сочетаются с
оружие — оно отдельно. Стоит три доллара за форму, а за
патроны — два доллара за коробку из двухсот штук.

 — Тогда верни её обратно и возьми «Кольт», — сказал Огден, медленно поднимаясь. — Думаешь, я буду строгать или жевать пули для него? Ни одно из этих ружей даже не было в употреблении. Они совсем новые, и на них нет
плесени. Только потому, что я провёл много дней на Грин-Ривер, не значит, что я
зеленый. Они назвали её так, потому что я оставил там свою зелень.

— «Пули в воздухе», — сказал продавец пистолетов «Кольт».

 — «Я ничего не говорил о пулях», — возразил Огден. — «Я говорю о том, что…»
формы. Дай мне одну и Хэнксу тоже, или вы оба, чёрт возьми, пропустите похороны его матери.

Незнакомец подчинился, продал несколько шляп и в хорошем настроении покинул салун;
но не прошло и двух минут, как Енох поспешно встал и заявил, что ему нужно встретиться с одним человеком; и когда они увидели его снова, у него на поясе была новомодная штуковина в кобуре.

Хэнк небрежно открыл его формы и взглянул на него. "Плат!" он
воскликнула.

Том быстро объяснил и успокоил своих друзей, а затем предложил
они сходят в кузницу, принадлежащую общему другу, и отчеканят несколько патронов.
«Лучше сделать это, пока мы думаем об этом и у нас есть время», — добавил он.


 «У нас много времени», — сказал Огден. «До начала второго каравана ещё три недели. В этом году их будет два. Если бы не ранняя тёплая погода в прериях, то первая бы ещё не ушла. Трава быстро растёт.

«Уже есть несколько повозок со второй игрой в Каунсил-Гроув», —
сказал Алонзо Уэбб. «Они хотели, чтобы я и Энох поехали с ними, но мы не видели смысла уезжать из города так рано и тащить с собой столько еды. К тому же, может, позже дороги станут лучше».

Кузнец приветствовал их, и они пользовались его огнем во время затишья в его бизнесе.


"Слышали, Закари Вудсон в этом году собирается выпустить восемь фургонов", - сказал он
им. "Пропустил прошлый караван". Говорит, что будет жестоко проклят, если в этом году снова станет капитаном.
"

"Это то, что он говорит каждый год", - проворчал Алонсо.

"Он будет капитаном, если мы согласимся", - ответил Хэнк. "Единственное, он
клещ слишком легким й' дураков; но вот дело Тер быть меньше squabblin'
о заказах obeyin' эту поездку, чем когда-либо раньше. Мы это еще посмотрим".

Пока они обсуждали дела, связанные с караваном, и стреляли из ружей,
слушая сплетни клиентов кузнеца, они увидели дядю Джо и двух его погонщиков,
которые вели мулов в мастерскую, чтобы перековать их.
 Они пожали друг другу руки, и вскоре дядя Джо, улыбаясь от уха до уха,
сказал им, что отправляется с караваном.  Он был рад, как ребёнок,
получивший новый нож.

— «Как я и боялся», — сказал он в своё оправдание. — «Я не смог найти ни одного торговца, который взял бы с собой кого-нибудь из своих женщин, так что оставался только один путь
завязывай. Мне пора идти. И я не против сказать вам, ребята, что это меня устраивает.
Меня это полностью устраивает. В любом случае, все, что мне было нужно, - это оправдание. У меня есть
легкий фургон для Пейшенс, меня и наших личных вещей, и я
собираюсь вести его сам. Поскольку она единственная женщина в караване, насколько я знаю, ей, наверное, будет немного тяжело. Думаю, ей будет одиноко, особенно потому, что она такая чертовски красивая.

Когда смех утих, Хэнк Маршалл, пережевывая жвачку, перевёл взгляд с дяди Джо на Тома и обратно.

— Уолл, — протянул он, — сначала я немного растерялся, но теперь, кажется, понимаю
Я собираюсь повесить эту штуку. Том Уор Шор одержим своей идеей.
в этом году поеду в Орегон ". Он помолчал, почесал в затылке и
ухмыльнулся. "Думаю, я мог бы сам управлять этими мулами. Это было бы не так, как
хотя я делаю это в первый раз."

После небольшой добродушной перепалки Том и Хэнк ушли из кузницы, чтобы заняться своими делами,
потому что дел было довольно много. Следующие несколько дней были
занятыми для них обоих, но особенно для Тома, которому предстояло
разделить своё внимание между Пейшенс, Хэнком и дядей Джо.

Когда они свернули на улицу, Хэнк направился к ней, указывая на
Загон Скулкрафта. "Может быть Гиттин" й " мулы Афоре тар все
работать над' Й' лучше взял. Если он сдерет с меня шкуру в результате сделки с мулом, я готов
подчиниться этому.

"Не здесь", - возразил Том. — У меня с ним были кое-какие проблемы. Я лучше сам буду вьючным животным, чем куплю у него хоть одного зверя.

Хэнк затрясся от беззвучного смеха. — Вот откуда у него это, да? — ликовал он. — Проклял бы, если бы он не был должным образом подстрижен. Я мог бы догадаться, что это ты, по тому, как это выглядело." Он снова задрожал, а затем успокоился.
— Вот он, и его дружки с ним. Держи свои причиндалы
в сухости, парень.

— Я думал, что смогу протрясти его, — раздался голос позади них, и они
обернулись и увидели Джима Огдена, а за ним его напарника. — Но вы,
парни, заставили меня побегать.
«Куда ты так спешишь?»

Маленькая группа, стоявшая у ворот загона, в нерешительности переминалась с ноги на ногу и вопросительно смотрела на торговца лошадьми. Была разница между тем, чтобы навлечь на себя неприятности, и тем, чтобы навлечь их на Тома Бойда с целью
они схватили _его_ и затеяли драку между собой и четырьмя
трапперами.

Скулкрафт что-то пробормотал уголком рта, и группа
растаяла в маленькой хижине у ворот загона. Он остался на месте,
нахмурившись и пристально глядя на своего врага.

"Похоже, они собираются испытать это на нас," — прорычал Хэнк,
ответив ему таким же хмурым взглядом. "Давай подойдем и скажем им "как дела". Этот
Городок был слишком мирным, во всяком случае".

"В чем проблема?" - с любопытством спросил Огден, и его напарник прижался
к нему, чтобы услышать ответ.

- Ни одного, - ответил Том. - Может, и был, но его снесло.

- Стена, - протянул Огден. "Вы не родственник рассказывал об этих hyar границу
ветры. Йер-й партизанский этой экспедиции hyar, том. Мы будем следить за ЕР
вести. Нам всё равно, куда вы идёте, мы с вами.

Скулкрафт, зная, что стычка с этими жителями равнин почти наверняка
закончится серьёзным кровопролитием, пожал плечами и вошёл в хижину, а за ним из-за стены загона выскользнул стройный
мексиканец.

"Вон он!" — воскликнул Том, указывая пальцем. — Видишь того жирного? Не спускай с него глаз. Он — дурная примета.

— Похоже, он собирается устроить нам засаду, спрятавшись за той стеной, —
проворчал Хэнк.

 — У него отличная шевелюра, — фыркнул Зеб Хоутон, чья репутация в том, что касалось снятия скальпов, была далека от идеала.
Пальцы его левой руки непроизвольно сжались,
а запястье выразительно повернулось, и мексиканец, стоявший далеко от
грязного окна хижины, почувствовал, как у него засосало под ложечкой, и до конца дня
был плохим собеседником.

 Четверо снова двинулись в путь, и вскоре Огден и его напарник покинули компанию,
Они отправились в свои комнаты, а Том и Хэнк пошли дальше по улице и
остановились у другого торговца лошадьми, где купили двух верховых лошадей
и восемь объезженных мулов, покрытых шрамами. Лошади были приучены к седлу и должны были нести их по дороге; два мула должны были везти их пожитки, а остальные шесть — их небольшой запас товаров, за которыми они отправились. В последнем случае им очень повезло, потому что они нашли новичка, который слишком много внимания уделял слухам и в последний момент решил, что
Жизнь на тропе и торговля на Диком Западе не произвели на него
благоприятного впечатления, и он продал им свой товар почти на их условиях,
радуясь, что так легко избавился от своего предприятия. Они взяли то, что им было нужно,
а остальное продали по цене, которая почти покрывала стоимость их собственных
товаров. Оставив свои покупки в фургонах дяди Джо под присмотром его
возчиков, они отправились в его отель, чтобы переночевать.

После ужина Хэнк, который был очень неспокоен,
сказал, что пойдёт прогуляться и скоро вернётся. Когда
Том предложил пойти с ним, но тот покачал головой, ухмыльнулся и ушёл.

Вечер прошёл очень приятно для Тома, которому для счастья было достаточно присутствия
Пейшенс, и после того, как она пожелала ему спокойной ночи, он пошёл с её дядей в бар, чтобы выпить на ночь.  Когда он вошёл в комнату, ему показалось, что он заметил какое-то движение за окном, в углу створки, и он подошёл к двери и выглянул наружу. Размышляя о том, чтобы выйти на улицу, он услышал голос дяди Джо,
зовшего его сквозь шум толпы, и вернулся обратно.
в баре выпил за успех предстоящей экспедиции и завел
светскую беседу со своим спутником и окружающими. Но его мысли
были далеко, потому что Хэнк отсутствовал уже долгое время.

"Дядя Джо, как давно ты знаком со своими возчиками?" спросил он.

"Достаточно давно, чтобы хорошо их знать". Торговец вопросительно посмотрел на него.
— Ты не беспокоишься о своём товаре, не так ли?

— Я думаю, где сейчас Хэнк.

— На каком-нибудь охотничьем рандеву; он появится утром, и ничего
страшного с ним не случится.

— Я плохо с ним обращаюсь, — размышлял Том. "Мужчина не должен забывать
его друзья, особенно если они так близки, как Хэнк. Я пойду
поищу его. Спокойной ночи.

Дядя Джо наблюдал, как он проталкивается сквозь толпу, оставляя после себя
несколько недовольных взглядов, и выскакивает за дверь; и старик
удовлетворенно кивнул. — Мужчина не должен, Том, мой мальчик, — пробормотал он.
«Придерживайся того, что прилипло к тебе, — всегда, вечно, несмотря ни на что.
Это хорошее лекарство».

Осмотр мест, где собирались охотники, не дал никаких результатов,
пока он не добрался до последнего из известных ему таких мест, и здесь он
нашел Еноха Бердсолла и Алонсо Уэбба, которые приветствовали его такими
громогласными приветствиями, что он понял: они почти достигли стадии
ссоры. На его расспросы о местонахождении его напарницы
они бурно отвечали, от их смеха дребезжали стекла.

- Старина Бивер обустраивает свой дом ... нет, никакого дома нет. Обустраивает
— на вершине твоей кучи с товарами, спрятанными у Купера, — ты ему скажи, — прокричал
Алонзо, хлопнув Еноха по спине и чуть не выбив его из кресла. — Ты ему скажи, Олух!

— Курица в своём гнезде больше похожа на него, — крикнул Енох, возвращаясь
его друг с интересом наблюдал за тем, как Алонсо дважды промахнулся и
упал на пол.

"Курица из прерий у тебя на носу!" — закричал распростёртый на полу торговец, пытаясь подплыть
к своему партнёру. "Ни один прерийный бобёр не сможет сбить меня с ног
и удержать на месте! Встань как мужчина, ты, хорек! И я смогу
— И ты тоже! — закричал он, когда Том увернулся от его взмаха руки и поспешил к двери. — Лучше беги! Лучше беги! Убирайся, Енох, дурак!

Том не добежал до входной двери, потому что Енох, с поразительной для пьяного скоростью и ловкостью подхвативший ссору своего друга,
с которым он вскоре должен был сразиться, вскочил со стола, перепрыгнул через стул и каким-то чудом, сохраняя равновесие в пьяном угаре, приземлился на ноги, развернулся спиной к двери и взмахнул обеими руками в сторону удивлённого ковбоя. Глаза Тома сверкнули, а затем подмигнули. У него было мало друзей, кроме этих двух сварливых торговцев, и, отступив назад, он перепрыгнул через распростертого и совсем не молчаливого Алонцо и выскочил через заднюю дверь, смеясь над яростной ссорой, которую оставил позади.
 Дойдя до угла здания, он погрузился в привычную задумчивость
Он бесшумно проскользнул вдоль задней стены хижин по прямой к тому месту, где хранился товар его и Купера.
 Перед ним возник загон Школкрафта, и он бесшумно обогнул его.  Он почти добрался до дальнего угла загона, когда голос мексиканца,
поднявшийся в споре внутри загона, достиг его слуха и заставил остановиться, балансируя на одной ноге.

— Зачем он это сделал? — взволнованно спросил мексиканец. — Я сказал ему, что
он должен позволить Томасу самому торговать. Он собирался в Санта-
Фе без оружия, а теперь всё испортил! Зачем он это сделал? Ба!
«Он говорит, что это месть. Какая может быть месть, как у Армихо?»

 «О, заткнись и перестань скулить», — прорычал грубый голос. «Эф
аллус знает, что делает».

Настороженный слушатель, стоявший снаружи загона, остановился, чтобы больше ничего не слышать, но тут же
растворился в тени, его шаг был длинным и размашистым, потому что он был слишком умен,
чтобы нестись сломя голову и тратить силы на то, чтобы выиграть несколько секунд. Он пробирался по равнине, усеянной
повозками, грудами товаров и обломками, и прежде чем он достиг своей цели,
звуки сражения указали ему на неё, если бы он был в
никаких сомнений.

 Перед ним внезапно возник открытый фургон, и он разглядел
борющуюся на земле перед ним массу, услышал, как его напарник
хрипло ругается, а возница Купера рычит, спасая их от его нападения. Он
прыгнул в эту массу, приземлившись всем своим весом и инерцией
бега на присевшего человека, чья поднятая рука только и ждала удобного
момента. Тот, кто был с ножом, крякнул, падая, и его голова
ударилась о край колеса повозки с такой силой, что он больше не был
боевым товарищем. Том упал на колени после того, как его отбросило назад.
и когда он поднялся, то держал извивающегося полукровку над головой на высоте своих поднятых рук. Один взмах его мощного тела — и человеческая мишень пролетела по воздуху и ударила двух друзей полукровки, которые вскочили на ноги в внезапной тревоге. Они повалились, как кегли, и прежде чем они успели подняться на ноги, Том бросился на одного из них, упёршись коленями прямо в живот мужчины, правой рукой схватив его за горло, а левой сжимая руку противника с ножом и неумолимо сгибая её в запястье.

- Эта маленькая рысь поймала нас, - задыхаясь, сказал Хэнк, заползая на мужчину, которого он
теперь перекатывался под ним. "Том Бойд, любимчик Армихо, с оскаленными клыками и
выпущенными когтями. Принять, что вот эта, на тебе!" буркнул что-то в его плечо набора
себя за сокрушительный удар. "Как у тебя дела с твоим другом,
Эйб?" - спросил он у другой катающейся пары.

Казалось, что Эйб целовался не в соответствии с инструкциями Хэнка
, поэтому он подполз к нему, чтобы помочь, и протянул руку.
Оно застегнулось на тощей шее и защелкнулось, после чего Эйб перекатился.
победоносно освободился и остановился, чтобы сердито посмотреть на свою жертву. Его удивление,
Хотя это и было искренне, но длилось недолго, и он покачал головой, глядя на
весёлого Хэнка, а затем набросился на мужчину, которого использовали в качестве
снаряда, и повалил его на землю. Через несколько мгновений драка
закончилась, и победители смущённо улыбнулись друг другу в полумраке и
поправили одежду.

«Я увидел, как что-то врезалось в тележку, и решил, что это кто-то из вас», — задыхаясь, сказал Хэнк. «Потом я увидел, как что-то пролетело в воздухе и сбило с ног двух воров. Тогда я понял, что вы здесь. Я».
и Эйб старался изо всех сил, но мы начали сдавать, как мех в конце зимы.

 — Может, вы и сбросили немного, — рассмеялся Том, — но вы бы сбросили и тех воров, прежде чем выдохлись. Расскажите мне об этом.

— Тут и говорить-то не о чем, — ответил Хэнк. — Я, конечно, с подозрением отношусь к тому, что так долго нахожусь в стране Кроу, и я начал думать о колдовстве. В большинстве случаев я лучше вижу задним умом, чем
вперёд, но в тот раз я вроде как выследил их обоих и взял на мушку. Я подкрался к его лачуге и услышал, как он и тот смазливый парень
Они рвали друг на друге жёсткое мясо. И вот я спускаюсь сюда, ожидая, что
они с Эйбом будут драться, но, чёрт возьми, они уже дрались! У меня
только две ноги, две руки и один рот, и мне пришлось потратить одну ногу,
чтобы на неё встать, но всё остальное у меня было в порядке. Потом ты приходишь.
Вот и все."

"Как долго вы двое продержитесь против этих шестерых?" - спросил Том у Эйба
с большим интересом, думая, что Купер заслужил доверие.

- Это недолго: две кометы и, по-моему, около шестисот звезд.
— пробормотал съёжившийся герой, едва шевеля распухшими губами. — Я просто схожу с ума
достаточно, чтобы взяться за мой нож, когда Хэнк начнет играть в такт музыке, и
джинс Хан с нами. Что мы будем с ними делать?"

"О, дайте им пинка каждому и отпустите без оружия",
предложил Хэнк.

Том покачал головой. — Они от Скулкрафта, давай вернём их ему, — предложил он.

"Давай!" — с энтузиазмом воскликнул Эйб. Затем он почесал голову. "Но кто будет присматривать за товаром, пока нас не будет? Джейк вернётся только через пару часов.

«Ты, придурок!» — фыркнул Хэнк. «Тебе нужно отдохнуть, а нас двоих здесь достаточно».
 Он ткнул пальцем в лежащие на земле фигурки. «Убирайся!»
вставайте, псы скво! приказал он.

Через мгновение пятеро совершенно запуганных мужчин брели перед своими охранниками.
Шестой, который все еще бродил по ту сторону границы
сознания, находился за плечом Тома. Добравшись до лачуги торговца лошадьми
, заключенные открыли дверь простым способом - навалившись на нее всем телом
, уклоняясь от уколов свежевального ножа Хэнка. Двое мужчин, находившихся внутри, перепрыгнули через маленький столик, спасаясь от захлопывающейся двери, и, прежде чем они пришли в себя от этого удивительного зрелища,
возвращение своих друзей, что они смотрят в бочках из двух
шесть стрелков.

Том свалил свою ношу на стол, пинком выбил стул в закрытое окно
, обрушил открытую чернильницу на мужественный живот Скулкрафта и
скорчил ужасную рожу выпучившему глаза мексиканцу. "Hyar них воздуха, хоря,"
он зарычал. "Более никаких набегов на наши товары, и я след вы для себя снимаете на
зрение. Неважно, кто это сделает и почему; _я тебя достану_. Если я промахнусь,
Хэнк не промахнётся, а у нас обоих есть хорошие друзья. Пойдём, Хэнк, здесь воняет.

Том развернулся и вышел, но не Хэнк. Он попятился задом.
новомодное оружие, приятно оттягивающее руку, когда в нём шесть готовых к выстрелу патронов,
проскользнуло вдоль стены хижины, а затем он с большой надеждой стал ждать,
когда из двери высунется чья-нибудь голова. У него не было возможности опробовать «Кольт»,
и он хотел проверить его точность. Однако из двери никто не высунулся, и через
мгновение он вздохнул, проскользнул вдоль стены загона и пересёк улицу,
когда оказался достаточно далеко, чтобы его скрыла темнота. Хэнк не верил во враждебно настроенных людей и не любил хвастаться. Вороватые,
вероломные вороны решили, что тот, кто взял скальп Хэнка Маршалла, был храбр
он был бы удостоен высоких почестей, если бы не печальное соображение, что к тому времени, когда его бы забрали, племя заплатило бы за него очень высокую цену.




Глава IX

Караван


Наконец наступил день, и на рассвете мы увидели безоблачное небо,
спящий город и маленький караван, который с грохотом цепей и
скрипом упряжи проезжал мимо безмолвных, разбросанных домов, направляясь
на запад, к «прерийному океану». Несмотря на грязь и медленную езду,
в маленьком караване царило приподнятое настроение. Юность была полна решимости.
они стремились испытать судьбу, и возраст не мешал им предвкушать заманчивость хорошо знакомой тропы, даже когда они мысленно возвращались к лицам и событиям минувших лет. Повод был благоприятным, потому что они отправились в путь минута в минуту и раньше, чем когда-либо прежде. Они находились на более пышной и лесистой восточной окраине великих равнин и пробудут там ещё несколько дней.

Джо Купер, управляя маленьким фургоном, в котором сидела Пейшенс,
рвался вперёд, полный энтузиазма и ликования. За ним следовали двое его сыновей
Огромные питтсбургские фургоны с ещё не испачканными новыми чехлами, каждый из которых был загружен почти тремя тоннами отборных товаров, слегка поскрипывали огромными колёсами, скользя на долю дюйма по хорошо смазанным осям, а их широкие новые шины оставляли в грязи глубокие борозды. Следом шли два фургона с эмигрантами, владельцы которых опасались, что не успеют к поезду, идущему в Орегон, и не уедут вместе с ним. Под своими испачканными и залатанными одеялами две женщины спали
как на твёрдой кровати, а их дети лежали рядом. Недели такого
Путешествие подарило им возможность засыпать почти по своему желанию. Затем ехали Енох Бёрдсолл и Алонзо Уэбб, трезвые и весёлые,
шутливо подшучивающие друг над другом, каждый в своём фургоне, с непринуждённой лёгкостью управляя своими растянувшимися упряжками. Вслед за последним фургоном ехали восемь мулов Тома Бойда и Хэнка Маршалла, по четыре в ряд, за ними следовали их всадники, а за ними — Джим
Огден и Зеб Хоутон, каждый из которых вел за собой двух мулов,

ехали по дороге в ужасном состоянии, глубокие колеи были скрыты под слоем грязи.
мутная, как будто бездонная, и несколько раз большие повозки
застревали в ней так сильно и быстро, что потребовались огромные упряжки
быков Алонсо и Еноха, которые тянули их в дополнение к первоначальным упряжкам мулов; а повозки эмигрантов, запряжённые изнурёнными волами, доставляли почти столько же хлопот. Рассказ об их путешествии в Каунсил-Гроув
был бы утомительным, поскольку представлял бы собой не что иное, как повторение
одного и того же снова и снова — проблем, связанных с дорогами.

 В Раунд-Гроув они попрощались с эмигрантами, которые присоединились к обозу
В этом месте они охраняли свой собственный караван. Вдоль так называемого Узкого места,
небольшого хребта, образующего водораздел между реками Канзас и Осейдж,
на участке, простирающемся довольно далеко на запад от Раунд-Гроув, дороги представляли собой не что иное, как череду грязевых ям, покрытых
кажущейся твёрдой почвой. В некоторых из этих коварных ловушек
фургоны часто проваливались по ступицы колёс, а в двух случаях дно
фургона касалось грязи. Было бесполезно пытаться вытащить их,
когда животные так глубоко увязли в грязи, и только найдя более твёрдую почву
Огромные повозки вытаскивали на берег вдоль тропы с помощью длинных цепей и всех тягловых животных в обозе.
Люди сами заходили в трясину, иногда по пояс, и подкладывали плечи под колёса и кузова повозок, толкали, тянули и барахтались в грязи, но не падали духом, несмотря на пронизывающий холод. В таких условиях часто делали остановки, чтобы дать отдохнуть и командам, и людям, «полдни» затягивались, лагерь разбивали раньше, чем обычно, а уходили позже утром.
Подсчёт пройденных миль обескураживал, и, что ещё хуже, за полдня до того, как они достигли 110-мильного
ручья, начался сильный ливень, который не только сделал всех несчастными и испортил еду, но и настолько разлился, что его можно было пересечь только с величайшими
трудностями.

Одной из немногих вещей, за которые они были благодарны, был тот факт, что им не нужно было регулярно выставлять ночные караулы, потому что, хотя кайова и осейджи могли украсть одно-два животных в надежде получить немного виски, пороха или табака в обмен на них, опасности не было.
Началась массовая паника, и одного-двух человек было достаточно, чтобы присматривать за лагерем.

Один приятный случай произошел, когда они подъехали к ручью Свитцлера,
где обнаружили еще одну часть каравана, разбившую лагерь.
Увеличенный обоз теперь насчитывал около двадцати шести повозок и представлял собой арьергард, достойный этого названия.  Погода снова прояснилась, и солнце ярко светило всю дорогу до Каунсил-Гроув. Чтобы сгладить приятное впечатление от присоединения к другому поезду, в Свитцлерс-Крик их обогнал тяжело гружёный обоз с мулами. Вместе с ним приехал маленький мексиканец
и полдюжины его соотечественников, а также несколько задир, которых выбрал Эфраим
Скулкрафт. С их появлением Хэнк Маршалл обрёл новый интерес к жизни, и в новом караване мулов почти не происходило ничего такого, чего бы он не заметил. Теперь его привычки стали немного похожи на кошачьи, потому что он вернулся к своему старому трюку — дремать в седле, вздремнув в полдень, перед закатом и после рассвета. Поскольку он бодрствовал по ночам, а Том — днём, а также из-за ночных вылазок Джима Огдена и Зеба Хоутона, всё выглядело так, будто
как будто замечание Хэнка о том, что «никто не поймает этих бобров спящими»,
было полностью оправданным.

 В полдень они добрались до Соулс-Гроув и узнали, что у них будет достаточно времени, чтобы сделать множество мелочей, о которых они забыли в пути,
поскольку они пробудут здесь два дня. Это была приятная новость, так как она давала им возможность дать тягловым животным отдохнуть и хорошо наесться перед долгим переходом по прерии.

Столовая роща времён караванов заслуживает внимания. Это было
место встреч и совещаний для тех, кто пересекал
прерии вместе. К ней вели просёлочные дороги, постепенно расширяясь, как
нити, из которых состоит верёвка, расходящиеся и обтрёпанные концы которой
начинаются у реки Миссури и сходятся по мере приближения к роще. Названный в честь совета и договора, заключённого там между правительственной комиссией, отправленной для обследования дороги, ведущей к реке Арканзас, и племенем осейджей, в результате чего торговцы получили защиту от этих дикарей, он был назван вдвойне удачно из-за ежегодных советов, которые проводились между самими торговцами для совершенствования организации каравана.

Сама роща, состоящая из дубов, ясеней, гикори, вязов и многих других видов деревьев, была около полумили в ширину и простиралась вдоль склонов небольшой долины Каунсил-Гроув-Крик, крупного притока реки Неошо. С её густыми лесами, богатыми пойменными пастбищами и прекрасными высокими прериями она была идеальным местом для встречи. Это была последняя по-настоящему красивая и плодородная местность, которую можно было увидеть из Индепенденса.
Здесь в изобилии было твёрдое дерево, последнее, что можно было найти в долгом путешествии,
из которого можно было сделать замену сломанным осям и другим частям повозки
части. Это также была самая дальняя точка, до которой добирались поезда без
настоящей организации, потому что отсюда каждое важное передвижение
осуществлялось по официальному приказу.

 По всей красивой зелёной долине были разбросаны большие и
маленькие фургоны и груды муловьих вьюков, и каждый лагерь был сам по себе. Было много разговоров и знакомств, веселья и забав, много рубки деревьев, починки снаряжения и, в общем, напряжённой подготовки к путешествию по земле, поросшей короткой травой. Тендерфиты тратили время и боеприпасы на стрельбу по мишеням или на охоту на мелкую дичь.
Они играли и бездельничали в своё удовольствие, но опытный путешественник
откладывал безделье и игры до тех пор, пока не убеждался, что сделал всё,
что нужно было сделать. Были скачки на лошадях, мулах и даже на волах; перетягивание каната, бег, прыжки и, по сути, всё, что только можно было придумать, чтобы скоротать время.

После хорошего ночного сна отряд Купера обнаружил, что им почти нечего делать,
кроме как заготавливать древесину для «запасных частей», и, несмотря на то, что из-под каждого из огромных грузовиков торчала запасная ось, дядя Джо настоял на том, чтобы
что каждый вагон нести другой, и он лично руководил
резка. Они были получены и повесил в место рядом с другим
когда прозвучал горн, и глашатаи прошли среди маленьких лагерей вызова
все на перекличку. Ответили почти двести человек, все, кроме одного
среди них были мужчины, и затем началась предвыборная кампания по выбору
капитана. Чтобы добиться успеха, у каравана должен быть один руководитель, и чем больше
он опытен, тем лучше для каравана.

Теперь наступило настоящее волнение дня, потому что дух вечеринки был силен и
агитация велась с таким усердием, что из-за неё произошло несколько драк. Сначала было четыре партии, среди которых была партия Майка Уорделла, состоявшая из более грубых и беззаконных элементов. Он был близким другом Эфраима Скулкрафта, и у него были поклонники за пределами его собственного класса, потому что группа юнцов, на которых произвели впечатление его развязные, бесшабашные манеры, поддержала его; а другая группа, которая твёрдо стояла за ним, состояла из более бедных мексиканских торговцев. Вторая из крупных партий с
кандидат на эту должность, выдвинутый несколькими собраниями,
состоял из более опытных и ответственных торговцев,
ветеранов пути, которые ставили безопасность и порядок выше всего
остального. Эта группа выдвинула кандидатуру Закари Вудсона, у которого в караване было больше повозок, чем у любого другого человека, а значит, и больше поставлено на карту, и который не пропускал ни одного путешествия по этому маршруту в течение десяти лет. Его назначение раскололо мексиканцев, поскольку у половины из них были повозки
и ценные грузы, и они выступали за лучшее руководство.

Сначала Вудсон наотрез отказался бежать, насмешливо напомнив своим друзьям о том, что он не может рассчитывать на сотрудничество со стороны тех, кто больше всего нуждается в законе, порядке и руководстве. Он по горькому опыту знал, что у капитана каравана Санта-Фе нет реальной власти и что его приказы рассматриваются как простые просьбы, которым можно следовать, а можно и не следовать, в зависимости от настроения. Он упорно отказывался, пока в другой сильной партии не произошёл раскол,
который привёл к позорной драке между её членами, предотвращённой
только благодаря
решительное вмешательство более решительных членов его собственной партии.
Это заставило две меньшие фракции отказаться от своих кандидатов и
выступить против Уорделла, что привело к подавляющему
избранию человека, наиболее подходящего для этой должности.

Первым делом, неохотно приняв на себя неблагодарную роль командира, он
попросил предоставить ему список людей, повозок и вьючных животных и
распределил их так, чтобы в каждом отряде был человек, которому он мог доверять и который не уступал ему в физической силе.
Очень нужно было навести хоть какой-то порядок и поддерживать его. Огромный караван
был разделён на четыре отряда, которые в настоящее время должны были соединиться, чтобы идти двумя колоннами; но позже они должны были рассредоточиться и двигаться в походном порядке, состоящем из четырёх прямых колонн в ряд, достаточно далеко друг от друга, чтобы ширина всего фронта примерно равнялась длине колонны.

 Затем нужно было распределить караулы, что было самой ненавистной из всех обязанностей в караване. В этом обозе из почти девяноста повозок было
около ста восьмидесяти человек, физически способных нести караульную службу, и
Никто из тех, кто мог выдержать его выходки, не был отпущен на свободу. Капитан
предпочитал обычную и общепринятую систему из двух вахт, каждая из которых состояла из четырёх отрядов, что позволяло одному отряду дежурить по три часа каждую вторую ночь; но для выполнения этой неприятной задачи требовалось так много людей, что он позволил себя переубедить и согласился на систему из трёх вахт, по шесть отрядов в каждой, что позволяло одному отряду из девяти человек и капрала дежурить по два часа каждую третью ночь. Почти любая уступка
была оправдана, если она вызывала хоть какой-то интерес и чувство
дежурство в этом очень важном деле — охране лагеря. Капрал каждого отделения договорился о том, чтобы при каждом выходе их отделения на смену
сменялось одно отделение, чтобы ни одно отделение не заступало на дежурство в одни и те же часы. Ничего не могло быть справедливее этого, но нашлось много несогласных. У каждого из нарушителей был свой идеальный план. Некоторые
хотели, чтобы отряды были меньше, но с таким же количеством часовых,
чтобы каждый из них нёс службу меньше времени; некоторые хотели
два часовых и отряды поменьше, чтобы добиться того же, но это
привело бы к бесконечной смене караула.
караул, бесконечные пробуждения всю ночь напролёт, практически непрерывный шум и суматоха. Капитан Вудсон, отказавшись от обычной и проверенной системы, чтобы дать людям почувствовать, что они могут сотрудничать, наотрез отказался вносить какие-либо дальнейшие изменения и, как следствие, нажил себе немало недоброжелателей, которые сохраняли недовольство до конца похода и были готовы ухватиться за любой предлог, чтобы устроить беспорядки.

В качестве офицеров дивизии он выбрал четырех человек, которых имел в виду, после
отклонив требование провести голосование по ним. Пока он отвечал за безопасность каравана, он заявил, что имеет право назначать помощников, которых знает и которым доверяет. Споры разгорались с новой силой и продолжались весь день, а также на протяжении всего путешествия.

Распределив отряды так, чтобы собрать вместе друзей, за исключением
некоторых отрядов новобранцев, он пронумеровал их слева направо,
как они будут двигаться, и позаботился о том, чтобы более опытные
жители равнин оказались в двух крайних рядах и, по возможности,
лучшие возницы в двух внутренних колоннах. Последним нужно было ехать по чуть более сложному маршруту на случай, если вдруг понадобится загнать караван в загон. Для того, чтобы загнать караван в загон во время движения двумя колоннами, он велел возницам следовать за впереди идущим фургоном и останавливаться, когда его собственный фургон поравняется с задним колесом фургона, за которым он едет. В случае опасности они должны были загнать свои упряжки внутрь головного фургона, чтобы все животные оказались внутри загона; при обычном лагере они должны были
они разворачивали свои упряжки в другую сторону, чтобы животные были готовы пастись за пределами огороженных повозок. Они не обращали внимания ни на направление, ни на внезапные порывы ветра, а слепо следовали за впереди идущим повозкой и сокращали расстояние между собой. Ведущий повозку в каждой колонне задавал направление, которое выводило повозки на большой эллипс или круг при движении двумя колоннами.

Первыми и четвёртыми колоннами командовали Джим Огден и Том Бойд,
а двумя внутренними колоннами — торговец по имени Хэвиленд и
угрюмый, вспыльчивый торговец из Индепенденса и близкий друг
Скулкрафта. Его звали Франклин, и, хотя его личные качества были неприятными, а сам он был лидером Скулкрафта, он был первоклассным торговцем и не раз доказывал свою хладнокровность и находчивость в сложных ситуациях. Его назначение также в какой-то мере успокоило мятежников, которые тешили себя мыслью, что могут делать всё, что им заблагорассудится, в своей колонне. Были ли они
правы или нет в этом вопросе, ещё предстояло выяснить. Пока два обозревателя
использовалось построение, первое и второе подразделения составляли одно из них.;
третье и четвертое - другое. К радости Тома, он обнаружил, что
Фургоны Купера были приписаны к его собственному подразделению; но в качестве компенсации
эти два фургона, принадлежащие галливантингу тендерфиту, были размещены
прямо за ними. Это было неприятно думать, что эти щегольским
городской спортивный будучи так близко к терпению Купер всю дорогу до Санта-Фе.
Как и многие влюблённые мужчины, он был склонен недооценивать ум и
чувства любимой женщины и позволять своим страхам затмевать здравый смысл.

В ту ночь в семь часов вечера заступила на дежурство первая большая группа часовых, скорее для того, чтобы приучить людей к работе, чем для какой-либо необходимости в обороне, поскольку, несмотря на слухи, ходившие в
Индепенденсе, на востоке не было никаких проблем с индейцами. В ту ночь было много шуток и ненужных споров, и почти никто не пытался следовать инструкциям. Индейцу больше всего нравится, когда часовой
шумит, но это дикарское пристрастие вряд ли проявилось бы в окрестностях
Каунсил-Гроув. Вудсон знал, что дисциплину нельзя
Он добился того, что каждый делал то, что ему вздумается, пока лагерь не
получил хороший нагоняй, но чувство ответственности побудило его
приложить усилия, чтобы добиться этого.

Следующий день прошёл в отдыхе, в расстановке повозок по порядку
следования и в обучении погонщиков тактике каравана; и в ту ночь
караул был таким же шумным, как и накануне. В отряде, который
заступил на дежурство в час дня, было два новобранца, и им удалось
нарушить монотонность.

 Через четверть часа после смены караула новобранец номер
Ему показалось, что он услышал звук и увидел движение. Он тут же выстрелил и в тот же миг был убит. Его оружием было двуствольное ружьё для охоты на пернатую дичь, заряженное дробью, и не было никаких сомнений в смертоносности такого сочетания, когда капрал обнаружил тушу мула с дырой размером почти со шляпу. В лагере поднялся шум, из повозок загрохотали ружья, угрожая остальным часовым, и только своевременное и грубое вмешательство хладнокровного охотника не позволило выстрелить из двух четырёхфунтовых пушек.
были заряжены мушкетными пулями и камешками и нацелены на три фургона,
стоявших не более чем в пятидесяти ярдах от них. Приказы, распоряжения, предложения, крики
о пулях, порохе, кремнях, капсюлях, заплатках, шомполах и обо всём,
о чём только мог подумать человеческий разум, превратили лагерь в
сущий ад, пока не удалось привести в чувство перепуганных людей и
не воцарилась тишина.

 Тендерфут Номер Два услышал и увидел приближающегося к нему индейца и выстрелил
в дикаря из пистолета. Это произошло ближе к концу того же дежурства.
 Только его испуг и плохой свет, из-за которого он целился наугад
более неуверенный в себе спас жизнь своему лучшему другу, который, беспокойный и одинокий, собирался выйти с ним на остаток дежурства.
Снова воцарился хаос, и загрохотало оружие, но на этот раз скот
помчался в темноту, делая всё, что мог, несмотря на то, что был
прикован.

На рассвете караван был на ногах, и на этот раз сигнал горна не понадобился,
потому что почти у каждого мужчины были животные, которых нужно было поймать и загнать в загон, и
из-за этого завтрак был отложен, и весь день прошёл не так, как надо. Наконец, когда все разбежавшиеся животные были загнаны,
всё было собрано, утренняя трапеза была готова, а то, что нужно было сделать в последнюю минуту, было сделано За день до этого началась подготовка. Мулы и лошади вырвались на свободу, и их пришлось ловить и возвращать; животные упирались, лягались и превратили лагерь в шумное месиво. Несколько отрядов обнаружили, что не позаботились о запасных осях, и сразу же отправились за ними. Другие лихорадочно искали вещи, которые они куда-то
положили или одолжили. Один фургон был полностью распакован, чтобы найти
кофейник и сковородку, которые кто-то позже обнаружил на берегу
ручья, куда их бросили после того, как помыли.
владелец оставил их, чтобы пострелять в белку, которую, как ему показалось, он увидел.
 Более предусмотрительные и мудрые члены каравана воспользовались
задержкой и суматохой, чтобы заготовить дополнительный запас дров на будущее,
добавить в свой запас колышков для забора, а также наполнить свои
бочки для воды, чтобы они были наполнены до отказа, на случай, если
придётся преодолевать очень опасный сухой участок.

Наконец из лагеря капитана донесся хорошо знакомый призыв: «Догоняйте!»
Он передавался от группы к группе вдоль ручья. Те, кто
Они ещё не запрягли свои упряжки, но почти все опытные игроки, которые были достаточно мудры, чтобы не гонять своих животных до последней минуты, теперь с ликованием запрягали их и наполняли маленькую долину грохотом цепей, щёлканьем хомутов, рёванием возмущённых мулов и собственными криками. Вскоре один из погонщиков крикнул: «Всё готово!» — и по рядам прокатились ответные крики. По
команде «Натяни!» затрещали кнуты, заскрипела упряжь, зазвенели
цепи и заскрипели повозки, когда кричащие возницы натянули вожжи.
вышли их команды. затем прозвучала команда "Построиться!", и командам приказали выстроиться в
согласованном порядке, носы лидеров одной команды были близко к
заднему борту фургона впереди. Вторая и третья дивизии, пристроившись сзади
за первой и четвертой, образовали две вереницы, поднимающиеся по длинному
западному склону долины к высокогорной прерии на ее гребне.

Песни, шутки, радостные возгласы разносились по поездам, когда долина осталась позади,
потому что теперь караван действительно отправился в путь, и
каждая пройденная миля отдаляла цивилизацию всё дальше.
Прямо перед ними лежала тропа, вытоптанная на равнине, широкая дорога, ведущая
к закату, — след, который нельзя было спутать ни с чем и который делал
бесполезными многочисленные компасы, если речь шла о самой тропе.

Первый день пути был сравнительно коротким, и во время
перехода офицеры ехали вдоль строя и снова объясняли, как
нужно будет построиться на следующей остановке. Эта точка была
так близко, что караван продолжил путь после полудня и не останавливался,
пока не добрался до Бриллиантового источника, большого хрустального источника, впадающего в
небольшой ручеёк неподалёку от очень хорошего места для стоянки. Как только мы покинули прежний лагерь,
нежные копытцы начали проявлять свою склонность делать то, что им
угодно, и безрассудно носиться по прерии в поисках дичи, которой там не было,
и в конце концов устремились к общему водопою в миле или больше впереди
фургонов, к которому они привязались с решимостью, достойной лучших
дел.

В Даймонд-Спринг произошло первое столкновение с властями, поскольку
капитан приказал каждому лейтенанту переправить свой отряд через все ручьи,
прежде чем остановиться. Приказ был передан по обеим линиям, и
Казалось, это было молчаливо принято, но когда повозки подъехали к ручью, многие из последних двух отрядов, посчитав, что дальний берег слишком тесен, и не обращая внимания на разбивку ночного лагеря, подъехали и остановились на ближнем берегу. После некоторых споров большинство из них переправились и заняли свои места в загоне, но были и те, кто заявил, что их вполне устраивает оставаться там, где они есть, поскольку в этом месте индейцы не представляют опасности. Животных выпустили пастись, привязав только поводьями, пока
К ночи волов в большинстве случаев запрягали вместе, чтобы не мучиться с упрямыми животными, пока они не привыкнут и не станут более послушными.
Они были самыми бестолковыми из тягловых животных и часто бросались в бегство без видимой причины. Внезапный звон цепи или ярма часто был всем, что требовалось, чтобы превратить их в живую лавину. И хотя индейцам не нужны были волы, они, похоже, знали о возбудимости этих животных и использовали это знание, чтобы устраивать с их помощью бегство других животных, подобно тому, как это делает ртутный fulminate
используется для подрыва заряда более стабильного взрывчатого вещества.

Первые две ночные смены прошли спокойно, но когда отряд Тома Бойда
заступил на дежурство за час до полуночи, погода изменилась, и не прошло и получаса, как хлынул ливень, заставивший некоторых охранников искать укрытия в фургонах.  Двое из них были
торговцами, один из друзей Скулкрафта и торговец. Том был так называемым капралом этой стражи и стоял на посту так бдительно, как если бы они находились в самом сердце земель кайова или команчей
Страна. Он тщательно проинструктировал своих людей и разместил их в
лучших местах, и он знал, где каждого из них следует найти. Через полчаса
ливень продолжался около часа, он сделал обход, объявил перекличку, а затем
проскользнул обратно в лагерь в поисках пропавших людей. Не
Зная их достаточно хорошо в то время, он не знал повозок, которым они принадлежали,
и ему пришлось подождать до более позднего времени, чтобы выследить их.

Рассвет застал лагерь мокрым и унылым, когда последний караул вернулся к
повозкам за час до того, как они должны были покинуть свои посты. Ни одного костра
подгорел бы должным образом, и завтрак не был бы тщательно приготовлен. У каждого из них
казалось, была своя фишка на плече, и животные были злыми и
непокорными, когда их загоняли, чтобы снять путы и заменить веревками для пикета
, чтобы удерживать их. Наконец с завтраком было покончено, караван собирался в путь.
когда Том прошел по своему отделению и созвал четверых мужчин
вместе.

"Прошлой ночью вы, ребята, оставили свои посты и вернулись к своим фургонам".
— сказал он зловеще. — Двое из вас — молокососы, зелёные в этой жизни;
один — торговец, а другой — старый следопыт. Вы все должны
Я знаю, что лучше. На этот раз я тебя прощаю, но следующий, кто нарушит караул, получит взбучку. Если понадобится, я сделаю калекой любого в моём отряде, кто покинет свой пост. Возвращайтесь к своим повозкам и не забывайте, что я сказал.

Молодожёны были настроены воинственно, но сомневались в своей правоте; торговец был смущён осознанием своей вины и серьёзности своего проступка. Он был справедливым человеком, и ему нечего было возразить. Возница, задира и грубиян, которому нужно было поддерживать свою репутацию, хмуро оглядел собравшихся.
Он стоял в тесном кругу, ища сочувствия, и нашёл его в избытке,
потому что толпа жаждала увидеть, как капрала, олицетворяющего власть,
как следует отлупят. Они чувствовали, что никто не имеет права
ожидать, что человек будет стоять на посту под таким дождём в унылой
темноте в течение двух часов, особенно когда было признано, что
опасаться нечего. Найдя поддержку, оправдывающую его поведение, и
желая стереть с лица земли эту лекцию, задира мерзко ухмыльнулся и
сделал шаг вперёд.

"Обычный питкокер, не так ли?" он усмехнулся. "Высокий и могущественный с твоей
— Ты ведь не собираешься командовать, а? Ты собираешься довести дело до конца, _ты_ такой!
 Стена, я мочу твою подстилку, здесь и...

Том прервал его слова ударом левой в челюсть, и пока продолжалась драка, она была быстрой и яростной; но неуклюжая грубая сила, направляемая слепой яростью, не могла справиться с более сильной, тренированной, ловкой и хладнокровной силой; и пропитанная алкоголем туша не могла долго выдерживать тяжёлые удары, которые методично наносил ей Том, и возвращаться за новыми.
 Когда бык в пятый раз упал в грязь, раздался
окончательность этого падения заставила его победителя резко отвернуться
от него и посмотреть на кольцо нетерпеливых и разочарованных лиц.

"Я не был слишком занят, чтобы услышать кое-какие замечания, — прорычал он. — Теперь
самое время ответить на них! Если вы этого не сделаете, то станете двуличным лжецом! Ну-ка, выходите, и покончим с этим поскорее! — Он взглянул на двух драчливых
парней. — Вы вдвоём стоите одного человека, по нашим меркам; выходите, оба!

