Хокулеа Путь до Таити. Гл. 7. Кавика

7
КАВИКА

Нам нужен был капитан для «Хокуле'а», кто-нибудь с большим опытом вождения катамаранов. Руди Чой, у кого был такой опыт, отклонил предложение, как сделали Кане, Холмс и я. Кого же могли мы найти для такой во всех смыслах важной работы?

У всех на уме была мысль о том, что у капитана должна быть еще одна дополнительная квалификация – он должен быть полинезийцем, предпочтительно гавайцем. Это значительно ограничивало поиск, но одно имя засело у меня в мозгу – Кавика.

На самом деле Кавика – это прозвище. Так по-гавайски произносится имя Давид. Но и Давид совсем не его имя. Просто его настоящее имя – Элиа Капахулехуа – для многих было труднопроизносимо, и его прозвали Кавика.

Кавика тогда был плотным мужчиной за сорок, среднего роста, с приятным лицом и манерой общения. И он был настолько гавайцем, насколько только можно быть сегодня.  В истории его семьи не прослеживалось никого кроме гавайцев.

Он также был одним из редких гавайцев, кто знал гавайский язык и говорил на нём бегло и красиво. Он освоил родной язык на маленьком острове Ниихау, расположенном к юго-западу от острова Кауаи. Ниихау – запретный гавайский остров, на котором могут жить только гавайцы и где языком общения и обучения является гавайский. Так Кавика имел возможность расти в абсолютно гавайской среде, чей сельский стиль жизни значительно отличался от образа жизни большинства гавайцев в Гонолулу и других поселениях городского типа.

Кавика начал водить катамараны в 1949 г., когда переехал в Гонолулу и поступил в команду Руби Чоя на пляже Вайкики. Хотя на Ниихау каноэ давно исчезли и весь мореходный опыт Кавики сводился к мальчишескому строительству плотов с материнской простынёй в роли паруса, он быстро научился ходить на катамаране. А через несколько лет он уже был капитаном большого круизного катамарана, используемого для прогулок с ужином на закате вдоль пляжа Вайкики. Эти круизы предназначены не только для прогулок по морю, но и для музыкальных развлечений, поэтому умение петь и играть на укулеле является таким же требованием по работе, как и умение водить судно. В этом Кавика тоже преуспел, да настолько, что он и его команда привлекли внимание продюсера Майка Тодда и его жены Элизабет Тэйлор, которые пригласили их петь группой «Парни с катамарана» в гавайском ресторане в Нью-Йорке.

Из Нью-Йорка он отправился в Лос-Анджелес, где поступил на службу в компанию «Вестерн Эйрлайнс» и стал плавать снова с Руби Чоем, который тоже перебрался в Калифорнию и открыл фирму по дизайну и строительству катамаранов. Здесь Кавика уже не развлекал туристов, участвуя только в гонках, хотя гавайский опыт очень пригодился. Вскоре он был нарасхват как рулевой и установщик паруса и участвовал в четырёх катамаранных гонках клуба «Транспасифик» от Калифорнии до Гавайев. Причем в двух из них он был капитаном на быстром катамаране Чоя «Сисмоук», который пришел первым в обоих случаях.

В конце концов Кавика вернулся на Гавайи, где по вечерам работал капитаном на новом круизном катамаране Руди Чоя, а днём агентом по погрузке для «Вестерн эйрлайнз». Я впервые услышал о нём в связи с его дневной работой. Он помог нам с перевозкой фанеры и других материалов, а счёт просто разорвал! Позже он был капитаном на нашей «Налехиа» в плавании ее вдоль побережья и дал каноэ официальное гавайское благословение. Но я не видел его со дня спуска «Хокуле'а» на воду, когда он был в команде, совершившей первый ритуальный выход каноэ в океан.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, почему Кавика и другие опытные моряки, проявившие интерес к «Хокуле'а», никогда после спуска каноэ на воду не выходили в тренировочные плавания и внутриостровной круиз.  Дело в том, что каноэ было захвачено «вотэрмэнами», полностью вытеснившими профессиональных моряков.

«Вотэрмэн» (waterman) - термин, используемый на Гавайях в отношении опытного серфера и гребца; называться топ-вотэрмэном очень почётно. Но это ничего не говорит о мореходных умениях человека. Обычный вотэрмэн не является моряком и тем более моряком дальнего плавания. Как позже сказал мне один скептичный гаваец, на самом деле они «мелководники».

С самого начала проекта вотэрмэны наложили на каноэ свою крепкую руку, в чём частично был виноват я сам. Я думал, что будет очень хорошо, если молодые гавайцы примут участие в плаваниях на «Хокуле'а»; гребцы сыграли положительную роль в проверочных плаваниях «Налехиа» в 1966 г. Но в то время, как я уже разочаровался насчёт гребцов и серферов в команде, Кане и его сподвижники продолжали продвигать идею, что вотэрмэны - идеальные члены  команды. Почему? По их теории, «Хокуле'а» не была обычным судном, она отличалась даже от катамаранов. И вотэрмэны, с их опытом гребли и серфинга на огромных волнах, гораздо лучше приспособлены для управления океанским каноэ, чем те, кто водил только современные суда.

