Мистическая защита кандидатской диссертации

1989 год. Москва,
МГУ имени М.В.Ломоносова.

Предстояла моя защита кандидатской диссертации.

Чтобы быть в курсе дела я стал ходить на защиты, которые проходили передо мной, и одна из них запомнилась особенно ярко.

Две бывшие аспирантки защищали свои работы.

Одна из них так сильно нервничала, что съела целую пачку какого-то успокаивающего препарата.

Она предстала перед диссертационным советом совершенно спокойной, улыбающейся и, по всей видимости, находящейся в состоянии эйфории — мир казался ей абсолютно прекрасным.

Доклад она зачитала, улыбалась и тихонько нежно хихикая.

А когда ей стали задавали вопросы, например: «Кто из критиков был прав — Иванов или Петров?» — она отвечала: «Ага, на следующий вопрос она отвечала примерно так же!»
На очередной вопрос она лишь уточняла: «Говоря просто, да?»

Вторая девочка, симпатичная евреичка, была полная противоположность.

Она была абсолютно уверена в том, что только она является специалистом по своей теме.

И когда ей задавали вопросы, она отвечала достаточно агрессивно, искренне полагая, что члены совета — дилетанты и задают глупые вопросы.

В итоге первой девочке удалось защититься успешно, а второй предложили вернуться через год для повторной защиты.

И вот в такой обстановке я выхожу на свою защиту.

Мне говорили те, кто верил в аспирантские приметы:
«Главное, перед защитой не стригись и ничего такого не делай». Я сделал всё наоборот.

Потому что я понимал, что моя уверенность во внешнем виде важна, поэтому за несколько часов до защиты зашёл в парикмахерскую возле метро Университет и подстригся очень симпатичным образом.

На мне был хороший новый костюм, и я чувствовал, что внешне не допускаю никаких ошибок.

Со мной защищался парень из Университета дружбы народов, по-моему, его звали Миша.

У него была диссертация по контент-анализу какого-то социологического материала.

А моя диссер она называлась «Дилектические парадоксы исторического познания».

Это был 1989 год, в стране что-то происходило, чувствовались ветра свежих перемен. Или, по крайней мере-то на что хотелось положительно надеяться?

В качестве новизны я предложил изменить и заменить термин «исторический материализм» на «исторический реализм».

Мне казалось, что этим реализмом можно было ещё спасти общую концепцию исторического процесса и понимания общества.

Напомню, что те, кто учился в советское время, знали, что курс философии делился на два полугодия: первое — «диалектический материализм», второе — «исторический материализм», то есть,  некий однозначный материалистический подход к пониманию истории.

Пара бабушек марксистского толка словно взбесились, они  соскочили со своих мест, размахивая буденовскими шашками, обозвав меня ревизонистом, и приводя всякие на их взгляд веские аргументы, осудили меня полностью.

 А диссертация Миши, несмотря на свою не совсем ясную суть, была достаточно слабой, и его легко можно было завалить.

А получается, что я взял на себя основную часть времени обсуждения, ведь к вечеру в зале должны были начаться лекции для вечерников.

Миша позднее очень благодарил меня за то, что я так «вытянул» его защиту.

В конечном итоге я защитился единогласно, и это было 10 ноября 1989 года.

Закончив защиту, я вышел из второго гуманитарного корпуса, и вижу, как над ГЗ МГУ висит огромная яркая красивая мистическая луна.

И тут у меня случился  эмоциональный шок.

Этот момент был очень эмоциональным для меня, и я до сих пор вспоминаю его с теплотой и какой-то мистикой.