Пока они колебались, капитан Вудсон протиснулся сквозь толпу на ринг,
за ним следовали мрачные и молчаливые друзья Тома и стройный
Мексиканец, последний явно заботился о благополучии Тома. Через несколько секунд
волнение улеглось, и толпа разошлась по своим разным
фургонам и вьючным животным. Направляясь к своим мулам, Том увидел Франклина,
сурового офицера третьего отделения, стоявшего лицом к небольшой группе своих собственных
друзей, и внезапно приложил руку к лицу одного из них,
выбил мужчину из равновесия.

"Я отрежу тебе шпоры", - заявил Франклин. «Первый, кто проберётся в мою банду без
доклада, пожалеет, что не сделал этого!» Он отвернулся и встретился взглядом с Томом
лицом к лицу. - Мы их поймаем, Бойд, - прорычал он. "Я собираюсь сломать тебе спину
первому кийоту из моей банды, который оставит свой пост без присмотра. Если один из них свалится на время отдыха, остальные справятся, дождь или не дождь. Тебе следовало пнуть его под рёбра, пока он лежал!

После беспорядочного и медленного начала два каравана растянулись по
прерии и снова двинулись в путь; но мятежные владельцы повозок на
восточном берегу ручья не присоединились к каравану. Они усваивали
урок.

 Сильный дождь наполнил воды ручья, взбаламутил его
мягкие
русло и превратили его берега в коварные склоны, скользкие от грязи.
Когда упрямые лошади были запряжены в повозки и угрюмо
послушались команды трогаться, они заупрямились на середине реки и не
хотели переходить её в своих «холодных ошейниках» и так и остались на
полпути.
Напрасно погонщики кричали, ругались и хлестали кнутами; напрасно они
умоляли и напрасно звали на помощь. Основная часть каравана, на этот раз
объединённая духом, возможно, потому, что это был подлый поступок,
пошла дальше без них, зная, что непокорному арьергарду ничего не угрожает;
угрюмый дух подлости в каждом сердце, радующийся уроку, который усвоили их упрямые попутчики. Капитан остановил бы весь поезд, чтобы оказать необходимую помощь любому несчастному вознице, но здесь не требовалось никакой помощи, потому что они могли бы выбраться сами, если бы всё сделали правильно, и им нужно было усвоить очень важный урок. Их затруднительное положение втайне радовало
каждого члена основного состава, что было несколько забавно, если учесть, что подавляющее большинство мужчин в основном составе не
не подчинялись ни одному приказу, который не соответствовал их настроению.

Наконец, взбешённые тем, что их оставили позади, упрямые возницы вспомнили
одну из причин, которую капитан привёл накануне, когда убеждал их пересечь
долину и закончить строительство загона. Он говорил о том, как трудно заставить животных тянуть повозку в «холодных
ошейниках», когда они будут работать без остановки, пока не «разогреются».
Поэтому, когда красноречие и настойчивые уговоры не помогли, недовольные возницы
спрыгнули в холодную воду.
Он вошёл в воду, дошёл до головы упряжки и, развернув её, вывел обратно на берег, с которого они сошли, тщетно пытаясь переплыть. Выехав из ручья, упряжка сделала круг в милю длиной, чтобы «разогреть» шеи. Подъезжая к ручью на хорошей скорости, упряжка пересекла его без остановки, поскользнулась и с трудом выбралась на илистый берег, рискуя опрокинуть повозки. Добравшись до вершины, они пустились в погоню за медленно ползущим караваном и
вскоре догнали его и заняли отведённые им места в строю.
несколько саркастических смешков. Не после того, что сотворили те, возчиками
отказываться от креста любом потоке в лагере, а их команды были согреты
и готов тянуть; но вместо того, чтобы дать капитану какой-либо кредит для
его призывают и его доводы, потратили день, и прежде, они упрекали его за
происходит без них, и затаил обиду на него и его должностных лиц
что показал себя порой до конца долгого путешествия. Они
не позволяли себе поверить, что он действительно отказался бы
покинуть их.

Караван преодолел всего пятнадцать миль и разбил лагерь на возвышенности.
прерия, где отрабатывали построение в круг с двумя пушками на гребне холма. Эволюция была выполнена быстро и точно, солнце выглянуло в полдень и вернуло угрюмым солдатам их природную жизнерадостность. Первый отряд дозора заступил на службу с военной выправкой, к большому удивлению более опытных путешественников. Здесь впервые была применена система выпаса, которая была увлечением капитана, считавшего, что стреноженные животные тратят слишком много времени на поиск и выбор лучшей травы и
в блужданиях по округе. Он утверждал, что привязанные животные съедят больше за то же время, и поэтому каждому погонщику выделялся участок прерии шириной с пространство, занимаемое его повозкой, и простиравшийся примерно на сто ярдов веером от загона. Привязанные верёвками длиной от двадцати до тридцати футов животные паслись по кругу такого радиуса, в центре которого находился кол из твёрдой древесины толщиной в два дюйма и длиной около двух футов. Некоторые из пик были заострены железом, а вокруг верхней части и ближе к верху
была натянута полоса из того же металла
предохраняйте их от раскалывания под повторяющимися ударами топора. У многих других
концы были закалены в огне, а заостренный частокол из гикори или ясеня
при таком обращении они выдержат множество злоупотреблений. Перед наступлением темноты пикеты были расставлены
на новые места, и животные остались пастись на всю ночь, поскольку
Визиты индейцев все еще были делом будущего.

После того как они поужинали, помыли и убрали немногочисленную посуду, Том, как обычно, отправился на час-другой к дяде
Джо и Пейшенс. Не успел он уйти, как Хэнк встал, чтобы размяться.
достал пачку, чтобы взять новую пачку курительного табака, и заметил
Педро, мексиканца, неторопливо направлявшегося к нему. Посетитель усмехнулся:
бодро и сел у догорающего костра, действуя так, как будто он имел полное
причина предоставляется радушный прием.

"Ха!" - воскликнул самозваный гость в редком добродушии. «Э-э-э,
хорошо, что мы выбрались в эту большую пре-прерию, но было бы лучше,
если бы мы пошли с первым поездом. В том поезде были
войска. Мы бы лучше защищались».

Хэнк не знал, стоит ли ему повернуться спиной к гостю и
уйти или схватить его за воротник и за полы штанов и
выбросить из огня, когда привычная хитрость заставила его одобрительно
проворчать в ответ на замечания другого. Он никогда не гнушался
получать информацию, какой бы незначительной она ни была.

"Да," — ответил он, передавая спичку гостю. "Набивай трубку или
сделай сигарету," — предложил он. «Эти чёртовы поселения — это что-то новенькое, но этот дом намного лучше, и крепления у него лучше, чем у этого. Что касается драгун с первым отрядом, то это просто
Добро пожаловать к ним. От них больше хлопот, чем пользы, и так будет всегда, пока они не научатся сражаться с индейцами по-индейски. Идея использовать
 правую руку для меча, а левую — для пистолета! Я бы предпочёл быть с
отрядом верховых, потому что сражаться с индейцами чертовски трудно. В любом случае,
как только они добираются туда, где они нужнее всего, на границу земель
кайова и команчей, проклятые драгуны останавливаются.

— Но, сеньор, они не должны ступать на мексиканскую землю, — возразил Педро.

Хэнк ухмыльнулся и проглотил ответ, который собирался дать, кивнув
вместо этого он покачал головой. «Вот в чём проблема. Теперь, если бы этот чёртов
губернатор встретился с поездом на Симаррон-Кросс и продолжил
путь с ним, это было бы разумно. Это
не самый худший участок на всей тропе. Бьюсь об заклад, что мы
не увидим, как они спрячутся по эту сторону Колд-Спринг, когда опасность
от набегов индейцев почти миновала.

Педро беспомощно развел руками. - Это слишком банально, сеньор.
В этот раз мы не увидим доблестные войска Мексики, прежде чем
доберемся до кургана Вагон.

- Вот это да! - торжествующе воскликнул Хэнк. - Что я тебе говорил? Они использовали ее
мерзавец, как мех, во всяком случае, холодной весной; но теперь я жду у фургона
На холме. Следующее, что мы знаем они будут ждать в Сан-Мигель ФЕР ТЕР см.
вчера мы были в безопасности-й пятьдесят миль по ГО поселения!"

— Это всё из-за апачей, — маслянисто объяснял Педро. — В этом году они очень опасны вдоль Рио-Гранде-дель-Норте. Очень опасны!

 — Да, — хмыкнул Хэнк, задумчиво попыхивая трубкой. — Мексика и
Техас претендует на всю территорию к востоку от Рио-Гранде, но апачи
Они владеют им и управляют им по своему усмотрению. Плохие индейцы, они такие.

"Эти обычаи очень строги в этом году," — прокомментировал Педро, внимательно наблюдая за своим собеседником. "Они очень жестоки по отношению к моим бедным соотечественникам. Они держат цены на все товары очень высокими."

"Черт беспокоят", - проворчал Хэнк, начинаю причина
Заинтересованность Мексики в нем. "Жаль, что мы не знаем, кто это Кин мерзавец
нам мимо них", - предложил он, с надеждой.

Педро самодовольно потер руки и помог сохранить продолжительное молчание.
которое, наконец, было нарушено разговором о караване
и его различные члены. После получаса этого бесцельного разговора
он встал, чтобы уйти.

"Таможенники, как вы верно подметили, доставляют немало хлопот,
сэр Хэнк. Я очень хорошо их знаю, потому что у меня брат работает в таможне. Мы очень близки, мой брат и я. Я ещё увижусь с вами, сеньор. Хорошо, что мы познакомились, нам ещё много миль
пройти вместе. _Buenos noches_, сеньор.

 — Спокойной ночи, — ответил Хэнк, осторожно вытаскивая из костра
не сгоревшие поленья, чтобы приготовить завтрак. Он посмотрел вслед
щеголь мексиканской и ухмыльнулся, снова втянула пакет, и побрел прочь присоединиться к
его траппер друзей на огонь.

"Жир скользкий, и смазчики тоже", - усмехнулся он. "Уолл, у Тара
уйма времени, чтобы понять, _jest_, что он задумал. Может быть, обманывает таможню.
А может, и нет.




ГЛАВА X

EN ROUTE


Обязанности Тома как лейтенанта заключались в том, чтобы руководить своей колонной, ехать впереди
поезда в поисках возможных препятствий или опасностей, ехать впереди
к ручьям и следить, чтобы берега были достаточно пологими, чтобы фургоны могли
доставьте их в целости и сохранности, чтобы выследить и преодолеть трясины, которые
избежать этого было невозможно. Если берега были слишком крутыми, он и другие члены
каравана должны были ехать впереди с топорами, лопатами и мотыгами и прорубать через них
наклонную дорогу; если болото или ненадежное русло ручья должны были
чтобы пересечь реку, им пришлось срубить большое количество молодых деревьев, веток и
кустарника и построить дамбу из чередующихся слоев дерева и грязи. Это
не заняло бы много времени, и при правильном выполнении каждая повозка могла бы проехать в безопасности
.

Караван в движении должен был представлять собой строй из повозок,
выстроенных в ряд, во главе с капитаном и офицерами, по бокам на хорошем
расстояние с обеих сторон на хорошо вооруженных всадников, а затем довольно
сильный арьергард; но нет таких идеальных образования может быть сохранена
за исключением случаев, предусмотренных дисциплиной военного или платные группы. Фланкеры
разъезжали повсюду в бесконечных поисках дичи и обычно оказывались с
авангардом, на милю или больше впереди. Отряд арьергарда быстро редел
и вскоре присоединился к остальным, ушедшим далеко вперёд, оставив ползущие повозки
совершенно незащищёнными от внезапного нападения индейцев, которые могли
скрываться в одной из многочисленных впадин прерии.

Каждые двадцать четыре часа дикари особенно любили четыре
состояния. Одно из них наступало ночью, между полуночью и рассветом;
в другой раз, когда караван тронулся в путь, возникла некоторая неразбериха, и повозки нарушили порядок в загоне, так что его нельзя было быстро восстановить; в третий раз это было днём, когда все, кому не нужно было ехать, слонялись в миле или больше от загона, стреляли в гремучих змей или луговых собачек и в целом выводили себя из себя, думая обо всём, кроме безопасности поезда, который они
дезертировали; а четвертое произошло вечером, как раз когда животные были
привязаны снаружи, когда большинство мужчин были заняты с ними, а некоторые
на некотором расстоянии от ограждения фургонов, многие из наиболее беспечных были
безоружный. Компенсировать эти условия, столь благоприятные для внезапного нападения на
караван, было одной из важнейших обязанностей капитана, и
срочное рассмотрение вопроса о воде и хорошей траве во много раз усложняло его
проблемы.

Капитан Вудсон когда-то был охотником, и его ранний опыт в экспедициях за пушниной сослужил ему хорошую службу.
особенно его познания об индейцах. Он постоянно подгонял людей, чтобы они внимательно следили за флангами и прочёсывали местность по обе стороны от каравана на расстоянии мили или больше, а также исследовали каждую впадину и возвышенность, где можно было спрятать лошадей. Прежде чем объявить привал на «обед» или разбить лагерь по вечерам, он настаивал на том, чтобы окрестности были тщательно обследованы и обо всём подозрительном доложено. Для расчётов двух пушек, которые были заменены на следующее утро после едва не случившегося несколько дней назад несчастья, он выбрал людей, которые
Они казались спокойными и находчивыми, и это оружие двигалось на
своих колёсных лафетах в стратегически важных местах, а их расчётам было
приказано не оставлять его без присмотра ни на минуту во время дневного
марша — но кого волнуют приказы?

Тропа здесь была лёгкой и ровной, берега ручьёв, прорезанных предыдущим караваном,
были пологими, и Том, после краткого осмотра окрестностей,
вернулся к своему напарнику и вьючным животным, которые тащились по левой стороне
фургонов Джо Купера.

Хэнк был спокойным, добродушным человеком, и ему было всё равно, есть ли у него компания. Последние несколько дней его очень забавляло наблюдать за несколькими вьючными животными, которыми владели и которых вели неопытные погонщики, не умевшие ни следовать за ними, ни правильно их нагружать. Эти неопытные путешественники постоянно попадали в неприятности. Если они не спорили с упрямыми мулами из-за неравномерно распределённого груза или не гнались за каким-нибудь убегающим и брыкающимся животным, которое разбрасывало содержимое своей поклажи по всей равнине, то собирали свои пожитки
по кусочкам, собирая их с десятков акров прерий и поспешно укладывая
где-то позади каравана, ругаясь, потея, задыхаясь и
будучи убийственно свирепыми. Некоторые из них укладывали вещи по нескольку раз в день
и с трудом удерживали караван в поле зрения. Их естественный гнев
из-за несчастий превратился в тлеющую или ослепительную ярость,
которая то и дело вспыхивала с вулканической силой, когда они осознавали
полную безнадёжность своего положения. Так было в первые несколько дней,
но более мудрые использовали свои глаза, уши и рты во благо
преимущество, и вскоре научился собирать вещи; но были и такие, кто
казалось, были слишком тупы, чтобы учиться.

Хэнк никогда не навязанный какие-либо советы, но бодро объяснил искусство
упаковка для любого человека, который искал его. Он и животных своего партнера никогда не
переложил пачку на этой плавный выход, и этот факт стал погружаться в
некоторые из tenderfeet, и они охотно брал уроки у ветерана.
Вскоре в этой части поезда стали часто сталкиваться с тем, что
мулы падали. Эти восемь мулов вели себя превосходно,
и на то была веская причина. Когда их отбирали,
были выбраны те, у которых были явные признаки того, что они
бывалые вьючные мулы. Следы от подпруги, _апарехо_ и подпруги никогда бы
не исчезли. Тендерфит презрительно прошёл бы мимо них и выбрал бы
гладких, лоснящихся животных, которые выглядели бы гораздо лучше, но Хэнк и Том не совершили этой ошибки, понимая, что здесь красота — лишь видимость.

  Хэнк решил, что пришло время в полной мере воспользоваться преимуществами мулов.
Первые тренировки и результаты были восприняты новичками как настоящие чудеса.
Они пытались воспроизвести систему, но
плачевные последствия. Одна из мулов была старой кобылой, и по её поведению,
даже в загоне в Индепенденсе, Хэнк всё о ней понял. Теперь он достал из вьюка колокольчик и, подъехав к медлительной, степенной вьючной животине,
повесил его ей на шею. Затем он привязал её к задку второго
большого фургона Купера, чтобы она поняла, что это её место при любых
обстоятельствах, и отъехал всё дальше и дальше, наблюдая за остальными семью. Услышав звон колокольчика, они навострили свои длинные уши и повернули их вперёд;
На каждого из них снизошло достоинство, и они пошли вперёд с таким видом,
что это было нелепо. Хэнк ухмыльнулся и поехал вперёд один,
зная, что его семеро животных пойдут за старой кобылой, куда бы она ни
пошла, независимо от того, будет он там или нет. Позже он вознаградил её,
заменив её вьюк на тот, в котором заканчивалась еда, становившаяся всё
меньше после каждого привала. Когда он наконец освободил её из повозки, она подошла
к мулу без колёс, к которому, казалось, испытывала искреннюю привязанность
привязанность, и с тех пор она не отходила от него, как и её семь последователей.

 В тот раз, когда Том вернулся и обнаружил, что его напарника нет, он
предположил, что охотник отправился на поиски антилопы, чтобы разнообразить их рацион и сэкономить бекон и муку.  Пока караван не добрался до земель бизонов, им приходилось питаться мукой, беконом и, возможно, бобами, запасы которых у каждого путешественника были ограничены. Главной
источником пищи были бизоны, и их стада всё ещё были далеко впереди.
 Однако Том и Хэнк, не зная, что их ждёт впереди,
В мексиканской части пути на каждого человека приходилось по 50 фунтов муки, столько же бекона, 12 фунтов кофе, 25 фунтов сахара и приличное количество соли. На одном из вьюков, возвышаясь над терпеливым мулом, почти скрытым под грузом, стояли две десятигаллонные бочки с водой, в каждой из которых плескалось по несколько галлонов. На каждой остановке эти бочки немного сдвигали, чтобы каждая из них по очереди
пропитывалась влагой. Порох, два двадцатипятифунтовых бочонка,
покрытых промасленной тканью, а поверх неё — тяжёлой, смазанной
Кожаные ремни из шкуры бизона, которые были в тех же сумках, что и свинец для пуль, а также запасная пара сапог и заплатки. Формы для пуль, ключи для ниппелей и другие мелкие предметы первой необходимости хранились в «возможных» сумках, каждая из которых представляла собой красиво расшитую бисером и украшенную перьями сумку, купленную в ходе торговли с индейцами. Вместе с боеприпасами каждый из них взял с собой сумку из бизоньей шкуры,
приспособленную для ношения на плече, груди и голове, и если бы им пришлось
скрываться без мула, они были готовы долго оставаться в горах и на холмах. Позже они
упакуйте большие сумки и держите их наготове, чтобы можно было сразу воспользоваться ими.

 Том обнаружил, что не только его напарник ушёл, но и городские спортсмены, уставшие от бесцельной езды впереди, вернулись в поезд и теперь ехали нога в ногу по обеим сторонам маленькой повозки Джо Купера, соревнуясь друг с другом в попытках развлечь Пейшенс. Они
громко смеялись, когда появился житель равнины, и один из них,
доктор Уайтинг, с ироничной ухмылкой представил его Тому.
«Вот, — подумал он, — деревенщина, готовая стать мишенью для его
валы сатиры. Он будет сиять ярче от этого невежды
человек с равнины и иметь много веселья в придачу.

"Ах!" - воскликнул он, открыв рот В сделал вид, восхищение. "Обычный"
Дэниел Бун! Я полагаю, ты знаешь, как лаять на белок; а лаять на буйволов
должно быть, к этому времени ты уже освоил старый трюк.

Том задумчиво посмотрел на него. Он не обратил внимания на слова, но тон, которым они были произнесены, был явно оскорбительным. Он приятно улыбнулся. «В прериях нет белок, которые бы лаяли, но там есть лающие луговые собачки, хотя они в основном тявкают, а не лают».
лают. Они устраиваются и поднимают много шума, но ничего не значат.
 Самое забавное, что чем глупее они выглядят, тем больше болтают. Поскольку
для того, чтобы быть Дэниелом Буном, нежноногие в основном считают благом иметь Дэниела
под рукой, пока не остался этот воздушный след. " Он серьезно ответил на приветствие.
представил остальных и снова посмотрел на Пейшенс, а затем перевел взгляд с нее на
обратно на оседланную лошадь, привязанную к задней части фургона. - Не хотите ли прокатиться?
- спросил он, мисс Купер. «Должно быть, устал сидеть на этой миле
и слушать болтовню».

Она кивнула, сдерживая смех, и Том подвёл к ней лошадь.

"Но, мисс Купер!" — воскликнул доктор. "Что мы будем делать без вас? Мы в отчаянии! Могу ли я предложить вам благородное сопровождение, шесть надёжных, рыцарских клинков, которые будут сверкать в вашу защиту?"

Она мило улыбнулась, но покачала головой. "Когда мы доберёмся до индейских земель
Я буду очень рад такому сопровождению, но здесь я бы не стал злоупотреблять вашей щедростью. Кажется, это экспедиция мистера Бойда. Возможно, он пригласит вас.

Том печально покачал головой. "Полагаю, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы позаботиться о вас.
Мисс Купер, на случай, если мы встретим каких-нибудь индейцев, не утруждайтесь и не стреляйте в них из шести
_пистолетов_. Может, увидимся позже.

Они натянули поводья и подождали, пока ползущая колонна проедет мимо, улыбаясь и кивая в ответ на радостные приветствия возчиков и торговцев. Педро, стройный мексиканец, проявлявший такой глубокий интерес к делам Тома Бойда, снял свою широкополую шляпу и поклонился в истинно кавалерийской манере, сверкнув белоснежной улыбкой. Интерес, который житель прерий проявлял к своей хорошенькой спутнице, был гарантией того, что Том
Бойду не нужно было больше убеждать себя в том, что он должен войти в мексиканские поселения.
Франклин, командир третьего отряда, временно возглавлявший вторую часть колонны Тома, позволил себе мрачно улыбнуться.
Он прекрасно знал свою роль в плане Педро и Скулкрафта и не собирался отступать от него, но не мог не восхищаться этим благородным человеком с равнин, который был ему по душе. Их объединял общий интерес — безопасность каравана, и они не расставались до тех пор, пока их не встретил эскорт мексиканской кавалерии где-то у Рок-Крик или
на Канадской реке Франклин мало обращал внимания на личные обиды. Все, что
он должен был сделать, это проследить, чтобы житель равнин не покинул
караван навсегда до того, как его встретит эскорт.

Два четырех-фунтовых бредя по их урчание образом, только один человек
каждое орудие, остальным их экипажи с Авангардом. Том
взглянул на почти опустевшее оружие и нахмурился. Франклин, заметив
это, нахмурился в ответ. Не потому, что на этом участке дороги требовались
полные расчёты, а потому, что оба знали, что так будет на всём пути.

Когда последний фургон проехал мимо, Том и его спутник поскакали вперёд и
развернулись в полумиле от колонны, двигаясь параллельно ей. Прерия была усыпана ранними весенними цветами, в некоторых местах образуя
богатый ковёр нежных оттенков. Внезапно Том указал на серый предмет, почти
полностью покрытый землёй, прошлогодней высохшей травой и свежей зеленью
тонких стеблей этого сезона, пробивающихся сквозь неё.

— Череп бизона, — объяснил он. — Давайте посмотрим на него; он может рассказать нам
что-нибудь интересное.

Они подъехали ближе, и индеец понимающе кивнул.

«Этот бык был убит индейцем, — сказал он. — Обратите внимание, что он лежит головой на запад. Они кладут их так, чтобы умилостивить своих богов. В прерии череп едва ли пролежит больше трёх лет, а это значит, что это животное было убито примерно так же давно. Более чем вероятно, что это был старый бык-изгой, который ушёл далеко от стада, чтобы умереть в одиночестве». Однако примечательно то, что не более трёх лет назад он пасся здесь и был убит индейцем. В связи с этим есть ещё один примечательный факт: около ста тысяч шкур бизонов были вывезены в
поселения каждый год. Вспоминая оба этих факта и добавляя
еще один, что пройдет несколько дней, прежде чем мы увидим даже такого быка на
самой окраине ареала бизонов, что это значит? И вот еще
факт, который я чуть не упустил из виду: те сто тысяч шкур, которые добываются каждый год,
принадлежат буйволицам. Он печально покачал головой. "День бизонов,
какими бы бесчисленными они ни были, быстро наступает. Их ареал сокращается почти с каждым часом, и ещё несколько лет, и они исчезнут. Подождите, пока не увидите бессмысленную бойню, когда
Встречаются стада. Ах, что ж, мы — расточительная нация, мисс Купер,
тратим наше природное наследие почти с пьяным безрассудством. Если бы это было пьянство, нам можно было бы найти какое-то оправдание; но мы делаем это в здравом уме. Простите меня, когда я начинаю думать в таком ключе, я, боюсь, становлюсь немного фанатиком. Там есть кое-что поинтереснее, — сказал он, указывая на север. — Видишь это?

После нескольких секунд пристального изучения она покачала головой и вопросительно посмотрела на него.


"Я забыл, что у тебя не глаза равнинного жителя, — рассмеялся он, — привыкшего
к фокусировке на больших расстояниях. Вон там, далеко за этой грядой холмов в прерии, лениво развевается в воздухе красный носовой платок. Он привязан к шомполу, и я готов поспорить, что он принадлежит Хэнку Маршаллу. Он ворчит из-за того, что постоянно ест бекон. Теперь, когда мы въезжаем в страну антилоп, его исчезновение с его дрессированными мулами легко объясняется. Я могу пообещать вам с дядей Джо мясо антилопы на ужин. Он бы никогда не поставил этот флаг, если бы не увидел свою жертву, и хотя мы далеко,
давай поедем дальше, чтобы он не смог обвинить нас, если не попадёт в цель.

Пейшенс от души рассмеялась и поспешно объяснила причину своего веселья.

"Я видела, как он привязал колокольчик к шее старого мула. Внезапная гордость, которую она
проявила, быстрая реакция остальных семерых и удовлетворение,
которое в равной степени испытывали мулы и ваш напарник, были одним из
самых нелепых зрелищ, которые я когда-либо видел. Когда дядя Джо,
находясь в приподнятом настроении, объяснил мне всё, я смеялся до
слез. Неужели семеро почитателей не оставят её в покое?

Том, смеясь вместе с ней, кивнул. «Привяжи её,
надев колокольчик, и мы сможем отпустить остальных пастись без
привязи или верёвок. Они не оставят её. Не спрашивай меня почему,
потому что если спросишь, я могу ответить только то, что их так
приучили; почему их можно приучить таким образом и так легко, я не
понимаю. Когда мы ушли
Мы с Индепенденс Хэнк ловили на себе множество презрительных взглядов, направленных на наш
_атехо_, потому что, должен признаться, он был сделан из восьми пугал; но
красота — это то, что делает его красивым, и теперь у нас нет проблем с вьючным обозом
Мы занимаемся только тем, что пакуем и распаковываем животных. Нам даже не нужно
помнить, какая поклажа или _апарехо_ принадлежит каждому мулу; они безошибочно
знают свою поклажу и будут пинать любого неосторожного или глупого
сопровождающего, который подойдёт не к той поклаже. Возможно, вы слышали, что
мулы глупы; это не так, и вы можете не обращать на это внимания. Они
глупы только тогда, когда это служит их цели. — Он снова рассмеялся. «У нас
есть один мул, которого каждое утро, как по часам, бьют кнутом.
Хэнк называет его «Дурачок», но я не уверен, что это хорошее имя. Я не могу
решить, глуп он или извращенец. Но факт остаётся фактом: он никогда не выбирает себе стаю и идёт по очереди, пока не дойдёт до неё. Я с удовольствием понаблюдаю за ним по пути.

 Пока они бежали, вдалеке показалась полоса леса, идущая почти под прямым углом к их курсу и редеющая к северу примерно в той же пропорции, в какой она густела к югу, и Том понял, что это
Коттонвуд-Крик и их последний взгляд на воды Неошо. Он
хорошо помнил довольно крутой изгиб, который река образовывала на дальнем
со стороны, которой воспользовались некоторые караваны, а загоны
были проигнорированы. Ряд близко стоящих друг к другу повозок на
изгибе дороги был достаточным загоном.

  «Что ж, нам лучше вернуться к каравану, — сказал он. —
Пока с ручьём всё в порядке, но многие только и ждут случая, чтобы
заявить, что офицеры халатно относятся к своим обязанностям. Я оставлю вас с вашим дядей под надёжной охраной шести верных рыцарей, а сам отправлюсь с авангардом.

Она взглянула на него краешком глаза, и то, что она сдерживала улыбку, не сильно повлияло на очарование ямочек на её щеках.

«Я немного боялся, что мне станет одиноко в этом долгом
путешествии, но всё обернулось к лучшему. Вам не кажется, что у доктора
 Уайтинга очень представительный вид?»

 «Очень; это выделило бы его из сотен других», — ответил Том, хмуро
глядя на лесную опушку впереди. «Он довольно впечатляет, когда молчит.
Жаль, что он этого не понимает.

Он повернулся в седле и оглянулся. «Что я сказал? Вон едет
Хэнк с антилопой, привязанной к седлу. Сомневаюсь, что доктору
понадобится красный платок; известно, что антилопы реагируют на
всё любопытное».

Она отвернулась и внимательно оглядела фургон. - Разве не от каждого мужчины
ожидается, что он будет выполнять свою долю общих обязанностей? спросила она.

- Да, но большинство из них уклоняются от обязательств. Когда мы покидали Каунсил-Гроув.
более половины пассажиров поезда были дружелюбны к Вудсону. К
тому времени, когда мы покинем Симаррон, его друзей можно будет пересчитать по пальцам.
у вас на руках. Это лишь то, чего он ожидает, так что это не станет
неприятным сюрпризом.

"Что должна делать группа доктора?"

"Двое из них назначены в арьергард, остальные четверо — в
наш правый фланг. Их можно в какой-то мере оправдать из-за их неопытности. Кроме того, они пришли только ради забавы. В колледже жизни они всего лишь первокурсники. До них ещё не дошло, насколько это серьёзно. Большинство уклонистов должны были бы знать лучше и поставить на кон свои состояния, какими бы скудными они ни были. Что ж, вот и мы. Вы не
знаешь, как сильно мне понравилась наша поездка. Дядя Джо", - сказал он, как терпение
устроились на сиденье вагона, "вот она, в целости и сохранности. Я заскочу
с мясом антилопы к тому времени, как ты разведешь костер.

"Прошло десять лет с тех пор как я жарка, игра на огне", - хмыкнул
водитель. "Я стремлюсь, чтобы мои руки снова. Спасибо, том."

Том привязал лошадь к задку фургона, помахал друзьям рукой
и поскакал вперед, к приближающемуся ручью.




ГЛАВА XI

СТРАНА ИНДЕЙЦЕВ


После приятного ужина из мяса антилопы Хэнк Маршалл зашёл в гости к Зебу Хоутону и Джиму Огдену, и, судя по смеху, который вызвал его визит, он прошёл очень успешно. Караван приближался к землям индейцев и был уже недалеко от самой восточной
точка, где торговцы испытали на себе дьявольщину индейцев. Ни он, ни его друзья
не были удовлетворены тем, как охранялись ночью, и он
считал, что небольшой пример стоит большого наставления. На его пути
вернулся в свою часть лагеря он за платить короткий
посещение некоторых tenderfeet, двое из которых были нести караульную службу в ту ночь.
Джим Огден, прогуливаясь мимо, заметил его и подошел, чтобы одолжить трубку с табаком.
набитую трубку.

— Уолл, — сказал Огден, усаживаясь перед весёлым огнём, — скоро мы
доберемся до страны бизонов и сможем есть настоящую еду
еда. Как только ты вонзишь зубы в жирную корову и откусишь пару языков,
ты точно забудешь, какова на вкус говядина из поселения. Верно, Хэнк?

 «Просто удивительно, сколько жареных ребрышек человек может съесть,
не почувствовав этого», — ответил Хэнк. «Но есть один недостаток, связанный с бизоньими пастбищами: где вы найдёте бизонов, там вы найдёте и индейцев, и никто не знает, что задумал индеец. Если они только попытаются загнать ваших животных в панике, вам несдобровать. Возьмём, к примеру, военный отряд пауни, направляющийся в земли команчей или кайова. Уходи отсюда , фер
чтобы украсть лошадей; но они готовы к бою. Если они достаточно сильны, караван будет для них хорошей добычей. И вот что вы должны запомнить: если эти
Индейцы недостаточно сильны, не нажимайте на спусковой крючок слишком быстро; пока ваша винтовка заряжена, они будут вести себя почтительно, но как только она опустеет, берегитесь.

"Я ожидал увидеть их раньше", - сказал один из ведущих.

"Уолл, с этого момента, может быть, тебе не придется напрягать зрение", - заметил Хэнк
. "Им нравятся эти опушки леса, где они могут подкрасться незаметно.
прямо у тебя под носом. У них есть одно преимущество в нападении
ночью; звон тетивы не так слышен; но как только ты его услышишь, ты никогда его не забудешь. Не так ли, Джим?

Джим кивнул. "Во-первых, с этого момента я буду держать ухо востро. Думаю,
я двинусь дальше."

— Где, по-твоему, мы можем наткнуться на индейцев? — спросил один из мужчин, сидевших у костра.


Джим помолчал, полуобернулся и, казалось, задумался. — Да в любое время. Через пару дней на берегу Арканзаса. Может, завтра вечером наткнёмся на них у Тёрки-Крик.

Хэнк встал, выбил трубку и посмотрел на Джима. — Ну что, пора нам
— сказал он, и друзья пошли прочь. Не прошло и минуты, как две тёмные фигуры встретились и остановились неподалёку от костра, разложенного козопасами, и тихо заговорили.

 Однако их разговор был не настолько тихим, чтобы его нельзя было услышать у костра.

 — Как дела, Зеб?

— На ночном дежурстве?

— Нет, а ты?

— Нет. Рад этому.

— Я тоже.

— Это здесь Таос Билл был схвачен, да?

— Они убили его, но не забрали его волосы.

— Как это случилось?

«Сова закричала, и завыл волк. Билл ушёл, чтобы узнать об этом».

«Ты что-то сказал?»

«Да, обычно я говорю».

«Куда ты идёшь?»

— К ручью за водой.

 — Я пойду посмотрю, как там капитан. Спокойной ночи.

 — Спокойной ночи, Зеб, желаю тебе доброго утра.

 — И тебе тоже. Спокойной ночи.

 В этот момент закричала сова, дрожащий, жуткий звук смягчился расстоянием.

— Слышишь? — спросил он.

По маленькой долине разнёсся печальный вой волка.

— Что это? Волки обычно не отвечают совам, не так ли?

— Пойдём в лощину, Зеб. Там ничего не скажешь.

— Я с тобой, — и две фигуры бесшумно двинулись прочь.

Тишина вокруг лагерного костра была глубокой и задумчивой, но в ней не было
было какое-то ерзание и тайное изучение колпачков и кремней. На
вопросительный крик совы был дан ответ странным, сверхъестественным,
череда резкого лая становилась все ближе и быстрее, заканчиваясь
скорбный, пронзительный, протяжный, дрожащий вой. Шумная деятельность
в лагере на мгновение замедлилась, а затем возобновилась снова.

Первый охранник сменился с дежурства с явным чувством облегчения и стал
очень разговорчивым. Один из них присоединился к молчаливому кругу нежноногих
вокруг пылающего костра.

"Фух!" - проворчал он, садясь. "Слышишь эти крики?" Его вопрос
ответа не последовало, но он, казалось, не удивился. "Когда вы продолжите,
Док?" - спросил он.

"В час дня", - ответил доктор Уайтинг. Он с жалостью огляделся.
"Звонил?" он усмехнулся. "Разве ты не знаешь, сова и волк, когда вы услышите
один?" Отсутствие искренности в его голосе, который не может быть
замаскированный. Доктор был похож на мальчика, который насвистывал, проходя через
лес.

Наступила и прошла полночь, а полчаса спустя капрал следующего
дозора собрал своих людей и увел их на смену нынешнему караулу.
Он снова предостерег их от того, чтобы вставать.

«Для глаз индейца человек, стоящий в прерии, так же очевиден, как
Скала Чимбли, — заявил он. — Кроме того, вы можете видеть гораздо лучше, если
опустите глаза к земле и посмотрите на горизонт. Не сходи с ума и не пугай лагерь из-за пустяков.

Через час совсем рядом с доктором Уайтингом ухнула сова, и он вскочил на ноги. При этом он услышал удивительно хорошо сымитированный звон тетивы, и его воображение подсказало ему, что это за звук. Прежде чем он успел прийти в себя от охватившей его паники,
его схватили сзади и, спустя мгновение, связанное с кожевенное сырье и
кляпом во рту с оленьей кожи, он лежал на спине. Грубая рука схватила его за волосы
в то же мгновение что-то холодное коснулось его головы. В этот момент
нападавший чихнул, и грубый, напряженный голос прорычал
вызов из темноты позади него.

- Кто это? - крикнул Том Бойд, щелканье курков его винтовки было резким
и зловещим.

Рука, сжимавшая волосы доктора, разжалась, и за этим последовал
тихий и поспешный звук шагов в лесу.

«Кто там?» — снова раздалось низкое рычание, когда Том подкрался к пленнику.
человек, находящийся в пределах видимости, и вгляделся в темноту леса.
Подождав немного, житель равнин пробормотал что-то о том, что ошибся, и бесшумно удалился.

После мучительного ожидания связанный мужчина услышал приближение ещё одной
фигуры, и вскоре капрал, охранявший его, остановился рядом с ним и
пробормотал себе под нос что-то мстительное, так как его тихий вопрос остался без ответа.

"Будь он проклят," — сердито прорычал Огден. «Он вернулся в лагерь. Я повешу его шкуру сушиться на рассвете». Он двинулся вперёд, чтобы продолжить осмотр, и споткнулся о распростёртое тело доктора.
флэш-капрал нож был у врача горло. "Кто вы?", он
требовал рьяно. Гортанный звук, перемешаны рычит и булькает, которые
ответил ему сообщил ему о ситуации, и он, не теряя времени
вынули изо рта кляп и резать ремни, которые связали часового. - Тар,
теперь, - сказал он шепотом. - Расскажи мне об этом.

Рассказ доктора был ярким и искренним, а одна из его рук судорожно прижималась к голове, как будто он боялся, что она его покинет.

Огден терпеливо выслушал его, время от времени одобрительно хмыкая.
время. "Шутка в том, что я сказал ребятам", - прокомментировал он. "Стена, я думаю, их
война отпугнула. Не могло быть, чтобы их было много, иначе они бы напали на нас. Это война
разбрасывающаяся кучка баксов в поисках легкой добычи или шанса на спасение
паническое бегство животных. Я думаю, это были шайенны. Может, они вернутся: мы будем ждать их прямо здесь, чёрт бы их побрал.

 — Ты не собираешься поднимать тревогу в лагере? — недоверчиво спросил доктор,
с трудом сдерживая дрожь в голосе.

 — Какого чёрта? Просто потому, что пара молодых жеребят почти заарканила тебя
— Эй, ты? Чёрт, нет; мы подождём здесь и схватим их, если они вернутся.

 — Думаешь, они вернутся? — спросил доктор, стараясь говорить жёстко и
нетерпеливо.

 — Никогда не знаешь, что сделает индеец. Они оставили тебя связанным,
и, может, им очень нужна твоя голова. Думаю, возможно, мне следует обойти и предупредить вас.
остальным ребятам следует держать ухо востро и смотреть за ними в оба.;
"особенно тем, кто рядом с животными. Держу пари, ты встал, когда услышал их?

"Да, я встал; но я больше никогда этого не сделаю!"

"Так и думал. Теперь лежи здесь тихо, пока я не расскажу остальным. Я вернусь
скоро", и прежде чем был дан какой-либо ответ, капрал исчез
ночь поглотила его. Погода была нежаркой, но доктор Уайтинг
обильно вспотел, и после того, как его сменили и отправили обратно в лагерь
ему было очень трудно заснуть.

Хэнк Маршалл проскользнул за спину Джима Огдена, когда тот вошел, и
изобразил многозначительный гул. Джим подпрыгнул на фут в воздух, а затем
согнулся, содрогаясь от беззвучного смеха.

— Чёрт возьми, Хэнк, я не знаю, как ты это делаешь! — воскликнул он. — Я никогда такого не слышал. Там будет куча зелёных новичков, лежащих плашмя и пялящихся
С этого момента я буду слушать. Я чуть не умер со смеху, прежде чем вышел, чтобы на него наткнуться. Когда сменилась охрана, они едва смогли его найти, он так распластался. Прямо как новорождённый телёнок бизона, которого его мама спрятала в пучке травы. Держу пари, ты мог бы одурачить индейца этим своим акцентом.

«Я сделал это», — сказал Хэнк, посмеиваясь.

 На следующее утро доктор Уайтинг был настоящим героем, и когда караван покидал
ручей, он ехал рядом с Пейшенс и говорил, пока не исчерпал
все темы для разговора.  После того как он оставил её, чтобы
петляя по прерии на милю впереди в нетерпении и надежде.
в поисках бизонов Хэнк Маршалл подъехал к фургону и занял свое
место.

Он выслушал взволнованный комментарий Пейшенс о чудом избежавшем смерти докторе
, а затем, подобрав поводья, резко дернул их, подмигнул ей
и поехал к фланговому строю. Мгновение она смотрела ему вслед, а затем
сунула в рот носовой платок. Когда она снова взяла себя в руки, то с негодованием повернулась к своему ухмыляющемуся дяде.

 «Всё равно это была подлая уловка!» — заявила она.

— Вот так-то, — сказал дядя Джо и ещё больше расхохотался.

"Но это было так!"

— Это преподало им всем урок, — ответил он. — Может, спасёт их глупые жизни,
и наши тоже. Вот так-то!"

До Тёрки-Крик было далеко, но караван добрался туда и был загнан в загон до наступления темноты. Следы бизонов были замечены незадолго до того, как они добрались до ручья, а когда рядом с лагерем были найдены старые индейские следы, волнение дня усилилось. Сломанная жердь от вигвама, какие-то обрывки выделанных шкур и выброшенный мокасин, которые почему-то не заметили индейские собаки, были обнаружены рядом с почерневшим
на прерии виднелись следы костров. Ночь прошла
спокойно, каждый часовой лежал, прижавшись к земле, и пытался лишить себя обоняния и осязания, чтобы обострить зрение и слух.

Покинув ручей, мы отказались от построения в две колонны, и повозки
двинулись вверх по небольшому склону четырьмя ровными рядами.
Теперь у нас было что-то вроде фланговых отрядов и арьергарда, и даже пушки
остались с нами. Затем наступил великий момент.

Через два часа после того, как мы покинули ручей, мы увидели первое стадо бизонов
заметили. То, что это был небольшой табун и что в нём, скорее всего, были быки, а не коровы, не имело значения; арьергард, фланговые отряды и пушки были забыты в безумной, неистовой и нелепой спешке. Люди бросились к табуну, даже не взяв с собой пистолеты. За десять минут небольшой отряд мог бы напасть на караван и почти всё сделать по-своему. В ту ночь в лагере не было бы мяса бизона, если бы опытные охотники из авангарда не
успели подстрелить двух коров и трёх быков до того, как раздались крики.
обезумевшая от возбуждения толпа обратила в паническое бегство маленькое стадо и погнала его все дальше
по прерии.

Один коротконогий, лучше сидевший на лошади, чем его товарищи, сумел не отстать от
бегущего быка, посылая в него шар за шаром так быстро, как только мог
перезарядил оружие. Он узнал, что буйвола трудно убить,
и когда он, наконец, развернулся и бросился на него, он также узнал, что он был
готов сражаться, когда его подстрекали и доводили до отчаяния раны. Другой
новобранец, чтобы лучше прицелиться, спешился и встал на колено.
Когда он выстрелил, его лошадь, вся в сбруе, фыркнула
и убежал, присоединившись к табуну и поскакав вместе с ним. Прошёл час, прежде чем кто-то
услышал его мольбы, а потом было уже слишком поздно гнаться за убежавшим животным. Он прискакал обратно к каравану,
сердитый, но поумневший, и его тут же ограбил человек, у которого он купил лошадь.

Вопрос о том, что вкуснее — язык бизона или хвост бобра, оставался открытым, но никто в караване не нашёл изъянов в тех кусках мяса бизона, которые достались им. Несмотря на жёсткость и безвкусность мяса старого быка, это было первое свежее мясо, которое они попробовали
С тех пор, как они покинули Индепенденс, за исключением тех немногих, кто участвовал в охоте на антилопу Хэнка, они наслаждались мясом, и его недостатки не замечали. Ни у кого не было возможности объесться и узнать, что переедание мяса бизона не вызывает дискомфорта. Они обнаружили, что мясо с жиром и без него более однородное, сочное и грубое, чем говядина. Лучшими кусками были язык, вымя, а также грудные рёбра, вырезка и костный мозг. Им повезло с выбором быков, которых забили, потому что
они были довольно жирными, и в таком состоянии мясо коров превосходило мясо других коров.;
все, кроме одного старого быка, который был невероятно жестким и жилистым. Несмотря на
тот факт, что следующее место для лагеря было не очень далеко впереди, караван
остановился в полдень в открытой прерии, чтобы приготовить свежее мясо.

Капитан подал сигнал к постройке четырехугольного загона, и эволюция была проведена
достойно. Животных распрягли и привязали снаружи загона, и вскоре вокруг лагеря
загорелось множество костров, а со всех сторон поплыли аппетитные запахи жареного мяса буйвола.
Его заваривали или варили на каждом костре, потому что кофе был единственным напитком, которым не ограничивали себя в караване. Вскоре лагерь окружили группы людей, сидевших у костров. Большинство мужчин ели руками, как индейцы, и по всеобщему удовлетворению было видно, что мясо буйвола пришлось по вкусу всем. В отличие от постоянного рациона из бекона, это был пир, достойный гурманов. Путешественникам было не до того, что им повезло найти
коров в первом же небольшом стаде, а не в обычном авангарде или на заставе
быков, потому что там были коровы, и они забрали двух из них.
Через два часа караван снова двинулся в путь и ближе к вечеру
добрался до Литтл-Арканзаса, где впервые столкнулся с коварным
руслом реки.

Зная, что их ждёт, капитан и его помощники отправились вперёд с
отрядом рабочих, чтобы прорубить путь через крутые берега и
навести мост через илистое русло. Они обнаружили, что берега были срезаны предыдущим караваном, но насыпь к тому времени уже была бесполезна, разве что в качестве фундамента для новой. Ручей был не очень широким, но это компенсировалось
Это было заметно по мелководью. Деревья и кусты вдоль берегов
послужили материалом для временной дамбы, и строительство «моста» не заняло много времени.

