Легенда об Арге, записанная М. И Павленко

       Дорогие лрузья! Предлагаю вашему вниманию интересную легенду об Арге- мудрой и красивой девушке  кочевого племени аргын, о зверствах ее жестокого мужа Сурдака и  подвигах  брата Кылтуха, о горном хребте на берегу могучего Чулыма, оживившего прекрасную Аргу и ставшего- в материнских мечтах!- ее любимым супругом; наконец, о покорении тюрских племен Сибири Кучумом, потомком Чингизхана, и освобождении русскими людьми...   
      Я обнаружила ее в Контакте, в группе "Ачинский  литературно-музыкальный калейдоскоп". Это публикация материалов из Ачинского архива, коллекции Михаила Ивановича Павленко, участника Великой Отечественной войны, капитана, краеведа. Вот краткая информация о нем: родился 3 ноября 1913 года в селе Гилев Лог в семье крестьянина. Воевал на Волховском и Ленинградском фронтах в должности политрука. Был литературным сотрудником дивизионной газеты «В атаку». Дважды контужен и ранен. День Победы встретил в Берлине в звании капитана. Награждён орденом Красной Звезды и медалями. После войны работал директёром дома-музея им. И. В. Сталина, организовал фонды и архив музея. С 1962 по 1984 годы работал в городском Совете ветеранов войны. М. И. Павленко — автор личного архива по истории города (более 700 дел), который передал на хранение в архив города Ачинска.
      А вот что указал Михаил Иванович о том, от кого он слышал эту легенду: "Эту легенду я записал у лесника аргинской тайги, в нескольких десятках вёрст от Краснореченского спиртоводочного завода, лет десять тому назад, когда я ревизовал там одно подсобное хозяйство. Не знаю, жив этот лесник сейчас или нет. Был он преклонных лет. Фамилию его я записывал, но сейчас почему-то этой записи под текстом легенды не оказалось.
     Запись легенды лежала в моих архивах, и я про неё совсем забыл.
В этом году в беседе со мной один старожил г.Ачинска рассказал мне подобную легенду и в заключении заметил, что эта легенда упоминается в китайских летописях. Выходит, что записанная мной легенда имеет несколько вариантов.
Придя домой, я отыскал свои записи, и вот они перед вами.
14/VIII 46 г. -5/IX 1956 г. оконч.
Г. Ачинск
Ул. Комсомольска, 24. М.И.Павленко."
По материалам архива г. Ачинска.
    
                ****
                Легенда об Арге.

          За много-много лет до существования царя Кучума, жили в Сибири разные племена. По берегам Чулыма, в его среднем течении, кочевало племя АРГЫНЫ. Во главе этого племени стоял вождь Сурдак. Как ему удалось стать вождём, никто не мог понять: храбростью он не отличался, красотой и умом – тоже. Правда, на пакости был мастер. По характеру был он жестоким, самолюбивым и своевольным. Его длинная сухая фигура горбилась, плечи были косые, руки непомерно длинные, а ноги загребали внутрь, как это делают некоторые лошади. Продолговатое, точно дыня, голова его поседела не так, как бывает у большинства людей - не сплошь, а кустами. Лицо было избито оспой, точно его куры клевали. Большой толстый нос казался пришитым, чужим. А тонкие, всегда сжатые губы хранили постоянно затаённое зло. Глаза его были разные, точно вставленные, плохо подобранные протезы: один был зелёный, другой серый. Мысли и дела его были, как глаза, разные: то серые, то мрачные. И племя жило под его руководством серенькой жизнью.
      А вот жена у Сурдака была писаной красавицей и умница. Она любила людей своего племени и многих из них не раз спасала от суровой кары мужа-самодура.
Не по добру она вышла за Сурдака – силой её «умыкнули» от родителей. В начале, будучи молодой, она пыталась убежать от ненавистного всеми и злого мужа. Но её ловили и снова возвращали в юрту Сурдака, а родителям её пригрозили: «за укрывательство будет казнь». Вернули беглянку в юрту Сурдака и поставили присматривать за неё целый десяток женщин-рабынь, да и сам Сурдак почти не покидал юрты.
