Парадоксальный стиль мышления в историческом позна

Вторая парадигма, которая, возможно, должна быть первой, это парадигма “неисчезающего прошлого”.

По своей сущности она более глубока, чем первая, но она есть сущность более глубинного порядка, и это служит оправданием ее постановки на второе место в изложении с другими парадоксальными сущностями исторического познания. Постановка проблемы проникающего прошлого вряд ли вызовет у кого-либо серьезные возражения.

Идея эта довольно солидная и имеет свои органические истоки в истории философии.Вместе с том, историографический стаж проблемы свидетельствует, что она не относится к рангу легко разрешаемых.

И лишь тот, кто всерьез попробует выяснить, как именно происходит историческое проникновение прошлого в современность, а также их закономерно сменяющиеся взаимоотношения, тот невольно обнаружит целый ряд сложных вопросов, внешне скрытых за иллюзорной простотой и очевидностью.

Но за примелькавшимся  необходимо видеть глубинную сущность.

Если серьезно вдуматься, то здесь открываются грандиозные социально-значимые проблемы, у которых подчас нет  быстрого и легкого разрешения. Никому не удастся добыть в этом вопросе легкую научную победу.

Решение проблемы раскладывается на многие составные программы, их реализация растягивается на многие промежуточные этапы исследования и, соответственно, на длительное время.

Внешне простая идея, что прошлое естественно сопричастно настоящему, так же очевидно, как падающее яблоко.

Однако становится  ясным: какие законы при этом действуют только за пределами обыденности как таковой.

Это требует вхождения во внутренне сложные, многомерные структуры исторического пространства.

Идея этим далеко не исчерпана в содержательном отношении. Горизонты ее исследования расширяются на каждом новом уровне развития науки - истории, социологии, философии.

Здесь возможно привести некоторые аналогии, полезные в той степени, в какой они позволяют прояснить центральную идею сопричастности и взаимосвязи разновременных состояний исторической реальности.

Имеется в виду  историческое излучение социального прошлого, аналогичное, но нетождественное звездному, радиационному, электромагнитному. Эта аналогия имеет значительный эвристический потенциал.

Дело в том, что реликтовый фон прошлого не просто заимствование научного образа из области инородной дисциплины.

Скорее наоборот, эффект непреходящего прошлого ранее замечен и изучался на социальном материале.

Вместе с тем, активизация данного объяснения произошла в соответствии с открытиями в естествознании.

То, что мы видим погасшие звезды, человечество узнало значительно позднее, нежели испытало на себе реальное воздействие традиций и обычаев прошлого их как-то осмыслить.

Однако необходимо отличать: когда такое воздействие “сохраняется” памятью живущих людей и когда оно осуществляется помимо их воли и желания, когда выступают в действие ЗАКОНЫ ДОЛГОВРЕМЕННОГО ИСТОРИЧЕСКОГО ИЗЛУЧЕНИЯ.

Эти законы позволяют объяснить взаимодействие разновременных исторических состояний, исторических сред.

Постараемся выявить законы единства и различия разновременного взаимодействия.

Во-первых, следует отметить: чем более быстрыми темпами развивается современное общество, тем значительно большим масштабом измеряется прошлое, тем более замедленным воспринимается движение всей предшествующей истории.

Начинается своеобразное “упоение” бурными переменами как осознание разницы по отношению к “застойному” прошлому. Возникает иллюзия “вторжения” живой истории в современность и тем самым - оживление исторического сознания современности.

Хотя, безусловно, есть в данной взаимосвязи и обратное отношение. Во-вторых, наоборот, чем более медленными темпами происходит развитие современности, чем меньше ее событийная историческая интенсивность, тем более грандиозными воспринимаются динамичные события прошлого.

И таким образом, чем большей событийной насыщенностью обладает какой-либо момент прошлого, тем с большей масштабностью, соизмеримостью он относится к настоящему. Важно при этом заметить, что ИСТОРИЧЕСКАЯ ДИНАМИКА взаимоотносительна, то есть ее ускорение или замедление зависит от взаимодействующих разновременных состояний, различия их событийной насыщенности и действенного проникновения друг в друга.