 Более или менее добродушный капитан здесь преобразился, и в его командах
появилась резкость, которая должна была придать им непререкаемый вес. Из-за ограниченного пространства, выбранного для лагеря, был сформирован
круглый загон, и по мере того, как подразделения добирались до насыпи и пересекали её, они
вставали за последним фургоном впереди идущего и ползли вокруг, пока круг не замыкался. Все животные должны были
До наступления сумерек их привязывали снаружи круга, а затем заводили внутрь и
приковывали на ночь. Следили за тем, чтобы между повозками было как можно меньше
промежутков и чтобы они были надёжно закрыты цепями.

 Продолжительность первой смены караула была значительно увеличена,
поскольку первая смена начиналась сразу после остановки повозок. Теперь они
находились на территории индейцев. Прямо к северу от них простирались
земли пауни, к западу от них — земли шайеннов,
прямо к западу от Литтл-Арканзаса бродили арапахо, а к
на юго-западе жили кайова и команчи, оба последних были превосходными
кавалеристами. Последние три племени были подстрекаемы ревнивыми новоиспеченными
Мексиканцами преследовать караваны. И интересы всех этих племен,
и других, помимо них, в нескольких направлениях, были сосредоточены на
прерии между Малым Арканзасом и долиной Арканзаса,
к востоку от того места, где последняя река покидала горы. Это был огромный ареал обитания бизонов, и бизоны были для индейцев пищей, одеждой, жилищем и играли важную роль в других сферах жизни.

За своеобразной, извилистой и постоянно меняющейся миграцией огромных стад
следовали охотничьи отряды, которые в мгновение ока превращались в военные отряды.
На этом участке прерий между Литтл-Арканзасом и двумя ручьями Кун-Крик
между племенами произошло множество кровопролитных сражений.
Пауни претендовали на суверенитет над этой частью страны вокруг Пауни-Рок,
но племя не осмеливалось пользоваться ею постоянно. Отряды, совершавшие набеги с юга, запада и севера,
постоянно оспаривали их права, и из-за этих столкновений
Едва ли какой-нибудь охотничий отряд осмелился бы показаться на людях, если бы не был многочисленным. Правда, по равнинам бродили небольшие группы, особенно после наступления темноты, которые передвигались пешком; но они выходили с явной и определённой целью — украсть лошадей, на которых, в случае успеха, они убегали и возвращались домой. Это была особенно распространённая уловка пауни, и пауни особенно хорошо умели подкрадываться к стаду тягловых животных и загонять их в панике. Таким образом, не одна группа торговцев осталась без
поводырей посреди прерий и была вынуждена бросить то, что не могла унести с собой
спины. Хотя считалось, что территория пауни находится к северу от Платта,
в районе Луп-Форк, они часто совершали набеги на территории
команчей и апачей и чувствовали себя как дома на южном берегу
реки Арканзас, как и в любой другой части равнин.

 Когда поступил приказ загнать животных в загон и привязать их,
последовало множество жалоб. Утверждалось, что они
не смогут добывать достаточно пищи в таком ограниченном пространстве, где
будут толпиться лошади, волы и мулы; что они будут ранить друг друга
друг с другом; что утром у каждого человека будут большие проблемы с тем, чтобы найти своего; что они прорвутся через какое-нибудь слабое место и уйдут ночью. На все эти возражения капитан оставался непреклонным. Любой человек, который оставит своих животных за пределами загона и потеряет их, не получит замену за счёт других команд и сможет сам выбрать время для перевозки своего товара.

Том и его друзья-трапперы вместе с более опытными торговцами
пошли к недовольным и работали вместе с ними, проповедуя, что отныне
днём и ночью нужно было сохранять предельную бдительность,
поскольку опасность потерять животных возрастала с каждой милей и
не исчезала до тех пор, пока не показались мексиканские поселения. И
чем хуже была погода, тем больше нужно было быть начеку;
поскольку бурная природа возбуждала животных и
скрывала передвижения индейцев, дикое нападение едва ли не
вызвало бы массовую панику, если бы не было установлено строжайшее наблюдение.
Чтобы компенсировать плохое пастбище внутри загонов,
Пикет за пределами круга вечером будет дополнен
дополнительным выпасом за пределами круга перед отъездом утром. Это
приведёт к более позднему выезду, но этого нельзя было избежать.

 Том и Хэнк ещё не доели свой ужин, когда Педро
навестил их.

"Ах, сеньоры," — просиял он, — "я сегодня посмеялся! Точно так же, как моя Мексика,
я был рад видеть, что у тебя есть _атехо_! Эта _муэдра_ ведёт за собой семерых
детей, как _солдат_! Он откинулся назад и от души рассмеялся,
его зубы сверкнули, как старая слоновая кость.

Хэнк ухмыльнулся и взглянул на Тома. «Если бы она только провела их через
таможню, мы бы подумали, что «Ну, это уже слишком. Меня бесит, что приходится платить, чтобы получить наши товары в городе после такой тяжёлой работы по их доставке».

 «А, — ответил Педро, широко улыбаясь. — Таков закон, — упрекнул он их. — Но я не знал, что вы собираетесь в Санта-Фе, сеньоры». Иит был
где-то, кем-то, не помню кем, сказано, что ты идешь
к твоему сеньору, влюбленному в тебя в Арканзасе. Охотиться и читать рэп, иит
не так ли?"

Том опустошил свою трубку и выдул через мундштук. "Нет", - сказал он. "Мы
едем в Санта-Фе. После того, как мы продадим товар, мы собираемся зайти к Бенту
для осенней и зимней охоты и траппинга. Требуется много денег, чтобы
экипировать двух человек так, как они должны быть, на сезон охоты в горах.
" Он ухмыльнулся. - Вот почему мы везем товары в Санта-Фе.
Нужно раздобыть немного денег. Встав, он кивнул своему гостю. — А теперь, если ты меня извинишь, друг, я оставлю тебя с Хэнком. Увидимся позже, может быть?

Педро кивнул и от души рассмеялся, обвиняюще указывая пальцем на молодого жителя равнин. — Ах, что может помешать благородному кабальеро поцеловать сеньориту! У Педро есть глаза, сеньор; и Педро, он очень хорошо тебя видит.
— Удачи. Он желает тебе такой большой удачи, что, может быть, он поможет тебе пройти через эти таможни. Об этом мы ещё поговорим, да?

Хэнк хлопнул себя по ноге и сунул в руки посетителю свою трубку. — Покури немного, друг, — предложил он. "Ты поймешь, что
это получше, чем та тар хаск или кора уиллера, которую вы, люди, курите". Он
посмотрел на своего партнера и усмехнулся. "Теперь эти мои молодые парни; тар
шутка ли, их не удержать".

Педро думал, что этого конкретного молодого "парня" будут держать очень крепко
еще до того, как он увидит Санта-Фе, но тот ухмыльнулся и махнул рукой,
и после того, как Том исчез среди повозок, он повернулся к охотнику.

"Сеньор Бойд когда-нибудь бывал в нашем Санта-Фе?" — спросил он с вежливым любопытством.

Хэнк небрежно кивнул.  "Он был там несколько лет назад."

"Возможно, тогда я смогу показать ему новый путь в город," — многозначительно сказал Педро. — Один из тех, кого мой брат знает очень хорошо. Знание этих путей стоит гораздо меньше, чем обычаи, которые вы и я так любим. Но об этом мы поговорим в другой раз. Я должен
поблагодарить вас, сеньор. _Adios._"

"_Adios_, сеньор," — просиял Хэнк, снова протягивая руку.

После спокойной ночи и более позднего, чем обычно, подъёма начался дневной переход
к Кау-Крик, и не более чем в пяти милях от лагеря было замечено большое стадо
буйволов. Снова произошло то же самое, та же неразбериха, та же бессмысленная погоня без оружия, но на этот раз к этому добавилось то, что несколько повозок были брошены, а возницы, отвязав одно животное, схватили ружья и присоединились к атаке, не понимая, что мулы едва ли подходили для погони за животным, которое, каким бы неуклюжим оно ни казалось, по скорости почти не уступало лошади.
Он пустился в свой неуклюжий галоп. Но в результатах этой погони было одно заметное отличие от предыдущей охоты, потому что
зелёные нимроды задавали вопросы охотникам с тех пор, как впервые попробовали
поймать степной скот, и они дорожили ответами. Они больше не стреляли вслепую, после того как улеглось первое волнение. Теперь они подходили к своим неуклюжим жертвам сзади и целились чуть ниже коротких рёбер или на несколько дюймов выше грудинки и за плечом. И эта охота была очень успешной
с точки зрения жителей равнин, купивших новомодные многозарядные пистолеты Кольта, они доказали свою смертоносность в умелых руках и ускоряли процесс убийства.

 Группа индейцев-недоростков наблюдала, как старый охотник зарезал жирную корову почти так же быстро, как можно было бы рассказать об этом, разрезав кожу вдоль позвоночника от плеча до хвоста, а также спереди от плеча и вокруг шеи. Он снял её до самой грудинки и положил освобождённую
шкуру на землю, чтобы снять шкуру вдоль позвоночника,
выступающих рёбер, которые он отрубил топором, а затем
он добавил печень, язык, почки, некоторые части кишечника и
одно плечо. Отделив другое плечо и сняв шкуру с обеих сторон
туши, он сложил в неё отборные куски, отнёс к своей лошади и
вернулся в лагерь. Через несколько мгновений забой
стал повсеместным, и вскоре торжествующие охотники вернулись к
повозкам с достаточным количеством свежего мяса, чтобы устроить
пир на весь караван.

Путешествие возобновилось, и двадцать миль до Кау-Крик были преодолены
в срок. Здесь снова возникли трудности с рекой Литтл-Арканзас
и они были побеждены, а фургоны загнаны в угол до наступления темноты.

Именно в этом лагере Том и Хэнк убедились, что за ними следят
Педро и его спутники. Сидя вокруг костра,
удовлетворенно покуривая после плотной трапезы из свежего мяса бизона, Хэнк
начал водить ногой взад-вперед по земле, делая более глубокие и
все глубже, длиннее и длиннее становилась борозда, которую каблук его мокасина медленно оставлял
в мягкой земле. Наконец его нога коснулась колена его спутника,
но он, не останавливаясь, продолжал протаптывать дорожку.

"В этом году гуси улетели рано", - сказал он, глядя на звездное
небо. "Думаю, жаркая погода наступит у нас немного раньше времени".
Сухие Маршрут".

Том не изменить мышц, знакомые, предупреждения навело его
уши. - Да, - ответил он. «Буду рад, когда окажусь в Санта-Фе, где вокруг
крутые горы. Полагаю, большую часть времени ты будешь играть в
_монте_ и разоришься, когда придёт время отправляться в путь за
Бентом».

Хэнк тихо рассмеялся. «Я слышал, ты сказал, что у Джима Огдена есть хороший ликёр?»
— спросил он.

 — Именно это я и сказал.

- И ничего из того, что называется "Молния"? - скептически осведомился Хэнк.

- Как это могло быть, он просто приехал из Миссури?

- Стена, - усмехнулся Хэнк, медленно поднимаясь. - Думаю, я пройдусь и посмотрю
сам. Джиму, должно быть, сейчас очень одиноко.

- Должно быть, потому что у него только Зеб, Алонсо, Енох и еще несколько дураков.
нежноногий сидит у своего костра, - фыркнул Том. "Валяй и убирайся"
тебе нравится, я подожду тебя, ха-ха.

Прошло всего несколько минут, когда Хэнк вернулся, качая головой.
«Всё пропало», — сокрушённо сказал он и снова сел, глядя на угасающие угли.
«Вот ведь невезение».

Том рассмеялся. "Тебе лучше без этого", - ответил он и поделился с
своими мыслями.

Минуты прошли в задумчивом молчании, а затем рядом с
ними возник Джим Огден. "Заходи", - пригласил он, ухмыляясь. "Нет смысла показывать"
бутылку, вокруг которой сидят эти жаждущие новички и слизывают ее. Теперь, когда он ушёл, мы передадим его по кругу.

Хэнк многозначительно посмотрел на своего напарника, поспешно поднялся, и они втроём ушли. На полпути к другому костру Джим тихо сказал:

"Он был там, Хэнк, лежал в той маленькой ложбинке и смотрел на тебя, как будто ты был...
пицен. Он повернулся к Тому. "Может, нам пойти и вытащить его?"

"Нет, - ответил Том. "Пусть думает, что мы ничего об этом не знаем. Он
и его след в Санта-Фе! Полагаю, если эти босоногие солдаты попытаются
загнать нас в караван, они получат хороший нагоняй; но если он сможет
отвлечь нас от отдыха, он может заманить нас в засаду. Если в Санта-Фе есть
простой путь, о котором мы не знаем, будь я проклят, если он его знает! Пусть он шпионит за нами, раз уж мы знаем, что он это делает.
Спасибо, Джим.

К тому времени, как они добрались до костра Джима, у него уже кто-то сидел.
Он спустился в овраг и в подходящий момент встал на четвереньки и
поспешил к фургонам Франклина с улыбкой на лице. Теперь он был уверен, что Том Бойд доберётся до Санта-Фе, и всё
будет хорошо. Он усмехнулся, вспомнив, что сказал о том, что мексиканские войска не встретят караван, пока не доберутся до Пойнт-Рок;
они встретят поезд в любом месте, куда им укажет его посыльный.

В Кау-Крик за очередной тихой ночью последовало очередное запоздалое начало
и вскоре после полудня авангард издал радостный возглас, который
отправляется каждый установленный человека вырвались вперед, и вид наказали их за их
спешка.

Перед их глазами лежала река Арканзас, усеянная зелеными островами, ее
русло шириной в четыреста или пятьсот ярдов было настолько мелким, что на обычном
этапе во многих местах оно было внушительным. Хотя его низкие, бесплодные берега,
лишь изредка подкрашенные зеленью тополей, были пустынны на вид
, они обладали своеобразной и поразительной красотой. Насколько хватало глаз, простирались песчаные холмы и гряды, похожие на волны какого-то бледного моря, то белые, то жёлтые, в зависимости от того, как падал свет.
Они отражались в них. Его появление было внезапным: прерия слегка поднималась к осыпающемуся краю, под которым на некотором расстоянии протекала река, здесь образующая международную границу между Техасом и Соединёнными Штатами. Хотя территориально Техас находился по другую сторону реки, согласно заявлениям техасцев, на самом деле, с точки зрения контроля, это была Мексика, поскольку техасская рука была ещё слишком коротка, чтобы доминировать над ней, и обычный путешественник позволял ей сохранять своё первоначальное название.

В то время как его северный берег был почти лишен леса, южный
виднелись разрозненные группы тополей, защищённые от опустошительных
пожаров прерий с севера не только самой рекой, но и
бесплодными песчаными участками, на которых пожары умирали от голода.
Справа от каравана простирались поросшие травой зелёные холмы прерии,
напоминавшие воображению длинные волны какого-то огромного моря; слева
тянулась лента бледных оттенков, от сверкающих белых до светло-золотистых,
которые менялись в зависимости от глубины воды и высоты и положения
солнца. Массивные песчаные дюны, сверкающие на солнце, образовывали вал
который простирался на многие мили вверх и вниз по реке и поражал глаз
актинической мощью чистого занесенного снега. Здесь природа прерий
изменился, потеряв своей богатой, роскошной зеленью, здесь короткий Буффало
трава стала доминировать в заметной степени.

Распространение возбуждения. Нетерпеливые курьеры помчались обратно к тащившемуся каравану
чтобы сообщить новости. Некоторые из наиболее впечатлительных тут же поскакали к
реке, которая была всего в нескольких ярдах от них, горя желанием первыми
окунуться в её воды, но обнаружили, что воздух прерий обманчив и что
Путь по холмистой местности занял гораздо больше времени, чем они
думали. Но несколько миль ничего для них не значили, и они продолжали идти,
не заботясь о команчах, кайова или пиктонах-поуни, некоторые из них разрядили
оружие, салютуя при виде ручья. Караван упрямо двигался вперёд, держась примерно параллельно реке, и не останавливался до тех пор, пока вечером не оказался на дальнем берегу Уолнат-Крик, после того как они пересекли полосу такой скудной травы, что у них возникли серьёзные сомнения по поводу пастбищ в лагере.
Характер местности на склоне небольшого хребта, по которому, казалось,
навеки пролегала могучая тропа, оправдывал их опасения. Но затем, когда они
переживали больше всего, трава стала выше, и, когда они пересекли ручей
недалеко от его устья, то оказались в небольшой лесистой долине,
покрытой высокой травой. И теперь они вступили в одно из самых опасных мест
на долгом пути.

Хэнк Маршалл быстро развёл костёр, пока его напарник присматривал за вьючными мулами; и когда Том вернулся, чтобы заняться костром и
Готовя ужин, Хэнк покопался в своём «возможном» мешке и достал леску и рыболовный крючок. Сделав мучную пасту, он смешал её с небольшим количеством высушенного мха, который приберёг для этого случая. Скатывая маленькие шарики из теста и подсушивая их на огне, он вскоре зашагал вверх по ручью, выглядя мудрым, но ничего не говоря. Через четверть часа он вернулся с тремя большими сомами, одного из которых он съел после того, как с аппетитом поел бизоньих ребрышек. За рыбой последовал большой язык, выкопанный из золы. Судя по
Судя по его выражению лица, он наслаждался успешным и очень приятным днём,
а поскольку он был сыт и сонлив после обильной трапезы и должен был дежурить
той ночью, он завернулся в одеяло под повозкой и, несмотря на шум вокруг,
мгновенно заснул. Он «наметил» себе проснуться в одиннадцать часов,
что и сделал почти минута в минуту, и был полностью бодр.

Опасаясь, что в ту ночь часовые могут зазеваться, несколько
скотоводов и торговцев постарше решили дежурить по очереди и последовали примеру Хэнка, «заставив» себя просыпаться в разное время
часов; и, несмотря на эти предосторожности, если бы отряд пауни обнаружил лагерь в ту ночь, они, несомненно, добились бы успеха; и никто не понимал, почему лагерь не был обнаружен, ведь ползущий отряд оставлял в прерии след, который не могли не заметить дикари за много миль.

Из-за высоты и пышности травы в загоне
утренняя кормежка, помимо времени, необходимого для подготовки к отъезду,
не проводилась, и поезд отправлялся в путь рано утром,
направляясь в восточную часть большого буроголового пастбища и
тропа, где индейцев можно было встретить в огромном количестве.

 Эта огромная равнина была буквально кишмя кишаща бизонами, и их было так много, что они
казались чёрными, насколько хватало глаз.  Их можно было пересчитать десятками тысяч, и они
фактически препятствовали продвижению каравана и представляли постоянную опасность из-за своих слепых, необдуманных панических атак, в которых, казалось, стремились участвовать тягловые животные. Из-за спутанных волос, закрывавших им глаза, их зрение было ухудшено, а острота обоняния часто подводила их, подвергая опасности, которой можно было бы избежать при более ясном зрении.
избегали. Так велика ли эта опасность стать вскоре после того, как поезд
покинул долину грецкого ореха, что арьергард, который вырос
немного, как проходили дни, сейчас была направлена на то, чтобы защитить фланги и
для усиления Авангарда, которые упали в нескольких сотнях
ноги из ведущих вагонов. Раз за разом глупых животных с трудом
удерживали от того, чтобы вслепую не врезаться в поезд, и у возчиков был
самый тяжелый день за все путешествие.

Время от времени вдалеке были замечены несколько групп индейцев , преследующих
их убегающая добыча, но все они, по-видимому, были слишком заняты, чтобы обращать внимание на караван, который, как они знали, остановится где-нибудь на ночь. Больше не было необходимости грузить мясо бизонов в повозки, потому что так много животных было убито прямо на месте, что погонщикам оставалось только проверить своих лошадей и помочь друг другу разделывать и грузить туши. Из-за этих постоянных
остановок, то одного, то другого вагона, поезд потерял всякое
подобие порядка и брёл по тропе, перемешавшись, из-за чего
на лбу обеспокоенного капитана выступил пот.
лоб. Его помощники угрожали, ругались, умоляли и, наконец,
после того, как в повозки погрузили всё мясо, которое смогли унести,
сумели собрать четыре проходимых отряда в более-менее приличном виде.

Пока караван перестраивался, прогоняя бизонов с дороги, отворачиваясь от
грохочущих рядов устрашающих на вид животных, и переживая достаточно
суматошное время, чтобы удовлетворить самого нерационального, скала Пауни
неуклонно поднималась выше, неуклонно приближаясь, а огромные песчаные
холмы Арканзаса бесконечно тянулись на запад, и каждая фантастическая
вершина сияла ослепительным светом.

Далеко на севере, постепенно поднимаясь над прерией и становясь всё выше и круче по мере приближения к тропе и реке, тянулась гряда холмов, которая резко обрывалась скалистым утёсом, нависавшим над разбитой дорогой. Издалека мираж увеличивал возвышающиеся холмы, пока они не стали похожи на отдельный горный хребет, который не становился выше по мере приближения, а наоборот, уменьшался. Это была знаменитая достопримечательность, молчаливый свидетель многих кровопролитных
сражений, такая же известная на этом маршруте, как Чимни-Рок и здание суда
Скала на большой дороге для переселенцев, идущей вверх по Платте; но по сравнению с ними она была карликовой. Здесь была высокая точка, с которой зоркие глаза индейских часовых могли разглядеть ползущие караваны и обозы в обоих направлениях за несколько часов до того, как они достигали тени скалистой гряды; и откуда их сигнальные дымы были видны за много миль вокруг.

 . Две дороги проходили мимо неё: одна на восток и запад, другая на север и юг. Первая, глубокая, честная в своих целях и прямолинейная, здесь пересекалась со второй, которая была эфемерной, скрытной тропой, как и подобает пути к
воровство и кровопролитие, совершённые таинственными налётчиками, которые пробирались в земли кайова-команчей и пауни-шайеннов и обратно; лишь изредка их путь отмечали волочащиеся за ними шесты от палаток мирно кочующих индейских деревень, и даже тогда он был полон опасностей. На него смотрели не только племена прерий, там лилась не только их кровь, потому что, несмотря на то, что он находился далеко от апачей и ещё дальше от земель ютов, военные отряды обоих этих племён приняли вызов, брошенный там. На
На изрезанной поверхности самой скалы человеческое тщеславие выгравировало человеческие имена, а
чтобы точнее указать дату их глупости, добавило день, месяц
и год.

Говоря о днях, месяцах и годах, не будет лишним сказать,
что в отношении последнего деления времени каравану повезло.
Конфликты между индейцами и белыми развивались постепенно на протяжении всей истории
«Тропы», начиная с первых дней меховых караванов и первых торговых
караванов, когда конфликты с индейцами были не более чем случайными
попытками ограбления, во многих случаях успешными, но, казалось бы,
без той жажды крови с обеих сторон, которая проявилась позже. После того, как начался период фургонов,
наблюдался небольшой рост из-за потребности некоторых белых людей в
охоте на дичь. Если дичи было мало, что могло быть интереснее,
когда караваны были защищены от возмездия большим количеством
вооружённых и решительных мужчин, чем подстрелить какого-нибудь
любопытного и дружелюбного дикаря или отважно обратить в бегство
горстку из них? Неблагодарные дикари запомнили эти шутки и
были склонны к мести, что привело к гибели многих честных и
невинные белые люди, которые последовали за ними позже. Естественное стремление индейцев к лошадям, их мерилу богатства, приобрело вторичную цель, которая впоследствии стала основной, в те времена, когда воровство считалось материальной наградой за убийство. Хотя они, возможно, и считали эти периодические
переселения на равнины вторжением, а бессмысленную
убойную охоту на их основной источник пищи — постоянно
растущим бедствием, они всё же предпочитали тихо
воровать и уходить без кровопролития, а также обменивать
сушёное мясо, обработанные шкуры, изделия из бисера и другие
производит их занят СКВО чем вступать в генеральное сражение на
зрение. У капитана Вудсон вел караван по той же тропе двадцать или
тридцать лет спустя, он бы имел на то основания пот обильно на
вид такого множества лихих дикари.

Капитан знал индейца своего времени так хорошо, как только мог знать белый человек. Он
знал, что они по-прежнему зависели от торговли с меховыми компаниями, со
свободными охотниками и торговцами и нуждались в товарах и доброй воле
белых людей; они хотели его безделушки, его табак, чтобы смешать его со своим
кора красной ивы; порох, мушкеты и свинец, и, самое главное, разбавленный спирт. Он знал, что белый человек может случайно забрести в обычный индейский лагерь и получить еду и кров, особенно среди тех племён, которые ещё не развратились от контактов с фронтиром; что вещи такого человека будут в безопасности, и, если он не будет лезть не в своё дело, его отправят восвояси целым и невредимым. Но он также знал об их страсти к
лошадям и мулам; он чувствовал, как в них медленно растёт
презрение к людям, которые обменивают у них прекрасные вещи на бесполезных бобров, норок,
и шкуры выдр; и целое состояние в виде товаров для торговли за шкуру одной-единственной серебристой лисицы, которая не была ни теплее, ни прочнее, чем шкуры других лисиц. И он знал, что панический страх самосохранения может заставить какого-нибудь неопытного члена каравана выстрелить в неподходящий момент. Поэтому, не беспокоясь ни о каких «смертельных кругах» или о каком-либо периоде времени в двадцать или более лет, он обильно потел. И
когда он наконец приблизился к Эш-Крик, дальнейшая история которого, к счастью,
была ему неизвестна, он вздохнул с облегчением, но продолжил работу.
энергия, подобающая человеку, который верил, что Бог помогает тем, кто помогает сам себе
он погнал караван вниз по склону и через ручей
со скоростью, которой нельзя пренебречь при неорганизованном расположении
рассматривается движение поезда; и он остановил подразделения по кругу
с большой оперативностью, превратив их в самую компактную и прочную стену
из повозок, виденных до сих пор в пути.




ГЛАВА XII

ПАУНИ


В лагере Эш-Крик, прежде чем погонщики распрягли своих лошадей,
вокруг загона был выставлен кордон из всех, кто мог
не пощадили, и орудийные расчёты молча стояли вокруг своих только что заряженных пушек. Атмосфера напряжённости и ожидания радовала Вудсона, потому что это было гарантией того, что в эту ночь никто не будет спать. Животные были привязаны как можно ближе к повозкам, что привело к некоторым столкновениям и нескольким дракам между ревнивыми погонщиками, и вскоре на кострах начали готовить ужин для отрядов, стоявших на страже.
И как только все поели и лагерь не был занят слишком многими делами,
оцепление поредело, пока не осталось только двойное дежурство.
Перед закатом животных загнали внутрь, привязав к стойлам
с помощью боковых привязей, которые гораздо эффективнее, чем привязка передних ног, и
все щели были закрыты как можно плотнее.

Вечерние тени сгущались и переходили в темноту; ночной ветер
шелестел в ветвях редких деревьев на обоих берегах ручья и тихо
шуршал в высокой густой траве; над головой небо сначала
потемнело, а затем посветлело, усеянное мириадами звёзд, которые
сияли так, как могут сиять только звёзды прерий; и среди них,
яркие и светящиеся,
лежал Млечный Путь. Ручей журчал мелодично, преодолевая какое-то небольшое препятствие, и казалось, что вся природа пребывает в покое. Затем
раздался вой бизона-волка, серого убийцы с равнин, глубокий,
хриплый, полный, за которым последовал быстрый скачок вверх по
звуковой шкале с пронзительной нотой, которую скалы и горы любят
перебрасывать из стороны в сторону. Но это было как-то по-другому. Вудсон и его помощники-трапперы, сидевшие вместе
у повозки, зашевелились и искоса посмотрели друг на друга. Ни один из них не почувствовал, как у него
вздрогнули спина и волосы; ни один из них
был в восторге. Простой недостаток, но весьма поучительный.

Франклин откусил от табачной палочки, запихнул набитый за щеку кусок
ловким языком и скрестил ноги в другую сторону. "Черт возьми!" он
зарычал. "Думаю, мы в Фер это".

"Они шутят, что не могут все это вместить, не так ли?" - прокомментировал Зеб Хоутон,
подходя.

"Нет", - ответил Том Бойд. "Они не учитывают лучшую часть". Он
посмотрел в направлении ближайшей опушки деревьев, шумных,
сплошь тополи, и покачал головой. "У нас был слишком хороший участок"
погода. Слышите шум деревьев? Через два часа будет сильный ветер; и я
«Я уже чувствую, как начинается дождь».

Из темноты ручья донеслась серия коротких, резких
лающих звуков, всё быстрее и быстрее, всё выше и выше, вой
потерянной души, поднимающийся до такой высоты, что для некоторых
это было настоящей пыткой.

"Кийоте, убийца, серый," — иронично усмехнулся Зеб.

"'На какое мясо он...'" — начал Том и поправился: — На какое мясо он охотился. — «Он
должен был поджать хвост и удрать, как
Платт, или, может, он тоже что-то упустил», — сказал он. «Всё остальное
затихает, когда воет серый волк».

«Двойного дежурства сегодня недостаточно», — прорычал Вудсон, когда
трепетная, высокочастотная, хроматическая и нисходящая мелодия в минорном ключе
плыла по маленькой долине. Если бы это была имитация крика совы
, она была сделана так идеально, что ни один человек в караване не смог бы
заметить разницу.

"Мы, мальчики, будем рыскать вокруг всю ночь", - ответил Том. "Хэнк и "тэ"
остальные сейчас подмигивают в эфире. Я не собираюсь драться при дневном свете, но они наверняка попытаются нас затоптать. Думаю, я хорошенько прислушаюсь вон там, — сказал он и встал. Он подошёл к маленькой повозке Джо
Купера, и ему сразу же бросили вызов.

"Это Бойда", - ответил он. "Прилипать к повозке, Дядя Джо. Мы не
ищу любую метаться до рассвета. Если Хэнк и я вам
здесь Быстрый. Где мисс Купер?

- В фургоне, конечно!

- Ей там не место, - возразил Том. «Эти простыни не остановят стрелы. Положите её под повозку и развесьте одеяла по бокам, свободно свисающие с нижней части. Плотные одеяла или брезент немногим лучше бумаги; но свободно свисающее одеяло Маккино в некоторой степени смягчает удар. Я видел, как свободно свисающее одеяло останавливало пулю из мушкета».

— Я могу чем-нибудь помочь, мистер Бойд? — раздался голос Пейшенс из
повозка. «В любом случае, я могу грузить и закрывать».

 Смех Тома шёл прямо из глубины его души. «Пока нет, да благословит тебя Бог.
 Несмотря на свою репутацию в некоторых кругах, пауни не самые
отважные бойцы. Любое из племён к востоку от Миссисипи — образец
храбрости по сравнению с этими индейцами прерий». Пауни скорее
будут красть, чем сражаться, и они знают, что это не беззащитный караван, а
почти двести вооружённых человек. Если бы это были команчи, кайова, юты или апачи,
я бы беспокоился гораздо больше, чем сейчас. И они знают
что две пушки нацелены куда-то в ночь. Всё, о чём нам нужно беспокоиться, — это наши животные.

 Снова раздался жалобный, леденящий кровь вой совы, а затем, казалось, все демоны ада вырвались на свободу вокруг лагеря. Загнанные в загон животные, которые и раньше были беспокойными, теперь метались то в одну, то в другую сторону, в значительной степени сводя на нет собственные усилия, потому что волна встречалась с волной; но всё это время они становились всё более дикими и неистовыми, и леденящие кровь крики со всех сторон, наконец, привели их в своего рода ритм, который становился всё более и более
их становилось все больше. Они перебегали с одной стороны на другую, нанося удары
по фургонам все сильнее и сильнее. Затем крики прекратились, и пауни
послышался свист. Последовало несколько минут тишины, а затем
снова прозвучал свисток. Это вызвало адский рев на одной стороне лагеря
, обезумевшие животные развернулись и бросились в другую сторону
. Удар сотряс несколько повозок и перевернул бы их, если бы не
огромный вес груза. Предвидя этот наплыв
животных, некоторые торговцы, которых отчитал капитан, привязали
Они привязали пучки веток и сухой травы к длинным палкам из тополя и подожгли их, а затем заползли под фургоны, тыча факелами в лица наступающей массы. Это заставило животных забеспокоиться, и вскоре всё стадо бегало по кругу. Паническое бегство не удалось.

 То тут, то там из-под фургонов на угрожаемой стороне лагеря в ночь вонзались лучи света, показывая, где «нежные ноги» доблестно участвовали в состязаниях по угадыванию. Стрелы пронеслись над крышами повозок,
и некоторые из факелов на другой стороне лагеря погасли
сбегает до того, как их цель была достигнута и факелы догорели
.

Неподалеку от фургончика Джо Купера дважды стрекотнул сверчок, потом еще дважды.
маленький фургончик, и бдительный житель равнин присел за внешнее колесо.
в ответ раздались три короткие трели. "Не стреляй, дядя Джо", - тихо позвал Том
. "Это Хэнк".

Хэнку, казалось, было нелегко, и он производил больше шума, чем обычно
. Встревоженный, Том уже собирался выползти и помочь своему другу добраться до
загона, когда до него едва донеслась ворчливая жалоба Хэнка.

- Будь я проклят, если ты не наелся мяса буйвола так, что весишь почти тонну.
- зарычал охотник. - Ты такой же тяжелый, как я, Джим?

- Слабак, - самодовольно ответил Огден.

"Ха!" - фыркнул другой голос, вложив в это ворчание столько смысла
что ему досталось лучшее из небольшого обмена репликами и последнее слово.

— «Если бы я мог говорить так же, как ты, Хэнк, — сказал Огден, останавливаясь на мгновение, чтобы перевести дух, — чёрт возьми, я бы так и сделал. У моего почти шесть футов перьев, свисающих с него».

Том раскачивался взад-вперёд, беззвучно смеясь. «Тогда он компенсирует это».
— Остальная дюжина! — выдохнул он. — Заложники, клянусь Великой Рогатой Ложкой! — Он
издал несколько странных горловых звуков и снова ахнул. - И еще _chief_!

- И зря потратил хорошую харю, - проворчал Хэнк. "Но шутка ли, теперь это вутх
у нас больше на головах, чем пристегнуто к поясам. Хьяр, тащи этого хьяра
моего воина под уздцы. Я совсем выбился из сил.

«Хэнк может настрелять больше дичи своим ртом, чем некоторые индейцы своими луками», — задыхаясь, сказал Джим, хватаясь за спицу и грубо прижимая пленника к колесу.  «Всё, что я могу имитировать, — это копьё». Он усмехнулся своей шутке и остановился.

«Когда Хэнк заиграл, Большой Хорек вскочил и споткнулся
— Передо мной, — сказал усталый голос Зеба. — Я чуть не прострелил ему голову этим новомодным пистолетом. Он тяжелее, чем я привык. Удивительно, что я не вышиб ему мозги. Эй, помоги мне, я почти не могу пошевелиться.

"Интересно, что им, черт меня дери, дураки воздуха стрелять по?" поинтересовался Хэнк, как несколько
раздались выстрелы в быстрой последовательности с другой стороны
лагерь. "Они что, не знают, что танцы закончились до утра?"

"О, эти новички будут стрелять всю ночь", - проворчал Огден. «Если
они бросятся в атаку при дневном свете, у них не останется ни пороха, ни пуль. Когда
они не должны были стрелять, но они стреляли; когда они должны были стрелять, они слишком боялись нажать на спусковой крючок.




Глава XIII

Ура Техасу!


На рассвете единственными индейцами, которых можно было увидеть, были несколько стрелков, окруживших караван. Военные действия, по-видимому, прекратились, но это не заставило путешественников ослабить бдительность.
Завтрак закончился ещё до того, как дикари предприняли какие-либо действия, а затем большая их группа
помчалась по прерии, размахивая оружием
и крича во всё горло. Хотя они и не были равными
Команчи были хорошими наездниками, и когда они поскакали к лагерю, демонстрируя все известные им трюки, за этим зрелищем стоило понаблюдать.

"Выпендриваются," — сказал Джим Огден. "Хотели поговорить с нами. Теперь нам нужно
остановить этих дураков-новичков, пока они не начали стрелять!"

По его сигналу его товарищи побежали вдоль линии повозок и стали умолять,
чтобы не было сделано ни единого выстрела, пока капитан не даст отмашку. Если индейцы
хотят переговоров, лучше всего пойти им навстречу.

 Тем временем капитан и двое опытных мужчин медленно поехали вперёд.
остановившись, когда они были ещё в пределах досягаемости ружейных выстрелов своих друзей. Нападавшие
дикари внезапно натянули поводья и остановились, трое из них
ехали впереди с той же невозмутимостью и спокойным достоинством, что и белые. Один из них поднял руку ладонью вперёд и, когда они оказались вне досягаемости ружейного огня лагеря, остановился и стал ждать. Капитан
Вудсон, подняв руку, медленно повел двух своих спутников к ожидавшим их индейцам.
Когда он остановился, обе группы оказались на расстоянии, достаточном для разговора. Каждая группа старалась держаться на
Они не выказывали ни недоверия, ни страха и, по-видимому, не были вооружены. Сидя в седлах,
они ждали, когда заговорит другой.

"Мои молодые люди злятся, потому что белые люди и их повозки
пересекли земли пауни и распугали бизонов," — сказал
вождь воинов через переводчика.

"Бизоны — как трава в прериях," — ответил Вудсон. «Они
окружают нас со всех сторон и осмеливаются нападать на наши повозки во время марша
и пугать наших животных».

«От Луп-Форк до Арканзаса, от Биг-Мадди до великой
горы - это страна пауни, в которую никто не осмеливается войти".

"Шайенны, арапахо, осейджи и другие храбрые племена говорят
нам то же самое. Мы не знаем, какому племени принадлежат эти прерии; но мы
точно знаем, что друзьям всегда рады в стране пауни, и мы
приносим подарки нашим храбрым братьям, подарки из бисера и разноцветных
одежда и очки, которые показывают человеку его дух ".

«Белый вождь говорит хорошо, но мои воины разгневаны».

«И мои юноши разгневаны, потому что они не могли уснуть, а их
животные были напуганы, как напуганы команчи».
Пауни, - ответил Вудсон. "Они вспыльчивы и злы на меня
потому что я не позволил бы им развязать войну с нашими друзьями, пауни".

"Молодые люди пауни не обладают мудростью лет и не знали
, что белые люди были друзьями и привезли им в подарок лошадей
, порох и виски".

"Я сказал своим молодым людям, что пауни - друзья. Мы не думали, что встретим наших краснокожих братьев и будем иметь лошадей только для себя. Наш виски и порох — для великих вождей пауни, наши бусы и ткани — для их юношей.

"Это хорошо", - ответил вождь. После минутного молчания он пристально посмотрел
в глаза Вудсону. "Пауни опечалены. Белый Медведь и двое из
наших молодых людей не вернулись к своему народу. Его глаза вспыхнули, и
напряжение охватило его и его спутников. "Большой орел хочет знать, если
его белые друзья видели их?"

«Друзья Великого Орла нашли трёх храбрых пауни перед их
громоздкими ружьями, и они боялись, что наши молодые люди выстрелят из
великих магических ружей и ранят пауни. Мы послали и привели Белого Медведя и его
«Приведите воинов в наш лагерь и обращайтесь с ними как с желанными гостями. У каждого из них будет лошадь и мушкет с порохом и пулями, чтобы они не подумали, что мы грубы».

В этот момент со всех сторон лагеря раздались крики, и стало видно, как воины мчатся на запад по тропе. Хорошо вооружённый караван из двадцати двух повозок ползёт к ручью, и Вудсон втайне ликует. Это был ежегодный караван торговцев пушниной из форта Бент в поселения на Миссури,
и каждый его участник был опытным человеком.

 Караван торговцев пушниной, казалось, не слишком взволновала приближающаяся орда,
потому что между фургонами и дикарями была только линия конных воинов. Два вождя развернулись и медленно поскакали навстречу индейцам, и вскоре состоялась вторая встреча. Через некоторое время караван с пушниной, который неуклонно продвигался вперёд, добрался до лагеря и быстро выстроился с одной его стороны. С прибытием этого подкрепления из отборных воинов всякая опасность войны миновала.

До полудня вожди пауни и некоторые старейшие воины нанесли
свой визит, получили подарки, продали несколько лошадей погонщикам, которые
загнали измученных животных, а затем вернулись в свой лагерь, разбитый вдоль
берега ручья неподалеку. Вторая половина дня была проведена в
посещении двух лагерей, а ночь - в бдительности.
На рассвете животных выгнали пастись под усиленной охраной, и
к полудню караван снова двинулся в путь, его арьергард и
фланговые группы удвоились в численности.

Вскоре после того, как они покинули Эш-Крик, они вышли на обширные участки прерии, где трава,
похожая на буйволиную, была скошена так коротко, как будто по ней
прошло стадо овец. Это были пастбища более крупных животных.
Стада бизонов. Следующим ручьём был Пауни-Форк, но, поскольку он находился всего в шести милях от места последней остановки, а также из соображений безопасности, чтобы увеличить расстояние между ними и пауни, караван пересёк его недалеко от того места, где он впадал в Арканзас. Тропа огибала двойной изгиб ручья и дважды пересекала его. Нужно было соблюдать большую осторожность, чтобы
не опрокинуть повозки, но это удалось, и ночь была проведена в открытой прерии недалеко от Литтл-Кун-Крик.

 Вопрос с топливом был решён, и, хотя бизоньей шерсти было в изобилии,
всё вокруг них, если они вообще горели, давало отвратительные, копотящиеся костры в сырую погоду, а в сухую — быстрый, жаркий огонь, на котором можно было отлично готовить, и он давал больше тепла при одинаковом количестве топлива, чем костёр из дров. После увлекательной работы по сбору щепок весь лагерь вскоре был окружён пылающими кострами.

 На следующий день они остановились на обед у последнего названного ручья и до наступления ночи пересекли Биг-Кун-Крик. За последние двадцать миль
они встретили такое количество гремучих змей, что рептилии стали
Неприятность, но, несмотря на это, они разбили здесь лагерь на ночь, которая
стала более или менее захватывающей из-за того, что несколько змей искали тепла в
одеялах некоторых путешественников. Неприятное чувство — проснуться и
обнаружить трёхфутовую степную гремучую змею, свернувшуюся у тебя на
животе. К счастью, среди путешественников не было пострадавших, но,
излишне говорить, что спали они очень мало.

Далее следовала переправа через Арканзас, где возникли некоторые разногласия по поводу выбора бродов. Многие, опасаясь сезонного подъёма воды,
Река, которая, по их мнению, должна была появиться с минуты на минуту, требовала, чтобы её переплыли здесь, несмотря на нехватку воды и сильное течение среди песчаных холмов на другом берегу.

Вудсон и более опытные торговцы и охотники предпочли рискнуть и переплыть реку, даже если это означало задержку на несколько дней, и переправиться в верхнем броду. Так у них будут лучшие дороги, много воды и
травы, более безопасный брод и более короткий путь через равнину, похожую на пустыню,
между Арканзасом и Симарроном. В конце концов он добился своего, и
после ночёвки у старого брода караван снова отправился в путь
Они шли вдоль северного берега реки и добрались до тайников как раз вовремя, чтобы разбить лагерь рядом с ними. Покрытые травой ямы были чем-то необычным, и история о том, как двадцать лет назад Бэрду и Чемберсу пришлось выкопать их, чтобы спрятать свои вещи, нашла много заинтересованных слушателей.

 Весь день шёл сильный дождь, который прекратился лишь на несколько минут ближе к вечеру, а ночью снова усилился. Вместе с ним пришла одна из тех степных бурь, которые
сделали погоду на равнинах знаменитой. Палатки и повозки были
Несколько повозок перевернулось, и в целом ночь была самой ужасной из всех, что они пережили до сих пор. Пока неопытные
люди ворчали и ругались, Вудсон был доволен, потому что, несмотря на задержку с переправой через реку, он знал, что страшный Сухой путь за
переправой Симаррон будет приятным отрезком пути по сравнению с тем, каким он обычно бывает.

Утро застало лагерь в унылом расположении духа, и никто не пытался тронуться в путь,
пока не стало слишком поздно преодолевать двадцать миль до перевала Симаррон
В тот день, вместо того чтобы разбить лагерь без воды, было решено потерять здесь день. Нужно было дождаться, пока река снова обмелеет, прежде чем они осмелятся попытаться переправиться, и это время можно было с таким же успехом провести здесь, как и дальше. В ту ночь и весь следующий день снова шёл дождь, но ветер был слабым. За рекой внимательно следили, и оказалось, что с тех пор, как они добрались до «Тайников», она поднялась на четыре фута. Но в этом не было ничего необычного, потому что, как и большинство степных рек, Арканзас быстро разливался, пока его низкие берега не оказывались под водой.
когда из-за потери объёма воды из-за затопления такой большой территории она
значительно замедлилась, и её падение после прекращения дождей было бы таким же стремительным.
 Высокий уровень воды был не единственным препятствием для переправы через
реку, поскольку мягкое дно, потревоженное сильным течением, вскоре
потеряло ту небольшую твёрдость, которая была у него в этой части большой излучины, и
превратилось в зыбучие пески. То, что это был не настоящий зыбучий песок,
мало что меняло, пока он увязал в себе упряжки и повозки.

 Начался новый спор.  На Арканзасе было несколько бродов
между этим местом и горами; и отсюда было два пути: более короткий через сухую равнину Симаррон, настолько прямой, насколько может быть любая не размеченная тропа, и более длинный, окольный путь, ведущий ещё на сто миль вверх по реке и пересекающий её недалеко от форта Бента по каменистому и прекрасному броду. Отсюда дорога поворачивала на юг вдоль водораздела между ручьём Апишара и Пургатори
Река, перевалив через горный хребет через перевал Ратон, соединилась с более прямой тропой у источника Санта-Клара в тени
Курган для фургонов. Рядом с бродом над фортом Бента был еще один, примерно в
тридцати милях выше Тайников, который пересекал реку недалеко от острова Шуто
.

У каждого брода и у каждого пути были свои сторонники, но после долгих споров и пререканий было решено идти по сухому маршруту. Его сторонники не только доказывали, что кратчайший путь — самый разумный, но и утверждали, что неудобства от многокилометрового пути по суше не хуже, чем от неровной и опасной дороги через перевал Ратон, где с повозкой могло случиться что угодно и где, если бы караван атаковали юты,
или апачи, прежде чем он доберётся до горного пастбища у вершины, они
будут загнаны в угол, и загнать их в загон будет невозможно. Опасность возможной засады и скатившихся сверху камней сама по себе была хуже, чем пустынный участок более короткого маршрута.

