Завидные перемены

       Месяц проживания новых соседей слегка притупил ревность Лукошкиной. К тому же у Лили и Матвея Кремневых оказалось двое дочерей. Матвей работал в городе на базе рыболовства главным экспедитором и частенько уезжал в командировки за продукцией для пароходов. Лилия была художником-декоратором, но в данный момент находилась в декрете, занимаясь воспитанием детей. Их старшей Глашеньке было четыре года, а младшей Сонечке только полтора.
- Ну надо же! У вас оказывается двое детей, а мы и не догадывались! Такие детки тихие! – изумилась Маша и, невольно гадая в уме, сколько же Лиле лет, припомнила: - А я-то думаю, что за коляска у нас внизу стоит?
       Уходя на работу в детсад, она просто не видела, как Лиля в эту коляску каждый день укладывает спать младенца. Но Лиля со смехом возразила:
- Да конечно – «тихие». Живущие под нами соседи так не считают. Уже пожаловались, что у них люстра на потолке трясётся.
- А, Сарафановы, - усмехнулась Маша. – Да им лишь бы из любопытства к чему-нибудь придраться.
       Но тут, словно в подтверждение Лилиных слов из комнат раздался перепуганный рёв.
- О! Опять чего-то в своей детской творят! – оглянулась туда Лиля.
       В этот момент из комнаты выбежала бойкая краснощёкая девчушка и закричала:
- Мама, мам! Помоги моей колове Муне из будки вылезти! Она опять там застляла!
- В «корову Муню» играют, - под смех Маши объяснила Лиля и заспешила на выручку.
       За ней следом направилась и Маша, проходя с открытым любопытством:
- Ну-ка, я хоть посмотрю, как вы тут устроились.
       Она сюда забегала к Татьяне, когда та зазывала её к себе посплетничать. У Татьяны всё было заставлено старой мебелью, захламлено шмотьём и везде летала моль, которую она не ловила. Из-за этого Маша у неё долго не задерживалась. В квартире даже царил холодный мрак из-за плотно задёрнутых тёмно-коричневых штор. Сейчас осветлённая молочной побелкой небольшая прихожая была совершенно свободна. В ней лишь с железного турника свешивались детские качели, а с удобной стороны под потолок бежала шведская лесенка. На потолке красовалась необыкновенная люстра под старинный уличный фонарь.
       А проследовав за Лилей в детскую, Лукошкина в завидном восторге в душе поразилась яркому солнечному свету из-за собранных в банты нежных занавесей по бокам окон. Выбеленные стены имели каждая свой цвет нежных тонов – салатовый, розовый, голубой и жёлтый. На потолке висел очень красивый зелёный абажур. На стене ступеньками деревянных полочек раскинулась библиотека с детскими книжками, карандашами и альбомами. У окна в углу находился манеж с игрушками. В другом углу стоял пенал для детского белья, а рядом с ним две аккуратно заправленные люльки. Для Глаши люлька была с убранным барьером в виде кроватки, а для Сонечки вытащили только четыре палки заграждения. Пол детской комнаты покрывал палас под цвет травянистой зелени с жёлтыми крапинами.
       Рассматривая всё это с огромным интересом, Маша похохотала, глядя, как Лиля вытащила дико ревущего малыша из огромной коробки, в которую её и загнала сестра. Сколобошившись там на четвереньках, крошка не могла сообразить, как надо пятиться задом, чтобы вылезти. И Глаша лисёнком хлопотала возле матери, деловито выговаривая:
- Я ей говолю: выползай! А она никак не выползается!
       Когда же Лиля вытащила малыша на палас, Сонечка вытерла кулачками глазёнки и всем улыбнулось изрёванной мордашкой с красным носом и радостным вздохом свободы! А Глаша строго указала ей в коробку:
- Муня, на место!
       Маша уморительно рассмеялась, а Лиля уже строго сказала старшенькой:
- Так, Глаша, не надо уже в Муню играть! Соня сильно испугалась, поэтому лучше покажи ей какую-нибудь книжечку.
       И она подала ей книжку из очень плотных страниц, которые ребёнку трудно порвать. Это была яркая азбука с буквами и картинками. А Маша уже в открытую восхитилась паласом, с целью застелить такой же себе в зал:
- У вас такое классное половое покрытие! Прямо под натуральную поляну! Где вы его покупали?
- А это Матюша откуда-то из командировки привёз, - к её сожалению пожала Лиля плечами и пригласила: - Ну пойдём, посмотришь другие комнаты.
       Они прошли в зал, и Маша непроизвольно ахнула, поморщившись в душе от мгновенного воспоминания о бардаке Татьяны:
- Ой, как у вас всё - со вкусом! 
       В зале Кремневых опять же не было ничего лишнего. Стоял диван, на котором Лиля с мужем спали. Зеркальной дверью сиял шкаф. На компактной тумбе, в которой находился японский музыкальный центр для дисков и кассет, стоял небольшой телевизор. Комната казалась вдвое больше от блеска чисто белёных стен и полностью расшторенного окна также, как и в детской. Его тюлевые ажурные занавеси были подвязаны красивыми бантами. На подоконниках цвели разные фиалки, а на полу в кадушке стояло небольшое цветущее дерево чайной розы. Потолок украшала изящная люстра морского мотива под розовый коралл с тиной, морскими звёздами, коньками и рыбками.
       На кухне у ребят стояла новенькая газовая плита с разделочной тумбой. Был раздвижной стол со стульями и детским стульчиком-разбирашкой. В углу чуть слышно урчал холодильник, на котором на кружевной салфетке стояла высокая хрустальная ваза с белой лилией.
