Местодей начало повести

***
Я написал это несколько лет назад, продолжение так и не получилось, и я не был уверен, что где-нибудь это опубликую, но вот, наконец, решился.

Этот отрывок несовершенен и странен, но мне дорог.

В нем обсуждаются тяжелые темы, которые могут тригернуть некоторых читателей, такие как страх перед смертью близких.

Тут есть мистика, демоны, вольное обращение с некоторыми понятиями.

Но все же надеюсь, что отрывок найдет у кого-то отклик.

Итак…

***

Я называл этого демона “Марат”. Дело в том, что по какой-то необъяснимой прихоти моего восприятия он виделся мне сидящим в ванне. Отсюда немедленно и возникла ассоциация с постоянно сидевшим, а потом и убитым в ванне французским революционером Жан-Полем Маратом.

Ванна была огромная, жуткая, облупленная, не понять из чего сделанная, казалось — из пористого чугуна, смешанного с темной глиной. Эта самая ванна свободно летала, зависая над любой поверхностью на уровне, который был удобен для сидящего в ней существа. Внутри ее до половины наполняла какая-то бурая жижа. Из жижи торчала обнаженная верхняя часть довольно мускулистого и смуглого тела раза в полтора больше моего. У Марата, как мне, по крайней мере, казалось, была темно-бронзовая кожа, чеканное лицо римского полководца, огромный нос, местами покрытый каким-то белесым налетом, глаза врубелевского демона и короткая, жесткая, очень вьющаяся, перечно-седая шевелюра. Нижней части, всего, что ниже талии, я никогда не видел, да ее, может, и не было вовсе. А если и имелась, то она, наверное, была непропорционально маленькой, судя по небольшому количеству жидкости, которая полностью скрывала ее от глаз.

Собственно говоря, Марат был первым, кто появился в моем “мирке”, он же привел потом и двух других. Со временем мы с ним сильно подружились.
“Мирок”... Я много лет увлекался тем, что принято называть “мистикой” и “магией”. Сегодня меня передергивает от отвращения и от этих терминов, и от того. что под ними обычно подразумевают. Теперь-то я знаю, что такое настоящие магия и мистика, насколько все это проще и естественнее. Но тогда я медитировал, заклинал, призывал… О, Господи! Как раз в те самые времена в одном средневековом мистическом трактате я прочел намек на то, что мысль является пространством, но совершенно ничего не понял и пропустил мимо сознания. А потом случайно создал это место.

Совершенно не важно, чего я хотел достичь. Но в результате той попытки — кстати, вполне удачной — мной было создано некое пространство. Довольно большое, только совершенно пустое и, соответственно, темное, в котором я немедленно и оказался. Вернее, мой дух, моя душа или душа в астральном теле, кто его разберет. Это был я, и тело свое воспринимал как обычно, но мне было очевидно, что я — не земная оболочка. Это событие вытеснило все остальное. Приступ паники и усилие воли вынесли меня обратно в наш мир, но потом я стал туда часто проваливаться при совершении разных “мистических” (ы-ы-ы, мерзость!) действий. А затем уж стал наведываться по своей воле.

Меня тянуло в “мирок”, как преступника тянет на место преступления, хотя я каждый раз возвращался оттуда подавленным и в глубокой депрессии. А каким еще, скажите на милость, можно возвращаться из безвидного темного пространства?

А через некоторое время в мой “мирок” “постучался” Марат. Сначала-то я даже не понимал, что кто-то “стучится”, только странный набор ощущений толкал меня найти край, границу созданного мной пространства. Так я, кстати, хотя бы научился сносно в нем перемещаться. Потом я постепенно стал добираться до границы этого ограниченного “ничто”, а потом пришло осознание, что там, снаружи, кто-то есть, и этот кто-то ждет позволения войти. Я все еще был феноменальным идиотом и довольно быстро поборол сомнения, а затем напряг волю, разрешая этому некто прорвать границу и проникнуть внутрь. Тут-то передо мной и появился Марат во всей своей красе.