 Наконец рассвело, небо прояснилось, и с похвальной скоростью лагерь был свернут, и повозки снова направились на запад. Ближе к вечеру четыре дивизии разделились на две и спустились по склону к переправе Симаррон, где вскоре разбили лагерь
даль стремительной реки. Солнце светило весь день, и ночь обещала быть ясной.
Некоторые торговцы, чьи товары были намочены во время шторма в Кэш, когда их повозки были повреждены или у них сорвало брезент, быстро воспользовались хорошей погодой, чтобы разложить свои товары на нескольких акрах песка и невысокой травы для просушки. За четыре дня, проведённых здесь в ожидании спада воды, работа была выполнена, хотя временами небо было затянуто облаками и грозил дождь, а ночи были влажными.

Некоторые из наиболее нетерпеливых путешественников настаивали на том, что время можно было бы сэкономить, если бы сделать плоты из шкур бизонов, натянув их на кузова повозок и переправившись на них. Так уже не раз делали, но если ждать оставалось всего день или около того, а в скорости не было острой необходимости, то сэкономленное время не стоило бы тяжёлой работы и риска такой переправы. Наконец, неоднократные промеры глубины стали давать благоприятные результаты, и было решено, что переправа состоится, как только лагерь будет готов к выходу на следующее утро, при условии, что ночью не пойдёт дождь.

Дневной свет показал яркое небо и немного более низкий уровень реки, и
вскоре появилась первая повозка, запряженная четырьмя полными командами, после
прогрев двигатель, прогрохотал по берегу и с плеском врезался в воду.
Дно все еще было слишком мягким для переправы, и
командам не разрешалось останавливаться после того, как они вошли в воду. А
остановить мгновение возможно трясине обеих команд, и повозки, и потому нет конца
неприятности, тяжелую работу, и задержка. Весь день повозки переезжали с места на место, а
ночью их благополучно перегоняли на другой берег, на опушку леса.
Сухой маршрут, и мы больше не на территории Соединённых Штатов.

 В тот вечер командиры подразделений обошли своих подчинённых и
настоятельно рекомендовали наполнить утром все бочки и ёмкости для воды.  Чтобы пересечь эту плоскую, однообразную, сухую равнину, может потребоваться три дня, и каждая капля воды будет на счету.  Если после недавних дождей и найдётся какая-то вода, то она будет в болотах, где пасутся бизоны, и больше подойдёт животным, чем людям. Утром снова разнесли
предупреждение по всему лагерю и напомнили о необходимости соблюдать осторожность
это было серьёзно подчеркнуто; и когда караван отправился в трудное и
опасное путешествие по песчаным холмам и грядам, которые простирались на
пять или шесть миль за рекой, где опрокидывание повозок было отнюдь не
исключением, у полудюжины повозок были пустые бочки для воды. Их
владельцы были слишком заняты пустяками, чтобы подумать о том, чтобы
выполнить приказ о «вычерпывании воды», отданный ради их же блага.

Песчаная осыпь на окраине была не такой плохой, как ожидалось,
потому что из-за сильных дождей песок хорошо пропитался влагой и немного уплотнился, но
когда началась Великая равнина была достигнута и грубый пояс остался позади,
имел двух вагонов были опрокинуты и держится весь караван, пока они
были выгружены, выпрямился, и повторно упаковать. Так как никто не был ранен
несчастий было принимать всерьез, и колонны шли дальше снова в хорошем
духи.

Еще не было полудня, когда из передового отряда наткнулись на необычное зрелище.
Равнина была изрыта и испещрена следами, покрыта подстилками из овчины,
сломанным снаряжением для верховой езды, побитыми и выброшенными огнестрельными
орудиями настолько древнего образца, что было сомнительно, что они представляли бы опасность для
какими бы врагами они ни были для своих владельцев; сломанные копья, луки и стрелы,
порванная одежда, перевернутая и частично сожженная двухколесная повозка и половина
десятка мертвых мулов и лошадей.

Капитан Вудсон оторвал взгляд от разбросанной земли, обвел лица своих товарищей
.

«Вредители и живодёры?» — спросил он, взглянув на остатки
_карреты_ в качестве объяснения слова «живодёр» в конце куплета.
Ответы были утвердительными, пока Том Бойд, пристально глядя на
один из остатков одежды, не поднял его с земли и не рассмотрел.
изумление. Не говоря ни слова, он передал его Хэнку, который понимающе посмотрел на него.
и отправил дальше.

"Держу пари, техасцы их хорошенько отделали", - проворчал Том. "Речь идет о времени
кто-то заплатил им, Фер, что возмутительно, две тысячи миль о'
святой мученик смерть! Жаль, что я не приложил руку к этой драке!"

Одобрительный ропот донесся от охотников и трапперов, каждый из которых
был бы счастлив нажать на курок вместе с владельцами пальто
с пуговицами в виде Одинокой Звезды.

Том покачал головой после минутного раздумья. "Надеюсь, это обычная война".
смазчики, а не бедняги, вынужденные работать по контракту. Вот и все.
Худшее, что можно сделать, — это отомстить; скорее всего, вы вымещаете это на шкурах тех, кто не виноват, а _виновные_ собаки не пострадают.

 — Может, Салезар их и ведёт! — прорычал Хэнк. — Надеюсь, что так!

— Надеюсь, что нет! — огрызнулся Том, сверкнув глазами. — _Я_ хочу Салезара! Я хочу, чтобы он был у меня в руках, и чтобы у меня было достаточно времени, а вокруг никого не было! Я бы скорее взял _его_, чем Армихо!

 — Кто он такой? — спросил юнец. — А что насчёт техасцев и этой драки?

«Он — тот самый смазливый пёс, который сопровождал техасских пленников из Санта-
Фе в Эль-Пасо, где их передали джентльмену и
— Кристиан, — ответил Том, и лицо его напряглось. — Я в долгу перед ним за смерть от голода и побоев моего лучшего друга, какого только мог иметь человек, и если я доберусь до него, он за это заплатит! Вот кто он такой!

Первый день пути по засушливому участку, несмотря на то, что
старт был дан позже, чем ожидалось, пролетел как один миг. Мы преодолели
более двадцати миль по плоской, однообразной равнине. Даже здесь трава
грама не полностью исчезла, и мы остановились на два часа, чтобы животные
поели, сколько смогут. Теперь караван въезжал на
На границе земель кайова и команчей в это время года не ожидалось никаких проблем с этими племенами, пока не был достигнут Симаррон, и по этой причине было разрешено гнать фургоны до наступления темноты. Ночью погонщики фургонов несколько раз вставали, чтобы поменять колышки для своих животных, надеясь, что это и удлиненные верёвки компенсируют нехватку травы.
Ещё одним способом частично восполнить нехватку пастбищ была
трава-костер, которая представляла собой концентрированную пищу, а её маленькие семенные коробочки, как считалось,
содержат питательные вещества, близкие к тем, что содержатся в овсе того же размера.

 Дневная жара была невыносимой, и содержимое бочонков с водой
начинало портиться. Легкомысленные или упрямые всезнайки, которые
проигнорировали призыв «выпить воды» на берегу Арканзаса, теперь
были смиренными пилигримами, просившими пить у своих более предусмотрительных товарищей. Том и Хэнк наполнили свои десятигаллонные
бочки и поставили их в фургоны Джо Купера, чтобы его и их
лошади, будучи мулами, легче переносили сухую дорогу, чем
тяжеловозы других упряжек. Мулы также продемонстрировали способность добывать достаточно корма, намного превосходящую способности их рогатых собратьев; они также не страдали от проблем с ногами, которые теперь начали проявляться у волов. Торжествующие погонщики повозок на самых грязных участках дороги, чьи волы заставляли их ликовать, потому что они вытаскивали мулов из любой грязи, теперь задумались и утратили свою беспечность.

Завтрак был приготовлен и съеден ещё до рассвета, и повозки выстроились в четыре колонны, прежде чем на небе появились первые лучи солнца. A
Несколько водопоев для буйволов, наполовину заполненных водой после недавних дождей, облегчили ситуацию, и измученные жаждой животные выпили всё до последней капли. На второй день равнина казалась ещё более бесплодной и пустынной, её плоская поверхность, казалось, простиралась бесконечно, и второй ночлег был разбит только после наступления темноты. Повозки выстраивались в круг с помощью фонарей, подвешенных к задним осям. Это был тихий лагерь, в котором не было слышно смеха и высоких голосов. Просящим воды не отказывали, но и не давали напиться.
угрюмость, которая была красноречива. Один из них был тронут, чтобы пожаловаться
ворчливо рассказал Тому Бойду о том, как с ним обошлись в "одном фургоне",
и сразу же узнал несколько фактов о себе и себе подобных.

"Послушай, хьяр", - протянул Том на своем лучшем пограничном диалекте. - Если бы я управлял этим караваном,
твой язык был бы высунут, когда ты захотел бы выпить.
Тебя предупреждали, как в площади, обратно-й Арканзас, Тер носят все-го
напойте мог. Но ты все это знал, шути так, как будто ты все это знаешь каждый раз.
тебе приказывает человек получше. Если это не для твоих добрых индейцев
по этой тропе было бы дружелюбно. Хьяр, позволь мне сказать тебе кое-что.:

"Мы шли день за днем по простой тропе, такой простой, что даже
_you_ мог бы последовать за этим. Но тар был момент, когда тар не след,
но шутку безымянной равнине, без ориентира уровне, как сейчас, все
вокруг меха-й глаз. Много лет назад об этом мало что было известно, и иногда караваны бродили здесь, воды не было, и люди и животные медленно умирали от жажды. Кто-то говорил, что нужно идти _туда,_ кто-то — что _сюда,_ а кто-то — что _иначе._ Никто ничего не знал
что было правильно, и они пошли в разные стороны, блуждая от мили к миле. Затем они вслепую наткнулись на Симаррон, что и должны были сделать, если бы следовали по компасу и продолжали идти на юг; и когда они добрались туда, то обнаружили, что река пересохла! Вы понимаете это? Они обнаружили, что река _пересохла_! Просто песчаное русло реки, миля за милей, сухое, как кость.

"В какую сторону им идти? Тогда это был не вопрос, они направлялись в
Санта-Фе, но они направлялись _в любую_ сторону, чтобы добраться до ближайшей воды.
Если бы они пошли вниз, им было бы так же плохо, как если бы они пошли вверх, потому что русло
В засушливый сезон в обе стороны на много миль вокруг не было ни капли воды. Страдаешь? Чёрт! Ты не знаешь, что такое страдание! Некоторые из вас, дураков, испытывают жажду, но вы просите
воды. А что, если бы в фургоне вообще не было воды для мужчин, женщин, детей или животных? Предположим, ты так сильно хотел пить, что
выпил бы то, что нашёл во внутренностях старого бизона, которого тебе
повезло убить, и чуть не совершил убийство, чтобы первым добраться до
него? Это было однажды. Не смей говорить мне, что ты хотел пить!
Предположим, мы все поступили бы так же, как ты, там, в Арканзасе?
И не смей приходить к нам за водой! Если бы у нас была вода, мы бы вылили её тебе под нос, прежде чем дать напиться! Ты кое-чему научился в этой поездке, но слишком поздно. Иди по своим делам и подумай обо всём. Мы направляемся в страну злых индейцев. Если у тебя в голове хоть капля здравого смысла, то, может быть, у тебя будет шанс его проявить.

К полудню третьего дня, после того как караван пересек ещё более пересечённую местность, изрезанную множеством сухих ручьёв, по которым с риском для жизни тащились фургоны, он добрался до реки Симаррон и
Оказалось, что она пересохла. Со всех сторон раздались возгласы удивления,
за которыми последовали категоричные заявления, что это не Симаррон. Между теми, кто
совершал своё первое путешествие, и более опытными торговцами разгорелись жаркие
споры. Кто вообще слышал о пересохшей реке? Это была всего лишь
ещё одна сухая лощина, шире и длиннее, но всего лишь лощина. Симаррон
находилась дальше.

Здесь возникло самое серьёзное из всех разногласий, поскольку многие
участники каравана посмеялись, когда им сказали, что, следуя по
обычным следам повозок, они скоро доберутся до нижнего ручья
Симаррон. Как можно было найти источник, если это была вовсе не река Симаррон? Они знали, что, когда Вудсона избрали в
Соборной роще, он не был готов возглавить караван; что его офицеры были некомпетентны, и теперь они были в этом уверены. Любой здравомыслящий человек мог понять, что это была не река. Если бы это была река, то холмы, которые они только что миновали, были бы горами. В этой ситуации требовался не только такт, но и нечто большее, потому что, если бы сомневающемуся меньшинству позволили следовать своим убеждениям, они могли бы встретить ужасную смерть.
конец их странствий. Догматичные и воинственные, почти истеричные в своей непреклонной решимости идти дальше и найти реку, они должны были быть спасены, если потребуется, силой, от самих себя. Они не прислушались к просьбе пройти ещё несколько миль и позволить роднику доказать, что они ошибаются; в нескольких милях не было родника, если он находился на Симарроне. Вудсон и другие спорили, умоляли и, наконец, угрожали. Они отметили, что знают каждый метр тропы
от одного конца до другого; что они совершали это путешествие каждый год
Год за годом, весной и осенью, здесь была глубоко протоптанная тропа,
указывающая путь к воде, по которой до них проезжали другие повозки,
следуя по простым и очевидным следам. Споры становились всё более шумными и
жаркими, когда Том вышел вперёд и поднял руку.

"Послушайте!" — снова и снова кричал он, и наконец его
услышали. «Давайте докажем, что этот вопрос очень серьёзный», — воскликнул он. «В прошлом году там, где тропа выходила к реке Симаррон, в которой тогда было немного воды, упряжка мулов, обезумевших от жажды, убежала с
Дирборнская карета, когда кучер выходил из неё. Когда мы подъехали к ним, то увидели, что один из них со сломанной ногой барахтается в обломках кареты. Я всё утро не сводил с вас глаз, и если я скажу вам, где найти эту разбитую карету, и вы её найдёте, то поймёте, что я говорю правду и что это Симаррон.
Пройдите вдоль этого берега около четырёхсот ярдов, и вы увидите
овраг с отвесными стенами, примерно на тридцать футов выше русла реки.
 Внизу, в ста ярдах от берега, вы найдёте
то, что осталось от Дирборна. Когда вы вернётесь, мы покажем вам, как утолить жажду и набрать достаточно воды, чтобы вы могли рискнуть и дойти до источника.

 В ответ он услышал насмешки и издевательства, но скептически настроенная толпа во главе с человеком, которому он читал лекцию накануне вечером, последовала его совету и вскоре вернулась с сообщением, что разбитую повозку нашли там, где Том и говорил. Сварливые смягчились и угрюмостью восполнили то, чего им не хватало в воинственности. Ибо есть такие, кто, будучи уличен в неправде, находит повод для гнева в исправлении, в своём упрямстве
такого качества, что, кажется, они предпочитают упорствовать в своей ошибке и нести наказание, чем признать, что они неправы.

Тем временем опытные путешественники спустились на дно реки и вырыли ямы в песке, который благодаря недавним дождям превратился в замаскированный водоём и давал всю необходимую воду на глубине двух-трёх футов. После тяжёлой борьбы с измученными жаждой животными, чтобы не дать им
сбежаться к воде, которую они учуяли, наконец-то все были
напоены, и повозки выстроились для полуденного привала. Униженные новички
Те, кто пренебрегал «вычерпыванием воды» в Арканзасе, молча копали ямы вдоль русла реки и наполняли все, что могли,
какими-то предметами. Они знакомились с рекой, подобной которой никогда раньше не видели.

 Здесь они нашли сухой участок, несмотря на проливные дожди; если бы они пошли вниз или вверх по руслу, то обнаружили бы чередующиеся участки с водой и сухим песком, а на участках с водой — течение. Некоторые торговцы утверждали, что его настоящее дно было твёрдым,
неповреждённым камнем, лежащим на глубине нескольких метров под покрывавшим его песком, который удерживал
вода, как в трубе, и пусть она следует своей тенденции стремиться к своему уровню.
 Глубокий песок скрывал и маскировал скудный поток там, где дно находилось ниже поверхности песка; но там, где пористый слой был не таким толстым, объём воды, будучи больше, чем объём песка,
заполнял его и тек на виду. Некоторые из наиболее доверчивых считали, что вода течёт с периодичностью приливов и отливов,
что, как и многие другие иррациональные предположения, казалось, давало
необходимое объяснение особенностям реки. Не было никаких сомнений,
Однако о пористости его песчаного дна и количестве песка в нём
можно было судить по тому, что даже после самых сильных и продолжительных летних ливней,
которые наполняли реку до краёв, нескольких дней хватало на то, чтобы она снова высыхала
и восстанавливала свои характеристики.

 Когда бочки с водой снова наполнились, истерия улеглась, и караван
двинулся к нижнему источнику, до которого добрались незадолго до наступления
ночи. Здесь они обнаружили двух мужчин, удобно расположившихся лагерем, несмотря на то, что
они находились в стране своих непримиримых врагов. Сначала они
плохо скрывали тревогу при виде повозок, но
Обнаружив, что не вызывают особого интереса, они стали частью лагеря и начали знакомиться. Но было заметно, что охотникам и трапперам они отдавали предпочтение перед торговцами и старательно игнорировали многочисленных мексиканцев, приехавших с поездом. Но как бы осторожно они ни говорили, они не могли скрыть свою принадлежность, потому что на пуговицах их рваной и грязной одежды была изображена Одинокая Звезда Техаса, и некоторые жители равнин радушно принимали их. Среди мексиканцев это вызывало такую же искреннюю
ненависть.

Том Бойд заметил их, когда они выстраивались в ряд, и пригласил их к ужину вместе с ним и Хэнком. Несколько слов, которыми обменялись техасцы и двое жителей равнин, сблизило их, и они стали друзьями, как только Том упомянул своего напарника, которого потерял во время Первой техасской экспедиции. Неосторожное замечание Хэнка о том, как его напарник обошёлся с Армихо на улицах Санта-Фе, заставило их
осторожно оглядеться, а затем приглушёнными голосами рассказать двум ковбоям о недавних событиях между Симарроном и
Арканзасом.

"Смазчикам в этом хайар-трейне чертовски повезло", - сказал один из техасцев.
Назвавшийся Джедом Берчем. - Не так ли, Бак?"

Бак Флинт кисло кивнул. - Их родня поблагодарит твоих проклятых драгун,
друг, - ответил он.

- Ну и как? - спросил Том. — А что насчёт драки, следы которой мы видели пару дней назад?

 — Это часть длинной истории, — мрачно ответил Джед. — Думаю, тебе стоит послушать её целиком, чтобы знать, что здесь происходит. — Он осторожно огляделся. «Не хочу, чтобы эти чёртовы смазчики учились этому,
хотя. Кто эти парни, которые сейчас придут?»

"Наши хорошие друзья", - сказал Хэнк. "Пара охотников, которые тусуются,
большую часть времени, в форте Бента".

Прибыли Джим и Зеб, их представили и поручились за них, и маленький
кружок сидел, сбившись в кучку, пока незнакомцы рассказывали какую-то недавнюю
историю.

«Видите ли, ребята, — начал Бёрч, — мы, техасцы, терпеть не можем жиртрестов, особенно с тех пор, как Армихо обошёлся с парнями Маклауда как с собаками. Так что этой весной мы собрались вместе и приехали сюда, чтобы устроить взбучку, которую они не забудут. Мы с Баком были в первой группе, под
Уорфилд, и мы преподали им урок на Море. Нас было не больше
двадцати человек, и мы совершили набег на ту деревню прямо под носом у Сантера
Мы убили нескольких из этих грязных дикарей, не потеряли ни одного человека и угнали всех их лошадей, чтобы они не преследовали нас. Но мы были беспечны, и однажды ночью эти проклятые дикари и поселенцы-индейцы напали на нас.
они погнали всех своих лошадей и наших тоже, и даже не взглянули на нас. Так мы остались без всего. Нам ничего не оставалось, кроме как сжечь наши сёдла и то, что мы не могли унести, и
Мы направились прямиком к Бенту. Мы были на территории США, так что Уорфилд
распустил нас и отпустил, но мы знали, куда идти, и пошли.

"Полковник Снайвли был в каком-то месте на Арканзасе, и он был там. Мы объединились с ним и пошли по этой тропе, изучая...
Этот Армихо где-то там высматривал нас. Чёрт! Он не высматривал нас: у него была мощная передовая группа,
но _его_ там не было. Мы подошли к той группе и зачистили её,
ни один из наших не получил и царапины. Но мы не могли получить никаких новостей
о караване, который должен был прийти со дня на день, и некоторые из
мальчиков потеряли надежду и ушли домой. Остальные вернулись в
Арканзас, лагерь в полудне пути от Кэйчес, где мы могли одновременно следить за старым перекрёстком и главной тропой. И не успели мы там долго проторчать, как появился караван, полный
ковбоев. Но, чёрт возьми, его охраняла пара сотен драгун под командованием
вашего капитана Кука, и мы не могли его достать, пока он не пересёк
реку и не миновал песчаные холмы, куда не заходили американские войска,
потому что это техасская земля.

"Все бы было хорошо, если Снивели не попался вежливый и
подошел Тер посетить готовить. У них был жаркий спор, Повар сказал, что он
не будет сопровождать караван, пока он не окажется в полной опасности, а
потом оставаться в стороне и позволить ему продолжаться, пока его не уничтожат. Снайвли сказал ему, что мы
не собираемся его уничтожать, а только хотим, чтобы с ним покончили эти живодёры.
 Я слышал, что им пришлось нелегко, и Кук сказал, что собирается
отобрать у нас оружие, даже если это будет стоить ему всех его людей. Чёрт бы его побрал, если он этого не сделает!"

 Флинт от души рассмеялся и вмешался: - Интересно, что он подумал о нашем
— оружие? — ликовал он. — Ни одно из тех, что он получил от нашей шайки, не стоит и ломаного гроша.

Бёрч в свою очередь ухмыльнулся. — Видишь ли, мы забрали оружие, принадлежавшее
разведчикам Армихо, и когда Кук забрал его коллекцию, там было много
мальчики, прячущие свое хорошее оружие, с сожалением сдают свои
заряженные эскопеты, мушкетоны, луки и прочее.
смазчики. Однако он обезоружил нас и держал там до тех пор, пока караван не
тронулся с места, и не было никакого смысла гнаться за ним, ведь у нас
было не больше шестидесяти или семидесяти человек с хорошим оружием.
Парни отправились домой, а пара десятков человек ушли с драгунами обратно в Миссури. Нас, тех, кто остался после войны, примерно столько же, сколько отправилось домой, сделали
капитанами Уорфилда и отправились за этим чёртовым караваном. Мы преследовали его почти до Пойнт-о-Рокс, прежде чем сдаться. Никто
не предполагал, что в этом году по тропе пройдут два каравана, поэтому Уорфилд и
большинство его парней вернулись в Техасе, но нас там совсем немного,
мы бродим по округе, прячемся от команчей, рискуя нарваться на
кого-нибудь из гостей Армихо, которые могут прийти разведать, не вернулись ли мы. В любом случае, мы так далеко от дома, и
Мы хотели немного поохотиться и подумали, что можем остаться здесь до осени или, может быть, на всю зиму, если будем жить у Бента.

«Но мы совершили большую ошибку», — признался Флинт. «Видите ли, какой-то бродяга, должно быть, сбежал с той драки и рассказал новости Армихо». Когда мы
проехали Колд-Спринг, следуя за караваном, мы наткнулись на его лагерь, и
Он был весь покрыт сёдлами и пожитками, которые никто из его храброй армии не успел собрать. Некоторые из нас, кому пришлось сжечь свои сёдла, ехали без сёдел, но у нас были сёдла там. Должно быть, он _быстро_ ускакал, когда узнал, что техасцы скачут по тропе. Судя по
всему, он даже не стал дожидаться каравана, который собирался защищать,
а просто отправился домой.

«Он знал разницу между голодными и преданными техасцами и техасцами,
которые были готовы сражаться», — прорычал Том. «Продолжай: в чём была ошибка?»

«Уолл, Уорфилд сказал, что если бы мы заставили этот авангард сдаться
мирно, что они бы и сделали, мы могли бы захватить всех,
узнать новости из Армихо и понять, где его искать. Он бы
'а' ждал свою разведывательную группу, и однажды утром, на рассвете,
он бы 'а' наткнулся на разведывательную группу — из Техаса, злую и
подлую, как гремучие змеи. Не всегда стоит позволять своему гневу брать над тобой верх и
заставлять тебя прыгать, прежде чем ты оглянешься. — Мы бы предпочли Армихо, а не весь этот чёртов передовой отряд и остальную его армию.

 — С Салазаром, — пробормотал Том.

Бёрч вскочил. — Да! — прорычал он. — С Салесаром! Ради них двоих я бы
согласился отпустить всех остальных!

 — Что вы, ребята, собираетесь делать? — спросил Хэнк.

«Дураки, собирайтесь здесь, прячась от военных отрядов, которые слишком велики, чтобы их можно было одолеть», —
ответил Флинт. «Мы прочёсывали реку, а наши друзья — холмы, пытаясь найти ближайшую деревню команчей.
Мы зачистили одну на пути сюда, на реке Вашита». Мы собираемся устроить большую охоту на бизонов, как только обнаружим врагов.

 — Сколько вас? — задумчиво спросил Том.

«Около дюжины или пятнадцати: почему?» — спросил Бёрч.

 «Не очень-то большая компания, чтобы играть в догонялки с команчами в их собственной стране», — ответил Том.

 Бёрч ногой подбросил палку в костёр и оглядел маленький круг. - Интересно, что бы сделали эти белые люди из этого обоза
, если бы мы подъехали и попросили, чтобы нам передали смазчиков, которые в нем были
? - спросил он.

Том улыбнулся. "Сражались до тех пор, пока могли нажимать на курок", - ответил он. "Мы
не предадим никого из каравана. Видит Бог, мы не любим
«мазуриков» и _действительно_ болеем за Техас, но мы были бы просто вонючками, если бы
мы не остались с нашими приятелями-путешественниками ".

"И что бы мы могли сказать, когда попали в "Интер Сантер Фе", если бы осмелились пойти туда?
" - спросил Хэнк.

Берч кивнул, пожал плечами и сменил тему разговора на
неудачную Первую техасскую экспедицию и ужасные страдания, которым она подверглась
, тему, которая в то время занимала очень много места в сердцах всех техасцев. Им не потребовалось много времени, чтобы точно определить истинные чувства своих хозяев и узнать, что они всей душой на стороне Техаса; но даже зная это, они больше не упоминали ничего, связанного с
вместо этого они постарались создать впечатление, что их небольшая группа намеревалась почти сразу же отправиться на северо-запад через пустыню Симаррон в форт Бента, а оттуда прочесать равнины в поисках шкур бизонов. Они даже расспрашивали о заливе
Саладе и прилегающих к нему горных «парках» как о месте для охоты и установки ловушек предстоящей зимой. С наступлением темноты они попрощались и покинули лагерь, к огромному облегчению мексиканцев, которые следили за поездом. И
в ту ночь, и в следующую мексиканцы, которые случайно оказались на дежурстве,
самый бдительный из всех охранников.

После ухода гостей четверо друзей какое-то время сидели молча,
обдумывая услышанное, а затем Хэнк заговорил.

"Как думаешь, нам лучше сказать Вудсону, что в этот раз нас не будут ждать
войска смазчиков?" — спросил он.

Том хотел кивнуть, но передумал и быстро положил руку на плечо напарника. — Нет, — медленно сказал он. — Я начинаю видеть
сквозь дыры в этой лестнице! Ни слова, ребята, никому!
 Ложь Педро о том, что в этом году нас не встретит стражник, — это не ложь
больше нет; но он этого не знает и не собирается знать! А пока,
мы будем держать ухо востро и будем готовы прыгнуть, как кошки. У меня
есть подозрение!

"У меня совсем новое", - усмехнулся Хэнк. "Ура Техасу!"




ГЛАВА XIV

ДОЛИНА СИМАРРОНА


Из-за очередного тянутся к воде, дело о
тридцать пять миль, еще очень рано начала был сделан после
окружающие страны провели обыск в следующих признаков
Индейцы. Хотя в более позднее время года, чем обычно, караван должен быть покрыт
На этом участке пути, на страшном сухом отрезке вдоль обычно пустого русла реки, то тут, то там попадались неглубокие водоёмы, и этим пользовались, чтобы намочить деревянные обода некоторых старых и более изношенных колёс повозок. Один торговец с повозкой, которой не следовало покидать Миссури, приложил немало усилий, чтобы сохранить шины на двух передних колёсах, и «одолжил» почти всю проволоку и обручи, которые были готовы ему дать друзья. Он вбил столько кусков железа
между шинами и покрышками, что между ними можно было увидеть дневной свет
На небольшом холме между двумя оврагами у берега реки одна из шин соскользнула и покатилась вниз по склону на сухое русло реки. Под хохот и улюлюканье колонна остановилась, пока он не подобрал шину и не водрузил ее на колесо. На следующей остановке в полдень он загнал повозку в струйку воды, бегущую по середине русла, и большую часть времени тратил на то, чтобы промокнуть все части колес.

Сильный отряд разведчиков , выдвинувшийся вперед колонны
Вскоре после того, как был покинут полуденный лагерь, они вернулись и сообщили, что
примерно в десяти милях дальше по течению участок реки длиной в несколько сотен ярдов
был полон воды. Поскольку в тот день мы не смогли добраться до Среднего источника,
было решено разбить лагерь на этом влажном участке реки.
Двадцать всадников были отправлены вперёд, чтобы осмотреть местность на предмет следов
индейцев, но они так проголодались из-за многочисленных видов диких фруктов
и ягод, растущих по склонам оврагов, что плохо справились со своей работой
и добрались до предполагаемого места стоянки задолго до прибытия каравана.

Местность была изрезана лабиринтом оврагов и балок и усеяна
небольшими холмами, между которыми располагались небольшие пастбища с превосходной травой.
Когда фургоны выехали по узкой дороге на пастбище, выходящее на реку
Симаррон, житель равнин, который обогнал караван, потому что он
усомнился в серьезности намерений и интеллекте разведывательного отряда, был замечен
бросившимся на дальний берег реки и переплывшим ее с плеском
не сдерживая скорости своей лошади.

Одного взгляда на него Вудсону было достаточно, и резкий звук горна
Воздух наполнился грохотом и визгом. Возницы гнали своих усталых лошадей изо всех сил, и грохот и скрип грохочущих повозок наполняли воздух, пока они выстраивались в круг. Разведчик едва успел отъехать от реки, а повозки еще не успели построиться, как на гребне холма за ручьем показалась масса всадников, их копья торчали, как пьяные пикеты, на фоне неба. Не нужно было спрашивать,
к какому племени они принадлежали, потому что намёк, который давали их копья, вскоре
подтвердился их фантастическими двухцветными одеялами, наполовину красными, наполовину
другая половина голубая. Большинство из них были одеты в дополнение к обычной одежде
индейцев равнин, кожаную куртку, а с пяток их
мокасин свисали кисточки, еще один признак их племени.

Эти воины, великолепные образцы мужественности и превосходные наездники,
казались гигантскими, когда они остановились и рассредоточились по гребню
холма, четко выделявшегося на фоне яркого неба позади них. Они
наблюдали, как вереница повозок останавливалась рывками, когда одна за другой
машины врезались в впереди идущую и останавливались,
отряды внутри загона. Они медленно спускались с холма, и их число постоянно росло,
по мере того как линия защитников выдвигалась из лагеря, чтобы встать между ним и воинами команчей; и когда
линия остановилась, чтобы дождаться, пока пушки займут позицию, краснокожие враги
атаковали с криками и воплями. Два быстрых выстрела из
пушек и летящие ядра, поднимающие клубы пыли высоко на холме, остановили
их, и они растянулись в две тонкие линии скачущих всадников, бегущих к
обеим сторонам лагеря.

Вудсон, радуясь, что канониры промахнулись в своей панике,
приказал защитникам отступить к повозкам, что они и сделали с большой
радостью; но они не подчинились его приказу прекратить огонь и
послали свои поспешно выпущенные снаряды в сторону врага.
Они не причинили никакого вреда не только из-за плохой прицельной
стрельбы, но и потому, что скачущие индейцы были ещё далеко за пределами
досягаемости ружейного огня и находились по другую сторону своих коней.

Том подбежал к неистово работающим канонирам и бросился к ним .
они не обращали внимания на то, как он с ними обращался, кричали, чтобы они не стреляли.
стрелять, пока Вудсон не прикажет, а затем зарядить мушкетные пули и
стрелять так быстро и метко, как только смогут. Франклин присоединился к нему, его лицо было
черным, как грозовая туча, и он произнес угрозы, которые, как они знали, он выполнит
, если инструкции не будут выполнены.

Линия бегущих становилась все ближе и ближе, те из воинов, у кого были ружья
, стреляли в воздух. Казалось, что до отчаянной схватки оставалось всего несколько секунд, когда Хэнк закричал, обнаружив что-то. Над гребнем
На том же холме появились женщины и дети племени, их собаки тащили за собой небольшие повозки, а лошади везли волокуши, нагруженные имуществом своих хозяев. Это означало мир, потому что, если бы была объявлена война, всех, кроме воинов, отправили бы прочь. Некоторые из наиболее сообразительных жителей равнин
и торговцев помахали шляпами в сторону деревни, расположенной на другом берегу реки,
и Вудсон, а также Том и Франклин, стоявшие рядом с ним, подняли руки и
пошли к замедляющей ход веренице. Внезапно в земле задрожала стрела.
почти у него под ногами, и он остановился, подняв обе руки. Индеец
бросился обратно через реку, где отругал группу гражданских
и махнул им в сторону вершины холма. Передвижная деревня
мгновенно превратилась в беспорядочное скопление людей, которые
поднялись на холм и скрылись за его гребнем гораздо быстрее, чем появились.

 Вудсон выругался себе под нос. «Думаю, нам придётся сражаться, ребята. Смотри
внимательно и отступай к каравану. Убей первого храбреца, который поднимет лук
и арбалет! Он оглянулся, чтобы посмотреть, далеко ли им ещё идти, и заметил
дюжину мужчин под Хэнк и Зеб приходить к ним на помощь. Он поднял руку, чтобы
и они мгновенно упали на колени, их винтовками прыгали в
их плечи. "Теперь," он тертый. "У нас был закрыт; в свою очередь и бежать!"
Как трое мужчин достигли прикрытия они проверили себя,
вступила в него, столкнулись с дикарями, и весь отряд медленно отступили к
вагоны.

— Странно, что они не прислали больше одного разведчика, — проворчал Вудсон,
крайне озадаченный. — Это не конокрады из племени пауни, это
воины. _Опусти оружие!_ — рявкнул он, когда один из них остановился.
мощная винтовка поперек колеса фургона. Человек рядом с амбициозным игроком
Индийский боец отбил мяч в сторону, и мяч ушел в землю. -
Следующий, кто нажмет на курок, пока я не скажу, будет проклят!
извините! - воскликнул капитан, вытаскивая пистолет.

Бегущая шеренга, отступая все дальше под угрозой двух
пушек, постепенно остановилась, повернувшись лицом к ожидающим защитникам. Казалось, что это затишье перед бурей. Затем с холма за рекой спустилась небольшая группа дикарей, одетых еще более вызывающе, чем те, что были до сих пор.

- Вожди, - прорычал Вудсон. - Надеюсь, мы выберемся из этого без боя.
Даже команчи обычно не горят желанием вступать в схватку за когти.
с американцами, хотя они представляют лучшие племена прерий."

«Они делают с мексиканцами всё, что им вздумается, — ответил Том, — но они поняли, что американцы — это другая порода, и у них оружие получше. Но некоторые из этих набегов в Техасе взбодрили их. Мне не нравится, что эта деревня взбирается на тот холм».

«Если это ради мира, то я бы предпочёл, чтобы это случилось на холме»
чем поселиться где-нибудь рядом с нами; они бы захватили лагерь, и
напряжение росло бы с каждым днём. Может, они и не умеют воровать так же ловко,
как пауни, но они могут делать это достаточно хорошо, чтобы мы
косились, глядя на них. Какой-нибудь недотёпа поймает одного из них, когда тот будет красть его
вещи, и затеет драку, а потом, когда их будет целая толпа, загонит их
в загон. Стена, мы скоро узнаем, что из этого выйдет; они уже
наметили план.

Белые защитники с интересом наблюдали за церемонией, проходившей к юго-западу от лагеря, держа винтовки наготове;
затем они медленно расслабились, а некоторые отдыхали свое оружие на землю.
Консалтинговая группа воинов Сплит и от этого, езда с медленным
достоинства сторону вагонов, пришли двое вождей и двух менее сильных воинов. Они
держали свои руки при расстоянии выстрела и остановился. Вудсон, Том,
Франклин, и Хэвиленд, установленный в этот раз ехал с той же медленной
достоинства вышел, чтобы встретить их. Франклин достаточно хорошо говорил на их языке.
чтобы быть понятым, а Вудсон и Том знали универсальный язык жестов.
достаточно хорошо, чтобы выражаться на нем. Когда они покидали лагерь
они заметили ещё один отряд воинов, ехавших вокруг вершины холма, и примерно подсчитали, что общая численность войск составляла около пятисот человек. Это был веский повод проявить максимум такта. Когда они подъехали на расстояние, с которого можно было поговорить с посланниками команчей, они остановились, и обе группы несколько минут молча смотрели друг на друга.

«Нашей деревни на реке Уошито больше нет», — сказал вождь, у которого было достаточно длинных волос, чтобы восполнить недостаток растительности на теле у дюжины мужчин и не страдать от этого. «Её пепел развеян ветром, а дым вызывает слёзы».
«Глаза наших скво и детей. Наша зимняя кукуруза пропала, и наши
амбары лежат на земле. Белый Бизон и его храбрецы охотились на бизонов
за рекой Симаррон. Их старики, скво и дети были с ними. Некоторые из моих
молодых людей только что вернулись и принесли нам эту новость. Что скажут об этом белые люди?»

 «Наши сердца тяжелы из-за наших друзей-команчей», — ответил Вудсон.
«Существует множество племён белых людей, как и множество племён
индейцев. Есть американцы, мексиканцы, англичане и
Теджанос. Американцы приходят с Севера и Востока по своему
великому пути, с товарами для торговли и с дружбой к команчам.
Мексиканцы не посмели бы сжечь деревню команчей; но с
разве команчи не воюют с теджано? И мы видели теджано недалеко от
тропы. Мы видели, где они разгромили солдат Армижо, почти в
вид на р. Арканзас. Не белый буйвол читать знаки на
земля? Наша тропа на много дней вперёд видна всем.
Видел ли он наши следы от фургонов до Уошито? Неужели его люди слепы? Мы
Мы сильны и многочисленны, у нас есть громовые ружья, но мы сражаемся только для того, чтобы защитить себя и свои товары. Мы торговцы.

 «Мы воины!» — воскликнул вождь. «Нас тоже много и мы сильны,
и наши копья коротки, чтобы наша храбрость была долгой. Белый Бизон
прислушался. Он считает, что белый вождь говорит на одном языке.
Его воинам нужны ружья и порох белого человека; медицинские ружья, которые
стреляют, как по хлопку в ладоши. Такие есть у теджано. У него есть шкуры
, мясо и _mulos_.

"Медицинские пистолеты - это лекарства Теджано", - ответил Вудсон. "У нас есть только
такие, как я вижу в руках у некоторых наших друзей, команчей. Пороха
и свинца у нас мало, потому что мы прошли далеко и убили много дичи; у нас есть
синяя и красная ткань, медицинские склянки, бусы, шила, ножи, табак,
и у нас много огненной воды. Наши мулы сильны, и нам больше ничего
не нужно. — Он проницательно посмотрел на богато украшенного индейца, стоявшего рядом с вождём.
«У нас есть подарки для шамана команчей, которые могут увидеть только его глаза».

На лице шамана не дрогнул ни один мускул, но в его глазах появился блеск, который заметил Вудсон.

«Кочевники не похожи на пауни или шайеннов, которые убивают своих врагов,
выжигая им глаза и уши, — возразил вождь. — Мы не собаки пауни,
которые должны прятаться от самих себя и видеть то, чего нет. У нас длинные волосы,
чтобы те, кто может, могли их забрать. Я сказал.»

Последовал дальнейший разговор, в ходе которого было решено нанести визит
Вождь команчей; обмен мулами, шкурами и мясом, как было принято у этого племени;
многословный обмен любезностями и заверениями в любви и доброй воле, в которых обе стороны
делали множество оговорок.

Когда Вудсон и его спутники вернулись в лагерь, они пошли
среди членов каравана с четкими инструкциями, надеясь, что с помощью
такта и здравого смысла удастся избежать трений с ожидаемыми ими посетителями
. Мелкие предметы были убраны, а крышки фургонов плотно закрыты
, чтобы свести к минимуму возможности воровства со стороны индейцев.

Ночь прошла спокойно, и удвоенная охрана, по-видимому, была потрачена впустую.
Вскоре после рассвета противоположный холм внезапно заполнился лихими
воинами, чья верховая езда стала откровением для некоторых из неопытных.
Следом за воинами по склону в шумной суматохе спустились мирные жители племени. Вудсон выругался про себя, увидев, как движущаяся деревня входит в мелководье реки, чтобы разбить лагерь на том же берегу, что и караван, потому что, похоже, его пылкие заверения в любви и уважении были восприняты за чистую монету. Но он был слишком мудр, чтобы поверить в это, зная, что индейцы быстро воспользуются любым предлогом, который поможет им достичь своих целей. Чем ближе друг к другу
находились два лагеря, тем легче индейцам было напасть на
загнанных в угол торговцев.

На берегу ручья, где располагался лагерь, хижины были возведены с похвальной быстротой, выстроены рядами, и работа была завершена в удивительно короткие сроки. Конические хижины в среднем имели более дюжины футов в диаметре, а некоторые из них, в частности хижина вождя, были почти в два раза больше.

В середине утра вожди и наиболее важные воины
посетили загон и сразу же пришли в хорошее расположение духа,
услышав салют из пушек, увидев трубки из красного камня и
получив в подарок табак и товары. Пока они сидели на
Он сел на землю перед повозкой Вудсона и закурил. Шаман, казалось, был неспокоен и в конце концов встал и начал бродить вокруг. Он наткнулся на Тома Бойда, который ждал, чтобы поговорить с ним наедине, и его быстро отвели к повозке Франклина, где хозяин, скрывая смех, ждал его. Хорошо, когда вожди благосклонны, но ещё лучше, когда благосклонен шаман, и хитрый Хэнк Маршалл никогда не упускал этого из виду, когда отправлялся в торговую экспедицию среди индейцев. Он посвятил Вудсона в свой секрет ещё до вчерашнего разговора, и теперь его план должен был принести плоды.

Франклин сделал несколько таинственных пассов над небольшой кучкой вещей,
накрытых яркой красной тканью, на которую были прикреплены бусы и мишура.
Когда он это сделал, Том и Хэнк преклонили колени и склонили головы.
Франклин отступил назад, словно опасаясь мгновенного разрушения, а затем
повернулся к знахарю, который ничего не упустил из виду, с выражением благоговейного трепета на лице.

В следующие несколько минут Франклин очень хорошо держался, учитывая, что он
мало что знал о том, о чём говорил, но ему удалось донести
информация о том, что под красной тканью находится ценное лекарство, найденное неподалёку от «Гнезда Громовержца», недалеко от большого и священного карьера красного камня на крайнем севере. Упоминание об этой Мекке индейцев, священной почти в каждой системе индейской мифологии, произвело большое впечатление на знахаря, и он с трудом сдерживал свои алчные пальцы, чтобы не дотронуться до ткани и дождаться окончания речи Франклина. Оратор закончил почти шёпотом.

«Вот кислая вода, которая может предсказать мир или войну», — сказал он
трагически декламировал. «Есть два порошка, которые вождь гуронов нашёл под самым гнездом Громовой Птицы. Они похожи, но всё же разные. У одного нет вкуса, и если его добавить в немного кислой воды, вода уснёт и будет говорить о мире; но если другой порошок, у которого есть вкус, добавить в целебную воду, вода закипит и будет призывать к войне. Это сильное лекарство, и оно всегда действует».

Глаза красного факира сверкали, потому что от него часто зависело, будет ли мир или война, и в этом отношении его власть была даже больше, чем
это было у вождя. После короткой демонстрации с водой, в которую
было добавлено несколько капель кислоты, были испытаны два порошка, один из которых
был содой. Шаман спрятал свои подарки под одежду, приложил пальцы к губам и
ушёл. Когда в следующий раз
у команчей будет военный совет, он станет доминирующей фигурой, и слава
его шаманства распространится по всей индейской земле.

— Поймал его, и телом, и душой! — усмехнулся Франклин, потирая руки. —
Видели, как у него чуть глаза не вылезли из орбит, когда она взорвалась? Он видел всё остальное
о' том' и' он не успокоится, пока не заберёт всё; и' он не заберёт всё, пока его племя или мы не уйдём. Ему очень нравится эта шипучая смесь,
и' может быть, он захочет попробовать её прямо здесь и' сейчас. С этими индейцами в этот раз проблем не будет.

— И этот чёрный песок, который ты ему дал, — засмеялся Хэнк, прислонившись к колесу повозки, — выглядит как порошок, так что он может наложить заклятие на настоящий порошок, подсыпать песок вместо него и показать, как его лекарство исправит порошок врагов так, чтобы он не взорвался! Ты видел?
Ты видел ухмылку на его кожаном лице, когда он это понял? Он мудрый старый
волшебник, вот кто он такой!

Том ухмыльнулся, глядя на Франклина. «Хэнк заставил шаманов
черноногих есть у него с руки». Всякий раз, когда «Вороны» слишком сильно на него наезжают, он направляется в страну черноногих. Они преследовали его там только один раз. Что ты им такого сделал, Хэнк?

 «О, много чего, — усмехнулся Хэнк, вспоминая. «Лекари племени черноногих — лучшие в мире. Никто не может сравниться с ними, спасибо мне и знакомому химику»
возвращаемся в Сент-Луи. Все остальные торговцы получат то, что я оставлю.

Когда важные индийские гости ушли, была небольшая церемония.
В лагере царила тишина до окончания полуденной трапезы. Рано утром
во второй половине дня, согласно договоренности с вождем и знахарем
, индейцы посещали лагерь группами, и ни в коем случае не было
в лагере одновременно находилось более тридцати или сорока дикарей.
Вместо обычной ночной попытки стащить животных всё прошло мирно, и вместо того, чтобы оставаться в лагере два или три дня,
Несмотря на постоянную угрозу изменения настроения дикарей, каравану было позволено отправиться в путь на следующее утро, что повергло Вудсона в состояние, близкое к оцепенению. Когда последний фургон обогнул холм в нескольких милях от лагеря, из зарослей выехал верхом команч и поехал вдоль колонны, пока не заметил Франклина. Через несколько мгновений он снова скрылся в зарослях, спрятав под богато украшенной одеждой раздувшийся красный свёрток.

