Воинствующая атеистка

    Юлия Николаевна - не просто убеждённый восьмидесятилетний материалист, но и воинствующий атеист. Упаси Боже, чтобы когда вдруг с языка сорвалось: "Дай Вам Бог, Юль Николавна, здоровья!" или что-то в этом духе, - глазищи выпучит, раздуется как индюк, да как заорёт: "Чтобы я этого больше никогда не слышала!" - ну, а что она дальше орёт - не то, что писать - пересказывать на ухо неудобно...
   Любимые дети и внуки у неё, ещё с девяностых, когда работы по специальности не было, - работают и учатся в другой стране, с которой у нас разница во времени. И чтобы их ежедневные звонки не будили её среди ночи, Юлия Николаевна, как пошла на пенсию, приучила свой организм к такому распорядку дня: подъём в четырнадцать ноль-ноль, зарядка, обливание холодной водой в ванне, завтрак, с шестнадцати тридцати до восемнадцати тридцати прогулка, ну, а потом обед, телевизор, логические компьютерные игры, ужин в три часа ночи и в четыре часа утра отбой.
    Поэтому когда сегодня в девять часов в телефоне высветился её номер и её же сонный голос прохрипел "Христос воскрес!" - я сразу представила, чего ей всё это стоило и с особенным рвением прокричала в ответ: "Воистину воскрес!"
   И вообще праздники для неё - тяжкое испытание. Она стремится поздравить всех своих знакомых, и сделать это с утра пораньше, чтобы у людей весь день было хорошее настроение: ставит для этого будильник и жертвует сном, потому что после обзвона пытается заснуть, а сон не идёт...
   А сегодня и пытаться спать не будет - поедет по всему городу развозить знакомым - старым, больным и всяким - испечённые ею заранее куличи. Заодно тому лекарств купит, тому памперсов, тому продуктов. Одна из поздравляемых, по ходу визита, вот уже который год, как бы невзначай вздохнёт: "Ой, кто бы моему благоверному на могилку яичко отвёз?" И по завершении объезда отправится ещё Юлия Николаевна на то кладбище искать ту могилку...
   Вернётся домой под вечер, рухнет в кресло, станет, отдуваясь, горстями пить лекарства, обвязывать полотенцем гудящую голову, укладывать ноги повыше, разминать распухшие иссиня-варикозные стопы и втирать что-то в колени. Посидит-посидит, отдышится и снова наберёт мне:

- Так. Ставлю чай и жду на кулич.

- Да Вы же, небось, устали...

- Я что тебе сказала?! Пока свежий.

  К куличу с чаем будут и закуска, и первое, и второе, и третье, и фрукты, и всякие безалкогольные напитки... И всё это, из последних сил, носит из кухни в комнату, на праздничный стол, хозяйка сама - только попробуй раскрыть рот "Да давайте я помогу" - сразу заткнёт: "Не перечить старшим! Мне надо двигаться."
   Расставляем партию. Е2-Е4... После третьего хода Юлия Николаевна предлагает: "На ничью согласна? А то я пока там им могилу убрала, понаклонялась - голова раскалывается... "

   Всё недоеденное изобилие разложит она по пакетам и всучит мне, со словами: "Разговляйся. А мне надо худеть." Я, чтобы не нервировать, покорно молча всё беру, выхожу за порог, оборачиваюсь на этого, пыхтящего от одышки, но неизменно улыбающегося воинствующего атеиста и мысленно произношу: "Дай Бог Вам, Юлия Николаевна, здоровья и всяческого благополучия ещё  на долгие-долгие годы."

20 апреля 2025г. Мемуары.