Записки НЕ психолога - Завещание раздора

Захару, ох, как непросто было «исполнять» размашистой подписью «рапорт по собственному» и с равнодушным лицом подмахивать бумаги о сдаче табельного оружия, удостоверения и даже акт о возврате служебной квартиры в течение недели.
Да уж… Все беды как-то сразу навалились на крепкого телом, высокого, улыбчивого и голубоглазого майора полиции Захара Петровича Бардонова — следователя одного из отделений города Подольска, куда его лет десять назад распределили после курсов по повышению квалификации. И ведь намекал ему шеф, подполковник Стрекалян, что нужно спустить на тормозах то дело с «пьяной наездницей на BMW», потому что стоит за ней «важный папик». Но… «Что случилось — то случилось», — вздохнул Захар и шагнул на весеннюю улицу.
В свои тридцать четыре выглядел он спортивно-подтянуто, и начавшая пробиваться на каштановых вихрах седина, только подчёркивала его привлекательный вид. Одни «бровки-ходунки» чего стоили, которыми он постоянно двигал вверх-вниз по отдельности или вместе, чуть прикусывая пухлые губы. В такие моменты Захар усиленно над чем-то размышлял и двигал бровями совершенно неконтролируемо. Но именно эта привычка вызывала у девушек и женщин чувство умиления, потому как со стороны могло показаться, что Захар застенчив. Только как раз с женщинами-то ему и не везло. Все отношения у него случались только с «мозговыносящими дамочками», по его же словам, которым всё было не так: долгие дежурства, постоянные вызовы, шумные посиделки на кухне с коллегами до утра… Но больше всего он не понимал ревности, которая просто выбешивала Захара. Себя он не считал ревнивым и полагал, что эта пошлая особенность достаётся как раз тем, кто до глупости не уверен в себе, а значит и любить искренне не умеет. Доказывая этот постулат каждый раз, Захар закипал до состояния вулкана Эйяфьядлайёкюдль, когда видел полное игнорирование его аргументов.
Свой пылкий норов он конечно же пытался сдерживать на работе, а вот дома…
Именно характер и был его основным отличием от брата-близнеца Макара, который всегда слыл мягким и покладистым. С братом Захар крайне редко общался уже лет семь после женитьбы того на «ледяной красавице» Ольге. А вот разругались братья в пух и прах как раз после недавней смерти отца. Причиной тому стала самая настоящая трусость Макара, который устроил скандал больному отцу. И как позже выяснилось, произошло это из-за непонятно откуда появившегося завещания на шикарную квартиру в элитной сталинской высотке Москвы от бабульки, о которой братья и слыхом не слыхивали. Захар вспоминал, что только однажды отец в лёгком подпитии рассказал семилетним близнецам, что родная мать сдала его в детдом и отказалась от него. С тех пор вопрос о бабушке больше не поднимался. И тут — на тебе! Квартира…
«Ладно бы — квартира… Но бросить умирающего батю… Не прощу тебе эту подлость, Макар…» — заскрипел зубами Захар.
Зазвонивший мобильный заставил отвлечься.
— Бардонов, — по служебной привычке ответил он на вызов.
— Это Ольга… — донёсся из трубки всхлипывающий голос. — Макара машина… сбила… насмерть…
Захар ударил по тормозам, резко уходя к обочине и не обращая внимание на разгневанные гудки сзади.
— Что?! Повтори, Оля! Да не рыдай, ты! Когда это случилось?.. Вчера?! Почему сразу не позвонила?!