      Видя, что она оказалась, как птица в клетке, беглянка сделала вид, что смирилась со своим положением. Она решила пожертвовать собой ради родителей. Посмотрела она на жизнь Сурдака и начала подбирать к нему ключи. Сначала, бывало, попросит: «Подойди, я посмотрю на тебя». Когда осмелела, попробовала тоном приказа: «Это подай, это принеси, это положи, это не тронь, это подержи». И Сурдак привык. «Значит, - думала она, - он не только может повелевать, но и сам выполняет приказания».
      Однажды она узнала, что по доносу приближённых Сурдак собирается кого-то наказать смертью. Сначала она спросила: "За что он хочет наказать?" Не дождавшись ответа, предложила новый вопрос: "Правда ли, что человек виноват?"
Разговор кончился тем, что Сурдак отменил наказание.
     В другой раз она добилась того, что Сурдак покинул юрту и пошёл проверять виновность того, на кого поступил донос. Дело кончилось тем, что ябедник, из числа приближённых Сурдака, был брошен в Чулым с камнем на шее.
     И таких случаев, когда она своим вмешательством спасала людей, становилось больше и больше. Телохранители Сурдака проболтались, и люди узнали, кто их спаситель. Приближённые начали побаиваться болтать напраслину.
     Как-то Сурдак похвалился, что собирается поставить себе памятник на берегу Чулыма. Супруга прислушалась, взвесила всю ненависть, какую питает к вождю народ, и повела осторожный разговор: "Велик ли будет памятник? Как и из какого материала он будет строиться? Сколько потребуется людей и времени?"
Из ответов Сурдака было видно, что затея огромная, а радостей в ней чуть. И повела она борьбу с этой ненужной затеей. Сурдак упрямился. Но работы не начинал. Видно, протесты жены сдерживали его.
     Год за годом уходила молодость, а вместе с ней и красота. Детей она не имела и, по слухам, не хотела их иметь от ненавистного человека, а быть матерью ей, как и всякой женщине, хотелось. Она стала тяготиться своей жизнью, скучать. И вдруг она умерла. Да так скоро умерла, что не успела надокучить тем, кто за ней ухаживал. Что тут было виной: тоска или болезнь скоротечная, или она отравилась чем. Никто не мог понять.
    Умершую обмыли, нарядили в самые дорогие наряды и уложили в золотой гроб, приготовленный Сурдаком для себя. Потом объявили доступ к гробу. Прощаться шли взрослые и дети. Слёзы лились рекой. Народ искренне жалел умершую и, прощаясь, каждый считал своим долгом что-то оставить у гроба. Женщины оставляли свои любимые серьги, кольца, серебряные кувшины. Мужчины отдавали трубки, охотничьи ножи и даже кисеты с табаком. Дети не жалели любимых игрушек.
     Три дня и три ночи прощались люди. Мать, отец, брат точно приросли к гробу. Сурдак в это время сидел в своей богатой юрте и почувствовал, как дурно одному. Умершая словно унесла с собой всю прелесть юрты и оставила скуку и печаль. В одиночестве Сурдак почувствовал, как ему жаль жены. Только теперь он оценил её и решил  похоронить ее как можно лучше.
     Три дня и три ночи думал Сурдак, как и где похоронить – ничего не мог придумать. Пригласил он стариков на совет. Такого с ним никогда не было.
Одни старики предлагали построить склеп, другие советовали похоронить в могиле, третьи рекомендовали построить салик-плот, установить на него гроб и затопить на середине Чулыма, чтобы никто не украл золотой гроб.
      Выслушав стариков, Сурдак не сказал ни слова, а молча махнул на выход рукою, и старики удалились, не зная, чей совет принял вождь.
     Позвав своих приближенных, Сурдак распорядился подобрать полсотни добровольцев нести гроб и объявил людям, что вечером начнутся похороны

     Вечерело. Вокруг гроба, на дорогих шкурах – коврах, несколько десятков женщин плакали от всей души. Они потеряли голос, глаза их опухли. За ними стояли остальные жители племени с детьми. Одни молча смотрели на происходящее, другие рыдали так, что слёзы катились градом. Одновременно играла музыка: гремели барабаны и бубны, завывали разнообразные струнные инструменты, как живые, рыдали рожки и трубки из дерева и коры. По воде Чулыма расползался душу раздирающий шум музыки и плачущих людей.
