Парадоксальный стиль мышления в историческом позна

ПАРАДОКСЫ  ИЛИ  ПАРАДИГМЫ?

В данном разделе исследуются особенности научно-парадоксального подхода, его возможности в раскрытии сущности диалектики исторического бытия общества. Предполагается рассмотреть соотношение парадоксов и парадигм, из взаимосвязь и определенность.

Сам   парадокс трактуется как подход к исследованию, в широком смысле -  как своеобразный метод исследования, который не сводится только к тому, чтобы однозначно противопоставить взаимообразные утверждения.

В итоге надлежит найти их выход (или расхождения) на синтезный уровень решения проблемы. Методологичность парадоксального подхода состоит не только в том, чтобы решить проблему, но и в том, чтобы первоначально правильно ее сформулировать, предопределяя позитивную возможность последующего решения.

Так например, В.С.Библер высказывает предположение:
“1.Философская логика, возникшая в ХХ в. и адекватная современной культуре, есть логика парадокса. 2.Философская логика парадокса может быть определена лишь в сопряжении с “логикой диалога логик”.1

В.С.Библер приходит к необходимости развития логики парадокса именно как философской логики, развивая свои идеи, высказанные в более ранней работе.2.

В этой связи необходимо заметить, что философские парадоксы - это не философское трюкачество, а способность удивляться.

Способность, которая, как отмечал Аристотель, есть начало всякой философии.
Именно этого подчас не хватает современной философии как зарегламентированному набору допустимых, разрешенных суждений.

Для одномерного, недиалектического мышления парадоксы кажутся активно неприемлемыми. Ибо парадокс в донном понимании - это проявление бессмысленности, несовместимости, ошибки.

Или же в более широком смысле, парадоксальность - это проявление сверхнеординарного, противоречия по отношению к норме, нормам, нормальности.
Парадокс же является отклонением от нормы, недопустимым нарушением правил и устоев, подрывом устоев, законов и всех основоположений общепринятого.
Для диалектического разума парадокс все же есть лишь внешняя форма, требующая своего раскрытия, есть начало процесса объяснения и явления сущности.

Тесно переплетается парадоксальность как форма и парадигмальность, как диалектическая норма соотношения взаимопротивоположных характеристик, отрицаемых и диалектически снимаемых на уровне раскрытия целостного механизма взаимосвязей.

Парадокс не есть только лишь соотношение взаимоисключающих утверждений. Ведь дело не только в том, чтобы констатировать противоречие, а в том, чтобы идти дальше и глубже, вскрыть в итоге сложную диалектику исторического процесса.

Парадокс иногда определяют как синоним терминов “антиномия”, “софизм”, “паралогизм”, но здесь нет полного совпадения.

Эта синонимичность лишь в отдельных значениях и акцентах. Парадокс есть важная характеристика свойств той теории, в рамках которой он выражен, являясь показателем ее самокритичности, способности выдержать противоположные допущения, объясняя их и интегрируя.

В логике общепринято  считать, что парадоксальность есть проявление противоречивости как ложности, то есть

1.Библер В.С. К философской логике парадокса// Вопросы философии.- 1988. -№ 1,- С. 28.
2.Библер В.С.Мышление как творчество. Введение в логику мысленного диалога. - М., 1975.

противоречие между истиной и заблуждением. Наряду с этим, над этим парадокс можно рассмотреть, во-первых, как некоторую контрпозицию по отношению к ортодоксальности.

Во-вторых, как нечто противоположное самоуспокоенности в познании того, что в силу своей сложности не  может быть познано  здесь и сейчас, в  данном случае целиком и полностью.

В этом смысле парадокс всегда революционен. Парадоксальность же в более широком смысле характеризует метод  поиска нового, необычного и не только в науке, но и в жизни.

Если же парадокс соединяется с афористичностью, то он как бы становится более философичен как обозначение проявления мистической мудрости, если, конечно, он откровенно не театрален.

Или, во всяком случае, обозначает постижение всеобщего, как это, например, у Р.Тагора: “Люди жестоки, но человек добр”.

Применительно к мете исследования важно заметить,что диалетико-парадоксальный стиль мышления необходим для осознания всего многообразия взаимоотношений прошлого-настоящего-будущего и  воспроизведения этого сложного явления в его всесторонне адекватно-сущностной полноте.

С этой целью и необходим научно-парадоксальный стиль мышления, порождающий парадигмы, как определенные формы организации знания.

Парадоксальность может быть рассмотрена как диалектическая норма, а не как аномалия, но в то же время нет смысла искусственно выискивать парадоксы там, где их нет. Хотя, конечно, и отсутствие парадокса в чистом виде не означает, что его здесь нет и быть не может.

Он, присутствуя в возможности, нависает как бы призраком,всегда готовым реализоваться, действенно проявиться.

В данном разделе  рассматриваются особенности формирования в философской и исторической науках своеобразного стиля научного мышления, который условно можно назвать “парадигмальным”.

Он состоит в необходимости диалектического отражения противосущностных сторон прошлого и настоящего, предопределяющих в своей исторической  взаимоотносительности условия протекания и процесс становления объективной истины исторического знания.

При этом особо акцентрируется внимание на том,что нет объективности вне и помимо конкретно-современного исторического познавательного субъектного отношения.
Исходя из этого, предполагается дифференцированность понятия “объективность” исторической  истины и ее “объективность”.

В этом смысле  важно заметить, что действительным, правомочным субъектом исторического познания является только общество в целом, во всей его множественной совокупности познавательных отношений, тогда как отдельный   историк-исследователь лишь выражает, формирует, оформляет, акцентирует общественное историческое несколько аморфное сознание.


Какое же, собственно говоря, отношение имеют парадигмы, парадигмальный стиль мышления к историческому познанию и почему?

Именно потому, что он позволяет наиболее адекватно  выразить сложные процессы многоаспектного, парадоксального, противоречивого познания прошлого в зависимости от изменчивых, но  объективно определенных свойств  современности.

Именно поэтому примерами, образцами (парадигмами) мышления используются в познавательном процессе сущности глубоко диалектического порядка.

Реальным основанием познавательного процесса служат действительные парадоксы в то же время как особый способ осознания и вхождения в  ПОСТФАКТУМНУЮ реальность прошлого, однако не самого по себе, не в чистом изолированном виде, а в сложном, многомерном отношении  к современности.

Наличие феномена “постфактумности” прошлого уже указывает на проявление очевидного парадокса, который полностью осознается лишь в границах парадигмальности. Постфактумность в этом смысле есть не только познавательное осознание факта минувшей реальности, но и  обнаружение ее проявления и сопричастности  с реальностью настоящего периода.
 
Учитывая, что познавательное условное расчленение уничтожает целостность многомерной трансисторичности, воссоздает ее парадигмальный подход. Именно он имеет для этого широкие эвристические возможности, что позволяет отметить особые познавательно-целостные моменты подобного подхода.

Вместе с тем необходимо учитывать,
во-первых, что всякий парадокс несколько недиалектичен, так как он, слишком прямолинейно противопоставляя вроде бы несовместимые крайности, не может выйти за пределы формально-логической несовместимости сущностно-временной раздвоенности реальности в познавательном образе.

Именно поэтому он и означает в буквальном смысле всего лишь “неожиданность”, “странность”. Вместе с тем, его познавательная ценность определяется свойством указывать на начало расхождения  с традиционным представлением.

Во-вторых, ограниченность парадоксального удивления с необходимость влечет к разрешению \той замкнутой антиномичности и подводит к ступени парадигмально-целостного осмысления противоречивого единства ретро-современной реальности.

Однако, существует естественная связь между парадоксами и парадигмами как между началом и продолжением, как между намечающейся проблемой и ее полным осознанием и методологической интерпретации.

Парадигмальность как способ и стиль мышления в исторической науке недостаточно развит, тогда как потребность в ней крайне высока, и это требует определенной философской реакции.

Исходя из чего определяются дальнейшие задачи исследования взаимосвязей исторических парадоксов и парадигмального способа их осмысления. Парадоксы, как прямое отражение непосредственно данных крайних моментов сущности, слишком одномерны и прямолинейны.

Они лишь основа диалектического каркаса знания - не схематичного, а живого, и лишь в том смысле, в каком могут быть использованы строительные конструкции,еще несоединенные в единое целое.

Поэтому и парадоксы, как прямая констатация наличных противосущностей, нуждаются в “строительном” дополнении парадигмальной целостностью.

В том смысле, в каком изначальная проблема  дополняется концептуальной целостностью по мере ее решения.
Где и как обнаруживаются дидактические парадигмы?

Особенно явственно они вырисовываются в сопоставлении познания истории и современности как противоположные моменты еще не до конца ограниченной целостности исследовательского процесса и становления исторической  истины с определенным “клеймом” объективности современности.

Их внешневыражаемая парадоксальность эвристически осознается лишь диалектическим разумом, целостной системой научно-исторической деятельности. Однако они активно неприемлемы обыденным  сознанием, воспринимающим их как необъяснимое недоразумение, противоречащее здравому смыслу, а не как закономерное явление диалектических контраверзов познания.

С некоторой долей условности можно назвать парадигмальный стиль научного мышления, учитывающий недвойственность крайностей, диалектической клеточкой исследования.

Условность здесь состоит в том, что “клеточка” не имеет своих строго зафиксированных величин - ее объемное содержание находится в непрерывном изменении, и это главное.

Во-вторых, такое непостоянство приводит к тому, что на определенном этапе исследования основание этого метода если не исчезает полностью, то, по меньшей мере, как бы размывается, создавая некоторые “неудобства”.

Само оно не столько отрицательного, сколько положительного порядка, так как возникает закономерно, привлекая к своему разрешению дополнительно интеллектуальные средства, способствующие совершенствованию методологической основы исследования.

Это, в свою очередь, дает положительный эффект в результатах исследования. Таковы предварительные замечания.

И последнее, все изложенное может быть расценено как логический эксперимент, целью которого является доказательство познания крупномасштабных исторических  явлений при помощи указанных методов. Пока же трудно установить окончательные их характеристики. Теперь следует остановиться на  самих феноменах парадигмальности.

Первую парадигму следует назвать “изменчивой неизменностью” прошлого. Содержательный момент здесь заключается в уточнении самого явления исторического объекта, одновременно находящегося как бы в двух измерениях, в двух диалектических ипостасях. Хотя как объект, относящийся к прошлому, он должен быть неизменным.

Предмет исторического познания неизменен, поскольку он относится к минувшему.

В то же время, он находится в непрерывном изменении по отношению к неостановимому моменту: будущему-настоящему, тем самым оказываясь непостоянным. Это особенно очевидно в связи с тем, что предмет исторического познания может быть обнаружен только через изменяющееся настоящее, в котором существует.

От него же исходит в своей научной деятельности историк, касающийся исследования пластов прошлого, которые по своим характеристикам, а не только условно-временно, отличны от современности.

Поэтому можно констатировать, что единственным реальным, живым индикатором прошлого служат его более или менее полные проявления в настоящем. По-видимому, правомерно было бы сказать о них как о действительности прошлого, которая,  будучи составной частью современности, неотделима от нее, хотя полностью в не присутствует.


Именно поэтому ретродействительно есть показатель дифференциации прошлого посредством изменения отношения к нему современности и в объективном,и в субъективном плане.

При этом важно учитывать, что иллюзорно-статичная совокупность прошлого не может находиться в аморфном отношении к современности. Не происходит полной нивелировки прошлого. Другое дело, что есть временно безотносительное, ничего не значащее прошлое.
Прошлое изменяется в своем абсолютном объеме и в каждом новом соотношении с изменяющимся настоящим.


От этого пункта начинается переход ко второй парадигме, и наметив эту связь, развивать ее дальше пока не  будем. Итак, можно выделить важное реальное свойство: изменяющееся прошлое, которое не должно быть бы изменяющимся, но тем не менее существует как непостоянное.

Это подводит к вопросу: в чем состоит  возможное парадигмальное измерение исторического процесса?

Дело в том, что динамичная система современной реальности/ а есть еще  и историческая реальность, и историческая действительность/ заставляет корректировать отношение к прошлому через изменение как целостного субъекта, так и всей системы, в которой он существует.

Происходит изменение одного объекта через изменение соотносящегося с ним, так как по сути дела они существуют во взаимосвязанном неразрывном единстве, сам по себе первый не может быть обнаружен иначе, чем через реальность второго /он становится вторичной реальностью/ и, соответственно, может быть выявлен как более глубинная историческая сущность в ходе исследования.