                ***

— Ты, главное, не вздумай тут нос высовывать, — заполнял ухо нервным шёпотом бывший одногруппник Семён Лятов. — Понимаешь ведь, куда попал? А ты вообще на птичьих правах сейчас. Так что — отрабатываем «мышь в архиве». Усёк?
— Не грейся ты так! Сам же знаешь — брат родной… Близнец. А у близнецов знаешь какая связь по жизни? Ещё и на похороны его не успел… — с досадой мотнул головой Захар. — Не по-человечески, сам рассуди... Теперь моя кровь успокоиться не даст, пока не найду того урода…
Часа три плотного изучения файлов и беседы, помогли выяснить следующее. Сбившая Макара Тойота белого цвета числилась в угоне с раннего утра от десятого мая. Смертельный наезд произошёл приблизительно без пяти десять этого же дня. Но вот после выезда за МКАД Тойота растворилась в небытие.
Под конец беседы Семён распечатал несколько десятков листов и протянул их, многозначительно глядя на Захара. Тот бегло стал просматривать бумаги и фото, и его сразу кольнула информация, что Ольга, жена брата, работала бухгалтером у нотариуса, которого неоднократно участвовал в судебных тяжбах по недвижимости и имуществу.
— Тут ещё дело «Воровка мимозы» про суррогатную мать, — загадочно пробурчал Лятов, кивнув на распечатанные листы. — Там проходит один тип из твоего же списка — художник… Которого ты на подделке и наркоте поймал. Помнишь?
Захар удивлённо вскинул взгляд:
— Фармазон фальшивомонетчик?
Семён хитро прищурился, кивнул и ткнул пальцем в одно из фото с коренастым лысым мужчиной:
— Он, кстати, погиб в аварии… с помощником нотариуса, где работала твоя однофамилица… Не родственница?
Захар поиграл бровями в раздумье и с горечью протянул:
— О, как… Да, уж… Она то как раз… жена моего брата, погибшего…

                ***

К вечеру Захар уже валился с ног, представляя в целом общую картину случившегося. Особенно по прочтению документов от Семёна. Теперь крайне важно было поговорить с Ольгой.  Но её мобильный был вне доступа.
«К ней же сразу несколько ниточек тянется, учитывая её работу в нотариальной конторе, — размышлял Захар, — Нотариуса-то не подкупить, конечно, а вот помощника его — запросто. Образование и знание законов у них почти одинаковое, только вот помощник как раз всё и выполняет, получая копейки... Ему любые документы состряпать — раз плюнуть…»
Захар знал, что бабушкино завещание на квартиру хотела подделать Ольга. Сообщил ему об этом тот самый художник, пойманный Захаром в наркопритоне. А теперь оказывается, что погиб тот художник явно неслучайно…
 
Зайдя в родительскую квартиру, в которой не был почти год, и увидев в прихожей мамино фото с траурной лентой в углу, Захар прошептал привычную с две тысячи восьмого года мантру:
— Мама Рая — ты в раю…
Но неожиданно из кухни выглянула пожилая женщина со шваброй и вскрикнула от испуга.
Татьяна Ивановна, новая соседка с пятого этажа, сначала поизумлялась невероятной схожести братьев. Но потом в подробностях рассказала, что Макар уже почти год держит здесь что-то типа склада своей продукции для парикмахерских, продажей которой занималась его фирма. Уборку она исправно проводила раз в неделю. Иногда Татьяне Ивановне и Ольга звонила, прося передать курьерам необходимый товар из квартиры.
— Ольга ведь в этой их фирме главный бухгалтер.
— У меня, кстати, не отвечает её мобильный, — решил немного схитрить Захар. — Вы с ней по этому номеру общаетесь?
Получив другой номер Ольги и попрощавшись со словоохотливой Татьяной Ивановной, Захар решил действовать «тараном». Этот метод помогал ему не раз. Главное, уметь грамотно отрабатывать глубину давления на человека, чтобы тот не смог увильнуть.
— Ольга! — быстро начал разговор ледяным тоном Захар. — Не вздумай бросать трубку, потому что у меня есть неопровержимые доказательства твоей причастности к гибели моего брата. Скрываться также не советую. С полицией такие шутки не пройдут. Буду у тебя минут через сорок. Я доходчиво объяснил?
— Да… — еле слышно донеслось из трубки.
— Номер домофона?
— Сто два… восьмой этаж… — и Ольга положила трубку.