Именно здесь проявляется ИСТОРИЧЕСКАЯ АКТИВНОСТЬ разновременных состояний истории. Но это еще не самое главное. Закономерности проявления прошлого, надо заметить, зависят от темпов динамичной перестройки современности. Замедление этих темпов как бы приближает нас к прошлому, ускорение отдаляет.

Важно то, что существующий исторический базис общества имеет особенности своего образования, но таковым выступает не все прошлое, а совершенно определенные события, явления, периоды.

Хотя в определенном масштабе это свершившаяся история,но,по сути дела, она целиком не осознается.

И в зависимости от процессов осознания происходят не только ее актуализация, но и выделяется момент практической полезности минувшего прошлого. История подразделяется на полезную в данном отношении или бесполезную , и тем самым обнаруживается ретрооснова современности, что является определенным ретропроявлением, а следовательно, и целостная структура современности имеет еще ретроструктуру с определенными законами функционирования.

То есть, в зависимости от устойчивости и сохраняемости ретропроявлений (обычаев, тенденций, условий) образуется совокупная ретроструктура, выражающая реальные факторы прошлого,способные так или иначе сказаться на современности. И так, наличие ретроосновы и ретроструктуры современности является  своеобразным живым индикатором исчезнувшего прошлого.

Однако подобные явления показывают определенный результат, а есть еще и сам процесс их образования.

Существуют естественно-исторические связи между исчезнувшим прошлым и его излучением, существуют исторические связи, которые проводят это незатухающее воздействие.

При анализе такой многомерной трасвременности исторического воздействия возможно выделить его устойчивые виды.

Во-первых, это взаимодействие социально  тождественных по своей специфике образований, исторически одинаковых явлений, разделенных между собой временным интервалом. Это взаимодействие в рамках разновременной протяженности современности, где еще не произошли существенные различия и временное историческое опосредование осуществляется как взаимодействие в рамках одного  уровня развития.

В отношении формаций это взаимодействие в течение определенного промежутка времени, но на одном уровне развития производительных сил. Если же это касается жизни человека, то взаимоотношение в рамках определенного периода его физического, нравственного, политического становления.


Во-вторых, взаимодействие различающихся состояний. Например, прямо контактирующих между собой предшествующей и наличной ситуаций, что проявляется в смене этапов, формаций. Наиболее полно и активно происходит в рамках смешанных, переходных периодов, где исчезают однородные исторические Среды.

Учитывая, что любая смена формаций происходит не вдруг и не сразу, а именно постепенно, через переходные длительные периоды неопосредованного исторического взаимодействия различающихся исторических состояний.

В-третьих, взаимодействие между максимально различающимися состояниями. такие полюса взаимодействия как раз и являются  противосущностными социально-историческими образованиями.

Проблема взаимоотношений прошлого-настоящего-будущего, столь многообразна и переменчива, не исчерпывается и не решается простой сумятицей возможных перестановок и комбинаций. За этими идеальными дефинициями стоит реальность многомерной исторической трансвременности, которую необходимо адекватно отразить созданием соответствующих методологических предпосылок.

Поэтому данные абстракции являются объективными искателями обстоятельств, заставляющих учитывать их содержание реального многообразия долговременных исторических соотношений.

Также необходимо учитывать, что в историческом процессе объективно присутствует диалектика абсолютной и относительной исторической временности. АБСОЛЮТНОСТЬ ИСТОРИЧЕСКОГО ПРОЦЕССА  обнаруживается как непрекращаемость совокупности событий, непререкаемой очевидности самого факта бытия, непрерывной действенной сопричастности прошлого с настоящим, с каждым новым моментом продолжающегося социально-исторического движения.

Диалектически взаимообратным моментом является историческая относительность, но она не должна пониматься односторонне, лишь как аморфный релятивизм.


Главное рациональное зерно здесь это - КОНКРЕТНАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ОТНОСИТЕЛЬНОСТЬ разнообразных событий.

