Плутон и Солнце

Плутон и Солнце – это не как у Пушкина “Мороз и солнце, день чудесный”, в этом соединении ничего хорошего нет. Я не астролог, но много лет интересуюсь этой наукой, хотя учёные не считают астрологию наукой и спорить ни с кем я не берусь.
Только примеры жизни мне доказали, что знаки зодиака влияют и на характер, и на внешность, и на судьбу человека…

Только от одной маленькой карликовой планеты, жизнь человека может стать не только трудной, но и невыносимой…, и получается, если твоему Солнцу не повезло стоять в оппозиции к планете Плутон, то трудностей не избежать, об этом я прочла в одном авторитетном астрологическом журнале. Далее автор приводит убедительный
пример весьма известного человека, которому выпала одна из самых драматических
плутонианских судеб, Томмазо Кампанелла, итальянский философ, писатель, наиболее
известный своим утопическим сочинением “Город Солнца”. Кампанелла 27 лет пробыл в мрачных застенках инквизиции, подвергался жесточайшим пыткам, над ним все время нависала угроза смертной казни.

Далее астролог приводит пример с писателем Шаламовым, наиболее известным своим
произведением “Калмыцкие рассказы”, который 20 лет провел в Гулаге на крайнем
севере. Это были лагеря смерти, живым из этих мест возвращались единицы. И тут же
автор подчеркивает, что конечно же далеко не всегда с Плутоном связывают опыт настолько драматичный, как у описанных людей. Но в том или ином виде, оппозиция Солнца и Плутона ошеломляет, но всегда даёт шанс возродиться из пепла. Эти последние слова астролога, вселяющие веру, и были поводом погрузиться в карту моей близкой подруги, у которой с рождения что-то пошло не так…

Родилась она непреднамеренно, когда её маме было сорок пять лет, год, когда закончилась тяжёлая война, принесшая голод и полное опустошение. Муж вернулся измученный с большими увечьями, но жажда жизни, видимо, ненадолго взяла вверх, как последний луч заката, оставил он на земле своё продолжение, а спустя полгода, в послевоенных условиях, без соответствующей медицинской помощи, выжить ему не удалось. Марья Ивановна осталась одна и тоже, как вы понимаете, не очень-то здоровая, с опухшими от голода ногами, она вынуждена была выживать и поднимать растущую дочь.

Девочка родилась 9 мая, поэтому выбор имени не стоял… Может быть и не следовало называть дочку Майей, может быть она бы тогда всю жизнь и не маялась, но прочитав астрологическую статью и сопоставив данные её рождения, я увидела, что её Солнце стояло в оппозиции к Плутону... И теперь понятно, что с Майей не так… Если бы
астрологи могли что-то изменить и повернуть спираль жизни, как в рулетке, чуть с меньшей силой, чтобы этот карлик Плутон не дотянулся до Майиного Солнца и не получилось бы оппозиции. А если астрология не может помочь, то какая же она наука, вот медицина, да и она не всегда помогает…

Я познакомилась с Майей в начале весны, на английских курсах, солнце неистово ворвалось в весну, подарив всему живому жизнь; растаяли снега, полопались почки, раскрыв свои крошечные листочки, с необыкновенным, клейким блеском молодой зелени, ожили клумбы с тонкими, ещё не окрепшими стебельками разноцветных тюльпанов. Вот такая же тонкая и хрупкая сидела у окна рыжая девочка с очень
короткой стрижкой и с глазами цветом в виноград.

Я приехала в Москву без знакомых и друзей, с оптимистическим характером, переполняющим всех любить и всех обнять. Майя же наоборот, серьёзная и замкнутая,
хотя и моложе меня на пять лет. Что же нас так сблизило… Главное и самое первое – это общая волна нежной любви к литературе, об этом мы часами говорили и каждый дополнял друг друга…, мало кто тогда читал Юрия Казакова, а мы всего его прочли на одном дыхании, сравнивая во многом в звучании кружевных сплетений с И. Буниным. Мы много времени проводили у меня в маленькой узкой комнатушке, в которой, как и во мне пела весна.

А у неё дома был мрак, отсюда и её характер спокойный и внутренний, она там была всегда в себе, в удручающей обыденности, бедности обезоруживающей простоте бытия, а у меня, лежа валетом на матрасе, стоящем на кирпичах, с бубликами и холодным молоком, мы чувствовали внутреннюю радость сопричастности со временем.

Другая нить, соединяющая нас, это мои бесконечные романы и пересказы, я словно
расцвечивала её серые будни и от моих слов она улыбалась…, а улыбалась она редко, да и с чего бы…, жили они почти что впроголодь, сродни безумию, в пору молиться, что они с мамой постоянно и делали. Майя поступила учиться в какой-то инженерный вуз, ей учёба давалась легко, но интереса не вызывала ни профессия, ни жизнь потом. Всё что у меня проходило с радостью, со смехом, в темпе вальса, всё у неё по Достоевскому, в тревоге, в душевном несогласии с логикой и в самопожертвовании.

Главная ещё одна её черта, она всё время как бы искала кого-то, кому можно принести себя в жертву. Любой подлый поступок оправдывала и до такой степени во всём снисходительна, что, как говорится, - зла не хватает… Жалостлива до степени принятия любого унижения, всепрощающее чувство, граничащее с саморазрушением… Так она и замуж вышла, пожалев алкаша, его, правда, вскоре машина сбила, но он своего скорпиона успел оставить…

Годы уходят, забирая у нас всё самое лучшее; у неё рыжий, солнечный блеск волос, сменился на тусклый никакой, а виноградные глаза превратились в изюм; высокий стебель тюльпана, в тяжёлый столб с кучей болезней... Её мама всё ещё скрипит, а Майя и нянька, и медсестра, всегда ответственная услуга наготове. Осталось осветить счастье материнства, но злой Плутон этого ей тоже не дал.

В честь кого эту маленькую, далёкую от Земли планету, назвали Плутоном…, в честь
древнеримского бога Плутона, владыки подземного мира за почти полную темноту. И ещё этому небесному телу было присвоено имя царя мира мертвых Аида. Да, репутация у Плутона ещё та, стоит ему сесть в вашу тележку, так он заведёт в такие подземные недра, в такие тёмные закутки бессознательного, только держитесь, по
всем ярусам Дантовского ада проведёт и хорошо, если под рукой окажется Вергилий и доведёт до врат Рая, но будучи не крещённым, далее идти не сможет…

В Майину тележку жизни он, как видно, забрался и такие страхи материнства положил в эту тележку, такую беспросветно-тёмную жизнь ей устроил, что только диву даёшься, сколько может вытерпеть человек и, наверное, её покорность оказалась сильной защитой от неистовства Плутона, с годами прибавляющего в её безрадостную жизнь душевных море треволнений.

Родился мальчик слабый, досрочный, с посиневшими губками, с сухим жёстким дыханием… и начались хождения по клиникам, по больницам и госпиталям, в поисках бесплатного лечения, её отчаяние доходило до обморока... Однажды, она вышла из лучшей в стране клиники с синим ребёнком и с отказом от бесплатного лечения, и держась за чугунные ворота, скатилась в сугроб, и только горячие слёзы грели душу, а встать сил уже не было…

Люди проходили мимо не останавливаясь, торопились в свои тёплые квартиры... Только одна низенькая женщина, с некрасивом профилем, нараспев спросила:

- И что такое у Вас случилось, что Господь не мог бы помочь...

Майя открыла глаза, но, видимо, на тот момент, кроме горячих слез всё молчало…

- Но, но, - повторила неказистая еврейка, - я сейчас иду в синагогу, там тебе помогут, там без помощи никого не оставляют, если нет хлеба, дадут мацу, если нет молока, дадут воду и тоже можно выжить.

В синагоге мальчика приняли, как родного, хотя плоть у него оставалась, Майю накормили, напоили чаем с валерьяновым корнем и уложили на балконе немного поспать. Циля Исааковна рассказала, что нашла её в обморочном состоянии с хрипевшим ребёнком в сугробе возле кардиологического центра. Среди прихожан
нашлось несколько кардиологов, через двадцать минут Соломон Ефимович устроил мальчика в клинику, где его подлечили, но Майе потом очень пожилой профессор объяснил:

— Это Ваш крест, но без него ещё хуже, операция нужна, но только там, - и он махнул шеей в неизвестном Майе направлении.

Дал полную сумку лекарств и со словами:

- Они не обеднеют, - мотнул головой в другую сторону.

Майя вышла из госпиталя в полном счастье, согласившись, что с крестом лучше, чем без него и начала досконально изучать Тору с её истоков, потом с помощью своей наречённой тёти Цили, сдав определённые экзамены, в здравом уме и с просветлённой благодарной душой, переплыла через тысячу морей в иудейскую веру, ибо помог
ей Бог Иудейский и врач еврейский, а в церкви ей только о смирении говорили…

Её смирение и терпение перекрывало собственное к себе отречение, но только мальчику это не помогало… Он рос злобным и мстительным, обвиняя мать в смерти отца, мол пил от того, что в доме было душно…, и в своей болезни тоже обвинял мать говоря, что мол режим дня и питания нарушала, вот и сбила мне ритм
сердечный… А она, вспоминая слова Соломона Ефимовича, закрывала настолько плотно глаза на нелюбовь сыновнюю, настолько же и прощала его любя…, только неустанно повторяя:

- А без креста ещё хуже….

А попадёт ли Мая в Рай, если предала свою христианскую религию… В Библии есть тексты, которые считают крещение необходимым условием для спасения. Тем не менее, спасение приобретается только через веру…, и мама её искренне верила, когда
покрестила Майю в младенчестве, и Майя с детства молилась, живя в удручающей бедности и безысходности...

А вот как жизнь повернула её веру, в церкви выслушивали, руки разводили, к терпению призывали, и приговаривали: - на всё мол рука Божья…

Так-то это так, да только в синагоге мальчика раскрыв и поняв, что он не их веры, завернув потеплее, в госпиталь отвезли и оказалось, что жизнь мальчика была в руках Соломона Ефимовича, наместника Божьего… Говорят, что в библейские времена людей, обратившихся из одной религии в другую, часто крестили снова, так, когда ж это было…

И вспоминая конец астрологической статьи про оппозицию Солнца к Плутону, автор
обнадёживает, смягчает влияние оппозиции, говоря, что всегда оппозиция даёт шанс
возродиться из пепла…

Вот я и думаю, раз при Майиной жизни не было ни одного счастливого дня, может быть, эта оппозиция Солнца к Плутону позволит ей вход в Рай? Может быть, про этот шанс говорил астролог…


Наташа Петербужская.  @2025. Все права защищены.
Опубликовано в 2024 году в Сан Диего, Калифорния, США