    Сурдак сидел у изголовья гроба на кочме, расшитой умелыми женскими руками. Вокруг него – приближенные вождя. Сурдак непрерывно заливал свое горе аракой и кумысом. Он пил и не пьянел. Араку и кумыс подносили ведрами плачущие женщины.
И так было пять дней и пять ночей.
     Некоторые впадали в бесчувственное состояние – теряли сознание; некоторые так утомились, что потеряли голос и сидели молча. Когда стали накрывать гроб крышкой и привинчивать её серебряными винтами, началось невообразимое. Что тут было! Казалось, все расстаются с собственной жизнью, с новой силой разразился крик, плач, стон. Многие рвали на себе волосы, барабанщики ошалело били в барабаны, голосили дудки, рожки и трубочки. Сурдак медлил. Он словно наслаждался горем народа. Наконец, он поднялся. Вслед за ним поднялись приближенные, подтянулись и подняли морды телохранители вождя. Вокруг гроба выстроились отобранные добровольцы-носильщики. Брат умершей поддерживал ослабевших родителей: мать и отца. Потом он передал их подошедшим соседям, а сам стал наблюдать за происходящим.
Сурдак распорядился: телохранителям собрать все ценности в кучу, прикрыть их шкурами-коврами и охранять. Приближенным- охранять народ, т.е. не выпускать никого из стойбища. Добровольцам-носильщикам- взять гроб и следовать за ним, Сурдаком. Продуктов захватить на месяц…
- А кто же вас будет охранять? – спросил один из телохранителей.
- Никого не надо, – отрезал Сурдак. Этот ответ и тон, каким он произнесен, и сверкнувшие разноцветные глаза Сурдака озадачили всех. Такого за ним, чтобы он отлучался из стойбища без охраны, никто не знал.
Наконец, все стали на свои места, чтобы выполнить повеление вождя.
     Наступили сумерки. Зажглись из смолья факелы. Стойбище окрасилось в багровый цвет. Вода Чулыма стала так, точно со дна реки поднималась утренняя заря.
Сурдак поднял жест. Носильщики взяли гроб и тронулись вслед за вождем. За гробом шли все, кто ещё был в состоянии ходить. Когда вышли за стойбище, Сурдак остановился, носильщики опустили гроб на землю. Тут Сурдак спросил носильщиков, взяты ли продукты. Ему ответили утвердительно. Факельщикам было приказано потушить факелы. Постояв в темноте, люди стали расходиться по своим юртам, а тех, кто продолжал стоять, приближённые вождя погнали насильно к юртам. Заметив такое насилие, брат умершей Кылтух упал на землю и, как змея, пополз в кусты. Кылтух был лучшим наездником непокорных лошадей, лучшим охотником на волков и других не менее опасных зверей.
Когда Сурдак повёл носильщиков в ущелье, из которого громко журчала речка Тойлок (1), Кылтух стороной следовал за гробом.
     Вот Сурдак остановился. Носильщики поставили гроб на землю. Осмотрелись, раскопали место и установили гроб на русло родника так, что ледяная вода его начала омывать гроб со всех сторон. Потом Сурдак назначил старшего по охране гроба и приказал всем: «От гроба никуда не отлучаться, в стойбище не ходить, родным и знакомым не рассказывать, где гроб, где вы и что вы делаете. Кто нарушит приказ- казнить буду». Помолчав, Сурдак заявил:
     -Стоять до тех пор, пока я не приду за вами.
     И ушёл в стойбище. Всё это слышал Кылтух. В стойбище он прибежал вперёд Сурдака и, войдя в юрту, стал поспешно снимать обутки (2), чтобы дать ногам отдых. Чуткая мать спросила:
    - Зачем долго ходишь –беду ищешь!
     Кылтух молча устроился на бедную постель и сделал вид, что давно спит, а сон, как назло, бежал от него. В голове теснились разные мысли. Душа чувствовала что-то недоброе.