Такое понимание событийной корреляции предполагает учет соотношения разновременных сред, которыми в историческом пространстве- времени окружен объект и субъект познания. Во множественной совокупности таких отношений есть повторяющаяся существенная черта. Историческая относительность образуется (или уже образована) пространством напряженного соотношения взаимодействующих событий, каждое из которых опосредованно и предопределено другим, сплетается из множественной временности трансисторических соотношений.

Уточнение подобным образом понятия “исторические время”, уточняющий ее аспект состоит и в выделении самого соотношения изменений. Можно, по-видимому, утверждать, что исторические события возникают и происходят не во времени как таковом, а в некоторой среде взаимодействия материально-духовных социальных образований.

Нет никакого самого по себе течения времени, в том числе и исторического.

Есть процесс последовательного изменения материальных объектов, в своей совокупности последовательной множественности становящихся историческими и существующими между устойчивыми состояниями, но при этом через них и посредством них. В данном случае мысль фиксирует из действительности способ протекания исторического процесса:
события происходят не во времени как в чем-то внешнем по отношению к ним, не в какой-то день и час, одинаково данный и равный для всех иных состояний, а лишь в определенном, детально неповторимом отношении и исторической действительности. Их сущность фиксируется в понятии “время” с большей условностью, лишь как обозначающий отличительный признак.

То, что невозможно выразить полностью, а потому сокращено для удобства употребления. Но такое употребление имеет также свойство фетишизации понятия “время” как независимую от своей конкретно относительной сущности, данной в определенном отношении.

Разработка проблемы исторического времени имеет особое значение как нахождение новых вариантов периодизации исторического процесса. Такое уточнение позволяет рассматривать развитие общества более диалектически всесторонне, полнее раскрывая значение и сущность переходных периодов в становлении многотенденциозности, позволяет полнее понять реальное переплетение различных исторических возможностей.

Поэтому выделение основ периодизации необходимо в соответствии с требованием адекватного воспроизведения в познавательном образе всей полноты содержания развивающегося исторического объекта.

В этом отношении и системный подход к изучению социальных явлений есть органическое соединение одно- и разновременного рассмотрения наличествующей сущности, раскрывающей историческую ноуменальность социального феномена: он выкристаллизовывает исторический контекст современности.

Важно при  этом отметить, что временная противоречивость исторического объекта заключается в соотношении его изменения и неизменности как исторического движения и покоя, что и возможно выразить в познавательном образе при сочетании синхронного и диахронного подходов.
 
“Время” в этом смысле  есть соотносимость изменения одной их сторон исторического объекта к той его стороне, которая сохраняет свою прошлую качественную определенность. “Время” как категория исторического познания, таким образом, позволяет сопоставить изменение одного явления по отношению к другому, где внутреннее время объекта определено его возникновением, его самотождественностью и преобразованием.

Понятие “историческое время”, как отражение способа изменчивого существования человеческого общества, указывает на последовательные пространственные корреляции. Вместе с тем, в этом проявляется отношение к циклично-повторяющиеся явлениям, например, к вращению Земли вокруг Солнца. В социальной действительности нет таких циклических изменений.

Поэтому можно лишь соотносительно определить историческое время через астрономическое, но не наоборот.

Исторический процесс обладает собственной многовременной диалектикой, и это особенно полно проявляется в насыщенности современности историческими взаимосвязями. Именно они характеризуют особенности отражательной структуры данной социально-исторической системы, временной Среды, а также являются доказательством того, как в нем может происходить и как именно происходит преобразование предшествующей  истории, как на этом своеобразном экране видится прошлое.

Но,во-первых, существует трудность в выявлении проводников этого изображения, его показателей и самого изображения в целом. При обычном взгляде на социальный объект не фиксируется его диалектическая целостность, а лишь обнаруживается некое аморфное единство.

Во-вторых, в случае обнаружения интегративной социальной целостности остается проблема выделения в нем неопосредованного исторического содержания. В-третьих, выделение такого отражательного взаимодействия требует “очищения” изображения, так как их существует одновременно несколько, некоторое множество.

