Приют изгнанника

       Тем временем Яша тупо стругал доски, пилил, шкурил и сколачивал, ломая голову, где будет спать и вообще жить. Что Марья в квартиру не пустит было яснее ясного. И вдруг при работе ему тюкнуло в очумевший мозг отличное утешение! Он понял, где в своём дурацком положении может не только переспать, но и поселиться на временное проживание. Эту баню начал строить лично он сам, а значит он и имеет на неё такое право, что даже Марья не может его отсюда вытурить! Тем более что сарайные постройки принадлежали ему по закону прописки местожительства. И Лукошкин с великим облегчением вздохнул полной грудью и браво подбоченился.
       Тем же вечером в поздних сумерках чемодан перетащился на нижний полок, вещицы распределились по удобным углам, а сам изгнанник расстелил на верхнем полке тулуп, под голову подушкой свернул свитер и, даже раздевшись, неплохо переночевал под своим осенним пальто. Правда, с непривычки он чуть не свалился с полка и отлежал на нём все бока и бёдра.
       С этого дня Лукошкиным активно и начала обживаться баня в надежде ожидания, когда у жены пройдёт бзик. Холодно тут не было из-за того, что в печке сразу сжигались строительные щепки со стружками и подбрасывались дровишки. В котле нагревалась вода, которую, правда, приходилось таскать из дворового колодца. Зато можно было ополоснуться после работы. Вот только в туалет не нравилось ходить через весь двор перед окнами своей квартиры и всех соседей. В связи с этим Яша терпел до последнего, чтобы «позаседать» либо рано утром, когда все спят, либо поздно вечером, когда спать все укладываются. Да ещё для растопки бани приходилось запасаться валежником в лесу. Яша собирал его в рюкзак по пути домой с работы.
       А потом его увидел из окна сын, и дети прибежали к нему обои.
- Так это ты теперь тут живёшь?! – в шоке ужаснулся Вадик, а Даша вылупила на папаньку глаза.
- Ну-к… временно… - промямлил растерявшийся папа, взял себя в руки и уже твёрдо произнёс: - Пока! Так надо!
- А чего «надо»-то? – нахмурился Вадик. А Дашка словно врезала по лбу, доложив:
- Мамка сказала, что тебя насовсем выгнала за ужасно плохое поведение! – и в недоумении спросила: - А что ты такое натворил?
- На обе ноги ей специально наступил и не извинился, - не представляя ответа, брякнул Яша первое, что пришло на ум.
- Нууу, за это она могла бы тебя и просто в угол поставить, пока не попросил бы прощения, - пожала Даша плечами.
       В отличие от неё Вадик прищурился на синяки и засомневался:
- И за это она тебя вот так по морде отхлопала?
- Так, тихо! – цыкнул на него папка и отмахнулся: - Мы с мамкой сами разберёмся, кто кого за что отхлопал и кому у кого прощения просить, - а потом предупредил, запугав: - Вы лучше не лезьте к ней с вопросами и вообще ни с кем насчёт нас не разговаривайте. Особенно с соседями. Они большие сплетники. Как скажете им чего-нибудь, они сразу так насплетничают, что потом мамка ещё и вам надаёт не хуже моего и из дома выгонит!
       Дети переглянулись, и Вадик сказал, дёрнув за руку сестрёнку:
- Ладно, будем молчать. А то Дашку уже тётя Клава спрашивала - живёшь ты с нами или нет?
- Я сказала, что нет! - сразу испуганно схватилась девчонка за рот, разглядывая папашины синяки, и ещё испуганнее договорила: - А она сказала, что мамка выбросила тебя из дома, как паршивого котёнка.
«Тварь языкастая!!!» - мысленно разнёс Катаеву Яша и строго велел дочери:
- Ну вот в другой раз вообще ничего и не говори! Просто уходи молча и всё. Вот как будто тебя вообще нет! Вот нет и всё!! – и уже добренько пригласил обоих: - А ко мне сюда набегайте, но так, чтоб мамка не знала. Я в виде сюрприза баню тут для неё строю. А то в нашей ванне вениками не попаришься, как здесь.
       На том они и сговорились. Яша радовался, что так удачно отбрехался перед детьми, а те стали забегать к нему тайком от матери, принося то бутерброд с маслом, то котлетку, то кружок колбасы и заговорщически говорили:
- Мы потихоньку от мамы принесли.
- Чтоб не ругалась и не курила.
- Она курит? – переживал Яша.
- Как заругается про тебя, так и курит, - хмурилась дочь.
       В другой раз Вадик принёс ему за пазухой кусок пирога, извозив джемом майку, и довольно протянул его:
- Держи! Мамка сегодня спекла.
- Вот мамка тебе нажарит этой майкой по хребту и больше ничего не будешь носить! - перепугался Яша, а про себя подумал: «А сама сразу пачку папирос выкурит со злости!» И он велел сыну:
- Ну-ка быстро снимай майку, я её сейчас застираю.
       В тот раз майка тайно высушилась на батарее в спальне детей, и Маша ничего не узнала. Но когда дети принесли ему уже полпирога, он попросил, сразу обоим разъясняя:
- Больше не приносите мне ничего, иначе нам попадёт всем троим! У меня еда есть, потому что я хожу в столовую. Там тоже пироги пекут.
       На это дети сразу потребовали:
- Ну тогда ты приноси оттуда пироги нам! А то, как переселился в эту баню, так никаких гостинцев нам не носишь!
       И Яша каждый раз теперь угощал собственных детей втайне от жены. Столовские пироги с удовольствием съедались в бане по три штуки. Правда, после них мамкин ужин в горло уже не лез, и она всполошилась в душе за здоровье детей, думая: «Точно у Вадьки с Дашкой полетел аппетит из-за того, что отца в доме нет!..» У неё без мужа у самой назрели крайне неожиданные неприятности.

продолжение след.-------------------