Лисичность - инструкция по применению

Эпиграф - «Мы были зверями, но стали театральными эффектами.
Нам дали микрофон, но отобрали запах».

(архив из Методического центра Эволюции Архетипов, сектор Театральной Вероятности)

Морфейна — уставшая демоническая лиса, с дипломом философского факультета — мирно сидела на пеньке, почесывая левое ухо когтем. Вокруг валялись носки, рукописи и один забытый багет в Забытом Лесу. Она только что закончила монолог о том, что любовь — это совпадение пауз, как за её спиной раздался сухой кашель.

— Извините… вы Лиса? — спросил инспектор. Он был в сером костюме с ароматом тоскливой стандартизации. Его характер был настолько прям, что, казалось, по нему проводили линейкой смысла. На лацкане — значок в форме запятой между словами «норма» и «формуляр».

— По средам, да. А вы кто? — лениво отозвалась Морфейна.
— В остальное время я — часть художественного недоразумения. Но с ушами и хвостом.

— Агент Театральной Инспекции. Подотдел Лисичности. По жалобе зрителя. У вас… нехватка.

Он протянул бумагу. Там жирно значилось формуляр №17-Б:

Объект: Морфейна
Диагноз: лисичность недостаточна
Жалоба: «Где хвост? Где нюх? Где игривая уклончивость?»
Статус: Подозрение в избыточной метафизичности. Возможно, гуманизация.

— Вы издеваетесь? — спросила Морфейна. — Я цитировала свиток в рифму, шептала в зал, переливалась янтарным светом!
— Да, но вы не виляли хвостом, — сухо заметил инспектор. — Ни разу за весь Акт. У нас есть записи. Восьмидесятикратная замедленная съёмка с реплей…

Он достал хрустальный шар, в котором Морфейна неподвижно читала монолог о бессмысленности бытия, ни разу не пошевелив ушами. Шар был слегка запотевшим — он тоже страдал.

— Это был трагический момент, — прошипела она. — Вы хотите, чтобы я делала сальто во время слов «иллюзия взаимности»?

— Не сальто. Просто... лисичность. Просто... чуть больше зверя. Мы не просим вас пугать детей. Только... облизывать лапу в кульминации. Или нюхать зал на присутствие нелогичности.

— Что вы вообще знаете о звере? — прошипела Морфейна. — Вы пахнете резиновыми штампами и школьными линейками.

Инспектор помолчал. Потом — тихо, почти шёпотом:

— В детстве… я хотел быть Лисой. Даже шил себе хвост из плюша. Меня дразнили в классе: «инспектор нюха». А я... я носил его под пиджаком. До одиннадцатого. До комиссии по Стандартизации Поведения.

Он вынул из внутреннего кармана игрушечную лисью лапку на палочке и пару секунд бездумно махал ею в воздухе, словно пробовал вернуться в утраченный момент.

Он щёлкнул пальцами.
Но ничего не произошло.

Только воздух стал плотнее.
И зал, и сцена, и пень — всё вдруг заполнилось тишиной, будто само время замедлило дыхание.

Морфейна подошла к нему.

— Ты не лиса, — сказала она без злобы. — Ты был эхом. Но эхо — не голос.

Она положила лапу ему на грудь. Туда, где билось что-то почти забытое.

— Ты нюхал смысл. Но не смог им пахнуть.

Он хотел ответить. Но не было слов. Только формулировки. Только фразы, в которых не было запаха.

— Вот почему ты инспектор, — прошептала она. — Не потому что тебя выбрали. А потому что ты согласился.

Морфейна наклонилась чуть ближе. В глазах её промелькнул янтарь, и чей-то невысказанный сон.

— Так ты пришёл не арестовать, а... вспомнить? У тебя — слабость к лисичности. Это опасней.

— Я пришёл проверить соответствие формуляру. Но, возможно, остаться — не по инструкции.

— Тогда садись на пень. Будешь в комиссии по метафизике. Без формуляра. Просто — нюхом.

Инспектор сел. Пальцы его нервно перебирали воздух, как будто нащупывали пропавший хвост.

— Расскажи сначала, что это вообще такое - лисичность? - с улыбкой спросила Морфена.

