Взгляд, разжигающий пламя

В тот день, когда караван пророка Мухаммада ; пересекал пустыню Нефуд, солнце было особенно беспощадным. Песок обжигал ступни даже сквозь кожаные сандалии, а горизонт дрожал и плавился в раскалённом воздухе. Я, Усайд бин Худайр, ехал верхом рядом с Посланником Аллаха ;, внимательно следя за его состоянием. Нам предстоял ещё долгий путь до следующего источника воды.

Когда солнце начало склоняться к горизонту, Пророк ; дал знак остановиться и разбить лагерь. Все были измотаны дневным переходом и молча выполняли привычные обязанности: расседлывали верблюдов, ставили шатры, готовили место для вечерней молитвы.

Мне выпала честь собирать топливо для костра. В этой части пустыни верблюжья колючка была единственным растением, способным выжить в таких суровых условиях. Я обходил окрестности, собирая сухие кусты и складывая их в одну кучу недалеко от шатра Пророка ;.

Когда я завершил свою работу, то присел отдохнуть, наблюдая, как последние лучи солнца окрашивают барханы в золотисто-красный цвет. Посланник Аллаха ; как раз закончил вечернюю молитву и направился в сторону собранных мной колючек, чтобы, вероятно, развести огонь.

То, что произошло дальше, навсегда запечатлелось в моей памяти.

Я увидел, как из самой середины кучи колючек медленно выполз огромный змей. Он был длиной не менее четырёх локтей, с тёмной чешуёй, отливающей синевой в лучах заходящего солнца. Его голова, увенчанная треугольным капюшоном, поднялась на высоту человеческого роста, оказавшись на расстоянии трёх локтей от лица Пророка ;.

Моё сердце замерло от ужаса. Я хотел крикнуть, предупредить, но голос застрял в горле. Рука машинально потянулась к мечу, но я понимал, что не успею добежать до них прежде, чем змей нанесёт удар.

Однако происходило нечто странное. Пророк ; не отпрянул, не сделал ни единого движения. Он стоял неподвижно, глядя прямо в глаза змею. Между ними словно установилась невидимая связь — завораживающий взгляд немигающих глаз змея отразился в глазах Посланника Аллаха ;, который силой своего взора удерживал рептилию от молниеносной атаки.

Воздух между ними, казалось, загустел и начал вибрировать. Весь мир замер в ожидании. Даже ветер, обычно неспокойный в это время дня, утих, словно не желая нарушать это противостояние взглядов.

Я медленно поднялся на ноги, стараясь не делать резких движений, и начал осторожно приближаться к ним, готовый в любой момент броситься на защиту Пророка ;.

Внезапно произошло невероятное: из глаз змея посыпались искры, яркие, как падающие звёзды. Они упали прямо в кучу сухих колючек, которые мгновенно вспыхнули, словно были пропитаны маслом. Языки пламени взметнулись вверх, осветив всё вокруг оранжевым светом.

Змей, будто выполнив свою миссию, стремительно скользнул прочь от огня и исчез среди барханов, оставив за собой едва заметный след на песке.

Я бросился к Пророку ;, всё ещё не веря своим глазам.

— Ты в порядке, о Посланник Аллаха? — спросил я, задыхаясь от волнения.

Пророк ; медленно повернулся ко мне. Его лицо было спокойным, но в глазах отражалось пламя костра, делая его взгляд глубоким и таинственным.

— Я в порядке, Усайд, — ответил он с лёгкой улыбкой. — Нам не грозила опасность.

— Но что случилось? — не мог сдержать своего любопытства я. — Что это был за змей, и откуда взялся огонь?

Пророк ; посмотрел в сторону догорающих колючек, и его взгляд на мгновение стал отстранённым, словно он видел нечто за пределами нашего мира.

— Змей — это джинн, передавший мне весть о своём племени и сородичах, — обитателях огня, — произнёс он тихо. — Они просят о моём заступничестве.

Я был поражён. Джинны, эти таинственные существа, созданные из чистого огня, обычно избегали людей. А тут один из них явился к самому Пророку ;, приняв форму змея!

— О Посланник Аллаха, — осмелился спросить я, — и что ты ответил сему змеиному джинну?

Пророк ; вздохнул, и на его лице промелькнула тень печали.

— Я не могу заступиться за них, ибо ещё не исполнилась мера их наказания, — ответил он.

Эти слова заставили меня задуматься о справедливости Аллаха и о том, что каждое создание, будь то человек или джинн, должно нести ответственность за свои поступки. И всё же мне было любопытно.

— А когда исполнится мера? — спросил я, не подумав о том, что могу затронуть тему, не предназначенную для обсуждения.

Посланник Аллаха ; сурово взглянул на меня, и в этот момент я почувствовал, что в его взгляде — та же сила, что удерживала змея. Затем он молча отвернулся и отошёл в сторону, где расстелил молитвенный коврик и погрузился в молитву.

Я остался стоять у костра, наблюдая за танцующими языками пламени и размышляя о только что увиденном чуде. Огонь, зажжённый искрами из глаз джинна, горел ярче обычного и, казалось, не уменьшался, хотя колючки должны были сгореть за короткое время.

В ту ночь я долго не мог уснуть. Лёжа под звёздным небом, я думал о мире джиннов, о котором нам, людям, известно так мало. Я думал о том, что они тоже являются творениями Аллаха, тоже имеют свободу выбора между добром и злом, и тоже несут ответственность за свои деяния.

Перед рассветом мне приснился сон: огромный змей с глазами, полными огня, ползёт по бескрайней пустыне, а за ним тянется шлейф искр, превращающихся в звёзды на небосводе. И голос, похожий на голос Пророка ;, говорит: "Всякому наказанию приходит конец, когда душа очищается от скверны. И тогда наступает милость".

Когда я проснулся, караван уже готовился к отправлению. Пророк ; выглядел как обычно — спокойным и собранным. Он не упоминал о вчерашнем происшествии, и я не решился напомнить ему о своём нескромном вопросе.

Но с того дня я стал внимательнее относиться к огню — к этой стихии, связывающей мир людей и мир джиннов. И всякий раз, когда я смотрел на пламя костра, мне казалось, что я вижу в нём отражение немигающих глаз змея и мудрого взгляда Пророка ;, сошедшихся в безмолвном диалоге о тайнах бытия, недоступных обычному человеческому пониманию.

А годы спустя, когда я рассказывал эту историю своим детям и внукам, я всегда заканчивал её словами: "И пусть мы не знаем, когда исполнится мера наказания для джиннов из племени огня, но мы знаем, что милость Аллаха безгранична, и Он — Прощающий, Милосердный".