- А посуда-то у вас есть? – не поняла Маша, перебирая в уме, что из своей посуды можно сбагрить надоевшее. Но Лиля сказала:
- Конечно есть. Вся посуда у нас в кладовке.
       И она показала Маше кладовку с отличными полками с кухонной утварью. Их было совсем немного, но на них стояло всё самое нужное. Никакого залома не наблюдалось. Тут же находились и банки с закрутками, соленьями, компотами и вареньями.
- А это всё сама делаешь? – полюбопытствовала Маша.
- Сама, - кивнула Лилия.
       И Маша поразилась:
- У тебя такая чистота кругом! И как ты так управляешься возле маленьких детей? Мне родители помогали, пока мои оглоеды не подросли.
- Да мне как-то мои дети не мешают. Играют себе, а я за это время делаю то, что надо, - пожала Лиля плечом.
- Ну-у, я такого даже не представляю! Всё равно помогать кому-то надо, - поразилась Маша и уже до конца полюбопытствовала, указав на ещё одну кладовку рядом: - А тут у вас что?
       У Татьяны в обоих кладовках была свалка разной тары, инвентаря и того же шмотья. У Кремневых в другой кладовке оказался отличный гардероб. В последнюю очередь Лукошкиной были показаны ванная и туалет. Они были отделаны плиткой с налепками морских обитателей, а от стеклянных и обыкновенных камушков по стенам и полу сияли невероятной чистотой морского простора.
- Здорово! – восхитилась Маша и ушла от соседки под огромным впечатлением, но в странном расстройстве.
       По сравнению с их квартирой её квартира стала казаться с очень безвкусным бедным ремонтом, хоть на стенах и были дорогие обои, а на полу самый лучший линолеум. У Кремневых обыкновенный дощатый пол был просто покрашен светло-коричневой краской.
       Однако, невольно зауважав Лилю после таких завидных перемен в этой не так давно захламлённой квартире, Марья в выходные дни стала забирать Глашеньку к себе домой поиграть со своими детьми. Её сын Вадик и дочка Даша были очень недружными, постоянно споря и вступая в драку из-за пустяков. Возле Глаши они становились другими, играя с ней в «дом». Даша была «мама», Вадик «папа», а Глаша «дочка». Потом довольная Маша кормила детей обедом, пудингом с компотом и только после этого отводила маленькую гостью домой.
- Можешь её не кормить. Она очень хорошо пообедала, - заводила она девчушку в квартиру к матери.
- Ой, ну что ты! – тушевалась Лиля и извинительно смеялась: – Я бы её и сама покормила. Вон, обед разогретый стоит.
- А вот чужой обед всегда вкуснее! – выговаривала Маша и улыбалась малышке: - Правда, Глафира?
- Плявда! – смеялась та, ещё и показывала маме большую конфету и указывала на Марью: - Я узе ей сказала «спасибо»!
       Затем Маша пригласила на обед и Лилю, дабы раскрутить её на откровенности о её жизни. К своему сожалению от Лили она не услышала ничего интересного, поняв, что плохое та просто не скажет. А ещё Лукошкину сразило то, что Лиля оказалась моложе её всего на год!
- Ни за что не подумала б! - даже передёрнуло Марью от непроизвольной зависти, и она с удивлением призналась: - Я-то думала, что тебе хотя бы лет двадцать. Думаю, в пятнадцать что ли ты родила своего первого ребёнка?
- Никогда не знала, что я смахиваю на какую-то непутёвую малолетку! - расхохоталась Лиля, и они засмеялись вместе, а она вспомнила: - Мой муж долго смеялся над тем, как ты меня за его дочку приняла.
       Они снова засмеялись, и Марья потом сказала на это с искринкой презрения:
- Моего мужа, слава Богу, никто не принимает за мальчишку, хоть он и намного ниже меня.
       А Лиля, нисколько не заметив подколки, вдруг посоветовала, окинув её художественным взглядом:
- Ну, если тебе одеться в облегающую кофточку, чуть-чуть пышную юбочку, обуть туфли без каблучка и сделать мини-причёску, ты сразу станешь намного ниже и даже моложе. А вот твоему мужу надо носить шляпу и обуваться в модные туфли на платформе с каблуком, тогда вы станете одного роста.
       От таких простейших советов Машу прямо-таки заело, и она на полминуты впала в ступор. Но не желая признать соседку умнее себя, брезгливо бросила:
- Ерунда всё это. Яшка меня и такую любит. Это все кругом видят в посёлке, особенно наши соседи.
       И дальше Лиля услышала от неё, что тётя Клава Катаева первая курва в посёлке. Что в своё время она выгнала пьющего мужа из дома, а слишком долго пытаясь устроить жизнь с другими мужчинами, проглядела собственную дочь. Глядя на неё, Варька сблудилась с восьмого класса. Потом сразу после школы вышла замуж за взрослого парня из соседнего села, но быстро получила от него развод за то, что резво взялась «пробовать» его друзей. Про Сарафановых Лиля услышала только одно:
- Эти только, как две колоды сидят на своей собственной лавочке под окошком, семечками плюются, сплетни слушают да обсуждают каждого встречного-поперечного. Уши как следует «погреют» и со своей лавочкой домой распыляются.
       Зато про свою жизнь Маша с гордостью рассказывала, как им с Яшей все завидуют и какая у них крепкая семья. Однако на таких посиделках Яши с ними никогда не было, что сразу увидела Кремнева, думая про себя: «Какая бы ваша семья крепкая ни была, а Яше в этом, похоже, нисколько доверия нет…» В этом она не ошиблась.

продолжение след.----------------------