                ***

— Да я тебя просто возненавидела с того дня, когда ты на даче у моих родителей измордовал Макара своими злобными шуточками о его неуклюжести и боязни обжечься о шампуры! — с вытаращенными глазами надрывалась Ольга, чуть перегнувшись через стол. — Ты мне был настолько мерзок, что я решила во что бы то ни стало, оградить мужа от такого ничтожества бессердечного! И ты мне сейчас утверждаешь, что я своими руками угробила любимого человека?!
— Думаешь, подделка завещания на квартиру может тебя оправдать перед таким ничтожеством, как я? — холодно перебил истерику Захар, решив идти ва-банк. — Макар мне сказал об этом…не знала?.. А подделка — это мошенничество и очень серьёзное преступление…
— А не преступлением было скрывать завещание от вас с Макаром, а?! — змеёй прошипела Ольга и вцепилась в край стола. — Не преступлением было видеть, как мы с Макаром теснимся в этой моей убогой однушке и этом долбаном районе, что даже детей завести боимся?! И главное — ты, вероятно, не в курсе, что бабуля вычеркнула вашего отца из завещания? Нет?!
Захар постарался держать лицо, но понимал, что сейчас он получит некий «ушат информации», которую нужно воспринять стойко.
— Вижу, что не знал! — продолжила Ольга, вновь обретая уверенность.
Впервые Захар услышал всю завязку истории о той злополучной квартире бабушки Вероники Леопольдовны.
Оказывается, досталась она ей от матери — примы балета двадцатых годов прошлого столетия, Виолетты Вышней, особо «обласканной властями» в послевоенные годы. По слухам Виолетта родила в 1937 дочку от кого-то из партийной элиты, ставшей реальной властью в сентябре 1953. А уже в октябре «одинокая балерина» получила ключи от квартиры в престижной новостройке. Дочке Веронике к тому времени стукнуло шестнадцать. В двадцать три она, «по следам матери», родила сына Петю от молодого человека из влиятельной «кинематографической семьи». Та семья откупилась от скандала, помогая растить Петеньку-бастарда удалённо, снабжая его подарками и финансовыми подачками. Веронике даже помогли выучиться на театрального режиссёра. Но когда послушный Петя решил жениться на простушке Рае, да ещё и беременной, Вероника Леопольдовна вознегодовала.
— Бабушка заявила, что лишит вашего отца всего! — расхаживая по тесной кухне, восклицала Ольга. — Вот тогда Пётр Андреевич и взял фамилию жены при бракосочетании, из-за чего навсегда попал в немилость матери. Это не я выдумала, а он всё честно рассказал Макару. Правда, не упомянул про то, что бабуля чуть больше года назад, перед смертью составила завещание на вас с Макаром и сообщила ему об этом! Может, как раз первый приступ у него был именно из-за этого! Но, что самое удивительное, он и словом не обмолвился никому, и сам продолжал жить в вашей двушке, в той дыре в посёлке Октябрьский, где у нас склад сейчас. Вот и рассуждай… следователь! — презрительно фыркнула она.
Захар сдерживался изо всех сил, чтобы не схватить за горло эту разгорячённую откровениями-отбросами женщину, посмевшую обливать грязью отца — человека, которого он боготворил после смерти мамы.
— Правда, папенька ваш признался Макару, что не мог решиться рассказать вам, что его не сдавали в детдом, иначе бы признался во вранье. И Макар...
— Это тогда братец подленько устроил скандал из-за завещания, и довёл больного человека до смертельного инфаркта, верно? — ледяным тоном прервал Захар язвительную речь.
Ольга осеклась, вернулась к столу, молча села и, поджав губы, холодно уставилась на Захара. Её покрытые пятнами от перевозбуждения щёки, показывали, что она на грани срыва.
— Ты слишком увлекалась, — не меняя интонации продолжил Захар, — Мне нужны факты, а не рассуждения и… — он с трудом сдержался, чтобы не дать определение мерзкой сущности Ольги, — и домыслы. Я всю жизнь старался помочь брату преодолеть трусость, которая его пожирала. Он не раз мне в этом признавался, и я помогал ему. Помогал, а не издевался! Но ты… Ты сумела так наполнить его этой лубочной мещанской дешёвкой, что... Теперь мне окончательно ясна причина его скандала и бегство от отца в тот вечер. Поэтому простить...