Но это было нечто большее, чем желание торговать, - декларируемая дружба
и подкуп знахаря, который действовал ради мира в умах
команчей. Никогда так рано в истории след они
напали ни на караван, как большие, так как это один и получил лучший бой.
За все первые годы существования тропы белых людей, убитых в таких
столкновениях при таких условиях, можно было пересчитать по пальцам одной
руки; в то время как потери индейцев были значительными. При всей своей
хваленой храбрости команчи рано усвоили разницу между
Американцы и мексиканцы, и большинство их попыток против крупных
Караваны предназначались скорее для того, чтобы гнать скот, чем для сражений, и их усилия в основном были «полны шума и ярости», как в дурацкой истории Макбета, и ничего не значили. Тем не менее караван дышал свободнее, удаляясь от того лагеря миля за милей; но их побег не воспринимался настолько серьёзно, чтобы они прошли мимо Мидл-Спринг, где всегда можно было найти хорошую воду, и здесь они остановились.

Том и его друзья стали более бдительными после того, как покинули «Арканзас», и
незаметно следили за Педро и его товарищами.
Действия этих людей и нескольких американцев, Франклина в числе последних,
казалось, заслуживали пристального внимания. В них происходили неуловимые изменения.
Франклин проводил больше времени рядом с Томом и Хэнком, а также Педро и некоторыми другими.
Мексиканцы демонстрировали скрытый восторг, смешанный с тревогой. Где бы
Том пошел за ним следили, и если он вступил в Авангарде, или задние
охранник, или фланговых сторон, Франклин был уверен, что показать. Похоже, он с опозданием, но сильно привязался к молодому жителю равнин.
Когда Хэнк и Том ночью сняли вьюки со спин своих мулов
ни один их шаг не был упущен; и вскоре они узнали, что довольно много
мексиканцев спали в фургонах друзей во время
утреннего путешествия.

Именно здесь, в Миддл-Спринг, Том и Джим Огден устроили серьезную ссору
разногласия, которые переросли в ссору между Хэнком Маршаллом и Зебом
Хоутоном, и привели к тому, что две пары партнеров отдалились друг от друга.
Когда Франклин косвенно спросил об этом Огдена, Огден угрюмо
сказал, что он может справиться со своими проблемами без помощи других, и
_would_ справился бы с ними "очень быстро", если бы некий житель равнин не посмотрел
из. Зеб не был так осторожен и своей речи смутные, как они, были
достаточно простой, чтобы привести мимолетные улыбки на лицах Педро и его
друзья.

Трава здесь была лучше, чем где бы то ни было с тех пор, как был оставлен Арканзас
и поскольку у некоторых животных начали появляться безошибочные
признаки долгого путешествия, было решено остаться здесь еще на одну ночь
и дайте им шанс немного прийти в себя. Эта новость была встречена с восторгом
В первую ночь у костров с радостью и воодушевлением собрались многочисленные охотничьи отряды. Вудсон призвал добровольцев сформировать сильный дневной караул
для животных, которых он хотел выгнать из лагеря, чтобы они паслись на лучшей траве, и попросил ещё одну сильную охрану для наблюдения за загоном,
поскольку команчей, пиктонов-поуни, кайова и даже более северные племена, отправлявшиеся в набеги с целью кражи лошадей, можно было ожидать без особого труда. Арапахо, юты и даже шайенны были нередкими гостями в долине Симаррона, а время от времени её навещали апачи.

Вудсон обошёл костры, пытаясь отговорить людей от создания
множества небольших охотничьих отрядов, пока караван был загнан в такое
пересечённая и опасная местность, и ему удалось сократить число охотников примерно наполовину и объединить их в две большие группы, способные оказать хоть какое-то сопротивление нападению индейцев. Одну из этих групп он поставил под командование Хэнка, к большому неудовольствию этого человека,
поскольку Хэнк планировал отправиться на охоту со своим напарником и присоединиться к Огдену и Хоутону, когда они будут далеко от лагеря. Том должен был остаться с фургонами; Огден должен был возглавить другую охотничью группу, и
Хоутон и Франклин должны были оставаться рядом с пасущимся стадом.

Костры то тут, то там гасли, когда их разжигавшие уходили спать; другие ярко пылали, в том числе костёр Тома и
Хэнка. Первый попрощался с Джо Купером и Пейшенс и пошёл к своему костру, когда Педро молча присоединился к нему и пошёл вместе с ним. Хэнк развлекал компанию юнцов рассказами о
чудесных приключениях в горах и, проговорив два часа без остановки и почти не
вызывая подозрений, описал чудесную страну, лежащую к востоку от Генри-Форк-Ривер-Снейк, к югу
из Снежных гор; к северу от озера Джексон и к западу от Шошонских гор
Горы. Он располагался вдоль реки Йеллоустоун и истоков реки
Вонючая вода, и в нем были всевозможные чудеса природы, которые он
описывал искренне и наглядно, вызывая взрывы смеха. Чем серьёзнее он становился, тем громче ревели его слушатели, и в конце концов он поднялся на ноги, оглядел круг, заявил, что не собирается «обучать эту кучку проклятых дураков», и в гневе ушёл, яростно бормоча что-то себе под нос. Добравшись до своего костра, он бросился к нему и лёг.
и уставился на тлеющие угли, как будто считал их виноватыми.

Том толкнул Педро локтем. - Кто-нибудь попросил у тебя палочку для вытирания левой руки, Хэнк?
- спросил он.

- Вот куча дураков! - фыркнул Хэнк. «Если бы у каждого человека было по десять шагов в ширину и по десять миль в длину, то вы не смогли бы собрать достаточно этого во всей проклятой компании, чтобы сделать ушную затычку для комара!»

«Расскажи им о той реке, которую ты видел и которая не могла найти выход из долины и в конце концов потекла вверх по склону?»

— Ты имеешь в виду те водопады, которые падают вниз головой? — спросил Хэнк, ухмыляясь. — Да,
и некоторые из них пришли, чтобы выпить его. Я видел, как они набивали
свои глотки ложью и даже глазом не моргнули.
Потом я рассказал им о долине на Яллерстане, куда не ходят индейцы, потому что считают, что там живёт дьявол. И чем больше я рассказывал им об этом, тем больше эти проклятые дураки смеялись! Я бы хотел прижать их
к одной из этих водяных пушек или толкнуть их в выгребную яму! Проглотили бы ложь, чёрт бы её побрал, и выплюнули бы правду!"

Том взревел и через мгновение с любопытством посмотрел на своего напарника. "Я бы хотел прижать их к одной из этих водяных пушек или толкнуть их в выгребную яму! Проглотили бы ложь, чёрт бы её побрал, и выплюнули бы правду!"
— Я думал, ты сказал, что никогда больше никому не расскажешь об этой стране.

 — О, мне было так чертовски жаль их невежество, что я решил просветить их, этих тупых дураков! Если бы у меня был бык, который знал бы меньше, чем все они, вместе взятые, чёрт меня побери, если бы я его не пристрелил! — Он отрезал кусок табака для трубки и взял уголёк из костра. — Что вы с Педро задумали?

— Пока ничего, — ответил Том, — но я бы хотел узнать побольше
об этой объездной дороге в Санта-Фе. — Он посмотрел на Педро.
 — Как далеко отсюда она начинается?

— Не так уж и далеко, сеньор, — ответил мексиканец. — Это путь от
Верхнего Спринга, где солдаты обычно встречают караван. Мы
скоро приедем. Завтра вечером мы покинем лагерь.

— Что толку в том, что ты сказал, будто солдаты не собираются встречать
нас в этом году? — спросил Том.

 — Почему они не встречают поезда там, где должны, а не ждут,
пока они минуют индейские земли? — с чувством спросил Хэнк.

"Разве ты, сеньор, не знаешь?" - усмехнулся Педро. "Это не для того, чтобы защищать"
твой автомобиль, раван, чтобы они встретились с итом. Сделай так, чтобы ни один мужчина не покинул тебя
переправлять и провозить контрабандой товары мимо таможни. Зачем Мануэлю
Армихо защищать торговцев? Если бы он это делал, разве он не встретил бы
их в Арканзасе? Он посылает солдат только для того, чтобы они
охраняли таможню. Чтобы уйти от них, мы должны воспользоваться другой
дорогой, пока не стало слишком поздно.

— «Это хорошо для других лет, — проворчал Том, — но если они не
встретятся с нами на этот раз, мы можем пойти по следу и оставить его
намного ближе к Санта-Фе».

Педро изо всех сил старался действовать осторожно. Если бы войска
Если бы они попытались забрать Тома Бойда из каравана или показать, что он пленник,
это могло бы привести к большим неприятностям, потому что эти американцы
как дьяволы держались друг за друга. Если бы этот страх был беспочвенным, то Том
Бойд и его друзья-трапперы при виде солдат могли бы разбежаться;
а если бы их заставили стоять и сражаться, можно было бы рассчитывать, что они хорошо себя проявят
против более слабого оружия своих мексиканских врагов;
и где-то на холмах, как ему казалось, были техасцы, и он знал их
достаточно хорошо, чтобы понимать, что они будут только рады принять участие
в любом случае он был готов к бою с мексиканцами, если бы они вовремя узнали об этом. Сначала он
хотел доставить Тома Бойда в Аппер-Спринг или Колд-Спринг,
всего в нескольких милях отсюда, и там передать командование
командиру войск. Если бы он смог уговорить их ускользнуть от своих друзей и быть схваченными вне поля зрения и слышимости каравана, это было бы гораздо лучше для него. А если бы он смог уговорить их взять с собой свои вещи, он и его друзья могли бы поделить добычу и пронести её мимо таможенников. Караван был уже в пятидесяти
Он был в нескольких милях от Колд-Спринг, и ему нужно было принять решение и действовать быстро.

"Значит, ты хочешь заплатить за это?" — спросил мексиканец, приподняв брови.


"Нет!" — прорычал Хэнк. "Это ограбление, простое и понятное."

"Нет!" - сказал Том, который мало думал о таможенных сборах,
но очень много думал о своей личной свободе. Он не хотел встречаться с
какими бы то ни было офицерами, таможенными или иными. Он бы ухватился за
тайную тропу в поселения, если бы не знал так много о Педро.
"В то же время я не горю желанием покидать караван так скоро.
Мы почти в трехстах милях от Санте-Фе, и у нас нет такого пути, по которому мы могли бы сократить расстояние в десять миль.
родственники. Эта дорога для фургонов почти такая же прямая,
как летит ворона. А как насчет травы для мулов и воды?

- Ах, - выдохнул Педро. - Мы поедем не в Санта-Фе, сеньор, мы поедем недалеко
Таос, меньше чем в двухстах милях отсюда. Вдоль реки Окейт
У меня есть друзья, которые очень хорошо знают эти горы. Они хорошо проведут
нас через них. Как сеньоры могут продавать свои товары, если нет дорог? У нас есть люди, которые знают эту тропу. Мы можем отправить одного из них
— Прежде чем ты отправишься в Окату, следуй за ним поскорей.

Том несколько мгновений смотрел на огонь, а затем поднял взгляд на своего гостя.
"Мы хотим всё обдумать, Педро, — сказал он. — Ты прикинь, какой процент
от таможенной выручки ты хочешь получить, и мы решим
завтра вечером. Хэнк, вот этот парень, хочет пойти к Бенту и считает, что мы можем
получить там хорошую цену за наши товары. Я дам тебе знать. Спокойной ночи.

После того, как Педро нарисовал картину с невинными на вид грудами
дров и овчин, сена и продуктов, возвышающимися над спинами
почти незаметные вьючные мулы, с трудом тащившие поклажу по каньону и по
грунтовой дороге, ведущей из долины Таос в Санта-Фе, их грузы
проходили мимо таможни, не привлекая ничьего внимания, а затем,
сделав множество поворотов, благополучно прибывали в разные места со
своими контрабандными товарами; после того, как он рассказал о заботе и
предусмотрительности своих друзей и их надёжности, а также сделал
множество понимающих кивков и гримас, он с улыбкой удалился и
предоставил партнёров самим себе.

Зная, что за ними наблюдают, они бездельничали у костра,
Теперь они не заботились о запасах дров, которых было в избытке, и
разговаривали о чём попало; но в потоке их беспечных слов
часто можно было услышать название «Форт Бента», которое Хэнк произносил
с нежностью. Казалось, что он очень хотел попасть в этот большой торговый пост и место встречи охотников и звероловов,
где можно было встретить старых друзей и завести новых. Том надеялся на Санта-
Фе, но без особого энтузиазма. В конце концов они свернулись калачиком в своих
одеялах, придвинув ноги к огню, а головы прижав друг к другу, и притворились, что
спать. Через полчаса они уже переговаривались шёпотом,
настолько тихо, что едва слышали друг друга.




 ГЛАВА XV

 ТЕХАССКИЕ РАЗВЕДЧИКИ


 День выдался ясным, и обычная суета и шум в лагере усилились из-за
активной деятельности двух охотничьих отрядов. После утренней трапезы
животных отогнали подальше от лагеря, и охранники стада начали свой
дневной дозор. Том разместил аванпосты и
вернулся, чтобы доложить капитану, а затем добавил, что хочет сказать ему кое-что
очень конфиденциальное, но не хочет, чтобы его видели
слишком долго разговаривал с ним.

Вудсон на мгновение задумался. "Хорошо; я приду за тобой через несколько минут"
"попрошу тебя пойти со мной на охоту". 'Не темнело быть onusual если мы
лихорадка КЕЧ тый, тоже".

Том кивнул и подошёл к фургонам Купера, чтобы поздороваться с ним, и, к своему огорчению, обнаружил, что Пейшенс ненадолго уехала с доктором Уайтингом и его друзьями.

"Жаль, что я её не застал, дядя Джо," — сказал он. "С этого момента всё будет происходить очень быстро. Возможно, сегодня вечером я покину караван. Ещё пара дней пути, и мы будем к югу от Бента. Мы с Хэнком не хотим
потеряем наш товар, мы не можем взять его с собой, и нам нужно обратить его
в деньги. Сколько ты сможешь унести отсюда?

Дядя Джо почесал в затылке. - Два больших фургона вмещают по пятьсот человек
каждый весит больше, а этот фургон вмещает около восьмисот,
учитывая, что в нем перевозится не намного больше наших личных вещей.
Не волнуйся, Том, если я не справлюсь со всем этим, Алонсо и Энох возьмут
на себя часть работы. Эти живодёры раскрывают свои карты?

"Дело вот в чём: по словам тех техасцев, которых мы встретили, в этот раз нас не встретят никакие войска. Их передовой отряд был разбит, а Армихо и
основной корпус поджал хвост на холодную весну и бежал обратно в Санта-Фе. Я
могут идти с караваном миль и, вероятно, безопасный; а если
Педро получает гонца прочь тайно никто не знает, что может
бывает. Если я останусь с караваном и затею драку, это может закончиться тем, что
втяну в это дело многих парней и, конечно, доставлю им неприятности
если поезд отправится в Санта-Фе, а он должен ехать дальше. Я не стану
безропотно сдаваться. Так что, как видишь, мне придется выйти из игры.

Дядя Джо кивнул. "Если бы не Пейшенс и мой брат в Санте
Фел, я бы с тобой завязал. Идешь к Бенту?"

— Бент — ничтожество! — возразил Том. — Я еду в Санта-Фе, но поеду своим путём.

 — Это самоубийство, Том, — предупредил его друг. — Лучше я возьму твои вещи и встречусь с тобой на обратном пути. Терпение не будет напрасным, и когда она узнает, как сильно ты нужен Армихо, она будет волноваться, если узнает, что ты в городе. Не делай этого!

Том нахмурился, глядя на холмы, и мысленно представил, как она весело скачет на его нежном скакуне. — «Полагаю, она не упадёт, —
прорычал он. — В любом случае, ничего нельзя сказать наверняка, и нет причин
— Зачем ей что-то знать? Я сказал ей, что еду в Санта-Фе, и
я еду!"

Дядя Джо хотел было возразить, но передумал и вместо этого улыбнулся.
— Ох уж эти ревнивые любовники! — усмехнулся он. — Слепые, как летучие мыши! Кого ты там знаешь, на случай, если я захочу с тобой связаться?

Том быстро назвал имена трёх человек и сказал, где их можно найти. Его
товарищ резко кивнул при упоминании двоих из них.

"Хорошо!" — воскликнул торговец. "Закидывайте свои тюки в мои повозки, а я
позабочусь об их погрузке."

"Нет," — ответил Том. «Это нужно сделать, когда лагерь уснёт. Я должен забрать их с собой.

— Но эти мексиканцы выследят тебя и схватят, когда ты будешь спать, — возразил дядя Джо.


Том рассмеялся, покачал головой и повернулся к Вудсону, который шёл к ним. — Капитан и я идём на охоту. Увидимся позже.
 — Запрягай лошадь, Бойд, — позвал капитан. — Я сейчас пойду к себе. Как вы себя чувствуете, мистер Купер?

 — Никогда в жизни не чувствовал себя лучше, капитан. Мы все должны вас поблагодарить,
и я прослежу, чтобы вы это получили.

«Ни один человек в мире не сможет отблагодарить меня за то, что я вытащил его из этого
каравана», — рассмеялся Вудсон, сверкая глазами. «Но я не собираюсь этого делать».
«Клянусь, у меня почти не было проблем, о которых я думал. Точно так же,
я буду рад, когда мы встретимся с отрядом смазчиков в Колд-Спринг. Я
собираюсь оставить вас там, а сам пойду вперёд и разберусь с делами в городе».

Дядя Джо вовремя опомнился. — Вот где мы разоримся?

Вудсон кивнул. — Там нет никакой организации. Она и не нужна,
с этими постояльцами. Все мы, владельцы, у которых нет постоянных связей
в городе, уедем из Колд-Спринг.

- Есть опасность со стороны индейцев, если вы уходите таким образом?

- О, мы выскользаем ночью, - ответил Вудсон. - Особой опасности нет.
от каких-нибудь больших банд. Придется это сделать; таможенники — как оси; они
работают лучше, если их смазать. Я собираюсь оставить две повозки
после полудня, когда мы доберемся до Верхнего Спринга, и сэкономить по пятьсот
на каждой. Остальные шесть могут добраться оттуда с дополнительными грузами, и
«Привяжите животных, чтобы они помогали тянуть их». Он посмотрел в сторону повозок
Алонзо и Еноха, где Том задержался на обратном пути. «Это прекрасный,
порядочный молодой человек; я следил за ним с тех пор, как мы покинули
Гроув».

«Он такой, и всё, что он говорит, — это истина», — сказал дядя Джо.

Они увидели, как двое торговцев размахивают руками, и вскоре Том поспешил к ним.

"Алонзо и Энох хотели бы пойти с нами, только их лошади в табуне," — сказал он.

"Тогда мы пойдём пешком," — заявил Вудсон. — Я не столько хочу поохотиться, сколько убраться подальше от этих проклятых повозок. Я
устал от их вида. Пойдёмте, мистер Купер.

 — Это зависит от того, как далеко вы собираетесь зайти; этот юный негодяй собьёт меня с ног.

— О, просто поброди по холмам, не заходи слишком далеко, потому что
там могут быть индейцы.

Через несколько мгновений маленькая группа оставила лагерь позади и скрылась из виду
и Вудсон, махнув остальным идти вперед, вернулся к Тому.

"Привет, мы передаем, когда нас никто не слышит. То, что вы хотите, Тер сказать мне?"

С растущим изумлением капитан Том быстро набросал его
беседа с двух техасцев, его роман с деспотической новый
Мексиканский губернатор и что это теперь значит для него. Затем он рассказал о своём намерении покинуть караван в ближайшее время, возможно, этой ночью.


«Стена, чёрт бы побрал мои глаза!» — воскликнул Вудсон в конце рассказа.
повествование. "Молодцы, техасцы! Молодой человек, какой рукой вы его ударили
? Этой самой? Стена, я пошучу, потрясу ее, на удачу". Он на мгновение задумался.
- Тебе повезло, Бойд; к северу отсюда, через верховья этой реки,
и еще через пару ручьев, которые, возможно, сейчас пересохли, ты доберешься до них.
Колючая проволока, здесь все мокрое. Если вы обнаружите, что небольшие перелески сухие, идите
дальше на запад, и вы быстрее наткнетесь на колючую проволоку. Это займет у вас время.
недалеко от Бента; и нет людей прекраснее, чем гуляющие.
Уильям и Чарльз Бент. Жаль терять тебя, Бойд, но таких, как ты, больше нет
так или иначе, ты должен уйти, или с тебя заживо сдерут кожу.

- Я не поеду к Бенту, капитан, - тихо сказал Том. - Я буду в Санта-Клаусе.
Я скоро после того, как ты отправишься туда. Хэнк знает эти горы, как ты знаешь эту
тропу. Если они будут искать меня, а вы собьёте их со следа, я этого не забуду. Он мрачно улыбнулся. «Если бы я собирался к Бенту, они могли бы последовать за мной, и будь они прокляты. Я бы хотел, чтобы они преследовали нас по этой местности».

Вудсон усмехнулся, а затем задумался. «Бойд, эти техасцы собираются
 устроить нам неприятности, это точно. Это плохо кончится для тебя, для
За каждым американцем в этих поселениях будут пристально следить.
Лучше пойти к Бенту.

«Нет, мы с Хэнком направляемся к Тёрли, в Арройо-Хондо. Хэнк хорошо его знает. А вот и остальные. Я сказал тебе и Куперу, и этого достаточно. Вы, ребята, не собираетесь так скоро возвращаться, эйр?
крикнул он. - Вы не называете это охотой? Где у вас мясо?

- Где твое? возразил Алонсо, ухмыляясь. "Я съел так много ягод, что я получил
судороги".

"Нам тоже", - засмеялся Дядя Джо. «У меня болят ноги после такой долгой поездки. Мы
возвращаемся».

 «Тогда я могу вас подвезти, — сказал Вудсон. — Вы поедете, Бойд?»

"Не чают некоторое время", - ответил Тома, нажав на.

Он пробрался вдоль нижнего уровней, упиваясь одиночеством и
окрестности, и его зоркие глаза ничего не упустили. В миле от лагеря он
внезапно остановился и осторожно раздвинул густые ягодные кусты. На
мягкой почве виднелись отпечатки множества лошадей, большинство из которых были подкованы. Осторожно
он пошел по следам и через несколько мгновений вышел на край небольшой,
заросшей густой травой поляны, так хорошо скрытой кустарником и густым
рост деревьев вдоль окружающих его крутых холмов, на которых
присутствие вряд ли было бы заподозрено. Аккуратно обрезанные круги, каждый из которых
в центре было отверстие, проделанное штырем, рассказали ему историю; и когда
он обнаружил покрытое песком место пожара, пепел и палки которого
аккуратно снятый отпечаток на мягкой глине вызвал улыбку
на его лице.

"Следуют за нами по пятам", - пробормотал он. "Господи, помоги всем мексиканцам, которые забредут подальше
от фургонов. Ближе к двадцати, чем они сказали. Он проскользнул
по краю пастбища и нашёл место, где отряд оставил
небольшой овраг. Следуя по тропе, он вскоре вышел к другому заросшему кустарником месту.
подлеска, а затем он услышал едва различимый топот копыт.
Пробираясь вперёд, он прополз через более густой подлесок и наконец
выглянул из-за стволов и веток.  Дюжина техасцев
лежала на дне оврага, и он знал, что остальные
несут караул.

Мимо него прошла тень, и он замер, а затем расслабился, когда
увидел Бёрча. Нужно было убедиться, что он не ошибся в том, как
объявил о своём присутствии, потому что неосторожный оклик мог вызвать залп.

 Бёрч прошёл мимо него, ступая мягко, и когда мужчина повернулся к нему спиной,
Том тихо позвал его. "Берч! Не стреляй!"

"Бойд!" - воскликнул часовой. "Будь ты проклят, если ты плохой парень, убирайся"
куда летишь, а я этого не знаю. Что ты делаешь, хай?"

- Разведывал у индейцев. Рад тебя видеть.

Берч подошел к краю оврага. - Спускается мой друг,
его зовут Бойд. Он повернулся. "Иди вниз и познакомься с ребятами; оттачивай навыки, чтобы
пожать руку хану с тем кийотом, который ударил Армиджо. Скоро увидимся.

Том спустился, пожал руки улыбающимся техасцам и через несколько мгновений уже был в лагере. Он заметил, что у всех были кольты
револьверные винтовки, которые его друг Джарвис еще в Сент-Луисе
осудил. У каждого мужчины было по два пистолета одинаковой марки, и у большинства из них
в голенищах ботинок были тяжелые ножи для снятия шкур.

"Я слышал, им говорили, что винтовки не имеют большого значения", - заметил он.

— Уолл, они не так хороши, как могли бы быть, — признался долговязый техасец.
— Если бы они не были такими беспечными и не горячились. «Хокен» перестреляет их, но
мы в основном сражаемся верхом и любим хорошо одеваться. Возьми те
брюки, которые мы носим; мы не стреляли, пока не оказывались в сотне
в нескольких шагах от нас, и к тому времени, как мы разрядили винтовки и вытащили пистолеты,
эта проклятая война закончилась. Индейцы не любят их, чёрт возьми.
 Это очень хорошая винтовка, друг.

Том передал её по кругу, и ею все восхищались. Затем сменили караул,
и появились Бёрч и Флинт.

«Вы, ребята, одеты не так, как мы», — заметил Том.

«Но и не так, как те, кто работает в масле», — рассмеялся Флинт. «Будь я проклят, если мы сможем
отодрать кого-нибудь из них от повозки».

«Это тоже неплохо», — ответил Том. «Больше половины из них ненавидят Армихо
почти так же, как и мы. Если ты будешь действовать неосторожно, то наверняка совершишь ошибки.
 Есть одна банда, которая сильна, и не пройдёт много времени, прежде чем они
отделятся от остальных и станут выделяться, так что их нельзя будет не заметить.
Они будут преследовать меня и Хэнка толпой. Мы собираемся ускользнуть
и направиться к Бенту где-нибудь между этим местом и Верхним Спрингсом.

 — Я думал, вы собираетесь в Санта-Фе, — удивлённо сказал Бёрч. "Если ты
собираешься к Бентам, тебе следовало сойти с поезда на перекрёстке".

"Я еду в Санта-Фе," — ответил Том, "но там есть люди, которые".
беспокоятся, что увидят меня. Если они узнают, что я там, меня, скорее всего, поставят к стенке
; и Армиджо добавит к своему выбору мои уши. У нас теж кинуть
потерять наш след." Он мрачно усмехнулся, по кругу. "Я не хочу,
— Салес, я в этой части страны, потому что хочу наложить на него лапы.

При упоминании этого имени глаза предводителя вспыхнули, и он слегка наклонился вперёд, не в силах скрыть своё нетерпение. — Куда ты направляешься, друг? — спросил он.

— Пока не знаю, — ответил Том, — но я знаю, куда мы отправимся. Ты
Знаете, где дорога, по которой мы ехали, пересекает Макнис-Крик? Стена, прямо на север от
того места, где ручей впадает в Симаррон. Там сухой овраг, впадающий в
ручей, образуя букву V. Овраг, образовавшийся из-за того, что бизоны
срывали верхний слой почвы, из-за чего дожди просачивались сквозь песок
и смывали его. Эта тропа бизонов — самая большая из тех, что вы когда-либо видели, и она
протоптана так глубоко, что после каждого дождя по ней течёт ручей.
Он прорезал овраг на сотню шагов назад, туда, где буйволы
превратили небольшое пастбище в болото во время дождя. Рядом с ним
Наверху — холм, где мой напарник спрятал тайник около десяти лет назад.
Он говорит, что яму было хорошо видно, когда он был там в последний раз.

«Мы собираемся отправиться к Бенту, как только караван двинется дальше», — сказал главарь, который недавно вернулся из больницы для прокажённых, служившей в его случае тюрьмой, в Мехико. Его
горечь жгла его изнутри, и Тому казалось странным, что он так легко отказался от желания отомстить, пламя которого
время от времени вспыхивало в его глазах. «Я всё думал об этом.
Самый лучший и прямой путь к Бенту, с водой. Твой напарник говорит, что
это самый лучший путь?

"Да," ответил Том. "И это самый лучший путь для нас в другом смысле. Там, в русле реки, есть родники, и на протяжении почти мили река всегда
мокрая. Понимаете, нам нужно сбить преследователей с нашего следа, который
будет слишком заметным с двумя лошадьми и восемью мулами. Я бы обменял этих восьмерых
мулов на двух лошадей, учитывая, как мы устроились, но я не стал бы устраивать
спектакль, потому что все в караване бы об этом узнали. Если подумать,
то там будет больше лошадей и мулов; пара друзей поедет с нами
Мы. Сегодня вечером мы сменим наши поклажи, подстелив под них бизоньи шкуры, которые мы
выменяли у команчей, на случай, если мы расстанемся с нашими товарами и
оставим караван. Двух дополнительных лошадей будет достаточно, чтобы
доставить нашу провизию и припасы, и они позволят нам двигаться быстрее,
чем мулы.

Техасцы кивнули, и один из них взглянул на своего лидера, пока тот говорил
тому. - Как думаешь, если бы ты раздобыл этих мулов у Бента, ты смог бы их продать или
обменять на пару лошадей? Он поколебался, а затем сказал: "У нас
сильно не хватает пороха и свинца".

«Караван так близко к Санта-Фе, что у него больше и того, и другого, чем ему
нужно, — ответил Том. — Если мы сможем достать для вас немного, то оставим его за
холмом, в старом тайнике Хэнкса. Если поедете туда, поищите его». Он ухмыльнулся. - Мы с Хэнком собираемся унести немного в одном из пакетов с ковриками buffaler
. К каждому прикреплено по два свинцовых пятидесятифунтовых чушка.
орудийные лафеты, и они пригодятся только для одного из них.
орудие.

"Хотел бы я пойти с вами на войну", - прорычал техасский лидер, его глаза снова вспыхнули
. "Я жажду оторвать уши Салезару, когда увидел хорька
«Собирал техасские уши по дороге из Сан-Мигеля в Эль-Пасо, чтобы вести точный
подсчет своих пленников. Он натягивал их на проволоку, черт бы его побрал!» Его
лицо побагровело от ярости, и в глазах его заплясали кровавые огоньки.

 Том побледнел. «Да», — сказал он. «Он забрал уши моего друга, который был болен и слаб от голода, холода и истощения и не мог идти. Он обменял большую часть своей одежды на короткие поездки на мулах у стражников. Они убили его возле Валенсии, и его уши забрали в счёт его долга».

— Валенсия! — пробормотал лидер, расхаживая взад-вперёд, как пантера.
— Я помню его! О, Господи! — воскликнул он, а затем взял себя в руки.
"Бойд, я бы отдал всё, что у меня есть, лишь бы заполучить этого Салезара и
умереть с улыбкой на лице!" Затем он напрягся и судорожно потянулся к кобуре, потому что из кустов над его головой донёсся отчётливый звон тетивы. Техасцы вскочили на
ноги, но Том остановил их криком:

"Подождите, ребята! Это Хэнк — мой приятель!" Он посмотрел на кусты.
"Ты, чёртов дурак! Покажись!"

"Я даже не знал, безопасно ли это," усмехнулся Хэнк, медленно поднимая голову.
Он возвышался над зарослями листьев и лиан в дюжине шагов от того места, где натянулась тетива.

 «Где та охотничья группа, за которой ты следил?» — быстро спросил Том.

«Завёл их на другую сторону лагеря, попросил придержать моего коня,
а сам ушёл», — усмехнулся житель равнин, осторожно и молча спускаясь по склону холма.

— Ребята, — сказал Том, — это приёмный сын племени пеганов из племени
черноногих, его зовут Хэнк Маршалл, и он больше индеец, чем любой храбрец в
племени. В любом случае, я бы предпочёл, чтобы по моему следу шёл индеец, а не он. Он
«Поехали со мной в Санта-Фе, и Салесару понадобятся все его друзья!»

 «Поставь её сюда!» — сказал техасский лидер. «Если тебе нужна помощь, я помогу тебе, чёрт возьми!»

«Не хочу никакой помощи, это странно для Таоса и Сантер-Фе», — рассмеялся Хэнк. «У нас есть два парня с Грин-Ривер, и нам больше не нужно; они нам почти не нужны, но Зебу нужны его волосы, а мне — его уши, уши — его любимая шутка». Он посмотрел на вожака. — Вы, ребята, не видели «Рапахос»?
 Их тут около дюжины, разбросаны по этим холмам. Я наткнулся на них
наш лагерь далеко позади. Если бы у меня была одна из тех новомодных винтовок, которые у вас есть.
их у вас так много, черт бы их побрал, если бы я не тащился за ними по пятам. Он широко ухмыльнулся
. "Они обчистили мой тайник, три года назад, на
Биг Сэнди Крик, и я им за это еще не заплатил".

— Нам точно нужен порох и свинец, — задумчиво сказал предводитель. Он
повернулся к одному из своих людей. — Сэм, как думаешь, мы можем расстаться с винтовкой бедняги Уильямса?

— Раз у нас есть ещё три лошади, думаю, мы справимся, — ответил Сэм.
— Это должно стоить бочонка пороха и пары свинцовых пуль.
Он подошёл к тому месту, где были сложены их припасы, и вернулся с тяжёлой
винтовкой «Кольт». «Держи, Хэнк», — сказал он, протягивая её охотнику.
"Будь осторожен, чтобы порох не высыпался из дула,
и не опустошай его слишком быстро после первых нескольких выстрелов. — Вот эта форма, а вот эти колпачки. Найди индейца, чтобы он заплатил за бедного Уильямса. Она полностью заряжена, так что будь осторожен.

Винтовка была вложена в седельные ножны, и Хэнк взял её, сравнил со своей и взвесил их обе. — Тяжёлая, как и все остальные, — заметил он. — Стена, она ничего не весит, когда привязана к седлу.
Может, скоро пригодится. Большое спасибо, друзья. Как мы добудем для вас порох и свинец?

"Я уже позаботился об этом," — сказал Том, поднимая свою винтовку. "Ну что ж, удачи вам, ребята. Если доберётесь туда, вспомните нас у Бента."

«Полагаю, это вам, ребята, нужна удача», — мрачно ответил предводитель.  Он наблюдал за двумя незнакомцами, пока они не скрылись в зарослях, а затем повернулся к своим людям, и его глаза снова вспыхнули.  «Разбивайте лагерь, ребята; мы переправимся через реку неподалёку и вернёмся обратно».

 Том и Хэнк, бесшумно двигаясь обратно к лагерю, преодолели
Они прошли примерно половину пути, когда услышали внезапную серию выстрелов,
крики и топот копыт. Поднявшись на небольшой холм, они выглянули
из-за вершины и бросились наземь. Менее чем в двухстах шагах от них
группа индейцев во главе с Пейшенс Купер, держась за поводья
напуганных лошадей, мчалась прямо на них через небольшую поляну. Когда они
оглянулись, одна из лошадей подстрекателей упала, сбросив всадника и
приведя группу в ещё большее замешательство.

«Рапахос!» — фыркнул Хэнк, и его винтовка заговорила. «Один за мой тайник!»

 Двуствольная винтовка его товарища дважды рявкнула, и ещё один воин упал с коня, а третий отчаянно пытался удержаться в седле, но его ослабевшая хватка ослабла, и он покатился по траве. Том бросил разряженную винтовку и начал подниматься, его
рука метнулась к револьверу Кольт на поясе; но Хэнк, выхвативший
недавно приобретенную повторяющуюся винтовку из ножен, сунул ее ему в руку.
рука друга опустилась и принялась перезаряжать свой "Хокен". "Она давным-давно Гал. Подарить
их, черт возьми!" он крякнул.

Смертоносная и неожиданная атака с вершины небольшого холма отвлекла
дикарей, и они на мгновение отвлеклись от беззащитных индейцев,
находившихся на виду, и линия атаки разделилась, чтобы обойти
обездоленную группу и сосредоточить внимание на реальной угрозе. Но пока
они колебались, с холма доносились тяжёлые, ритмичные выстрелы из
револьвера, и каждый раз пуля попадала в ближайшего к охваченной
паникой группе воина. Вот упал индеец, вот лошадь, и с криком
«Теханос!»Остальная часть банды дикарей развернулась и бросилась наутёк
по тому же пути, по которому они пришли. Последний воин, добравшийся до края пастбища, на мгновение показался на фоне неба на краю оврага, и в этот момент выстрелила винтовка Хэнка. Подняв обе руки над головой, он перевернулся в воздухе и упал с лошади, растянувшись на кустах смородины. Перезаряжая винтовки на бегу, двое индейцев поспешили к группе, и Том, потянув за собой доктора.
Спрыгнув с лошади, Уайт уже почти задушил его, когда
Пайентис схватила его за запястья и остановила.

"Шесть верных рыцарей!" - усмехнулся разъяренный житель равнин, отшвыривая доктора
от себя. "Я сказал, что вас было шесть вспышек. Пригласи женщину покататься с тобой верхом
в такой разрушенной стране, как эта, и где так много индейцев!" Он
сделал шаг вперед, кипя от ярости, и пробежался глазами по
потерявшим дар речи нежноногим. "Возвращайтесь в лагерь, все вы! Мисс Купер идет
с нами!«Напряжённый, взведённый и разъярённый, он смотрел им вслед и не знал,
что Хэнк побежал на маленький холм за двуствольным ружьём,
пока старый охотник не вернулся с ним, не зарядил оба ствола и не закрыл их
Он бросил оружие под мышку. В этот момент с севера донеслась
очередь выстрелов, и Хэнк вскинул голову.

"Похоже на те винтовки Кольта," — заметил он, а затем мысленно выругал себя,
потому что от его слов двое его спутников, стоявших почти в обнимку, вздрогнули, напряглись и отошли друг от друга. Видя, что уже ничего не поделаешь, Хэнк спокойно продолжил. — Здесь что, ещё одна банда техасцев, или наши друзья уже вышли на след?

 — Да, — сказал Том, дрожа как осиновый лист.

 Пейшенс закрыла глаза.  — Да, — вздохнула она.

Хэнк почесал голову и нахмурился, очень озадаченный. «Чёрт возьми! В этом нет никаких сомнений. Конечно, это так — и я чёртов старый дурак!»

 «Ты один из четырёх лучших мужчин, которых я когда-либо знала», — сказала Пейшенс, положив руку ему на плечо.

Хэнк ощупал позорную короткую бороду на своем лице, нахмурился на свои
почерневшие руки и украдкой вытер пятно крови на рубашке.
Потом он резко колесных и зашагал к двери, чтобы посмотреть на жертв
маленькая драка. Когда он снова обернулся, то увидел Пейшенс и Тома, направляющихся к лагерю.
Пейшенс сидела на лошади, а Том шагал рядом с ней. Закрепляя
ремень своей винтовки он повесил ружье на плечо и, с
двуствольное оружие, мастерски сбалансированы в его руках, медленно
после действовать как сильно нужен протектор для них обоих.

Вернувшись в лагерь, Том передал Пейшенс на попечение ее дяди, посмотрел на нее так,
что она запомнила это до конца своих дней, и поспешил дальше, чтобы
доложить капитану каравана. Добравшись до Вудсона , он обнаружил
Хэнк стоял перед ним и со смехом рассказывал о драке. Когда Том подошёл
Хэнк отступил назад и ускользнул, направившись прямо к взволнованным
Он подошёл к группе молодых оленей на другом конце лагеря и грубо
толкнул их в сторону.

"Эй, вы, больные щенки," выпалил он. "Мой напарник не станет вас бить,
иначе он, может, потеряет свою девчонку. Кто-нибудь хочет воспользоваться
стариком? Ха! Тогда открой свои тупые уши вот для чего: если я поймаю эйри,
кто-нибудь из вас будет болтаться возле фургона Купера или даже поздоровается
за эту девчонку, я отдам тебя, даже если мне придется гнаться за тобой всю обратную дорогу до
Миссури! " Он плюнул под ноги доктору, повернулся спиной и побрел
туда, где были сложены его товары. По дороге он встретил Зеба, который
нахмурился при виде него.

Хэнк достал из кармана несколько чёрных монеток, показал их Зебу и снова убрал.

«Чёрт!» — завистливо сказал Зеб. «Где ты их взял?»

«Нашёл на кусте смородины», — усмехнулся Хэнк и пошёл дальше.

Зеб упёрся кулаками в бока и сердито нахмурился. — Я не знал, что это за стрельба, когда вокруг столько охотников. Чёрт бы его побрал!
 Ему всегда везло больше, чем мозгам!

Стоявший у фургона капитана Вудсон кивнул, когда его собеседник закончил говорить. — Думаю, в этом лагере ты можешь получить почти всё, Бойд.
Два бруска свинца с пушечных лафетов и бочонок пороха? Берег,
Я насыплю пороху в маленькую тележку Купера, а вы, родня, беритесь за дело сами.
ведите за собой, когда придет время.




ГЛАВА XVI

КОНЧИНА ПЕДРО


В тот вечер после ужина Хэнк и Том сидели у костра, и вскоре к ним присоединился Педро, который рассыпался в комплиментах по поводу их победы над арапахо. Они смущались под его льстивыми речами и, наконец, в отчаянии заговорили о тайной тропе в Таос. Его лицо сияло в свете костра, и он нетерпеливо наклонился вперёд.

"Вы решили?" — спросил он.

- Да, - ответил Том. - Где мы собираемся встретиться и во сколько?

- А? - выдохнул Педро. - Об этом я, Джив, много думал. Это должно быть
рано, так что к твоему заходу солнца мы будем далеко. Это не так.
так?

- Не-а, - прорычал Хэнк. «Тогда, ребята, вы не слишком крепко спите. Никто не собирается
преследовать нас. С этого момента многие будут покидать лагерь по ночам,
пытаясь обогнать друг друга и добраться до таможенников. Двух часов до рассвета
достаточно». Но у нас есть много времени, чтобы всё обдумать; мы
не будем в Верхнем Спринге ещё два дня. Тогда у нас будет достаточно времени, чтобы
поговорить об этом.

"Но ведь это же сегодня вечером!" - воскликнул Педро. "_Мадре де Диос!_ Ты подросток, я имею в виду, рядом с твоим Верхним Шпренгом?
Нет! Нет!" - воскликнул Педро. "Мама!" Ты подросток, я имею в виду, рядом с Верхним Шпренгом?"

"Возможно, нет; но это то, что мы имеем в виду", - сказал Том. "Думаю, мы собираемся
«Мы будем тащиться по этой индейской земле две ночи и день в
одиночку? Караван прибудет в Уиллер-Бар завтра вечером, а на
следующей ночь остановится у Верхнего или Холодного источника. Это
отдалит нас от каравана примерно на пятьдесят миль».

 «Нет! Нет!» — в отчаянии возразил Педро. — Это слишком _много_ риса!

— Чего? — удивлённо спросил Том.

— Может быть, Армихо пошлёт _солдат_ встретить тебя, как в прошлый раз. Сеньоры, это должно быть сегодня! Сегодня это должно быть! — Он внезапно огляделся. — Но где же _поклажа_, твои мешки? Я их не вижу. Что ты делаешь?

«Мы выведем их за пределы загона, — понимающе усмехнулся Том, — чтобы люди привыкли видеть их там. Завтра вечером мы сделаем то же самое и снова выведем их в Верхнем Спринге. Кто-нибудь точно увидит нас, если мы будем собирать их здесь и протаскивать черезugh th' лагерь. Ты должен сказать своим друзьям,
чтобы они тоже выставили рюкзаки за пределы повозок. Как мы пройдём
через охрану вокруг лагеря?

"С помощью моих друзей," — ответил Педро. "Но, может быть, в Колд-Спринге будет уже слишком поздно!" — возразил он. — Если там будут _солдаты_ — ах, сеньоры!
Это очень плохо, Холодный Спринг!

 — Мы не беспокоимся об этом, — успокаивающе сказал Том. «Хэнк может разведать дорогу впереди нас, и если там лагерь, мы можем сойти с поезда за любым поворотом и спрятаться в кустах».

Педро умолял и просил, но безрезультатно. Он всё ещё спорил, когда его
Двое спутников завернулись в одеяла и легли спать. Он печально ушёл, скрывая свой гнев, пока не скрылся из виду, а затем поспешил к своему костру и послал трёх своих соотечественников присмотреть за спящей парой. Они зря не теряли времени и, пока упорно следили за двумя жителями прерий, дядя Джо и двое его погонщиков были заняты на другой стороне лагеря, укладывая товары в повозки и делая фальшивые тюки. Это оказалось легко сделать, не прибегая к помощи множества бурых медведей, чтобы доставить товары
они были упакованы в лёгкие ящики, поверх которых были наброшены шкуры и
холсты. Если вынуть содержимое ящиков и вернуть контейнеры в
исходное состояние, форма тюков не изменится. Свинцовые чушки, бочонок с порохом и связки камней
были завернуты в куски старых шкур, чтобы утяжелить тюки и не дать им
болтаться при каждом шаге мулов. Они не приступали к работе до тех пор, пока Зеб Хоутон и Джим Огден не вернулись с караула и не заняли другую караульную службу возле повозок; и долго
перед рассветом проснулся лагерь работа была выполнена, и никто не в
мудрее. Алонзо Уэбб и Енох Бердсолл позаботился о пакетах
принадлежность к Огден и Хаутон и все было в формы для быстрого
действий.

После раннего завтрака караван снова двинулся в путь.
по тропе, чтобы добраться до Уиллоу-Бар как раз вовремя для следующего ночного привала. Когда
фургоны покатились по дороге вдоль реки Симаррон,
дядя Джо и Пейшенс отстали и оказались в арьергарде, где Хэнк
Маршалл хмуро смотрел на Джима Огдена, но воздерживался от открытой враждебности.
Хэнк был рад их видеть и развлекал их на протяжении многих миль рассказами о своей жизни и приключениях на Диком Западе. Временами его воображение задавало быстрый темп его словарному запасу, но последнему удавалось не отставать. Мужчины то и дело обменивались табаком, и никто не обращал внимания на то, что они делают. Когда дядя Джо и Пейшенс снова поехали вперёд, когда поезд приблизился к месту стоянки на обед, дядя
Джо стал беднее и легче из-за потери значительной суммы в чеканном золоте,
а Хэнк стал богаче и тяжелее. Остаток можно было получить в Санта-
Фе на складе нашего общего друга.

Едва повозки покинули полуденный лагерь, как на них обрушился сильный ливень с порывом холодного ветра, который быстро превратил дождь в град. Такие штормы были обычным явлением в долине Симаррона и иногда бушевали по два-три дня. Животные обезумели от страха и боли, и поезд превратился в хаос. Дождь, мокрый снег и крупный град
продолжались весь остаток дня, и в лагере у Уиллоу-Бар царила
угрюмая и недовольная атмосфера. В начале дня поднялся ветер.
ночь и послал дождь хлестал в вагоны через каждую щель
и щель, и, хлопая и пощечины и грохот вагона охватывает,
добавлен в ярость ветра и шум ливня, заполнили
ночью с шумом шума. Охранники вокруг лагеря либо заползли
под шкуры, либо поползли обратно к своим фургонам, не в состоянии видеть на расстоянии трех футов в
темноте.