Важно учитывать, что особенности современного бытия во всей их множественности и своеобразии есть не наличная Среда, которая создает определенное видение прошлого и позволяет обнаружить прошлое в прямой зависимости от данных свойств.

Это современная опосредованность, сопричастная опосредованности  более долговременной, исторической, но в то же время существенно отличной.

Все это вместе взятое предопределяет возникновение объективно детерминированной иллюзорности, искажения, которое не есть обман, а скорее всего - характеристика объективных свойств Среды, посредством которой возможно созерцание прошлого. И здесь все зависит от многих детальных факторов, в том числе, и от определенного социально преломленного ракурса видения исторически изменчивого прошлого.

С этим сопричастна также идея дистанционного познавательного отношения, которая довольно глубока по своим эвристическим возможностям. Важно при этом учитывать, что историческая дистанционность познания со всеми ее преимуществами и недостатками включается в работу в исследовательском процессе лишь на определенной стадии дифференциации современности и прошлого, давая возможность понять отличительность познаваемого от субстанциональной Среды познающего.


Итак, парадигма  неисчезающего прошлого включает в себя идеи о реликтовом излучении социального прошлого, об определенной исторической дистанциональности взаимосвязей разновременных состояний исторической реальности и действительности.

В целом это указывает на особую важность развития методологии исторического познания и диалектико-материалистического анализа долговременных исторических взаимосвязей.

Именно посредством раскрытия их содержания возможно объяснить механизм действия и влияния прошлого на современность. Так, на первый взгляд, многообразие различных связей создает впечатление невыразимой аморфности, и для преодоления такого понимания необходимо выделение отличий, типология их и систематизация.

Для чего и следует дать их целостную  трехвременную совокупность, а затем, исходя из этого, можно определить объективные основания истинности исторического знания, учитывая, что действительная многонаправленность истории должна быть историчной, т.е. в каждом моменте ее становления должны отражаться историческое предсуществование и последующая череда возможных преобразований.
Историческое взаимодействие является особым видом социально-разновременной взаимосвязи.

Ее особой характеристикой можно назвать то, что она осуществляется опосредованно, через промежуточные пространственно-временные состояния, зависимо от них, испытывая в своих  результатах влияние процесса образования. Исторические связи осуществляются, таким образом, и что важно выделить - опоСРЕДОванно и опоСРЕДСТВОванно, то есть через исторические Среды и посредством, при помощи реальных исторических средств проводимости воздействия.

Такая понятийная дифференциация дает возможность заметить, что в развитии общества наличествуют особые исторические взаимосвязи, которые можно назвать трансхронными, трансвременными, т.е. пронизывающими длительные исторические периоды времени, когда не происходит прямого, одновременного, неопосредованного взаимодействия (оно осуществляется лишь через сам процесс  изменения промежуточных форм).

И наоборот, если история, опредмеченная в настоящем есть материально-преобразованная форма существования прошлого, то, соответственно этому, необходимо исследовать материализованные формы предшествующей исторической деятельности с целью получения о нем информации.


Исторические связи выявляются в процессе познания объекта прошлого. Эти связи между определенно-временными состояниями исторических сред. Каждый их момент сопричастен, сопределен, переходен в расположенные состояния, в результате чего и образуется протяженность непрерывной исторической опосредованности.
Тем самым обнаруживается протяженость исторических сред за пределами очевидного.
Это связи между предшествующими и последующими состояниями, предсуществование и существование, постфатумной реальностью  и современностью.

Обнаруживая их естественно-исторический синтез, можно говорить с большим объективным основанием о диалектике трансвременной историчности. Проблема многовременной диалектики истории имеет большую значимость как объяснение реального механизма многовременной опосредованности.


Это определяет необходимость не только более активного продолжения исследования, но и расширения поисковых вариантов его более оптимального решения.
Третья парадигма основана на эффекте  “увеличенно-уменьшаемой опосредованности”. Она исходит из того очевидного факта, что предмет исторического познания дан лишь опосредованно, то есть через определенные промежуточные исторические Среды (ситуации, состояния и т.д.).