— Макарушка не знал, что Петру Андреевичу стало плохо… — внезапно уронив голову на ладони, надрывно просипела Ольга и разрыдалась.
Захар ждал. Он не верил в искренность слёз этой женщины. Показанное «шоу» так и не дало ему нужные ответы. Выждав немного, Захар заглянул в сумку, незаметно проверил работу диктофона и решил выкладывать «козыри»:
— Я получил пару интересных документов, и в одном протоколе фигурирует некий художник, фальшивомонетчик, промышляющий подделкой завещаний и дарственных. Правда он погиб в аварии… да ещё и вместе с помощником нотариуса… с кем ты работала семь лет в одной конторе… — Захар доставал из сумки листы с распечатанными фото. — Странное совпадение, не находишь?.. Художник… помощник нотариуса… мой брат…
Ольга посмотрела заплаканными глазами, в котором читалось безразличие и какая-то покорность судьбе. Она отстранённо посмотрела на фото, горько усмехнулась и вяло промямлила:
— Где ты…это выкопал? По своим каналам, да? Я даже зауважала тебя…
— Мне не нужно твоё уважение, — мрачно парировал Захар. — Говори…
Далее последовал не менее короткий рассказ, но уже без театральных заскоков, от которых Захар порядком устал.
После того, как у свёкра случилось подозрение на первый инфаркт, и он после больницы находился дома, Ольга убиралась у него через день, меняясь с Макаром на дежурствах у больного. Тогда-то она и нашла в серванте завещание, от которого у неё перехватило дыхание.
— Сначала я глазам не поверила, когда увидела там вашу фамилию и имена, — глядя в одну точку, отрешённо говорила Ольга. — Я была поражена, что отец скрывает от вас, родных сыновей, такое сокровище… И дата завещания была всего месячной давности, составленного нашим шефом-нотариусом, понимаешь?.. А дальше… А дальше злость меня взяла. И на отца вашего, да и на тебя, — холодно посмотрела, вздохнула и продолжила, — Обратилась я к нашему помощнику нотариуса за советом… Правда потом, ох, как горько пожалела об этом… ну, да ладно… что теперь-то… Помощник этот, сальный  прощелыга, Крипкин, — скривила она презрительно губы, — порекомендовал одного художника, который смог официально отреставрировать одну дарственную, и по ней люди законно получили загородный дом… Нашла я того художника и предложила переделать завещание полностью на Макара. Объявил он всего-то три процента от рыночной стоимости квартиры, — язвительно хмыкнула Ольга. — А вот потом… Потом художник этот, вместе с Крипкиным потребовали выплатить по пять миллионов каждому, чтобы замять дело… Вот тут я по-настоящему струсила… Запугали они меня, что такая подделка тянет на мошенничество в крупном размере, а значит, помимо тюрьмы лет на пять-десять, я ещё и мужа, как соучастника, лишу квартиры… Потому и рассказала всё Макару… Он ещё больше испугался за меня и предложил заплатить аферистам эту огромную сумму со счета своей фирмы, и на худой конец, заявить о банкротстве.
Ольга встала и, тряхнув головой, вдруг истерично со смехом заявила, хлопнув руками по бёдрам:
— Но внезапно в машину художника с Крипкиным влетает «Камаз». Представляешь?! Оба гибнут на месте, а самосвал оказывается угнанным. Водитель скрылся. Откуп не случился… Об аварии говорили в новостях, и мы с Макарушкой даже сначала не поверили такому чуду, — без эмоций, меланхолично продолжала Ольга, глядя в окно на рассвет. — После, как помнишь, Макарушка решил спокойно поговорить с тобой и рассказал про квартиру… Но ты же у нас очень честный и идейный, — мрачно усмехнулась она. — Всем заткнул рты, не дав ничего толком объяснить… Обвинил Макара в смерти отца и сказал, что именно ты слышал последние слова отца, когда тот звонил и просил о помощи… Потом утянул Макара к нотариусу на подпись документов, заявив напоследок, что не готов продавать долю. А потом уехал в свою перду, ловить шпану. Тебе же вообще плевать на всех… Да и на себя тебе плевать, не говоря уже про брата… Хотя даже джинсовые куртки у вас с ним одинаковые… Хм… И с виду вы одинаковые… но какие же вы невероятно чужие… Макарушка давно мечтал съехать из этого вонючего района… Он здесь чувствовал себя как в клетке… Потому я и пошла на… всё это… Но, знай — убивать того, кого люблю и по сей день, было бы выше моих сил…