Том и Хэнк укрылись под большим фургоном "Питтсбург", принадлежащим
Хэвиленд и его люди привязали к бокам корабля шкуры бизонов, чтобы защититься от
дождя. Как только стемнело и разведчики Педро поняли, что их не видно,
не видя их на расстоянии вытянутой руки, промокшие и наполовину замерзшие из-за
непрекращающегося ливня, они покинули свои посты и искали убежища от
бури. Потребовалось совсем немного, чтобы убедить их, что люди, за которыми они должны были наблюдать,
останутся там, где были, до рассвета или позже, и они это сделали
не дали Педро знать о своем отступлении.

"Девять, десять, одиннадцать", - бормотал первый из двух мужчин, ведущих вьючных мулов, пока
они ощупью перебирались от фургона к фургону. "Это должно принадлежать Хэвиленду,
Зеб. Да, я чувствую стенки кожи". Он наклонился и приподнял нижний
край шкуры. "Хэнк! Том!"

— Хорошо, Джим, — раздался приглушённый ответ, и двое напарников, закутанные в шкуры так, что не были похожи на людей, выползли из своего уютного укрытия и встали, думая только о том, как бы прикрыть затворы своих тяжёлых винтовок. Хэнк пошёл вперёд, и ночь поглотила маленькую группу.

Дядя Джо приподнялся на локте и выглянул в небольшое отверстие в брезенте в задней части своего первого огромного фургона и тут же получил в лицо пригоршню холодного дождя, прежде чем успел снова закрыть отверстие. Он делал это уже много раз.
С тех пор, как стемнело, он просыпался раз десять. Сонно бормоча что-то, он заворачивался в одеяла и
ковры и снова засыпал, ёрзая в тёплой постели, пока в его голове проносились
смутные мысли о том, с чем столкнутся его друзья.

 Внезапно прямо под ним раздалось тихое ржание лошади, и он
выпрыгнул из-под одеял и подкрался к щели, где брезент был прибит к
задней части фургона. «Привет!» — позвал он. — Привет!

Низкий голос ответил ему, и он вздрогнул, когда по его лицу потекла струйка холодного дождя. — Я думал, ты не появишься до завтрашнего вечера.
Это адская ночь, ребята, чтобы уходить из лагеря. Уверены, что
вы не заблудитесь среди холмов? Он усмехнулся в ответ и
снова вздрогнул. - Конечно, я передам ей от Бента. ДА. Нет, она не будет. Что?
Взгляните сюда, молодой человек; она полностью излечилась от нежных ног. Да, я помню
все. Ладно, удачи, ребята. Видит Бог, вам это понадобится! Он
прислушался на мгновение, не услышал никаких звуков движения и позвал снова.
"В чем дело?" Ответа не последовало, и он забрался обратно под свои
одеяла, стуча зубами, и остаток ночи пролежал без сна,
беспокоясь.

Между фургонами и дорогой ждал маленький обоз, который держался вместе благодаря тихим птичьим крикам, а не зрительному контакту. Где-то рядом жалобно просвистел бекас, и ему ответили тем же. Хэнк чуть не столкнулся с Огденом, прежде чем увидел его. Они оба были похожи на утопленников, вода стекала с их бурой шерсти и вытекала из них маленькими ручейками.

"Не видно ни одного охранника, или что-то вроде того, в пятидесяти футах с каждой стороны"
дорога, - доложил Хэнк. "Держу пари, что все они вернулись в лагерь.
Все мулы связаны вместе? Все здоровы? Все в порядке. Мы отправляемся."

Всю ночь напролёт маленький _атехо_ брёл по размытой дороге, ведомый
необычайным чутьём и часто повторяющимся чириканьем и
щебетанием приёмного сына Черноногих, который мог в совершенстве
имитировать любую ночную птицу, которую когда-либо слышал, а слышал он их всех.
Лошади ржали, мулы мычали, волки и койоты выли, лисы
визжали, бурундуки ворчали, белки стрекотали, а несколько других
животных исполняли соло в темноте во главе маленького стада,
и им отвечали из задних рядов. Любой, кому не повезло оказаться
Том, расположившийся лагерем на краю тропы, подумал бы, что оказался в окружении
зверинца.

С первыми мрачными признаками рассвета Том двинулся вперёд, разведал
Верхний источник, обнаружил, что он пуст, и поехал дальше, держась в нескольких сотнях
ярдов от тропы, но параллельно ей, и вскоре добрался до Холодного источника.
Здесь он увидел множество лагерных и конных принадлежностей, брошенных ружей,
личных вещей и других предметов, «забытых» храбрым Армихо и его армией во время поспешного отступления от техасцев, когда те были ещё в ста пятидесяти милях от них.
Проехав немного по окрестностям, он вернулся и встретил маленькую повозку, которая
неуклонно двигалась со скоростью три мили в час, и все
усилия, на которые были способны люди, не могли увеличить эту скорость.

У Верхнего ручья, который впадал в овраг и тёк к Симаррону в нескольких милях к северу, дорога для повозок уходила дальше от реки и бежала к Канадской границе. Здесь маленький отряд свернул с дороги, чтобы обойти холмы, овраги, пастбища и леса, а затем спустился по середине разлившегося во время ливня ручья. Они свернули вверх
Они спустились к одному из его притоков и прошли по нему с полмили, а затем,
пересекая небольшой водораздел, вышли к другому ручью и плыли по нему,
пока не добрались до Симаррона. Здесь они выбросили в реку
бесполезное содержимое фальшивых вьюков, распределили припасы между
мулами и снова поплыли вверх по течению вдоль берега.

Теперь они находились высоко в верховьях реки, и ее ширина была
незначительной, хотя питаемый штормами поток бурлил и придавал
ему фальшивую ярость. Их удвоение и сокрытие их следов
in the streams были сделаны не столько для того, чтобы сбить
мексиканцев со следа, сколько для того, чтобы заставить их преследователей думать, что они
пытаются сбить их с толку. Они знали, что мексиканцы, потеряв следы
, направятся прямо к старой и теперь почти заброшенной тропе
Индейцев к форту Бентс.

"У нас около десяти часов на них," - прорычал том, - "но они порежут
что вниз быстро, как только они мерзавец идешь. Думаете, я лег на спину а-пути'
лучше позже, если они ЖКТ слишком быстро hyar."

Зеб и Джим колесных коней и без слов проводил его в
сзади.

Хэнк, ведя за собой мула с колокольчиком, двинулся дальше, высматривая место, где он спрятал свой старый тайник, и подходящее место, чтобы перебраться через разлившуюся реку. Вскоре он остановился у кромки воды и завыл, как волк. Через несколько минут подошли его товарищи, доложили, что мексиканцев не видно, и распаковали скоропортящиеся продукты. Они перенесли их на другой берег, их лошади хорошо плавали, и вскоре мулы были готовы последовать за ними. Том
пошёл первым, войдя в реку с верёвкой от колокольчика, привязанной к его седлу,
с оружием, пороховницей и «возможно»
мешок высоко над головой. Его лошадь сильно сопротивлялась течению,
разворачиваясь против него, и белл-мул последовал за ней. За ней, с
легким колебанием, последовали остальные, трое оставшихся охотников
замыкали шествие.

Когда _atejo_ снова построились и двинулись вперед, Хэнк задержался, вглядываясь
в низкорослые деревья и кустарник на другом берегу ручья.

- Пошли, Хэнк, - сказал Том. — «Чего ты ищешь? Их нигде не видно».

 «Я как раз хотел, чтобы они появились», — проворчал Хэнк с глубоким сожалением. «Это прямо по центру отсюда, вон оттуда. Не возражал бы»
попробую пару раз врезать им, правда, в одиночку, вчетвером. Все мы.
ненавижу вертеть хвостом по вашим животам, как эти шалуны. Я их ненавижу.
следующий за Воронами! Он медленно повернул лошадь и пристроился за последним.
мул печально оглянулся. Затем он посмотрел вперед. - Это мой старый друг.
«Тайник», — усмехнулся он.

 Справа от них возвышался размытый холм с крутыми склонами, его плоская вершина была покрыта густым кустарником, ягодными кустами и низкорослыми деревьями, а справа от него простиралось болото, заполненное заводями и заросшее
растительностью.  Сухой овраг, отмечавший конец большой тропы буйволов, был
больше не высыхало, а стекало бурлящим желто-коричневым потоком в
грязные воды Симаррона.

Обойдя холм, они остановились и обменялись улыбками, потому что в
небольшом углублении в форме подковы две лошади с вьючными седлами на спинах
остановились, натянув поводья, и вопросительно посмотрели на незваных гостей.

"Ты просто не понимаешь путей Провидения", - усмехнулся Хэнк,
спешиваясь. - Привет, мы давно мечтали о парочке
лошади, способные занять место этих хладнокровных мулов, и повешенные, если хьяр
— Нет, седла и всё такое прямо у нас под носом.

Пока он шёл по тропе к тому месту, откуда открывался вид на реку, его
товарищи были заняты. Они сложили свои припасы и надёжно закрепили их
на лошадях, предоставленных Провидением, посадили остальных на своих
животных, взнуздали мулов и сняли колокольчик со старой кобылы, отбросив
его в сторону, чтобы он не звенел. Посигналив Хэнку, через несколько минут они снова отправились в путь
по едва заметной и во многих местах полностью исчезнувшей тропе, ведущей через
Хэнк направил их к далёкому торговому посту на Арканзасе. Добравшись до
ручейка, наполненного дождевой водой, Хэнк отправил их на запад вдоль
его середины, а сам с плеском поскакал вверх по течению. Вскоре,
доехав до зарослей кустарника, он заставил лошадь сделать несколько
шагов в обход по берегу, вернулся к ручью, а затем, держась
прямо посередине, пробрался через заросли и поехал обратно, чтобы
догнать своих друзей, оставив после себя знак своего восхождения. На случай, если Провидение уснёт и перестанет интересоваться его делами, он с удовлетворением осознавал, что
Он сделал всё, что мог, чтобы замести следы.

Он увидел, что друзья ждут его, и, присоединившись к ним, покачал головой. «Чёрт возьми, мне не нравится прятаться здесь», — прорычал он, возвращаясь к своей излюбленной теме. «Обычно я предпочитаю делать это сам». «Но дело не в драке», — возразил Том. "Нам нужно спрятаться"
отныне наш след на случай, если какой-нибудь смазчик ускользнет, как они сделали с
те техасцы, что недалеко от Переправы, и принесут новости оттуда.
поселения, в которые мы не заходили у Бента после того, как съехали с дороги фургонов.
Ты получишь все эти проклятые бои, на которые рассчитываешь, прежде чем покинешь Санта-Фе. И я готов поспорить, что мы все будем выглядеть намного хуже, прежде чем доберёмся до Бента. Поехали, до ранчо Терли ещё далеко. Если тебе не терпится попробовать эту многозарядную винтовку, у тебя ещё будет такая возможность.

Хэнк виновато ухмыльнулся, и, хотя он не был полностью уверен в безопасности их полёта, судя по его внешнему виду, он немного покряхтел, но продолжил и присоединился к своему напарнику. Через несколько минут он снова ухмыльнулся.

«У меня никогда не было возможности выстрелить на шесть дюймов, не снимая ружья с плеча, — заметил он. — Вот погодите, я возьму этот кольт в страну Кроу!» Он усмехнулся, предвкушая удовольствие, и искоса взглянул на своего напарника. — Послушай, Том, — сказал он, припоминая, — кто эти трое, о которых твоя девчонка думала там, на той полянке?

— Что ты имеешь в виду? — спросил Том, разворачиваясь в седле и краснея под загаром. — И она не моя девчонка.

Хэнк немного пощебетал и попищал. «Тогда чья она?»

— Не знаю, но ей не понравится, если её будут называть моей. Тебе не стоит так её называть.

 — Даже между нами двумя?

 — Никогда, ни за что.

 — Вот как? — пробормотал Хэнк, и в его голове возник смутный план, который он
обдумает и использует позже. — Хм! «Должно быть, я старею и теряю
ценность», — сокрушался он. «Я читаю вывески уже больше тридцати лет,
и никогда не видел ничего более ясного, чем после того, как эти воры
Рапахос поджали хвосты и сбежали». В любом случае, я думаю, что ты в безопасности, если
продолжишь думать, что она твоя девушка. — Он почесал подбородок. — Но кто
эти трое?

— Да, я помню, как она говорила что-то в этом роде, — медленно признался Том,
поёживаясь от воспоминаний, которые живо нарисовали перед ним всю сцену.
"Думаю, она имела в виду дядю Джо и своего отца."

"Это объясняет двоих из них, — сказал Хэнк, тяжело кивая, — но кто, чёрт возьми,
третий?"

- Не знаю, - проворчал Том.

- Ха! Бьюсь об заклад, он такой заносчивый, не считая доктора Феллера. Да, вот кто.
это он. Он хитро взглянул на друга хмуро. "Вы сказали мне война становится
старые и никчемные. Гоша! и она поедет с ним до самого Сан-Франциско! Он хлопнул своего коня по крупу и шутливо зарычал от беспокойства.
— Нам лучше поторопиться и не бездельничать. До Санта-Фе ещё далеко!

Через две мили они свернули к небольшому притоку ручья, и Хэнк, остановив лошадь, поднял руку. — Слушайте! — крикнул он.

Четыре пары внимательных ушей уловили шум ветра, и три пары глаз повернулись к их спутнику.

"Что, по-твоему, ты слышал?" с любопытством спросил Зеб.

"Я готов поклясться, что слышал выстрелы из винтовки — один или два," — ответил
Хэнк. "В этом нет никаких сомнений; я действительно старею. Пойдем;
в любом случае, мы будем держаться за эту воду, пока можем.

 * * * * *

Вернувшись в лагерь каравана на рассвете, они обнаружили, что животные разбежались,
и прошло немало времени, прежде чем их собрали и заметили отсутствие Тома и его друзей. Затем, проклиная всё на свете, Педро собрал своих друзей и отправился по дороге, по которой ехали повозки, по хорошо заметному следу, несмотря на дождь, который всю ночь размывал его. Миля за милей тянулись позади
них, наполненные испанскими проклятиями; мили, наполненные всей мстительной
яростью и рвением апачей. Десятки мексиканцев были
хорошо вооружённые, проведшие зиму в поселениях Миссури и
закупившие там лучшее оружие, какое только можно было достать.
Верхний источник приблизился и остался позади в облаке грязи,
разбрызгиваемой копытами, и они без остановки последовали по следам,
ведущим в дикую местность, словно спущенные с поводка гончие.
Их было пятеро против одного, и этого считалось достаточным
для внезапной ночной атаки.
Они получат удовлетворение, славу и прибыль. Губернатор потребовал, чтобы Тому Бойду отрезали уши, вместе с ним, если это возможно, или без него, если это невозможно сделать другим способом;
Губернатор был могущественным человеком и вознаграждал за верную и усердную службу. Они
шли по следу _атехо_ вокруг холмов, по оврагам и
лесам, а передовой отряд из трёх человек прощупывал путь. Затем
следы обрывались у ручья, но они не останавливались. Выбрав
самый прямой путь к Симаррону в начале старой индейской тропы,
ведущей на север к Арканзасу, они продолжили путь. Наконец они увидели мутное течение реки и, добравшись до её берегов,
с первого взгляда поняли, что это она, и радостно закричали. Держа
С оружием и порохом, развевающимися над спинами их плывущих лошадей, они
добрались до противоположного берега и снова двинулись в путь.

Педро бросился вперёд, вскинул руку и, когда его последователи остановились в ответ, подбодрил их испанской речью, в которой Педро сыграл не последнюю роль.  «Педро никогда не проигрывает!» — хвастался он.  «До полудня мы будем наступать на пятки собакам-гринго, а наши разведчики найдут их лагерь ночью. Прежде чем взойдёт следующее солнце, мы привяжем их уши к своим поясам, а их товары отправим в долину Таос!
Вперед, мои храбрецы! Вперед, мои воины! Педро ведет вас к славе!

Они резко выпрямились в седлах, пришпорив коней, держа винтовки наготове,
передовой отряд неуклонно продвигался вперед, и они с грохотом
следовали по следам убегающего _атехо_. Обойдя небольшой холм с разросшимися на нём кустарниками и деревьями, они были ошеломлены: с крутого склона, словно с неба, на них обрушились двадцать с лишним мстительных техасцев, их многозарядные винтовки стреляли, как барабан. Ликующее лицо Педро побледнело, а его
Горящие глаза в одно мгновение остекленели, а хвастливые слова сменились предсмертным хрипом. Залп за залпом гремели и рвались, когда техасцы развернулись, чтобы снова броситься в атаку, и, развернувшись еще раз на склоне холма, резко остановились и увидели, к чему привела их смертоносная работа. Никого не осталось, чтобы рассказать об этом, и Педро говорил пророчески, потому что он действительно привёл своих воинов к славе — и забвению.




ГЛАВА XVII

«ВЫЖАТО ИЗ БЕНТА»


Возвращаясь к реке, чтобы не сбиться с пути и не отклониться слишком далеко
Сильно отклонившись от прямого пути, они добрались до его пустынных берегов с наступлением ночи и разбили лагерь у подножия невысокого холма, на вершине которого росли густые заросли можжевельника. По пути к реке Зеб подстрелил чернохвостого оленя, и их ужин в тот вечер, если говорить о мясе, мог бы порадовать гурмана. Мясо, приготовленное на
горячих, потрескивающих, недолговечных углях, которые постоянно подбрасывали
и поддерживали с наветренной стороны костра, почти не теряло во вкусе, и они, как охотники, наедались до отвала.
больше ничего; и частично подкоптил немного оставшегося мяса, чтобы иметь запас на случай
какой-нибудь насущной необходимости.

По мере того, как река истощалась, характер ее берегов и окружающей местности
менялся, растительность неуклонно становилась все более похожей на пустыню.
Белые меловые утесы, словно нарисованные брови, поднимались с вершин берегов
там, где их обнажила эрозия; рыхлые и разрушающиеся
песчаник лежал на изрезанной равнине мириадами очертаний. Низкорослые и
мертвые тополя добавил свой штрих к общей ситуации, опираясь на этот
и, что странно, жутко, призрак. Серой полынью и
Зелёный веер пальметто становился всё более распространённым, и его
мясистые, мылящиеся корни играли важную роль в повседневной жизни
мексиканцев, поскольку из них они делали _амоле_ — густую массу, которая
была отличной заменой мыла. Колючие кактусы, испанские штыки, заросли
сапонового дерева и редкие пучки короткой травы дополняли картину
безжизненной равнины.

Они упорно шли вперёд, радуясь проливным дождям последних двух дней, которые
дошли даже сюда и оставили после себя небольшие лужи с неприятным вкусом
воды для себя и своих животных. В полдень они остановились и развели
костер из чахлого кедра, потому что при дневном свете его предательское пламя ничего не говорило.
Они приготовили еще одного чернохвостого оленя, закоптили немного мяса и стреляли
пулями, пока у них не было всего последнего, что они могли использовать. О
снова к канадский пока не стемнело, освещения нет огня, но есть
мясо они готовят в полдень. Они организованы в четыре смены и часы
прошел, Спокойной ночи. В поле их зрения были пик Ратон,
пик Пайка и Мокрая гора, рай для охотников; близнецы
Испанские Пики с их снежными шапками, а за этими возвышающимися
стражами виднелась угрюмая громада большого горного хребта,
покрытого тонкой полоской сверкающего белого снега.

На любом расстоянии по их внешнему виду было трудно
определить, были ли они белыми охотниками или индейцами из Бента,
поскольку их одежда представляла собой смесь того и другого, а кожа
была настолько загорелой, а волосы — настолько длинными, что вызывали
серьёзные сомнения. Не раз в этой стране два белых человека стреляли друг в друга,
принимая друг друга за индейцев. В форте Бента на
Арканзасе были бродячие индейцы из далёких племён, и они
в том, что они могли получить; а в Пуэбло, этом маленьком торговом посту
выше по течению Арканзаса, индейцы и белые жили вместе и
женились друг на друге. Ни один из четверых не говорил больше чем на одном
дикарском диалекте, а трое спутников Тома владели индейским
словарём, который оставлял желать лучшего. Если бы дело дошло до испытания,
которое могло оказаться для него слишком суровым, он мог бы притвориться
глухим и перейти на язык жестов.

Наконец они добрались до канадской границы, и Хэнк уверенно повел их вверх по долине небольшого ручья, впадавшего в
Хрустальный поток спускался по ущельям горного хребта, который теперь был почти у них над головами. Добравшись до каменистой чаши, выдолбленной в отвесной нависающей стене на повороте, он развёл костёр из сухих дров, которые были надёжно спрятаны, и достал из своего «возможного» мешка разные листья, стебли и корни, которые собрал по пути. Четверо белых мужчин, больше похожих на индейцев, вошли в эту маленькую долину незадолго до заката. Утром, на рассвете, двое белых мужчин, черноногий и делавар, отправились на охоту из форта Бента с посланием для маленького ранчо Бента, расположенного в горах
Они спустились в долину, вышли из ущелья и пошли по малоиспользуемой тропе ютов, которую хорошо знал их предводитель. Хэнк носил характерную для черноногих двойную прядь волос надо лбом, а одинокий пучок был стянут к переносице. К его штанам из оленьей кожи были прикреплены тонкие полоски бисера, сделанные черноногими скво.

Мексиканский пастух, работавший на Бента, с тревогой наблюдал за ними, когда они подъехали к его самодельному навесу и потребовали сменить лошадей, отчитаться о проделанной работе и воспользоваться его костром. Они были неплохими парнями и
Они щедро угощали его божественным табаком, и в конце концов его беспокойство
прошло, и он болтал с ними, пока ночь всё больше и больше окутывала
его щедрый костёр и, казалось, смягчала гортанную полиглотичность двух
индейцев. Как обычно, больше говорили белые, и они могли
понимать друг друга на ломаном испанском скотовода и дружелюбно
отвечали на его многочисленные вопросы. Слышали ли они о великом
_Техасская_ армия, идущая мстить за ужасное поражение, нанесённое
храбрым Армихо их самодовольному авангарду? Это была великая тема из
от верхнего края долины Таос до последнего поселения вдоль Рио-
Гранде и Пекос. Подлые собаки-техасцы подло убили
храбрых мексиканских разведчиков у перевала Симаррон на
Арканзасе. Что могли сделать мексиканские _солдаты_, на которых напали
ночью? Большинство убитых _солдат_ были родом из долины Таос,
которая всегда была дружественна Техасу. Правда ли, что техасцы
выпускали огонь в сухие ночи и могли убить взрослого быка-буйвола голыми руками? Ах, они были дьяволами и сыновьями дьяволов, эти
_Теханос_; и по ночам все двери в поселениях были наглухо заперты,
а на незнакомых американцев смотрели с подозрением.

Несколько ночей спустя по неровным, крутым склонам Арройо-Хондо,
по которому после недавнего дождя текла тонкая струйка воды, осторожно ехали четверо
индейцев, ведя за собой двух вьючных животных. Это были двое
Арапахо, черноногий и делавар шли по ущелью и вскоре
увидели небольшое горное пастбище, усеянное кедровыми
кустами и покрытое редкой травой, которое плавно спускалось к
На склоне горы. В угасающих сумерках смутно вырисовывались очертания так называемого ранчо,
неразборчиво виднелись бревенчатые и глинобитные стены, мельница и
дом, смутно маячившие над главным зданием на более темном фоне склона. Слабый запах кислого теста почти заглушал мучной запах мельницы; в маленьком загоне у огороженного сада хрюкали свиньи, а из того же загона доносилось редкое блеяние овец. По заросшему кедровой порослью пастбищу двигались тёмные силуэты, и
по частому топоту копыт можно было понять, что это были либо лошади, либо мулы.
Высоко над крышей составного здания виднелись узкие прямоугольники тусклого света, где сквозь маленькие квадраты гипса, который в этой стране часто использовали вместо оконного стекла, пробивался слабый свет свечей. Когда четверо новоприбывших с улыбкой оглядели комфортабельное здание, из жилых помещений донеслись пронзительные звуки дешёвой скрипки, и французско-канадский певец, оказавшийся вдали от дома, восторженно запел. Спящие куры коротко кудахтали, а сонный петух сдержанно возмущался, пока
С каменистого склона донёсся отдалённый вой крадущегося койота.

Предводитель натянул чехол на ультрасовременную винтовку, висевшую у него на ноге, и оглянулся на своих спутников.

"Стена, — прорычал он, — мы в воздухе, мы прямо над ней."

"Выше наших скальпов, — донеслось ворчание в ответ.

"Чёрт! Не в первый раз они были в опасности. Они выдержат.
много чего придется вынести, - хихикнул другой голос. Он тихонько подражал койоту, и
сонные обитатели курятника разразились испуганным хором.

- У тебя что, совсем ума нет? - укоризненно спросил Хэнк.

"Было бы неплохо, если бы я это сделал. Я чувствую запах кислого пюре. Давай продолжим".

Хэнк пришпорил своего скакуна, уже не того, которого так хорошо знал.
многие видели его на длинном пути фургонов, и повел к двери.
При негромком смешении гортанных языков снаружи дома дверь
открылась, и Терли, владелец, встал в рамке тусклого света позади
него.

"Спресс от сеньора Бента", - сказал ближайший индеец, выходя вперед.
"Это Хэнк Маршалл", - прошептал он. "Хочу с тобой поговорить, Терли".

- Думаю, тебе нужно еще виски, - проворчал Терли. - Стреноживай своих коней.
на пастбище. Ты можешь свернуть почти в любом месте, где тебе нравится. Ты уже поел?

"_Si, se;or; muchos gracias_," — ответил индеец. "_Se;or! cary mucho
aguardiente grano!_"

"О, да?" — саркастически ответил Тёрли. "Виски, да? Уолл, ты справишься.
Без этого будет лучше. Чего от меня хочет Бент?"

"_Aguardiente de grano, se;or!_"

Терли усмехнулся. "Он это делает, да? Я говорю, что он выбирает чертовски плохих посыльных, чтобы
отправлять виски! Мы поговорим об этом завтра. Заворачивайтесь в свои одеяла и не приставайте ко мне. Он отступил назад, и дверь захлопнулась перед
настойчивым, умоляющим лицом черноногого под хор разочарованных голосов.
ворчание. Отвергнутый дикарь робко постучал в дверь, и она распахнулась
Терли уставился на него сверху вниз. "Вы слышали, что я сказал,' Вы savvied
он! Думаю, мне нужно четыре пьяные индейцы вокруг hyar всю ночь? Мы не
а-идешь Тер нет голимая. Уберите своих животных отсюда.
«Пастушье стадо и лагерь у ручья! _Валите!_»

Напустив на себя воинственный вид, он стоял в дверях и смотрел, как они медленно и угрюмо подчиняются ему, а затем снова захлопнул дверь, ругаясь себе под нос. «Самый быстрый способ быть убитым — это дать этим индейцам повод!»
прорычал он.

"_Mais, oui_", - говорит на канадском варианте французского языка, поставив его скрипку под
его подбородок, и перемешивание воздуха снова.

За три часа до рассвета Хэнк проснулся и, не двигая его тело, пусть его
глаза бродят по темным пастбище. Затем, словно вспышка света, его тяжелый
пистолет ткнулся в темное пятно почти рядом с ним, и он прорычал
гортанный вопрос.

— Это я, Хэнк, — раздался тихий ответ. — Убери эту чертову штуку!
 Что случилось?

На них уставились ещё три пары глаз, а затем их владельцы
слегка пошевелились, проворчали приветствия и слегка зашуршали,
их руки разжались, и они выпустили то, что держали в руках.

"Ничего особенного, просто вечеринка, — усмехнулся Хэнк.

"Стена, я слышал рассказы о вечеринках, — размышлял Терли, — но
никогда не видел, чтобы их устраивали как у индейцев и чтобы они были вооружены до зубов. Может, когда-нибудь и узнаешь, что это за дурацкая затея. Кто вы помолвлены, в
твоя жизнь время o'? Чья-то жена?"

"Мы целились Фер Сантер Фе", - сказал Хэнк. "Нам нужна помощь там, где мы хотим.
Как мы хотим. Эти техасцы усложнили нам жизнь, расшевелив
все, что у них есть ".

— Где вы взяли своих лошадей? — с тревогой спросил Терли.

"Inderpendence, Missoury," невинно ответил Хэнк, его Грин потеряла в
тьма.

"Тогда вы пришли по ГО обозных, и до й' Арканзас?"

"Над Й' обозных и до й' Симаррон, с Й' второй караван о'
трейдеры. Приблизиться прямиком вон туда, с Холодный родник".

— Чёрт возьми, я буду проклят! — пробормотал Тёрли. Затем он фыркнул. — У тебя что, совсем мозгов нет, землекоп? Все в поезде узнают этих лошадей!

 — Мы поменяли их на ранчо Бента на Вермахо — чёрт возьми! Двое из них
пришли от тех техасцев!

«У них не было никаких брендов», — сказал Том. «Я слышал, как они что-то говорили о
«Возьмём немного у Бента. В любом случае, придётся рискнуть. Это всё равно что добавить
ложку груза в повозку».

Мысли Хэнка были заняты тем, что он обдумывал всё глубже и дольше час за часом, и он отказывался отвлекаться на вопросы о лошадях, которых они сменили. — Мы хотим снова поменяться лошадьми и одолжить немного тряпок на одежду, и до рассвета тоже.

Том приподнялся на локте. — Всё в порядке, пока что, только это никуда не годится, — заявил он. — Мы хотим избавиться от этих лошадей и
нужна одежда, но это ещё не всё. Нам нужна работа, Тёрли. Нужны погонщики мулов, чтобы перевезти груз в Сан-Фернандо?

"Послезавтра," — ответил Тёрли. "До этого мы должны избавиться от этих
животных, а вы должны избавиться от них до утра. Я пришлю
Жак, забери их, как только я вернусь домой.
Когда он уедет с ними, я привезу тебе старую одежду, чтобы ты немного отличался от тех четверых дураков, которые поменялись лошадьми на ранчо Бента.
Пеон там не уедет и, может, не увидит никого в течение нескольких недель, но мы
«Лучше снять шкуру, пока мясо не испортилось. У меня есть несколько лошадей, которых юты украли у рапахоев. Мы украли их у ютов. Они не помечены, и в долине их не знают».

«Но нас всё равно будет четверо», — задумчиво заметил Том.

«Это точно прямая тропа», — сказал Джим Огден. «Вот что: вы с Хэнком возьмите по мулу и возвращайтесь тем же путём, что и пришли. Мы с Зебом можем перевезти виски с помощью _атехо_ Тёрли и встретимся с вами на тропе через какое-то время или в Санта-Фе, на складе». Ваша родня, нагрузите своих мулов
хворост можно продавать в городе и вешать ярлык на наш обоз для мулов для общества
и тому подобное. Ваши родственники с винтовками будут спрятаны под хворостом. "

"Мы будем распаковывать мулов с полудня до ночи", - ответил Том. "Как насчет того, чтобы тогда взять
наши винтовки?"

"Ничего не поделаешь, - проворчал Хэнк.

«Мы рискуем тем, что этот парень с кем-нибудь заговорит», — сказал Том.
«В любом случае, для него нет ничего необычного в том, чтобы видеть парней из форта.
Мы продолжим путь с «Атехо» после того, как кое-что поменяем в нашей
одежде и будем ездить на лошадях Терли вместо Бента. Но мы не можем
потянуть за собой обоз с мулами, как четвёрка. Нам нужно избавиться от этого проклятого номера,
это плоско."

- Ты и Хэнк, - предложил Зеб, - будучи Черноногими и Делаварами, родственники
охотники из Бентса; я и Джим, ставшие Рапахо, дружелюбные родственники.
родом с поста Святого Врэйна. Саут-Платт, что выше, - это территория Рапахо.
Мы оба знаем ее от края до края. Это будет
засчитано, что у всех нас есть первоклассное оружие. Кто-нибудь собирается на берег.
чтобы заметить их.

Терли кивнул. — Да, вот где вы потеряли эту чёртову четвёрку. Вы, двое
Рапахо, исчезните до рассвета, уйдёте пешком и не оставите следов.
Возвращайтесь по старой тропе Ютов от залива Салада. Я
Я немного погоню своих лошадей в сторону от дороги;
они слишком сильно разбегаются в кустах. Для этого мне понадобятся все мои люди, которые не пойдут погонщиками мулов. Я найму вас, мальчики, по двое за раз,
вы надолго останетесь с этим _atejo_ в качестве охранников. Между вами воры.
Сантер, который любит виски Терли и мясной фарш. Я дам тебе ответ.
напиши моему агенту в городе, чтобы он расплатился с тобой, и ты справишься, все в порядке.
хорошо. Как вы думаете, вам придётся выбираться из Сан-Франциско по воздуху?
 Учитывая, что вы так чертовски осторожны, когда въезжаете в город, это может быть
что вы не очень-то радушно нас встречаете. Зная Хэнка так, как я, я начинаю
подозревать.

"Может, мы уйдём быстрее, чем они, — ответил Том, посмеиваясь. "Они,
наверное, будут настороженно относиться к незнакомцам, когда вокруг бродят техасцы. Если мы
устроим мощный техасский рейд, и они узнают, что это всего лишь
четверо индейцев, не считая стреляющих молниями Таос, возможно, будут двигаться быстро.
Мы можем устроить настоящий переполох, прежде чем уйдем, если они узнают, кого мы выпустили на воздух.
- Какого черта ты собираешься делать? - спросил я.

- Что, черт возьми, ты собираешься делать? — Захватить город? — потребовал Терли,
не в силах больше сдерживать своё любопытство.

«Собираюсь получить деньги за наши товары, увидеться с молодой леди, поболтаться
здесь, пока караван не отправится обратно в Штаты, и, может быть,
повидаться с несколькими техасцами, которые не добрались до Мехико», — ответил
Том.

«Это тот самый Том Бойд, который дал Армихо пощёчину», — объяснил
Хэнк. «Мы слышали, что губернатор скучает по своей компании».

 «Великий Иегова, да!» — воскликнул Тёрли. «Бойд, тебе лучше поторопиться с тем караваном, который
встретится с ним у Перекрёстка. Армихо обыскал эти горы ради тебя и
наблюдал за моим ранчо почти неделю. Он
«Он скорее отдаст свою правую руку, чем схватит тебя, а если схватит, то можешь
предположить, что с тобой будет!» Он с любопытством посмотрел на молодого американца
и покачал головой. «Держу пари, что ты уедешь на переправе, если тебе вообще
повезёт уехать. Тебе понадобятся свежие лошади, ещё одна смена
— Одежда и запас провизии. Вот что я тебе скажу, — сказал он, поворачиваясь к Хэнку.
"Ты знаешь ту маленькую горную долину, где мы с тобой останавливались на два дня, когда помогали найти лошадей, которые сбежали с ранчо Бента
Вермахо? Я устрою так, что эти лошади будут ждать тебя там.
для тебя там. У меня есть люди, которым я могу доверять, пока играю против
этих жиртрестов. Я припрячу для тебя немного «Дюпона» и «Галены», — предложил он,
имея в виду порох и свинец. Последний добывали в Галене, штат Иллинойс,
и он получил своё название от этого места.

— Сорок фунтов вяленого мяса на человека, — добавил Хэнк. — Нам, наверное, придётся
прибраться в Саут-Парке, прежде чем мы отправимся к Бенту. Повесьте его на
тот засохший ясень, который мы использовали раньше, или прислоните, если дерево упадёт. Нам
лучше оставить вам ещё несколько патронов, которые подойдут к нашему оружию.
сомневаюсь. У нас на складе в Сантер-Фе есть еще, если они нам понадобятся.
Оставь себе Галену, Терли, и оставь несколько нашивок, инстид, вместе с нашими
пулями.

- Но нас все равно будет четверо, когда мы покинем хайар, - возразил Джим.

"Нет, ты этого не сделаешь", - ответил Терли. «Вы будете появляться парами, вы будете ужинать парами, вы будете ездить верхом и общаться парами, и с вами будет ещё дюжина таких же, как вы. Обсудите это между собой, пока я буду занят, пока не рассвело», — и дружелюбный владелец ранчо растворился в ночи.

Через несколько минут из-за угла появился сонный и ворчливый Жак.
В темноте он собрал шестерых лошадей и уехал вверх по склону. Вскоре после него появился Тёрли с разномастной кучей всякой всячины,
изношенной одежды, и вскоре его друзья обменялись с ним парой вещей. Том и Хэнк расстались со своими рубашками из оленьей кожи и теперь носили грубую одежду пуэбло; у Зеба была кожаная куртка команчей, а
 на Джиме была синяя хлопковая рубашка, заплатанная красной фланелью. Они
повязывали на лоб ленты из бисера или мягкой кожи, и
в волосах Хэнка гордо красовались два переливающихся бронзовых пера
Хвост петуха. Если бы Джо Купер столкнулся с ними лицом к лицу,
он бы прошёл мимо, не взглянув на них.

 Зеб и Джим бесшумно растворились в ночи, а Том и Хэнк поднялись и
подошли к стене дома, свернулись калачиком в своих
только что приобретённых одеялах у основания глинобитной стены и проспали
до тех пор, пока их не обнаружил и не разбудил на рассвете один из рабочих Турли,
который отнёсся к ним с робким и искренним уважением.

Они слонялись вокруг весь день, с нетерпением поглядывая на тихий дом.
Однако их безмолвная мольба была напрасной, потому что Терли, откровенно говоря,
При их первом появлении он нахмурился, а потом полностью их игнорировал.
Незадолго до заката два полуцивилизованных арапахо с торгового поста Сент-Врейн на Южной
Платте спустились с горы, алчно посмотрели на лошадей на пастбище,
принюхались к дому и попросили виски.

"Я дам тебе виски", - сказал Терли после минутного раздумья, и улыбка
расползлась по его лицу, "но я не дам его тебе, ха-ха. Если хочешь
лайкер, я напишу тебе моему агенту в Сантерфельде, и он даст
вы все держите свои пористые шкуры, и кувшин можете забрать с собой.

"_Si, сеньор! Si, сеньор! Muchos gracias!_"

"Погодите-ка! Придержите своих лошадок!" — прорычал Тёрли. "Вы же не думаете, что я
делаю вам подарок, да? Вам придётся заслужить это пиво. Если ты так сильно хочешь сопроводить мою _атею_ в город, то это твоя забота. Я вычёсываю
своих лошадей, а у меня не хватает рук. Чёрт возьми! — он усмехнулся, широко
улыбаясь.

«Тут ещё пара жаждущих индеек, эй, Жак!
Пойди поищи сторожевых собак в доме. Они не уйдут далеко, можешь быть уверен. Эти двое и те, что с ними, напугают воров до смерти
всю дорогу до города. Я чувствую, как шевелятся мои волосы!"

Жак вскоре вернулся с измученными жаждой наёмниками Бента, и после
некоторых переговоров и обещания дать им лошадей индейцы приняли его
предложение. Они немного колебались, пока он не дал каждому из них
по глотку своего нового виски, которое, казалось, разжигало уже
пылающий огонь. Сделка была заключена, он приказал их накормить
и позволить им спать на самом мягком клочке земли, который они смогли найти
вокруг ранчо.




ГЛАВА XVIII

САНТА-ФЕ


После раннего завтрака _atejo_ из девятнадцати мулов , помимо
_Муле;ра_, или вьючный мул, был выведен с пастбища, и на его спину
накинули _апаре;хос_, кожаные мешки, набитые сеном, и туго затянули их
широкими ремнями из плетёной морской травы, которые были затянуты так
жестоко, что, казалось, вот-вот разрежут животных пополам. Эта жестокость
была необходима и спасала их от ещё большей жестокости, удерживая
мешки от соскальзывания и натирая кожу до костей. Стоная от
тугости ремней, они стояли, дрожа, пока огромные крюки
устанавливались на место, а нагрудные ремни затягивались. Затем _carga_
На них были установлены ящики с виски, по одному с каждой стороны, крепко привязанные сыромятными верёвками; ящики с мукой, по почти 150 фунтов в каждом. Теперь, когда мулы согрелись, а сено в _апарехос_ было уложено плотнее, они могли идти дольше и нести тяжёлое бремя с большей лёгкостью, чем если бы подпруги были ослаблены. Сбивание и
придание формы _апарехо_ настолько ослабляли подпругу и канаты, что часто
приходилось останавливаться и подтягивать их после того, как миля или около
того была пройдена.

_Атехо_ отвечал за главного слугу, пятерых _аррьеро_, или погонщиков мулов, и повара, или _мадре_, который обычно шёл впереди и вёл за собой мула с колокольчиком. Все мужчины ехали верхом на хорошо обученных лошадях, и и люди, и лошади с ранчо Тёрли были ухоженными, сытыми и довольными, потому что
хозяин был известен во всей долине и за её пределами своей добротой, честностью и щедростью, и ему платили тем же, потому что его работники были верны, преданны и отважны, отстаивая его права и защищая его собственность. Но однажды пришло время
Пройдут годы, и о его выдающихся качествах забудут, а он
погибнет от рук жителей долины.

 Быстро и ловко погрузив _атехо_ на мулов, две пары кровожадных на вид индейских охранников разделились на передовой и тыловой караулы,
а _мадре_ повёл мула с колокольчиком вниз по склону и вверх по тропе, ведущей
через невысокий горный хребет к Фердинанду де Таосу, а ворчащие мулы
следовали за ним гуськом.

Тропа петляла вокруг ущелий и валунов, среди сосен, кедров и
карликовых дубов, а также среди зарослей можжевельника с его маленькими,
похожие на виноград плоды, и пересекли множество небольших ручьёв,
сбегающих с гор в сезон дождей. Таос, как его неправильно называли,
находился в двенадцати милях от нас у подножия другой стороны хребта, и мы
добрались до него вскоре после полудня, не останавливаясь по пути.
караванам не разрешалось останавливаться в _атехо_, а мулам — даже на мгновение в пути, потому что, если бы им позволили немного отдохнуть, они бы сразу легли, а пытаясь подняться под тяжестью груза, скорее всего, растянули бы поясницу.
так сильно, что они навсегда утратили пригодность для работы. Чтобы снять и заменить
рюкзаки, потребовалось бы слишком много времени. Из-за постоянных переездов
дневное путешествие редко превышало пять-шесть часов и не превышало
двенадцать-пятнадцать миль.

 По прибытии в Таос рюкзаки снимали и накрывали _апарехос_,
каждую стопку держали отдельно. Оказалось, что если пасти мула с колокольчиком без
верёвки или недоуздка, то животные не будут его покидать, и при обычных обстоятельствах их можно будет найти рядом с лагерем и всех вместе.

В Таосе, жалкой деревушке из необожжённого кирпича и крупнейшем городе долины,
проживало несколько американских и канадских охотников, женившихся на
мексиканских или индейских женщинах; бедных и невежественных мексиканцах всех сословий, кроме
чистокровных испанцев, и индейцах всех сословий, кроме, пожалуй,
чистокровных индейцев. Индейцы смешанной расы были более храбрыми из них двоих,
так как происходили от таоса, племени, до сих пор населяющего
близлежащий пуэбло, воинственные наклонности которого почти
полностью проявлялись в оборонительных войнах за сохранение своих огромных
Пирамидальные пуэбло-близнецы, расположенные по обеим сторонам небольшого чистого ручья.
В прежние времена мародёрствующие банды ютов и время от времени
военные отряды шайеннов или арапахо дорого заплатили за то, чтобы
понять, что пуэбло-де-Таос — это орешек, который им не по зубам, и из этих
экспедиций в богатую и плодородную долину мало кто вернулся.

Это был хороший шанс проверить, насколько хорошо они замаскировались, потому что
трое пожилых жителей равнин были хорошо известны некоторым американцам и
канадцам в деревне, так как часто ездили в горы
с несколькими из них. Итак, после трапезы, состоявшей из _фрихолес_, _атоле_ и вяленого мяса, которое было большой роскошью для мексиканцев из низших слоёв общества, Хэнк и двое его товарищей-арапахо покинули маленький лагерь и с любопытством бродили по улицам, к неудовольствию встревоженных горожан, чьи предположения были не самыми приятными.
Серан Сент-Врейн, приехавший в город с визитом, прошёл мимо них, но
не узнал людей, которых видел целыми днями на своей торговой фактории
на Южной Платте. Саймондс, охотник из форта Бента, прошёл в
они были рядом с Хэнком и не знали его; и все же эти двое провели сезон
вместе в Миддл-парке, расположенном сразу за горным хребтом к западу
от Лонгс-Пика.

Продолжив свой путь на следующее утро, они разбили лагерь в открытой долине
на ночь, а на следующий день пересекли горный хребет. Следующей
деревней был Эль-Эмбудо, жалкое скопление глинобитных хижин в конце
убогой тропы. Пуэбло-де-Сан-Хуан и убогая,
нищая деревушка Ла-Канада последовали за ними. Повсюду они
встречали ненависть и плохо скрываемый страх перед техасцами,
бродившими за пределами
Канадцы. Затем они добрались до Пуэбло-де-Охуки и здесь нашли удобное
место для ночлега для себя и своих животных в маленькой долине.
 От Пуэбло тропа шла через ущелье по другой горе,
и они разбили лагерь на полпути вниз по её юго-восточному склону, а внизу
расстилался Санта-Фе.

Утром они спустились по пологому склону, индейцы-проводники
тайком осматривали свои винтовки, а вечером они вошли в
совокупность глинобитных домов, известных под названием Сан-Франциско-де-ла
Санта-Фе, население которого, по слухам, составляло около трёх тысяч человек
быть самым бедным в материальном плане во всей провинции Нью-Мексико;
и, судя по количеству открыто работающих игорных домов, магазинов, торгующих ромом,
и тому подобному, город, возможно, заслужил репутацию самого бедного в моральном и духовном плане.

Раскинувшийся у подножия горы, с глинобитными одноэтажными домами, казармами, тюрьмами и даже «дворцом» губернатора, построенным из глины, почти без единого стекла во всём городе, с узкими улочками, заваленными мусором и отбросами, с более чем двумя третями
его население босоногое и неопрятное, смесь испанцев и
Индейцы на протяжении многих поколений, казалось, были
единственным народом, который умел выживать, сочетая в себе худшие
черты своей натуры. Повсюду были жалкие, голодные собаки,
нищие, грязные и в большинстве случаев отвратительно больные, с
протянутыми за подаянием руками, готовые как проклинать скупых, так
и благословлять щедрых, но и те, и другие были бесполезны.
Надменные солдаты без обуви, офицеры в блестящих, невзрачных
мундирах и потускневшей позолоте, с огромными
мечи и массивные шпоры, чтобы заставить необученную толпу рядовых трусливо отступить или оставить их на растерзание врагам-индейцам, чьи копья и луки превосходили по точности и качеству изготовления древние мушкеты, которым часто не хватало необходимых деталей. Считается, что он был основан на руинах пуэбло, который процветал за несколько столетий до появления более позднего «города» и, без сомнения, превосходил его во всём, кроме бесстыдной безнравственности. Там, под горой Сант-Фе и чистым, почти безоблачным голубым небом, вдоль небольшого горного ручья с таким же названием
Итак, перед нами Санта-Фе, столица департамента Нью-Мексико и
дом её тщеславного, напыщенного, красивого и жестокого губернатора;
Санта-Фе, величайшая стеклянная драгоценность в оловянной короне; Санта-Фе,
таможенные ворота и разочаровывающий конец долгого, трудного пути.

По ещё более грязным улицам нищих окраин города
пробирался маленький _атехо_, споря за право проезда на
узких, переполненных людьми улочках с продавцами _хойи_ (кукурузной шелухи) и
огромными ослиными повозками, гружёными сосновыми и кедровыми брёвнами, собранными в окрестностях
гора; мимо площади, где стояли глинобитные лачуги солдат; мимо
глинобитной церкви, высокий шпиль которой, казалось, все время уходил вдаль от
запахи внизу; мимо вонючих свинарников, грубых загонов для мулов с их
покрытыми шрамами и изуродованными существами, загонов для овец и групп заядлых
петушиные бои; мимо открытых дверей, через которые виднелись женщины-полукровки,
одетые в простую одежду, свисающую с плеч
готовила фриколеса_ или жидкий, водянистый _атоле_ и крутилась вокруг
плоских камней, которые служили печами; мимо них и того хуже пробирались
_Атехо_, хитрые мулы, ржущие от радости, что тяжёлое путешествие почти
закончилось. Угрюмые индейцы, извиняющиеся мексиканцы, хвастливые и слишком часто
пьяные солдаты уступали им дорогу, а свора спорящих, поджимающих хвосты
собак следовала за ними на расстоянии, всегда настороже, всегда готовая развернуться
и убежать.

Дойдя до _Пласа-Публика_, на которой не было ни травинки, ни одинокого дерева, а земля была такой неровной, разбитой и покрытой мусором, что казалось, будто она страдает от последней стадии какой-то земной чесотки, они добрались до деловой части города, где почти
Все магазины принадлежали иностранцам. Вокруг этой общественной площади располагались
архитектурные шедевры города. Там был губернаторский дворец с глинобитными стенами и
расширенной крышей, опирающейся на грубые сосновые колонны, образующие
большое крыльцо; таможня с жадными, берущими взятки чиновниками;
глинобитные казармы, соединённые с ужасным и внушающим страх
тюрьмой, заключённые которой теряли надежду, переступая её порог;
глинобитная ратуша, военная часовня, быстро разрушающаяся, и
несколько жилых домов.
_Атехо_ немного прибавил в росте, когда обоз пересекал эту площадь, потому что
индейские стражники выделялись своим ростом, шириной плеч и
отличным оружием. В те дни чужаки привлекали к себе больше внимания,
поскольку над поселениями вдоль Пекоса и Рио-Гранде нависла угроза со
стороны техасцев. Женщины-пеоны и индианки-скво смотрели на четверку с явным одобрением, и когда они вышли с площади и снова погрузились в бедный квартал, до их ушей донеслись комплименты и приглашения. Отчаявшиеся _мозос_, или
Плохо оплачиваемые слуги, большинство из которых фактически находились в рабстве из-за долгов, которые они никогда не могли выплатить из-за системы учёта, применявшейся против них, завидовали этим четырём и мечтали о свободе.

 Из четырёх индейцев высокий, крепкий делавар, который, чтобы не привлекать к себе внимания, наклонился вперёд, и его лицо было самым грязным в _атехо_, внезапно выпрямился, а затем заставил себя расслабиться и снова лениво ссутулиться.
Грохот импортного «Дирборна», за которым нужно было постоянно следить, чтобы не сняли и не украли его металлические детали,
Когда экипаж, запряжённый двумя хорошими лошадьми, подпрыгивая на кочках,
покатился к ним по улице, заполненной людьми, Джозеф Купер из Сент-Луиса, штат
Миссури, сидел рядом со своей племянницей, которая с удивлением и
неодобрением оглядывалась по сторонам. Её милое личико, покрытое здоровым
загаром, выглядело ещё привлекательнее, но портило его выражение
беспокойства, которое она так явно испытывала. Она казалась грустной и задумчивой, но иногда её мысли улетали
далеко-далеко, и она улыбалась так мягко, так нежно, что
исчезало выражение беспокойства и на мгновение появлялась
сияющая улыбка.

Её взгляд скользнул по маленькому каравану и его отважным охранникам,
небрежно миновал изгибающийся Делавэр, а затем вернулся, чтобы задержаться на нём,
пока можно было сосчитать до пяти. Затем он и _атехо_ скрылись из виду,
и она снова посмотрела вперёд, ничего не видя, потому что её память
пронеслась по дороге для повозок и растворилась в ужасной ночной буре.
Услышав ее вздох, дядя Джо искоса взглянул на нее и покрепче затянулся
своей мерзкой местной сигарой, мысленно проклиная тот день, когда она уехала из Сент-Луиса
.

- Груз пшеничного виски с ранчо, я полагаю, - сказал он и вытащил
Он резко натянул поводья, чтобы не наехать на загипнотизированную толпу петушиных бойцов. «Как твоя лапа может круглый год жить в этом клоповнике, для меня загадка. Я бы лучше оказался в тюрьме Сент-Луиса. Сигарету?» — ухмыльнулся он, выхватив сигару изо рта и глядя на неё с трепещущим отвращением. Он яростно отбросил её. — Чёрт!

Клубок рук и ног выкатился из лавки с ромом и беспомощно барахтался
в пыли на улице, а из-за толпы в дверях на них ухмылялись пьяные лица. Из-за угла выглянул шелудивый нищий.
из здания и протянул умоляющую руку, которую водитель презрительно отверг, сжав кулак в море
испанских проклятий.

Когда обоз добрался до места назначения, две пары охранников,
сжимая в руках «письма» от Тёрли, поспешно удалились, чтобы получить
плату, и вскоре после этого, без ружей, бродили вокруг, глазея и любопытствуя. В руках у каждого из них был
кувшин с виски, притягивавший к себе все взгляды. Площадь Пласа-Публика,
по-видимому, очаровывала их, потому что они проводили там большую часть времени, а когда они
Проходя мимо караульного помещения в _palacio_, они великодушно ответили на шутливые подначки караульного, сменившегося с дежурства, и пошли дальше с опустевшими кувшинами. Здесь, как и везде, они чувствовали плохо скрываемое беспокойство и прятали улыбки; где-то к северу от Техаса техасцы ехали с местью в сердце и верной смертью в своих ружьях. Никто не знал, насколько близко они могут быть и в какой момент ворвутся в город со своим смертоносным оружием. Но страх был в основном
поверхностным, для этих людей, переживших набеги апачей и команчей
год за годом кормились страхом из материнских грудей.

Наконец, испугавшись внимания, которое они привлекали, странные
индейцы покинули площадь и укрылись у мулов в _атехо_,
где и оставались до наступления темноты. Когда они проходили мимо,
группы взволнованных женщин или ссорящихся детей возобновляли
игры на улицах, и всё снова становилось спокойно.

Азартные игры здесь не были чем-то запрещённым, не были преступлением, которым можно было наслаждаться
втайне, а были легализованным и процветающим институтом. Здесь даже
был публичный игорный дом, где играли гражданские служащие, торговцы,
путешественники и священнослужители жадно собирались вокруг столов для игры в «монте» и
играли с лихорадочным азартом, на мгновение забывая о других
своих увлечениях. Губернатор и его жена регулярно удостаивали храм
удачи своим присутствием и устраивали неформальные застолья за
столами, превращая это место в Мекку для тех, кто искал
благосклонности, и в золотую сокровищницу для «дома». В то время,
сразу после прибытия двух больших караванов и сбора такого
количества пошлин, часть из которых прилипала к каждому, кто
их брал, в переполненном зале шла оживлённая игра.

Празднества, сопровождавшие прибытие обозов, ещё не закончились, и фанданго по ночам служили отдушиной для веселья.
 Огромные неуклюжие _кареты_ с колёсами, вырезанными из цельных стволов деревьев, и без единого кусочка драгоценного железа, с грохотом и скрипом катились по тёмным улицам, заполненным неряшливыми кавалерами и ослепительными женщинами, чьи платья, казалось, были созданы для того, чтобы искушать даже святых. _Ребоса_ или кружевная _мантилья_ на полной, округлой,
темной и атласной груди; веера, которыми умело орудуют, чтобы
и отталкивать жертв огромными тлеющими глазами из обсидиана, которые в один миг таяли, а в следующий — пылали, — таков был волшебный круг часов. Теперь уродливые черты нищего города были скрыты от посторонних глаз, а манящая мягкость и таинственность древнего испанского города заставляли забыть о почти незабываемом. Жизнь и Смерть танцевали рука об руку; Любовь и Ненависть кланялись и делали реверансы, а безумные зелёные огоньки Ревности мерцали или вспыхивали; в то время как бедность и отвратительные трагедии дня уступали место трепетной Романтике в пушистой ночи. Скрипки
и гитары ласкали тьму пульсирующими звуками, перехватывая
дыхание, щекоча нервы и превращая вялую плоть в пульсирующий экстаз.

К фанданго присоединился цветок из далёкого франко-американского мегаполиса,
странно вялый; и здесь она почувствовала, как её кровь медленно превращается в вино, а
каждый нерв становится струной арфы, играющей печальную музыку для её души.

Неудивительно, что Армихо потерял дар речи при виде такой женщины, как
она, и забыл продолжить расспросы о четверых, которые где-то отстали от обоза. Неудивительно, что он не обратил внимания на людей в
присутствие этого экзотического цветка еще не разворачивала, в чьих жилах
Французский крови матери летели с Саксонской отца, и
играли странные и удивительные шалости в тонкие черты лица, живые глаза,
и скрытые whimsicalities сейчас начинают выглядывать наружу.

Грубая чувственность лице губернатора открыл ему свои мысли
все комнаты; глаза его никогда не было известно о необходимости замаскировать Ширнесс из
их алчным азартом, и в такой момент не мог лукавить. Что
такой человек, как он, на его месте и при его власти, с его характером, посмотрел бы
дважды взглянуть на ленивого грязного индейца, заглядывающего в открытую дверь, или знать, что зверь-убийца разрывает свои моральные оковы в кипящей душе Делавэра? Не отрывая горящего взгляда от женщины, стоящей перед ним, губернатор по привычке бросил через дверь медную монету, подавая нищему милостыню, чтобы тот принёс ему удачу с небес для осуществления его адских планов. Он не знал, что его презрительный подарок
поджег порох, и не видел яростной схватки между делаваром и
тремя другими индейцами. Охранник насмешливо наблюдал за их дракой
трое на одного из-за одного-единственного медного слитка: кто бы мог подумать, что
они сражались из-за полого стального слитка, заряженного свинцовой смертью? Кто бы мог предвидеть отчаяние в той яростной схватке,
где человек-зверь сражался как дьявол со своими ближайшими друзьями? Четверо сражавшихся пошатнулись и, спотыкаясь, вышли из дома, унося с собой огненную бурю,
и растворились в напевающей ночи. Эта открытая дверь едва не стала настоящей
открытой дверью!

В комнате в глазах женщины померк огонёк,
причудливость сменилась внезапной паникой при виде звериного взгляда
Лицо губернатора; из музыки, которую наигрывали, исчезла раскачивающаяся мелодия, из танца — ритм. Праздничная комната вмиг превратилась в клоаку, улыбающиеся лица — в насмешливые маски, а тёмная тень стервятника опустилась, словно удушающий газ. Словно вспышка, стена исчезла, и перед ними предстала длинная, чистая тропа, ведущая из Вчера в Завтра; спокойные поляны и ручьи с блестящим песком, продуваемые ветрами прерии и ясное голубое небо; зелёные поляны и километры цветов — и высокий смуглый юноша с улыбающимся лицом, который благоговейно смотрел на неё нежными глазами. Она подошла к нему.
Она выпрямилась, и белые полосы пересекли её румяные щёки, словно взмахнувшая рапира, и, холодно поклонившись напыщенному губернатору, она застыла в напряжённой позе и с полминуты смотрела в его изумлённые глаза, пока они не опустились. Намеренно и с невыразимым презрением и отвращением она отвернулась от него к отцу и дяде, которые тут же нарушили нелепые правила приличия, показав ему свои широкие спины и сразу же уйдя. В комнате воцарилась тишина, когда они направились к двери, но никто не остановил
их, потому что на их лицах сиял знак Смерти.

Армихо, все еще глядя им вслед, махнул рукой, и трое мужчин выскользнули через другую дверь, чтобы последовать за ними и узнать, какое убежище выберет этот цветок. Когда он развернулся и рявкнул что-то непристойное, скрипачи и гитаристы, спотыкаясь, заиграли, и танец возобновился в рваном ритме, как у вышедшего из строя автомата.

По тёмной улице с грохотом катился «Дирборн», опасно раскачиваясь,
топот бегущих лошадей наполнял узкую улочку шумом.
За ним на полной скорости бежали босоногие солдаты, а затем
Из кромешной тьмы коридора вырвалась людская лавина. «Дирборн» покачнулся и свернул за угол; солдаты нащупывали дорогу, как ослепшие, полуобезумевшие пловцы, и по мере того, как проходили тайные мгновения, они поднимались на ноги и снова шатались, рассказывая сбивчивые истории о крадущихся чудовищах и непрерывно крестясь. Примерно в то время, когда напуганные
солдаты добрались до дома, из которого вышли, четверо индейцев
прокрались вдоль глинобитной стены и постучали по обитым
досками тяжёлым дверям склада. Хорошо смазанные петли не скрипнули
когда она медленно открылась, остановилась и быстро закрылась, оставив тёмный и вонючий двор пустым.




Глава XIX

Свидание


Енох Бёрдсолл в изумлении уставился на четверых, которых он впустил, несмотря на то, что помнил имена, которые они прошептали в щель приоткрытой двери. Свет единственной свечи превращал их отвратительно раскрашенные лица в горгулий. Алонзо Уэбб смотрел вдоль ствола
новомодного «Кольта», его глаза превратились в две точки,
он почти не дышал.

Низкий гортанный смех Хэнка наполнил полутемное здание, и он хлопнул Тома по плечу
по плечу. "Разве я не говорил, что могу устроить нас так, чтобы наши собственные матери
не узнали бы нас?" требовательно спросил он.

"Да поможет нам Бог!" - сказал Енох в безнадежно неадекватные акценты, как он нащупал
за ним на своей любимой бочке. Он уселся с большим
обсуждение. «Когда человек Терли Олбрайта привёз ваши винтовки в тюке с сеном, я понял, что мы скоро вас увидим, и он прямо сказал нам, что четверо индейцев оставили их у него. Но чёрт возьми!»

Алонзо осторожно убрал кольт и поправил выражение лица, чтобы оно соответствовало изменившимся обстоятельствам. Затем он внезапно откинулся назад.
прижав ко рту охапку табачного листа, он крепко зажал рот рукой.
и хохотал до тех пор, пока не обмяк.

Зеб Хоутон уставился на него с оскорбленным достоинством, не зная, что именно
сказать, но решив что-нибудь сказать. Он почувствовал себя смущенным и
слегка раздраженным. "У каравана возникли проблемы после того, как мы его покинули?" спросил он.

"Проблемы?" переспросил Енох, мудрая усмешка озарила его лицо. «Некоторые из нас
в этом году заработали больше, чем когда-либо прежде. Как только мы
обнаружили, что в Колд-Спринг нас не встречает таможенник, благодаря этим
 техасцам, мы отправили несколько всадников вперёд от канадского
перевала, и
Вудсон продержал караван в лагере пару дней. Эти бездельники
_ранчеро_ почти весь год голодали, и они ухватились за
шанс заработать немного хорошего американского золота. Как-то ночью к нам заглянуло несколько гостей, и одна из повозок, в которой мы ехали, сбилась с пути и заблудилась в холмах. Он сказал что-то о том, что не хочет тратить столько времени и что можно срезать путь. Все были так рады, что оказались так близко к Сантеру
К тому времени мы уже привыкли к тому, что люди уезжают вперёд, и нас почти не
хватало. Те, кто скучал по нам, вскоре забыли об этом. Мы зарабатывали по пятьсот
долларов с повозки, не считая других сборов и денег на пропитание;
наши повозки ждут нас, когда мы вернёмся, а наши товары уже в пути.
с ранчо в _карретах_ и на вьючных мулах, под сеном, соломой и
дровами, и прочим хламом. Это те две оси Джо Купера, о которых он так беспокоился в Гроуве и на каждом ручье, который нам приходилось пересекать. Сейчас они пусты, но раньше были набиты первоклассной контрабандой
когда они добрались сюда. Вудсон закинул их под один из своих фургонов, которые проезжают
по обычной тропе, и привез их сюда. Над ТАР, Что
слева о'свои вещи".

"Вы парни посмотрели в зеркало ЮИТ?" требовали Алонсо, принимая
зеркало от стены. «Эй, Бойд, кем бы ты ни был, посмотри, как ты выглядишь».

Прохождение мимо зеркала и свечи вызвало всеобщее веселье, и комната была наполнена приглушённым смехом, пока в массивную дверь не постучали. Пламя свечи дрожало под коробкой, пока за дверью перешёптывались голоса, а затем раздался осторожный стук.
шарканье ног, пока коробку не убрали.

Любопытный взгляд Джо Купера превратился в пристальный, и у него отвисла челюсть. Оторвав
свой взгляд от лиц злодейской четверки, он воспользовался им, чтобы задать
ухмыляющемуся Еноху вопрос, который его губы были не в состоянии сформулировать.

Енох посмотрел на четверку. - Кто-нибудь из вас, кто знает, кто есть кто, пригласите своих
друзей к мистеру Куперу из Сент-Луиса, Миссури, - предложил он.

Хэнк подтолкнул Джима Огдена на шаг вперед. - Этот "Рапахо" - Джим Огден, о'Кей.
Форт Бента и Скалистые горы; этот другой — Зеб Хоутон, из
Покупка Луизианы, Мексики и Техаса; это Том Бойд, который надеется сохранить свои уши; и я... — из его уст вырвался звук натянутой тетивы.

Дядя Джо опустился на груду контрабандных одеял из Макино, сунул в рот сигару, закурил и сделал несколько затяжек, прежде чем швырнуть её на пол и раздавить ногой. Затем он пришёл в себя,
радостно пожал всем руки и начал разговор, который прервался
через несколько минут. Во время затишья Алонсо проницательно
посмотрел на весёлых индейцев и изложил свои мысли словами.

— Мальчики, всё, что у нас есть, — ваше, — медленно произнёс он. — Но
мне бы не хотелось, чтобы из-за меня и Эноха вы лишились жизни
и ушей. Мы все потеряли друзей в Индепенденсе и на тропе.
За твоими друзьями, Том, теперь будут следить, как за грешниками.
Том Бойд и его друзья вышли из фургона, чтобы пойти к Бенту, и
куча бездельников погналась за ними. Может, первая банда не
добралась до Бента, и, конечно, ни один из них не появился. Как бы плох ни был Армихо, он не дурак. Ради тебя
Ради собственного блага тебе лучше остаться с Армстронгом, пока ты не покинешь город. Теперь, когда
я тебя предупредил, мне плевать, что ты будешь делать; можешь оставаться здесь, пока твои кости не сгниют, — и ты это знаешь.

Том кивнул. «Ты прав, Алонзо. У меня только что появилась новая причина жить».
пока обратный караван не пройдет мимо Арканзаса. У Пейшенс Купер есть
_got_, чтобы смириться с этим; она не собирается проводить зиму, да, если я
родственники помогут - и если она останется, то и я останусь, с ушами или без ушей. Его
лицо напряглось, глаза сверкнули ненавистью сквозь краску и грязь.
— Сегодня вечером я был близок к тому, чтобы совершить убийство. И не моя вина, что я этого не сделал.

Хэнк похлопал его по плечу и повернулся к дяде Джо. — Мы все
смотрели на это фанданго, — объяснил он. «Это была большая потеря для пастуха, который крал овец на ранчо Чавеса и вырос, чтобы стать губернатором. Если бы не та девчонка, я бы никогда не схватил Бойда».

Дядя Джо покачал головой. «Из-за этого будут проблемы», — заявил он. «Мы ничего не могли сделать, но Армихо не успокоится, пока не отомстит за то, что мы отвернулись от него и ушли, как будто нас это не касается».
сделал. Разве вы видите й' она на него посмотрела? Д----D если это не стоило й'
поездка из Миссури, чтобы увидеть его! Нас, американцев, здесь не очень-то любят
и эти благословенные техасцы ушли, сделав все только хуже. Я бы хотел, чтобы мы
все катились к тому Перекрестку. Терпение возвращается. Я, во всяком случае,
докажу, что это так, вплоть до ручки!"

"Увези ее из города _сейчас_," — настаивал Том, ёрзая на ящике.
"Мы вчетвером отвезем ее к Бенту и встретимся с тобой на перекрестке."

— Если мы это сделаем, её отцу тоже придётся уйти, — ответил дядя Джо.
«И он упрям, как мул, этот Адам. Он говорит, что всё забудется, а
если мы устроим такую игру, это поднимет на уши весь город».

«Когда на кону её безопасность?» — резко спросил Том.

"Он говорит, что ей ничего не угрожает. Они с Армихо очень дружны». Адам — это тот человек, на которого американцы в этом городе полагаются, чтобы добиться справедливости. Я спорил с ним сегодня вечером и собираюсь продолжать спорить, но он непреклонен. Я знаю Адама.

Том выругался и поднялся на ноги. «И я знаю Армихо!» Я знаю его подлую историю как
отче наш, потому что приложил немало усилий, чтобы её изучить. Вся его карьера
Он построил свою жизнь на предательстве, краже овец, двойной игре и убийствах.
Он отнял у Чавеса тысячи овец — даже крал их и продавал обратно законному владельцу. Он продал одно небольшое стадо Чавесу более дюжины раз, а в начале украл его у него.
Затем он занялся _махинациями_ и сколотил состояние. Затем он стал начальником таможенного управления в этом городе, попался на некоторых своих уловках и был уволен. Губернатор Перес поставил на его место другого человека. Политическая ситуация в Мексике была на руку Армихо, и он поднял бунт.
возглавил заговор, собрал войско из примерно тысячи мексиканцев и индейцев
пуэбло в Ла-Канаде, и когда Перес выступил против него, войска Переса перешли на сторону Армихо, и старому губернатору пришлось бежать в этот
город, а оттуда — в горы. С ним отправились около двадцати его
близких друзей, но на следующий день их схватили, более
дюжины из них были казнены, а Перес был убит на
окраине этого города, и его тело протащили по улицам.
Армихо не проявлял себя открыто, и новый губернатор был одним из
активные лидеры восстания. Это не устраивало Армихо, который играл по-крупному, и он начал ещё одну революцию, прикрываясь
федерализмом, изгнал мятежного губернатора из города, позже застрелил его и, объявив себя губернатором, добился официального назначения федеральным правительством в Мехико и с тех пор бесконтрольно правил как тиран. Это так называемый друг Адама Купера. Это человек, которому он доверяет. Да поможет Бог Адаму, и да поможет Бог
Армихо, если он причинит вред Пейшенс Купер!

Его друзья кивнули, потому что знали, что он говорит правду, и дядя Джо
бездумно закурил еще одну сигару, прежде чем вспомнил о ее марке. - Адамс
последний цент потрачен здесь, - заметил он. - Он говорит, что не собирается
превращаться в нищего и спасаться бегством только потому, что его дурак
брат боится теней. Он говорит, что "зверь был пьян сегодня вечером" и
Он не знал, что делает.

Том беспомощно развел руками, а затем сжал их в кулаки. Он сделал несколько шагов по комнате и снова остановился. «Ладно, дядя Джо, он ее отец, и он руководствуется здравым смыслом. Я посторонний, и мне нечего сказать.
— Мальчики, — сказал он, глядя на своих трёх друзей-охотников, — у нас есть работа. Нам нужно следить за Пейшенс Купер каждую минуту, пока она не вернётся в
дом. Слишком многое поставлено на карту, чтобы мы встречались здесь, мы останемся у
Армстронгов. Енох, принеси наши ружья как можно скорее. Я хочу
еще один одноразовый пистолет в кожаном чехле, который будет висеть у меня под рубашкой,
под левой подмышкой. Слава Богу, что Терли устанавливает ретранслятор для нас в горах.
Держу пари, он нам очень понадобится. Он посмотрел на
Хэнка. - Держу пари, до того места восемьдесят миль, не так ли?

"Это тот путь, которым мы пришли", - ответил охотник. "Я знаю тропу прямее".
вдоль нее живет не так много людей. Это на двадцать миль короче,
но путешествовать труднее.

"Если есть кто-нибудь на ранчо Бента в Пургатуаре, мы могли бы купить тара"
"пересажать тара", - пробормотал Том. — Это даст нам свежих лошадей для последних девяноста миль до форта, но нам придётся пересечь дорогу для повозок, чтобы добраться туда.

 — Мы используем их для второго барана, — сказал Хэнк. «Я знаю лучший путь,
по старой тропе ютов, ведущей к заливу Салада, но нам придётся
«Лошади на ранчо Бента, если я смогу передать весточку Холту, Карсону или Биллу Бенту.
Нам лучше сразу же пойти и увидеться с Армстронгом; он может знать о
ком-то, кто едет по тропе через перевал Ратон. Он сделает для меня всё, что угодно».

«Задуй свечу», — сказал Том. «Дайте нам наши винтовки; в такое время ночи мы можем спокойно
нести их, пока все сидят по домам из-за техасцев. Если у вас будут новости для нас, Енох, и вы не сможете передать их
Армстронгу, поставьте коробку у двери».

«Её украдут», — ухмыльнулся Енох.

"Тогда придумай что-нибудь другое."

"Это тоже украдут."

"Что именно?"

"Все, что мы выставляем".

"Да поможет нам Бог!" - воскликнул дядя Джо. "Попробуй разбитую бутылку".

"Стакан?" Алонсо иронично рассмеялся. - Ничего хорошего. Если вы, родня, думаете о
чем-нибудь, что не будет украдено, я бы хотел это сохранить. Он задумался.
мгновение. — Эй! Если я испачкаю мукой локоть и вытрусь о дверь, у нас будут для вас новости. Не думаю, что они смогут это украсть, по крайней мере, не всё!

Енох кивнул. — Если будут новости, мы их получим. Это и есть встреча.
место, где жило большинство американцев. Они объединились в большую группу
и заставили Армихо пару раз изменить своё мнение. Однажды они
нас обвинили в заговоре против правительства, что было чёртовой ложью, и
войска-пугала были посланы против нас, но мы устроили такое
жестокое представление, что Армихо слез со своего высокого коня, и
ничего не вышло, кроме тяжёлых чувств. Это одна из причин, по которой, я думаю, Адам Купер не так сильно беспокоится о безопасности своей девушки. И, если смотреть на это с разумной точки зрения, я думаю, что он прав. Бойд, например, сильно бы забеспокоился, если бы _ей_ в палец попала заноза.

После того, как смех утих и они еще немного поговорили, все четверо
Мужчины выскользнули из здания и осторожно направились к
магазину и жилью Армстронга, где после шёпота, доносившегося из-за
тяжёлой двери, их впустил сонный хозяин и показал, где можно расстелить
одеяла. В тусклом свете свечи они увидели других мужчин, лежавших на
жёстком полу. Те пошевелились, немного поворчали и снова уснули.


Проснувшись на следующее утро, они узнали двух старых друзей
Форт Бента, торговец из Сент-Врейна и американский охотник и
охотник из племени пуэбло, живущего у слияния рек Арканзас и Кипящая
Спринг. Вскоре был съеден простой завтрак, и они обменялись сплетнями и
новостями, а затем Хэнк отвел в сторону охотника по имени Хэтчер, который
служил в форте Бента, и серьёзно поговорил с ним. Через несколько
секунд Хэнк повернулся, ободряюще посмотрел на Тома и улыбнулся.
Маленькое ранчо в Пургаторио обрабатывалось и улучшалось, и там
должны были быть люди и лошади, при условии, что юты
тем временем не спускали глаз с долины.

Весь день они оставались в доме, а с наступлением ночи выскользнули наружу.
один за другим, и побрели обратно в загон, где всё ещё оставались
мулы. Они потеряли свои винтовки, были угрюмы и молчаливы из-за
избытка выпивки и не обращали внимания на понимающие ухмылки
дружелюбных погонщиков. С тех пор они привлекали лишь мимолетные взгляды на
улицах, и никто не обращал внимания на этих угрюмых,
отупевших и промокших до нитки оборванцев в их грязных,
неприметных одеждах. А стражник в
_паласио_ давал им сигареты, завернутые в кукурузную шелуху,
чтобы они выполняли поручения, и развлекался, подшучивая над ними.

В казармах их принимали менее радушно. Дон Хесус и Робидо, оба подчинённые Салазара, едва терпели их, а сам Салазар выгонял их за дверь и грозился отрезать им уши, если поймает, что они слоняются по зданию. Они восприняли пинки как нечто само собой разумеющееся и с тех пор сторонились его. Он усмехался, думая о том, как они деградировали, превратившись из гордых и мстительных воинов свободных и воинственных племён в подобострастных попрошаек без хребта. Но даже он, когда возникала необходимость, пользовался
Он заставлял их носить для него воду и выполнять чёрную работу в глинобитной хижине, которую называл своим домом. Он повидал много таких, как они, и не обращал на них внимания.

  Он был таким же жестоким и беспощадным тираном, который гнал почти двести полуголодных и измождённых мужчин по этой ужасной тропе вниз по долине Рио-Гранде, и его солдаты испытывали перед ним смертельный ужас и покорно принимали такое обращение, которое у любой другой расы быстро привело бы к смерти. Он сыграл заметную роль в поимке и доставке техасских пленных и любил этим хвастаться
при каждом удобном случае, используя некоторые из этих инцидентов как угрозу для своих несчастных солдат. Том и его друзья были свидетелями сцен, от которых их кровь закипала сильнее, чем от унижений, которые они предпочитали терпеть, и иногда им стоило больших усилий не прикончить его на месте. В казармах он был рычащим львом, но во дворце, на глазах и в присутствии главного шакала, он напоминал им взбесившегося пса.




ГЛАВА XX

ТОМ ВОЗВРАЩАЕТСЯ


Шли дни в ожидании возвращения каравана
Миссури, Пейшенс ездила за границу то с дядей, то с отцом,
иногда в дирборне, но чаще верхом. Она исследовала руины старой церкви в Пекосе, где техасские заключённые провели ужасную ночь; убогие деревушки Сан-Мигель, через которые она проезжала по пути в Санта-Фе, и Антон-Чико, где она побывала; изучила жалкие овечьи ранчо, а другие поездки привели её в другие отдалённые районы; но больше всего ей понравилась тропа, ведущая в гору за Санта-Фе.
Почти невидимые вьючные мулы и их высокие повозки с вязанками хвороста, _ходжа_, сеном и другими товарами — это зрелище, от которого она никогда не уставала, хотя шрамы на мордах некоторых смирных животных иногда вызывали у неё слёзы. Мулы, получавшие выгоду от её щедрости, улыбались, когда видели её, и в знак приветствия касались своих чёлок.

 На горе было одно место, которое она особенно любила. Это была небольшая впадина, похожая на ущелье, которая, казалось, была намного зеленее, чем остальная часть склона, и всегда была влажной.
Деревья были выше и гуще покрыты листвой, и от них падала тень, которая в сочетании с прохладой влажного укромного уголка была очень приятной. Он находился недалеко от изрытой колеями, неровной и оживлённой дороги, которая огибала гору и проходила под ним. _Атехос_ и изредка попадавшиеся живописные _кабальеро_ на своих богато украшенных лошадях проезжали мимо неё, достаточно близко, чтобы их можно было хорошо рассмотреть, но достаточно далеко, чтобы скрыть разочаровывающие детали. Глиняные дома города у подножия длинного склона с их плоскими крышами на таком расстоянии выглядели гораздо лучше
и пробудил поток мыслей, который запретила бы близость. Это
также было идеальным местом для ланча, и она, дядя Джо или ее отец
сделали это поворотным моментом.

Ее ежедневные поездки дал ей уверенность, и смотрит сперва
вскоре ее сменили на взгляды праздного любопытства. Об Армихо она
больше ничего не видела и не слышала и почти не обращала на него внимания
а мексиканские офицеры, которых она встречала, вежливо отдавали честь или вообще игнорировали
ее. Её дядя всё ещё твердил, что Санта-Фе — неподходящее место для
неё, но, будучи уверенной, что она вернётся в Сент-Луис с
караванщик был слишком мудр, чтобы настаивать на своём. Он прилагал больше усилий, чтобы убедить брата продать товар, и он обратился к Вудсону, чтобы узнать, не возьмёт ли тот товар на себя. Адам Купер, казалось, подумывал о том, чтобы закрыть свой бизнес и вернуться в Миссури, но он не хотел жертвовать им, и дело зависло в воздухе, раскачиваясь то в одну, то в другую сторону. К тому времени Санта-Фе наскучил американскому торговцу, и он накопил достаточно средств, чтобы начать бизнес в Сент-Луисе или одном из приграничных городов, а его брат
Адам был уверен, что если бы товар можно было продать за разумную сумму,
то он присоединился бы к возвращающемуся каравану.

 Однажды ночью, примерно за неделю до того, как повозки были подготовлены к обратному пути,
дело было улажено в амбаре Уэбба и Бердсолла.  С юга доносились тревожные слухи о возможном закрытии портов департамента Нью-
Мексика, из-за опасностей, подстерегавших мексиканских торговцев на долгом пути,
из-за присутствия техасских рейдерских отрядов. Техасцы настроили мексиканцев против себя
Мексиканцы были настроены против американцев, которые, как они знали,
всецело поддерживали Республику Одинокой Звезды, и техасские набеги этим летом
воспринимались как предвестники более масштабных и решительных набегов в следующем году.

Когда Адам и Джо Купер присоединились к небольшой группе на складе в ту ночь, они встретили двух жителей Миссури, которые только что вернулись из
Чиуауа с обозом из одиннадцати повозок. Эти торговцы, нашедшие столь прибыльный бизнес на далёком южном рынке и заключившие соглашения с несколькими англичанами, пользовавшимися большим расположением федерального правительства,
Власти были готовы совершить ещё одну поездку, если бы смогли загрузить свои повозки по цене, которая сделала бы путешествие выгодным. Они были уверены, что в следующем году мексиканские порты будут закрыты для сухопутных перевозок, и стремились собрать всё, что можно, до наступления зимы, продать свои товары и вернуться по воде. Они также заявили, что между федеральным правительством и Соединёнными Штатами нарастает напряжённость, тщательно скрываемая в настоящее время, которая может привести к войне между двумя странами. Техас был
полно людей, которые настаивают на присоединении к Соединённым Штатам, и
их число быстро растёт; и когда республика Одинокой Звезды
станет штатом в Американской федерации, неизбежно начнётся война.
Некоторые в этом кругу были не согласны полностью или частично, но все признавали, что
с каждым днём Мексика становится всё более враждебной по отношению к американцам.

"Уолл, мы никого не заставляем разделять наше мнение, — сказал один из торговцев из Чиуауа. «Мы сами в это верим и хотим совершить ещё одну поездку на юг. Адам, мы слышали, что ты ещё не определился с решением.
«Оставайтесь ещё на одну зиму. Мы дадим вам возможность вывезти всё, что у вас есть, и то, что вы хотите, запереть, запасти и
заплатить?»

«То, что они обошлись нам здесь, в Санта-Фе», — быстро сказал дядя Джо, решив настоять на своём. «Мы только что привезли больше двух фургонов, и то, что у нас было на складе, поможет вам заполнить ваши фургоны.
Приходите завтра, осмотрите товары, и, если они вам подойдут, мы добавим двенадцать центов за фунт за перевозку по прериям и
продадим их вам. Разве не так, Адам? — резко спросил он
и так свирепо, что его брат почти сразу сдался. Видя, что
у них есть союзник в лице дяди Джо, торговцы подтолкнули дело и после
долгого, торгующегося обсуждения предложили дополнительные пять процентов от
покупной цены за быстрое принятие решения.

Дядя Джо тут же согласился и подтолкнул локтем своего брата, который неохотно согласился
при условии, что торговцы купят два больших фургона и
их упряжки. Они пообещали сделать это, если смогут найти достаточно дополнительных
товаров, чтобы заполнить их, и вскоре покинули склад, опасаясь, что их заметят
Они были в восторге. Они знали, где можно продать повозки с выгодой,
немного поторговавшись с их английским другом.

 Обрадованный результатом своих долгих споров, дядя Джо поспешил
в магазин Армстронга и рассказал новость Тому и трём его друзьям.

"Мы сможем избавиться от этих товаров за два дня," — ликовал он; "и'
Караван будет готов к отъезду через неделю. Никому ни слова, ребята. Мы постараемся тайком вывезти Адама и Пейшенс из города, чтобы Армихо
не хватился их, пока они не уйдут. Эти торговцы из Чиуауа не
потревожьте товар, прежде чем мы отправимся домой, потому что им нужно
раздобыть гораздо больше, чтобы заполнить свои повозки, а товар в магазине
в большей безопасности, чем под брезентом. Я бы хотел, чтобы следующая неделя уже прошла!

Желать, чтобы сделка осталась в секрете, и хранить её в секрете — это две
разные вещи. Торговцы из Чиуауа нашли больше покупателей, которые считали, что в Миссури им будет гораздо безопаснее, чем в Санта-Фе, и за три дня до отправления каравана из Миссури обоз, направлявшийся на юг, был загружен товарами. Существовали определённые таможенные правила
что касается товаров, идущих в Эль-Пасо и дальше, то нужно было получить и заполнить
определённые сложные и требовательные формы, преодолеть множество бюрократических
препон и пересечь множество границ. Дядя Джо и его брат обнаружили, что передача их товаров торговцам заняла больше времени, чем они ожидали, и были заняты в магазине несколько дней, оставив Пейшенс
наслаждаться коротким временем, оставшимся до её отъезда из столицы департамента Нью-Мексико.

Наконец настал день, когда караван, направлявшийся на восток, был почти готов к отправлению
В последнюю минуту возникли непредвиденные обстоятельства, из-за которых они задержались в лагере за городом до следующего утра. Они были заняты организацией и многочисленными личными делами и попросили Пейшенс остаться в городе. Дядя Джо и его брат не могли сопровождать Пейшенс в очередной поездке в горы, и они понимали, что она не станет этого делать; но она передумала и покинула город под присмотром и руководством мексиканского служащего её отца, которому они полностью доверяли. Она выехала на час раньше, чем обычно, и когда
Индеец из Делавэра пришёл в дом, чтобы попросить милостыню у щедрой сеньориты, и обнаружил, что здание открыто и пусто. Зная, что последнюю ночь придётся провести в лагере, и думая, что она ушла туда, как он понял, по плану, он не придал этому значения и вернулся на Пласа-Публика, чтобы поискать своих товарищей. Их нигде не было видно, и он пошёл в казармы, чтобы найти их там.

Дон Хесус важно прошествовал вдоль здания, заметил
неблагопристойного Делавэра и презрительно отмахнулся от него. «Прочь с глаз моих»
смотри, ты, пьяный попрошайка и сын попрошайки! Если я поймаю тебя здесь еще раз!
Я повешу тебя за большие пальцы! _вамус!_"

Делавар немного напрягся и, казалось, неохотно подчинился приказу
. "Я ищу своих друзей", - ответил он на гортанном полиглоте. "Я не причиняю
вреда".

Лицо дона Хесуса вспыхнуло, он выхватил меч и резко ударил плашмя по плечу индейца. «Но я ещё раз говорю тебе:
_вали отсюда_! _Быстро!_» Он быстро отступил назад и замахнулся мечом,
потому что увидел в глазах индейца предупреждающий огонёк.

Делавэр съежился, пробормотал что-то и попятился вдоль стены.
Дойдя до угла здания, он врезался в Робидо, который в этот момент повернулся. Нога второго офицера
не смогла продвинуться достаточно далеко, чтобы нанести удар всей ступнёй, но
удара хватило, чтобы индеец растянулся на земле. Когда он поднялся на
четвереньки, Робидо стоял над ним с мечом в руке, изрыгая угрозы и
проклятия. Индеец на мгновение замер,
взял себя в руки и отбежал на четвереньках на небольшое расстояние
и, вскочив на ноги, бросился за угол здания под весёлые и ликующие насмешки подхалимов-солдат. Он едва не столкнулся с огромной, скрипучей и неуклюжей _карретой_, которую вёл солдат в сопровождении отряда своих товарищей под личным командованием Салесара. Удар кнута обрушился на его плечи и прорезал одеяло и рубашку. Второй удар был коротким,
и прежде чем он успел нанести следующий, «Делавэр» нырнул в проход между двумя зданиями.

Офицер громко рассмеялся, кивнул хмурому водителю и снова почувствовал
полотно покрытия телеги: "город полон нечисти," он
усмехнулся. "Существует не так много разницы между техасцев и американцев, и
эти индейцы пьяный. Завтра мы избавимся от многих гринго
собак и займемся этими странными индейцами, когда разберемся с этим настоящим
делом. Но есть один гринго, который останется
с нами!" Он смеялся до тех пор, пока его не затрясло. — Сегодня _капитан_ Салес,
завтра — _полковник_, кто знает?

Он посмотрел на двух своих солдат, приземистых, сильных метисов, и
снова рассмеялся. — Хосе — сильный человек. Мануэль — сильный человек. Возможно,
завтра мы дадим каждому из них по два индейца и посмотрим, кто из них сможет
пороть дольше и жестче; но, - предупредил он, и его лицо стало жестким
и жестоко: "у человека, который сегодня испортил свою работу, завтра не будет ушей"
!

Делаварец, засунув правую руку за пазуху под грязным
одеялом, скорчился в дверном проеме и боролся изо всех сил
с охватившей его убийственной яростью. Слова офицера
Он достаточно хорошо расслышал, но в ярости не понял ни слова. Дикие, безумные
планы мести теснились в его голове, смешиваясь и путаясь
пока они не превратились в мысленный калейдоскоп, постоянно
отбрасываемый назад неистовыми попытками разума. Он лелеял мысль о
мести, милю за милей, день за днём, по прериям и пустыне; но последние
полмесяца он боролся с ней ради безопасности, которую его свобода могла
обеспечить любимой женщине.

Гротескная, неуклюжая повозка грохотала и подпрыгивала, стучала и скрипела
по улице, удаляясь всё дальше и дальше, а он всё ещё стоял на корточках в
дверном проёме. Звуки затихли, но он всё ещё оставался в укрытии
Ниша. Наконец его рука высунулась из-под одеяла и упала на бок, и несчастный индеец побрёл по улице в сторону _Пласа-Публика_. Снова взяв себя в руки, он доковылял до караульного помещения во _Паласио_ и прислонился к стене, чувствуя, как рубец на спине жжёт его изнутри, а глашатай Армихо вышел из главных дверей, затрубил в трубу и объявил о прибытии губернатора. Пешеходы
останавливались и кланялись, когда смуглый тиран подходил к своей лошади,
садился в седло и уезжал, а его маленький телохранитель гнался за ним.
Делавэр, чтобы скрыть выражение своего лица, поклонился ниже и дольше, чем кто-либо другой, а затем незаметно достал трубку с контрабандным кентуккийским табаком и сунул её сержанту охраны.

«Они ещё поймают тебя, северный вор», — предупредил сержант, грозя пальцем невозмутимому индейцу. — А когда они это сделают, ты повиснешь на
пальцах или лишишься ушей. — Он ухмыльнулся и сунул затычку в
карман, не выглядя напуганным тем, что станет соучастником. — Наш губернатор сегодня в приподнятом настроении, а у нашего капитана довольное лицо.
как полуденное солнце. Он просто дьявол с женщинами, этот Армихо и его соратники.
сеньоре на все наплевать. Счастливчик этот губернатор." Он рассмеялся и
затем с любопытством посмотрел на своего молчаливого спутника. - Откуда ты пришел?
и куда направляешься?

Делавар лениво махнул рукой в сторону Севера. "Se;or Bent. Я скоро вернусь
".

"Смотрите, чтобы вы не делали, или _calabozo_ поглотит вас в один
глоток. Я много слышал о _palacio_". Он серьезно покачал пальцем и
головой.

Делаварец слегка отстранился и огляделся. Натягивая одеяло.
Он повернулся и побрёл прочь, покинув площадь у первой
улицы, и прокрался извиняющейся походкой к Армстронгу, чтобы
дождаться там наступления темноты. Трое его друзей уже были там и
чистили свои пистолеты и винтовки, радуясь тому, что завтра они
снова отправятся в путь. Двое арапахо планировали сопровождать
караван до переправы через Арканзас, а там повернуть обратно к Бенту.
Форт, следуя по северной ветви тропы вдоль северного берега
реки.

"Лучше объединимся, Том," — предложил Джим Огден. "Ты, Хэнк и мы останемся"
в форте, пока не ударят морозы, а потом снарядимся и проведём зиму
в Мидл-Парке.

«Или мы можем поработать на Длинной Зелёной Реке и провести зиму в старом доме Хэнка», —
предложил Зеб Хоутон, потирая руки. «Там будет хорошая компания».
Браунз-Хоул; и, возможно, нас ждет схватка с вороватыми Воронами, если мы поднимемся вверх.
тем путем. Твой нос будет на окраине поселков Миссури. Я
знаю пару бобровых ручьев, которые еще не обработаны. Он проницательно взглянул
на молодого человека. "Это также страна хороших выдр и норок. Мы
построим хороший лагерь и навесы на дальнем конце поляны
самые дальние линии ловушек. На склонах этих маленьких холмов много
древесины для наших ловушек на куниц, а на вершинах ничего нет. Лиса
устраивает там засады, чтобы добыть много шкур. Я проезжал здесь два года
назад и с нетерпением жду возвращения. Он достаточно велик для корпуса вчетвером от нас.
"

"Тар денег в Бивер по доллару в plew", - комментирует Хэнк, наблюдая,
его напарник вышел из угла его глаз. "Войны времени, когда он стоит война
то, что я скажу; но в те дни воздух мимо - 'й' бобер, тоже миленькая
почти. Я помню одну весну, когда я получал по пять долларов за фунт бобра
от старого Виски Ларкина. Познакомился с ним в верховьях Платта. Он
заплатил мне тогда и потом, а потом мне пришлось собирать вещи и ехать в
Индепенденс. Но с другими шкурами всё по-другому, и мы вчетвером могли бы
хорошо провести зиму вместе.