Все это дает возможность отметить многомерную структуру исторического и современного бытия общества, а также полагать, что реальность общества не сводится только к его современности.

В отношении совокупной всеобщности прошлого наблюдается важная закономерность: происходит распад на историческую реальность как нечто когда-то бывшее, и историческую действительность как то, что проявляется в тенденциях остаточных явлений в современности.

Таким образом, проявляется закономерность: историческая дифференциация современности происходит в зависимости от того, как именно и насколько полно проявляются определенные явления прошлого в современности.
Нельзя игнорировать эту кон-субстанционную реальность вечности и относительности прошлого.

Без учета данного фактора не формулируется адекватная оценка. Здесь неявно включается в предмет исследования диалектика Среды и средств познания (как элементов Среды), проявляется возможность использования их как инструмента познания. И это еще найдет свое отражение в дальнейшем.


Все парадигмальные ракурсы измерения исторического процесса важны не сами по себе, а лишь в той степени, в какой они позволяют прояснить закономерности формирования истинности исторического знания.

В пределах данной парадигмы есть своеобразные, интересные подходы, что дает новое понимание теории относительности А.Эйнштейна а преломлении к теории исторического познания.

Именно в том смысле, что историческая относительность взаимодействующих систем предопределяет особенности их взаимовыражения, исходя из чего можно далее развить следующую мысль: историческая истина в своей относительности зависит во многом от трансисторического отношения современности к прошлому.

Имеется ввиду, что формирование объективной истинности исторического знания зависит не только от поверхностного,очевидного,субъективного отношения, но и от глубинного, объективно-сущностного, протяженного исторического отношения. Здесь весьма положительную роль играет адекватное понимание исторической протяженности как нераспадающейся разновременности, связывающей в единую трансисторическую целостность отдельные преходящие социальные изменения состояний, исторических сред.

Относительно неполное историческое знание во многом есть результат ограниченного отношения современности к историческому предмету познания, находящемуся, однако, не столько в прошлом, сколько уже в сложившемся отношении к прошлому в ракурсе неповторимых событий современности.

Таким образом, икс-прошлое вместе с тем дает нам в некоторой степени известное напряженное внутренне отношение к  современности, оборачивающееся к первоначально неизвестному. Изменение в полное мере взаимодействия характеризует не только стороны, но и погруженный сюда же процесс формирования истины.

Это очевидно в той степени, в какой невозможно отношение к предмету познания без хотя бы минимального, предварительного знания о нем. То есть, возможные ракурсы зрения и способы видения прошлого посредством использования протяженного соотношения временных различий играют весьма  значительную роль в историческом познании.

Поэтому исторически относительная позиция современности есть тот объективный плацдарм познания, реальные условия которого предопределяют содержательные и формальные стороны исторического знания.
 
Следовательно, невозможно говорить о безотносительном познании прошлого самого по себе. Невозможно на этом методологическом пути установить какую-либо объективность истины помимо ошибочной.

Выявление свойств этого базиса познания дает предопределение объективной истинности исторического знания, а также понимания того, что невозможно говорить о познавательном интересе без определения реальных современных позиций познания, данных явно  или скрыто, без объективности и даже “предвзятости”, являющимися наиболее существенными характеристиками предельно масштабного субъекта познания. Но этот отвлеченный субъект познания не всегда дан явственно.

И возможно, подобные закономерности познавательного отношения становятся более  понятными личностно, если учесть, что и современный момент сознания каждого человека обременен определенными событиями жизненного прошлого.

Аналогичное, но, соответственно, несколько иное явление существует в целостной системе общества. Расшифровка этого личностного прошлого дает субъективную модель, которая может служить вспомогательным средством для осознания социально-временного прошлого, более обобщенного и масштабного по своим сущностным характеристикам.

Субъективность современности определяет относительность восприятия прошлого не только “вне себя”, как когда-то бывшего, но и в самом себе, что необходимо расшифровать и осознать.

В системе движущегося прошлого некоторые моменты обретают усиленную смысловую значимость через проявление новых связей с изменяющимися настоящим. Происходит образование доминантных моментов (оживление,актуализация) и,вместе с тем, затухание малозначимых.

Осуществляется обратный процесс исчезновения прошлого, способного проявиться лишь опосредствованно, при наличии определенных средств исторической проводимости продолжающегося воздействия событий.

