Правила приличия

В кругу уважаемых людей, собравшихся на квартире художника Ивана Передвигина по случаю его юбилея, царили правила особенные, за много лет общения устоявшиеся. Люди здесь высокообразованные и культурно просвещённые. Все. Все, кроме Аллочки. Смазливая, и совершенно беззлобная Аллочка в их небольшое светское общество попала случайно. Привёл её поэт Василий Декадансов, который влюбился в небесно-голубые в обрамлении пушистых ресниц глаза окончательно и бесповоротно.

У дам местечкового бомонда нахождение рядом очаровательной, но не обременённой образованием и интеллектом Аллочки вызывает едва заметные презрительные ухмылки. Впрочем, Аллочка этого не замечает и расхаживает по квартире Передвигина так же, как это делают все остальные.

Правила приличия требуют останавливаться у каждой картины юбиляра, бросить несколько вежливых слов, поцокать языком, сделать шаг назад, потом вперёд, выдавить пару фраз одобрения, а лучше удивления.

Заходя в комнату, Аллочка с безразличием оглядывает толпящихся у картин гостей. Не удосужив взглядом любовно развешанные по стенам этюды и натюрморты, с возгласом «Вау!» она бросается к старинной китайской вазе с торчащими из горлышка камышами.

Роскошная ваза — предмет семейной гордости Передвигиных, Иван унаследовал её от своих предков, один из которых был направлен царским указом в Китай с особой миссией — установить добрососедские отношения, за что и получил в дар от китайского монарха сие произведение китайского мастерства.

— Ах, какая прелесть! — с придыхание восклицает Аллочка. Кончик маленького носика задирается от восторга; и без того мультяшная внешность становится ещё мультяшней. — Камыши!

Камыши в подарок Передвигину вручила его пятилетняя племянница. Чтоб не обидеть девочку, Иван поставил их в вазу с намерением после выбросить камыши в мусорку.

Похлопав ресницами, Аллочка переводит взгляд на фруктовницу. Изящно выдутое стеклодувом изделие само по себе способно вызвать интерес даже у самого искушённого ценителя. У Фриды хороший вкус, преподнесённый утром в качестве подарка ко дню рождения любимому человеку предмет искусства служит для гостей источником эстетического восхищения. Рядом на блюде из тонкого фарфора горкой лежат конфеты. Десяток заграничных шоколадных прикрывают собой недорогие местной кондитерки.

Иван Передвигин — художник хоть и талантливый, но, как и положено талантливому, испытывает финансовые трудности. В основном он живёт за счёт своей любовницы Фриды, тоже художницы, пусть не столь талантливой, зато трудящейся на общеобразовательной ниве. Школьные уроки оплачиваются скудно, но Фрида подрабатывает в частной школе искусств. Иногда они с Иваном устраивают персональные выставки, где, случается, покупают одну-две Фридины миниатюры.

Нынешний вернисаж организован Фридой исключительно с целью порадовать юбиляра. Весь антураж спроектирован и воплощён ею же. Конфеты, вино и фрукты куплены на деньги, полученные от частных уроков. Присутствующие об этом знают, и потому никто к конфетам не притрагивается — все воспитанные, все культурные. Вместо этого они с удовольствием любуются картинами и медленно потягивают вино из бокалов, украшенных акриловыми рисунками Фриды.

Зато импортный «реквизит» вызывает искренний интерес Аллочки. Тю-тюлечка Аллочка без тени смущения выбирает только дорогие шоколадные конфеты. Быстро разворачивая фантики, она изящно берёт двумя пальчиками по одной конфете, кладёт в маленький ротик и с аппетитом жуёт. Шоколадная слюна пачкает пухлый бутончик губ. Аллочка слизывает остатки шоколада розовым язычком и берёт с соседнего блюда гроздь винограда элитных сортов. Живой натюрморт из единственной веточки винограда и десятка глянцевых яблок ласкал взгляд юбиляра и гостей ровно до того момента, пока на них не покусилась Аллочка. Поглощая виноградинки, она аккуратно выплёвывает косточки в свою маленькую ладошку.

Голую ветвь Аллочка бросает в вазу, туда же стряхивает косточки и принимается за яблоко. Самое большое и самое румяное. Дважды откусив от сочной плоти, Аллочка кладёт недоеденный плод на шёлковую скатерть ручной росписи. Надо ли говорить, что сей батик расписан всё той же Фридой?

Фрида молча наблюдает за красивой молодой гостьей. А в особенности за реакцией на происходящее Ивана; Передвигин не сводит с Аллочки глаз. В его взгляде проглядывает умиление и нежность. Аллочка годится ему в дочери, но чувства, вызванные подругой Декадансова, не отеческие. Передвигин не имеет и не хочет детей. Уж это Фрида знает, как никто другой. Единственный ребёнок, который вызывал у него хоть какие-то весьма сдержанные эмоции, была дочь его двоюродной сестры.

— Как вам здесь? — Иван улыбается Аллочке.

Он стоит к Фриде спиной, но она видит его отражение в большом старинном зеркале. Он улыбается по-особенному. Когда-то так же он улыбался ей. Давно. Тысячу лет назад. Тогда она была его ученицей и была гораздо моложе, чем сейчас. Почти того же возраста, что и Аллочка. Не такая красавица, зато умела внимать. Не слушать, а именно внимать...

Фрида отвернулась. Тёмное окно в каплях дождя. Смотреть в него, как смотреть в кривое зеркало. В муреновом прищуре отражение огней в каплях превращается в галактическую россыпь. Туманность Андромеды.

Когда она повернулась, в комнате никого не было. Передвигин доедал Аллочкино яблоко.

— Чудная девочка, знаешь, что она мне сказала, когда я её провожал?

— Ты её провожал?

— Конечно, не мог же я её доверить этому прощелыге Декадансову. — Передвигин плюхнулся в кресло. Мечтательная улыбка разлилась по его лицу.

— Так что тебе сказала чудная девочка?

— Сказала, что в целом осталась довольна проведённым временем. Вот если бы еще не скучная компания, которая весь вечер только и делала, что перемывала кости какому-то Кафке и Борхесу. Остальные фамилии она не запомнила. — Передвигин громко и весело рассмеялся.

Мурена похожа на лучепёрую рыбу змеевидной формы. С голой без чешуи кожей. Её укус может быть опасен для человека.

Вы прочли отрывок из детектива Елены Касаткиной "Морок безумия". Полностью книгу читайте на Литрес, Ридеро, Амазон.