Смекалин и споры об истине

Внимание, внимание! В аудиторию философии, пахнущую свежим кофе, старой кожей и легкой безысходностью понедельника, влетает профессор Смекалин — человек, который однажды спорил сам с собой и проиграл. Смекалин — это не фамилия, а диагноз: если вы не улыбнулись хотя бы три раза за лекцию, вам выписывают дополнительную порцию Сократа на дом.

— Друзья мои, — начинает он, ловко лавируя между рядами, будто ищет истину под партами, — поднимите руку, кто хоть раз спорил с соседом о том, кто последний выключил свет в общаге? А кто спорил с самим собой? А кто победил? Вот видите, истина — она как носки после стирки: всегда где-то есть, но найти невозможно.

Сегодня у нас на повестке дня вопрос, который волнует умы с тех пор, как первый философ наступил на грабли диалектики: «В споре рождается истина». Кто сказал? Зачем сказал? И главное — почему после спора хочется не истины, а валерьянки?

Взмахнув рукой, профессор призывает воображаемого Сократа к доске:

— Представьте себе: Афины. Жаркое солнце, в воздухе витает аромат свежей оливы, а на агоре — суета: кто-то торгует виноградом, кто-то спорит о природе блага, а кто-то ищет, где бы поудобнее присесть в тени. Сократ, в своей неизменной тоге, подкрадывается к очередному гражданину, который только что поставил на угли котел с чечевичкой, и начинает: «А что есть истина?» Гражданин мечтает, чтобы философ отвлёкся на кого-нибудь другого — у него, между прочим, котелок на огне, а если зазеваться, так и пригорит. Но выхода нет — начинается диалог. Не спор, нет! Диалог, где каждый слушает, кивает и делает вид, что понимает. Сократ не спорит, он мастерски подводит к истине, как официант к десерту — вроде бы и не навязывает, а отказаться невозможно.

— А теперь, — профессор делает паузу, чтобы студенты успели почувствовать запах античной пыли, — добавим немного римской соли. Римляне, народ серьезный: если уж спор, то до первой крови. Перевели они греческое «диалог» как «спор», и пошло-поехало. С тех пор истина у нас рождается в спорах, а умирает в комментариях под постами.

— Но вот появляется на сцене Декарт, — профессор театрально поправляет бабочку с портретом мыслителя, — и говорит: «Cogito ergo sum». Я мыслю — значит, существую. А вы, простите, пока только существуете. Для Декарта истина — это не то, что можно выкричать на базаре. Это, знаете ли, элитный клуб для тех, кто умеет сомневаться с французским акцентом. Массы? Массы пусть спорят о погоде, а истина откроется лишь тем, кто способен сомневаться даже в том, что сомневается.

В этот момент из задних рядов раздается голос:

— Профессор, а если я сомневаюсь, что хочу сомневаться, я ближе к истине или к отчислению?

— Прекрасный вопрос! — радуется Смекалин. — Вот за это Сократ бы вам выдал бесплатный билет на следующий диалог. А Декарт — забрал бы обратно.

Профессор делает круг по аудитории, собирая взгляды, как грибы после дождя:

— А теперь представьте: истина — это нечто среднее между спором соседей на кухне и внутренним монологом Декарта в ванной. В споре рождается истина, если спор — это не драка, а совместная охота на редкого зверя по имени «логика». Но если вы спорите ради победы, а не ради понимания, то истина, как хитрая кошка, уходит к тому, кто не шумит.

— Давайте попробуем: кто считает, что истина доступна всем — хлопните в ладоши! (Пара робких хлопков.) А кто уверен, что истина — для избранных? (Гулкое молчание, как на экзамене по латыни.) Вот видите, истина где-то между. Как в том анекдоте: «В споре рождается истина, а в драке — синяк».

Профессор замолкает, и в аудитории на мгновение воцаряется атмосфера, в которой можно услышать, как по коридору пробегает истина — босиком, чтобы не мешать размышлениям.

— Запомните, — шепчет Смекалин, будто делится рецептом бессмертия, — истина не любит крика, но обожает вопросы. Спорьте, чтобы понять, а не чтобы победить. И если вдруг в споре вы почувствовали, что истина где-то рядом — хватайте её за хвост! Только осторожно: у истины когти, а у спора — память.

Звонок. Студенты выходят, кто-то спорит, кто-то смеется, а кто-то впервые задумался: а вдруг истина — это когда после спора хочется не доказать, а обнять?

Профессор Смекалин остаётся в пустой аудитории, смотрит на доску, где мелом выведено: «В споре рождается истина». И добавляет: «…а иногда просто хороший повод для чая».