Как я стал охотником

В моём в роду по мужской линии все были заядлыми рыбаками. Не удивительно поэтому, что и я сызмальства увлёкся рыбалкой, начав её с ловли уклейки и пескарей. Но вышло так, что ещё в школьные годы во мне проснулся инстинкт охотника. А толчком к тому оказался  случай. Старший брат моего друга Женьки Иродова –  Юрий, будучи студентом, приобрёл охотничье ружьё 32-го калибра. До этого при выходах в лес по грибы и на озёра рыбачить мне частенько приходилось встречаться с дичью. Однако мысль заняться охотой – как недостижимая мечта – даже в голову не приходила. Но при виде ружья у меня что-то ёкнуло в груди, и я впервые осознал, что эта мечта осуществима. Дальнейшие события и вовсе перевели зародившееся желание стать охотником в практическую плоскость. По окончании войны домой вернулись братья отца – Александр и Пётр. С пропитанием в те годы было туго, и они вместе с моим отцом – по предложению лесхоза – взяли делянку на вырубленном участке леса для выращивания проса. Спалив на ней древесный хлам и взрыхлив землю мотыгами, братья засеяли участок зерном и стали ждать урожая. К концу лета на удобренной золой почве тот удался на славу, и для его уборки отец пригласил меня – для охраны на случай, если в выходной день братья с работой не управятся.

Ночевать одному в лесу мне раньше не доводилось, и «для храбрости» я обратился к Юрию с просьбой одолжить мне по этому случаю своё ружьё. Тот отнёсся к просьбе с пониманием, снабдив меня ещё и патронами. Как и предполагалось,  убрать и обработать весь урожай за один день не удалось, и к вечеру, оставив меня для его охраны, взрослые на ночь ушли домой,  Я развёл костёр и, вскипятив чаю, худо-бедно поужинал, после чего – в обнимку с ружьём – устроился на ночлег. Вопреки опасениям, ночь прошла спокойно, и, проснувшись с рассветом, я решил прочесать прилегающие окрестности с намерением подстрелить какую-нибудь живность на завтрак. Дичи в округе не оказалось, и жертвой моей первой охоты стал трудяга-дятел, долбивший на опушке гнилое дерево. Добыть его не составило особого труда, но этот процесс окончательно пробудил во мне инстинкт охотника, и я решил непременно обзавестись ружьём. Отец отнёсся к моему желанию с пониманием, и вскоре я стал счастливым обладателем тулки-одностволки 16-го калибра. При этом выделенных на её покупку денег хватило ещё и на пачку дымного пороха. Дробь из свинца в первое время пришлось делать самому на пару с моим другом Андреем Говоровым.
               
Надо ли говорить, с каким нетерпением и трепетом я ожидал открытия охотничьего сезона? Место для этого было определено заранее. Ночуя с отцом как-то летом на рыбалке в стогу сена на опушке леса, мы подняли там с утра выводок тетеревов, и я был уверен, что застану их и в этот раз. Отец с удовольствием составил мне компанию. Уже с вечера мне подфартило. Расположившись с удочками на озере возле камышей, я увлёкся ловлей окуней, не помышляя пока об охоте. Однако ружьё на всякий случай зарядил и положил возле себя. Уток не было видно до самых сумерек. Но, когда почти совсем стемнело, на меня неожиданно налетела стая крякв, и я, схватив ружьё, успел произвести по ним выстрел. И он оказался удачным: одна из уток замертво упала в воду. Раздевшись и сплавав за добычей, я торжествовал, любуясь своим первым охотничьим трофеем. После рыбалки мы пришли на знакомое место для ночлега. Сварив уху и поужинав, удобно устроились в сене, приготовившись ко сну.

Отец сразу уснул, а ко мне сон долго не приходил. Мысленно готовясь к утренней охоте, в желании убедиться, что тетерева затемно слетятся на опушку и в этот раз, я старался уловить шелест их крыльев. Однако, кроме разнообразных шорохов в стогу, так за всю ночь ничего похожего и не услышал. Тем не менее, когда чуть забрезжил рассвет, я был уже на ногах. Зарядив ружьё, стал обходить опушку, заросшую густой травой, в поисках дичи. И мои ожидания оправдались. Первый тетерев взлетел буквально из-под ног. Я был так ошарашен, что не сразу вскинул ружьё, а потом, унимая дрожь в руках, долго не мог взять дичь на мушку. В результате первый блин оказался комом: черныш, воспользовавшись растерянностью охотника, удалился на такое расстояние, что шансов поразить его дробью, на мой взгляд, уже не было. К тому же патроны были в дефиците, и стрелять, полагаясь на авось, я не мог себе позволить. Огорчённый неудачей, переведя дух, я осторожно двинулся дальше, будучи уверенным, что уж очередной-то тетерев от меня не уйдёт. Однако и в последующих двух случаях картина повторилась точь-в-точь: вылетая из-под носа, птица улетала без выстрела в глубину леса. Нервы мои были на пределе, и это усугубляло положение: явно сказывалось отсутствие должной реакции, вырабатывающейся у охотника лишь с опытом.
               
И уже казалось, что охота закончится ничем, как очередной черныш, снова взлетев из-под ног, через каких-то полсотни метров неожиданно опустился в траву, причём возле приметного куста. И уж тут-то я свой шанс не упустил! Основательно переведя дух и загодя приготовившись к выстрелу, стал осторожно подкрадываться к этому кусту. Птица, видимо, совсем не чувствовала опасности и вновь позволила подойти к ней вплотную. Но на этот раз фактор внезапности был исключён, и я успел сделать прицельный выстрел. Дичь была сражена наповал. Налюбовавшись трофеем, я продолжил охоту. Однако этот бедолага-тетерев, по-видимому, оказался последним из выводка. По крайней мере, больше ни одного из его собратьев поднять на крыло не удалось. Но этот факт меня уже не слишком огорчил: результатами своей первой охоты в целом я остался доволен. И, вкусив всей прелести этого увлекательного занятия, уже не расставался с ружьём до преклонных лет.