Инспектор поправил очки и достал потрёпанную инструкцию:

Лисичность: это набор поведенческих и психосенсорных маркеров, присущих театральной лисе. Включает:
– игривость без хаоса
– загадочность с хвостом
– способность нюхом определять драму
– интонации, в которых 50% обаяния и 50% угрозы
– способность исчезать в паузе без спецэффектов
(См. также: лисичность, редакция третья с поправками на экзистенцию и мех.)

— То есть вы хотите, чтобы я была… мультяшной?!

Внезапно она захотела повилять хвостом, но тут же передумала.

— Нет-нет, — поднял ладони инспектор. — Мы против стереотипов. Просто… вы философствуете, как человек в образе зверя. А надо — как зверь в философии.
— То есть... не «хаос — честен», а «я чувствую в этом ветре несварение истины»?
— Во-о-от! И желательно, чтобы вы ещё зализывали лапу в моменты особенно острого смысла.

Морфейна медленно встала. Хвост её дрогнул.

— Слушай, человек, играющий костюм чиновника. Ты хочешь, чтобы я перестала быть демонической метафорой, и начала шуршать кустами в духе «ух-ты-ж-хвостик»?

Инспектор хотел ответить, но она уже была рядом. Глаза её сверкнули янтарём, в котором отражались цитаты, багет и фрустрированные архетипы.

— Я — Лиса, которая шепчет сны в уши потерянным. Я — запах костра в философском абзаце. Я не виляю хвостом ради одобрения. Я им пишу. Понимаешь?

Пауза.

— ...Возможно, требуется апелляция на уровень Департамента Архетипов, — пробормотал инспектор, слегка пятясь.

Морфейна фыркнула. Лапа её мягко легла на очередной носок.

- Поздно. Всё, что живо, не апеллируется. Передай зрителю с жалобой, что я виляла хвостом. Просто — внутрь.
А потом — исчезла. Как всё, что было настоящим.

В этот момент из-под пенька вылез Говорящий Карман и попросил вернуть ему сцену третьего акта, которую у него украли в 1987.

Инспектор встал, отряхнулся и глубоко вздохнул, словно только что вдохнул пыль вековой метафоры.
— Значит, вы пишете хвостом? — уточнил он, доставая планшет. — Отлично. Добавим в формуляр: «инструмент письма — хвост. Возможность кражи авторства: высокая».

Он кивнул сам себе, нажал на кнопку “Закрыть кейс” и сделал селфи на фоне пня.
— Жалоба зрителя принята. Персонаж недостаточно мультяшен. Подлежит перезаписи с дополнительным мехом.

— Ты шутишь, — прошипела Морфейна, её янтарные глаза расширились. — Я — тень, что говорит на языке символов!

— И всё же ты — объект с проблемой подачи. Архетип без пользовательского интерфейса. Насколько ты демонична по шкале от 1 до «зайка с дипломом»?

Он щёлкнул пальцами. Из воздуха материализовался гуманизатор-обнулятор, стандартный театральный прибор. Выглядел как гигантский степлер. На боку — наклейка "одобрено Министерством Смыслов".

— Подожди! — воскликнула Морфейна. — Я существую между строк, я тоньше дыхания!

— Именно. Строк стало слишком много. Воздуха мало. Зритель зевает. Надо упростить. Сделаем тебя инфлюенсером лисичности. Стримы под сны, платные шорохи, нейросетевой хвост. Ты справишься. У тебя — мордочка.

Он нажал. Был слабый хлопок и запах карамели.
Морфейна исчезла, как аромат, который вспоминаешь в старом доме, и вдруг — слёзы. Без причины.. На её месте осталась надпись: 404. Лисичность не найдена.
Под пеньком карман что-то бубнил про украденный третий акт, но теперь это звучало, как подкаст по подписке.

Инспектор сел на пень.

Он медленно достал свою плюшевую лисью лапу.

Посмотрел на неё.

И, ничего не говоря, положил в урну рядом с пнём.

Затем открыл планшет и вбил:

— Объект: Лиса Морфейна
— Статус: Утеряна
— Причина: Несогласована с Реальностью

Сделал селфи. Отправил отчёт и исчез.


Мораль:
В театре победил менеджмент. А хвост теперь лицензированный.
И если ты видишь метафору — будь добр, согласуй её с отделом визуального одобрения.

Лисичность — не в хвосте.
А в том, как ты уходишь, оставляя аромат смысла и лёгкий след лапы на чужом воспоминании.