Глава 21. Синай уединился

Из заброшенной землянки, замурованной изнутри, Синай переместился к себе в лабораторию. Чуть оказавшись здесь, он зачем-то огляделся, думает: «Это займёт немало времени». С этой мыслью он порылся в ящиках, достал полюбившийся ему когда-то давно хроноправ (такой амулет в виде песочных часов, если вы не забыли, надеюсь), и произнёс в него:
- Омида и вентура вантат!
И время остановилось. Разумеется, кроме самого Синая.
«Времени мало, пора действовать, пока не кончилось действие», - твёрдо решил он, убирая на место хроноправ.
Незамедлительно Синай сел за стол и начал перебирать в голове все те материалы, которые он отыскал в библиотеке Ордена, однако не нашёл среди всего ничего полезного. «Проклятье самой монахини, - думал Синай, по временам зачем-то перебирая и вертя пальцами. – Её визит к семье Энтэёни, и не только к ним. Разврат в провинции. Явление в ней не то демона, не то ведьмы… Хм. Должна же быть какая-то связь. Должна же быть ниточка, которая приведёт меня к чему-нибудь толковому. А то, что это такое получается? Много материала, версий не меньше, а толку?!»
Вот на этой-то части мысли Синай вдруг выпрямился. Затем он снял с пояса пряжку в виде черепа, и что-то пробормотал себе под нос. Из глазниц пряжки полились два зелёных луча, которые затем преобразовались… в книгу. Да, ту самую книгу, которую Синай заприметил ещё там, в библиотеке Ордена, жемчужно-серую, в золотом окладе с каменьями и малахитовым замком, - всё, как полагается, сходство поразительное. Да, это удивительно - никто не заметил, как Синай тайно, при помощи своей пряжки, скопировал нужную, как ему казалось книгу, а затем материализовал её у себя в лаборатории; этого не увидел даже проводник, тайно следивший за работой Синая в библиотеке, о чём последний же и догадался. А для большей безопасности Синай тогда, отойдя на нужное расстояние от замка Ордена, воспользовался Глазом демона, и тот в мгновение ока стёр память со всех возможных свидетелей; теперь-то уж до него никто не докопается.
- Так, теперь с тобой разберёмся, - молвит Синай, прикрепив пряжку на место.
Крутит он эту книгу, вертит, пытается понять, как она открывается. Непросто будет это сделать: она защищена магическим барьером, никакие инструменты не возьмут. Только магия.
Не скоро поняв это, Синай положил книгу на стол, и расслабился. «Если это не поможет, мне уже ничего не поможет», - не без страха перед провалом подумал молодой адепт.
Глаз демона загорелся ровным синим пламенем, - и барьера, как не бывало. Налобный талисман погас, и теперь Синай мог пользоваться книгой по её прямому назначению. Та открылась так, как он и полагал – нажатием на малахитовую шишку; вот она-то и являлась замком, причём довольно-таки хитроумным.
- Люди не ставят замки и барьеры, если не надо прятать сокровенные тайны, - сказал про себя Синай, довольный успехом открывания книги. – Итак, посмотрим.
Он открыл книгу на случайных страницах (так уж у него вышло). На них, помимо рисунков, были и письмена, хотя таковыми их назвать трудно. По виду это совершенно непонятная смесь трибальтских и прототрибальтских рун, их скорописных и изменённых вариантов, лигатур на их основе, а также прочих неясных знаков, большая часть которых, скорее всего, придумывалась на ходу. Синай, давно знакомый с такой формой шифровки, тем не менее, стал искать нужные ему страницы, попутно на кое-какое время останавливая своё внимание на знаках – очень уж они причудливы на вид, а потому по-своему интересны. А, найдя нужные страницы, Синай пристальней всего присмотрелся именно к этим знакам, поскольку именно они имеют прямое, непосредственное отношение к вверенному ему делу, нежели всё остальное.
Он читал эти тексты, мысленно расшифровывал загадочные знаки, разбирал их не менее странные комбинации, и, что важней всего, разбирал их скрытые смыслы. Не меньшее внимание адепт уделял и иллюстрациям, часть которых потёрта – сказывается влияние времени, ведь книгой не один раз пользовались, что весьма вероятно. Правда, приходилось и отвлекаться по временам - проклятый пояс, выданный ему в департаменте, хоть и оберегал от насильников и телесных желаний, тем не менее так натирал и раздражал Синаю кожу, что не оставлял молодому адепту выбора, кроме как отвлечься от текста и то почесать, то поправить чего.
«Ага! Вот, где собака-то порылась! – осенило Синая, когда он, перебрав в голове все возможные варианты, понял, наконец, что к чему. Он даже загадочно ухмыльнулся, глядя в текст. – Теперь-то мне всё ясно. Всё гораздо… гораздо обыденнее, чем я полагал».
И почуял он вдруг неладное. Так Синай увлёкся работой, что не заметил, как заданное им действие хроноправа медленно, но верно подходило к концу. Учтя это и вспомнив про остановку времени, Синай незамедлительно достал хроноправ и пробасил в него:
- Нун шалдай истэй! (это «продли вдвое дольше!» по-прототрибальтски).
