Михаил Романов и секретарь Жонсон

Рассказ №20 из сборника "Царские слуги"

***

ВВЕДЕНИЕ

Михаил II Александрович (формальный император Всероссийский со 2 по 3 марта 1917 года)

Михаил был младшим братом Николая II. Именно ему Николай передал трон после своего отречения в 1917 году. Однако Михаил не рискнул вступить на престол, великий князь не был создан для верховной власти. Он был влюблен в Наталью Брасову, дважды разведенную кокетку, стремившуюся породниться с Романовыми. В 1912 году Михаил и Наталья тайно поженились, несмотря на возмущение брата-императора. Николай лишил Михаила всех титулов, запретил возвращаться в Россию, и молодоженам пришлось поселиться в Англии. Впрочем, на протяжении нескольких лет они были вполне счастливы - у них подрастал сын, а рядом были веселые друзья, в том числе жизнерадостный секретарь Николай Жонсон, которого все называли Джонни. После революции Джонни добровольно отправился к Михаилу в сибирскую ссылку, где и погиб вместе с великим князем от рук большевиков.

***

РАССКАЗ

Джонни со всех ног мчался по готическим анфиладам замка Небуорт, то и дело натыкаясь на гремящих рыцарей. Дурацкие доспехи были повсюду, и Джонни уже весь пиджак изодрал о старые копья да секиры. Но все это было неважно, потому что совсем скоро должно было произойти одно чудесное, долгожданное событие, и даже прорехи на костюме от чрезвычайно дорогого лондонского портного не могли испортить Джонни настроение.

С радостным криком «Ваше высочество!» секретарь влетел в полутемную спальню - и обнаружил великого князя совершенно не готовым к выходу в свет.

Долговязый Михаил Александрович, все еще в мятой полосатой пижаме, сидел в центре массивной резной кровати и вздыхал, периодически поднимая глаза к пышному цветастому балдахину. Длинное лицо его было преисполнено страданием, губы под тонкими усиками горестно изогнуты.

Великий князь скользнул взглядом по секретарю и равнодушно проронил:

- Ах, Джонни, это ты… А я думал… Но нет… - И вновь уставился в складки балдахина.
Секретарь ожидал чего-то подобного - приступы меланхолии у Михаила Александровича случались частенько. Поэтому Джонни и приготовил тот самый сюрприз. Осталось только вытащить великого князя сначала из пижамы, а потом из этой унылой холодной комнаты, пропахшей нафталином и грехами английских лордов пятнадцатого века.

- Ваше высочество, - бодро начал Джонни. - Все ждут вас в гостиной. Позвольте предложить вам брюки.

Михаил Александрович не удостоил предложенные брюки даже поворотом головы и глухо, как из бочки, произнес:

- Я не смогу.

- Отчего же, ваше высочество? - не согласился Джонни. - Это же совсем просто. Сначала одну ножку изволите вдеть в штанину, потом вторую…

- Я не смогу быть с ней в одном помещении, - уточнил Михаил Александрович и картинно, как подрубленная сосна, упал на подушки, раскинув руки.

Секретарь не сдавался. Он знал подход к великому князю, хоть и работал у него всего ничего, меньше года.

- Ваше высочество… - воодушевленно начал он.

- «Михаил Александрович», а не «ваше высочество»! - с горечью прервал его великий князь. - Или ты позабыл, что меня лишили всего - титулов, имущества, должностей, постов? Я теперь всего лишь гражданин Романов, и больше никто!