При господстве этой теории нечего и удивляться, что опытные моряки, у которых, видите ли, не было достоинств вотэрмэнов, были отодвинуты в сторону или совсем ушли из проекта из-за абсурдности ситуации. После спуска на воду Кавика несколько раз просился пойти в открытый океан, но после пары отказов всё понял и сдался.

И вот теперь, когда руководство каноэ было реорганизовано, пришло время вернуть Кавику в проект и, если возможно, в качестве капитана. Я пришел к Кавике и поднял этот вопрос. Да, он бы согласился. Тогда я обратился к совету директоров Общества полинезийских плаваний. Члены совета были в восторге. Особенно гавайская его часть; они были очень довольны, что выбор опытного капитана пал на гавайца.

В отношении Кавики оставалось одно препятствие. Нам нужен был капитан на полный рабочий день, который мог бы начать работать сразу после Рождества и быть неотлучно в проекте вплоть до возвращения «Хокуле'а» в июле. А Кавике приходилось работать на двух работах, чтобы сводить концы с концами в дорогой Гонолулу. Не было никакой возможности для него уйти в семимесячный отпуск без оплаты, тем более что его жена не могла пойти на работу из-за необходимости ухаживать за ребёнком-инвалидом.

Было непросто, но мы решили эту проблему следующим образом. Половину заработка Кавики мы взяли из образовательного гранта, полученного на то, чтобы он обучал и команду, и, через курс лекций, широкую публику плаванию на каноэ и правильной гавайской терминологии. Вторую половину зарплаты взял на себя его работодатель, «Вестэрн Эйрлайнз», в качестве вклада в празднование двухсотлетия США.

Даже прежде, чем Кавика смог оставить работу в «Вестэрн Эйрлайнз», мне пришлось обратиться к нему за помощью. Разговоры о том, что каноэ проклято, продолжались. На следующий день после затопления каноэ газеты вышли с заголовком на первой странице: КАХУНА ПРЕДСКАЗЫВАЛ БЕДУ, НАКАЗАНИЕ ЗА НАРУШЕНИЕ ТАБУ. В статье уделялось большое внимание тому кахуне, который имел влияние на гавайских членов нашей группы. Дальше больше – был распущен слух, что Кимо Хуго был предупреждён, что если на каноэ будет хоть один хаоле, оно утонет, а сам Кимо умрёт.

Когда я заговорил об этих слухах и проклятьях с Кавикой во время обеденного перерыва в «Вестэрн Эйрлайнз», он нисколько не удивился.  Кавика редко выдает свои эмоции, когда говорит, и на этот раз он выглядел более печальным, нежели раздражённым, сказав:

- Я постоянно слышу о том, что многие ревнуют вас к каноэ и недовольны тем, как вы обращаетесь с ним. Ты, Кимо, «Хокуле'а», да все вы для них невыносимы. Чувствую, нам надо по новой благословить каноэ, чтобы пресечь все эти тяжелые чувства. Я хочу попросить каху помочь нам. 

Каху – по-гавайски священник. Кавика имел в виду преподобного Акаку, ведущего гавайского каху или протестантского священнослужителя, которого иногда приглашают благословить стройку, на которой случился ряд странных аварий, или другие проблемные объекты, по слухам, нарушившие древние табу или проклятые некоторыми кахунами. Кавика хотел, чтобы Акака исполнил специальный гавайско-христианский ритуал, который очистил бы прошлое от всего злого и дал каноэ, его команде и руководителям чистую репутацию для предстоящего путешествия. Кавика мог бы предложить перенаправить все прошлые проклятья на их автора – обычная практика, которая, по полинезийским верованиям, может убить инициатора проклятий. Но Кавика – миротворец; он предпочитает по-христиански привлечь противника на свою сторону.

Пятнадцатого декабря преподобный Акака пришёл на каноэ. Кавика, Кимо, Томми, Херб Кане и я, плюс еще несколько важных участников проекта – все встали на палубе «Хокуле'а». Сначала Акака восславил проект, рассказав о его важности для гавайского народа. Затем он признал существующие трения внутри и снаружи проекта. Ответом на них была длинная череда молитв, закончившихся мольбой о ниспослании братской любви.

- Этот проект и это судно, - сказал он, - как музыкальный инструмент, чьё предназначение – создавать сладкозвучную гармонию. Каждый из вас – струна, очень важная струна инструмента. Все струны разные, но каждая важна. Как извлечь сладкозвучие, когда у вас много разных струн? Единственный путь – иметь одного настройщика, и этот настройщик – Бог. И мелодию от Бога для каждого из вас я беру из Библии. Хе алоха кекахи и кекахи – любите друг друга. Любите друг друга, потому что, когда вы любите друг друга, вы помогаете друг другу.

Кавика был особенно вдохновлён словами Акаки. На мои сомнения, последуют ли совету Акаки те, кто не явился на церемонию, он ответил:

- Нам не надо больше беспокоиться о тех людях. Послание дойдёт до них.