                ***

Птицы за окном радостно оповещали мир о рождении нового солнечного дня, заполняя весенний воздух переливами трелей.
Захар тяжело вздохнул, вышел из-за стола и, задержавшись у входной двери, обернулся:
— Не отключай телефон и будь со мной на связи.
Выйдя на лестничную клетку и нажав кнопку вызова лифта, Захар отметил про себя, что Ольга у него на плотном крючке. «Минус один» — холодно, как о выпущенных патронах на стрельбище, подумал Захар, и, привычно поиграв бровями, застегнул молнию на сумке со звуком проносящегося мимо скоростного поезда. Немного постояв в ожидании лифта, он махнул рукой и неспешно пошёл по лестнице. В его воспалённом мозгу от обилия информации и бессонной ночи, вихрем роились мысли: «Что же дальше то, а? Ольга за мошенничество в чистом виде минимум на пятёрку может присесть... Но дальше то как всё...»
Спустившись до третьего этажа, Захар вспомнил, что не выключил диктофон и полез в сумку. Боковым зрением он заметил, как открылась дверь квартиры, и автоматически повернул голову на звук.
Там стояла полная женщина. На круглом, явно некогда красивом лице с упругими щеками, застыло выражение ужаса и восторга одновременно. Женщина жадно ловила ртом воздух, не отрывая взгляда от Захара.
— Макарчик!.. Солнце моё… жив… Я же…
Захар замер, как служебная ищейка, почуяв, главную добычу перед самым носом.
Женщина протянула к нему руку и из её глаз хлынули слёзы:
— Генка, тварь такая… Говорила же ему, что отменяю… Нет же, помчался… Жалел меня, наркоман долбанный… Иди же ко мне, Макарчик, свет мой лучистый… Вспомнил о своей Мариночке…
Безумный взгляд и трясущиеся руки полной женщины вызвали бы у любого вменяемого человека желание сбежать. Но Захар понимал, что сейчас открывается та самая истина и решение, которые могут расставить всё на места. Сделав шаг к женщине и даже чуть подтолкнув её назад в открытую дверь квартиры, Захар почему-то широко заулыбался.
Тучная Марина суетливо сбросила с плеч кофту, отшвырнула сумку и вцепилась в руку Захара, начав горячо шептать:
— Посмотри! Посмотри на наше гнёздышко, лучик мой! Вот и фото моё, которое ты любил разглядывать и всегда восхищался моей красотой.
В коридоре обоняние Захара резанул скисший запах прелости и немытого тела. Подыгрывая неадекватному поведению Марины, Захар приобнял её за плечи и, чуть отстранившись, стал рассматривать фото. Оттуда на него взирала шикарная дама в купальнике бикини с длинными смоляными волосами. В этой женщине на фото угадывалась Марина. Но именно угадывалась, потому что сейчас рядом с Захаром стояло обрюзгшее нечто, некогда бывшее красивой женщиной. Но прозвучавшие далее слова, заставили тут же напрячься и сосредоточится.
— Что ж ты так редко захаживал, а мог бы и почаще сбегать от своей рыбы снулой… Всей душой её ненавижу! И всякий раз ты только с ней из дома и назад ходишь. Ай-яй-яй, Макарчик… Я хоть и дура, что решила отомстить, хотя раньше ведь спасала тебя. Помнишь же, помнишь грузовик?! Но ты жив и это важно… Давай, садись в своё креслице любимое! Садись!
Захар улыбнулся, через силу чмокнул в пухлую щёку Марину и плюхнулся в мягкое кресло.
— Вот и игрушки наши храню! Посмотри! — встрепенулась Марина, и неуклюже засеменив к шкафу, выудила оттуда то, что заставило Захара внутренне съёжиться от отвращения.
Кожаные плётки и какие-то ремни с пряжками тряслись в пухлых руках Марины, и она продолжала гнусаво лепетать, захлёбываясь от восторга:
— Ты же так любил меня, Макарчик! Так любил! Я ведь…
— А как давно они в шкафу? — с натянутой улыбкой перебил Захар. — Что-то в пыли все...
— Так ты же, сука, уже полгода от меня прячешься, забыл?!
Взгляд и поза полной женщины молниеносно изменились, и перед Захаром стояла уже не оплывшая масса бывшей красавицы, а настоящая мегера, хищная госпожа.
Марина сделала шаг к креслу с Захаром, и отбросив на пол связку ремней, резко хлестнула его плёткой по коленям.
Боль от удара привела в чувство, и уже не думая ни секунды, Захар стремительным броском свалил на пол женщину, у которой успел заметить мелькнувший в глазах неимоверный ужас. Схватив связку ремней, так удачно оказавшихся рядом, он заломил пухлые руки за спину и в два-три мотка плотно связал кисти Марины, придавив коленом ей спину.
— Гражданка, — задыхаясь от волнения, Захар быстро заговорил давно знакомый текст при задержании, — Вы обвиняетесь в преднамеренном убийстве, статья…