Не буду описывать смешное и тягостное начало нашего знакомства. И как он хохотал до слез, колотя рукой по краю ванны, когда узнал, в каком виде я его воспринимаю. И как я впал в черную меланхолию, решив, на основании все того же трактата, что мои неумелые манипуляции притягивают представителей зла и я теперь “падший” со всеми вытекающими.

В этом плане все довольно быстро разъяснилось. В мире. построенном из мысли, его творец является полновластным хозяином и скрыть от него ничего невозможно. Так что, войдя, Марат полностью передо мной раскрылся. Так вот: я назвал это существо “демоном” только потому, что никакого другого более подходящего термина в нашем языке нет. Ну не ангелом же его звать! Однако ни он. ни те, кого он потом привел, не были злобными. Другие — да. Очень странные. Но совершенно нейтральные. Позже оказалось, что Марат и его приятель Горгул (тоже моя кличка, уж больно он был похож на горгулью) когда-то посещали Землю. Я так и не смог добиться, когда, но не по причине демонической скрытности: у моих гостей было очень своеобразное восприятие времени. Однако по моим прикидкам и судя по их описаниям, было это лет восемьсот назад. Горгул занимался какими-то своими непонятными делами, а Марат активно контактировал с земными магами, оказывая и получая мелкие услуги. Так что людей он знал довольно хорошо, да и вообще оказался очень общительным.

Мы не заключали никаких особых сделок. Он просто попросил приютить его в “мирке”, дать разрешение остаться, без коего он здесь пребывать не мог, да и никто другой. Здесь всем управляла моя воля. И обоснование у его просьбы было простое и очень мне понятное: он устал от мировой мясорубки, от событийных потоков, постоянно таскающих подобных ему существ туда-сюда. Единственным шансом отсидеться в тишине и покое было “личное пространство”, вроде созданного мной, редчайшая редкость, провал, тихая бухта в бушующем море Вселенной, где личные глюки творца не идут ни в какое сравнение с тем, что творится снаружи.

В ходе общения с Маратом мои знания и умения сильно возросли. Теперь я точно знал: какая бы часть моей сущности ни летала в “мирок”, бренное тело в это время валялось в состоянии летаргии на Земле. Потраченное в созданном пространстве время засчитывалось по странному, неопределенному пока курсу, единственное, что было ясно — дни здесь были часами в земном мире.

Это Марат навел меня на мысль, как преобразовать и оформить “мирок” в подобие нормальной среды обитания. Не столько учил, сколько направлял, помогал осознать, как использовать свою волю.

С его помощью мной была создана какая-никакая твердь в виде плоской, каменистой равнины, с двух сторон огороженной уголком невысоких гор, и сносное освещение. Пока я “делал свет”, Марат увещевал меня не слишком усердствовать, чтобы не тратить на это слишком много моих сил. В результате над близким горизонтом появилось декадентское сияние, напоминающее поздний закат, которое и демону пришлось по душе.

— Прямо хоть жилище тут строй, — криво усмехнулся я в конце трудов своих праведных. — Жалко, голое все. Да и строить с помощью воли не удастся, этот принцип ведь на изделия человечьих рук не распространяется, я верно вас понял? А руки у меня растут совсем не оттуда…
— Все верно, любезный хозяин, — учтиво улыбнулся демон. Он меня обычно так и называл, или использовал похожие обороты, всячески подчеркивая, что это мое место и моя вотчина. — Если бы вы разрешили, мы бы и дом быстро построили, и растения с животными натаскали, и проследили бы, чтобы все жило и цвело.
— Мы? — Он ловко выбрал момент и посулил много того, что я хотел, но я все равно насторожился. Марат вздохнул.
— Простите, дорогой хозяин, я к вам с нижайшей просьбой. От таких же как я скитальцев числом две штуки, одна из особей женского пола. Если вы пустите их в “мирок”, не пожалеете. Услужливые и незаметные гости, приятные собеседники, хорошие советчики, а если когда-нибудь решите куда-нибудь попутешествовать — верная охрана. И больше гостей никогда не будет, даю слово!

К тому времени во мне уже многое изменилось. А может, я уже начал обдумывать свое решение...грех...ошибку… В общем, я их пустил.
Марат и его приятели сдержали все свои обещания и продолжали их держать сколько я их знал, так что я действительно был в выигрыше. Незаметные и услужливые гости, отличные собеседники и советчики. Охрана — было и это. Они выстроили двухэтажный деревянный дом, уютный, теплый, одуряюще пахнущий нездешней древесиной. Не только участок вокруг дома — почти вся долина зацвела и заросла и земными, и неземными деревьями и травами. Вернее, их астральными проекциями? У меня уже тогда не было охоты в этом разбираться.

На полное обустройство ушел где-то год с лишним. а также на опыты и осознание. А потом в одной из ничем не примечательных бесед с Маратом я узнал, что вот эта самая часть моей сущности, которая живет в “мирке”, может прожить тут очень-очень долго. Я так и не понял, сколько это “долго”, как я уже говорил, у демонов своеобразное чувство времени. Но по человеческим меркам выходила практически вечность. Почти бессмертие. И любой человек, чью душу я сюда затащу, разделит его со мной.

В отношениях со смертью я прошел практически все этапы: от слепого подросткового страха до взрослого прятания головы в песок, а затем еще большего равнодушия. Потом настал период, когда мне было гораздо страшнее представить, что человек возрождается в каком-то другом образе и совершенно не помнит своего прошлого, чем даже поверить в полное исчезновение. Не знаю уж, с чем это связано. А затем все заслонил и до того довольно большой, но ранее с переменным успехом игнорируемый, страх перед смертью тех, кого любишь, не своей. За год частых посещений “мирка” он, почему-то, подрос еще, став огромным и колючим. Я ежеминутно чувствовал края острого многогранника, который сидел у меня в груди и который должен был выпасть, когда умрет мама, или папа, или моя любимая, выпасть и оставить огромную дырку с кровоточащими краями. И я не хотел жить потом с этой дыркой, чем дальше, тем больше.

Не стану рассусоливать: когда описанное выше чувство достигло определенного размера, я принял свое решение. Или совершил великий грех. Или сделал правильный выбор. Не знаю. Может, никогда не узнаю. Мне трудно об этом говорить. так что буду максимально краток: я забрал их всех сюда, в “мирок”, полностью переселил нас всех в созданное мной пространство. Ушел из мира, увел всех своих и задраил люки.

Я всю свою жизнь старался верить в бессмертие души. Но когда пришло время выбора. я отказался верить слухам и домыслам. У меня было достоверно существующее место, где можно было продолжать жить. И не бояться, что кого-то собьет машина или зарежет бандит. Не выпрашивать дни и месяцы счастья перед утратой, а жить счастливо очень долго, полной ложкой. Я оправдываюсь? Да, конечно оправдываюсь.
Я забрал их. Без их согласия. Просто забрал. В то время я уже точно знал, как это делается, демоны помогали и страховали. Я боялся интересоваться, что будет с нашими телами, да это и не имело смысла: я не смог бы обеспечить их сохранность даже на десятки лет, а я планировал прожить десятки тысяч. Но все-таки не выдержал и спросил потом Марата. Он понятия не имел, он никогда и не слышал о подобных прецедентах. Но шаг мой одобрил полностью. Как и остальные гости. Это мне хоть немного, но помогло, хотя у них был очевидный шкурный интерес. Что стало с нашими телами я не знаю. В любом случае, сейчас их давно уже нет.

Отец и мама долго не могли мне простить, что я их убил, что лишил их продолжения той, привычной им жизни, в конце которой они должны были состариться и умереть в знакомом мире. Тут время воспринимается как-то иначе, особенно, когда ты лишен якоря в реальной жизни, в потоке Вселенной, так что я не знаю точно, сколько заняло наше примирение. По-моему, полное потепление наступило где-то через полгода. Марат внес в это огромную лепту: он постоянно навещал родителей в их покоях на втором этаже дома, подолгу с ними беседовал, убеждал. Они, поначалу, и видеть меня не хотели. Теперь это позади, и кроме редких колкостей их неудовольствие ни в чем не выражается.

Я стараюсь забыть тот разговор с мамой, когда она меня окончательно простила, поэтому не буду о нем говорить. Разговор с отцом был не такой тяжкий, так что его-то я частенько вспоминаю. Наверное. дело в том, что мы сильно похожи. Он мне сказал, что чувствует себя прямо как булгаковский Мастер: уютный домик непонятно где, любимая женщина, приятная местность вокруг. Правда, не приходят в гости разные знаменитости, но он вовсе не уверен, что хотел бы. И еще у него есть важная прибавка к тому, что было у Мастера — любимый сын.

Мы сидели на веранде и пили настойку из нездешних плодов, принесенную демоницей Беллой (тоже моя кличка) в качестве одного из даров при вселении. Даже боюсь думать, сколько бочек этой божественной жидкости она приперла. Я поглядел в его блестящие глаза и спросил, не начал ли он снова писать. Отец засмеялся и признался: да, некоторое время назад начал. Сходил в созданные мной горы, посмотрел там на буйные заросли, на закат и как-то покатилось. Марат, кстати, сказал, что результаты его творчества можно будет как-то переправить в мир людей. А мама, оказывается, вернулась к переводам. Правда, она с помощью Беллы с головой окунулась в какую-то нездешнюю лингвистику, незнакомую земным ученым, так что результаты ее трудов нигде издать не удастся. Впрочем, ее это, кажется, мало заботило.

А вот моя любимая… Она так и не простила. Марат и тут старался. как мог. Но безрезультатно. С его помощью я отрегулировал свет, и теперь у нас был пасмурный день, переходящий в роскошный закат, и бархатная ночь. В начале каждого такого дня он докладывал мне. как ОНА и о чем они говорили. Но ОНА не собиралась меня прощать. В моей груди не было дырки, но я постоянно чувствовал тот самый острый многогранник. Его не вынули из меня, но зато будто сильно вбили в грудь, где он постоянно ныл.
   
Именно когда я, наконец, осознал, что в этой ситуации никаких изменений не будет, произошло событие, сделавшее меня тем, кто я есть.
Как-то раз мне захотелось посмотреть на заросли, вернувшие вдохновение отцу. Как это ни странно, до тех пор я довольно мало гулял по созданным мной совместно с гостями окрестностям. Марат пожелал меня сопровождать, мы вообще постоянно и много общались.

В горах действительно было хорошо. Насаженные демонами пахучие травы и цветы в два. а то и в три человеческих роста являли собой, извините за банальность, наглядное торжество жизни. Там создались такие сплетения, чащи и волны, что с ними не справилось бы не только ни одно мачете, но, пожалуй, и динамит. Мы стояли напротив одной из благоухающих волн зелени (я стоял, Марат висел рядом в своей монструозной ванне так, чтобы быть чуть ниже меня, даже в такой мелочи выражая подчеркнутый пиетет). И тут демон вдруг спросил:
— Сильно скучаете по физическому миру?
Я аж закряхтел: он редко с таким искусством заезжал по больному месту. Но почему-то решил ответить, причем честно, и сказал:
— Иногда просто зверски. Причем, к стыду своему признаюсь, скучаю не по людям, Настоящей дружбы или любви у меня как-то не получилось, всегда жил, будто зашел на минутку. И не по местам детства.  И даже не по тем очень красивым местам, в которых бывал. По обычным местам, которые видел мельком или воображал себе, в которых… Слушайте, если я сейчас начну объяснять по-нормальному, то сразу запутаюсь. Разрешите лучше приведу пример. Представьте себе железнодорожные пути, возле которых растет дикая рощица, а рядом с ней вот такие вот заросли, как эти. огораживают то ли лужу, то ли ручеек. И стоит старый, серый деревянный забор, часть досок выбита, выцвел от солнца. И вот когда я представляю себе, что я сижу возле этого забора. прислонясь к нему спиной и глядя на все описанное выше с раннего утра, даже с рассвета, до поздней ночи, до луны и цикад, у меня все внутри начинает ныть и трястись и земля уходит из-под ног… Знаете, я всегда очень остро чувствовал вкус мест, их настроение… Не то! Н знаю, как сформулировать! Едешь, бывало, в автобусе мимо чего-то, взгляд выцепит место и пробуешь его потом мысленно на вкус так и эдак, при разном свете, зимой и летом…

Я вдруг спохватился: эк меня прорвало! Марат глядел на меня очень внимательно, испытующе и еще как-то, трудно описать, как. Я подумал, что впервые ощущая его сильное волнение.

Разговор этот, кстати, очень мне помог, от сердца немного отлегло. А через несколько дней Марат опять позвал меня в горы. Настроение было хорошее, и я охотно пошел с ним. Сразу после пасмурного рассвета.
Они сделали это. И как-то угадали, попав очень близко к той картинке, которая застряла у меня в мозгу: рельсы, рощица, выцветший забор. Не хватало настоящего солнышка, некоторых запахов, насекомых, но это было близко, очень близко. Мы просидели там до самой бархатной ночи, молча, почти не шевелясь. Выпив на двоих всю невыразимую радость и грусть этого места. Потом молча отправились домой, и только когда мы были на полдороге, Марат заговорил:
— Старый я дурак. Ведь по тому, что вы создали это место, мог сразу догадаться. А в результате обнаружил сокровище по чистой случайности. Хотя, вы, наверное. рано или поздно проявили бы свою склонность.
— Сокровище?
— Да, любезный хозяин, вы — сокровище. Надеюсь вас не покоробит, если я скажу, что вы — одно из самых ценных и редких существ нашего мира. Вы — Местодей. Тот, кто умеет чувствовать и воссоздавать места, порождающие в душе гаммы сильных и разнообразных ощущений и чувств. И сразу скажу вам: я знаю много существ и сущностей, в том числе вашего вида, но не только, которые очень щедро заплатили бы за такое место, например за то, которое мы с ребятами грубо набросали по вашему описанию. Но даже этот грубый набросок… Ох! Понимаете, дорогой хозяин, мы ведь не люди, у нас с воображением похуже, мы живем здесь и сейчас. Поэтому я не смог в полной мере оценить место только по описанию. Но когда попробовал приготовленный коктейль! Сказать, что меня здорово пробрало — значит не сказать ничего! Другими словами, если вы когда-нибудь захотите почтить меня за верную службу подарком, похожим на этот… Простите, что это я набиваюсь на подарки! Я мог бы очень щедро отплатить за такое место, пусть вас не оскорбит это торгашеское предложение…

Я чувствовал, как его корежит, и меня тоже забрало, так сказать, за компанию. И, чтобы что-то сказать, я промямлил:
— Ну, мы можем с помощью вашей компании вместе наваять в “мирке” много таких местечек. Эффект будет, конечно, не тот, что в обычном мире, но…
— Вот! — воскликнул Марат и развернулся ко мне всем телом и всей ванной. — Я думаю, сейчас самое время сказать: оказывается Белла знает способ, чтобы вам навещать свой мир.
— Вы же говорили. что такие как я сожгли мосты, и я даже духом-привидением не смогу вернуться… — ответил я хрипло.
— Оказывается, Белла недавно нашла кое-что в вашем мире, что позволит вам его навещать именно в виде духа, однако только один и, судя по ее описанию, довольно странный сегмент… Наверное, вам лучше с ней самой поговорить, она лучше расскажет. Она сначала думала подождать с этими сведениями пока вы будете готовы, но, по-моему, сейчас самое время и вы уже готовы!

Не знаю, сколько личной корысти было в поведении Беллы и Марата, да и гадать не хочу. Но именно так и было положено начало моей длинной и богатой на события истории.