Лисанн Уинслоу. Эдвардс как натурбогослов

ЭДВАРДС КАК НАТУРБОГОСЛОВ
Лисанн Уинслоу

Джонатан Эдвардс проводил много часов каждый день в своем пастырском кабинете, сочиняя свои проповеди, рассуждения и трактаты. Я могу себе представить, как он время от времени поглядывал в окно, чтобы собраться с мыслями, или выходил на вечерний воздух Нортхэмптона для созерцательной прогулки в сумерках, когда солнце садилось. На самом деле, биографы Эдвардса говорят нам, что этот человек проводил много времени на открытом воздухе, либо гуляя, либо катаясь на лошади. Он любил и ценил погружение в творение Бога.
Из внимательного прочтения Эдвардса, в широком диапазоне жанров, которые он писал, и на протяжении почти 30 лет его служения следует, что наслаждение Эдвардса творением выходило за рамки простого эпистемического взаимодействия с природой в прекрасный летний день. Эдвардс видел творение через метафизическую линзу понимания, которая обрамляла весь естественный мир и все его механизмы, как участвующие в изначальной конечной цели Бога в творении. Для Эдвардса природа была гораздо больше, чем просто сценой, на которой разыгрывалась драма искупления.
Эдвардс построил полную метафизику творения, которая включала строгую
философию отношений Бога и мира, основанную на идеализме и панентеизме, а также теологию Божественного действия, которая обязывала его к непрерывному креационизму и окказионализму. Эти метафизические и теологические обязательства относительно онтологии естественного мира позволили Эдвардсу предложить особую роль для самого творения в его собственном тезисе о цели Бога в творении. В метафизике творения Эдвардса решающий аспект конечной цели Бога в творении включал онтологически встроенные естественные типы, указывающие на их сверхъестественные прообразы.
 Эдвардс мастерски расширил метод библейской типологии, где ветхозаветные личности, события и образы служили типами, предвещающими их новозаветные прообразы. Исхрля из этого метода он сформулировал проницательный, оригинальный метод естественной типологии, где элементы в природе предвосхищают или предвещают прообразы духовных принципов и Божественных вещей, как говорят МакКлимонд и МакДермотт (2012): «Эдвардс считал все в природе указателем на что-то в мире за пределами природы» (116).
Другими словами, Эдвардс предложил естественную типологию как язык Бога, намереваясь передать духовные, библейские и теологические послания созданиям
в том самом мире, в котором они жили. Естественные типы Эдвардса встречаются во многих трудах Эдвардса, в «Религиозных чувствах», «Первородном грехе», «Свободе воли», в его «Двух диссертациях» и в многочисленных проповедях. Однако основным источником этой работы были "Образы Божественных Вещей, что указывают на Божественные тайны и вещи, относящиеся к Богу и Его духовному царству (Эдвардс: 1993, 67). Он говорит об этом так: "Это в высшей степени подобает Богу, Который бесконечно мудр, чтобы упорядочить вещи,  чтобы в Его трудах был Его голос, наставляющий тех, кто видит их".
По мнению Эдвардса, вся природа провозглашает славу Божию. "Отпечатки пальцев" Бога, если можно так сказать, существуют по всей природе, предоставляя основания для откровения, указывая на искупительное дело Христа и другие небесные истины. Тибор Фабини говорит, что для Эдвардса природа - это действие Бога, сообщающего Себя твари (Fabiny: 2009, 99). Фабини также резюмировал позицию Эдвардса следующим образом: "Когда обращенный человек знает и любит красоту Бога, и когда физическая вселенная известна  обращенному человеку и он восхищается ею как образом красоты Бога, тогда знание и красота Бога в Троице повторяются и увеличиваются во времени и истории. Цель, для которой Бог создал мир, которая заключается и актуализируется в повторении внутренней славы Бога" (Fabiny:
2009, 122). Как здесь указывает Фабини, природа в метафизике творения Эдвардса играет важную роль в достижении изначальной конечной цели Бога в творении.