Одновременно с этим, он дан лишь опосредованно, то есть через определенные научно-познавательные средства, которые позволяют раскрыть его с большей или меньшей объективной полнотой.

Чем больше историческая дистанциональность, тем большей должна становиться и величина опосредованности. При познании же прошлого все полнее и объемней, наоборот, снимается ноуменальная опосредованность и увеличивается объективное содержание исторического знания.

Прошлое становится все более понятным, переходит из относительной исторической неявной ноументальности в феноменальную очевидность. Опосредованность временным интервалом делает предмет исторического познания неопосредованным. И наоборот, наименьшая опосредованность между объектом и субъектом познания делает  малоэффективным, почти уничтоженными (или,может быть, еще не возникшими и не развивающимися) познавательные возможности исторического исследования в границах данного социально-одновременного уровня действительности.

Прошлое превращается в относительное небытие, тем самым восстанавливает свое опосредованное существование в форме тождественной ей сущности посредством исторического сознания. Исчезнувшая историческая реальность в силу ее опосредованности, а тем самым и сопричастности, не исчезает из неопосредованного (лишь в данном отношении) наличного бытия современности.

Учет этого реального фактора становится необходимым условием для объективного исторического познания. Диалектика опосредованного и опосредствованного глубоко вплетается в процесс исторического исследования и ,таким образом, влияет на формирование объективного содержания полученного знания.

Поэтому необходимо не только разобраться в механизме опосредованного и опосредствованного, но и уточнить многие моменты, которые имеют определенные смысловые оттенки, означающие либо историческую среду, через которую осуществляется историческое воздействие, либо наличие отдельных средств-проводников данного воздействия.

Историческая Среда в данном смысле есть взаимопроникновение исторической реальности и современности.

Она обладает вполне действенным историческим продолжением. Поэтому необходимо учитывать влияние и промежуточной исторической реальности (тем самым - исторической действительности) на современные познавательные процессы. Каждый момент исторического процесса является в той или иной мере исторической средой, т.е. обнаруживает в себе определенный момент исторического опосредования, проводит воздействие более ранних исторических влияний и , тем самым, становится историческим средством.

Неопосредованных моментов исторического процесса нет. В этом смысле, что нет состояний, изолированных от воздействия других и не способных, хотя бы в малой степени, воздействовать самим, казалось бы, современность есть неопосредованная ничем, кроме самой себя, реальность, но она, наоборот - наиболее множественное опосредование в структуре: историческая реальность - историческая действительность - историчность современности- предопределенность будущего - реально ставшее будущее.

Она наиболее полно включена в историческое движение общества.

Историческая Среда есть совокупность явлений, событий, действий, существовавших во временном промежутке между прямым познанием данного исторического феномена и временем его собственного исторического бытия.

К этой же совокупности относится различные обстоятельства, влиявшие на формирование не только самого познавательного явления, но  и на особенности его поствременного восприятия.

Это затрагивает и становление познавательного бытия осознанного факта прошлого, и те особенности наличной современной реальности, которые способствуют или мешают полнее его проявить.

Поэтому важной стороной такого своеобразного вида познавательного процесса является исследование сопричастных явлений как вспомогательное, дополнительное средство. Здесь выделяются обстоятельства, находящиеся в одновременном и ином слоях современной реальности.

Исторические средства- это те единичные факторы общей совокупности исторической Среды, через которые реально осуществляется продолжающееся воздействие на последующие исторические события. Здесь проявляется интересная связь средств и источника познания.

В некотором отношении они совпадают, но это не только совпадение, не абсолютное равенство, а лишь момент временного единства. Учитывая те или иные средства, наличествующие как в протяженном прошлом, так и в современности, историк может сделать их источником познания, но только при четкой сформулированности методологической базы исследования (это во многом и является главной задачей): как можно описать эти средства познания, как их объединить с определенной долей правомерности, как выделить в них разновременную информацию.