- Вы великий романтик Романов, - твердо заявил Джонни. - А потому для меня - навеки «высочество», и покончим с этим, с вашего позволения. Теперь давайте попробуем снять эту некрасивую пижамную рубашечку и надеть вот эту накрахмаленную роскошь…

- Романтик! - иронично расхохотался Михаил Александрович. - Я - великий романтик! Скорее - великий дурак. Всё, всё принес в жертву любимой. Бросил к ее ногам все свои богатства, все перспективы, а ведь я был вторым в очереди на престол империи… И что же? Оказалось, ничего ей не нужно! Всё зря, всё пропало впустую, сгорела жизнь в адском костре несчастной любви…

- Кстати о костре, - деловито сказал Джонни. - Мы и камин в гостиной разожгли. Там намного теплее, чем здесь. Может, пойдем туда погреемся? Я порядком подмерз, откровенно говоря.

- Я же сказал тебе, друг мой, - Михаил Александрович рывком сел на кровати. - Не могу я быть с ней в одной комнате. Я, офицер российской армии, командир лейб-эскадрона Лейб-гвардии Кирасирского Её Величества полка, - и боюсь, понимаешь? Страшно боюсь увидеть лед в ее глазах. Я не вынесу этого, Джонни, просто не вынесу! - Он сжал в руках одеяло.

- Да говорю же вам, жарко там, в гостиной, хорошо, нет никакого льда, - Джонни добродушно улыбнулся.

Он симпатизировал нервному, чувствительному, ранимому МишМишу, как называли великого князя домочадцы. За эти месяцы секретарь успел искренне полюбить своего начальника, никогда не слышал от него грубого слова и радовался, когда удавалось его развеселить. Опальному брату государя непросто жилось в последнее время. Джонни по долгу службы зачитывал великому князю письма от императрицы-матери, от брата-императора, от великосветских теток, от высокомерных дядей, и во всех посланиях сквозило неприкрытое презрение к человеку, отказавшемуся от царских почестей во имя любви к «неподобающей особе».

Год назад Михаил Александрович обвенчался с женщиной своей мечты и теперь оправдывался перед всем миром за свою неудобную страсть. Даже его прежний секретарь демонстративно подал в отставку после «постыдной» свадьбы начальника. Джонни с удовольствием занял вакансию и твердо решил, что сделает всё, чтобы облегчить участь великого князя.

- Джонни, - вдруг придушенным голосом сказал Михаил Александрович. - Друг! А что, если…

Великий князь откинул одеяло, неуклюже выбрался из кровати и утвердился босыми ногами на ковре. Потом вытянулся во весь свой огромный рост, едва не касаясь макушкой резного деревянного потолка.

- А что, если она поступит со мной так же, как когда-то обошлась со своими прежними мужьями? С первым, потом вторым… - Великий князь мерил шагами комнату, очевидно, не замечая холода. - Ей просто становилось скучно, понимаешь? И она уходила. Она у меня такая, гордая… И вот я подумал, Джонни - а вдруг ей и со мной станет скучно?

- Не станет, ваше высочество, не станет, - успокаивающе приговаривал секретарь, незаметно подавая начальнику то брюки, то рубашку, то запонки с вензелем «МР». Тот машинально натягивал все на себя, не переставая бродить туда-сюда. - Не нервничайте, Михаил Александрович, а то у вас снова язва разыграется… И сейчас вы убедитесь, что ваша супруга в восторге от вас… Пройдемте только в гостиную, прошу.
Великий князь послушно вышел за секретарем, весь погрузившись в свои мысли. Джонни аккуратно вел Михаила Александровича сквозь строй суровых рыцарей, следя, чтобы великий князь не зацепился за очередной меч.

- Из-за какой чепухи поссорились, из-за какой ерунды, - бормотал себе под нос Михаил Александрович. - Наташа же не виновата, что в нее влюбляется каждый, кто с ней знакомится… И Дмитрий, разумеется, тоже пал жертвой ее бездонных глаз, роковой мушки над верхней губой… Ах, эта мушка - как выстрел в висок! Как я посмел усомниться, как я посмел подумать, что она дала повод… Это все зеленоглазое чудовище, щемит и ноет у меня в груди проклятая ревность… Вспылил… Джонни, друг, Наташа сможет любить меня, как прежде, после всего, что я ей наговорил? Или я осужден отныне видеть лишь ее надменно вздернутую левую бровь?

