***

Тень болезни на лице.
В томительном ожидании мысли никак не выстраивались в единый поток, жгучая боль отравляла рассудок. Белые больничные стены и потолок давили на него со всех сторон, а врач все не появлялся. На исходе четвертого десятка минут ожидания наконец вышел высокий человек в белом халате:
- Пройдемте. - он помог ему подняться.
Еще чуть-чуть, и наш больной камнем бы рухнул вниз, если б не сильные руки врача. Человек в халате осторожно ввел его в свой кабинет и усадил в кресло. Наконец-то полегчало, боль куда-то затаилась:
- Мистер Смит... - врач протянул букву "и" чрезмерно долго. - Обследование выявило обширную опухоль в области головного мозга.
- Сколько займет лечение? - слова будто застревали, каждый звук давался с трудом.
- Боюсь,это неизлечимо... - врач сложил руки на груди и склонил голову.
- А операция? - с некоторой надеждой спросил он.
- Опухоль слишком большая, риск смерти девяносто девять процентов... никто не решится на подобную "авантюру".
Через пятнадцать минут он стоял на автобусной остановке.Боль вновь скрутила и затуманила разум. Смит пошатнулся и чуть не упал. Кто-то из стоявших рядом спросил: "Вы в порядке?" - Смит нелепо махнул рукой в ответ. Дорога домой заняла целый час. Открыв входную дверь, он уставился в огромное старинное зеркало во весь рост, стоявшее в прихожей. В сумраке вечера Смиту показалось, что лицо его имеет какой-то серовато-черный оттенок, а румянец залился острым синим цветом. В этот момент ему взбрела в голову мысль, что болезнь тенью скользнула по его лицу и устремилась вглубь, к мозгу.
Мы были вместе десять лет.
Прошло три года с их расставания. И за эти годы он ни разу так и не набрался смелости позвонить ей, спросить - как у нее дела. Но сейчас Смит знал, что настал тот самый момент, когда нужно встретиться... встретиться в последний раз. Медленным и неловким движением он взял телефонную трубку и набрал номер. После нескольких секунд утомляющей тишины в динамике наконец раздалось:
- Алло? - приятный женский голос сочился из трубки.
- Вики... это я... Ноа... - и вновь каждое слово давалось с трудом.
- Здравствуй, Ноа. У тебя какой-то странный голос. Все в порядке?
- Да, небольшая простуда. Может, встретимся сегодня вечером?
И вновь повисла тишина. Шорохи и шумы из трубки указывали на некоторое смятение или смущение:
- Где? - спросила Вики.
- В Хаусе... как обычно... в восемь...
- Я приду. - короткие гудки, она положила трубку.
До восьми вечера оставалось еще около шести часов, поэтому Смит завел свой будильник на семь и уснул.
Проснувшись, он кое-как поднялся с кровати и подошел к старинному резному гардеробу из черного дерева. На вешалках висели несколько рубашек, костюм, домашний халат и старая полицейская форма. Ноа медленно погладил рукав формы, а перед глазами предстали эпизоды из его прошлой жизни: дежурство на Роуз-стрит, погоня по Хай Спид-стрит - словом, ему было что вспомнить. Одев свой единственный костюм, он решил, что надо бы побриться.
Странно было наблюдать в ресторане добротный дубовый стол, накрытый белой плотной скатертью. Выпив несколько стаканов воды, он уже было потянулся к телефону, но в дверях увидел стоявшую Вики. Все такая же стройненькая, с румянцем на щеках и алыми пухлыми губками. Помнится, Смит очень любил просто смотреть на то, как она спит, сладко посапывая. Только в глазах не было той радости, того счастья, что обычно таились в молодости. Она стремительно подошла к столу и уселась:
- Ты плохо выглядишь. - процедила Виктория.
- Будешь что-нибудь? - Смит попытался увести разговор в другую сторону.
- Официант! - Вики махнула рукой в сторону барной стойки, молодой человек аристократичного вида тут же оказался подле женщины. - Мне, пожалуйста, один "Цезарь" и стакан апельсинового сока.
Официант сделал какие-то записи в блокнот, проговорил: "Сию минуту" - и тут же удалился.
- А вкусы, я смотрю, так и не изменились? - Смит пытался улыбнуться, но вышло из рук вон плохо.
- Да уж... - Вики почему-то грустно посмотрела в пол. - Сколько мы не виделись? Четыре года?
- Нет, три. - тактично поправил Смит. - Но ты права... долго.
- И что же вдруг заставило тебя вспомнить обо мне? - Виктория испытующе уставилась на бывшего мужа.
- Просто. - Ноа пытался было отвести взгляд.