Рациональное использование диалектики опосредованного и опосредствованного позволяет во многом актуализировать действительно важные методологические проблемы исторического познания, тем самым проясняя механизм действия реальных сторон исторического объекта.

Исходить при этом следует из того, что всеобщая историческая опосредованность включает в себя многонаправленный процесс взаимосмены одновалентной значимости сред и средств, которые первоначально невозможно сразу определить однозначно - они постоянно находятся в движении.

Среда может превращаться в средство достижения цели как промежуточный этап следования или основание для восхождения. И наоборот, средство в своем развитии приобретает неоднозначность и множественность отношений и может стать промежуточной средой на каком-то этапе целенаправленного действия. В этом смысле прошлое опосредствованно от настоящего временным интервалом взаимосменяющихся состояний, которые могут быть рассмотрены как чередований “сред”. Событий современности пространственно опосредованны, их  взаимодействие осуществляется через конкретную среду проводимости.

Очевидно, что любые взаимодействующие стороны не могут быть полностью неопосредованными: они должны частично совпадать, иначе невозможно само взаимодействие. В то же время совпадение является самотождественной средой опосредования.

Однако они  не могут и полностью совпадать, иначе тогда мы имеем не две стороны взаимодействия, а одну.

Всеобщая историческая опосредованность современности дает вместе с тем и УНИВЕРСАЛЬНУЮ ВЗАИМОЗАВИСИМУЮ ОПОСРЕДОВАННОСТЬ всех возможных средств познания.
Использование лишь одного средства из данного набора дает, соответственно, одностороннее понимание, ограниченную возможность в познании, тогда как важно использовать всю палитру познавательных средств для отражения “многоцветности” реального многообразия.

В результате возможность достижения диалектической полноты вырастает в той мере, в какой велика степень привлеченности противоположных по своим  возможностям, значимости и свойствам разнообразных средств познания, взятых в их естественной взаимосвязи с проявлением воздействия тех или иных исторических сред. Все это подводит к мысли, о диалектически целостном источнике исторического понимания, объединяющим всевозможные другие, которым и является современность. Пока же, на данном уровне развития методологии исторического познания современности, наоборот, лишь объясняются ее какие-либо проявления на основании уже известного “архивоведческого” знания истории

Таким образом, отмеченные диалектические процессы, возникающие в историческом познании, характеризуют необходимость парадигмального стиля научного мышления с перспективой выхода на целостную диалектическую методологию. Под диалектическими процессами имеется в виду,
во-первых, исторические парадоксы как частные случаи формально-логической несовместимости противоречивых оценок одних и тех же явлений (например, прошлое исчезает и не исчезает).

И, во-вторых, диалектические парадигмы как естественное свойство единства крайних позиций, взятых в их недвойственной целостности (например, исчезнувшее прошлое продолжает воздействовать на современность  и, тем самым, становится ее реальным фактором).

Рассмотрев парадоксы в качестве диалектических оснований падигм, можно утверждать и обратное: парадигмы есть способ систематизации и правило корректной подготовки проблемы в более диалектически упорядоченном виде.

Этому так же способствует парадигматика как область рассмотрения диалектической сущности парадоксов. К такой же цели ведет парадигмально-целостный стиль мышления, способный упорядочить хаос противоречий и выявить в них реально-объективную логику. Возникает возможность определения парадигм как диалектических нормативов исторического знания в частности и научного знания в целом. Познавательная ценность парадигм заключается в их способности быть диалектическими основаниями для развертывания полноценной системы научных понятий о таком сложном объекте, как исторический, и именно потому, что они являются первоначальной сжатой моделью исторического знания (в данном случае глубоко диалектического по своей сущности).

Диалектические парадигмы, отражая сложные реальные стороны исторического объекта в процессе его изменения, непременно должны присутствовать в научно-исследовательской деятельности и с полной теоретической, методологической осмысленностью должны быть введены в арсенал познавательных методов. Тем более важно, что гибкая гносеологическая операционность диалектических парадигм позволяет использовать в целостной совокупности крайние связи отношений познаваемых явлений, создавая в итоге целостность и объективность познавательного образа.