Когда Эдвардс вышел из своего пасторского кабинета и взглянул на радугу, он поверил, что в настоящий момент принимает участие в действии Бога, чтобы исполнить цель Бога в творении; Слава Божья была принята и воспринята созданием и «реэманирована» (то есть повторно эманирована) обратно в свой Божественный и славный источник. Для Эдвардса эти переживания в природе были преднамеренным,
отраженным и встроенным духовным языком природы, языком, для понимания которого и был создан человеческий разум. Понимание Эдвардсом языка природы подтверждается ботаником Робин Уолл Киммерер, считающим, что язык, который наука использует для описания природного мира, необходим для передачи фундаментальных «рабочих частей», но упускает что-то существенное в грамматике, которую дает нам природа. Она говорит: «Язык, на котором говорят ученые, каким бы точным он ни был, основан на глубокой ошибке в грамматике, упущении, серьезной потере в переводе с родных языков этих краев» (2013, 49). Элементы природы говорят о чем-то гораздо большем, чем  части речи, будучи столь же глубоко прекрасными и сложными, как и они. Грамматика природы
сообщает нечто о «невидимых качествах Бога - Его вечной силе и божественной природе
[которые] были ясно видны, познаваемы из того, что было создано» (Рим.1.20).  Следовательно, Бог достигает творения, чтобы сообщить Божественное Я. Можно было бы воспринять все это как сложное развертывание Рим. 1:20, как указано выше, возможно,
чтобы восстановить зов псалмопевца, который сказал:

Небеса проповедуют славу Божию,
о делах рук Его вещает твердь.
День за днем они изливают речь;
ночь за ночью они открывают знание.
У них нет речи, они не используют слов;
не слышно от них ни звука.
Однако голос их проходит по всей земле, и
слова их - до пределов вселенной.
 Псалом 19:1-4.

Эдвардс полностью верил, что Писание учит нас, что естественный мир провозглашает славу Божию: нам сказано, что естественный мир «изливает речь» и «открывает знание». Нас призывают стремиться к откровенной вере, которая может открыть глаза разумению. Хотя природа не использует слова, ее метафорический «голос» имеет что-то жизненно важное для сообщения «по всей земле… до краев мира». По словам Джонатана Эдвардса, природа говорит. Что именно говорит природа, по мнению Эдвардса? Что провозглашают небеса? Какие воззвания изливают они? Это то, что мы хотим знать, чтобы полностью понять, что Творец говорит через творение. Эдвардс, в своем взаимодействии с миром, мог бы ответить так: Голос, выходящий на всю землю, изливающий речь, провозглашает знание невидимых качеств Бога, Его вечной силы и Божественной триединой природы, переплетенных с научным открытием, помещенных в творение Богом, чтобы передать знание и славу Его человечеству.
Эдвардс не только имел опыт на природе, во время прогулок наблюдая за паутиной, реками, деревьями и радугой. Эдвардс также занимался наукой своего времени, читая Ньютона и других ученых-просветителей. Однако вместо того, чтобы принять естественное богословие, граничащее с деизмом, Эдвардс сформулировал новый способ понимания как научного открытия, так и опыта в природе, помещая и то, и другое в абсолютный суверенитет Бога и Божественное действие. Для Эдвардса сама наука становится исследованием Божественного действия и Самораскрытия, которое истолковывает природу как творение. Язык естественного мира провозглашает Евангелие, проповедует Благую весть о Боге человечеству и раскрывает научные истины о механизмах и экосистемах, которые по своей сути пленяют своими тайнами самосообщение Божественного. Томас Торранс утверждает: Здесь наш факт - это живой Бог, активный, желающий и любящий Бог, Который сообщил себя нам, и именно через Свое самосообщение и самораскрытие Он дает себя нам. …Возможно, стоит остановиться здесь, чтобы отметить параллель с этим в точной науке. Мы сказали, что тот вид факта, который мы имеем в естественном мире, нем и заставлен говорить только тогда, когда он приходит к познанию и выражению в нашем рациональном опыте… Эта рациональность
природы объективно превосходит наш опыт ее… и мы готовы позволить ей
говорить самой за себя (Торрэнс:1969, 29).