    Утром, по велению вождя, всё стойбище было поднято на ноги. Сначала Сурдак приказал переправиться через речку Тойлок и устроить стойбище на новом месте. Потом всех, кроме стариков и детей, заставили строить наплавной мост через Чулым. Одни вырубали жерди, другие подтаскивали, третьи готовили прутья для связи, четвёртые вдоль берега, на воде, строили мост. Наращивание моста велось не вниз по течению, а кверху. Когда мост вытянулся на двести шагов, на верхний конец его посадили группу сильных мужиков с ременными канатами, а стоявшие на берегу подтолкнули конец моста от берега. Вода начала поворачивать мост поперёк реки. Не достав берега, мост вернулся к правому берегу. Пришлось наращивать, удлинять мост! Когда наращивание закончили, в нижнем течении реки мост привязали к берегу, а в верхнем течении отвязали и, как в первый раз, оттолкнули от берега. Вода снова повернула мост поперёк реки. И вот конец моста достиг левого берега. Кылтух первый соскочил на берег с канатом в руках и начал закреплять канат за ствол
большого дерева. За Кылтухом последовали другие. Так мост был построен. Хотя он шевелился под ногами, скрипел, но прейти можно было. Сами строители несколько раз попробовали перейти взад-вперёд.
     Доложили Сурдаку. Он приказал перейти всем рабочим на левый берег Чулыма, чтобы отвести русло реки на запад. Люди повиновались вождю. Как невольники, как рабы. Да они и были ими. Никто не смел спросить: зачем это делается?! Знать не полагалось.
    Тысячи людей, несколько недель подряд не разгибали спины. Они не знали толком, как легче повернуть русло реки, и потому многое делалось напрасно, переделывалось по нескольку раз. В работе многие калечились, заболевали «огненной болезнью» и гибли. Некоторые умирали от непосильного и утомительного труда, а некоторые впали в панику: «Что-то будет, какие-то мучения готовит вождь?!». Чтобы избавить себя от неизвестного будущего, от адской работы и скорее попасть на тот свет, где жизнь, по рассказам шаманов, была хорошей, - некоторые умудрялись броситься в Чулым с камнем на шее. Число работающих убывало таким образом, а оставшимся становилось еще труднее.
     Чулым, словно знал что-то и не хотел уходить в новое русло. А Сурдак торопил. И его приближённые, стараясь отличиться, лезли из кожи вон: размахивали кулаками, пускали в ход палки, кричали: «Скорей, скорей!» О питании, одежде и отдыхе они и не думали.
    Работы не прекращались; день и ночь – круглые сутки – трудились люди. Инженеров не было, техники не было, а Чулым – сильная река. Её легко не возьмёшь. Однако народ не без добрых людей. Нашлись остроумные. Среди них одним из первых был Кылтух. Он предложил вместо одного широкого русла несколько узких.       
   -Вода сама расширит», - говорил Кылтух, - зато не будет толкучки людей.
    Этот совет приняли. Разделились на три группы, а в группе установили такой порядок: одни работают, другие отдыхают. Сразу сократилось число искалеченных. Нередко отдыхающие смотрели, у кого быстрее идёт дело. Если они замечали, что их группа отстаёт, они усиливали работу. В конце концов, люди победили Чулым. Повеление вождя было выполнено.
    Позвали Сурдака. Посмотрел он на победу народа и, не сказав ни слова, ушёл в свою юрту. Это отбило охоту радоваться победам. Но люди были довольны, что окончился адский труд.
    Прошло несколько дней. Люди отдыхают, а Чулым плещется себе в новом русле, расширяет его, подмывает и обваливает непрочные берега. Старое русло подсохло и начала пробиваться густая зелёная трава.
   -Что-же будет дальше? - гадали люди про себя.
    Только Кылтух действовал. Он каждую ночь следил за юртой Сурдака и, наконец, дождался.
    В тёмную ночь Сурдак покинул свою юрту, перебрался через речку Тойлок и пошёл в ущелье, к гробу. Кылтух стороной продвигался и следил за Сурдаком.