                ***

Захар сидел на старом кожаном диване и безразлично смотрел на закат, полыхающий за окном элитной высотки Москвы. Такую жуткую депрессию он испытывал впервые, и ему это дико не нравилось. Он уже устал анализировать поступки покойного брата, не понимая, когда у того переключился его «сексуальный рубильник» … Вот только докапываться до этой причины категорически не желал.
Хотя то, что Марина оказалась с признаками шизофрении практически третьей стадии, подтвердили врачи на следствии, и она могла просто всё себе выдумать. Но убийства художника, помощника нотариуса и Макара её племянником Геной, подтвердились. Накрыли того за сбыт краденого, и по фото с камер наблюдения возле угнанных машин, подтвердили личность. Теперь жизни Гены и Марины продолжатся, у одной — среди белых халатов, а у другого — за оградой с колючей проволокой. Но у обоих точно с решётками на окнах. Только вот засевшее занозой нежелание простить брата за смерть отца, Захар никак не мог из себя выдрать.
«А ты-то сам, всю жизнь «правдолюба» корчивший, — с грустной ухмылкой задал он себе вопрос, — сам-то, чего хотел добиться? Мать похоронил с отцом, а теперь и брата… Охрененный план-капкан… Жить в четырёх комнатах элитного дома? Ну, и что? С кем жить-то? Одному? От тебя ведь все бабы сбегали, просто потому, что ты на душу погоны нацепил, а им любви хотелось, без правил и условностей! Именно любви… Вот потому-то, наверно, и Макар начал искать в себе смелость с той… Ну, слишком уж кардинально, конечно… Да и понятно теперь, почему он съехать оттуда рвался, но… Короче! Захарка, меняй жизнь, как квартиру сменил и расти духовно, иначе п…»

                ***

После поминок Макара на сорок дней Захар всё же смог увидеть в глазах Ольги благодарность. Хотя открывать ей всё, что стало ему известно о брате, конечно же не стал, решив, что память о муже у неё должна оставаться светлой.

                ***

Спустя полгода Захар продал родительскую квартиру и приехал в банк, открыть счёт на… Геннадия, чтобы положить полмиллиона. Именно Геннадий, будучи уже года полтора на полицейском крючке, рассказал ему про Марину и Макара, породив тем самым в мозгах следователя хитрую комбинацию.
«Не факт, что этот наркоша долго протянет на зоне, — мрачно усмехнулся про себя Захар, — но, всё «по-пацански». Уговор есть уговор: выполнил — заплати…»
Он криво улыбнулся, вспоминая, как при первом задержании Гены, тот выпучил глаза и стал лепетать что-то про тётю Марину, которую надо пощадить. А когда Захара назвал Макаром, и с сальной улыбкой начал паясничать, что сообщит на следствии, будто их следак посещает садомазо вечеринки, позоря погоны, вот тогда Захар и понял — перед ним потенциальный помощник.
Было это спустя пару месяцев после смерти отца, и кипевшая месть не отпускала Захара ни на минуту. Через сутки допросов, он выяснил у этого вихлястого парнишки, что Макар жаловался своей госпоже о вымогателях и та попросила племяшку сбацать операцию «грузовик». Макар к ней потом ходил и «благодарил» чуть ли не через день весь месяц…
В тот раз Захар, отпустил Гену, взяв с него заявление с чистосердечным признанием в смертельной аварии и заставил его выполнять всё, что он скажет. Захар уже знал, что Макар начал прятаться от Марины, и сыграть «роль брата» оказалось просто. Потом Гена по приказу начал подзуживать Марину по поводу прячущегося Макара, доведя ту до кипения, после чего и случилась комбинация «белая тойота» …
Заполняя бумаги, Захар, немного подумав, поправил счёт «на предъявителя», и передал их пышнотелой сотруднице банка.
Та, кокетливо улыбнулась, когда Захар в задумчивости привычно поиграл бровями, а он отметил про себя её отдалённую схожесть с Мариной.
Глядя на даму, у него пробежала мысль, которая чуть развеселила: «Да уж… запустила себя «утка подставная» за полгода… И своим «птичьим интеллектом» так и не научилась различать меня с братом… Даже то, что я месяца два её лупцевал, меняя роли, а потом слился… не, не втыкала, госпожа хренова…»