В этом отрывке Торрэнс повторяет метафизику творения Эдвардса и создает прямую связь между красноречием природы и сообщением Бога о Себе. Эдвардс готов позволить природе говорить не о себе, а о живом, активном Боге. Даже современные ученые признают, что природа состоит из чего-то большего, чем просто физический редукционистский взгляд. Как указывает ученый-биолог Дэниел Николсон, «ни одно из наших представлений об организме не охватывает его во всей его полноте» (2018, 251). Это потому, что, как предположил Эдвардс, природа как творение Бога отражает
образы Творца, придавая всей сотворенной сфере гораздо больший уровень смысла и
сложности по сравнению с ее механистическими процессами. Видение этих отраженных образов в природе приглашает нас в суверенном отношении Бога и мира войти в процветающее расширение нашего понимания абсолютного величия Бога, Который создал мир не только со сложностью и порядком, но и с красотой и Божественной благостью. Немногие из нас, как сетуют Стрчхан и Суини, «имеют слишком широкое
представление о Боге. Большинство из нас имеют слишком мелкое представление о Боге и его благости» (2010, 85).
Бог являет, как выразился Торрэнс выше, «Свое самосообщение и самораскрытие,
чтобы Он отдал Себя нам». Бог отдает «Себя нам» через Свою Божественность и сверхъестественную любовь, демонстрируя Свои знания и красоту в творении. И почему бы нам не подумать , что Бог сделает это? Джонатан Эдвардс выразился так: "Дела Божьи - это всего лишь своего рода голос или язык Бога, чтобы наставлять разумные существа в вещах, относящихся к Нему. И почему бы нам не подумать, что Он будет учить и наставлять Своими делами таким же образом, как и другие, а именно, представляя Божественные вещи Своими делами и таким образом указывая на них, особенно с тех пор, как мы знаем, что Бог так сильно наслаждался этим способом наставления? (Эдвардс: 1993, 67).
Согласно Эдвардсу, естественный мир - это язык Бога, данный нам для того, чтобы учить нас о Себе. Почему мы должны думать, что Бог не будет наставлять нас таким образом? Почему мы должны думать, что Бог не откроет нам Свои невидимые тайны Бога, вечную силу и Ьожественную любящую природу через то, что было создано, когда само Писание учит нас, что Он это сделает? Таким образом, чтение языка  природы истолковывает евангельское свидетельство природы, где живой, вселюбящий и могущественный Бог приходит к Своим созданиям на языке, который они могут понять, встроенном в естественный мир, в котором они существуют. Торрэнс приводит свидетельство о роли человека как интерпретатора природы, тот, который требует веры: «… но все, что не-Бог, открыто Самим Богом, как установлено в творении человека, и что вера делает ему ясным, чтобы человек мог выполнить свою функцию толкователя
природы» (Торранс: 1969, 69).