Вот Сурдак добрался до места, приказал добровольцам – носильщикам поднять гроб и следовать за ним. Кылтух снова следил во все глаза. Гроб перенесли через Тойлок, спустились в старое русло Чулыма, потом поставили на землю и начали поспешно копать могилу. Полсотни добровольцев работала без остановки. А Сурдак тем временем сбегал в стойбище, приказал телохранителям запрячь лошадей, погрузить пожертвованные ценности, положил свои драгоценности, и вот он с телохранителями у гроба. Добровольцы, закончив могилу, отдыхали и ждали других приказаний.
   -Берите гроб и несите в могилу, - приказал Сурдак.
Добровольцы повиновались. Ночь всё ещё была темна. Но небе ни звёздочки. Видно, толстые тучи заслонили небесные светила.
    Когда носильщики стали спускаться по сходням в могилу, сходни начали обрушиваться. Не устояв на ногах под тяжестью гроба, носильщики оказались раздавленными. Устанавливать гроб на дно могилы пошли другие. Им на помощь кинулись телохранители вождя. С горем пополам, они поставили гроб на место. Уложили рядом тела погибших и вылезли наверх. В могилу начали сбрасывать ценности. Потом зарыли могилу, прикрыли глину травой и направились все к речке Тойлок. Тут Сурдак приказал добровольцам и телохранителям перейти Тойлок и ожидать его, а сам сел на лошадь и помчался в стойбище. По тревоге он собрал своих приближённых и начал бить их по щекам, приговаривая:
     -Я приказал вам охранять народ всего стойбища, а вы спите, лодыри! Сейчас же взять оружие и уничтожить врагов, пришедших на устье речки Тойлок! (Об этом Кылтух узнал поздно).
    Приближённые рады, что не было хуже. Вооружились, вскочили на коней и помчались к указанному месту. Вслед за ними ехал Сурдак.
    Утренняя заря освещала сидевших добровольцев и телохранителей. За ночь они измазались в могиле, а за месяц жизни в ущелье – оборвались, обросли волосами и походили теперь на лесных чудовищ.
    Приближённые думали только о том, как бы выполнить повеление вождя и отличиться в бою с врагами. Пришпоривая коней, они перескочили Тойлок и принялись истреблять обречённых Сурдаком на гибель своих сородичей – добровольцев и телохранителей. Не прошло и получаса, как все «враги» были убиты и сброшены в речку Тойлок там, где она вливалась в Балахтонку..

    Сурдак, не слезая с коня, наблюдал за происходившим. Он был доволен и уверен, что место могилы никому неизвестно. Он и не догадывался, что Кылтух всё высмотрел и сейчас уже пробирался в стойбище. Когда Сурдак и его приближённые возвращались, Кылтух уже принёс из Чулыма туес свежей воды и старательно полоскал лицо и голову, чтобы смыть признаки усталости и вернуть бодрость. Не успел ещё Кылтух позавтракать, как раздался гром барабанов. Это созывали народ в юрте Сурдака. Кылтух поблагодарил мать за вкусный завтрак и направился на зов вождя. Когда он пришёл к юрте Сурдака, тут уже собрались и толпились аргыны.
     День был мрачный. Тучи заслонили солнце и стояли на месте. Вот появился Сурдак. Он приказал вернуть Чулым в старое русло. Только теперь Кылтух понял весь план Сурдака и смысл бесчеловечной работы по отводу Чулыма в новое русло…
Приказал- и ушёл в юрту пить араку, кумыс и отдыхать от ночных трудов, а приближённые вождя повели народ возвращать Чулым в старое русло. Работа оказалась несложной. Люди быстро раскопали перемычку, и воды Чулыма с шумом устремились по зелёному пологу старого русла.