- Я же вижу, что-то произошло... - Вики нежным движением подняла его склоненную голову и жадно впилась в глаза.
- Нет... пока нет. - в этот момент подлетел все тот же официант, поставив на стол салат и стакан с соком.
- Что значит "пока нет"? - в лице женщины было удивление.
- Давай не будем об этом. Я пригласил тебя для того, чтобы вспомнить наши отношения, нашу жизнь. Десять лет как никак были вместе. Впервые могу признаться, что мне жутко не хватает этого всего. - Смит выписал какой-то шар в воздухе. - Ну, ты понимаешь...
- Да... порой, и мне так одиноко. Не знаю... не могу найти достойного человека, вот и томлюсь в одиночестве, на ночь согреваясь горячим чаем.
Разговор продолжался несколько часов, уже стемнело, и стало глубоко за полночь. Они стояли напротив входа в "Хаус" и ждали такси для нее:
- Честно признаться... я хотел, чтобы ты знала кое-что, Вики... - Смит сделал паузу, набираясь смелости. - Я так никого и не смог полюбить за все эти годы, только ты... первая и последняя...
- Ну... не говори так. Я думаю, мы еще сможем обрести семейное счастье.
- Ты сможешь. Я... уже не успею...
- Это почему? - что-то страшное прозвучало в голосе женщины.
- Я тяжело болен... врачи дали мне несколько недель, а после...
После наступила тишина. Он был не в силах добавить что-либо еще, а она сидела за столиком, изумленно гляда в его глаза.
Как сладок сон... пожалуй, единственное состояние, когда отдыхает и разум, и тело. Неудивительно, что большинство из нас любят поспать подольше, оттягивая мерзкий момент пробуждения. Но разве кто-нибудь мог предположить, что сны так повлияют на настоящую жизнь? Увы, никто... и Ноа в их числе.
Эффект обращения.
Голова жутко болела, что он обхватил ее руками, кое-как сунул ноги в тапочки и побрел на кухню за лекарством. Рука отказывалась подчиняться, и поиск нужного препарата в темноте наощупь занял несколько долгих минут. Вот уже таблетка во рту плавает в огромном количестве выпитой воды. Сейчас должно полегчать... увы, но легче не стало ни через десять минут, ни через час. Смиту показалось, что он услышал какой-то шепот, шедший из коридора. Кое-как подойдя к двери и открыв замки, Ноа вывалился в мрачный старый коридор, больше напоминавший туннель. Вдруг в ногах возникла неведомая сила, прилив энергии, который заставил его побежать. Путь казался слишком долгим, пока в голову не ударила боль еще сильнее прежней. И тьма перед глазами... очнувшись, он понял, что бежал во сне. Коридор показался ему длиннее, и в тот момент, когда Ноа был уже в его конце, впереди возникла стена, об которую ударилась голова. Поднявшись на ноги, Смит осознал, что боль ушла, никакие иглы не кололи в мозг. Сначала ему показалось это странным, а затем даже понравилось.
В этот раз уже был не шепот, а самый настоящий крик. Кто-то звал его с другого конца коридора, у лифта. Женский голос... неужели Вики? Мысль мелькнула и тут же больно ущипнула, Ноа помчался к лифту. Странно,но та сила в ногах еще сохранилась, можно было пробежать не один десяток километров, как он считал. Подбежав к месту, откуда раздавался крик, Смит действительно обнаружил Вики, заплаканную и изможденную. Откуда взялась давно ушедшая любовь и нежность... Ноа обнял ее и поцеловал в лоб, затем в нос, а потом жадно впился в губы. Приятный привкус вишни...
Через несколько секунд они, держась за руки, уже шагали к его комнате. Отворив дверь, вместо своего жилища Смит обнаружил совершенно другое помещение - стены, пол и потолки из черного мрамора, изнутри которого будто струилось приятное голубоватое свечение. Дверь за ними закрылась, Ноа подергал ручку, но безрезультатно. Вдруг силы покинули его, и он рухнул на ледяной пол, кое-как поднимая каменные веки. Вики сидела рядом:
- Я наконец-то с тобой... все позади... все позади... все позади... - раскатистое эхо било по барабанным перепонкам больного.
И Смит уснул...
Он не проснулся ни утром, ни вечером, ни через день, ни через два... еще две недели Ноа провел во сне, прежде чем умереть. Виктория также не просыпалась эти долгие четырнадцать дней, до самой его смерти. А когда все же высвободилась из ловушки черной комнаты, она точно знала, что Смита больше нет, как нет и тех былых воспоминаний об их совместной жизни.
Больной рассудок бывшего мужа в последний раз устроил столь долгое и томительное свидание, после чего рассыпался, будто сожженный прах. Его больше нет...