Секретарь торжественно возвысил голос:

- Мое скромное мнение, ваше высочество, таково: временные размолвки лишь подчеркивают семейную идиллию, как маленький скол подчеркивает совершенство скульптуры Микеланджело. Уверяю вас, Михаил Александрович, вы потом будете вспоминать этот первый год в сказочном замке как счастливейший год в своей жизни.

Тем временем друзья подошли к гостиной. Джонни распахнул тяжелые кованые двери и провозгласил:

- Добро пожаловать на домашний концерт, ваше высочество! Сегодня в программе - только ваши произведения. Исполняют: известный певец Фёдор Шаляпин и ваш покорный слуга, в сопровождении гвардейского оркестра Великой Британии!

Богатыри в меховых шапках и красных мундирах, выстроившиеся у дальней стены, грянули воодушевляющую увертюру. Играли по рукописным нотам, которые Джонни не так давно случайно обнаружил в корзине для бумаг - в скомканном виде. Это было вполне в духе великого князя - написать нечто гениальное и выбросить, засомневавшись в своем творении. Но, к счастью, сочинение попалось на глаза секретарю, и тот сразу понял, что в руках у него сокровище, а значит, нужно действовать.

Вызвать гвардейцев в Небуорт оказалось труднее всего. Несмотря на то, что великий князь прозвал его «Джонни», секретарь Николай Николаевич Жонсон никакого отношения к Англии не имел и местным языком почти не владел. Еле-еле, на ужасном ломаном английском, объяснился с главным дирижером военного оркестра, тот ни в какую не соглашался, пока не прочитал ноты. И вот, пожалуйста, «медвежьи шкуры» со всеми своими трубами тут как тут.

Впрочем, их сразу перекрыл оглушительный бас Шаляпина. Артист пел, вальяжно прислонившись плечом к колонне, и при этом слегка улыбался Михаилу Александровичу. Он был одним из немногих, кто не отвернулся от великого князя после свадьбы и сразу поддержал идею секретаря насчет концерта-сюрприза.

Джонни набрал побольше воздуха в легкие - и присоединился к шаляпинскому басу, оттенил его своим бархатным баритоном, почти не смущаясь. Эх, ведь мечтал когда-то выступать в опере! И комплекция почти подходящая, разве что ростом не вышел… Джонни пел, а сам все поглядывал на великого князя.

Михаил Александрович растерянно моргал, вцепившись в медную ручку двери. Конечно, он сразу узнал свою оперу.

- Благодарю, - прошептал он одними губами.

А потом взгляд его переместился к камину - где ждала его она. Ошеломительно красивая, в бриллиантах, пылающих в отблесках огня. Роковая мушка над верхней губой, снисходительная улыбка. Левая бровь на месте, подниматься и не думает.
Сегодня Наталья Сергеевна в добром расположении духа.

А всё потому, что Джонни побеседовал с ней утром. Раскрыл свой план: пристроить сочинение великого князя в Гранд-опера, а может, и в Ла Скала, и в Вену. И тогда Михаил Александрович сможет вернуться в Россию - на волне всеобщего музыкального восторга. Знаменитого композитора станут носить на руках в культурном Петербурге! Посыпятся гонорары, можно будет купить свой дом, а не ютиться в арендованном замке, в печальном изгнании. Оперный успех Михаила Александровича изменит расстановку сил в царской семье. А там, глядишь, и до официального признания его брака недалеко… Современная монархия должна быть гибкой, иначе долго ей не продержаться! В конце концов, на дворе динамичный 1913-й год, не готическое средневековье, пора бы государю немного смягчиться. Глядишь, и через пяток лет Наталья Сергеевна будет танцевать на императорском балу в Зимнем дворце…

Михаил Александрович сделал несмелый шаг вперед, потом крикнул на весь зал:

- Наташа! - И бросился к любимой.