Опять же, мы видим здесь повторное утверждение, что именно у Бога есть план открыть и раскрыть, открыть то, что Бог установил в творении. Человечество было
создано, чтобы получить и усвоить это откровение верой. Однако эта концептуальная теология Бога, общающегося с человечеством через естественный мир в тенях Божественных вещей, началась не с Эдвардса. У нее есть предшественники среди
средневековых схоластов, таких как Св. Бонавентура, Ибо создания являются тенями, отголосками и изображениями этого первого, самого могущественного, самого мудрого и самого совершенного Принципа, этого вечного Источника, света и полноты; этого действенного, образцового и упорядочивающего Искусства. Они являются остатками,
образами и зрелищами, предложенными нам для продолжения Бога. Они являются
Божественно данными знаками…. (2002, 73)
Самое интересное, что Эдвардс и Св. Бонавентура оба используют одну и ту же терминологию «теней» «Божественно данных знаков», когда ссылаются на естественный мир. Основываясь на книгах, содержащихся в библиотеке Эдвардса, у нас нет доказательств того, что он читал Св. Бонавентуру (Thuesen: 2008). Тем не менее, и Эдвардс, и св. Бонавентура видели в благородном, естественном порядке отражения или «остатки» подобия Бога. Эдвардс следует этому же понятию «тень», которое также использовали  раннесовременные пуританские авторы, писавшие о библейских
типологиях. Это возвращает нас и к св.Августину, который писал о Vestigia Trinitatis, или образах Троицы, внедренных в природу: «Необходимо, чтобы мы, рассматривая Творца через творения Его рук, возвысили свой ум к созерцанию Троицы, творение которой несет на себе отпечаток в определенной и должной пропорции» (2012, 12).
Августин, Бонавентура и Эдвардс сделали глубокие наблюдения относительно встроенного откровения Бога в естественном мире. Аналогичным образом Кальвин учит необходимости рассматривать творение и все создания как «зеркала» Божьих атрибутов мудрости, справедливости, благости и силы: "Нет сомнений, что Господь хотел бы, чтобы мы непрерывно занимались этим святым размышлением; что, в то время как мы созерцаем во всех созданиях, как в зеркалах, эти огромные богатства Его мудрости, справедливости, благости и силы, мы не должны просто бегло пробегать по ним,  чтобы не сказать, мимолетным взглядом; но мы должны обдумывать их долго, серьезно и верно перебирать их в уме и вспоминать их неоднократно (1960, 180).
Для Кальвина, как и для Августина, Бонавентуры и Эдвардса, эта задача увидеть Божьи качества мудрости, справедливости, благости и силы во всех аспектах творения имеет первостепенное значение и должна восприниматься серьезно в поисках и служении Богу, Который создал мир. Эти сообщения содержат жизненно важную информацию и опытные знания, необходимые для того, чтобы сотворенные существа жили верой,
действовали справедливо и преображались силой, благодатью и любовью Бога.
Для того чтобы Эдвардс истолковал природу как сообщение Бога, он должен примирить откровение путей Бога, характера и Божественного плана с Писанием и, что наиболее важно, с Самооткровением Бога в воплощенном Сыне. Эдвардс снова следует средневековой схоластической традиции, впервые выдвинутой св. Бонавентурой, который утверждал: Ибо верой мы веруем, что мир был создан Словом жизни. Верой мы веруем, что периоды трех законов следовали друг за другом самым упорядоченным образом; а именно, закон природы, закон Писания и закон благодати (2002, 77).
Согласно Бонавентуре, закон природы, закон Писания и закон благодати, каждый из которых основан и сформирован для Слова Жизни (Христа), следует понимать непрерывно как самораскрытое откровение Бога, однако каждый из них имеет свою функцию. В сотворенном Богом порядке закон природы изложил Самораскрытие Бога в «тенях, отголосках и картинах… этого вечного источника, предложенного нам для продолжения Бога» (2002, 71). Закон Писания и закон благодати оба открывают Бога, в том, что «в них, как в зеркалах, мы можем видеть вечное рождение Слова, Образа и Сына, вечно исходящих от Бога Отца» (2002, 71). Согласно Бонавентуре и Эдвардсу в целом, именно природа и воплощенный Сын (как засвидетельствовано в Писании) выполняют функцию раскрытия знания Бога, по-разному, но согласованно, посредством и через действие Бога. Именно Книга Писания и Книга Природы свидетельствуют о деяниях, характере  и плане Бога. Однако с ростом и падением естественной теологии самораскрытие Бога через «то, что было создано» было предметом спора до
недавнего времени. ( Обращение здесь к возражениям Карла Барта против естественной теологии и опровержению Эмиля Бруннера, наряду с другими с тех пор, здесь обсуждаться не будет. Стоит лишь отметить, что выдвижение философии и теологии природы Эдвардса тем не менее, часто упускается из виду, хотя эта тема, по сути, глубоко укоренилась в реформатской теологии).