     Вечером началась гроза, потом хлынул дождь. Чулым помутнел, вышел из берегов и начал затоплять юрты и всё стойбище. Спасаясь от гибели, люди кинулись на восток, в горы. Вдруг ударил сильный гром, и все попадали на землю. Раз за разом сверкнула молния, снова ударил гром, и вода, как из ведра, полилась с неба. Бежать не было смысла, и люди лежали там, где упали. Между тем они почувствовали, что земля зашевелилась, затряслась. Раскалывались утёсы и летели камни, где-то трещало, что-то шипело, и вот на земле образовались пропасти и некоторые полетели туда…(3)
     Сколько тряслась земля – никто не знал. Люди потеряли представление о времени. Когда всё кончилось, Кылтух лежал на левом берегу речки Тойлок. Он поднялся, осмотрелся, вокруг – никого. Он посмотрел в сторону Чулыма - и ужас охватил всю его душу…
    Чулым ревел, пробивая себе новое русло на запад, а там, где было старое русло, высились огромные горы, сверкающие камнем, глиной, будто всё это свалилось с неба и пока что не слежалось, не обросло травой.

    Бродя по кустам, Кылтух обнаружил несколько человек. Некоторые из них были изранены. Кылтух перевязал их, помог им подняться, собрал их в одно место, а сам снова продолжал поиски. При этом он нашёл мать, отца и двух девочек-подросток. Когда Кылтух привёл их к ранее найденным людям, здесь появилось еще несколько новых человек. Подсчитал – оказалось всего более трёх десятков. Кылтух распорядился: один должен быть около раненых и больных, остальные обязаны пойти на поиски. Может быть, найдётся ещё кто, а ,может быть, попадётся имущество, юрта, лошадь...
    Около двадцати человек вместе с Кылтухом осматривали каждый кустик, каждую ложбинку, обошли берег Чулыма, подножье новых гор. Людей они больше не обнаружили. Зато нашли трёх лошадей и кое-какое имущество. Одну лошадь решили убить на питание, а двух использовать для поисков и путешествий.
    Прошло несколько дней. Никаких находок больше не попадалось. Значит, все, в том числе Сурдак, погибли. Кто-то предложил избрать вождём Кылтуха. С этим согласились все. Кылтух поблагодарил за оказанное доверие и сообщил свой план жизни и работы: немедленно починить одежду, обувь, построить юрты, сделать оружие для самообороны, для охоты на птиц и зверей. Способные добывать рыбу должны заняться своим делом. Такой план обрадовал всех.
     Шли дни и недели. Люди трудились с охотой и увлечением. Любуясь на свои новые юрты, на успехи своего труда, они говорили: «Ух, как жизнь пошла хорошо! Почему так раньше не было!»
     Тем временем новые горы тоже изменились. Они обросли травой, мхом, ягодниками. Появились грибы, ягоды – собирай, что душе угодно. И люди не ленились, собирали. Только Кылтух продолжал ездить по полям и горам. Что заметит хорошего (ягоды, грибы, зверей) – посылает людей. Путешествуя, он узнал, что Чулым убежал далеко на запад, там разрезал горы пополам, пробился на север и потом повернул на восток. Нашёл своё старое русло и покатил дальше.
     Однажды Кылтух только отъехал от стойбища, попал в глубокий лог. Здесь он ещё не бывал. Едет по этому логу, посматривает по сторонам. Вдруг конь захрапел и остановился. Кылтух присмотрелся, и ему показалось, что он видит Сурдака. Кылтух окликнул, но ответа не было. Тогда он подъехал ближе. Да, перед ним был Сурдак. Точнее: голова и руки Сурдака, а туловища и ног не видно, точно они в яму провалились. Соскочил Кылтух с коня и стал подходить к Сурдаку. Но только он шагнул на голую жёлтую землю, ноги его стали проваливаться. Кылтух вернулся, вскочил на коня и поехал за народом. Прибежали люди, смотрят. Глаза у Сурдака выскочили из орбит, язык вывалился, как бывает у собаки в жаркий день.
Посмотрели люди на Сурдака и говорят:
    - По делам ему и смерть. Ловко его земля приласкала…
     Потом забросали его землёй так, что не осталось от грозного вождя никакого признака. Если бы он посмотрел на свою могилу, он бы пожалел, что не поставил себе памятника, который собирался строить на берегу Чулыма.
     Вечером, после дневных трудов, аргыны собрались около юрты Кылтуха: так уж вошло в привычку. Соберутся, поговорят и разойдутся спать. Иногда Кылтух спросит про дела рыбаков, строителей юрт, сборщиков грибов и ягод. В разговорах выявятся неполадки, и все потом общим умом решают: как быть. Как-то ягодники пожаловались:  некуда девать ягоды. Договорились сушить на солнце и ссыпать… Куда ссыпать? Строители должны построить юрту...
    Сегодня, как только собрались и закурили трубки, Кылтух начал рассказ про Чулым, про горы. Потом он сообщил о том, как Сурдак прятал гроб в ущелье Тойлока, как хоронил его ночью на дне старого русла Чулыма, как убивали добровольцев – носильщиков, как затопляли могилы. В заключении он сказал:
  - Сурдак хотел запрятать могилу от людских глаз, а вышло так, что на могиле выросли горы. Запомните, могила умершей находится вон под теми скалами! - Кылтух при этом показал рукою на скалы.
     Отец Кылтуха сообщил о том, как Сурдак бил по щекам своих приближённых и называл их засонями.
     Мать Кылтуха добавила к словам сына:
     - Эти горы являются могилой всего нашего племени. Неизвестно только, где будет наша могила, - старая Курмыз заплакала.
     Девочки, сидевшие рядом с ней, начали утешать старуху. Чтобы скорее она успокоилась, девочки спрашивали в сотый раз про умершую, как она вышла замуж за злого Сурдака, и старая Курмыз охотно, с большой теплотой и лаской рассказывала, что умершая – её родная дочь и сестра Кылтуха, что звали её Арга, что она была красивая, хорошая…
    С этого вечера, в честь ли умершей Арги, или в честь погибшего племени аргынов, - горы стали называть Аргой. Нередко отец и мать покойной подходили к какой-нибудь скале и долго припадали старческими губами к камням, будто это были не камни, а их живая, любимая дочь.
    Частенько старая Курмыз видела Аргу и Чулым во сне, рассказывала девочкам, и сны те походили на чудесные сказки. Будто Арга живая, и Чулым живой, и живут они вместе который год. Чулым день и ночь трудится, а Арга бережёт нажитое добро и воспитывает своих многочисленных дочерей и сыновей – растит помощников Чулыму. Когда-то Арга хотела стать матерью, вот и сбылось её желание…
Девочки слушали старую Курмыз и проникались любовью к покойной. Засыпая, они сами начали видеть чудесные сны. А, умываясь утром в Чулыме, они долго любовались, как бирюзовая вода Чулыма прижимается к скалам Арги и что-то шепчет им день и ночь…
    Прошёл год, за ним другой и… пятый. Хорошо зажили аргыны. Выросшие девушки вышли замуж. Одна из них стала женой Кылтуха и каждый год приносила ему дочку или сына. Родители Кылтуха начали жить на вторую сотню лет. О смерти перестали и думать. Да им и некогда было думать – надо было нянчить внуков.
Как-то Кылтух заметил матери, что племя аргынов не погибло. Оно живёт и увеличивается.
    - Вот и хорошо, - отвечала Курмыз.
     Чтобы жизнь ещё была радостней, начали устраивать праздники. Одним из таких праздников были скачки. Лучших скакунов выводили на бега и любовались красивыми животными. Седоком часто бывал Кылтух.
      Однажды Кылтух вернулся из путешествия и не стал обедать, а лёг и задумался.
      - Что с тобой! – спрашивали мать и жена.
      - Скучно нам одним жить, - ответил Кылтух.
      - Это правда, сынок. Одним плохо жить. А ты поищи другой народ.
       Кылтух собрал людей и рассказал им всё, как говорил матери. Тут порешили отправить Кылтуха искать другой народ.
      Утром оседлали лучших лошадей, набрали подарков и поехали. Вот они едут день, другой и приехали в Ачинский большой род. Посмотрели они на жизнь большого народа, подружились и поехали с радостью обратно. День едут, другой, пора бы и стойбищу быть, а его не видать.
     -Где же оно?– с тревогой спрашивала жена Кылтуха.
     Не нашли они ни стойбища, ни юрт, ни следов от стойбища. Даже пепла не видно было – всё унесло ветром и смыло дождём. Слезли супруги с коней и начали искать, нет ли кого в живых. Они заглядывали под каждый куст, кричали – никого.
    - Пропали наши деточки, - голосила жена Кылтуха. И Кылтух тоже зарыдал. Вдруг ему показалось, что его зовут. Он бросил рыдать, вскочил на ноги и отчётливо услыхал:
     - Кылтууух!.. Сыноооок!..
      Кылтух схватил жену за руку и направился на крик, на берег Чулыма; у крайней скалы они обнаружили мать и своих детей. Радости не было предела. Все плакали, целовались по несколько раз. Потом старая Курмыз рассказала, как в тёмную ночь налетели, как ястребы с неба, воины какого-то царя Кучума, и начали забирать всех воевать с русским царём. Все аргыны отказались. Тогда их перебили, а юрты сожгли. А старая Курмыз вовремя собрала детишек и кустами убежала к аргинским скалам. Старик тоже с ними спасался, да не утерпел, выскочил пожар тушить, а один супостат вернулся, поймал его арканом и уволок в Чулым.
      -Что делать? Ехать в ачинский род! Нет, это успеется. Сейчас надо уйти в горы.
       И они пошли в горы. Тут старая Курмыз вдруг упала на камни и, рыдая, проговорила;
    - Арга, дочь моя, спаси нас... не дай погибнуть…
      Кто им помог – дочь Арга или аргинские скалы, но они выжили.


      Разбив полчища царя Кучума, русские пришли в Сибирь, добрались до Чулыма и здесь, в аргинских скалах, нашли семейство Кылтуха. Это было всё, что осталось от крупного племени аргынов. Они – то и поведали русским обо всём. Так с тех пор и гуляет их рассказ по Причулымью. Что в нём правда, что вымысел рассказчиков – попробуй разберись. Грамотные люди легендой называют этот рассказ. Дескать, всякая старина называется легендой потому, что из уст в уста народа переходит. А ещё говорят, что какой-то художник написал картину про эту легенду. Но нам не приходилось видеть такую картину. Всё может быть.
Z
      Эту легенду я записал у лесника аргинской тайги, в нескольких десятках вёрст от Краснореченского спиртоводочного завода, лет десять тому назад, когда я ревизовал там одно подсобное хозяйство. Не знаю, жив этот лесник сейчас или нет. Был он преклонных лет. Фамилию его я записывал, но сейчас почему-то этой записи под текстом легенды не оказалось.
Запись легенды лежала в моих архивах, и я про неё совсем забыл.
      В этом году в беседе со мной, один старожил г.Ачинска рассказал мне подобную легенду и в заключении заметил, что эта легенда упоминается в китайских летописях. Выходит, что записанная мной легенда имеет несколько вариантов.
Придя домой, я отыскал свои записи, и вот они перед вами.
14/VIII 46 г. -5/IX 1956 г. оконч.
Г. Ачинск
Ул. Комсомольска, 24. М.И.Павленко.

(1) Река Тойлок ныне в Козульском районе и впадает в Балахтонку, а последняя в Чулым. Другая речка Тойлок есть в Назаровском районе и впадает в Чулым.
(2) Обутки – это кусок кочмы.
(3)В бывших Бийском, Барнаульском, Кузнецком округах за 74 года было 8 землетрясений силой 7-9 баллов. В 1905 году сильное землетрясение прокатилось от Томска до Сретенска, на расстоянии 2500 км. Разрушений не было. Было землетрясение и в Канском округе. Все они освещены в литературе слабо (Сиб. Сов. Энциклопедия)
     Хребет Арга (Гремячихин хребет) — расположен к югу и юго-западу от Ачинска внутри излучины Чулыма, на востоке сливается с Кемчугскими горами. Одни авторы относят хребет к Восточному Саяну, по мнению других, Арга представляет как бы мост, соединяющий Кузнецкий Алатау с системой Восточного Саяна. Арга — древний, сильно сглаженный, невысокий хребет, идущий в направлении восток-северо-восток, в центральной части покрытый тайгой, в восточной — обнажённый. В наивысшей точке (гора Голая Сопка) достигает 465,5 м. С хребта Арга стекают реки Мазулька, Каменка и др., имеющие крутое падение. По реке Мазульке известно крупное железо-марганцевое месторождение. На хребте встречается много ядовитых змей.