Сказано – сделано. Заданный эффект стал длиться вдвое дольше, чем изначально, вследствие чего Синай выиграл ещё времени.
Не раз пересматривая текст и иллюстрации к нему – всего, что касалось дела о Чёрной монахине, - Синай очередной раз, между делом, поправил выданный ему в департаменте пояс. И тут его осенило: «Так, нашлась ещё одна прореха в защите. Пояс этот противный, чтоб его порвало на части, хоть и не даст всяким там на меня накинуться, но всё же он не панацея, полагаться на него особо не стоит. Поступим вот как…»
Синай закрыл скопированную из библиотеки Ордена книгу и отложил в сторону. Взял другую, в которой есть запись о том, как усилить предметы, если те магические, или придать новые свойства обычным вещам. Остановил свой выбор на охранных заклятьях, которые можно нанести на любой не магический предмет, а сам эффект распространить не только на сам предмет, но и на всего владельца. Или комнату, если это предмет обихода. Да вообще этим может быть, что угодно, лишь бы заклинание было нанесено правильно, без ошибок. Уж в этой науке Синай очень даже силён, в чём сам никогда не сомневался.
Из всех имеющихся в этом разделе заклинаний Синай остановил свой выбор на рунической формуле, которая сжигает любого, кто к ней прикоснётся. Переписал её затем на полоске пергамента, да пряжку с ремня снял.
- Аль пари люминоза! – произнёс Синай.
Лучи из глазниц тут же просветили формулу.
Закончив с этим, Синай приспустил штаны на боку так, чтобы показался край защитного пояса, а он сделан из кожи и стали, просто так его не раскроешь. Найдя подходящий край, Синай нацелил пряжку-череп на него, шепчет:
- Тайфлю ко дайт рогаддос аль люминоза!
Глазницы тут же перенесли формулу на боковину пояса, всё передалось, как и должно быть. Теперь у Синая появился полноценный оберег, способный уберечь его не только от извращенок, но и от снующей по провинции ведьмы, которая, по слухам, запросто может высосать жизни из своих жертв, ещё и память стирает подчистую, чтобы не вспомнили.
«С этим всё, - думает Синай, потирая руки. – Теперь осталось разобраться с ней. Сильвия принадлежит к клану Гёссер, одной из Сорока Великих Семей адептов. Насколько я помню, адепты этого клана отличаются необузданной, почти безрассудной смелостью. Они непоколебимы в решениях и действиях, и своих тайн они не выдадут чужакам. Так, так, то-то я смотрю, она при мне ведёт себя как-то странно. Она что-то от меня скрывает. Хотел бы я знать, что. Хм, и я даже знаю, как это выяснить».
Синай достал из внутреннего кармана жилета клочок бумаги, и разложил его. На нём был портрет Сильвии, который Синай после первой встречи с последней в трактире сделал карандашом. Да, помимо того, что вырезать фигурки из кости, магии и мастерства адепта, Синай ещё умел рисовать, и получается это у него не хуже, чем у прославленного мастера изобразительных искусств. Хоть карандашом, хоть маслом, - всякая зарисовка у Синая выходит настолько реалистично, так точно он передаёт все детали, цвета да эмоции, что, глядя на них, поневоле задумаешься, живое оно или просто рисунок. Разложив портрет Сильвии на столе, Синай зажёг свечу, рядом поставил чашу с родниковой водой, взял в руку зеркальце, и, немного погодя, произнёс, не отрывая глаз от портрета:
- Хаттюр мин хорс эн хсурим! Хаттюр мин хорс майгель найц мизынн! (т.е. «Покажи мне то, что кроется в её душе! Покажи мне то сокровенное, что не дано знать иным!») 
В зеркальце перед Синаем открылись все тайны жизни его временной напарницы. Одна за одной перед ним пронеслась череда картин, показавших ему: род занятий Сильвии, её происхождение, пристрастия (в том числе и те, о которых знать никому не дозволено), страхи, сны, мечты, достижения, преимущества, недостатки, утраты… Перечислять долго, однако Синай, глядя на всё это, уже предвкушал провернуть сие дело по собственному усмотрению, пользуясь всеми раскрытыми тайнами (по крайней мере, рассчитывал несколько упростить свои отношения с Сильвией). И чем лучше он узнавал Сильвию, тем больше предвкушение. А чем больше предвкушение, тем шире становился его оскал, полный ухмылки и некоего подобия злорадства; сразу видно, что адепт доволен своей работой, и готов двигаться дальше, пусть даже в ином направлении.
- Сильвия, - молвит он про себя, - ты можешь сколько угодно строить из себя сильную и волевую, пытаясь заглушить своё настоящее «я», никто не запрещает. Но от меня ты ничего не скроешь!

Лигатура – знак любой системы письма, образованный соединением двух и более знаков (от лат. ligatura — «перевязка; повязанный амулет; связка, пучок; хватка, обхват»).