Происходит актуальное соотнесение с возникающими моментами современности. В познавательном отношении здесь проявляется общая тенденция - увеличение информативного содержания объема знания, кристаллизации его объективной значимости.

Изменчивая историческая картина, панорама, кругозор здесь наиболее полно проявляются. И в то  же время, наоборот, диапазон, широта, масштабность восприятия прошлого  характеризует свойства современности как развивающейся системы.

Исходя из этого, намечается грандиозная исследовательская программа - сопоставить историко-динамические свойства современности с особенностями ее исторического восприятия, выясняя, как и каким образом зависит величественность и масштабность осознания прошлого от объективных условий современности?

Как они, в конечном счете, предопределяют объективность исторической истины? Воспринимается ли одинаково непогрешимым любое прошлое из любой системы современности или нет?

Как можно вычислить методологическую величину искажения понимания?
В результате решения этих вопросов необходимо выявить закономерности между устремленностью общества в будущее и его ретроосновой, его историческим базисом. Важно учитывать при этом, что сложное историческое движение общества в будущее представляет в то же время РЕТРОАКТИВНОЕ ДВИЖЕНИЕ, т.е. определенной силы и степени взаимодействие со своим историческим базисом.

Происходит как бы ПОСТРЕАЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ предшествующих исторических средств по отношению к современности.

В результате возможно временное искажение масштаба измерения отдаленности прошлого, что определяется и выражается временным паралаксом,осознанием исторического единства и различия с предшествующим и будущим.

То есть, если в буквальном смысле паралакс обозначает отклонение, видимое изменение при смещении движущихся систем, то особенно полно, ярко, масштабно и сложно это проявляется в историческом смещении расходящихся разновременных исторических сред. Подчас это обнаруживается в сочетании сразу нескольких масштабных соизмерений различных временных объектов.

Например, ближайшее прошлое воспринимается несколько иначе, чем отдаленное. Первое- как неопосредованное, второе - как отдаленное промежуточной средой, и поэтому его восприятие определено и некоторыми свойствами Среды.


Таким образом, особым предметом исследования могут стать свойства СРЕДЫ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПРОВОДИМОСТИ воздействия прошлого на настоящее. Так усиленная актуальность именно неопосредованного прошлого многом искажает адекватность восприятия.

Или, же, наоборот, принадлежность известных событий к великому “пантеону” вечности,не позволяет в полной мере критично их переосмыслить. Неопосредованное прошлое в своей величине временной отдаленности иллюзорно воспринимается более отдаленным, нежели многократно опосредованное.

В первом случае - происходит гипертрофирование и отсюда помпезность в осознании факта отнесения события к величественному, мистическому, священному и непонятному, запретному для критики.
 
Отсюда проистекает и неспособность критического осмысления исторических явлений такого масштаба на уровне обыденного сознания. Во втором случае, теряется величина квантифицированности временных исторических опосредований, и этот момент прошлого уже не осознается чрезмерно отдаленным хотя бы в силу того, что относится к уже привычному прошлому.

В нем не видится ничего необычного, парадоксального. И в этой связи стоит еще раз подчеркнуть важную методологическую необходимость парадоксального мышления в историческом познании.

Прошлое никогда не исчезает из панорамы исторической реальности современности, но проявляется оно по-разному.

Поэтому существуют и определенные закономерности изменения его исторического круговорота.
Закономерно это проявляется в то, что ИСТОРИЧЕСКАЯ СКОРОСТЬ РАЗВЕРТЫВАНИЯ внутренней структуры современности позволяет видеть объект то более пространственно развернутым, то более сжатым в каком-нибудь событийном импульсе: именно в том событии, которое наиболее полно представляет его неповторимую черту.


Тем самым проявляется возможность созерцать, наблюдать, изучать в различных исторических масштабах, что и предопределяется наличными темпами развития исторической системы современности.

Таким образом, можно отметить, что совершившаяся история изменяется: она становится то более живой, то более мертвой; меняется степень ее реальности и действенности, проявляющиеся через историческое воздействие. Наличие данных сложных явлений выводит историческое познание из традиционных рамок исторической науки, делает их более широкими.

Возникает область исторического познания вне исторической науки. Она отличается особенностями подхода к предмету познания и методологическими принципами. Но все эти различные области познания едины в сущности.