"Меня так волнует ждать, пока шкурки не станут лучше, расположиться в
хорошем лагере с расставленными капканами, покурить хорошего тербейкера и поесть
хорошая еда, - сказал Огден, предаваясь воспоминаниям. «Потом наступают заморозки, выпадает снег, и холод
остаётся надолго. Мы натягиваем верёвки вдоль троп, расставляя
ловушки для зимней работы. Чёрт возьми! Что скажешь, Том?»

Том смотрел в пол, тщетно пытаясь найти способ угодить своим
друзьям и подчиниться зову, которому он не мог противиться. Для него
наступил брачный период, и вся его природа откликнулась на него с
силой, которой невозможно было противиться. С одной стороны, была
прежняя жизнь, старые друзья, которым он был так многим обязан;
зимний сезон с ними в хорошей меховой стране, в прекрасной компании и
за любимым делом;
с другой — тихий, нежный голос любви, зовущий его к единственной женщине
и к неизведанным тропам. Прошлое умерло, живя лишь в памяти;
будущее бурлило жизнью и было многообещающим. Он медленно вздохнул.
покачал головой и поднял влажные глаза, переводя взгляд с одного нетерпеливого
лица на другое.

"Я возвращаюсь в Миссури", - сказал он тихим голосом. "Это
вопрос, который я должен задать, когда вся опасность будет позади, и он будет задан честно.
родственникам. Если твой ответ "нет", я обещаю встретить тебя у Бента
или следовать за тобой. Сообщи мне, если уйдешь до того, как я вернусь. Но
траппинг на последнем издыхании, и деньги утекают из него, как
мех из шкуры весной; хотя меня это нисколько не будет волновать, если
Я должен был отвернуться от поселений. — Он прищурился, и его лицо посуровело. — Теперь я беспокоюсь о другом. Я здесь, в Санта-Фе, каждый день проезжаю мимо Армихо и Салесара, и мне приходится отвернуться от одной из главных причин, по которой я сюда приехал. На моей спине появилась новая рана,
которая жжёт меня изнутри, как живой огонь.
Это клятва, которую я дал в память о близком друге, которого избили,
морили голодом и убили, а теперь я лгунья, и мой дух превратился в воду! —
Он вскочил и заходил по маленькой комнате взад-вперёд, как пантера в клетке.

Хэнк откашлялся, и на его раскрашенное лицо было страшно смотреть. «Чёрт!»
— прорычал он, ёрзая на ящике. «Те, кто знает тебя, Том Бойд, знают, что ты не собака и не лжец! Нужен хороший человек, чтобы выдержать то, что у тебя есть, изо дня в день, чувствуя то, что чувствуешь ты, и не задыхаться от этого». Мы все принимали его оскорбления, глотали их целиком, без соли; вы же
не сказали бы, что мы все псы войны и лжецы, не так ли? Вот что я вам скажу.;
мы странно потерянным, вы и я ... полагаю, я снова С й'
Канадский себя ГИТ уши Фер вы? «Это не составит труда, и я не буду
давно не виделись. Думаешь, тогда тебе стало бы легче?

Зеб подался вперед на своем бочонке. - Это ты, Хэнк Маршалл! - воскликнул он.
с нетерпением. - Я с тобой! Он плюнул мне в лицо два дня назад, и я хочу его
ха-Ир. Хорошо для тебя, Оль бобра!"

В течение следующего часа спор разгорался всё сильнее, один против троих, и
Армстронгу пришлось дважды вмешаться и сделать им замечание. Именно Джим Огден
в конце концов перешёл на другую сторону и решил дело в пользу Тома.

"Эй! Мы чуть не подрались из-за собаки, которая не стоит и ругательства!" — воскликнул он. «Может, Том вернётся к Бенту до того, как наступит зима
в. Тогда мы сможем добраться до Грин-Ривер через этот город, останавливаясь
здесь на день, чтобы забрать уши Салесара. Тому не будет пользы, если мы, ребята, заберём
этого скунса. Если вы не заткнётесь, чёрт возьми, я пойду и заберу его прямо сейчас, и тогда ад разверзнется прежде, чем караван уедет. Неужели у вас нет мозгов, кровожадные индейцы?




ГЛАВА XXI

ПОХИЩЕНИЕ


Пейшенс и её мексиканский эскорт выехали из города по дороге к
Долина Таос, дорога, ведущая в гору мимо её любимого
убежища. Она не могла устоять перед прохладой утренних часов и
искушение ещё раз заглянуть в маленькую нишу в склоне горы. Несколько прощальных визитов, которые ей нужно было нанести, могли подождать до
вечера. Это были скорее обязанности, чем удовольствия, и чем короче они были, тем лучше. Она прошла мимо глинобитных домов солдат и вскоре покинула город. Время от времени на
убогой дороге она встречала дружелюбных погонщиков мулов, улыбалась им и
давала мелкие монетки мексиканским и индейским детям, игравшим перед
разбросанными вдоль дороги убогими лачугами. Еще до полудня она добралась
зашла в маленький закуток и распаковала ланч, который она захватила с собой. Разделив его
со своим скромным сопровождающим, который упрямо настаивал на том, чтобы отложить свою порцию в сторону
и поесть в одиночестве, она разложила свой обед под своим
любимым деревом и неторопливо наслаждалась им, наблюдая за проходящими мимо мулами
под ней, вдоль тропы. Этот последний вид на далекий город и горную тропу
очаровал ее, и время пролетело незаметно. Далеко
внизу, на дороге, если ее можно было так назвать, натыкался и скользил огромный
_карета_ под грязным брезентовым навесом, её водитель трудится
его упряжка из четырёх мулов. Четверо мулов изо всех сил тянули массивную повозку по неровной дороге, и она улыбнулась, подумав о том, сколько мулов потребовалось бы, чтобы тянуть тяжёлую повозку, если бы она была хорошо нагружена. Она попыталась представить себе это с караваном и громко рассмеялась над абсурдностью ситуации.

Пока она лениво наблюдала за _карретой_ и маленьким _атехо_ , проезжавшими мимо в направлении города, её внимание привлекла вспышка вдалеке на тропе, и она разглядела группу всадников, скакавших за офицером, чьи ножны тускло сверкали, покачиваясь и подпрыгивая.
Карета была уже на полпути вверх по склону и, казалось, вот-вот развалится от тряски, когда солдаты догнали её и обогнали. Когда отряд добрался до короткого участка тропы прямо под ней, он встретил атехо с дюжиной тяжело нагруженных мулов, и высокомерный офицер взмахнул мечом и приказал им сойти с тропы. Мулы неторопливы и никуда не спешат,
а ещё они по своей природе не хотят покидать знакомую и
сравнительно лёгкую тропу, чтобы карабкаться по камням под тяжестью вьюков.
Их хозяева пытались увести их в сторону, хотя для прохода войск было достаточно места, но маленькие животные были упрямы и не сходили с тропы.

Нетерпеливо подождав, наверное, целую минуту, чтобы его самолюбие было удовлетворено, офицер снова обнажил меч и властным тоном приказал расчистить тропу для его проезда. погонщики мулов старались изо всех сил, но этого было недостаточно для напыщенного капитана, и он пришпорил своего коня, наехав на животное, нагруженное хворостом. Груз покачнулся, а затем опрокинулся, заставив маленького ослика опуститься на колени, а затем перевернуться на бок.
Тугая подпруга сжимала его, как в тисках. Хозяин животного быстро шагнул
вперед с мрачным выражением лица. При первых же словах протеста
офицер ударил его по голове плашмя и разразился потоком проклятий и угроз. Мул-тягач пошатнулся,
отступил к огромному валуну и склонил голову, безвольно опустив руки. Офицер на мгновение задумался, презрительно рассмеялся и
поскакал дальше, а его разношёрстный отряд с деревянными лицами следовал за ним по пятам.

Когда солдаты скрылись из виду за поворотом тропы,
погонщик мулов наклонился вперёд, положив руку на нож, висевший у него на поясе, и злобно уставился на скалы на повороте, а затем поспешил помочь двум своим товарищам разгрузить повозку с хворостом и поднять мула. Маленькое животное не встало. Обе его передние ноги были сломаны из-за каменистой расщелины, в которую они попали. Несчастный индеец пуэбло быстро опустился на колени рядом с маленьким зверьком и провёл руками по его тонким ногам. Он печально покачал головой и погладил ослика по
боку. Внезапно вскочив на ноги с ножом в руке, он сделал два быстрых шага
шаги по тропе, но уступил его цепким и напуганным друзьям
и удрученно вернулся к страдающему животному. Мгновение
он постоял над ним, а затем, перехватив нож, наклонился
быстро закончится.

Терпение видели всю трагедию и ее глаза были полны
слезы. Как погонщик наклонившись вперед, она отвернулась, всхлипывая.
Хриплое бормотание ее проводника вернуло его к ее мыслям, и она
позвала его к себе.

«Санчес!» — воскликнула она, доставая из-за пазухи кошелёк. «Отнеси ему эти
деньги. Они купят ему ещё одного ослика».

Зубы мексиканца сверкнули, как жемчужины, и он энергично кивнул. Через мгновение он уже спускался по каменистому склону горы и вышел на тропу, когда шумная _каррета_ прогрохотала мимо ожидающего _атехо_. Ему не нужно было торопиться, потому что каждый мул воспользовался остановкой, чтобы отдохнуть, и лёг под грузом. Это была работа для
разгневанных погонщиков мулов, потому что каждое животное нужно было разгрузить,
поднять на ноги и снова погрузить.

Санчес съехал по последней скалистой стене, вскинул руки и показал
две золотые монеты, произнося яркую речь, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону.
интересно, погонщик мулов и повернулся, чтобы поклониться стройную фигуру, изложенных
против мрачной зеленью горы, укромный уголок. Вручая деньги,
он хлопнул индейца по плечу, быстро развернулся и вскарабкался обратно
как он пришел.

Индийский казалось кайфом в своей неожиданной удаче, глядя на
деньги в руке. Он взглянул на горную нишу, поднёс руку к своему виску, а затем быстро оттолкнул своих нетерпеливых, любопытных, толпившихся вокруг друзей. Они наперебой заговорили и на мгновение забыли о мулах, которых так старательно упаковывали.
когда они оглянулись, то увидели, что им придётся делать всё заново. Счастливый погонщик мулов снова поднял голову, медленно поднимая руку, чтобы повторить свою благодарность, и превратился в бронзовую статую. Он увидел, как оборванные солдаты схватили его благодетельницу и бросились на проводника. Санчес не был трусом и знал, что значит верность и чего она требует. Он сражался как дикий зверь, пока грохот пистолета в руках офицера не заставил его пошатнуться и отступить на подгибающихся ногах. Дойдя до края
ниши, он повалился назад, вытянув дрожащие руки, чтобы не разбиться
Он упал и покатился вниз по каменистому склону, пока не остановился у
приземистого дерева, на котором повис, как мешок с мукой.

Сила терпения, умноженная на ужас, не помогла ей, и вскоре,
связанную, с кляпом во рту и закутанную в одеяла, ее отнесли на тропу
и посадили в карету, которая, снова накрывшись брезентом, быстро покатилась
по ухабистой дороге. Когда он и его сопровождение
проходили мимо _атехо_, который теперь заново грузили, офицер огляделся,
пытаясь увидеть наглого погонщика мулов, но не смог его разглядеть.

Салезар остановил свою лошадь: "Где эта собака пуэбло?" он потребовал ответа.

"Он так напуган, что бежит всю дорогу домой", - ответил один из них.
погонщик мулов. "Он оставил нас делать за него его работу! Мы что, рабы, что ли?
Мы должны служить ему? Подождите, пока мы не увидим его, сеньор капитан! Просто подождите!" Он
посмотрел на своего спутника, который кисло кивнул. — Он всегда такой,
сэр капитан.

Салезар подробно расспросил их о том, что они видели, и выяснил, что они были так заняты проклятыми мулами, что у них не было времени ни на что другое.

"Смотри, чтобы ты говорил правду!" - пригрозил он. "В Санта-Фе пропала женщина-гринго.
мы разыскиваем ее. Ее друзья-гринго -
враги губернатора, и те, кто им помогает, тоже его враги.
Значит, вы не видели эту женщину?

"Чем больше гринго пропадет, тем громче мы будем петь. Мы не видели ее.
Сеньор капитан. Мы позаботимся о том, чтобы не увидеть её.

 — Значит, вы слышали выстрелы?

 — Если бы я их слышал, то это был бы напуганный Пабло, стреляющий в свою тень. Он такой, Пабло.

 — Прислушайтесь хорошенько! — предупредил Салезар, сверкнув глазами-бусинками. — Там двое.
Есть два вида людей, которые не разговаривают: мудрые и те, у кого нет языка! — Он сделал выразительный жест в сторону своего рта, сердито посмотрел на двух погонщиков мулов и, развернувшись, помчался вниз по тропе, чтобы догнать _каррету_, где он громко злорадствовал, чтобы его пленница могла услышать и понять, куда она направляется и зачем.

Двое пуэблос прислушивались, пока стук копыт не затих вдалеке,
а затем, как козы, вскарабкались по склону горы и добрались до укромного уголка,
куда Пабло перетащил тяжелораненого мексиканца.
Они быстро и молча перевязали его, прислушиваясь к его прерывистому, редкому бормотанию, и, как могли, переложили на одеяло, отнесли на тропу и несли по ней, пока не добрались до
индейской хижины, где оставили его на попечение скво. Вернувшись к
_атехо_, они должны были заново навьючить каждого мула, но работали лихорадочно, и вскоре всё было готово, и маленький караван двинулся дальше по тропе.
У подножия горы Пабло что-то сказал своим товарищам, свернул с тропы и вскоре скрылся из виду.

Тем временем карета, поездка в которой была пыткой как для её беспомощного пассажира, так и для него самого, добралась до города и с грохотом подъехала к дому Салесара, проехала по узкой улочке между домом и соседним зданием и остановилась во дворе без окон, окружённом высокими стенами. Трое солдат быстро занесли в дом завёрнутую в одеяло ношу, пока остальные слонялись у входа на подъездную дорожку, охраняя его от любопытных глаз. Через несколько мгновений вышел капитан
и, энергично потирая руки, отдал короткий приказ о боевой готовности
и поскакал в сторону _palacio_, уже воображая себя полковником. Это был великий день в жизни капитана Салесара, и он жаждал получить награду.

 Часовой у дверей _palacio_ отдал ему честь, сказал, что его ждут и что он срочно нужен, а затем вытянулся по стойке «смирно». Салесar погладил себя по подбородку, усмехнулся и важно вошёл в ворота. Десять минут спустя он вышел, шагая по воздуху и с нетерпением ожидая наступления темноты, когда его задание будет выполнено, а повышение обеспечено.

И пока капитан расхаживал взад-вперёд по своей комнате в казарме и
видел сны, честный, храбрый и преданный мексиканец боролся со смертью в
маленькой хижине на склоне горы, а индеец пуэбло, движимый странной и
неразберихой из гнева, благодарности, мести и жалости, медленно и
осторожно пробирался через лес к северу от города. Санчес в своей болтовне упомянул караван, имя гринго и острую необходимость в предупреждении. Имя Салесара пуэбло уже было хорошо знакомо, и
Салазар ненавидел их так, как не ненавидел ничего на свете. Глиняные хижины-пуэбло в долине Таос казались Салазару кроличьими норами, полными женщин,
предоставленными ему Провидением, чтобы его охота была удачной.




 ГЛАВА XXII

«ЛОС ТЕХАНОС!»


Лагерь возвращающегося каравана располагался на небольшом пастбище далеко за городом, и там кипела бурная деятельность. Его
состав отличался от состава двух других караванов, направлявшихся из
Миссури, поскольку он состоял из торговцев и путешественников из
первых двух караванов, двигавшихся на запад. Некоторые из
первых и вторых караванов
отправились в Эль-Пасо и Чиуауа, горстка отважных путешественников
решила попытать счастья на Тихоокеанском побережье, а остальные из первых двух караванов
решили остаться в столице Нью-Мексико. Хотя в двух караванах,
направлявшихся на запад, было много мексиканцев, теперь их число
было ничтожно малым. Но этот возвращающийся поезд был больше, чем два других, перевозил гораздо меньше грузов, большое количество денег и должен был провести большое стадо мулов через прерии для продажи в поселениях Миссури, что разожгло бы алчность индейцев по всей дороге.

Дядя Джо и его брат весь день были заняты своими делами,
решая кое-какие вопросы, связанные с их делами в Санта-Фе, и помогая
друзьям подготовиться к долгой поездке, и они не особо задумывались
о Пейшенс, которая, как они думали, прощалась с друзьями,
с которыми познакомилась в городе. День клонился к вечеру, а она и её сопровождающие так и не появились. Дяде Джо стало немного не по себе, и когда тени стали отбрасывать всё более длинные тени от повозок, он сел на лошадь и поехал обратно в Санта-Фе, чтобы найти её и присоединиться к ней. Уже почти стемнело, когда он вернулся.
он поскакал обратно в лагерь и стал искать своего брата, надеясь, что
Пейшенс добралась до фургонов, пока он искал её в
городе. Он знал, что она не заходила ни к кому из своих друзей и что
она, должно быть, в последний раз проехала по окрестностям города.
Оба мужчины были откровенно напуганы и поспешно обошли фургоны, а
затем отправились в город. К тому времени уже стемнело, и когда они проезжали мимо
последнего костра в лагере, в свете пламени показались четверо
зловещих индейцев, и дядя Джо сразу их узнал. Он быстро подъехал.

"Вы не видели Пейшенс?" - закричал он, в его голосе слышался страх. - Мы
нигде не можем ее найти!"

Индейцы жестом велели ему идти дальше и сами последовали за ним и его братом
. Отойдя на несколько десятков шагов от костра, они остановились и
посовещались, жадно перебирая пальцами замки своих тяжелых ружей. Пока они составляли план, индеец пуэбло, словно тень, проследовал по тропе к лагерю, подошёл к ним и выпалил свою отрывочную историю на смеси испанского и индейского языков.

"Салезар украл белую женщину в горах. Посадил её в _каррету_ и уехал
обратно в Санта-Фе. Скажи этим людям, что ее друзья узнают.
Салезар, сын свиньи, украл ее в горах." Он ворвался в
поток слов неразборчиво и открывать и закрывать его руки, как он
бредил.

Наконец, в ответ на их горячие, пристальные расспросы он рассказал все, что знал,
его ответы перемежались грубыми проклятиями Салезару, жалостью и
тревогой за ангела Сеньориту. Его слова несли на себе неоспоримый отпечаток
искренности, они совпадали с тем, чего опасалась встревоженная группа, и он был
связан по рукам и ногам золотыми монетами, которые ему всучили. После ещё одного
На совещании, которое теперь уже не было бессмысленным, был поспешно согласован план и тщательно продуманы все детали. Пуэбло получил задание и лошадь в пользование и, повторив, что он должен делать, умчался в темноту. Дядя Джо и его брат неохотно согласились на свои роли после того, как Том показал им, что они ничем не могут помочь, и вернулись в лагерь, где их горячие и усердные старания были встречены с благодарностью их ближайшими друзьями. Алонзо Уэбб и Энох Бёрдсолл
вскочили на лошадей, вывели четырёх лошадей из западной части лагеря и скрылись
Они скрылись в темноте; в нескольких сотнях ярдов от повозок они передали поводья четверым обезумевшим индейцам и последовали за ними в ночи, чтобы войти в Санта-Фе с юга. Неподалеку от них по тому же маршруту ехала мрачная и молчаливая кавалькада. В маленьком загоне, где остановились индейцы, они взяли лошадей, которых им одолжил Тёрли, пожали руки двум торговцам и выслушали, как лошадей каравана уводили в лагерь.

Армстронг ответил на стук в дверь и впустил делавэра .,
Он с изумлением выслушал краткое, напряжённое изложение фактов, решительно
поддержал планы Тома и с готовностью согласился на свою роль. Его собеседник
выскользнул из дома, дверь закрылась, и звуки шагов удаляющихся лошадей
стихли на улице. Через несколько мгновений Армстронг с ружьём в руках
выскользнул из дома и побежал на юг.

Капитан Салес, удобно устроившись в своём глинобитном доме, налил себе ещё
одну рюмку _агуардиенте_ и свернул ещё одну сигарету из кукурузной шелухи.
 Закурив её от свечи, он принялся расхаживать взад-вперёд по
маленькой комнате.  Крепкий напиток будоражил его воображение, и он
начал кланяться воображаемым персонам, отдавать приказы офицерам и
представился как полковник Салес. Из казарм на другой стороне
площади время от времени доносились взрывы смеха, но они
становились всё более редкими и тихими. Он услышал, как
часовой за дверью прислонил винтовку к стене, прежде чем развернуться
и уйти.

Часовой прошёлся по узкой подъездной дорожке и остановился у дальнего угла дома, чтобы с завистью взглянуть на казармы, где, как он знал, его друзья тайком играли в карты.
_Монте_, который начался ещё до того, как он заступил на дежурство, четверть часа назад. Он медленно повернулся, чтобы снова пойти по кругу, а затем внезапно вскинул руки, и мир вокруг него почернел. Его падающий пистолет был подхвачен, когда он выпал из его рук, и вскоре лежал рядом со своим связанным и с кляпом во рту хозяином в темноте у основания стены подъездной дорожки. Две
фигуры проскользнули во двор позади дома, и один из них, взяв винтовку своего
товарища, остановился у угла стены на подъездной дорожке. Другой проскользнул к двери, осторожно постучал.
защелку и открыл ее, одна рука спрятана под складками грязный
одеяло. Дверь бесшумно распахнулась, и на замке и злоумышленник бросил
быстрый взгляд по залу.

Капитан Салезар ухмыльнулся в треснувшее зеркало, висевшее на стене,
вытянулся по стойке смирно и отсалютовал отражению в стекле.

— Приказ полковника Салесара, сэр, — провозгласил он, а затем, уставившись неверящими глазами на призрак, выплывающий из зеркала, перекрестился, развернулся и почти одним движением обнажил меч.

 Делавэр съежился и потянул себя за прядь волос, свисавшую на лицо.
он опустил глаза и протянул сложенную бумагу, быстро приложив палец к губам.

"_От капитана после губернатора_," — прошептал он.  "_Срочно!_"

Гнев и подозрения капитана из-за столь бесцеремонного вторжения постепенно
утихли, но он не опустил меч. Делавэр скользнул вперед, крайняя
и страх, его глаза были прикованы к топорное лезвие, бумаги, протянул на
Длина вытянутой руки. - За капитана, - пробормотал он. "_Pronto!_"

- Ты, сын свиньи! - прорычал Салезар. - Ты подонок! Это у вас так принято
входить в дом офицера? Как вы прошли мимо часового? Десяток ударов плетью
Надраю вам обоим спины, чтобы вы научились манерам, а он — своему долгу. Передайте мне это
сообщение и отойдите в сторону, пока я не позову стражу!"

"_Perd;n, Capitan! Perd;n, perd;n!_" — взмолился делавар. "_Le
Губернатор_ — его руки метнулись вперёд, одна схватила капитана за запястье,
а другая неумолимо сомкнулась на жирном смуглом горле под подбородком. Когда хватка усилилась,
колено Делавэрца поднялось и врезалось в живот мексиканца. Меч с грохотом
ударился о стену, и двое мужчин упали, покатились и забились на полу.

"Где она такое?" тертый Индийском как он корчился и крутился сейчас
под и сейчас превыше всего. "Значит, где она, Ты, подонок?"

Они разбивались о хлипкий стол и опрокинул его, свечки, ликер
и все. Свеча погасла, вспыхнула борьба шла в
тьма.

- Где она, Салезар? Ты в руках _теканца_, ты, забирающий
уши! Где _ она _?

Салезар не был слабаком, и хотя настоящей храбрости у него было не больше, чем у крысы
, как крыса, он был загнан в угол и боролся за свою жизнь; но капитан
Салезар жил хорошо и лениво, что теперь демонстрировало его изнеженное тело
доказательства. Как он ни старался, он не мог вырваться из этих стальных тисков
больше чем на мгновение. Отчаянно сопротивляясь, он раз за разом разрывал их хватку, извиваясь, перекатываясь, царапаясь и кусаясь, но они так же часто смыкались снова. Его крики о помощи были сдавленными вздохами, и
сила, которую он проявил в начале борьбы, угасала.

 Стол был разбит вдребезги, и они катались по обломкам.
Салес при каждом удобном случае пускал в ход свои огромные шпоры, и одежда его противника
была изодрана в клочья и пропиталась кровью. Его пальцы
Он искал глаза своего врага и не находил их, но оставлял следы на
нарисованном лице. Они откатились к одной стене, а затем к другой; они снова врезались в дверь и в обломки
стола.

"Где она?" — задыхаясь, спросил делавар. "Скажи мне, Салезар, _где она_?"

Капитан отчаянно извивался и почти добрался до вершины, и ему показалось, что сопротивление ослабло. «Там она и останется!» — прохрипел он.
"Хозяйка _паласио_ — пока он не устанет от неё. Ты, проклятый техасский пёс!" Он ударил шпорой в бок врага, промахнулся, и шпора запуталась в лохмотьях.

Делавэр, ослеплённый яростью, ударил коленом в мягкий живот
и зарычал в ответ на стон боли. «Помнишь пленных? Под
Валенсией — Эрнест умер ночью. Ты отрезал ему уши — и бросил его
тело в канаву!» Он снова схватил его за горло, несмотря на
зубы и ногти, удары и шпоры. «МакАллистера застрелили, потому что он не мог ходить.
Ты украл его одежду, отрезал ему уши и бросил его тело на обочине
дороги на растерзание волкам! — Он почувствовал, как шпоры царапнули его ногу, и швырнул их через
тело мексиканца. — Голпина застрелили на другой стороне
«Мёртвое озеро. Ты забрал _его_ уши _тоже_!» Он тянул и дёргал, пока не
сумел перевернуть врага на другую ногу. «В «Мёртвом путешествии»
 Гриффина вырубили прикладом. _Его_ уши
тоже были отрезаны!" Скрестив ноги, он стиснул мощные бёдра, словно тисками,
сжимая своего врага. "Гейтс умер в повозке возле Эль-
Пасо от голода, болезни и страха. Ты забрал _его_ уши!"

— Как... я... получу... твою! — хрипло простонал Салес, снова промахнувшись со
шпорами. — Сеньорита будет счастлива... в объятиях Армихо. После этого...
солдаты... могут забрать её!

Делавэр ослабил хватку, подтянул ноги к животу капитана,
притягивая к себе жертву, и снова крепко обхватил мягкий живот.

"Твоя ложь застряла у тебя в горле, Салезар!" — выдохнул он. "И эти убийства взывают к небесам, но ты услышишь лишь эхо,
звенящее в аду — целую вечность. Вам позвонили й' рулон й' жить ... на что
пагубные марта; _Я_ меня-зовет' й' рулон й' _dead_! Имя оны поставляется
наконец-то! Есть много техасец дал бы его-шанс небес, чтобы изменить
места-с меня, теперь!" Он поднял голову в темноту. "О,
Эрнест, старина, я возвращаю тебе долг, _полностью_!

Шпоры бесполезно вонзались в плоть, потому что «Делавэр» был уже далеко за пределами досягаемости; ногти, царапавшие его лицо, становились всё слабее. Он снова перехватил ногу и сумел зажать одну из рук Салесара. Приподнявшись на бёдрах, он ослабил хватку на горле, схватил мексиканца за другую руку, просунул её под себя и упал на неё, а его обе руки, теперь свободные и готовые к действию, метнулись назад, под смуглый подбородок. Неумолимые большие пальцы вдавились внутрь.

Черноногому, стоявшему на страже в конце подъездной дорожки, показалось, что он слышал, как открылась и закрылась дверь
, но не было никаких сомнений в затрудненном дыхании
, которое со свистом доносилось из-за темной стены. Спотыкающиеся шаги замедлились и потащились за ним.
а потом делаварец налетел на него и на мгновение прижался к нему.

- Убирайся с лошадьми, Хэнк! - послышалась приглушенная команда.

"Там с Джимом и Зебом", - удивленно прошептал охотник. "Как ты умудрился
так промокнуть? Это кровь?"

- Подстегнул меня... Со мной все будет в порядке... Скоро я смогу дышать. Он... дрался как
... дьявол.

- Заткни ему уши? - нетерпеливо потребовал Черноногий.

- Тебе и так досталось достаточно ушей - уже. Пошли; _ она_ в этом'
_palacio_ - с _Armijo_!

"Это то, о чем мы думали, черт бы его побрал!" - прорычал Черноногий, показывая дорогу
.

В конюшне в задней части двора дряхлая собака, белая от времени, слабо лаяла, когда ей позволяло дыхание, в то время как в доме бушевала драка.
.........
....... Черноногий подумывал остановить хриплого
предупреждения, но у них не было достаточной силы, чтобы отвлечь его от дежурства.
Он выбрал меньшее из двух зол и остался начеку. Когда
два индейца крались со двора, старое животное разразилось криком.
Приступ лая, который изнурял его. Для тех, кто знал собаку капитана, её лай давно потерял всякий смысл, потому что, как говорили солдаты, она лаяла без причины. Они не знали, что животное день и ночь мечтало о днях своей молодости и силы и теперь, в преклонном возрасте, в своём воображении снова переживало волнующие события давних охот и сражений. Постепенно он восстановил силы после тщетных предупреждающих лаев и, тяжело дыша, принюхался к воздуху. Его действия
стали неистовыми, и дряхлая старая собака с трудом поднялась на ноги, покачиваясь
на своих слабых лапах, повернув седую морду в сторону дома хозяина. Запах тела, который он знал столько лет, изменился и внезапно исчез. Скуля и подвывая, собака принюхивалась к воздушным потокам, но тщетно: запаха больше не было. Затем, опустившись на задние лапы, она подняла серый нос к небу и излила свою печаль в одном долгом, дрожащем вое удивительной силы.

Спящая площадь ожила, суеверный ужас охватил казармы. Внезапно засияли огни, и дверь казармы медленно открылась.
Испуганные солдаты неохотно перекрестились. Дон Хесус и Робидо нерешительно подошли к двери и со страхом выглянули в ночь. Внезапно они закричали, вытащили свои старинные пистолеты и выстрелили в две неясные фигуры, торопливо крадущиеся вдоль стены дома напротив. Из темноты раздались быстрые ответные выстрелы. Сверкающий кинжал злобного пламени вонзился в ночь. Дон Хесус
развернулся на подгибающихся ногах и упал на бок на мостовую. Второй
всплеск искрящегося пламени разорвал темноту, и Робидо отшатнулся назад.
в руках его охваченных паникой солдат. Когда по городу прокатились тяжёлые
выстрелы, они показались сигналом, потому что на южной окраине
Санта-Фе один за другим раздались залпы. Несколько
отставших на почти опустевших улицах подняли страшный крик и
побежали к ближайшему укрытию. Крик подхватили и разнесли по всему городу; двери заперли на два засова, и солдаты в казармах, чувствуя себя в большей безопасности за толстыми глинобитными стенами, чем на открытом пространстве в темноте, лицом к лицу с таким врагом, захлопнули массивную дверь и отчаянно
возводили баррикады из всего, что можно было сдвинуть с места.

"_Лос Теханос!_" — разносились панические крики. "_Лос Теханос!_ Лос
Теханос!_"

Плач, предупреждающий о приближении чумы, не мог бы вызвать большего
ужаса. Исчезли хвастливые речи и насмешки; исчезла
вальяжная бравада лихих _кабальеро_, которые говорили, что сделают с любым техасским отрядом, осмелившимся бросить вызов защитникам Сан-Франциско-де-ла-Санта-Фе. Исчезла вера, пусть и не слишком искренняя, в древнюю _эскопету_ и ржавый мушкетон, теперь, когда
Вскоре представился случай испытать их в сравнении с дьявольским оружием
отважных техасских солдат, из тех, кто день за днём, день за днём
сражался с четырьмя тысячами мексиканских солдат у маленькой глинобитной
церкви, которая теперь прославится на все грядущие века. В панике
умы людей приходили в смятение от зловещих слов: Аламо и Сан-Хасинто. К злым
душам, терзаемым чувством вины, пришли жгучие воспоминания о том больном и
голодающем отряде техасцев, который шёл зимними днями и дрожал от холода
зимними ночами от Санта-Фе до столицы, преодолев две тысячи миль
страданий, и каждый шаг был пыткой. Техасские уши свисали с
куска ржавой проволоки, питая жестокое тщеславие смуглого тирана.

"_Лос Теханос! Лос Теханос! Лос Теханос!_"

В _паласио_ человеческая тварь отпрянула от запертой двери,
стоявшей между ним и отчаявшимся пленником, и его медоточивые речи
превратились в кислоту на лживом языке. Он больше не слышал размеренных шагов дворцовой стражи,
которая втайне ликовала, убегая и оставляя его беззащитным.

"_Лос Теханос! Лос Теханос! Лос Теханос!_"

Он бросился к двери, чтобы схватить оружие и бежать, и в этот момент
Из открытого, незащищённого портала на площадь выскочил покрытый кровью
Делавэр, эпический персонаж, сотканный из лохмотьев и ярости, человек,
доведённый до такого безумия, что все мысли об оружии, кроме того, что даёт
природа, покинули его горящий мозг. Позади него выскочил черноногий,
стремительный и смертоносный, как пантера, с пистолетом «Кольт» в
одной нетерпеливой, поднятой руке, а в другой — с холодным лезвием
острого ножа для снятия шкур. Позади них из фургона, брошенного на площади, донеслись
резкие выстрелы Хоукена и Кольта и боевой клич: "Помните об этом"
Аламо! Помните об Аламо! Техасцы на первый план!"

Когда Делавэр проскочил мимо открытой двери, он заметил какое-то движение,
вспышку выстрела, и его смех превратился в безумный крик, когда он
остановился, как кошка, и прыгнул в проём. Ещё одна вспышка,
ещё один рёв, и жгучая боль в плече подстегнула кровавую
 Немезиду, и он побежал ещё быстрее. Он отбил в сторону дрожащий меч, и почти
двести фунтов боевого, закалённого в горах тела метнулись за
ударяющим кулаком. Мчащийся на полной скорости «Армихо» врезался в стену и
упал, как мешок с зерном, когда пикирующий «Делавэр» развернулся, чтобы наброситься на него
на него. Когда он повернулся, где-то позади него, из-за
двери, в которую он только что вошел, раздался крик, полный отчаянной надежды, и
он торжествующе прокричал в ответ: В этом была его миссия; Армихо был второстепенной проблемой
. Губернатор, беспомощный перед ним, был забыт, и делавэрцы
вихрем влетели в дверь, снова и снова выкрикивая одно имя.
"Терпение! Терпение! _потенциал!_"

«Лос Теханос! Лос Теханос!» — доносилось с площади.

"_Лос Теханос! Лос Теханос!_" — дрожало отчаянное эхо по всему
содрогающемуся городу, а с юга доносился непрерывный грохот
Инопланетные винтовки, беззвучно стреляющие в воздух.

Перед ним черноногий методично колотил в дверь, делая несколько
быстрых шагов назад и ныряя вперёд. Делавэр снова закричал и добавил
силы, навалившись на дверь всем телом. Раздался треск, и дверь
вылетела. Черноногий развернулся и бросился к большому порталу,
ведущему на площадь, подпрыгивая на ходу. Он встал на цыпочки, как пума, ожидающая опасности в любой момент. Делавэр поднялся на ноги и схватил женщину с бледным лицом, прижав её к своей окровавленной груди. Он почувствовал, как она внезапно обмякла, и, перекинув её через голое окровавленное плечо, выхватил револьвер «Кольт» и бросился за своим союзником-индейцем, не чувствуя веса своей драгоценной ноши.

Зловещие, колющие огненные клинки по-прежнему вырывались из-за баррикады из повозок,
неся смерть любому, кто открывал дверь казармы. Между их тяжёлыми рёвами
древесина повозок резко ударялась о землю.
Вспышки выстрелов из нескольких окон казармы. Делавэр выскочил из
двери _паласио_ и прижался к стене, скрытый портиком и темнотой. Когда он добрался до конца крыши, поддерживаемой колоннами, из
ночи на коне выехал черноногий индеец, ведя за собой ещё четверых.
 Прозвучал крик гагары, потерявшей душу, и смертоносная повозка превратилась в
средство для мира и спокойствия, когда её защитники арапахо ускользнули от
нее. Внезапный скрип кожаной упряжи сменился грохотом копыт, когда первые три лошади выехали с площади. A
секундная пауза, а затем еще две лошади поскакали галопом сквозь темноту
вслед за остальными, арьергард арапахо сидел почти боком в
их седла, их длинные раскаленные ружья были направлены назад, чтобы пустить еще больше раскаленных
приветствую всех, кто может последовать за мной.

Они мчались, как азартные дураки, сквозь темную ночь, Черноногий
прокладывал путь с инстинктом домашней птицы. Миля за милей
позади них простирались пастбища, овраги, холмы. Пока
они поднимались, спускались и кружили, они постепенно почувствовали, что
земля постепенно поднимается. Внезапно черноногий крикнул им, чтобы они остановились,
и измученные лошади обрадовались передышке. Проводник
упал на землю и прижался к ней ухом. Через мгновение
он снова был в седле и дал команду двигаться дальше. Он не слышал
звуков погони и усмехнулся, наклонившись к
Делавэру, который ехал рядом с ним.

— Позади нас ничего не происходит, насколько я могу судить, — сказал он. — Они могут выследить нас только по звуку в темноте, на любой скорости, и я готов поспорить, что они ждут рассвета. Этой ночью они боятся высовывать нос из дома. Как твоя девушка?

Грохочущий ответ Тома мог означать что угодно, и они продолжили путь сквозь ночь, не произнося ни слова. Тропа становилась всё более неровной и крутой, и лошадям разрешили перейти на размашистую рысь.
 Прошёл ещё час, и Хэнк подал сигнал к остановке. С его губ сорвался торопливый, повторяющийся свист. Трижды прозвучало настойчивое требование, ясное и пронзительное. На счёт «десять» раздался громкий свист, и впереди на тропе замигал огонёк.


"Я её поймал?" — прокричал дрожащий от страха и волнения голос, и только
вдох, опережающий другой.

- Черт возьми, да! - взревел Хэнк. - Салезар, дон Хесус и Робидо тоже; только
мы оставили их позади - с ушами!

В следующее мгновение дядя Джо и Адам Купер забрали драгоценную ношу
из онемевших рук делавара кто-то снял крышку с зажженной свечи
фонарь, и на свежих лошадей были наброшены седла. Пуэбло толкнул
вперед и заглянул в лицо терпение, и его собственное лицо расплылось в
улыбается. Его поток смешанного испанского и Индийского принесла улыбку для Хэнка
роспись лица.

"Этот берег хьяр - хороший бобр", - усмехнулся он, хлопая по тарелке "Пуэбло".
— Но есть и хорошие новости для _тебя_. — Он наклонился к уху пуэбло и прошептал: — Твой друг Салес
будет руководить погребением. Этот делавар убил его голыми руками!

Пуэбло коснулся руки Тома, проведя по ней ладонью в ласковом жесте,
и сжал её так крепко, что Том поморщился. Когда Адам Купер предложил
ему горсть золотых монет, индеец гордо выпрямился и оттолкнул их.

"Для своих друзей Пабло сделает всё, что сможет," — сказал он по-испански. "Теперь я беру
эти лошади вернутся на тропу, чтобы оставить на песке загадку, на разгадку которой
потребуется время. Пабло не забывает. _Адиос!_ Он вскочил на
лошадь, взял поводья уставших скакунов и растворился в темноте,
желая оставить след из отпечатков копыт, чтобы подразнить преследователей.

Маленькая кавалькада двинулась дальше по тропе, петлявшей по склонам гор, минуя множество мест, где горстка решительных людей могла свести счёты. Холодный горный воздух обжигал, а
время от времени порывы ветра проносились по лесистым склонам и
сосны и кедры шептали. Узкая тропа поднималась всё выше и выше,
огибая отвесные скалы с одной стороны и головокружительные пропасти с другой;
всё выше и выше поднимался маленький караван, растянувшись в цепочку,
следуя за решительным вожаком.

 Справа вдалеке появилось свинцовое сияние. Она быстро поблекла, когда за зубчатыми вершинами гор вспыхнула серебряная полоска,
то тут, то там покрытая снежным покровом и сверкающая девственной белизной. Слева
лежала бездонная тьма, похожая на чернильное озеро, и из неё медленно
выплывали верхушки деревьев, когда рассвет спускался вниз, а горы
туманы, растворяющиеся в росе. Глубокие каньоны, отвесные пропасти; длинные полосы на
склонах гор, где неудержимые лавины соскребли всю растительность с
блестящих скал; зелёные амфитеатры, подходящие для сказочных представлений;
Под ними простирались бархатные холмы и жемчужины горных пастбищ, то тут, то там сверкали хрустальные ленты горных ручьёв, чьи воды
отправлялись в долгое, унылое путешествие по капризным океанам
волнистых песков и солёным просторам пустынных пустошей. Птицы
мелькали среди ветвей, бурундуки яростно стрекотали, не обращая внимания на
захватчики их горной твердыни; высоко на нависающей скале
силуэт снежного барана вырисовывался в строгом величии, и надо всем лениво
на фоне бледнеющего западного неба парил орел, символизирующий свободу.

Послышался музыкальный звон падающей воды, и Хэнк остановился, подняв
руку. Караван свернул в небольшую горную лощину, и через мгновение
мышцы, уставшие и сведенные судорогой от долгой, тяжелой езды, нашли облегчение в
десятке мелких обязанностей. Пока животные были освобождены от сёдел и
поклажи и надёжно привязаны, из сухих веток был разложен костёр
Обнаружив добычу, Хэнк быстро взобрался на склон горы, чтобы посмотреть на
тропу позади. Усевшись на выступе скалы высоко над долиной, он неподвижно
стоял на коленях, внимательно и критически осматривая каждый ярд этой
обдуваемой ветрами тропы, следуя за ней вдоль пологого склона, пока она
не превратилась в тонкую линию на хмурых склонах гор, а затем и вовсе
не исчезла. Под ним, словно гномы, двигались гротескные фигуры,
колдующие над крошечным пламенем; карликовые лошадки щипали
обильную траву и сочные листья, а робкий бледно-голубой
дым возник, как отвес до крейсерской порывы выше
верхушки деревьев рвали его в клочья перистых и понес его прочь. По ту сторону
долины восходящее солнце направило золотые потоки света в расщелины среди
скал и превратило сосны и кедры в блестящие конусы
зелени на стеблях гагата.

- Стена, - произнес голос снизу, - привет, я здесь. Спустись и покормись. Видишь что-нибудь?

Хэнк наклонился и посмотрел вниз на карабкающуюся фигуру, за которой, словно искры от ракеты, летел поток камешков.

— Ничему я так не рад, как этому, — ответил Хэнк. — Это место лучше, чем все эти
поселения, чёрт возьми. Когда ужасное лицо Джима выглянуло из-за края
каменного балкона, Хэнк критически оглядел его и покачал головой. "Я
видел некоторые отвес ужасно выглядишь 'Rapahoes; но стек не тер до аг Ильин
вы. Алый мясистый - твой любимый цвет, но он тебе не идет на пользу.
выглядит неубедительно. И сок из щавеля тоже. Как поживает девчонка?"

— Полный сил и энергии, как белка, — ответил Джим. — Кто
будет виноват в том, что вчера вечером всё пошло наперекосяк?

«Четверо индейцев-убийц, грабителей и похитителей», — усмехнулся Хэнк.
 «Вудсон собирается поднять шум из-за того, что семья Купер
украла. Армихо будет держать язык за зубами и спишет преступление на нас,
и устроит грандиозное шоу, поймав нас; но, - он понимающе подмигнул своему
соучастник ночных действий ", преследующий четырех отчаянных индейцев
по открытой тропе, где его сородичи рассредоточились и воспользовались преимуществом
быть двадцатилетним - это одно; гоняться за ними по тропе
вот так, когда им приходится ездить верхом на индейский манер, - это слишком много
разница. У них были набиты животы, когда они гонялись по индейским тропам
на лошадях. Апачи й', Утес, Команчи и показал им, что
не платят. Тар снайперов, которые не могут быть получены в; тар год
«Скалы, засады, погони, убийства индейцев, взбирающихся по склонам, — всё это не для этой части страны».

«То есть нас не будут преследовать?» — недоверчиво спросил Джим.

— «Ничего такого не имею в виду», — прорычал Хэнк, плюнув в пустоту на высоте трёхсот футов. «Мы убили нескольких военных аристократов, как их там
 называет Том, не так ли? Мы одурачили всю эту свору из прерий».
город, не так ли? И что еще хуже, мы украли й' Гал, что Армижо войны
сладкий, и том постучал _him_ в конце ... ох, Джим, вы должны "а"
видел! Шестифутовый жирный губернатор крутит колесо телеги в собственном доме
! _час_ нас? Черт возьми, да!"

Арапахо потер подбородок. "Фуст вы говорите одно, потом говорите
другой. Что вы имеете в виду, Buffaler Оль?"

"Я тар спорить, что это смазчик армии-работать вместе-й вагон дороги Фер
Перевал Ратон", - ответил Хэнк, снова сплюнув с большим аппетитом. "Мы - это
Делавэр из Бента, Блэкфут из Верхнего Миссури и два уродливых
«Рапахос с другой стороны Сент-Врейнса, не так ли? Если вы знаете, где нора лисы, вам не нужно идти за ней по хребтам». Он снова усмехнулся.
"Мы пойдём другим путём по тропам ютов, о которых я знаю."

— Но если они пойдут за нами по этой тропе?

Хэнк задумчиво посмотрел назад, на узкую тропинку с многочисленными поворотами, а затем с жалостью взглянул на своего встревоженного друга. — Я только что объяснил тебе, почему они не пойдут, а если пойдут, то пусть идут!

Огден пристально посмотрел на юг, вдоль тропы, и вдруг рассмеялся:
— Да, пусть они будут!

 * * * * *

Одним вечером, чуть больше недели спустя, в большом дворе форта Бента трое охотников сидели, прислонившись спинами к медной пушке, которая хмуро смотрела на тяжёлые двери. Они планировали своё зимнее путешествие в горы, рассчитывая припасы и снаряжение для группы из четырёх человек, когда Хэнк, подняв взгляд, увидел двух людей, медленно идущих вдоль высокого широкого парапета в сторону Арканзаса. Он поднял руку, указывая
вперед, и его спутники, проследив за его взглядом, увидели, как две
фигуры внезапно слились в одну на фоне залитого лунным светом неба.

Хэнк вздохнул, прикусил губу и опустил взгляд.

«Лучше устроим вечеринку на троих», — сказал он.





Конец рассказа «Принеси мне его уши» Кларенса Э. Малфорда, опубликованного в рамках проекта «Гутенберг»