Между тем, давайте не будем стыдиться благочестивого наслаждения делами Бога,
открытыми и проявленными в этом прекраснейшем театре. Ибо… это не главное
доказательство веры, но это первое доказательство в порядке природы, которое должно  помнить, ибо куда бы мы ни бросили свой взгляд, все вещи, которые он встречает, являются творениями Бога, и это будет важным голосом в продолжающемся голосе откровения Бога через Книгу Природы. и в то же время даст повод говорить с благочестивым размышлением, для какой цели Бог все создал (Кальвин: 1960, 170).
Кальвин утверждает, что физический мир свидетельствует о Боге-Творце и цели, для которой Бог сотворил. Таким образом, мы можем сделать вывод через  Писания, что Творец  раскрывает полноту Своей  славы и Божественной природы двумя критически важными способами: через воплощение Сына и в делах самого творения. Это не два отдельных откровения Бога в полноте высшей славы и сущности Бога. Они представляют собой единое, согласное откровение, хотя и разное.
В свете этой исторической основы Эдвардс особенно актуален в информировании об откровении Божественного в творении и через него. Эдвардс уникально отличается от многих других, кто мыслил теологически о творении. Эдвардс-теолог обладал
обширными познаниями в области  науки своего времени. Эдвардс-пастор включил эти знания в свои проповеди и служение. Таким образом, Эдвардс, помимо того , что был теологом, который разрабатывал христологию, философию, этику, экклезиологию и т. д.,
был также натуртеологом. Именно по этой причине мы обращаемся к Эдвардсу за указаниями относительно того, как конструктивно приспособить его работу для целей современного богословия природы, которое информирует верующих духовно.
Ответ развивается по мере того, как мы читаем Эдвардса, начиная с его ранних лет (около 1722 года) как молодого пастора в Нью-Йорке, затем на протяжении всей его жизни, и, наконец, до его преждевременной смерти в 1758 году. Из метафизики и теологии естественного мира, которыми Эдвардс занимался всю свою жизнь, вытекает смелое утверждение о том, что Бог наделил как естественный мир, так и Писание знанием Божественных вещей. Он говорит: « Я не стыжусь признать, что верю, что вся вселенная, небо и земля, воздух и моря, а также божественная конституция и история Священного Писания, полны Божественных вещей, как язык слов» (1993, 152). В этой цитате Эдвардс утверждает два откровения Божественной славы: через творение и
Священные Писания. Под «священными Писаниями» подразумевается все откровение Бога в Библии, достигающее кульминации в воплощении Христа. (Из корпуса трудов Эдвардса ясно, что он утверждает два созвучных откровения Бога в творении и в воплощенном Сыне. Однако ради нашего аргумента я сосредоточу свое обсуждение на позиции Эдвардса относительно сообщения знания о природе Бога в творении и через него).
Это утверждение о том, что откровение Бога дается не только преимущественно в воплощенном Сыне, но и в творении, не является изолированным примером в корпусе трудов Эдвардса как богослова, пастора и миссионера. Скорее, на протяжении более чем 30 лет богословских и пастырских трудов Эдвардс последовательно утверждает,
что Божественная, тринитарная и искупительная природа Бога раскрывается в том, что было создано, и делает это на «языке» естественных типов. Естественные типы как эманация знания Бога были для Эдвардса частью Божьего замысла передать Его полноту и превосходства творению. Как мы увидим далее, Эдвардс рассматривает роль и функцию творения в достижении Первоначальной Конечной Цели Бога в творении в Диссертации I: О Цели, для которой Бог создал мир.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn