Письмо в счастливый дом

  Автор: Эл Хейнс
I. ПИСЬМО 2. Уэбб,3. СЧАСТЛИВЫЙ ДОМ,4. ТЁТЯ МИЛЛИ 5. ГНЕЗДО ПТИЦЫ 6. В САДУ
7. ИСТОРИЯ ТЕТИ МИЛЛИ,8. ТРИУМФ Б'ЛИНДИ, IX. КЛУБ ДЭВИ, X. НАЕМНЫЙ РАБОТНИК
 XI. САМОГОН И ФЕИ , XII. ЛИЗ, XIII. ЧЕТВЕРТОЕ ИЮЛЯ , XIV. МИССИС ИТОН ЗВОНИТ
15.РУЖЬЯ И ФАСОЛЬ,16.ПИТЕР ПРОТЯГИВАЕТ РУКУ ПОМОЩИ,17.НЭНСИ ПЛАНИРУЕТ ВЕЧЕРИНКУ
18.ВЕЧЕРИНКА,19.мастер 20. ПИКНИК,21.ПОДАРОК ДЭВИ,22.НАСТОЯЩИЕ ЛИВИТЫ И ДРУГИЕ
23. ЧТО ХРАНИЛОСЬ В ДЫМОХОДЕ,24. ПИТЕР,25. ПРИЗНАНИЕ НЭНСИ,26.ЮДЖИН СТЭНДБРИДЖ ЛИВИТТ,27. АРЧИ ИТОН ВОЗВРАЩАЕТСЯ,28. ПИСЬМО ОТ ХОЗЯИНА,29. БАРРИ.
ГЛАВА I.
ГЛАВА I

ПИСЬМО

Тишину сонного июньского дня нарушил звон библиотечного колокола, отбивавшего час.

Три головы быстро поднялись, чтобы прислушаться. Три пары глаз встретились, и в трёх головах промелькнула одна и та же мысль.

«А разве мы не будем скучать по этому звону? Я видел, как выпускники, когда возвращались,
замирали на месте и слушали его со слезами на глазах. Вот и мы будем так себя чувствовать, — медленно сказал один из них.

"А от колокольчиков я ужасно скучал по дому! Разве эти лягушки не
дни кажутся прошедшими целую вечность назад?

Третья девушка захлопнула крышку сундука, стоявшего в центре
беспорядочной комнаты. Она подошла к окну.

За зеленые полосы между общежитие и кампус много
люди медленно идут. Их пушистые платья, их гей-зонтики,
в бесцельности своих скитаний шаги делало их посетители.
Девушка в окне нахмурилась, наблюдая за ними.

«Я всегда ненавижу, когда кампус заполняется зеваками, глазеющими на
людей! Он должен быть священным местом — только для нас!»

Один из троих весело рассмеялся в ответ.

«Как эгоистично это звучит, Клэр! Разве все эти люди не пришли посмотреть, как кто-то из нас заканчивает школу? Это их день — наш уже в прошлом». Она резко остановилась. «Ты видела сестру Тельмы Кинг на школьных соревнованиях?
 Она просто _супер_! Она собирается поступать в следующем году. Она лидер во всём, за что берётся. Из неё выйдет хорошая студентка; по её лицу видно, что она на это настроена. Как я ей завидую!
 Это ужасно, когда думаешь о новых ученицах, которые придут и займут наши места! Я бы хотела, чтобы я только поступила в первый класс — я бы даже согласилась терпеть математику для первокурсников.

Третья участница группы, сидевшая на полу и мечтательно смотревшая на верхушки деревьев, как будто только вчера окончила великий университет, внезапно прервала молчание.

"Дорогие девочки, перестаньте ныть! Что означают эти куски овчины, валяющиеся в беспорядке на бюро? Помните,
что вчера сказал тот мужчина — что мы не должны думать, что это
торжественное открытие — это конец чего-то, это только начало.
Этот новый мир, родившийся в результате ужасной войны, полон работы для нас.
Обученные умы и руки! Мы не должны ни на минуту оглядываться назад — мы должны смотреть вперёд! — воодушевлённая собственными словами, она укоризненно посмотрела на двух своих спутниц.

 Клэр вздохнула.  — Я никогда не могла черпать вдохновение в том, что, кажется, всегда вдохновляло тебя, Энн.  Наверное, я не такая, как ты!  Я не могла заставить себя выслушать и половины того, что говорил тот мужчина. Я сейчас ни о чём не могу думать, кроме того, как
сложно будет всё это запихнуть в багажник.
 Мама была бессердечной, что не осталась и не сделала это за меня!

— Не волнуйся, Клэр, мы тебе поможем. Конечно, мы с тобой не можем этого видеть
Энн может делать всё по-крупному, потому что она нашла себя, а мы нет. Но когда придёт наша очередь, мы сделаем это! Может, это будет не в Сибири, Китае или Африке, как у Энн, но, где бы это ни было, я думаю, наша Alma Mater не будет нас стыдиться!» Взгляд девушки смягчился от страстной нежности выпускницы к своему
университету.

Ещё в студенческие годы любопытная случайность свела этих троих
вместе. Затем, в течение четырёх лет, полных надежд, стремлений
и юношеских проблем, течение их молодых жизней
Они были тесно связаны; теперь каждый должен был идти своей дорогой. В этот момент их охватила боль, которая приходит к молодым при расставании. Их связывало нечто большее, чем дружба. Позади у них были месяцы самой нежной близости, которую может познать юность, а впереди — жизнь, которую они должны были прожить порознь в мире, где никому нет дела до идеалов и вдохновений колледжа, где каждый должен найти свою «работу» и выполнять её, чтобы «его альма-матер могла им гордиться!»

Статистика, даже в университете, была бы скучной, если бы время от времени судьба
не подшучивала над ними. В списке студентов
Девятнадцать-девятнадцать, были включены две фамилии: "Анна Ливитт, Лос
- Анджелеса, Калифорния; Энн Ливитт, Нью-Йорк Сити".

Когда кто-то думает, что в великой мировой войне была армия из,
приблизительно, семидесяти пяти тысяч одних только Смитов и целая дивизия
Джона Смита, не нужно удивляться, что две Энн Ливитт пришли так поздно.
Октябрьский день в старом университете. Несомненно, в те первые трудные дни они часто
проходили мимо друг друга и не знали, что знакомы, но неделю спустя, когда профессор Невин на первом уроке французского медленно читал по своей маленькой
Кожаная книга: «Мисс Энн Ливитт», — две девочки вскочили на ноги и
в изумлении уставились друг на друга.

 «Я — Энн Ливитт!» — сказала та, что была повыше.

 «И я — Энн Ливитт!» — засмеялась та, что была пониже.

 По комнате прокатился смешок. Профессор Невин нахмурился и
уставился — сначала на свою маленькую потрёпанную книгу, а затем на двух
обидчивых молодых женщин. Конечно, он был бессилен исправить то, что было сделано
много лет назад! И пока он хмурился, одна Энн Ливитт улыбалась другой. Когда урок закончился, они вышли из класса
Они ушли, взявшись за руки, смеясь над нелепой ситуацией.

На ступеньках библиотеки к ним присоединилась ещё одна девочка из французского
класса. Она бежала, чтобы догнать их.

"Вы что, обе Энн Ливитт?" — спросила она, задыхаясь.

Они торжественно заверили её, что да, и что они не знают, что с этим делать, — старый профессор Невин был так смешон и расстроен.
Они все втроём снова рассмеялись над этим. И в золотистом тепле того октябрьского дня началась дружба этих троих — ведь третьей девочкой была Клэр Уоллес.

Студенты университета нашли бесчисленное множество способов различать
двух Энн Ливитт. Одна была высокой и серьёзной, с задумчивым
взглядом глубоко посаженных глаз; другая, на голову ниже, была
лёгкой, как апрельский день, с рыжеватыми вьющимися волосами и
вздёрнутым носом. Одну Энн Ливитт никогда не называли иначе,
чем Энн, другую с младенчества звали Нэнси. Самые близкие
подруги в колледже называли их Большой Энн и Маленькой Энн.
Профессора, вынужденно сохраняя достоинство, зачитывали из своих списков: «Мисс Энн
Ливитт, Калифорния — мисс Энн Ливитт, Нью-Йорк».

Эти две девочки были похожи только по имени. Энн родилась с легендарной «серебряной ложкой во рту» и мифическим состоянием. Когда её отец и мать умерли, друг её отца, ставший опекуном, продолжил потакать её прихотям, которые были свойственны её детству. Поскольку она обладала железной волей и рано стала серьёзной и взрослой не по годам, она всегда была лидером в каждой из школ-интернатов, в которые её отправляли. Что бы Энн ни хотела сделать, она всегда это
делала, и всё же, несмотря на это, она дожила до своих студенческих лет
непорочную, стремящуюся только к лучшему и одержимую страстным желанием служить, что означало бы самопожертвование.

Она думала, что нашла его! Через две недели с этого самого дня она
отправится в далёкую сибирскую деревню, чтобы учить тамошних крестьянских детей и нести в жалкую темницу русского невежества просвещение американских идеалов. Это приключение казалось таким большим и чудесным, что она, как девчонка, не обращала внимания на мелкие детали. Нэнси и Клэр Уоллес волновались больше, чем она!

«Ты никогда не будешь наедаться досыта, и как ты будешь следить за чистотой своей одежды?» —
вздохнула Клэр, которая любила красивые платья.

"И мы не можем посылать тебе вещи, потому что они никогда не дойдут до тебя —
какие-нибудь ужасные большевики обязательно их украдут!"

Мадам Брешковская, «маленькая бабушка русской революции»,
несколько раз приезжала в университет, и Анна вместе с другими
снова и снова слушала её яркие, душераздирающие рассказы о
страданиях и нуждах детей настоящей России. Именно после такого
вечера Анна посвятила себя этому делу. Так что,
Когда Нэнси и Клэр взволнованно рассуждали о трудностях и опасностях этого предприятия, она лишь посмотрела на них своими серьёзными тёмными глазами и спросила: «Какая разница, если Энн Ливитт не хватает одежды, еды и каких-то глупых предметов роскоши, если она хоть немного помогает своим ближним?»

Нэнси Ливитт, как и всеми любимая Топси, только что "повзрослела".
Своим приятелям она однажды по-своему вдохновенно описала это так: "С тех пор
Я помню, что там всегда были только мы с папой , когда он хотел уйти .
куда бы он ни направлялся, он брал меня с собой, как багаж, и мы уезжали.
Половину времени я не ходила в одну и ту же школу два года подряд.
И он тоже меня учил. О, как я скучала по дому, когда приехала сюда без него. Мы с ним как друзья!"

За физическим здоровьем Нэнси следили медсёстры почти всех рас и национальностей. Она немного знала по-индийски и из старых индийских
«аях» почерпнула немного индийского мистицизма. Она резвилась и
каталась с японскими детьми; она жила на ранчо в Мексике, пока
Бандиты прогнали их; она тащилась за отцом по многомильным тропам на Аляске. И единственным местом, которое она когда-либо называла «домом», была крошечная квартирка в Нью-Йорке, где её отец хранил красивую мебель, которую мать Нэнси купила, когда была невестой. Они возвращались сюда после долгих отлучек, чтобы немного передохнуть от своих странствий, и для Нэнси возвращение домой всегда было волнующим и радостным с того момента, как она бежала к двери миссис Финнеган за ключом, чтобы снова вынести два маленьких чемодана, что означало внезапный отъезд в какую-нибудь далёкую страну.

Колледж привнёс большие перемены в эту цыганскую жизнь и горечь разлуки с «папой». Но по прошествии недель её письма к нему всё меньше напоминали плач по дому и всё больше рассказывали о событиях в колледже, а целые абзацы были посвящены девичьим описаниям её новых друзей.

 Последние два года её отец был за границей в качестве старшего корреспондента газеты при Американских экспедиционных войсках, и пройдёт ещё несколько недель, прежде чем он сможет вернуться. Эта мысль добавила теперь одиночества
Сердце Нэнси разрывалось от боли, когда она смотрела на своих подруг и думала о том, каково это — жить день за днём, не видя их!

 Эти трое вместе шли по Пути познания, пока не достигли Врат Жизни; и всё же в тот момент все они, даже Энн, чувствовали себя по-детски одинокими и тосковали по родному университету, который покидали.

Вот почему бой библиотечных часов, отмечавший
прохождение счастливого времени для не одного поколения молодёжи,
бросил тень на каждое из трёх юных лиц.

Немного тоской закралась в голос Нэнси. "Всю жизнь резать
для вас, Анна. Это положительно захватывающее! Хотя я хотел бы сделать
ужасный беспорядок из любого такого обязательства. А у Клэр есть ее семья.
Я просто поеду в Нью-Йорк, возьму ключ у матушки Финнеган и буду работать
как сумасшедшая над Ребенком.«Я хочу закончить его до того, как папа вернётся домой. Тогда я отправлю его самому Теодору Хоффману — с таким же успехом я мог бы привязать свою повозку к самой яркой звезде — или к кому-то ещё! Конечно, это не так грандиозно, как поездка в Россию, но я собираюсь работать, и
«Может быть, однажды я стану знаменитой на весь мир!»

«Маленькая Энн Ливитт, великая драматургиня!» — с любовью пробормотала Большая Энн.

Клэр Уоллес, которой не приходилось сталкиваться ни с чем более серьёзным, чем утрамбовка вещей в огромный сундук, почувствовала зависть. У Нэнси был «ребёнок» — не малыш, а растущая стопка рукописей, у Энн был «крестовый поход» среди несчастных детей Сибири — впереди у неё не было ничего, кроме как присоединиться к своей семье в их летнем доме, поместье, которое занимало сотни акров на Лонг-Айленде.

«Я бы хотела, чтобы ты сначала вернулась домой со мной, Нэнси! Ты слышала, что сказала мама
как сильно она хотела, чтобы ты приехала, и мы прекрасно проведём время, а потом ты сможешь увидеться с Барри.

Нэнси строго нахмурилась. У неё было несколько причин для недовольства,
подумала она. Конечно, ей очень хотелось поехать в Мерриклифф с
Клэр; она любила повеселиться, а последний семестр был довольно тяжёлым,
но всё её будущее зависело от того, закончит ли она пьесу, и
Клэр просто не должна была уговаривать её! Кроме того, была ещё одна причина — Барри.
Барри был братом Клэр, недавно вернувшимся с долгой службы во
Франции, награждённым медалями от каждой из союзных стран. Нэнси потянулась к нему
и Энн втайне испытывали к нему необоснованную и растущую неприязнь.
 Ни одна из них никогда не видела его, но, игнорируя несправедливость,
они основывали свою антипатию исключительно на том факте, что «Клэр говорит только о Барри, пока тебе не захочется заткнуть уши!»

Нэнси не раз заявляла, что «так и видит, как он расхаживает со всеми своими медалями, позволяя всем делать из себя героя, и в любом случае она терпеть не может красавчиков — у них нет характера», а
Энн говорила, что «её сердце болит за тех парней, каждая минута которых на
«То, что они сделали в окопах, было непризнанным и невоспетым подвигом».
Конечно, они оба тщательно скрывали свои истинные чувства от маленькой Клэр,
которая была слишком дорога им, чтобы причинять ей боль, так что, когда она
говорила «Барри», они лишь вежливо внимали ей, и она никогда не
замечала этого в своём горделивом энтузиазме.

Теперь Нэнси вместо того, чтобы честно сказать, что «она не собирается
проводить лето, помогая делать из «льва» домашнего питомца», просто покачала головой и нахмурилась.

"Клэр, не дразни меня! Конечно, я знаю, как приятно было бы поплавать
и танцевать, и играть в теннис, и делать всё подряд, но я должна работать!
и она закончила решительным тоном, похожим на тон Энн.

Клэр выглядела несчастной.  «Я не хочу идти танцевать, плавать и
развлекаться, хотя это и приятно, но я не могу писать и не могу ходить на
Россия, так что мне просто придётся пойти и сделать то, что делают все остальные в моей компании, и, полагаю, вы будете думать, что я бабочка, когда я буду _по-настоящему_ несчастна!

Нэнси сдержала улыбку. "Благослови тебя Господь, мы не будем думать, что ты кто-то, кроме как зеница нашего ока. Миру нужны бабочки, чтобы он продолжал существовать"
красивая и весёлая. Твоё приключение, Клэр, может быть, ждёт тебя за углом. Так всегда говорит мама Финнеган! И
после того, как я закончу «Ребёнка», я обещаю, что приду и поиграю с тобой!"

Клэр лишь немного воспрянула духом.

"Но тогда Барри может быть там. Мама говорит, что он ужасно беспокойный. Возможно, он уже ушел!

Стук в дверь избавил Нэнси от необходимости отвечать.

Это был старый Ноа, привратник. В руке он держал письмо.

"Это моя сестра Энн Ливитт, и я буду счастлив, если узнаю, кто из вас
итак, я говорю, я просто передам это вам двоим и позволю вам подбросить еще
«Это оно!»

Для двух девочек не было ничего необычного в том, что они путали свою почту. Обычно они различали письма по почерку или почтовым штемпелям. Но сейчас они обе уставились на письмо, которое взяли из рук Ноя.

 Оно было адресовано красивым старомодным почерком.

"Я не могу его узнать," воскликнула Энн Ливитт.

— Я уверена, что никогда раньше его не видела! — воскликнула другая.

"Разве это не захватывающе? Дайте-ка мне посмотреть на почтовый штемпель. Ф-р-е-е-д-о-м!"
 — написала Нэнси. — Я никогда о таком не слышала, — заявила она.

"Я думаю, что это моё! У меня есть родственники — или были — двоюродная бабушка
или что-то в этом роде, которые жили недалеко от такого места, на острове Северный Герой
. Я совсем забыл о них. Открой это, Клэр, и давай посмотрим
что это.'

"Ты никогда не говорил _us_ ни о какой тете на каком-нибудь острове Норт-герой! Это
похоже, роман, Анна", обвинил Нэнси, которая думала, она знала
все о подруге.

Энн рассмеялась. "Неудивительно, что ты так думаешь. Я просто с трудом помню, как
отец говорил о ней. Прочти это, Клэр!"

Клэр схватила письмо и открыла его. - Оно подписано "Ваша любящая
тетя". Разве это не самая нелепая загадка? Почему _не могло_ быть
— Это было что-то другое, а не тётя!

 — Ну, я ужасно боюсь, что это для меня. У нас никогда не было тётушек на Острове Северного Героя. Продолжай, благословенное дитя, — я готова к худшему!

 Клэр резко встала.


«Моя дорогая племянница», — прочитала она и добавила: «Я хочу, чтобы ты знала, Энн, что она чтит тебя, написав это с заглавной буквы». «В последующие годы я с глубоким сожалением осознала, что, хотя в наших жилах течёт одна и та же кровь, мы как чужие друг другу, и что тебе позволили вырасти, не зная, где жили твои предки на этой земле».
исторический остров. Именно по этой причине сейчас, после долгих
размышлений, я пишу вам на ваш студенческий адрес, который я узнал из
случайной статьи в газете Олбани («это была статья о выпускном спектакле», — взволнованно перебила Нэнси), чтобы
попросить вас воспользоваться первой же возможностью и навестить меня в
старом доме.

«Я чувствую бремя и ответственность, которые ложатся на меня с возрастом, и я
знаю, что скоро меня призовут в ту землю, куда ушли наши предки. Вы, я полагаю, мои ближайшие родственники — семья, как
вы должны знать, что вымираете, и я бы предпочёл, чтобы вы были мальчиком. Я скажу вам откровенно, что подумываю о том, чтобы изменить завещание, и от вашего визита зависит, станете ли вы моим наследником. Я бы хотел оставить дом и своё состояние — состояние прежних Ливиттов — Ливитту, но прежде чем я смогу сделать это, не испытывая угрызений совести, я должен знать, что вы
Ливитт, и что вы были воспитаны с истинным пониманием и
уважением к тому, чего требует от вас принадлежность к семье Ливитт,

"Я с тревогой жду вашего ответа. Ваш визит доставит мне удовольствие, и
Уверяю вас, что вы научитесь любить место, на котором на протяжении стольких
поколений жили ваши предки".

"Твоя любящая тетя,
 "САБРИНА ЛИВИТТ".


"Ну, я буду..." Во всем своем лексиконе колледжа Энн не могла найти
слова, чтобы выразить свои чувства.

«Разве это не чудесно? Двоюродная бабушка и целое состояние! И не скажешь ли ты
_пожалуйста_, почему ей пришлось спорить со своей совестью?» — воскликнула
Клэр.

Нэнси радовалась гневу Энн.

"Я рада, что она твоя, Энни, дорогая! Папа всегда говорил, что весь мир
была _my_ единственной родственницей, но я никогда не сталкивался ни с кем, кто хотел бы присмотреться ко мне
прежде чем она оставила мне состояние! Кто-нибудь слышал об острове Северный Герой
и где, ради всего святого, он находится?"

- Теперь я припоминаю, что ее звали ужасно странно - тетя Са или что-то в этом роде.
и Северный остров Героев не совсем неизвестен, Нэнси, для тех, кто...
даже не могу вспомнить! Жаль, что это не случилось с озером Шамплейн. Я как-то видела его на карте, когда путешествовала прошлой осенью с профессором и миссис Скотт, и профессор Скотт сказал, что это живописное историческое место — я помню.

Клэр перечитывала письмо снова и снова.

«Я думаю, что всё это ужасно захватывающе! Тётя, которую ты даже не помнишь!
 Я бы хотела, чтобы это случилось со мной! Это было бы совсем по-другому.
 Это похоже на сказку. Но как же много она думает о своих
предках!»

— Ну, Ливитты — очень старая семья, и они тоже из Новой Англии, хотя я родилась в Калифорнии, — перебила Энн с достоинством, которое порадовало бы сердце двоюродной бабушки.

 Нэнси снова развеселилась.

 — Папа всегда говорил, что единственный Ливитт, которого он знал, был ковбоем! Он мог обогнать любого на равнинах.

Энн проигнорировала это. Она нахмурилась в глубокой задумчивости.

"Самое неприятное, что ... если я не поеду ... если я скажу ей о поездке в Россию...
она может написать моему опекуну!"

Все трое онемели от этой мысли. Анна не посоветовалась со своим опекуном
перед тем, как импульсивно прибегнуть к услугам мадам
Брешковски. Поскольку ей было на три месяца больше двадцати одного года,
по закону он не мог вмешиваться, но она была так молода, что у неё не хватило смелости ответить на его протест. Поэтому она просто написала, что собирается в долгое путешествие с друзьями и расскажет ему об этом.
подробности, когда они будут завершены. Сейчас в ее столе лежало письмо.
которое она намеревалась отправить за день до отплытия. Тогда было бы слишком
поздно ему вмешиваться. Если ее совести проблемных ей
немного об этом плане, она говорила себе, что причиной оправдал ее
действий.

И теперь эта тетка Са-что-то может расстроить все!

"Хотел бы я побольше вспомнить о тех родственниках там, наверху... Отец
и мать смеялись всякий раз, когда упоминали старое место. Я
всегда представляла их ужасно бедными! Должно быть, она ужасная старуха
— По тону её письма можно понять, что она за леди. О боже!"

"Что ты будешь делать?" — переспросила Клэр, всё ещё думая, что это гораздо более
привлекательное приключение, чем поездка в Россию.

"Я придумала!" — воскликнула Энн. "Ты поедешь вместо меня, Нэнси!"

"Я? Я бы не сказала! Ты совсем с ума сошла, Энн Ливитт?"

Энн взволнованно схватила её за плечо. «Ты могла бы сделать это так же легко, как что-либо другое в мире, Нэнси. Она никогда не видела меня, и я знаю, что мой отец никогда ей не писал. Тебе нужно будет пробыть там всего три-четыре недели…»

 «И притворяться настоящей Ливитт, когда я Ливитт, которая принадлежит только…»
Папа! Ну, я этого не сделаю! — упрямо ответила Нэнси.

"Нэнси, пожалуйста, послушай! Тебе не нужно ничего делать или говорить — она
просто примет это как должное. И ты всегда можешь найти какой-нибудь предлог, чтобы уйти, если..."

"Если бы меня разоблачили!" Это было бы всё равно что жить на вулкане. И я бы наверняка всегда говорила что-то не то!

 — Но ты могла бы _попробовать, —_ умоляла Энн. — Это всё упростило бы, и ты бы внесла свой вклад в дело мадам Брешковски!
 Подумай обо всём, что она рассказывала нам о страданиях в России. Конечно, ты могла бы
сделай хоть что-нибудь, чтобы помочь! И если бы ты _действительно_ понравилась тёте и она оставила бы мне свои деньги, это были бы _действительно_ твои деньги, и мы бы отдали их на благое дело!

 — Это было бы притворством, — вмешалась Нэнси.

 — О, не совсем, Нэнси, потому что ты действительно Энн Ливитт, и, в любом случае,
это всё равно что ты была бы моей второй половинкой. Я давно знаю, что мы с тобой
родственницы. Если ты не любишь меня настолько, чтобы помочь мне сейчас,
то я разочарована. Я этого никогда не забуду!"

Бедная Нэнси, помня о долгой разлуке, которая ждала её и её подругу,
вскрикнула в знак протеста.

"О, Энн, не говори так!"

Клэр, её глаза блестели от волнения, вставила:

«Нэнси, это приключение, от которого можно умереть со смеху. Может быть, ты сможешь придумать множество историй и пьес о том, что там происходит! И, в любом случае, ты сможешь закончить «Ребёнка» и приехать в Мерриклифф намного раньше!»

Клэр привела самый убедительный аргумент. Остров Норт-Херо,
безусловно, звучал более вдохновляюще, чем душная квартира в Гарлеме с шестью маленькими Финнеганами этажом ниже. И это было приключение. Энн
поспешила воспользоваться уступчивостью, которую увидела на лице Нэнси.

«Ты можешь остаться здесь со мной, пока мне не нужно будет ехать в Нью-Йорк, и мы можем
походить по поездам, и я могу рассказать тебе всё о своих предках, хотя на самом деле я ничего не знаю. Но она не будет ожидать, что ты
будешь знать — разве ты не помнишь, она писала, что сожалеет о том, что я вырос, не зная, где жили мои предки. И если ты просто сделаешь вид, что больше всего на свете хочешь узнать всё о Левиттах, ей это понравится, и она расскажет тебе всё, что ты должен знать!

«Это самый захватывающий роман», — завистливо вздохнула Клэр.

— По-моему, это больше похоже на заговор, и разве они не могут посадить людей в тюрьму за такие вещи? — возмутилась Нэнси.

 — О, Нэнси, ты такая буквальная — как будто она могла бы, там, на острове, в глуши! И вообще, подумай о мальчиках, которые лжесвидетельствовали, чтобы попасть на службу. Разве это не оправданно?

Нэнси, пребывая в дурном расположении духа, начала спрашивать, какое отношение это имеет к тому, что она притворялась Энн Ливитт, которой не была, когда Большая
Энн обиженным тоном продолжила:

«Ну, мы больше не будем об этом говорить! Мне придётся отказаться от походов в
Россия, и вся моя жизнь будет испорчена. И я _разочарована_ — я
думала, что наша дружба что-то значит для тебя, Нэнси.

"Энн! Я бы _всё_ сделала ради тебя! Ты для папы
дороже всех. Ради тебя я пойду на... на свободу или куда угодно. Я сделаю всё возможное, чтобы быть тобой до последней капли, и я воздам должное твоим предкам и не попрошу ни пенни из наследства — если ты его получишь! Всё это будет ради дела!

Энн не уловила иронии в её тоне. Потеряв самообладание, она заключила подругу в удушающие объятия. «О, Нэнси, дорогая, ты ведь не откажешься? Я
никогда этого не забывай! Мы сразу же напишем ей — или ты напишешь. С
этой _самой_ минуты ты — Энн Ливитт!"

"Я бы тоже хотела поехать," вставила Клэр. "Может, я смогу уговорить Барри
поехать туда на машине."

"Не смей!" в ужасе воскликнула Нэнси. "Это всё испортит. Я буду писать тебе каждый день обо всём, что происходит. Боже,
если я буду так же напугана, когда встречусь с твоей тётей Са-как-то, как сейчас, когда думаю об этом, она с первого взгляда поймёт, что я всего лишь обычная Ливитт, а не дочь её предков!

— Прислушайтесь! — Клэр подняла палец, призывая к тишине. — Старшие поют.

До них донеслись любимые строки.

 «Поднимай хор, ускоряй его,
 Громко восхваляй её!»


«Давайте присоединимся к ним». Внезапно Клэр взяла каждого за руку. "_Девочки_,
подумайте об этом — что это _значит_ — это в последний раз — _всё кончено_!"
Её милое личико было трагичным.

 Большая Энн, в сердце которой жила Россия, решительно поджала губы.

"Не оглядывайтесь _назад_ — смотрите _вперёд_!" — величественно воскликнула она.

Но в мыслях Нэнси, когда она, взявшись за руки со своими подругами, поспешила
присоединившись к другим пенсионерам в их последнем пении, тревожный
вопрос эхом отозвался в её голове: «К чему?»




ГЛАВА II

УЭББ

Топот удаляющихся копыт, вихрь пыли — и Нэнси осталась одна на раскалённой железнодорожной платформе Норт-Хэро. Казалось, её сердце превратилось в болезненный комок в горле. Она была так близка к своему приключению!

— Пожалуйста, не могли бы вы сказать мне, как добраться до Фридома? — её дрожащий голос остановил телеграфиста, когда он уже собирался повернуть за угол станции.


"Фридом? Что ж, старина Уэбб должен был быть здесь к поезду.
Уэбб нечасто пропускает прибытие поезда! Вы просто заходите и
садитесь, мисс, он сейчас подъедет, — и едва эти ободряющие
слова слетели с губ мужчины, как из-за угла вывернул
ветхий трёхместный вагончик с навесом и надписью «Свободная
поездка».

— Эй, Уэбб, с тобой в «Свободу» едет пассажирка!
А ты думал, что экспресс будет ждать тебя?

Уэбб и его пыльный, ржавый и шаткий фургон были долгожданным зрелищем для бедной
Нэнси. Ей уже казалось, что её путешествие никогда не закончится и
что «Свобода», должно быть, находится в самом дальнем уголке мира.
первые несколько часов она была поглощена своим горем на прощание с
Анна. Но ночь в забавном маленьком отеле в Берлингтоне дала ей
время обдумать свое предприятие, и оно приняло ужасные
масштабы в ее глазах. Смелость и уверенность, которую она чувствовала с
ее приятели, вернувшись в комнату в общежитии, бросил ее сейчас.

"Иду к свободе вы говорите, Мисс?" - спросил мужчина Уэбб с большим любопытством
в глазах. — Ладно, ты просто пойдёшь со мной! У меня был заказ на
Тобиаса, и из-за этого я задержался, но мы скоро будем там. Забирайтесь сюда, мисс.
и, взмахнув поводьями, он освободил для неё место на пыльном сиденье, которое занимал сам.

Нэнси передала ему свою большую сумку и легко перелезла через колесо на указанное им место.  Затем, громко крикнув «но!» и взмахнув кнутом, они тронулись в путь.

— Вы никогда раньше не бывали в Фридоме? — спросил он, когда они свернули за угол
укрытой кленами улицы маленького городка, и лошади перешли на
равномерную рысь. — Думаю, нет, иначе старый Уэбб знал бы вас.
На этом острове не так много людей, которых я не знаю
знаю, - добавил он с гордостью, отпуская поводья, чтобы получше рассмотреть
своего пассажира.

Воздух благоухал весенними ароматами, огромные деревья смыкались над головой в виде
дрожащей арки, луга, мимо которых они проезжали, были пышно покрыты
зеленью; Упадочное настроение Нэнси начало подниматься! Она слегка улыбнулась
старику.

"Я никогда раньше не была на Свободе, хотя я Ливитт", - рискнула она.

Ее слова возымели желаемый эффект. Мужчина с интересом выпрямился.

- Уол, боже мой, вы один из родителей мисс Сабрини? И собираетесь в
"Счастливый дом", хотя никогда его не видели?

Нэнси кивнула. "Я Энн Ливитт", - осторожно ответила она. "И я
никогда не видела свою тетю Сабрину. Итак, я приехала из колледжа с небольшим визитом.
небольшой визит. И я думаю, _everything_ прекрасно," она закончила,
глубоко вздохнув, "хотя, кто его знает, я думал, я никогда не узнать
вот!"

Ей было неловко от того, что старик смотрел на неё с явным беспокойством.


"Странно, никто ничего об этом не слышал! Так вы — внучатая племянница мисс Сабрини и
приезжаете в Хэппи-Хаус из своей школы в гости!"

"Ну да, а почему бы и нет?"

- Уол, я просто думал, что ты никогда не увидишь "Счастливый дом". И я полагаю,
большинство людей во "Свободе" забыли, что у мисс Сабрини были какие-то родственники.
много... считай, неприятностей!

"О, в чем проблема, пожалуйста, мистер Уэбб?"

Старик энергично ударил вожжами по спинам лошадей.

— Уэбб, ты старый дурак — старый, дряхлый дурак! Конечно, эта неприятность случилась давным-давно, мисс, и не имеет отношения к таким молодым, как вы. Я полагаю, что это не так уж важно, и, думаю, мисс Сабрини сама забыла об этом, иначе вы бы не приехали в «Счастливый дом»!
Я старик, мисси, и в Фридоме мало что происходит, о чём я не знаю, но старый чудак должен знать достаточно, чтобы держать язык за зубами. Только... если вас что-то беспокоит, приходите к Уэббу, и вам не нужно называть меня _мистером_. Уэббом, потому что, хоть я и один из Фридома,
без меня они никогда не справят День поминовения или какое-нибудь
празднование Четвертого июля в «Свободе» — никто не называет меня мистером
Уэббом, и ты просто приходишь ко мне...

Нэнси, забыв о том, что ей в тебе нравится, нахмурилась.

"Ты очень добр ко мне, Уэбб, и я рада, что у меня появился друг.
Скоро! Я думаю, что неприятности уже забыты. В любом случае, я
остановлюсь здесь ненадолго."

"И хорошо, что это будет полезно и для мисс Милли."

"Мисс Милли?.." — спросила Нэнси.

«Ей нелегко живётся с мисс Сабрини, которая держит меч гнева над её бедной головой, и многие считают, что мисс Милли была бы гораздо счастливее на старом кладбище, чем в «Счастливом доме», учитывая, что она всё равно уже одной ногой в могиле». Но это не
радостная новость, которую я вам сообщаю, мисс, только я думаю, что вы сделаете
мисс Милли намного счастливее, если перестанете так себя вести.

— Как далеко мы от Фридома? — внезапно спросила Нэнси, подумав при этом, что, если они находятся очень далеко, у неё будет возможность узнать от своего болтливого друга всё, что ей нужно!

— В двух милях от поворота вон там, у дуба, — ответил старик.

Несколько мгновений они оба молчали. Нэнси, погрузившись в свои мысли,
размышляла о том, какой вопрос задать первым. Ей так много хотелось
узнать: о «проблеме», о «мисс Милли и мече гнева» или о том, что он имел в виду под «Счастливым домом».
любопытство; к тому же не очень-то вежливо было допытываться у этого старика.

"Почему они называют дом Ливиттов «Счастливым домом»?"

"Ну, я думаю, не потому, что он такой уж _счастливый_, а некоторые говорят, что, может быть, это проклятие! Люди приезжают сюда, в Фридом, и смотрят на
старое место, и в маленькой книжке, которую продают в «Тобиасе» в Норт-Херо, есть что-то об этом, только я не особо люблю читать.
Бланди Гест знает эту историю наизусть и может рассказать вам больше, чем я.

— О, пожалуйста, Уэбб, я не понимаю, о чём ты говоришь.
говоря, - умоляюще засмеялась Нэнси. - Кто первым назвал "Счастливый дом"?

- Б'Линди говорит, что в книге говорится, что это была первая Энн Ливитт, которая попала в
Ни один герой не назвал это Счастливым домом, и у них была одна из таких вот каминных решеток
сделана из мрамора в Лондоне и украшена буквами
прямо под ней написано "Счастливый дом"! И она помогла починить его своими
руками, она так дорожила этой идеей, прямо там, в
мастерской, а на следующий день она внезапно поскользнулась и
умерла, как бедный маленький цветок. И в её жизни было мало счастья
«Счастливый дом с тех самых дней! Б'линди знает эту историю; она'
'написана».

«О, как захватывающе!» — воскликнула Нэнси, учащенно дыша. Ей
нестерпимо захотелось остановить Уэбба и «Свободу» прямо на
месте, чтобы написать Клэр Уоллес. Но в этот момент из-за поворота у
старого дуба вылетела лошадь с всадником. Поскольку это было первое живое существо, которое Нэнси увидела после отъезда из Норт-Хэро, она была
потрясена.

"Привет, Уэбб!" — крикнул всадник, сворачивая с пути старой повозки.

И Уэбб весело ответил: "Привет, Пит!"

Сквозь облако пыли Нэнси мельком видел пару веселых
глаза, посаженные глубоко в коричневым лицом, как темная рубашка мужчина носил.
Импульсивно повернувшись на своем сиденье, она с необъяснимым
чувством удовольствия заметила, что непокрытая голова наездницы была исключительно
хорошей формы и покрыта короткими вьющимися волосами. Затем, к ее внезапному
замешательству, всадник выехал прямо на дорогу и резко остановил свою
лошадь.

Конечно, именно потому, что он был первым настоящим человеком, которого она увидела на
этом большом одиноком острове, она слегка кивнула в знак согласия.
в ответ на его дружеское приветствие! Затем она незаметно повернулась к Уэббу.

"Кто это?" — спросила она, стараясь говорить безразличным тоном.

"Питер Хайд — самый приятный молодой человек, который когда-либо приезжал в Фридом! Он здесь меньше недели, но уже всех знает. Он старик
Наёмник Джадсона, и он собирается что-то сделать с этим участком Джадсона в десять акров,
иначе меня зовут не Сайренус Уэбб!

«_Наёмник Джадсона_!» — в отчаянии воскликнула Нэнси. Что бы подумала о ней Энн,
если бы она хоть в малейшей степени признала в нём
Какая наглость у этого парня! От этой мысли у неё вспыхнуло лицо.

"Кажется, он много знает, но он ужасно простой и хваткий. Никто не знает, откуда он взялся — просто появился из-за
рекламы, которую старый Джадсон разместил в газетах в Берлингтоне."

"Расскажите мне больше о Фриде, — с достоинством вмешалась Нэнси. — Это очень старое место?

— Ну, оно такое же старое, как и этот остров, хотя я не особо разбираюсь в
датах. Жители Нор-Херо очень гордятся этим островом, и
Блинди говорит, что в книгах написано, что люди поселились здесь задолго до
кто-нибудь, кроме индейцев, когда-нибудь слышал об острове Манхэттен, где находится Нью-
Йорк? Сначала здесь жили французы, но они недолго продержались,
а потом, перед Революцией, сюда пришли англичане, и, я думаю, с ними
пришли и Левитты. Этот остров назван в честь Итана Аллена,
знаете ли, и люди говорят, что старый Джонатан, который работает в
«Счастливом доме», — его родственник. Все здешние жители так или иначе связаны с этими пионерами, и я думаю, что если бы нам пришлось сейчас вступить в бой, мы бы сделали это так же храбро, как те парни с Зелёных гор! Старый кузнец
Стоят на четырёх углах уже почти сто лет, а дом собраний, выходящий на общинную землю, по словам Билинди, старше кузницы. А на Ливитт-роуд есть табличка, которую эти «Дочери чего-то или кого-то» из Монпелье установили в память о пионерах, которые погибли, сражаясь с индейцами, пока их жёны плыли на лодках на материк. Я слышала, как Б'линди говорила об этом на последнем светском мероприятии в
доме собраний. Я думаю, что некоторые из этих пи'онеров были Левиттами,
потому что задолго до этого появилась красивая леди, у которой был
имя, вмонтированное в каминную полку. Б'Линди знает - она может сказать Джесу, в какой день
приходила красивая леди и в той самой комнате, в которой она умерла. Б'Линди родилась
в старом доме, и они с мисс Сабрини выросли как сестры, хотя
Б'Линди на вид моложе и проворнее мисс Сабрини!"

По теплоте его тона Нэнси догадалась , что в нем есть слабое место .
Сердце Уэбба принадлежит Блинди.

"Расскажи мне больше о Блинди," — тихо попросила она.

"Ну, если ты просто прислушаешься к совету старика, ты будешь очень
хороша с Блинди! Люди говорят, что мисс Сабрини выше и могущественнее, чем
Худшие из Ливиттов, и они очень гордые, но у меня такое чувство, что единственная, кто управляет мисс Сабриной, — это Блинди, и я вроде как думаю, что она управляет всем в «Счастливом доме»! И вот я здесь, сплетничаю с симпатичной пассажиркой, которую я подвёз, чтобы оставить ту сетку для Дженкинса. Эй, погоди, погоди, я говорю!

Нэнси догадалась, что скопление крыш домов, которое она заметила впереди, почти
скрытое большими вязами и кленами, — это Фридом. Она задумчиво смотрела на них. Через Уэбба она, казалось, внезапно почувствовала, что
Она всю жизнь знала о маленьких трагедиях и радостях Свободы. Теперь она совсем не боялась встретиться с тётей Сабриной, или с этой мисс Милли, или с Б'линди. И ей не терпелось увидеть старый-престарый дом и место, где были убиты Ливитты, защищавшие своих женщин! В конце концов, это должно было быть очень приятно — притворяться одной из старых Ливиттов! Она хотела, чтобы Уэбб поторопился.

Когда фермер Дженкинс подошёл к Уэббу, чтобы помочь ему с повозкой, Нэнси поняла, что Уэбб задержался, чтобы рассказать о её приезде. Она встретила открытый взгляд фермера приятной улыбкой, и через час он
«Он высказал своё мнение» худой, сутулой женщине, которая носила то же имя и занималась тем же, что и он, сказав, что «если эта молодая девица не заставит всё в Хэппи-Хаусе зашевелиться, то он ошибётся!»

Когда они приблизились к крайним домам деревни, Уэбб напустил на себя важный вид. «Это «Свобода», мисс, и я с гордостью оказываю честь племяннице мисс Сабрини! Это не самое большое место, но его рекорд не побить со времён Итана Аллена. Уэбб знает, что я
ушёл с мальчиками в синей форме в 1961 году, хотя мне было всего
четырнадцать, и я ничего не умел.
полезнее, чем бить в барабан. И это наш служебный флаг, Мисси, и
все шесть из них прошли через наши руки — слава Богу!
 А это гостиница у почтового отделения, а вон там — школа,
которую я помогал строить зимой, когда их не вызывали на сцену. Это Коммон, и это дом собраний, как видно любому, кто
придёт сюда, потому что он ничем не отличается от домов собраний в Бенде, Клиффсдейле, Нор-Херо и, наверное, по всему Вермонту.
Забавно, что они никогда не хотели, чтобы дома собраний были только одного типа! И
Вот старая кузница, которая выглядит так, будто она старше, чем Блинди,
а вот здесь мы поворачиваем, чтобы подняться по дороге Ливитт. Видите, как вы
Я буду как бы особым пассажиром и поеду прямо в Хэппи-Хаус,
хотя это и не мой заказ!

Нэнси была в невероятном восторге. Она смотрела направо и налево на
маленькие старые каркасные и каменные дома, стоявшие прямо на заросших травой
дворах, окружённых клумбами с цветущими растениями, и из-за плотно
закрытых жалюзи казалось, что в них никто не живёт. На деревянной
«крыльце»
В месте, которое Уэбб счёл достойным называться «отелем», слонялись несколько мужчин, которые едва пошевелились, когда Уэбб в знак приветствия взмахнул перед ними хлыстом. Площадь, залитая июньским солнцем, была пуста, если не считать
ради нескольких цыплят, щипавших высокую траву. Зелень.
Ставни молитвенного дома тоже были плотно закрыты. Из
распахнутой двери кузницы не доносилось ни звука. Даже огромные ветви
деревьев едва шевелились. Над всем нависла умиротворяющая тишина.

"О, как вкусно", - подумала Нэнси. "Как все очень, очень старо.
— Как же я буду его любить! — Она наклонилась вперёд, чтобы впервые взглянуть на
«Счастливый дом».

"Там, за кузницей, — дом старого Дэна Хопворта. Жаль, что он стоит на дороге мисс Сабрины, но я знаю, что Левитты живут там уже очень давно.
Вот они, эти никчёмные Хопворты! Бедняга Дэн такой же бездельник, как и любой из них, говорит Блинди, и его внук не лучше. И это ведёт к старику Джадсону. Его участок в десять акров примыкает к владениям мисс Сабрины. И это «Счастливый дом».

Сквозь кроны гигантских вязов Нэнси впервые увидела увитые плющом старые каменные стены. Первым её чувством было разочарование: в квадратных линиях дома не было ничего красивого. Но его уродство смягчалось чудесными деревьями, которые склонялись над ним.
крыша; серые стены и плотно закрытые ставнями окна придавали ему
загадочный вид.

 Дверь, расположенная прямо посередине дома, открывалась почти
прямо на вымощенную камнем дорожку, которая вела прямо к дороге.  В ней было что-то суровое и грозное; Нэнси, глядя на неё с быстро бьющимся сердцем, гадала, что же ждёт её за ней, когда она откроется!

Уэбб с большим трудом перекинула свою большую сумку через руль.

«Ну что ж, я думаю, мы творим историю с помощью ещё одной маленькой Энн Ливитт
«Идём в «Счастливый дом»! Лошади подождут, а я просто отнесу тебе эту сумку. Пойдём, мисс, и помни, что говорит тебе Уэбб: ты должна помириться с Блинди!»

Нэнси последовала за ним по тропинке к двери. Про себя она шептала, чувствуя, как дрожит её сердце:

— Что ж, прощай, Нэнси Ливитт, теперь ты Энн, и не забывай об этом ни на минуту!




ГЛАВА III

СЧАСТЛИВЫЙ ДОМ

В длинном, тускло освещённом зале с высокими потолками Счаст-
ливого Дома Нэнси чувствовала себя очень маленькой и очень напуганной. Хотя мисс Сабрина стояла совсем рядом.
вблизи казалось, что ее голос доносится откуда-то издалека.
Это был холодный голос, и хотя мисс Сабрина, без сомнения, пыталась
быть любезной, в ее приветствии не было теплоты. Она была очень
высокой, с длинным римским носом, который придавал всему ее облику
отталкивающий вид.

Следуя за ней, Нэнси, спотыкаясь, поднялась по длинной лестнице и спустилась в верхний холл
к двери, у которой остановилась мисс Сабрина.

«Это комната для гостей», — объяснила она, открывая дверь.

 Кто-то открыл одну из штор, и здесь было светлее.
Нэнси, оглядываясь по сторонам, подумала, что это самая ужасно опрятная комната, которую она когда-либо видела. Она была накрахмалена до такой степени, что тяжёлые кружевные занавески на окне были такими жёсткими, что могли бы висеть сами по себе, без карниза и колец; стулья с жёсткими спинками были накрыты жёсткими льняными чехлами, отделанными жёстким кружевом; комод и умывальник были также накрыты, а стену за умывальником закрывала накрахмаленная и гофрированная полоса того же узора.

«Думаю, вам здесь будет удобно. Здесь красивая земля
— Ночью дует ветерок, и здесь тихо, — говорила мисс Сабрина.

 «Тихо!» — подумала Нэнси. Был ли хоть какой-то шум на всём
острове? Она слегка встряхнула себя. Она должна
_что-то_ сказать этой очень высокой, очень статной женщине — она
смутно ощущала, что пара холодных серых глаз пристально
изучает её.

— О, мне это понравится, — воскликнула она с энтузиазмом, которого не испытывала.
"И это так мило с твоей стороны — хотеть меня!"

Серые глаза на мгновение вспыхнули.

"Я хотел, чтобы ты узнала нас — и Хэппи-Хаус. Несмотря ни на что
то, что случилось, — ты _есть_ Ливитт, и я чувствовал, что это неправильно, что
ты выросла, не соприкасаясь с традициями своих предков. Мы — одна из старейших семей на этом
острове. Ливитты всегда играли важную роль в истории штата с тех
дней, когда они сражались бок о бок с Итаном Алленом.
Любой из них отдал бы свою жизнь за честь своего имени
и своей страны. Тебе захочется помыться, Энн, — дороги пыльные.
 И ни одна семья во всём Вермонте не пользуется большим уважением, чем Левитты
с тех пор, как первый Ливитт приехал из Монреаля и поселился здесь, в глуши. Если хотите, наденьте более лёгкое платье, а потом спускайтесь в столовую. Мы всегда ужинаем в половине первого, но Билинди приготовила что-нибудь тёплое. Да, если вы настоящий Ливитт, то вскоре начнёте уважать семейную гордость и честь, ради которых мы, Ливитты, живём!
И величественными шагами, такими же размеренными, как и её слова, мисс Сабрина вышла из комнаты.

 «Фу-у-у! Ты можешь просто _уйти_!» — бросила Нэнси в закрытую дверь.
 Она повернулась кругом, окинув одним взглядом всю комнату.
Тяжёлая мебель из орехового дерева, тёмная и неприветливая на фоне уродливых обоев
и такого же уродливого, хотя и безупречно чистого ковра; затем она в отчаянии всплеснула
руками.

"Что ж, Нэнси, тебе _придётся_ это сделать — ради предков и всего остального —
семейной гордости и чести! — закончила она со стоном. «Так что будь паинькой!» И, взяв себя в руки, она подошла к умывальнику и принялась оттирать пыль, как велела ей мисс Сабрина.

 Чистая прохладная вода и смена одежды вернули ей уверенность.
 По крайней мере, тётя Сабрина приняла её без вопросов — _это_
тяжелое испытание закончилось. Теперь все пойдет легче. Как только она открыла
дверь вышел из-под соблазнительным запахом горячей пищи-Нанси
вдруг вспомнила, что она не съела ни крошки с ее поспешным,
ранний завтрак в Берлингтоне.

В столовой было так же сумрачно и прохладно, как и во всем доме, и так же
тихо. Мисс Сабрина собственноручно приготовила для Нэнси дымящийся омлет
. Затем она чопорно села на другом конце стола.
Омлет был очень хорош; Нэнси тоже наслаждалась, поедая его с тарелки из
редкого старинного сине-белого фарфора; её быстрые глаза всё замечали.
оценивающим взглядом окинула красивые линии старого буфета из красного дерева и
стульев на тонких ножках, которые, должно быть, кто-то из «предков»
привёз из Англии много лет назад.

"Мясной пирог остыл, поэтому Б'линди приготовила омлет, —
говорила мисс Сабрина. — Полагаю, ты, должно быть, голодна, Энн.

А потом, уловив лёгкую дрожь в голосе пожилой женщины, Нэнси мгновенно поняла, что мисс Сабрина нервничает так же сильно, как и она! Конечно, она боялась приезда этой странной внучатой племянницы, которую пригласила в «Счастливый дом» просто из чувства долга.
из чувства долга перед традициями Ливитт. От облегчения Нэнси больше всего на свете
захотелось громко рассмеяться, но вместо этого она тепло улыбнулась и
просительно сказала:

«Я бы хотела, чтобы вы называли меня Нэнси! Все так делают, и это звучит… о, веселее».

Но вытянутое лицо мисс Сабрины вытянулось ещё больше. Она неодобрительно
покачала головой. «Мы никогда не называли Энн Ливитт никак иначе, кроме как Энн,
с тех пор, как она появилась на свет, и, думаю, в каждом поколении была _одна_
Энн Ливитт! Моя мать дала это имя старшей сестре, которая умерла в младенчестве. Меня зовут Сабрина Энн. Ешьте клубнику!
Джонатан говорит, что это последние яблоки из сада.

Нэнси, смутившись, склонила голову над плодами. «Мне стыдно, что я так мало знаю о своей семье! Вы ведь простите меня, если я покажусь невежественной? Я действительно хочу учиться. И она сказала это от всего сердца, потому что, если бы она не смогла либо быстро отвлечь тётю Сабрину от любимой темы о семье, либо узнать что-нибудь о них, она наверняка совершила бы какую-нибудь ужасную ошибку.

 Вырисовывая на скатерти узоры кончиком тонкого пальца, мисс Сабрина дважды откашлялась, словно хотела
что-то так и было трудно говорить. Ее глаза, как она
выдвинутые им на Нэнси, повернулся стальной серый с небольшим оттенком холодной в
их глубинах.

"Как я уже писал вам, я верю, я изо всех сил--в течение долгого времени-с моей
совесть прежде, чем я приняла необоснованное шаг, предложив вам рады
Дом. Теперь я должен отдать одну команду. Никогда, пока ты здесь, не смей
упоминать имя своего отца или деда - и я тоже
воздержусь от этого! Она чопорно встала, закончив свои
странные слова.

Нэнси поднесла к губам круглую клубничку. Она была так поражена
что рука, которая держала её, внезапно опустилась, и ягода покатилась по
скатерти, оставляя крошечный красный след на белой поверхности.

Было ли в мире что-то более странное, чем это? Почему бы ей не
упомянуть отца Энн или её дедушку? Конечно, поскольку всё, что она
знала о них, — это то немногое, что Энн рассказала ей за последние две
недели, она вряд ли захотела бы много говорить о них, но ей было очень любопытно. Почему мисс Сабрина должна отдавать такие странные приказы и почему она так взволнована?

Нэнси знала, что должна что-то сказать в ответ. «Я... я буду рада сделать
всё, что вы хотите, чтобы я сделала!» — запинаясь, произнесла она. «Я просто хочу, чтобы
вы меня полюбили, если это возможно».

Нэнси сказала это так смиренно и искренне, что мисс Сабрина улыбнулась. Нэнси, конечно, не знала, что пожилая женщина
жадно пыталась найти в лице Нэнси что-нибудь такое, что было бы "похоже на
Ливитт!" И пока Нэнси говорила, она внезапно увидела выражение
на молодом лице, которое, как она сказала себе, было "все Ливитт!" Так
ее голос был более добр, и она положила ласковой рукой
плечо девушки.

«Я уверена, что вы мне очень понравитесь, моя дорогая. А теперь я должна оставить вас развлекаться — у меня час отдыха. Чувствуйте себя как дома и делайте, что вам вздумается!»

Нэнси не двигалась, пока не затихли шаги тёти. Дверь закрылась, и в доме воцарилась тишина. Она сделала долгий прерывистый вдох.

"Слава богу,--она, -- как раз располагают к отдыху! Нэнси Ливитт, как ты
когда-нибудь, чтобы выдержать все, что помпезность-в течение нескольких дней и дней. Разве не было бы
забавно, если бы я начал разговаривать сам с собой в этой ужасной тишине?
"Счастливый дом" - действительно "Счастливый".

Нэнси было совсем не трудно понять, что представляет собой каждая комната, выходящая
из длинного коридора, и как она выглядит. С одной стороны
открывалась гостиная, с другой — столовая; за столовой
была кухня, а за кухней — крыло дома. Гостиная со старой мебелью из красного и орехового дерева, выцветшими картинами и уродливыми коврами, конечно, была такой же, как и гостиная, за исключением того, что для придания ей более домашнего вида в гостиной стояли восковые цветы под стеклом, огромная старая Библия на мраморном столе,
Пучок павлиньих перьев в углу и вязаные салфетки на креслах из конского волоса, а старая каминная полка, привезённая из Англии, по словам Уэбба, находилась в «гостиной».

Она на цыпочках прошла по коридору и открыла дверь справа.
 Привыкнув к царящему полумраку, она сразу же увидела старый камин. Мраморная каминная полка выделялась своей чистотой на фоне тёмной стены; возраст придал её глянцевой поверхности мягкий блеск. Нэнси, вспомнив рассказ Уэбба об Энн Ливитт, которая много лет назад поставила её сюда, подошла к ней и благоговейно прикоснулась к ней.
«С-ч-а-с-т-л-и-в-ы-й Д-о-м», — тихо произнесла она, водя пальцем по буквам, выгравированным на мраморе. Несомненно, он прибыл по морю на одном из тех тихоходных кораблей, которые были в ходу в давние времена, — та, другая Энн Ливитт, нетерпеливо ждала его месяцами!

 Неужели та Энн Ливитт, как и бедная старая тётя Сабрина, беспокоилась и суетилась из-за традиций Ливиттов? Конечно, нет — она их _приготовила.

 Нэнси охватило любопытство, и она решила найти Билинди. Уэбб сказал, что она всё знает. Должно быть, она где-то за последней закрытой дверью в
длинном коридоре — омлет доносился оттуда.

Под натиском Нэнси дверь открылась, и за ней оказалась кладовая, а за ней — большая, залитая солнечным светом кухня, сияющая чистотой.
Бланди стояла у стола и доделывала пирог. Она обернулась на звук шагов Нэнси. Нэнси остановилась в дверях.

"Можно мне войти?" — спросила она. — Вы Б'линди? — Она повторила сокращение, которое использовал Уэбб.


"Да, — коротко ответила женщина за столом. — А вы — её племянница. — Она пристально посмотрела на Нэнси. — Вы совсем не похожи на
Ливитт, насколько я могу судить! Мисс Сабрини хотела бы, чтобы вы пришли, надеюсь, вам
понравится.

«Отвратительное создание», — подумала Нэнси. Почему бы кому-нибудь в
«Счастливом доме» не вести себя естественно, по-доброму и весело?

 Как и мисс Сабрина, Блинди была высокой и почти такой же старой; её суровый
вид объяснялся не римским носом, а тяжёлыми бровями, нависшими над глубоко посаженными глазами — проницательными глазами. Как и
Мисс Сабрина, в ней тоже было какое-то достоинство, которое, казалось, выделяло её
среди других людей — без сомнения, как подумала Нэнси, из-за того, что она родилась в семье Ливитт.

"Конечно, мне здесь понравится. Здесь так… так тихо! И этот омлет
то, что ты приготовила, было восхитительно. Я ужасно проголодалась. И, о, я так много хочу узнать о «Счастливом доме». Уэбб сказал мне, что ты всё знаешь. Я только что зашла и посмотрела на старый камин. Расскажи мне всё об Энн Ливитт.

 Успокаивающий тон Нэнси скрывал огонь, бушевавший в её сердце. Про себя она говорила: «Старый айсберг — я разморожу его сейчас или никогда!»

Бланди поставила пирог на стол, и её голос немного потеплел. Она упёрла руки в бока и приняла позу, которую Уэбб назвал бы «позой оратора».

— Ну, если это из-за любопытства, то Блинди Гест ничего не знает, но если это из-за истории, то Уэбб почти прав. Джастин Ливитт привёз Анну Ливитт из Монреаля ещё в 1740 году, когда там впервые появилось поселение на острове Ла-Мотт. Он купил почти весь этот остров, я думаю, у индейцев, и когда они захотели построить дом, Энн Ливитт указала пальцем на то самое место, где мы сейчас сидим. Джастин построил дом из камня, который они добыли на острове. И она спланировала эту каминную полку — просто положила на неё глаз, и, кажется, Ливитт могла
есть что-нибудь - в любом случае, они заказали это в Англии и привезли сюда
вот джест, который она запланировала, с надписью "Счастливый дом", на котором все вырезано так:
"это сейчас". И она помогла установить его своими маленькими ручками.
Дом сильно изменился, но никто никогда не прикасался к этой каминной полке! "

- А потом она умерла, - задыхаясь, вставила Нэнси.

«Да, она была всего лишь ребёнком, к тому же хрупким, и
не была создана для того, чтобы выдерживать такие трудности, прятаться от индейцев,
есть кукурузу, коренья и тому подобное, когда она привыкла к другой еде.
Она была хороша, как королевская особа, потому что в ней текла благородная кровь — так написано в книге на Севере.
Геро так говорит! Она, казалось, жила только до тех пор, пока не пришла эта мантия и
она не увидела её своими собственными глазами. Она была храбрее любого мужчины и держалась, несмотря ни на что, пока не добилась своего, а потом, как будто устав, легла и умерла!

— В какой комнате, Блинди?

 — В той, что теперь называется комнатой для гостей, — так написано в книге.
Блинди не обратила внимания на сдавленное «О боже!» Нэнси.
— В следующем году индейцы напали на всех поселенцев, и Джастин Ливитт и его брат Ремебранс были убиты.
вместе с полудюжиной других пиратов отбивался от краснокожих, пока
Жена Роберта и другие женщины спасались в открытой лодке через озеро.
жена Роберта спрятала маленького Джастина под своим плащом. Потом
"Счастливый дом" пустовал, пока маленький Джастин не вырос и не вернулся.

- А индейцы тогда ушли?

— Нет, но они были дружелюбны, и это хорошо, потому что они никогда не были худшими врагами, чем йоркеры. Думаю, Итан
Аллен и его «Зелёные горы» много раз ночевали прямо здесь, потому что
они нечасто сражались с йоркерами без совета.
Ливитт! Но вот я уже болтаю, а духовка ждёт эти пироги.

 «О, Блинди, это похоже на чудесную историю! Покажешь мне книгу, в которой всё это написано? Я так рада, что меня тоже зовут Энн. Если ты занята, я побегу посмотрю на сад и найду Джонатана». Уэбб тоже рассказывал мне о нём.

Настроение Нэнси поднялось; она инстинктивно чувствовала, что победила
Б'линди! Это было хорошее начало. Она открыла большую дубовую дверь и
вышла на дорожку. Когда-то территория Хэппи-Хауса, должно быть, была
претенциозной, но сейчас, в своём возрасте, она была причудливо красива.
и наполовину пренебрежительное отношение. Цветущие многолетники выбрались из своих старых
клумб и беспрепятственно распространились среди гигантских стволов
деревьев, так что от изгороди к изгороди царило буйство красок.

Нэнси пробиралась среди веселых цветов, огибая стены.
дом, чтобы узнать, что может находиться за ним. На заднем дворе она обнаружила
Джонатан возясь среди кустов малины, который граничит с
попадает ходьбы. Он был очень согбенным, очень старым и очень морщинистым; его
глаза дергались и моргали, когда он поднял голову, чтобы посмотреть на неё.

"Добрый день! Меня зовут Энн Ливитт," — весело поздоровалась Нэнси. Он был
Он был такой прекрасной частью старого-старого сада, что она сразу же влюбилась в него.


"Ну-ну, малышка Энн Ливитт," — и он кивнул и моргнул, глядя на неё.

"Я бы хотела, чтобы ты называл меня Нэнси," — осмелилась Нэнси.  "Все так делают, а я
недостаточно взрослая, чтобы быть Энн. Я люблю ваши цветы, и, о,
сколько же у вас будет ягод!

Старик расправил плечи — по крайней мере, попытался! Его
цветы были его детьми.

"В мои молодые годы этот сад был достопримечательностью острова, — гордо
ответил он. — Люди приезжали со всех сторон, чтобы посмотреть на него!
Тридцать два вида букетов, и это не считая мальвы, которая
выросла как деревья - выше меня. И виноградные лозы, и ягоды, и овощи.
Но я не могу работать, как раньше, и Мисс Sabriny не люблю никого, кроме
меня трогать вещи. Так что придется идти Абит. Мисс Нэнси, да! Ты
__ всего лишь маленькая штучка. Но его улыбка была доброй. «И я надеюсь, что вы принесёте немного солнечного света в «Счастливый дом».

Внезапно Нэнси воскликнула: «О, озеро! Я и не подозревала, как близко мы к нему».

За малинником и огородом простиралось старое
фруктовый сад. Сквозь деревья Нэнси разглядела сапфировую синеву
Озера Шамплейн.

- Это наш фруктовый сад? - Спросила она Джонатана.

- Так и есть. Я сам помогал отцу сажать эти деревья, и
они самые красивые на холме Нор'Геро!

Нэнси стояла в нерешительности. Она хотела исследовать дальше - выбежать на улицу
среди яблонь, к самому обрыву озера. Но она была
вне себя от желания написать Клэр - ей уже так много нужно было ей сказать.

Так, с одним длинным, затяжным взглядом она восстановила свои шаги обратно к
дом. Как она медленно прошла под деревьями, она была поражена
Она заметила движение одной из планок жалюзи на верхнем этаже. И
инстинктивно поняла, что из-за неё на неё смотрит чей-то глаз.

Мисс Милли — это, конечно, должна быть «бедная мисс Милли», о которой говорил Уэбб!

Нэнси тихо закрыла за собой входную дверь, чтобы не потревожить
мисс Сабрину в час отдыха. Затем она на цыпочках поднялась по длинной лестнице.
Ей потребовалось всего мгновение, чтобы сообразить, какая дверь ведёт в комнату,
где открылась штора. Она остановилась перед ней и легонько постучала
одним пальцем.

"Войдите," — ответил голос.

Открыв дверь, Нэнси вошла в комнату, похожую на ее собственную,
за исключением того, что перед зашторенными окнами была придвинута кушетка. А напротив
полулежала хрупкая маленькая женщина с белоснежными волосами и усталыми глазами,
на лице, которое все еще хранило следы молодости, лежала тень.

Когда Нэнси замешкалась на пороге, необыкновенно приятный голос позвал
ее:

"Входи, моя дорогая! Я твоя тетя Милли".




ГЛАВА IV

ТЁТЯ МИЛЛИ

«Так это и есть Энн Ливитт!»

Но тётя Милли сказала это совсем не так, как тётя Сабрина, и даже не так резко, как Блинди, когда она сказала: «Так это и есть племянница», а с тёплой,
В её голосе прозвучала лёгкая трель, и Нэнси почувствовала, что она очень, очень рада её видеть!

 Две хрупкие маленькие ручки схватили Нэнси за руки и сжали их так по-человечески, что Нэнси импульсивно наклонилась и поцеловала мисс Милли в щёку.

"Я так рада с вами познакомиться." Тётя Милли смахнула слезу со щеки. «Я считала часы — после того, как Сабрина сказала мне, что ты
приедешь. Сегодня я лежала здесь, прислушиваясь к Уэббу, а потом, должно быть, заснула, так что, когда ты действительно приехал, я этого не знала. Разве это не глупо? Садись прямо сюда, дорогая — нет, не в это старое кресло, оно такое
— Неудобно — подвинь кресло-качалку. Дай-ка я на тебя посмотрю!

Нэнси даже не испугалась «хорошего взгляда» мисс Милли — она была такой
восхитительно человечной! Она подвинула кресло-качалку ближе к дивану и
вытянулась в нём, счастливо вздыхая.

«Я думала, что никогда сюда не попаду! Кажется, что это где-то в другом
конце света». И я просто достаточно устала, чтобы найти...
_quiet_ совершенно успокаивающим.

Тетя Милли рассмеялась. "Я беспокоилась из-за "тишины". Здесь так
ужасно тихо - для молодежи. Я боялся, что это заставит тебя
скучаешь по дому. А теперь расскажи мне всё о своей поездке и выпускном. Я
всё время представляла, каким, должно быть, был твой выпускной, с тех пор, как Сабрина сказала мне, что у нас есть племянница, которая учится на последнем курсе колледжа. Должно быть, это чудесно! — закончила она, едва заметно вздохнув.

Внезапно Нэнси поняла, что кто-то очень хочет узнать обо всём, что
происходит в мире за пределами Норт-Хэро — не в мире мужчин и женщин,
а в мире её подруг — в том мире, который закончился в День
выпускников. Она рассказала кое-что о Неделе старшеклассников, а потом ещё немного
Тоскуя по всему, что она только что оставила позади, она с энтузиазмом вспоминала одно за другим
события с таким воодушевлением, что в глазах мисс Милли зажегся ответный огонек.

 «Мне невыносимо думать, что все кончено, — за исключением того, что сама жизнь — это одно большое приключение, и, возможно, через какое-то время я буду вспоминать школьные годы и думать, как мало в них было по-настоящему важного!»
Нэнси, глядя на хрупкую белую руку, сжимавшую её собственную,
с удивлением подумала, что жизнь бедной мисс Милли едва ли можно назвать приключением. Но мисс Милли удовлетворённо ответила: «Мне нравится это слышать
обо всем этом. Я рад, что у тебя это получилось, моя дорогая. Надеюсь, ты будешь заходить и
часто разговаривать со мной - слышать твой юный голос - это как солнечный луч!"

"О, я буду _like_ для. Вы не думаете, что я страшный, ты, если я
сказать вам, что тетя Сабрина пугает меня ужасно, и так же
Б'линди, совсем чуть-чуть. Но ты совсем не похожа на них.

Мисс Милли рассмеялась звонким смехом.
"Нет, я, наверное, совсем не похожа на них."

"Значит, когда я буду так напугана, что не буду знать, что делать, я
приду прямо к тебе. И, пожалуйста, тётя Милли, ты не могла бы называть меня Нэнси?
Никто никогда не называл меня иначе, и когда меня называют Энн, я чувствую себя кем-то другим. Тетя Сабрина была в ужасе, когда
я спросила её об этом.

«Да, она была бы в ужасе! Конечно, я буду называть тебя Нэнси — или как-нибудь ещё, как ты пожелаешь! Я не смогу составить тебе компанию, дорогая, привязанная к этому дивану,
но ты можешь принести мне много счастья».

Задумчивый блеск в глазах тети Милли заставил Нэнси наклониться и поцеловать ее
еще раз. В этот момент дверь открылась, и вошла тетя Сабрина.
Затем Нэнси показалось, что по лицу мисс Милли пробежала тень.
Блеск в её глазах полностью угас. Казалось, она съёжилась среди
подушек.

 «О, вы познакомились с нашей племянницей», — сказала тётя Сабрина холодным
голосом, не проявляя любопытства по поводу того, как это произошло.

 Нэнси посмотрела на тётю Милли, и взгляд тёти Милли, казалось, говорил:
— Пожалуйста, не говори ей, что я подглядывала через жалюзи, — тихо сказала она.
— Я сказала ей, что мы рады её приходу! — ответила она вслух.

Тетя Сабрина кивнула, словно одобряя её действия. Она оглядела комнату.

"Хочешь, чтобы я что-нибудь сделала? Линди постирала остальные покрывала
для ваших подушек, но они недостаточно высохли, чтобы их гладить. Цвет
ничуть не потускнел — они будут практичнее, чем те белые, потому что
их не придётся постоянно стирать, а у Блиндни и так много дел!

 — О да, они будут практичнее, — устало согласилась мисс Милли. — Нет, я ничего не хочу.

Наступило два-три мгновения тишины. Тётя Сабрина ходила по комнате, поправляя то тут, то там. Нэнси сердито смотрела на неё — что же в ней было такого, что убило этот драгоценный огонёк в бедной маленькой мисс Милли?

Она резко встала. «Можно мне пойти в свою комнату? Я хочу написать письмо».
 Мисс Сабрина сказала: «Конечно, Энн», а мисс Милли слегка улыбнулась, словно умоляя: «Ты же видишь, какая у меня жизнь, так что, пожалуйста, _пожалуйста_, приходи ещё».

На лице Нэнси, когда она закрывала за собой дверь, отразилась смесь
облегчения, негодования и опасений. И немного каждой из этих
эмоций прокралось в строки письма, которое она, чтобы дать выход
всему, что разрывало её изнутри, отправила Клэр.

"---- Тебе лучше поверить, что если бы у меня был этот драгоценный,
Энн Ливитт, вернувшись в нашу любимую комнату в башне, я бы сказала ей, что все
состояния мира и все страдающие русские не наняли бы меня, чтобы я провела ещё один день с её «семьёй».

 «И всё же, Клэр, дорогая, это так _ужасно_, что это смешно. Я просто удивляюсь, что я не испугалась до смерти!_ Ты можешь представить своего маленького
Нэнси окружена красным деревом, таким старым, что оно буквально кричит на вас,
что его привезли на «Мэйфлауэре», а стены высотой с
библиотечную башню (пожалуйста, вычтите поэтическую вольность) и просто уйму
Традиции Ливиттов — хотя, признаюсь, будучи простым смертным человеком,
я ещё не совсем понимаю, что такое традиции Ливиттов, но, поверьте,
я надеюсь узнать это очень скоро, потому что тётя Сабрина не говорит ни о чём другом!

"Конечно, милая девочка, ты не можешь понять всю эту тарабарщину,
поэтому я буду писать на понятном тебе языке. Остров удивительно красив, всё здесь кажется не таким, как в других частях света: деревья выше, трава зеленее, и то и дело мелькает синева озера Шамплейн.
сапфировое кольцо и подернутые дымкой пурпурные горы за ним. И все это место
до краев наполнено всевозможными историческими историями.

"Они называют этот дом Счастливым домом. Так его назвала первая Анна ".
Ливитт, и у нее была каминная доска, сделанная в Англии, с вырезанными на ней буквами
, а на следующий день после того, как ее установили, она умерла в той самой комнате, в которой я сейчас
пишу! Разве это не трагично и волнующе? Но я не могу сделать из этого историю, потому что всё это описано в книге, которую продают в
«Норт Хэро».

"Дом большой и построен из камня, добытого на острове,
и он весь увит лианами и прекрасен — снаружи. Вокруг него растут деревья, которые смыкаются над головой, как навес, и вместо обычного сада с грядками земля покрыта тигровыми лилиями и
гиацинтами, флоксами и множеством цветов, названия которых я не знаю,
которые выглядят так, будто они расползлись по их садам и растут повсюду. И там есть милый старый садовник, который является потомком
Итана Аллена.

"На самом деле, все, кого я видела, были старыми и, по словам Уэбба, были потомками
«кого-то или чего-то».

"Но внутри дома — о, ужас! Я не верю, что там есть хоть лучик света.
Солнечный свет проникал в него с первого года, и если бы это было так, его бы очень быстро
выключили. Папа бы обезумел от восторга при виде старой
мебели, а посуда красивая, но обои выглядят так, будто по ним
ползают зелёные омары, а ты ходишь по коричнево-красным розам размером с
капусту. Мучает ли это мою творческую душу? О, боги! И
моя собственная комната! Неудивительно, что та, другая Энн Ливитт, умерла! Я никогда в жизни не видела столько
навести порядка — я никогда не смогу вдохнуть полной грудью в этом месте.
О, я могу прямо сейчас закрыть глаза и увидеть милую старую комнату в башне — вы
сидишь посреди кровати (разумеется, неубранной) и играешь на укулеле,
Энн ковыряется в своём «Французском квартете» на подоконнике вместе с посудой,
которую я забыла помыть, и вокруг нас царит беспорядок. О,
Клэр, разве мы не были счастливы? И подумать только, что всё кончено.

"Тётя Сабрина очень красивая и очень похожа на Ливитти. Я думаю, что Энн в своей манере, когда мы делаем что-то, что ей не нравится, похожа на свою
тётю Сабрину. Она очень высокая, волосы у неё прямые, она
разделяет их на прямой пробор, у неё самый длинный и прямой нос и манера говорить
ты заставляешь себя чувствовать себя атомом. Б'линди, которая
выполняет всю работу по дому в «Счастливом доме», но, как ты считаешь,
очень похожа на тетю Сабрину и смотрит на тебя так, будто может
прочитать твои мысли. И, конечно, когда я играю роль и чувствую себя
виноватой, как никогда, ты можешь себе представить, что мне не
нравится пристальный взгляд Б'линди! Однако я задала ей несколько вопросов
о Левиттах, и это немного её развлекло.

"Но есть тётя Милли, о которой Энн, кажется, не знала, и, Клэр, _она_ — человек, самый дорогой, милый, красивый, робкий
Малышка. По ней не скажешь, старая она или нет, но, будучи моей двоюродной бабушкой — или бабушкой Энн, — я полагаю, что она старая. Но она инвалид и, очевидно, не может ходить. В ней есть что-то такое, что вызывает у тебя чувство жалости и желание заботиться о ней, и я почему-то представляю, что тётя Сабрина ужасно с ней обращается. Когда тётя Сабрина входит в комнату, бедная тётя Милли
делает вид, что напугана до смерти.

"Я не знаю, как я из всего этого выберусь. Я должна сохранять спокойствие и довести дело до конца ради Энн. Но пока что я не
Мне это немного нравится. В колледже было довольно легко всё спланировать с Энн, но почему-то теперь, когда я здесь, я чувствую себя так, будто обманываю этих людей. И мисс Сабрина так много говорит о чести Ливиттов, что я чувствую себя жалким. В этом месте много тайн, но я чувствую, что не имею права пытаться их разгадать, хотя, признаюсь, мне ужасно любопытно. Я приехал
из Северного Героя с самым забавным стариком — его зовут Уэбб, и он сказал,
что был одним из первых жителей Свободы. Скромный — да. Ну, с
При малейшем поощрении он бы вылил на меня всю историю Ливиттов, только мне не хотелось его слушать. Но он говорил о «проблемах Ливиттов» и что-то о том, что мисс Милли «счастливее в могиле». Разве это не интересно? И самое странное, что тётя Сабрина запретила мне когда-либо _упоминать_ моего отца — или отца и деда Энн! Конечно, Энн
захочет узнать об этом всё, и, может быть, мой долг — выяснить, почему! В любом случае, если мне представится такая возможность, я не буду закрывать уши.

«Говоря о Уэббе и о том, как мы ехали из Норт-Херо, Клэр, я совершила ужасную вещь, и если я расскажу тебе, ты должна поклясться, что никогда не расскажешь Энн, хотя, видит Бог, когда мы ещё увидим нашу дорогую Энн. Мы ехали много миль и не видели ни души — даже коровы на пастбищах не двигались, — как вдруг из-за поворота выскочил всадник. Он пронёсся мимо нас как
молния, но даже сквозь пыль я заметила, что он хорошо держался в седле,
был очень красив и немного отличался от... ну, Уэбба и остальных.
люди, которых вы хотели _expect_ увидеть на острове Северный герой. Мне было любопытно,--вы
знаешь, я всегда ... и я обернулся. И что вы думаете, он
сделал - развернул лошадь и остановился как вкопанный, чтобы посмотреть на
нас, и, конечно, заметил, как я обернулась, хотя мне было просто любопытно, потому что
он казался другим. И это еще не все - у него хватило наглости помахать рукой
и вот признание! _ Я кивнул ему в ответ!_ Я всегда была такой импульсивной, и мне показалось, что будет здорово увидеть кого-то молодого. И
у него были такие красивые глаза, даже несмотря на пыль. Но вот в чём дело...
Хуже всего то, что я спросила Уэбба, кто он такой, и Уэбб сказал, что он наёмный работник Джудсона!_ О, Клэр, что бы сказала Энн!

"Ну, конечно, у этого парня хватило наглости, и если я когда-нибудь увижу его снова,
я покажу ему его место и дам понять, что я достойная, неприступная молодая особа.

«О, Клэр, дорогая, как бы я хотела быть с тобой в Мерриклифе. Ты не
знаешь, как тебе повезло, что у тебя есть весёлый дом и весёлая мама, которая
умеет любить! В этом-то и проблема — они ведут себя так, будто
проявить хоть каплю привязанности — преступление. Тётя Милли ближе всех к
но я не верю, что остальные _знают_, что такое любовь.

"Пиши мне почаще, это поможет мне не терять мужества, и я буду
сообщать тебе обо всём, что происходит со мной, бедной, — особенно о
наёмном работнике. Я не могу дождаться встречи с ним.

"Когда-то ты была счастлива, а теперь совершенно несчастна, бывшая Нэнси.

"На данный момент известна как

«Энн Ливитт».




Глава V

Птичье гнездо

«Джошуа Ливитт был сыном Джастина, и он женился на Эбигейл Кларк на
острове Ле-Мотт, и у них было трое сыновей, Джошуа, Джон и Джейкоб, все
честные, уравновешенные молодые люди. Дайте-ка подумать, это был либо Джон, либо Джейкоб»
— Он погиб в войне 1812 года, не так ли, Блонди?

Мысли Нэнси работали быстрее, чем спицы в её руках. Вот уже три дня она сидела очень близко к тёте Сабрине,
узнавая «всё о Левиттах».

"Какое счастье, что у меня хорошие познания в истории", - сказала она себе,
кивая, чтобы показать тете Сабрине, что она глубоко заинтересована в этих книгах.
Джошуа, Джонс и Джейкобс. "Если я пробуду здесь достаточно долго, она, возможно, доберется
до нынешнего поколения! Джошуа, Джон, Джейкоб", - повторила она
мягко.

"Боже мой, где Б'Линди?" Моя память уже не так хороша, как раньше
Я становлюсь старухой. Но в Библии говорится, что либо Джон, либо Джейкоб пали в битве при форте Ниагара. Левитты всегда были храбрыми и благородными людьми!

В этот момент Нэнси совершенно непроизвольно уронила нитку. Внезапный румянец, заливший её щёки, ускользнул от внимания тёти Сабрины, потому что
голос Б'линди внезапно раздался из-за открытой двери.

«Мисс Сабрини, если Джон не принесёт кукурузный крахмал из «Итона», то на ужин не будет пудинга с кукурузным крахмалом. Он хуже, чем бесполезен в доме, и на его поиски уходит больше времени, чем на выполнение всех его обязанностей!»

Нэнси вскочила на ноги. «О, пожалуйста, позволь мне найти его! Я… я бы тоже не прочь немного прогуляться. Я буду говорить очень строго, Блинди…
и посмотрим, если он сразу не уйдёт!» Бросив свою красную шерсть на подушку
старой качалки, в которой она сидела, Нэнси ушла прежде, чем
изумленные Б'Линди или тетя Сабрина смогли возразить.

Она нашла Джонатана в его вечное копание. Нэнси встряхнула его:
игриво за руку. Джонатан не мог догадаться, что ее глаза были
яркий, ведь на несколько минут, по крайней мере, она сбежала из
деспотичность тети Сабрины и ее предков; его старое сердце согрелось
от ее заразительной улыбки.

"Б'Линди сердита настолько, насколько это вообще возможно! У нее должен быть кукурузный крахмал в магазине
_once_! Я ненавижу пудинг с кукурузным крахмалом хуже, чем яд, но ты должна
поторопиться изо всех сил и, пожалуйста, иди по сиреневой стороне
дома, потому что мисс Сабрина сидит на крыльце, увитом
мальвами, и говорит о предках, а я хочу, чтобы она подумала, что я
ищу тебя целую вечность!

«Кукурузный крахмал! Благослови мои ботинки!» — сотня морщинок
пересекла изрезанное морщинами старое лицо. — Я уйду в «Итон» так быстро, как только смогу, мисс.

"Милый Джонатан", - и, сорвав букет, Нэнси воткнула его в петлицу
на свитере садовника. "И я мчусь так быстро, как только могу,
прямо к озеру".

Махнув рукой, она помчалась по тропинке между рядами старых
яблонь. Она хотела кричать и петь, но как это возможно
пугать весь остров, она вместо этого предавались радостное сальто!

«Конечно, Энн, дорогая, если бы ты могла меня увидеть, ты бы была
потрясена — ты бы сказала: «Нэнси Ливитт, когда же ты повзрослеешь!»Но, Энни, если взрослеть — значит расти, как
твоя тётя Сабрина целыми днями сидит и размышляет о былой славе,
которая прошла и исчезла — никогда, никогда, никогда! — девочка
протянула руки к голубым водам озера. — Если бы я могла загадать желание,
я бы загадала, чтобы могла переплыть тебя — к тем фиолетовым
горам — вон там!

В саду было очень тихо и прохладно, потому что жаркое июньское солнце лишь местами проникало сквозь раскидистые ветви старых деревьев.
Постепенно бушующие в душе Нэнси чувства улеглись, и она ощутила восхитительную тишину.

"Здесь так чудесно — как будто я совсем одна в целом мире."
медленно обернулся. Не было видно ни малейшего намека на какое-либо жилье,
ряды деревьев скрывали даже Хэппи Хаус. А дальше простиралась полоса
сверкающей воды с ободком туманных фиолетовых холмов.

Нэнси подбежала к ближайшей к утесу яблоне. Она была очень старой, ее
ветви росли почти до земли. Через мгновение она взобралась на них
и удобно устроилась на одном, прислонившись спиной
к другому.

— «Должно быть, хорошо быть птицей, — размышляла она, слегка касаясь блестящих листьев вокруг. — Играть на верхушках деревьев, а когда тебе скучно,
смерть, просто улетающая без всякого повода! Или
лесная нимфа ", - задумчиво. Затем ее поникшее плечо внезапно
выпрямилось, под влиянием какой-то идеи. Она спрыгнула на землю
. - О, чудо! - воскликнула она и помчалась обратно к Счастливому дому.

Полчаса спустя Джонатан, помирившись с Б'Линди, нашел ее
в старом каретном сарае. Два блестящих гвоздя, торчащих из её зубов,
и молоток в руках выдавали то, что она нашла его ящик с инструментами.
 На её лице, покрытом пятнами пыли, было решительное выражение.

«Ты как раз вовремя, чтобы помочь мне, Джонатан. Я должен снять крышку с
_этого_ ящика и прикрепить её к _тому_ ящику, чтобы она открывалась и закрывалась.
 Потом ты должен найти кусок кожи для петель и немного промасленной ткани. Я
думаю, что в этом месте у тебя есть всё на свете, кроме
карет!»

Поскольку с Джонатаном это была любовь с первого взгляда, он подчинился, лишь сказав: «Ну-ну, мисс». Из досок одного ящика он сделал плотную дверцу для другого ящика и нашёл в тайнике немного драгоценной кожи, которую можно было разрезать на полоски для петель, а также кусок клеёнки и
и холст тоже. В ящике с инструментами было ещё больше гвоздей, и хотя старый
Джонатан охранял этот ящик с инструментами как сундук с сокровищами, он отдал бы Нэнси всё, что в нём было!

Они лихорадочно трудились, и через час Нэнси объявила, что они закончили.

"А теперь пойдём со мной, Джонатан, и я покажу тебе свой секрет." Она подняла ящик и направилась в сад, а Джонатан побрёл за ней.

Когда они добрались до последнего дерева у обрыва, Нэнси опустила свою ношу.
 Она повернулась к своему спутнику с серьёзным лицом.

"Джонатан, никто не узнает об этом секрете, кроме нас с тобой! Я
драматург. Не похоже, что ты знаешь, что это такое, но это так.
быть кем-то очень, очень трудным, и мне придется
работать - как и всему остальному! Прямо на ветке этого дерева находится то место, где
Я собираюсь работать. Я хочу, чтобы ты взял те гвозди, которые я положил тебе в карман.
и надежно прикрепи эту коробку к стволу дерева. Тогда я буду хранить в нём все свои вещи и закрою его на этот висячий замок,
который я позаимствовал из твоего ящика с инструментами. Это будет что-то вроде гнезда, и я буду
тайком приходить сюда и работать, работать, а потом, когда-нибудь, когда я стану знаменитым,
Все газеты напечатают статью о том, как я написал свою первую пьесу
на яблоне и что это был секрет между мной и тобой, и
они захотят _твою_ фотографию! Вот, прямо здесь, Джонатан. Я подержу, а ты прибей.

Джонатан не знал, кто такой драматург, но он знал, что его «маленькая Мисси», сидящая на старой ветке, была прекрасна, как любая птица, а её глаза сияли, как солнечный свет, пробивающийся сквозь листву.

 «О, это просто замечательно!» — воскликнула Нэнси, спрыгивая на землю, чтобы осмотреть
их работа. «Это настолько безопасно, насколько это вообще возможно, и ты мне очень помог,
старина. Теперь нам нужно поспешить домой, иначе ужин у Б'линди остынет, и помни,
честное слово, это очень, очень секретно!»

 Она провела пальцами по его поношенному серому свитеру, и он кивнул,
принимая этот таинственный знак. И как он последовал за ней обратно через
сад к дому что-то в его груди, казалось, петь
так, как это делали каждую весну, когда он нашел первый Крокус выглядывает
по морозной земле.

Нэнси с трудом удержалась от того, чтобы не наброситься на свой ужин. Но
Лёгкое чувство вины за то, что она так резко ушла из «Джошуа и Джейкоба»,
заставило её внимательно слушать длинную историю тёти Сабрины о том, как в «Счастливый дом» впервые привезли синий фарфор.

 Однако, едва дверь в комнату мисс Сабрины закрылась за ней, чтобы она могла отдохнуть,
Нэнси бросилась в свою комнату. Она собрала свои драгоценные
бумагу и карандаши, нож и потертый футляр для рукописей, несколько любимых
книг и потрепанный словарь и на цыпочках направилась через
холл к лестнице. Но, хотя ее шаги были легкими, их звук
уловил некий терпеливый слух поблизости.

"Нэнси! О, Нэнси!"

Нэнси вспомнила, то, remorsefully, что не раз тот день она
бежать, чтобы увидеть, бедная тетя Милли. С ее драгоценностями в руках
она пошла прямо к ней. В улыбке, приветствовавшей ее с дивана
у окна, не было ни единого признака того, что тетя Милли
все долгое утро ждала ее прихода.

"Я была так занята", - объяснила Нэнси, сбрасывая свою ношу. — Я хочу рассказать тебе, тётя Милли. Я хотела сохранить это в секрете, только Джонатан знает, потому что он помог мне. И я бы хотела, чтобы _ты_ тоже знала.
В любом случае, секрет становится интереснее, когда о нём знают больше людей! Понимаете, я дошла до Джейкоба в своих уроках по «Ливиттс», а потом тётя Сабрина не смогла вспомнить, кто из них — он или его брат — погиб в войне 1812 года, и Б'линди грубо её прервала, потому что у неё не было кукурузного крахмала! О, тётя Милли, я ужасно себя чувствую, но я не могла больше
выдерживать это ни минуты — я была готова обнять Билинди и её пудинг!
Я три дня подряд сидела в ужасном жёстком кресле, слушая
заплесневелые, пыльные истории, и мне хотелось кричать! Поэтому я сказала, что сама найду
Мы с Джонатаном сбежали — и я держалась подальше! И в саду, совсем рядом с банком, мне в голову пришла грандиозная идея. Свить гнездо!
 И Джонатан мне помог. Мы сделали маленькую водонепроницаемую коробку и
прибили её к дереву, чтобы хранить в ней мои вещи — вот эти, — она указала на кучу у своих ног. — И я собираюсь прятаться там и работать! И это ещё один секрет. Я пишу пьесу! Я написал две в колледже, и
преподаватель английского сказал, что они необычные, и старшеклассники поставили одну из них.
 И у меня есть _настоящая_ пьеса, почти законченная. _Теперь_ ты знаешь секрет.

— О, Нэнси! — тихо сказала тётя Милли, и на её щеках появились два ярких пятна.


"Видишь, я могу прокрасться туда, сесть на эту удобную ветку и думать,
что я совсем одна в этом мире. Какие прекрасные мысли придут мне в голову!
Это будет похоже на птичье гнездо.

"Ах, Нэнси," тетя Милли говорит, опять же, с трагическим выражением в ее глазах, что
молодой Нэнси не могла читать. "Я бы хотел видеть тебя рядом,
раз! Деревья большие, дорогая? И трава зеленые?" Есть
немного дрожать в сладком голосе. "Мне кажется, раньше это место было
вспахано вокруг яблонь".

Нэнси охватила душераздирающая мысль о том, что бедная мисс Милли не видела своего сада уже много лет. Она обняла хрупкую фигурку. Высыпая слова, она представляла себе малинник, салат-латук старого Джонатана, редис, свёклу, бобы и тонкие стебли кукурузы, пробивающиеся сквозь мягкую землю, а за ними — гигантские яблони, озеро, «словно бриллианты, рассыпанные по сапфировому бархату», и фиолетовые холмы на заднем плане. И пока она говорила, Нэнси чувствовала, как по форме, которую она держала в руках, пробегают маленькие волны.

— Это… это… несправедливо! — загадочно закончила она. Она сидела неподвижно, уставившись на мисс Милли. С её яркой внешностью тётя Милли совсем не выглядела беспомощной инвалидкой. — Может быть… — начала Нэнси, но замолчала. Она резко вскочила на ноги. — У меня есть идея, которая разнесёт в пух и прах всё моё птичье гнездо! Я не могу сказать тебе сейчас, потому что ты
испугаешься до смерти, но это будет чудесно! Позволь мне спрятать
этот грузовик под твоим диваном, а теперь будь очень, очень хорошей, пока я не вернусь. Я должна немедленно найти Б'линди.

Нэнси, воодушевлённая своей внезапной идеей, прервала Б'линди на полуслове.
она «увяла» и потребовала сказать, где она может найти мистера Уэбба.
Когда Блинди «сказала, что она ему не хозяйка, но он почти всегда
слоняется возле кузницы, или у Итона, или на почте, или в отеле,
кроме тех случаев, когда он нужен, и тогда он нигде не слоняется».
Нэнси пошла по тропинке с непокрытой головой.

Удача была на её стороне, потому что мистер Уэбб «слонялся» возле кузницы и был очень рад видеть мисс Энн! Он много размышлял о том, как девушка попала в Хэппи-Хаус. «Из этого точно что-то выйдет», —
снова и снова повторял он.

Конечно, он заверил Нэнси, что сделает для нее все, что в его силах. И
Нэнси была уверена, что они смогут найти все, что им нужно, прямо там, в
кузнице.

"Она должна быть очень удобной и иметь несколько пружин - и к тому же безопасной.
И если вы сможете найти колеса с резиновыми шинами - от старой детской коляски
, они будут ездить более плавно. И сиденье должно быть достаточно большим
для леди — но она ведь _маленькая_ леди!

Джонатан подумал, что «понял её идею. Старая миссис Кинг из Норт-
Хэро не могла и шагу ступить из-за ревматизма, и у неё была коляска
такие, как описывала Нэнси. «Да, у Тимоти Хопкинса в кузнице было
почти всё, и он посмотрит, что можно сделать, а
мисс Энн могла бы сбегать утром, пораньше, до того, как
отправится дилижанс в Норт-Хейро.

"И, Уэбб," — Нэнси одарила его своей самой милой улыбкой, — "даже не пытайся
догадаться, для кого это — это секрет."




ГЛАВА VI

В САДУ

Пока Уэбб не закончил задание, которое Нэнси ему поручила, Нэнси, сдерживая нетерпение, вернулась к изучению «Джошуа, Иакова и Джона».

«Именно Джон был убит в войне 1812 года, и теперь мы
«Перешла к следующему поколению Самуила и Иезекииля», — написала она
Клэр. «Но позволь мне сказать тебе, что как только Уэбб закончит
«установку» (так он называет мою прекрасную идею), у меня не будет ни минуты, чтобы
подумать о ком-то из старых предков. Разве не чудесно будет увидеть лицо тёти Милли, когда она узнает об этом?» Подумай об этом, Клэр, — как мы любим резвиться на этой старой доброй земле,
и как ужасно было бы всю жизнь пролежать привязанной к кушетке — и в
_такой_ комнате!

«После сегодняшнего дня мои письма будут лишь обрывками, и ты можешь представить себе
Нэнси неистово трудится на своей верхушке дерева!

"Пока всё в порядке, и я действительно начинаю чувствовать себя настоящей Ливитт, а не ходить в обуви Энн, особенно когда я с тётей Милли. Но ужасно трудно не говорить о папе, о тебе и об Энн, и мне приходится много раз сжимать губы, чтобы не выпалить что-нибудь. Полагаю, это хорошая тренировка для меня — мисс Сайкс говорила, что моя импульсивность когда-нибудь меня погубит.

"Я видела наёмного работника! Вчера, когда я вышла к своему гнезду, я намеренно обошла сад по краю. Я видел много
полуразрушенных сараев и прочего на возвышенности, которая, как я предположил,
принадлежала Джадсону, и, конечно, участок между ними был полосой в десять акров
о котором мне рассказывал Уэбб. Я не мог _see_, что это было лучше, чем
в любой другой части страны здесь. И пока я смотрел,
внезапно что-то пошевелилось, и там оказалось то существо с мотыгой
, стоящее на другом конце стоянки. И он махнул рукой! Я сказала: «Нэнси Ливитт, это твой шанс», — и так резко вскинула голову, что у меня хрустнула шея, и ушла обратно в сад. Для него этого было достаточно.

"О, о, о, Уэбб приехал! Он обошел сиреневый сад
стороной (по стратегическим соображениям я разделил территорию "Счастливого дома")
и направился к каретному сараю. Теперь я буду решать'lindy B и сделать
готов к блаженный час отдыха.

"Прощай, дорогая Клэр, молиться за своего старого приятеля".

Уговорить Б'линди на свой план было не так просто, как Вебб.
Утро выдалось «плохим» для Б'линди: огонь плохо разгорался,
она забыла «запечь» хлеб, а кот Джадсона залез в
сливки. Доводы Нэнси не возымели действия.

"Я думаю, что того, что хорошо, достаточно", - наконец бросила она через плечо
. "Милли Ливитт пролежала на этом диване двадцать лет, и это
вряд ли она пролежит там еще много, и нет никакого смысла
вмешиваться, что к чему!"

- Но, Б'линди, никто никогда этого не пробовал! Это так просто. Подожди, пока
ты не увидишь, какое красивое и безопасное кресло сделал Уэбб. Оно чудесное! Было бы нечестно держать её взаперти, когда мы могли бы вывести её на улицу!
 Подумай об этом, Блинди, всё, что есть у _нас_ и у бедной тётушки Милли! Это могло бы её вылечить! Я действительно знаю такой случай. Это была женщина
которая перепробовала все известные ей лекарства, и ей нужно было только счастье! Если бы тётя Милли могла выйти на солнышко и... и увидеть
что-нибудь, она бы тоже поправилась. В любом случае, она могла бы смеяться!"

Бланди отложила свою венчик для взбивания яиц. Это был знак капитуляции.

"Полагаю, никто не пробовал счастье на Милли Ливитт!"

— Мы возьмём её с собой, Блинди. Ты можешь пойти со мной в её комнату и
посмотреть на её лицо, когда она узнает!

 — Я сказала мисс Сабрини, что неизвестно, что произойдёт в «Счастливом
 доме», если она привезёт сюда такую юную особу, как ты, — так Блинди выразила своё мнение.
согласие. Поднятой рукой она предотвратила то, что грозило перерасти в
объятия.

- Иди своей дорогой, Энн Ливитт, или ужина не будет! И это
твоих рук дело, помни.

Верная своему обещанию, Нэнси подождала, пока не высохнет последнее блюдо.;
Затем они с Б'линди, как настоящие преступницы, на цыпочках прокрались в комнату мисс Милли. На лице тёти Милли было ожидание, которое сменилось удивлением, когда она увидела Б'линди. И один взгляд на нетерпеливое лицо Нэнси подсказал ей, что вот-вот произойдёт что-то очень, очень необычное!

 Нэнси шёпотом велела ей выглянуть и «просто посмотреть, что ты увидишь».
смотрите. И мисс Милли, трепеща, выглянула наружу и увидела Джонатана.
внизу стояло странное кресло на колесиках.

"Это для вас--Уэбб сделал это", - заявила Нэнси. "И ты не
азарт, потому что это может все испортить. Мы собираемся взять вас
в сад!"

«О, Нэнси!» Что-то застряло в горле у бедной мисс Милли.

 «Ты должна делать только то, что я тебе говорю. Возьми эту шаль, хотя там теплее, чем здесь. Я очень сильная и отнесу тебя вниз на руках, а ты должна крепко держаться за мою шею».

Бедная мисс Милли начала сильно дрожать. «Нэнси, я боюсь!
 Я... я... это так долго... может быть, мне лучше... может быть, это неправильно!»

 «О, тётя Милли, дорогая, разве быть счастливой — это неправильно? Просто
_попробуй_!» Подумай о солнечном свете, птицах, приятных запахах и
всём, что выращивает Джонатан! И Блинди тоже поедет с нами, чтобы
помогать. _Попробуй_ это, тётя Милли!

Глаза тёти Милли наполнились слезами, а потом она тихо рассмеялась.
— Может быть, это будет в последний раз! Я бы хотела ещё раз... — Она
позволила Нэнси медленно поднять её. «Я слишком тяжёлая, дорогой», — возразила она.

«_Тяжело_», — подумала Нэнси. Жалкая, хрупкая фигурка ничего не весила в ее объятиях. «Я не зря четыре года играла в нашей баскетбольной команде, тетя Милли! Иди вперед, Блинди. А теперь — совсем тихо».

 Странная процессия двинулась через сад к фруктовому саду. Джонатан шёл впереди, Билинди катила кресло, а Нэнси
бегала то в одну сторону, то в другую, собирая цветы то тут, то там, пока колени тёти Милли не
были полностью усыпаны цветами. И мисс Милли сидела очень
тихо, крепко сжав руки и с выражением экстаза на лице.
ее глаза, как будто она созерцала новый и прекрасный мир! Каждый
шаг вперед приносил еще большее удивление. Она забыла, что мир был таким.
таков этот мир.

"О-х!_" - восторженно прошептала она, когда малиновка запела с ближайшего дерева
. "О-х!_" она снова вскрикнула, когда мельком увидела озеро.

Но когда они добрались до обрыва, настала очередь Нэнси воскликнуть. Потому что
на её дереве было устроено самое уютное из деревенских сидений.

"_Как чудесно!_" — воскликнула она, запрыгивая на него.  "Оно как раз подходит." Она
погрозила пальцем старому Джонатану.  "_Ты_ сделал это для меня, милый старичок!"

Но Джонатан, очень желая, чтобы это было так, вынужден был признать, что он
«ничего не знал об этом!»

«Тогда это был Уэбб. Он тоже хотел удивить меня, как и тётю
Милли. Только... откуда он узнал о моём дереве? Разве это не чудесно? Оно такое удобное, как только можно».

Когда Нэнси радостно заявила, что все и вся прекрасны,
Блинди, Джонатан и тётя Милли почему-то тоже так почувствовали! Блинди по
просьбе Нэнси села на траву рядом со стулом, а
Джонатан, слишком больной ревматизмом, чтобы последовать её примеру, прислонился к стволу дерева и уставился на Нэнси влюблёнными глазами.

«Сначала я собиралась держать своё гнездо в секрете, только между мной и Джонатаном. Но будет гораздо приятнее, если все мы будем знать об этом. Мы можем так хорошо проводить здесь время. Мы можем делать так много всего. Блинди, ты умеешь вязать?»

Блинди сказала, что не умеет, но может вязать крючком.

— Тогда я научу вас с тётей Милли. Вы можете вязать носки
для детей в Европе, хотя начинать нужно с мочалок.
 Джонатан, не думаю, что есть смысл пытаться тебя учить, — ты должен
снабжать нас цветами, потому что тётя Милли не может их достать, — ты
Видишь, ей нужно наверстать упущенное за столько лет. И иногда я буду
читать тебе, а иногда буду работать. Мы будем приходить сюда каждый
день после обеда, хорошо?

Блинди, Джонатан и тётя Милли кивнули. Блинди,
наблюдая за лицом мисс Милли, начала думать, что в рецепте счастья от Нэнси
может быть какой-то смысл.

И если в глубине души Нэнси и испытывала какое-то тоскливое чувство, когда смотрела
на запертый сундук с сокровищами, то она забыла о нём, когда тоже стала наблюдать за тётей
Милли.

 Именно Джонатан вдруг заметил, что солнце клонится к закату
— На запад, и чтобы он «лучше был у салата».

 — Боже милостивый, — воскликнула Бинди, поднимаясь на ноги с
громким хрустом суставов. — Энн Ливитт, я ещё не закончила
свой день!

 На обратном пути через сад мисс Милли крепко держала Нэнси за
руку, время от времени сжимая её.

«Я могла бы умереть счастливой — прямо сейчас», — прошептала она.

На повороте тропинки за малиновой плантацией виновников
настигла мисс Сабрина. Это была очень сердитая тётя Сабрина, один взгляд которой
затмевал собой всё солнечное сияние. Даже Нэнси, зачинщица,
от ужаса у нее подкосились колени.

- Что ты все это делаешь? - Спросила мисс Сабрина холодным от гнева голосом.
- Занимайся своей работой, Джонатан Аллен. - Что ты делаешь? Б'Линди, отвези это
нелепое кресло туда, откуда ты его взяла! А ты, Милли
Ливитт, как ты смеешь вмешиваться в дела Божьи?"

Казалось, все подчинились мисс Сабрине без единого слова протеста.
 Джонатан исчез из виду, Блинди ушла на кухню со стулом, а Нэнси в сопровождении мисс Сабрины отнесла дрожащую мисс Милли обратно на диван.

— Энн, выходи сейчас же! — мисс Сабрина мотнула головой в сторону двери.

 — Я хочу кое-что сказать Милли. Она заправила свою постель — по воле Господа она должна лежать в ней!

Нэнси на мгновение заколебалась, но что-то в испуганном взгляде тёти Милли, казалось, говорило: «Уходи!» Поэтому она вышла и закрыла дверь за двумя сёстрами.

 В своей комнате её охватил гнев.  «Я _ненавижу_ её!» — закричала она уродливым стенам.  «Я _ненавижу_ её!  Она... просто... _каменная_!»

«Я _рада_, что я не настоящая Ливитт! Мы были _так_ счастливы!»

Затем, по-настоящему испугавшись, Нэнси стала внимательно прислушиваться, чтобы уловить хоть слово
из соседней комнаты.




 ГЛАВА VII

 ИСТОРИЯ ТЁТЕНЬКИ МИЛЛИ

 Когда Нэнси уже не могла выносить тишину, она вернулась к двери мисс Милли. Она даже не постучала. Она была так уверена, что найдёт внутри сломленную и убитую горем тётю Милли, что в оцепенении остановилась перед маленьким существом, которое выпрямилось на диване.

"Входи, дорогая, и закрой дверь!"

Всё в мисс Милли, казалось, говорило о том, что «червяк перевернулся».
На её лице было сияние, которого не было раньше.
Казалось, что свет исходит от какого-то внутреннего огня.

"Открой все шторы в комнате, Нэнси," — приказала она тоном, непривычным для тёти Милли. "Я хочу, чтобы здесь было как можно светлее.
А теперь подойди и сядь рядом со мной."

С минуту тётя Милли гладила Нэнси по руке и ничего не говорила. Затем она
тихонько вздохнула.

«Я не могу _сказать_ тебе, Нэнси, я даже _не могу_ начать _говорить_ тебе о том, что ты сделала для меня, взяв меня с собой! Если я больше никогда не поеду, то хотя бы побываю там однажды. И это как будто укрепило что-то внутри меня!»

Она снова замолчала. Нэнси хотелось бы услышать
что же произошло между тётей Сабриной и мисс Милли, что мисс
Милли стала такой дерзкой!

Тётя Милли, казалось, прочла её мысли.

"Она была ужасно зла, и отчасти потому, что была
напугана — по-настоящему напугана. Понимаешь, Нэнси, сестра Сабрина считает, что всё всегда должно быть именно так и что почти грешно
пробовать — что-то другое. Она говорит: «Я застелила свою постель!»

«Что она имеет в виду, тётя Милли?»

«Это долгая история, дорогая».

«Я бы хотела её услышать, тётя Милли».

«Полагаю, ты должна знать — может, тебе расскажет кто-нибудь другой, старый Уэбб или
Блинди или даже Сабрина, хотя она скорее умрёт первой! Я думаю, что раньше я была похожа на тебя, Нэнси, или была бы, если бы не... неприятности!

 — Тебе будет неприятно это слушать, тётя Милли?

 — Нет, дитя. Раньше я часами лежал здесь и всё обдумывал, но через какое-то время
всё как-то размылось — наверное, я смирился, и вся борьба во мне
угасла. Её и так было немного. Понимаете, Сабрина воспитывала
меня, и тогда она была такой же строгой, как и сейчас. Наш отец тоже
был таким. Моя мать умерла, когда я был совсем маленьким.

«Когда отец умер, Сабрина взяла меня под свою опеку. Полагаю, она старалась
воспитать меня как следует; она была очень строгой и, казалось, никогда ничего не понимала!
 И когда я был совсем маленьким, я начал мечтать о том, чтобы уехать с
островов. Я хотел поступить куда-нибудь в школу и научиться чему-нибудь,
неважно чему, лишь бы это помогло мне в жизни. В конце концов я решил, что хочу изучать музыку, а потом, когда-нибудь, преподавать её. Не так уж много я и хотела, не так ли, дорогая? Но, боже мой, когда я поделилась с Сабриной своим планом, она ужасно
Она разозлилась. Можно было подумать, что я предложил что-то непристойное! Она просто
не могла понять! У нас обоих было достаточно денег, чтобы жить на них, и она
сказала, что я эгоистичен и невнимателен, раз хочу уехать. Она много говорила о должности Ливитт, о том, что нужно быть леди и научиться довольствоваться малым, и чем больше она говорила, тем более беспокойной и недовольной я становился! И чем больше я мечтала о том, что
ждёт меня в мире за пределами этих маленьких островов,

"Нэнси, тем больше я решалась отправиться в путь! Это было нелегко, потому что я не очень храбрая, а неприятности, с которыми мы столкнулись,
Это как бы заставляло меня ненавидеть любой шаг, который мог бы стать преградой между
Сабриной и мной. Но я должна была это сделать. Я просто не могла представить себе жизнь здесь. Тебе трудно в это поверить, не так ли, дорогая? Но тогда я была другим человеком. Однажды ночью я собрала вещи и сбежала. Я дошла до Норт-Хэро и села на поезд до Берлингтона. Я ехала оттуда в... в Нью-Йорк.

Затаив дыхание, Нэнси прошептала: «Что случилось потом?»

«Поезд потерпел крушение недалеко от Берлингтона!»

«О... тётя Милли!»

«Я была ужасно ранена. Я несколько недель пролежала в больнице в Берлингтоне и
они не знали, выживу я или умру! Я хотела бы... - она замолчала.
резко. - Нет, не знаю! Я _глад_, я не умерла. Потом они привезли меня домой
вот так!

"Бедная, бедная маленькая тетя Милли!"

"Но послушай, дитя, это еще не половина всего. Кажется, в том же поезде ехал молодой человек из Норт-Херо, которого я всегда знала и который мне нравился. Но тётя Сабрина никогда его не одобряла и задолго до этого запретила ему приезжать сюда. Однако я иногда виделась с ним — я любила общество, а он был забавным. Мы никогда не были больше, чем
между нами завязалась приятная дружба, и я и не подозревала, что он
поедет в Берлингтон на этом поезде. Он погиб. А когда я вернулась из больницы, все только и говорили, что я сбежала с Чарли Принсом!

«О, мне было больно во всех смыслах — и телом, и душой, и разумом!
 Мои заветные мечты рухнули навсегда. И мне пришлось столкнуться с этим ужасным скандалом! Не то чтобы я когда-нибудь видел хоть одну живую душу — Сабрина позаботилась об этом! Она держала меня взаперти, как будто я был болен чумой. Но
в её укоризненных глазах я видел обвинения каждого
мужчина, женщина и ребёнок на Островах Героев. И я не мог заставить её поверить, что это не так! Она просто не хотела об этом говорить. Она ходила с этим ужасным выражением лица день за днём, а когда что-то говорила, то только о том, что я опозорил имя Ливиттов. И через какое-то время я начал чувствовать, что действительно что-то сделал — больше, чем просто сбежал учиться музыке. Она заставила меня понять, что единственный способ искупить всё это — похоронить себя в этих четырёх стенах.

«Значит, вот что она имеет в виду под «заправлять постель».

«Да, дорогая, я была так подавлена, что поверила, что она права. Бог
знал, что всё, чего я хотела, когда уезжала, — это право жить по-своему,
но Его пути непостижимы, и Его воля должна быть исполнена!
 Сабрина называла это мечом гнева и правосудия Всевышнего,
и мне было всё равно, как это называется, — я была здесь. Это моя история, дорогая, это то, как я жила до сегодняшнего дня.
Но ты всё изменила.  Что-то внутри меня, что я считала мёртвым,
совсем не умерло!  Знаешь, что я сказала Сабрине?  Я сказала ей
Мне было всё равно, что она подумает, и я решила, что если женщине за сорок, то она сама может принимать решения, и если просто выйти в сад — это плохо, то я буду продолжать вести себя ещё хуже! Вот что я ей сказала. Боже, боже, вы бы видели её лицо!«Ура, ура, тётя Милли!»

«Бедняжка Сабрина, я никогда в жизни так с ней не разговаривала! Я всегда была такой… _боялась_ до сегодняшнего дня! Я не знаю, что она теперь будет делать. Ты не должна слишком сильно винить её, Нэнси, дорогая, это из-за проблем Ливиттов она стала такой, какой есть, — они омрачили всю нашу жизнь!»

— Тётя Милли, что случилось с Ливиттами?

Тётя Милли выглядела расстроенной. — Значит, ты не знаешь? Я не должна была
об этом говорить! Я обещала Сабрине, что не буду говорить с тобой об этом.

— Но, тётя Милли, я имею право знать, не так ли? Даже Уэбб намекал на это, и из-за этого я чувствую себя так, будто я… ну, как бы в стороне от всего, в неведении.

Мисс Милли на мгновение задумалась. — Я _говорила_ Сабрине, что ты не будешь знать! Но, может быть, тебе стоит узнать. Почему-то, когда рассказываешь о чём-то, это кажется не таким ужасным! Я верю, что мы оставляем проблемы с замком
слишком долго отсутствовали - возможно, недостаточно проветривали их. Сабрина думает, что сейчас это так же
ужасно, как и в тот день, когда это случилось. Это было из-за нашего брата.
Он был на год старше Сабрины. Хотя он совсем не был похож на нее,
как и на моего отца. Он был веселым, красивым, энергичным и
ужасно экстравагантным. Когда я был совсем маленьким, я боялся ссор между ним и моим отцом — а они всегда ссорились из-за
денег.

"Однажды вечером он вернулся домой перед ужином после недельного отсутствия, никто не знал, где он был, и мой отец очень разозлился из-за этого — они
ссора была более ожесточённой, чем любая другая. Кроме того,
была гроза, которая делала её ещё хуже. Меня отправили спать,
но молния напугала меня, и я спустилась в гостиную. Я открыла дверь. Они все трое — Сабрина
всегда была на стороне моего отца — говорили так громко, что не услышали меня.
Лицо моего отца напугало меня больше, чем молния, а лицо моего брата
побелело как мел. Кажется, отец только что предложил ему денег,
потому что в его руке был кошелёк, а на полу лежала купюра.
Хотя мой брат отбросил его обратно. Я заплакала и убежала в свою комнату, напуганная ими больше, чем грозой. И я лежала в постели несколько часов, ожидая, что что-нибудь произойдёт!

 «Около полуночи в дом ударила ужасная молния. Она
разбила дымоход на куски снаружи и внутри, наполнила гостиную пылью и обломками, расколола каминную полку и отодвинула её на полтора дюйма от стены. Но никто не обратил на это особого внимания, потому что случилось кое-что гораздо более ужасное! Мой брат
Он исчез, а отцовский кошелёк, который я видела у него в руке, пропал. Он вспомнил, что положил его на каминную полку, и мой брат с Сабриной видели, как он это сделал. В нём было больше тысячи долларов в банкнотах. На следующий день отец узнал, что мой брат уехал из Норт-Хэро на утреннем поезде. Я был слишком мал, чтобы многое понять, но я молился, во-первых, о том, чтобы мой брат вернулся и сказал им, что он не брал кошелёк, а потом я молился о том, чтобы он никогда, никогда не возвращался, чтобы они не посадили его в тюрьму.

"Должно быть, дед Анны," Нэнси подумала.

"Он все-таки вернулся, через три недели," Мисс Милли", и там
была сцена, намного хуже, чем в ту штормовую ночь. Они забыли, что я был
в комнате. Мой отец обвинил моего брата в краже бумажника и
не дал ему сказать ни слова. "Я не хочу, чтобы ложь добавлялась к другим твоим
грехам", - вот что он сказал - я как сейчас слышу его. И у моего брата был такой вид,
будто его что-то ударило. Тогда мой отец сказал ему, что если он
уйдет и никогда больше не переступит порог "Счастливого дома", ни
если бы я каким-то образом связалась с его семьёй, этот вопрос был бы закрыт навсегда — ради имени Ливитт. Мой брат постоял там с минуту; я помню, мне хотелось подбежать к нему! О, как бы я хотела, чтобы я
_так_ поступила — так часто! Но я боялась Сабрины — и своего отца. А потом мой брат повернулся и вышел из комнаты — и из дома — и — по дорожке — и...

Бедная мисс Милли, измученная дневным волнением, тихо заплакала.

Нэнси пришлось встряхнуться, чтобы прервать рассказ.  Её лицо
нахмурилось.  — Это... ужасно, не так ли, тётя Милли?  Я не
Я имею в виду, что он тратил деньги, влезал в долги и всё такое. Я
имею в виду, что твой отец был ужасен, _беспощаден_! Почему суды
не обращаются так с самыми отъявленными преступниками? И они называют это
гордостью и честью Ливитта! _Я_ называю это несправедливостью. Я бы хотела, чтобы ты тогда просто подбежала
и поцеловала его. Это могло бы всё изменить!

"Так вот почему я не могу говорить об отце или дедушке Энн", - сказала Нэнси.
Вспомнив, как она нахмурилась. "И вот почему Энн так мало знала
о своих тетушках!" Затем вслух: "Я рад, что вы рассказали мне, тетя Милли.
Это поможет нам — стать друзьями. У нас будут и другие дни, как сегодня, — на солнышке. Но сейчас ты должна отдохнуть. А я приготовлюсь к встрече с
тётей Сабриной!"

«Она будет ужасно злиться», — вздохнула мисс Милли, и румянец исчез с её лица.

«Я ничуть не боюсь», — и Нэнси говорила это искренне, потому что в её груди
пылало такое праведное негодование по отношению к мисс Сабрине и её драгоценным
предкам, что она с радостью приняла вызов.

 Спешно одеваясь к ужину, Нэнси заметила письмо Клэр,
лежавшее на её комоде.  Ей казалось, что прошли часы, а не минуты.
прошло с тех пор, как она так легкомысленно попросила Клэр «помолиться за меня!»

Она хотела открыть письмо и вырвать ещё одну страницу, чтобы рассказать Клэр обо всём, что произошло, и о том, что «тайна» больше не была тайной.
Затем, держа конверт в руке, она вспомнила, что он касается
дедушки тёти и что, возможно, _она_ не имеет права рассказывать! Но она всё же открыла листок и нацарапала сверху: «С тех пор, как я это написала, произошло много всего, и я могу вернуться к тебе в любой момент. Я пока не могу рассказать тебе всё, но могу сказать, что я
Ненавижу «Счастливый дом» и очень рада, что я всего лишь притворяюсь
настоящей Ливитт! Хотя все не так уж и ужасны, этот милый старичок Уэбб
построил для меня самое уютное место на дереве и удивил меня.

Ровно через двадцать минут, судя по стрелкам её маленьких часов, она должна
встретиться с мисс Сабриной! В любом случае, она могла бы сказать ей, что думает
обо всём этом, потому что, без сомнения, её бы выгнали! Но
была ещё тётя Милли — она пообещала тёте Милли, что будет проводить больше времени в саду. Каким-то образом она должна это исправить.

"Я знаю, — она взмахнула кистью в воздухе, — я позову Белинду!"




ГЛАВА VIII

ТРИУМФ БЛИНДИ

Ни один великий полководец не разрабатывал план атаки так тщательно, как Нэнси разработала свой! Сначала она попросила Блинди позволить ей собрать малину на ужин. Делая это самым непринуждённым образом, она очень легко сказала Блинди, что съела много бисквитов, но никогда не ела таких бисквитов, как в «Счастливом доме»!

 Нэнси, уходя, прошептала, оставив последнюю малину в стеклянной вазочке: «Ты не была ужасно напугана сегодня днём, когда увидела тётю Сабрину? О! конечно, не была — Уэбб сказал мне, что ты
Ты была единственной, кто мог заставить тётю Сабрину что-то сделать, но, честное слово, это была я!
Это было бальзамом для уязвлённой гордости Б'линди; по мере того, как
день клонился к вечеру, Б'линди всё больше и больше возмущалась
тем, что не «встала на ноги и не высказалась Сабрине
Ливитт», а «поджала хвост, как старый Джонатан!»

На протяжении всего ужина Нэнси ела очень быстро, чтобы скрыть
своё волнение и ожидание. Тётя Сабрина сидела неподвижно и выглядела
очень усталой и очень старой, но каким-то образом ей удавалось улыбаться.
дать Нэнси понять, что она, Нэнси, в глубоком позоре и что в
надлежащее время будет вынесен приговор о наказании. Между Блиндли и
её хозяйкой не было сказано ни слова; Блиндли высоко держала голову,
и в ней чувствовалось что-то «нюхающее», что, если бы всё не было
настолько трагично, сделало бы ситуацию забавной.

«О, что за _место_ — что за _забавные_ люди!» — воскликнула Нэнси, обращаясь к звёздам, когда
в ту ночь высунулась из окна. «Как я это _выношу_!
 И почему ничего не происходит быстро? Это совсем как у тёти
Сабрина, ни слова не говоря, держала меня в напряжении! Точно так же она вела себя с тётей Милли и тем бедным мальчиком много лет назад!
 После этого Нэнси позволила своему воображению вернуться к «весёлому,
экстравагантному» брату и его истории — дедушке Энн. Заботился ли _e_ о нем
, задавалась она вопросом, умер ли он, страстно желая снова увидеть старый Остров
дом, или это было благословением - изгнать его в большой мир. Он
должно быть, где-то встретил удачу, потому что отец Энн был богат.
Дорогая Энн, Нэнси выбрала самую дальнюю на Востоке звезду и
Она обратилась к нему с почтением. «Если ты можешь видеть Анну, а она может видеть тебя,
не скажешь ли ты ей, что она не должна сердиться на беспорядок, который я
устроила. Я старалась быть осторожной, но я — это я, и, в любом случае,
невежество её благословенных крестьян не хуже гордыни и ограниченности её
собственных родственников!» Спокойной ночи, дорогая Энн, в последний раз я засыпаю в своих тюремных стенах — завтра я умру!

Однако июньское солнце, светившее на следующее утро, вернуло Нэнси
часть её мужества. Она быстро отметила несколько хороших признаков, и лучшим из них было
это было, когда она застала Б'Линди врасплох, энергично прикрепляя подушку к стулу мисс
Милли. Б'линди не заметила Нэнси, и Нэнси на цыпочках удалилась с
улыбкой.

Затем на лицо мисс Милли вернулся румянец, и когда Нэнси вбежала
в ее комнату с букетом роз в руках, мисс Милли радостно приветствовала ее.

— Я думаю, что сегодня солнце светит только для меня, — рассмеялась она, махнув рукой в сторону окон, на которых были опущены жалюзи.

"И я думаю, — Нэнси понимающе склонила голову набок, — что Блинд
начнёт наступление на врага около полудня!"

Нэнси оказалась права в своем предсказании. За ужином Б'Линди, одетая в свой
обычный клетчатый передник, подала им тушеную телятину и восхитительные
пышные клецки, но после песочного пирога она появилась без него, и
в широкополой шляпе, низко надвинутой на ее резкие черты лица.

Нэнси сдержала восклицание; губы мисс Сабрины слегка скривились
, хотя с них не слетело ни слова.

Б'Линди придала себе дополнительную ноту вызова, уперев руки в бока
. "Я предполагаю, что посуда может подождать, пока прохладе дня"
она сказала, стараясь, чтобы ее тон повседневная. "Я goin', чтобы принять Мисс
Милли, проветрись.

Можно было бы подумать, что в заявлении Б'линди' нет ничего необычного,
кроме, пожалуй, того, что она убрала со стола, но за этим последовал
напряжённый момент, когда одна пара стальных глаз впилась в другую,
не менее твёрдую. И Нэнси, немного испугавшись, поняла, что
с затаённым дыханием наблюдает за невидимым противостоянием двух
сильных характеров. Нужно было ослабить хватку — и она
опустила глаза, потому что на мгновение ей стало жаль мисс Сабрину.

Это мисс Сабрина ослабила хватку! Напряжение спало, когда она
торопливо встала со стула.

«Тогда это на твоей совести, Блинди Гест, — пронзительно закричала она. — Я
выполнила свой долг, как мне казалось! Её лучше оставить в покое».

Блинди торжествующе бросила ей вслед, фыркнув: «Долг есть долг, и
_Я_ знаю это так же хорошо, как и ты, но, думаю, никто не пытался
выписать рецепт счастья для Милли Ливитт, и, может быть, ещё не
поздно!

Нэнси разрывалась между диким желанием обнять Блинди и сказать
тётушке Сабрине что-нибудь приятное, величественно выходя из
комнаты. Но она не сделала ни того, ни другого, потому что обе
женщины в тот момент выглядели очень грозно.
Вместо этого, когда дверь за мисс Сабриной закрылась, она сделала глубокий
вдох. «Приговор отсрочен», — торжественно сказала она.

 Затем, в ответ на вопрос Блинди «Что это значит?», она рассмеялась: «Венок победителя украсит твой лоб, моя достойная союзница. Пока ты готовишь колесницу, я поспешу сообщить тёте Милли, что в мире всё хорошо! Не смотри на меня так, Блонди Гест, я не сошла с ума — пока!

Но Блинди «позволила» себе, потому что Нэнси схватила её за плечи,
поцеловала сначала в одну щёку, потом в другую и произнесла совершенно
непонятную для Блинди фразу: «Уэбб был прав!»




ГЛАВА IX

КЛУБ ДЭВИ

«Следующее, что мы сделаем, — это отдадим честь флагу нашей страны. А теперь, раз, два, три — за мной!»

Пронзительная команда донеслась до Нэнси, сидевшей на верхушке дерева.

Она только что откинулась на спинку стула и удовлетворенно вздохнула. Дверь ее сокровищница была открыта и рядом с ней
были листками заброшенные рукописи. У нее украдут для
бесперебойная работа час.

"Как по-небесному тихо", - говорила она шелестящим листьям.
"Теперь я собираюсь поработать и наверстать упущенное". Все в
Казалось, что «Счастливый дом» вернулся к тому, что Нэнси называла «мирной жизнью». «Я
должна спуститься в деревню и сказать Уэббу, какой он молодец, что сделал это кресло», — подумала она, забираясь в него.

Затем, когда её вдохновлённый карандаш написал «Акт 4» в верхней части чистого листа, из ниоткуда появились странные слова.

— Ну, я _никогда_ бы не подумала! — Нэнси огляделась по сторонам. Звук, по-видимому, доносился из-под скалы. — Кто это? И как _кто-то_ мог туда попасть?

 Голос — мальчишеский — продолжал отдавать резкие приказы.
Нэнси подкралась к краю и выглянула. Там, к её удивлению,
на песчаной полоске пляжа в углублении берега маршировал
взад-вперёд маленький мальчик, совсем один. Это был забавный курносый
мальчик с растрёпанными волосами, в рваной рубашке и синих джинсах,
и, очевидно, он был очень серьёзен, потому что его веснушчатое лицо
было нахмурено.

"От-тен-шун! «Поднять руки — лицом вперёд — шагом марш». Три фута
мужественности в босоногом обличье бодро зашагали по песку. «Подтянись,
ты, Дик Снид», — и властная рука указала на воображаемого отстающего.

"Было ли когда-нибудь что-нибудь настолько забавное?" - хихикнула Нэнси, присев на корточки в
высокой траве на вершине утеса. "И что же это? Феи не появляются постоянно.
и я не думаю, что им когда-либо нравились военные учения.
также.

Она расшатала камень и позволила ему скатиться с берега. Испуганный
мальчик поднял свой взгляд к верху банка.

- Привет, - позвала Нэнси.

Тяжелый хмурый взгляд был ответом на ее дружеское приветствие.

- Что ты делаешь?

- Я ничего не делаю. Было ясно, что перебоев Нэнси был
нежеланным. "Зато я не делаю ничего, скоро увидимся."

— Конечно, нет! Это звучало заманчиво. Я даже не знала, что там внизу есть пляж! Как ты туда спустился?

Мальчик стал хитрить — поспешность, с которой он ответил, ясно говорила о том, что
он не хотел, чтобы Нэнси узнала, как он спустился.

"Девочки не могут спуститься — это ужасно опасно!"

— Тогда не поднимешься ли ты?

Мальчик задумался. Он догадался, что это, должно быть, «девочка из Счастливого дома». Она казалась дружелюбной и совсем не собиралась «прогонять парня». И если бы он поднялся к ней, то не было бы опасности, что она найдёт дорогу к пляжу.

— Хорошо, я поднимусь, — он на мгновение исчез в зарослях у подножия утёса, а затем вынырнул рядом с Нэнси.

"Боже мой, как будто ты поднялся по волшебству, — воскликнула она.
"Должно быть, это опасно. Я Нэнси Ливитт. А ты кто?"

Мальчик бросил на Нэнси подозрительный взгляд.

"Может, ты расскажешь!" — с сомнением пробормотал он.

"О нет, я бы не стала! Кроме того, что я могу рассказать? И я даже не могу догадаться, кто ты, потому что я никого не знаю в Фридоме."

"Я Дэви Хопворт."

— Конечно, я помню, — но Нэнси не договорила.
Она вспомнила, как Уэбб назвал их «плохими Хопвортами».

«И это мой клуб», — серьёзно закончил Дэви. «Только другие ребята не смогли сегодня улизнуть».

«Я… понимаю», — кивнула Нэнси, обняв себя за колени. «Какое чудесное место для встреч. Такое… такое тайное».

Дэви ухмыльнулся. «Ещё бы. Это пиратская бухта. Думаю, там
зарыто сокровище. Все мы, ребята, знаем, где его искать».

 «Я так рад, что ты поделился со мной своим секретом! Я никому не скажу! Я
тоже считаю, что твой клуб очень весёлый».

Дэви, очарованный обезоруживающим дружелюбием Нэнси, достал из рваного кармана грязный клочок бумаги и протянул ей.

 «Это правила», — коротко сказал он.

 Вверху было напечатано «Коув Калб». А ниже — правила:  1. Не ругаться.  2. Не сплетничать.  3. Не курить. 4. Не лизать. 5. Не
трогать птичьи яйца. 6. Не обижать домашних животных. 7. Все мальчики должны уметь плавать и лизать каждого мальчика, который является врагом. 8. Убивать пиратов. 9. Сражаться за свою страну.

Пока Нэнси пыталась взять себя в руки, чтобы что-то сказать, Дэви гордо добавил: «Я написал «эм».

«Они… великолепны! Но почему, чёрт возьми, другим мальчикам приходится
уходить тайком?»

 «Лиз говорит, что люди не считают Хопворта достаточно хорошим. Полагаю, никто не считает, что парень должен веселиться. Лиз так не считает». Я жду, пока
она уберёт в доме собраний — каждый понедельник и после собраний
и прочего. Мы пробираемся туда. Если Джима и Дика поймают, им влетит, —
объяснил Дэви без малейшего смущения.

 Возмущение Нэнси было искренним. — Какой позор! Если бы я был мальчиком,
я бы сразу вступил в ваш клуб. Ведь вы можете так много всего делать
там ... тренироваться и ... плавать, не так ли? И разводить веселые костры и жарить
картошку, сосиски и кукурузу?

"Боже, как бы я хотела, чтобы ты был мальчиком".

"Почему, я все равно не могу присоединиться?" - воскликнула вдохновленная Нэнси. "В некоторых клубах есть
почетные члены, которые делают для них приятные вещи. А я не могу?"

Дэви не знал, что такое «почётный член», и инстинкт, приученный к подозрениям, подсказал ему, что что-то не так.

"С девчонками неинтересно."

"О, с некоторыми девчонками неинтересно, я знаю! Но я во многом похожа на мальчишку. Я могу проплыть полмили — я это сделала! Я тоже умею играть в мяч и... и... поэтому я выиграл медаль в прыжках с шестом! Держу пари, я могу победить тебя прямо сейчас в
— Давай побежим!

Дэви уставился на неё широко раскрытыми глазами.

"Спорим, ты не сможешь!"

Нэнси вскочила на ноги.

"Давай побежим отсюда вон к тому большому вязу." Она указала пальцем на гигантский вяз на «полосе в десять акров».

— Как ты собираешься перелезть через эту каменную ограду? — и Дэви указал на невысокую каменную стену, которая обозначала границу между садом и десятиакровым участком.

"О, _это_! Это легко!"

Дэви явно проникся к нему уважением. Он пританцовывал сначала на одной ноге,
а потом на другой. "Ты молодец. Если ты победишь, я позволю тебе
вступить в клуб. Я буду считать! Раз-два-три!

Они были более короткими травы. Нэнси, уже опустошенную, поймал
вести. Она перемахнет забор с гибкой легкостью. Но Дэви вскоре догнал ее.
на последних нескольких ярдах Нэнси обогнала ее. Смеясь, задыхаясь,
Нэнси добралась до дерева и вцепилась в него.

"Ура", - раздалось позади них.

Там к ним приближался "наемный работник". Казалось, он возник
из ниоткуда.

Раскрасневшаяся и растрепанная после гонки, вторгшаяся на территорию противника
Нэнси оказалась в обезоруживающе невыгодном положении. Кроме того, Дэви восторженно приветствовал
вновь прибывшего.

- Послушай, она ничуть не хуже мальчика. Она собирается вступить в клуб! — воскликнул он
объявил с триумфом. "Как член honery", - добавил он.

Питер Хайд протянул загорелую руку.

"Поздравляю! И за клуб тоже!"

Нэнси чувствовала, что он смотрел на нее в недоумении сторону. Ее
щеки уже красные от бега взял на дополнительное цвет под его
взгляд. Но в его глазах было дружелюбие, которое покорило ее.
несмотря на ее решимость отомстить при любой возможности за свое оскорбленное достоинство.

"Я бы выиграла, - со смехом парировала она, - если бы не
... это", - и она взмахнула своими белыми юбками. "Но мне все равно, как
— Если Дэви разрешит, я могу вступить в клуб. Встречи будут всякий раз, когда Лиз будет
убирать в доме собраний, — повторила она.

"И она умеет плавать, и играть в мяч, и говорит, что мы можем разводить костры и
делать другие вещи, — воскликнул Дэви, обращаясь к Питеру Хайду.

"Тогда я вам больше не буду нужен?"

"Ты тоже можешь быть почётным членом. Она говорит, что они делают хорошие вещи для
клубов.

Питер Хайд положил руку на плечо Дэви. "Я думаю, мы могли бы сделать
много хорошего для Дэви и его клуба", - сказал он, обращаясь непосредственно к Нэнси.
"Как мне кажется, есть энергия и энтузиазм, которые здесь будут вроде
впустую. Что вы скажете,--Мы должны быть членами honery?"

Нэнси кивнула. «Клянусь соблюдать все правила».

Дэви запрыгал от радости. «Погоди, я расскажу ребятам. Думаю, ты их увидишь, даже если они получат взбучку!» Но, скажем, — он остановился, осенённый внезапной мыслью, — может, теперь, когда у мисс Ливитт есть племянница, им не придётся прятаться!

Питер Хайд дошёл с Нэнси и Дэви до каменной стены.
Краем глаза Нэнси невольно любовалась его прямой фигурой, чья сила была ещё заметнее из-за грубой рабочей одежды.

«Он кажется таким милым — для наёмного работника», — думала она, отвечая на мальчишеские вопросы Дэви.

И не раз, когда он смотрел на Нэнси, в глазах Питера Хайда появлялось то же недоуменное выражение.

"В конце концов, она ведь не ребёнок!"




ГЛАВА X

НАЁМНЫЙ РАБОТНИК

«Клэр, дорогая,

 уже больше десяти часов вечера, а здесь, на «Северном Герое», в Нью-Йорке сейчас четыре утра, но я не могу ждать ни минуты, чтобы написать тебе. Случилось самое забавное — только я приберегу это на конец письма.

"Я не писал тебе с того письма с безумной припиской,
похожей на ночной колпак. Ну, вместо того, чтобы быть депортированным из Хэппи
Дом, сумка и багаж, кажется, с каждым днем я становлюсь все более неотъемлемой частью жизни.
И с каждым днем, Клэр Уоллес, я все больше и больше начинаю думать, что мое место здесь
. Мне так часто приходится встряхивать себя и говорить: «Не
забывай — ты притворяешься». И я едва осмеливаюсь писать это — я
думаю, что они все понемногу, совсем чуть-чуть, начинают любить меня — настоящую меня. Конечно, Уэбб полюбил меня с первого взгляда, и старый Джонатан тоже — _он_
дорогая! И драгоценная маленькая тётя Милли, у которой щёки порозовели, и она теперь может смеяться, по-настоящему смеяться, и очень гордится своей первой мочалкой, она хочет, чтобы я всё время была с ней. Я вижу это по тому, как она на меня смотрит. И я действительно начинаю стесняться, не говоря уже о том, что толстею, из-за того, что Линди хорошо готовит, и если бы вы знали Линди, то поняли бы, что это _её_ способ проявлять чувства. Но что касается тёти Сабрины — я не так в этом уверена!

"С тех пор, как я вам писала, многое изменилось — произошёл ужасный конфликт.
В «Счастливом доме» тётя Сабрина оказалась в проигрыше, и с тех пор она как будто «умыла руки» в моём отношении. И
она тоже прекратила уроки по «Ливиттс» как раз тогда, когда мы дошли до
Иезекииля. Но я узнал больше, чем она хотела, — я узнал о тайне, как я и писал раньше, только я не могу объяснить, пока наша
собственная Энн не разрешит мне, потому что это касается её дедушки!

"Кажется, в своём последнем письме я тоже писал, что ненавижу «Счастливый дом».
Ну, я так не думаю. Это забавное место — как раз тогда, когда ты думаешь, что
Это мрачное и унылое место, но ты видишь то, что тебе просто нравится, — например, одну из
вьющейся розы Джонатана, всю розовую, взбирающуюся по старому серому стволу
дерева. Я не могу это объяснить, но во всём этом месте есть какая-то
притягательность, что-то жутковатое, как будто оно живое и... хочет меня!
Разве это не глупая мысль, особенно когда я просто играю роль Энн, чтобы она могла уехать в Россию?

"И вся эта деревня похожа на «Счастливый дом» — она гордо цепляется за то, чем была в прошлом, и бросает вызов новым вещам настоящего. Когда я иду по главной улице (и только
улица) села я смотрю на заткнись, дома, для, благослови меня, нет
можно было бы мечтать открывая жалюзи, и мне интересно, если есть
мраморный столик в каждый из этих лучших салонов и семья
Библия на каждом столе, заполненная страницами о предках. Полагаю, я проявляю
крайнее неуважение — когда я увижу своего дорогого папу, а о, как же я хочу, хочу, хочу его увидеть, — я скажу ему, что теперь знаю, что он плохо меня воспитал.

"Я «честный» член клуба — и теперь я подхожу к самой захватывающей части моего письма. Он называется «Клуб Коува», и в нём есть правила, которые запрещают
я ругаюсь, огрызаюсь, курю, лгу, краду птичьи яйца,
причиняю боль безмозглым животным, и это заставляет меня сражаться (и лизать) с каждым врагом в клубе (которыми, увы, в основном оказываются матери), убивать пиратов и
защищать свою страну. Разве это не чудесно? Это происходит всякий раз, когда Лиз
Хопворт приходится убирать в «клубе», который всегда открыт по понедельникам и после общественных мероприятий. А чтобы попасть на собрания, вам нужно
спуститься по тридцатифутовому склону в то, что здесь называют Бухтой Падающей
Воды, хотя я не верю, что там когда-либо падала вода. В любом случае, это
Это историческое место примечательно не только клубом, но и тем, что именно оттуда Роберт Ливитт и женщины из его семьи, вместе с маленькой
Жюстин, сбежали, когда на Фридом напали индейцы, и именно там однажды тёмной ночью сам Итан Аллен причалил на лодке, чтобы тайно встретиться с Джейкобом Ливиттом перед нападением на йоркеров.
(90 с лишним страниц американской истории.)

"А членами клуба являются (пожалуйста, читайте медленно) я, Дэви
Хопворт, Дик Снид, Джим Дэвис, Кирк Браун и Питер Хайд — наёмные
работники.

"Питер Хайд и я — «честные» участники."

"Я слышу тебя, Клэр. - Это так на тебя похоже, Нэнси Ливитт, - поклянись.
ты собираешься делать одно, а делаешь другое. - Да, дорогая, это так.
Признаю, это на меня похоже! Но на этот раз все по-другому. Я действительно хотела
собиралась быть очень надменной и отстраненной каждый раз, когда видела этого человека, но ... Я
не смогла. А вы бы смогли, если бы только что участвовали в забеге,
который включал в себя прыжок через каменную стену? Мне нужно было участвовать в забеге, чтобы завоевать уважение Дэви, и мне нужно было перепрыгнуть через стену — ну, чтобы показать, что я могу! И, конечно, я и не подозревал, что это существо где-то поблизости. Но он прыгнул
Я думаю, он поднялся с земли и был там на финише. И разве
_ты_ мог бы выглядеть надменно, если бы из твоей головы выпадали все заколки для волос?

"И, в любом случае, потом он объяснил кое-что, что всё изменило, но об этом позже в моей истории.

"Сегодня впервые с тех пор, как я приехал в Северный Герой, пошёл дождь. Что-то вроде размеренного стука капель, не такого ливня, от которого хочется спрятаться, а такого, под которым хочется выбежать на улицу с поднятым лицом. Всё утро я просидел с тётушками (тётя Милли была такой
разочарование, когда она увидела дождь, который я привез ее к
мальва крыльцо и сделал все ее удобно есть) и я просто не мог
стоять весь день, так что, после обеда, я ушел с площади. Теперь "Счастливый дом"
разделен (слава богу) на две части, так что, если тетушки на одной стороне
, легко выскользнуть с другой. Я надел дождевик и кепку
и выскользнул. Я немного попрыгал под дождём, а потом
направился в сад, чтобы проверить, водонепроницаема ли моя коробка. Идя по тропинке, я услышал шум
Я услышал стук молотка со стороны моего Гнезда. «Ага, — подумал я, — я застану мистера Уэбба за работой!» И я подкрался на цыпочках. И, о, Клэр, это был вовсе не мистер Уэбб — это был Питер Хайд! Он стоял с молотком, пилой и гвоздями в забавном фартуке, который повязал на себя, и работал, а дождь брызгал ему в лицо сквозь листья.

«Я была так удивлена, что подумала, не убежать ли мне, но в этот момент он
увидел меня. И, конечно, как я всегда делаю, когда не следует, я начала
смеяться. И он тоже засмеялся, хотя и смутился.

«Я уверен, что он не хотел, чтобы я узнал, что это он сделал сиденье.
Но для наёмного работника он с лёгкостью справился с ситуацией. Он просто попросил меня
постоять, пока он вбивает ещё один гвоздь; тогда, по его словам, его работа будет завершена. Закончив, он протянул мне руку и пригласил забраться в гнездо. И всё это под дождём, который лил на нас!
Конечно, я должна была сказать ему, что это было очень мило и стало
таким приятным сюрпризом, и что я думала, что это сделал Уэбб. А теперь начинается самое смешное. Он как-то смущённо объяснил, что это сделал он
думал, что я маленькая девочка! Джонатан сказал ему, что маленькая племянница мисс
Сабрины приезжает в "Счастливый дом". Когда он поймал
увидеть меня в сцене (он осмелился говорить об этом), он думал, что я посмотрел
как Джолли рода ребенком.После того самого дня, как он увидел меня очередь
а сальто в сад-и на елку залезть! Он сказал, что задумался о том, каким унылым местом был бы «Счастливый дом» для любого ребёнка, и что ему было бы приятно сделать что-нибудь, чтобы сделать его для неё веселее. Он признался, говоря его собственными словами, что
Я был ошеломлён, обнаружив, что я всё-таки не ребёнок! Я рад, что при «крупном плане» я выгляжу на свои годы!

"Но разве ты не видишь, что это объясняет _всё_ и что он _вовсе не_
был дерзким?

«Конечно, всю свою жизнь я прожила в городах, и у меня всегда было впечатление, что наёмные работники — это просто большие, неуклюжие, грязные на вид существа, которые едят ножами и всегда пахнут лошадьми. Этот Питер Хайд совсем не такой. Он загорелый, как медь, но его лицо и руки выглядят чистыми, и, если не считать одежды, он мало чем отличается от других.
ещё. И теперь, когда он знает, что я уже совсем взрослая (по крайней мере, по годам), он
относится ко мне очень хорошо.

"Мы собираемся делать всякие приятные вещи для Дэви Хопворта, который очень милый и умный мальчик, но только потому, что он Хопворт,
других мальчиков наказывают за то, что они с ним играют, и это возмущает и Питера
Хайда, и меня.

«Разве это не забавно, Клэр, что грехи отцов и дедов
сходят на детей — по крайней мере, в таких местах, как это? Конечно, мои любимые Финнеганы слишком заняты, просто чтобы
нынешнее поколение не задумывается о прошлом, и мир, в котором они живут,
движется слишком быстро, чтобы остановиться и подумать о том, что Тимми Финнеган,
возможно, собирается ограбить банк, потому что его прапрапрадед из графства Корк, убежала со свиньёй.

"Уже слишком поздно, чтобы философствовать, и я не должна позволять фитилю гореть слишком слабо, иначе тётя Сабрина узнает, что я не сплю допоздна.
Не сердись, дорогая Клэр, если я не буду писать тебе каждый день;
хотя ты могла бы предположить, что здесь у меня будет много свободного времени, но почему-то каждый день приносит что-то неожиданное.
И, как я уже сказал на второй странице этого объёмного письма, я всё больше влюбляюсь в
«Счастливый дом», и всё здесь меня очаровывает.
Дорогая Энн, с её благородными мечтами, она никогда не стремилась воплотить их в жизнь
Реформы, которые я провожу! Одна из них — выбросить ужасные восковые цветы,
павлиньи перья и старую траву из «Счастливого дома» и наполнить вазы
свежими цветами. Другая — пройтись по всей благословенной
деревне, открыть все ставни и впустить в дом сегодняшний день!

«А потом, когда я разрываюсь от желания сделать весь мир лучше, мне вдруг напоминают, что я всего лишь маленькая ничтожная девчонка, которая даже не может вспомнить, как вести себя по-взрослому, притворяясь нашей Энн и осмеливаясь находить недостатки в мисс Сабрине Ливитт, в чьих жилах течёт благородная кровь Ливиттов».

«Спокойной ночи, малышка, я бы хотела побыть с тобой подольше, чтобы
поболтать по душам. Но когда-нибудь…»




 ГЛАВА XI

 ЛУНА И ФЕИ

 «Добрый вечер, жёлтые лютики,
 Добрый вечер, белые ромашки,
 Скажите, вы встречали Королеву Луны
 В эту прекрасную ночь?»


Маленькая певица сделала широкий жест в знак приветствия.

"Как поживаете, мисс Лютик? Подойдите сюда и познакомьтесь с миссис Мун!"
Жестом преувеличенной элегантности она подвела воображаемого Лютика к серебристому пруду, где яркий лунный свет проникал сквозь ветви яблони.

"Теперь, ребята, поклон Миссис Мун", а фея-хозяйка наклонился к
землю. Затем она щелкнула пальцами. "С музыкой", - плакала она.
Как дух, она танцевала на траве, теперь едва ли больше, чем
тень среди теней, теперь вся в лунном свете, гнуть, покачиваясь,
прыгали, раскинув руки, лицо поднял.

Но веселье фей в лунном свете подошло к печальному концу, потому что
из-за ствола дерева высунулась человеческая рука и схватила
вымышленную хозяйку миссис Мун за тонкую руку.

 «Отпусти меня!» — пронзительно закричал ребёнок.

Нэнси, разбуженную лунным светом, струившимся по розовой капусте, покрывавшей
ее ковер, выманили в ночь. Остановившись у
малинника, она услышала маленькую певичку. Осторожно, чтобы не
ведь она беспокоить фей в свои игрища у нее закралась
фруктовый сад. Из тайника она смотрела ума ребенка танцевать.

"Ш-ш! Я - Королева Луны! Позволь мне потанцевать с тобой! Отпустив
маленькое извивающееся тельце, Нэнси сбросила тапочки. "Пойдем!" Помахав
рукой, она затанцевала среди яблонь, напевая:

 В своих одеждах из желтого золота,
 В своих белых лепестках,
 Я вижу, как сказочный народ
 Собрался здесь сегодня ночью!


 Из тени за ней угрюмо и подозрительно наблюдал ребёнок. Но
Нэнси, с распущенными волосами, ниспадавшими на розовый халат, сама выглядела как
жутковатый маленький эльф; через мгновение тревога ребёнка
прошла. Конечно, она _знала_, что это, должно быть, мисс Сабрини
Племянница Ливитт, но в любом случае было весело притворяться, что она и есть Лунная Королева! И она, должно быть, очень, очень милая, раз её сразу не «поймали»! И она может в любой момент перестать танцевать! Так что она убежала
Нэнси протянула руки, чтобы присоединиться к ней, и они вместе кружились и
танцевали среди старых деревьев, пока Нэнси, запыхавшись, не упала на мягкую траву.

"О, боже мой, как _весело_! А теперь подойди сюда, мисс Фея, и скажи мне,
кто ты? Ты фея из деревни Высокой Травы на том поле?"

Девочка, полностью победившая, упала к ногам Нэнси.

— Я Нони Хопворт.

— О-о! — Нэнси была искренне удивлена. — Ты сестра Дэви?

Девочка кивнула. — Ага. — Она внимательно посмотрела на Нэнси. — Ты
_другая_, да?

Нэнси поняла её. «Да, я другая — по крайней мере, я не совсем такая, как…»

 «Мисс Сабрини или… или Блинди. _Она_ бы меня выследила! Вот почему я прихожу сюда играть по ночам. В любом случае, ночью легче притворяться.
 Вы когда-нибудь притворяетесь, мисс?»

«Зовите меня Нэнси, пожалуйста! Конечно, я притворяюсь, часто! Мне это нравится».

«Разве это не весело — я имею в виду, разве не так! Я забыла. Я почти всё время так играю».

Нэнси с любопытством посмотрела на странную маленькую фигурку, почти призрачную в тусклом свете. Трудно было поверить, что это милое создание
могло принадлежать «Свободе» и «плохим» Хопвортам.

В каждом движении её худенького маленького тела, ничуть не скрываемого поношенным, грязным, переросшим платьем, была грация. Два тёмных, горящих, пытливых, вопрошающих глаза говорили о духе, который жил выше и за пределами убогой, бесцветной монотонности жизни со старым Дэном Хопвортом и Лиз, которые «не считали, что парень должен веселиться!»

«На что вы намекаете, мисс Нэнси?»

Нэнси рассмеялась и потёрла босые ноги.

"Ну, однажды я притворилась Лунной Королевой и ужасно почесала свои бедные
ноги. А ты во что-нибудь притворяешься?"

Нони откинулась назад, на пятки.

«О, много-много разных вещей. Моя повседневная игра — это Розмари.
 Она моя воображаемая подруга. Она живёт в доме с привидениями на
Северной дороге Героев, только когда я притворяюсь, что дом не
с привидениями. И в нём есть красивые стеклянные штуки с потолка для
свечей, и они сверкают, как радуга и бриллианты. Мы с Розмари играем в игры
и мы... мы читаем и рассказываем друг другу истории, и иногда она помогает мне
с работой, когда Лиз нет рядом. Только Розмари не верит в
фей. Она говорит, что это детка, поэтому, когда ее нет, я притворяюсь феей ".

"Когда светит луна ..."

— О да, тогда здесь приятнее. И ты не можешь играть в фею у нас дома,
потому что там нет — там _нет_ — никаких цветов. Поэтому я прихожу
сюда — здесь так много красивых теней и приятных запахов. Я
представляю, что все цветы выходят из сада и устраивают вечеринку.
С цветами весело, потому что можно предугадать, как они будут себя вести. Ты знаешь, что тюльпан будет очень высоким, гордым и будет кланяться — вот так! А роза будет вести себя застенчиво, а лютик — дерзко. А маргаритка будет
 стыдиться, потому что её платье не лучше — я имею в виду, не такое. И у одуванчика
Ужасно смело. И по-дурацки-глупо-смешно — о, они такие забавные!

— Как чудесно! Расскажи мне ещё, Нони. Кажется, у тебя
ведьма в качестве бабушки-феи!

Нони хихикнула. — Это ещё одна из моих игр. Она у меня уже давно. Однажды она придёт, коснётся меня волшебной палочкой и превратит в
прекрасную леди. И я выйду из дома, сяду в карету, и
лакей в блестящем белом костюме скажет: «К Её Величеству!» И я буду сидеть
в лучшей гостиной, пить шоколад и настоящие взбитые сливки из чашек
с розовыми розами, а паж скажет: «Ещё кусочек, пожалуйста».
«Кусочек торта, ваша светлость, и… и я скажу: «Я не могу больше проглотить ни кусочка, спасибо, я уже съела пять!»

Нэнси и Нони рассмеялись. Затем Нони вздохнула.

"Сбываются ли когда-нибудь мечты? Я имею в виду то, о чём ты сидишь и думаешь и чего хочешь?"

- Может быть, если ты будешь достаточно усердно мечтать, Нони, - рассудительно ответила Нэнси.

- Конечно, я знаю, что кое-что из того, что я притворяюсь, не может сбыться, но
может быть, что-то и сбудется. Мисс Денни сказал мне, что они могут. Только она сказала, что я
придется сделать его. Она мой учитель. Я люблю ее. Я думаю, что ты самый
так хорошо, как она. Она дает мне книги и говорит, когда я говорю "плохие"
«Грамматика. Она говорит, что мы должны просто думать о прекрасном, а потом облекать свои мысли в правильные слова, но это трудно! Я очень легко забываю. Она
не... я имею в виду, она _не_ думает, что я странная. Лиз называет меня чокнутой!»

 «О, _нет_ — Нони, — возразила Нэнси, — Лиз просто не может понять».

"Но _ ты_ любишь, не так ли? Мисс Денни тоже любила". Нони помолчала
мгновение. "После того, как я узнаю гораздо больше, я хочу выйти в мир
с Дэви и сколотить состояние. Я не знаю, как именно, но я хочу делать
великие дела. Есть некоторые места, которых там нет - не так ли? - это
чтобы большие люди не знали, что мы Хопворты? Дэви говорит, что хочет поехать
в море, а Лиз говорит, что его не ждет такой же хороший конец, как у папы, но, может быть, я смогу
взять его с собой. Она вздохнула. "До того, как я вырасту, еще ужасно много времени,
хотя, мне всего двенадцать".

Затем Нони медленно добавила, как будто делилась секретом: «Я притворяюсь ещё кое в чём. Когда я ложусь спать, я крепко закрываю глаза и притворяюсь, что красивая дама с золотыми волосами и глазами, которые сверкают, как звёзды, и улыбаются тебе, подходит, садится на мою кровать, берёт меня за руку, гладит её, а потом целует меня, вроде как в лоб, и
говорит: «Спокойной ночи, милая», вот так, мягким, как музыка, голосом, а не крикливым! — Нони восхищённо вздохнула. «Видишь, как хорошо, когда у тебя есть воображаемая мама!
 Полагаю, у настоящей на это не было бы времени». В любом случае, Лиз говорит, что хотела бы
видеть, как настоящая мать делает для детей больше, чем она!

Нэнси смахнула внезапно выступившие слёзы. Ей показалось, что она
увидела обнажённую душу ребёнка — душу, жаждущую доброты и любви. Она протянула руку и взяла одну из маленьких ладошек в свою.

"Нони, давай мы с тобой побольше поиграем вместе. Я тоже могу давать тебе книги.
Мы будем читать их вместе. Ты можешь почаще приходить в "Счастливый дом" днем.
"

Нони с сомнением покачала головой.

"Лиз мне не позволит. Она говорит, что мне нет... нет... никакого смысла уходить.
я ухожу с работы. Она говорит, что в школе и так плохо!

«Лиз сильно тебя наказывает?»

«Иногда она гоняется за мной и Дэви с метлой. И ругает,
но мы не против, потому что она всё время ругается. Я бы хотел,
чтобы она нас выпорола, или заперла, или... или отправила спать!» Тогда все было бы как у
других детей ".

Странное желание ребёнка, чтобы его наказали, и тогда его жизнь стала бы похожа на жизнь других детей, потрясло Нэнси! Она посмотрела на худое тело — неужели бедность истощает физическое тело, а пренебрежение — дух?

"Я сама поговорю с Лиз. Посмотрим, что я смогу её уговорить, — решительно заявила Нэнси. — Мы будем подругами, Нони."

— О, тогда мне не придётся играть в «Розмари»! Значит, ты такая же милая, как мисс Денни. Ты её не знаешь, да? Но она вернётся осенью, и, думаю, когда-нибудь она станет любимицей мистера Питера.

 — Что ты имеешь в виду, Нони? — спросила Нэнси.

— Ну, мистер Питер — самый _милый_ человек из всех, кого я знаю, потому что он ужасно _милый_ с
Дэви и со мной, а мисс Денни — самая _милая_ леди, и она станет его
самой дорогой! Он ещё не знает её, но осенью узнает, и ты тоже.

— Я не могу, — довольно холодно ответила Нэнси, — так что твой мистер Питер может принадлежать только твоей мисс Денни. А теперь что-то подсказывает мне, что феям пора спать! Если ты отдашь мне мои тапочки, я потанцую с тобой до калитки — только мы должны быть очень-очень тихими, иначе мы разбудим Блондинку!

Из ворот «Счастливого дома» Нэнси наблюдала, как фигурка ребёнка исчезает вдали
в тени на дороге. Очень скоро она заберётся в свою пустую кровать, натянет одеяло на голову и притворится, что мамина рука гладит её перед сном, а голос, который никогда не «кричал», шепчет «спокойной ночи».

«Благословенное дитя, — подумала Нэнси, — её крёстная фея подарила ей то, чего не может отнять даже Лиз, — воображение!»




Глава XII

Лиз

Старый Джонатан, вернувшись с ежедневной прогулки в почтовое отделение, принёс домой новость о том, что «на четвёртое июля будут гулянья в честь
«Солдатики, — сказал Уэбб, — это должен быть Четвёртый, которого не забудет ни один ребёнок в Фридоме!» А Блинди возразила, что «это вряд ли,
по-моему, если бы Уэбб взялся за дело, то _никто_ бы не забыл — они бы делали то, что _никто_ не забудет!»

Но интерес Нэнси к предстоящему событию сменился быстро
сдавленным возгласом восторга, когда Джонатан достал из внутреннего
кармана квадратный голубоватый конверт с иностранным почтовым штемпелем,
переправленный самым аккуратным почерком миссис Финнеган.

"А вот ещё одно," — добавил он, доставая письмо от Клэр.

- Ты просто богиня! - воскликнула Нэнси, обнимая свое сокровище. - Если ты возьмешь
эту кастрюлю с горошком, Джонатан, я сбегаю и почитаю их!

'lindy б смотрел Нэнси исчезают к саду как-то смутно,
от изумления и неодобрения. "Нет и никогда не было буквы _Я_ получил я
мои работы! — Это тебе не девчонка!

В своём «Птичьем гнезде» Нэнси держала в руках два конверта. — Я приберегу тебя напоследок, папочка, — прошептала она, целуя почерк, который так любила.

. Письмо Клэр было коротким, но таким похожим на неё, что Нэнси могла бы поклясться, что её подруга была рядом с ней и разговаривала с ней.

«Я совершенно несчастна, и я не могу позволить маме догадаться — она старается сделать всё для меня весёлым. Но я просто скучаю по колледжу и по вам, девочки. Лето совсем не такое, как я планировала. Барри уехал ещё до моего возвращения домой. Мама думала, что он вернется, но он не вернулся.
И что сводит с ума, так это то, что она не говорит мне, где он. Она
сказала, что Барри "устраивается". Разве это не абсурд? Я полагаю, он
уехал в канадские Скалистые горы или, может быть, в Японию. Но я не понимаю,
почему мама должна делать из этого секрет! Война изменила всех мужчин, которых я знала.
Знаешь, ни одна из них не кажется мне такой милой. Они такие беспокойные и ведут себя так по-стариковски.
 Но я тоже беспокойная и чувствую себя старой, как эти холмы. Ради всего святого, Нэнси, поторопись и выполни свой долг перед родственниками Энн и
приди ко мне — ты мне нужна!

 «Забавная Клэр», — рассмеялась Нэнси, говоря вслух так, как она научилась в «Счастливом доме». «Она всегда пытается убедить себя, что несчастна. Но Барри — это просто кошмар! А теперь — мой папочка!»

Чтобы продлить момент радости, она развернула каждую страницу; заглянула в конверт, чтобы убедиться, что
у нее было все это; она легонько прикасалась к написанным строчкам; она
даже радостно понюхала бумагу в тщетной надежде уловить
знакомый запах гаванского табака.

Письмо было в пути три недели. И оно было ответом на
письмо, которое Нэнси написала ему из колледжа вскоре после того, как Энн планировала
поехать туда. С Россией было покончено.

«* * * * Это прекрасно в Энн, но мне кажется, что в
порыве юношеского энтузиазма она упускает из виду возможности для
более близкого служения. Эти проблемы здесь настолько огромны, что их нужно
закалённый ум и мудрость прожитых лет. Знаешь, дорогая, если ты хочешь
сделать что-то, чтобы этот мир стал лучше, ты можешь найти это в своём собственном уголке! Куда бы ты ни посмотрела, ты увидишь разрушение предрассудков, невежества, эгоизма и гордыни — тебе не нужно ехать в Россию, чтобы найти это!

"Через несколько недель мой малыш закончит школу. Я не могу представить тебя взрослой. Возможно, ты никогда не будешь такой для своего отца. Я чувствую, что
эти месяцы, которые я провёл здесь вдали от тебя, должно быть, многое изменили в моей девочке — они лишили меня большой радости в
твоё развитие. Но я надеюсь, что приобретённые тобой достоинства
не изменили твоё милое, доброе, радостное сердце!

"Ты говоришь мне, что определилась с 'карьерой,' но не говоришь, с какой именно, — какое мучение! Могу ли я чем-то помочь? Если это полезно и благородно, дитя моё, это принесёт тебе счастье, чем бы ты ни занималась. Я надеюсь, что это тоже тяжёлая работа, и чем больше ты будешь трудиться, тем
большим удовлетворением будешь наслаждаться.

"А теперь хорошие новости. Моя работа здесь закончена. Как только я смогу
отплыть, я отправлюсь домой, я не могу думать ни о чём другом. Я
Я думал, что проведу свой неожиданный отпуск, осматривая места, куда всегда хотел попасть, но не могу. Я слишком нетерпелив, чтобы наслаждаться чем-либо. Так что я буду торчать на пороге штаб-квартиры, пока не придёт известие о моём отплытии. Полагаю, ты в квартире под любящим оком миссис Финнеган. Когда я вернусь, мы сбежим на
побережье или в горы на несколько недель.

«Дорогой, дорогой, заботливый папочка — милый, старый, _назидательный_ папочка — с твоими
сладкими, как конфетки, проповедями, которые так легко проглотить!» — воскликнула
Нэнси, смеясь, но вдруг её душили рыдания, одно за другим.

«Почти _страшно_ думать о том, что папа останется только со мной. Что, если он будет разочарован, когда увидит меня! Что, если он будет... злиться из-за того, что я сделала!»

Впервые эта мысль пришла ей в голову, {134} и она испытала ужасный страх. Импульсивная Нэнси часто огорчала отца, но даже самое незначительное проступка сильно её беспокоило. У её отца было такое отвращение к малейшему отступлению от истины! И разве она не лгала?

 В следующие несколько мгновений бедная Нэнси остро нуждалась в поддержке убедительных аргументов Энн! Её охватило мучительное раскаяние.

И она осмелилась судить о том, что для мисс Сабрины является честью и
справедливостью!

"Я уйду, — громко воскликнула она. — Я сразу же вернусь к миссис
Финнеган, где мне самое место."

Но эта решимость, какой бы успокаивающей она ни была, привела к дополнительным проблемам.
Нэнси в замешательстве нахмурила брови. Было бы несправедливо по отношению к Энн просто сбежать — ей пришлось бы как-то объясняться с
мисс Сабриной, мисс Милли, Блинди и даже Уэббом. А сейчас, в её нынешнем настроении, всё, кроме абсолютной правды, казалось ей отвратительным.

Затем она подумала о тёте Милли — милой тётушке Милли. Она была
Теперь она была совсем не похожа на бледную маленькую женщину, которую Нэнси впервые увидела на диване в тёмной комнате. Каждый день, когда она не ходила в сад, она сидела в гостиной или на крыльце, заросшем мальвой, вязала и помогала по дому. И Нэнси знала по задумчивому взгляду, которым её встречали, когда она приходила и уходила, что тётя Милли скучала по её обществу. Нэнси говорила себе, что это потому, что она молода и, возможно, похожа на ту, кем хотела быть тётя Милли до того ужасного несчастного случая.

 Какой была бы жизнь тёти Милли, если бы она внезапно ушла из неё?

А ещё был Дэви, и всё, что она планировала начать в Клубе, и
Нони —

что, должно быть, думает Нони? Она пропустила целый день и не видела
Лиз!

Нэнси перечитала письмо отца. «Если ты хочешь сделать что-то, чтобы
сделать этот мир лучше, ты, как правило, можешь найти это в своём
собственном уголке!» Забавно, что папа написал именно это!
Нэнси со вздохом облегчения сложила письмо. «Конечно, здесь есть работа, и, может быть, я была бы трусихой, если бы сбежала прямо сейчас.
Я поступила неправильно, когда пришла сюда!»

 Логика была юношеской, но Нэнси, несмотря на своё достоинство,
Выпускница тоже была очень юной. Она приняла решение и выглядела очень решительно. Она собиралась навестить Лиз в тот же день.

 Однако ей нужно было узнать больше о Хопвортах, прежде чем встретиться с
Лиз на её территории. Поэтому она обратилась к всезнающей Блинди.

 Блинди была очень щедра на информацию.

— Полагаю, Хопворты вас не касаются, мисс Энн.Ливитты всегда общались в основном с такими хорошими людьми, как Аллены,
Чемберлены и Фиски из Южного Геро, а также с Хиллсами из
Айле-Ле-Мотт и Итонами и Тоддами из Фридома. Было время, когда
«Лучшие приходят в «Счастливый дом» — мама мисс Сабрини любила гостей, — но не таких, как Хопворты!»

«Но почему они такие, Блинди? Чем они занимаются? Уэбб говорит,
что они — старая семья, что они живут здесь так же давно, как Ливитты».

Блинди фыркнула. «Язык Уэбба завязан посередине и болтается с обеих сторон, и я думаю, что большую часть времени он болтается не с той стороны! Может, они старые — людей не убьёшь так же, как породу скота. Они ничего не делают, мисс Энн, вот и всё — они ничего не делают. Они
просто ленивые, никчёмные люди. Старый Дэн не работает — никогда не работал и
его отец до него. И этот Эрик - он был хуже всех!

- Кто такой Эрик? - взмолилась Нэнси.

- Сын старого Дэнала и самый плохой мальчик, который когда-либо мучил соседей.
Но никто не знал, что он окажется кем угодно, только не никчемным, а он таковым не был. Сбежал
в море. Люди мало что о нём слышали, но они знали, что ничего хорошего от него не дождёшься. А потом он вдруг появляется с двумя маленькими детьми. Привёл их к старику Дэну, чтобы тот их воспитал. Одна была девочкой, а другой, младенец у него на руках, — мальчиком.

Жители Фридонии никогда не переставали восхищаться этим эпизодом из жизни Эрика
Приключенческая жизнь Хопворта. Б'линди, довольная своей историей,
выкладывала всё как есть.

"Я думаю, было много историй об этих молодых людях, но старый
Дэн'л никогда не говорил, какая из них правдивая. И Эрик Хоупворт ушёл так же внезапно, как и пришёл, оставив ещё двоих Хоупвортов на попечение старого Дэна, чтобы тот их кормил и воспитывал, а здешним жителям — чтобы они за ними присматривали, если только они не хотят, чтобы у них украли все яблоки и перебили всех кур!
 Миссис Таббс сказала миссис Сниггс, что она видела свидетельство о браке и что мать была одной из тех актрис из Нью-Йорка, и она
похоже, что женщина умерла при родах. Миссис Дженкинс
сказала, что слышала другие истории в Северном Геро! В любом случае, старый
Дэн такой же молчаливый, как и его рост!"

"А кто такая Лиз?" — спросила Нэнси.

"Сводная сестра старого Дэна. Он привёз её из Бенда после того, как
родились дети, чтобы она заботилась о них.

Нэнси на мгновение задумалась. Не было смысла говорить Б'линди,
что она собирается навестить Лиз, — потребовались бы дни и дни споров,
чтобы преодолеть предрассудки в сознании Б'линди.
Возможно, пока что ей лучше оставить Нони в саду.

Нэнси не понадобилось описания Б'Линди, чтобы узнать жилище
Хопвортов, если таким названием можно назвать эти четыре дома
обветшалые стены, причудливо свисавшие друг с другом, словно на последнем гвозде.
Куча мусора загромождала голую землю вокруг дома и
между сараем и неиспользуемым сараем. За сараем стоял старик
сгорбившись на солнце.

Дверь провисла на одной петле, приоткрывшись. Когда Нэнси постучала,
худая неряшливая женщина, находившаяся в комнате, сердито обернулась.

 Когда взгляд Нэнси, скользнувший по грязной, переполненной комнате, вернулся к ней,
суровое лицо перед ней, ее затошнило при мысли о маленькой Нони,
с ее "мечтами", растущей в этой среде. Затем, когда хмурый взгляд Лиз
сменился угрюмым безразличием, Нэнси поняла, что самым
примечательным в этой женщине было смирение с безнадежностью.

Нэнси, тщательно подбирая слова, представилась. Поскольку Лиз
недружелюбно относилась к любым авансам, Нэнси сразу перешла к делу
. Она объяснила, что ей понравились дети.
Мисс Хоупворт разрешила Нони, а иногда и Дэви, часто приходить в Хэппи
Дом? Ей, Нэнси, было немного одиноко в «Счастливом доме», и она
наслаждалась их компанией.

 Лиз с грохотом уронила сковородку. «Я скажу тебе то же, что и ей: она больше не будет постоянно
отпрашиваться с работы, как со школьной скамьи, ни в «Счастливый дом», ни куда-либо ещё. Все эти
представления сводят девчонку с ума, она продолжает лгать и говорить, что
всё по-другому. Она останется дома!

И, чтобы предотвратить дальнейшие споры, Лиз многозначительно кивнула в сторону
двери.

Но в этот момент её лицо пересекла тень. Миссис Сниггс, очень осторожно,
Она просунула голову внутрь. Под мышкой она держала чайник. Время от времени старый Дэн чинил деревенские чайники.

"Как дела?" — огрызнулась Лиз.

Но миссис Сниггс, задрав нос, словно говоря: «Я тебя даже не вижу», поставила чайник у двери и повернулась, чтобы уйти. На что Лиз громко воскликнула: «Конечно, мисс Ливитт, мы будем _в восторге_! Наша Нони сможет часто навещать вас в «Счастливом»
Доме!»

Лиз знала, и Нэнси знала по красноречивой тени, которая задержалась на пороге, что миссис Сниггс всё слышала; Нэнси возблагодарила добрую
Какое счастье, что эта женщина оказалась там в тот момент!

Возвращаясь домой, Нэнси, полная планов о том, что она хотела сделать для
Нони и Дэви, с содроганием вспоминала дом Хопвортов — и
Лиз. Что-то в её усталых глазах не давало ей покоя. «Может быть, — подумала она с жалостью, — может быть, она так же голодна, как Нони!»




ГЛАВА XIII

ЧЕТВЕРТОЕ ИЮЛЯ

Бланди сказала, что, по её мнению, «если Уэбб устроит празднование Четвертого июля,
то это будет такое празднование, которое никто не забудет!»

«Празднование» Уэбба приняло форму парада — парада, в котором участвовали все
В шествии должны были принять участие и молодые, и очень старые. Во главе процессии должен был идти сам Уэбб с двумя недавно вернувшимися солдатами, по одному с каждой стороны.
Молодые люди должны были прийти в костюмах, изображающих персонажей, связанных с историей острова.

"Миссис Итон хочет, чтобы ты помогла ей нарядить детей, Энн," — объявила мисс
Сабрина за день до Четвертого июля. — Она попросила меня передать вам, чтобы вы пришли в молитвенный дом в 9 часов.

"О, я бы с удовольствием," — с готовностью ответила Нэнси.

"Это очень мило с её стороны, я уверена," — добавила мисс Сабрина.  — Она
— Она _хочет_ быть приятной. — И в голосе мисс Сабрины послышалось что-то вроде извинения.
Нэнси вдруг подумала, что, возможно, миссис Итон не всегда была
приятной.

Она вспомнила, что Б'линди добавила имя Итон в список возможных знакомых Ливитт.

В то утро Четвертого июля в воздухе витало
волнение. Когда Нэнси свернула на деревенскую улицу, ей показалось, что она
переполнена людьми, одетыми по-воскресному и пребывающими в праздничном настроении. Лужайка
перед молитвенным домом была полна нетерпеливых, прыгающих детей.

Миссис Итон, крупная женщина с губами, которые Нэнси назвала «как у чернослива», и водянистыми голубыми глазами, сердечно поприветствовала Нэнси. Нэнси была «дорогушей» — она произнесла это с нарастающим писком, — и должна была ей помочь! Дел было немного — маленькие «дорогуши» должны были надеть белые колпачки и накидки и представлять группу мира; девочки должны были нести венки из белой сирени. _Она_ сама всё придумала — за два дня до этого.

"Я _так_ рада, что меня _срочно_ отправляют на _тот свет_, — объяснила она, поправляя маленькую шапочку на маленькой головке. "Конечно, ты _знаешь_, что мой Арчи _всё ещё_ в Германии!"

Нэнси не знала ни этого, ни вообще ничего об Арчи, но она сочувственно кивнула.

"Сайрус Итон говорит, что я просто чудо! Но я _полагаю_, что должна быть благодарна за то, что мой Арчи не потерял ни рук, ни ног! А теперь, дорогая, если ты починишь остальное из этого.
дети, я сбегаю вниз и посмотрю на индейских вождей. _Bless_ я, я
не знаю, что бы Уэбб делал без меня. Но _ тогда_ я рада это делать
это отвлекает мой разум от Арчи. " Она задыхалась с покровительственной
улыбкой, которая охватила Нэнси и группу вытаращившихся подростков.

Для Нэнси, которая провела большую часть своей жизни в больших городах, этот взгляд на деревенскую жизнь был в новинку. Ей это нравилось — спонтанное веселье, круглоглазые дети, которые толпились вокруг неё, шумно требуя, чтобы им надели «их штучки». По улице разносились звуки горна. Фейерверки взрывались с регулярностью пулемётной очереди. Со всех сторон доносились громкие, нетерпеливые голоса. Она была рада, что стала частью всего этого. Закончив поправлять чепчик, она погладила каждую головку, как это делала миссис Итон,
но в улыбке Нэнси было что-то такое, чего не было в улыбке миссис
Итон, поэтому она неизменно получала в ответ быструю улыбку.

Вдруг Нэнси заметила Нони и Дэви, которые, держась за руки, наблюдали за другими детьми с небольшого расстояния.  Их детская тоска проявлялась в том, как непривычно крепко они держались за руки, в задумчивых выражениях их лиц.  Нэнси окликнула их.

- Пошли, скорее! - крикнула она. Они нетерпеливо подбежали к ней. Нэнси схватила
накидку и чепец.

- Это мы? - очень серьезно спросил Дэви.

- Ну, конечно. Быстро, возьми эту кепку, Дэви. Вот, Нони, это
венок. Теперь - встаньте здесь - в эту шеренгу! Она поставила их между двумя
другими детьми. "Все вы - лицами вперед! Будьте готовы к сигналу.
Правая нога - не забудьте".

Миссис Итон засуетилась. "Все _читано_, моя дорогая? Все идеально
_красиво_ - просто прекрасно!" - отрывистым голосом. — Я бы хотела, чтобы мой
Арчи это увидел! Меня это по-настоящему _вдохновило_! — её красное, вспотевшее лицо
подсказывало, что она ошиблась в выборе слов. Она обежала группу детей,
стоявших неровным строем и нетерпеливо ожидавших сигнала к началу. —
Маленькие _милые_ — прямо как
— Прекрасная группа «Мир»! — Внезапно она уставилась на них, и её лицо залилось ещё более ярким румянцем. — Нони Хоупворт, как ты _посмела_ прийти сюда!

 Губы Нони задрожали, и она умоляюще посмотрела на Нэнси. Дэви
вызывающе тряхнул головой. Никто не ответил.

 — _Я_ позвала их, миссис Итон.

Теперь на языке миссис Итон не было «моя дорогая». Она резко щёлкнула зубами. Она была слишком возмущена, чтобы подбирать слова.

"Убирайся немедленно!" Она схватила Дэви за плечо. "Мелкий бездельник! Это патриотический праздник, и мы не хотим, чтобы в нём участвовали Хопворты!"

Глаза Нэнси вспыхнули. «О, миссис Итон! _Не надо_ — они же просто дети! Они...».

 «Вы здесь, в Фридоме, чужачка, мисс Ливитт, — я буду рада, если вы позволите мне
справиться с этим!» Я говорю, что это _оскорбление_ для наших героев —
иметь здесь отпрысков Эрика Хопворта — оскорбление для благородной
истории Свободы! — оборки на её груди вздымались от гнева. — Что
Хопворт сделал для своей страны! Когда я думаю о своём Арчи... То, что она
могла бы сказать, не нашло выражения из-за булавок, которые она грубо вырывала из плаща Нони и зажимала в зубах. «Иди
уходи сейчас же, - пропыхтела она между сверкающими рядами. - Уходи, откуда пришел
!

Затем, почти одновременно с наступлением на растрепанного Индийский
орали между сложил руки, что "п'rade начнем с концами," пришел Уэбба
предупреждающий свисток из вниз по улице. Миссис Итон превратилась в
соответствующие царственная осанка. Она взмахнула рукой в сторону своих маленьких любимцев, которые не обращали внимания на Нэнси, стоявшую в стороне и онемевшую от всей этой жестокости.

Но огорчённое лицо Нони побудило Нэнси к внезапным действиям.  Пока
лента мира бешено трепетала, возвращаясь на своё место, Нэнси, протянув руку,
обойдя каждого, двинулась с детьми в сторону церкви. Она двигалась
тоже быстро, потому что ее охватило внезапное вдохновение. Она вспомнила
три флага на штандартах в комнате воскресной школы. Она приказала Дэви достать
их.

"Делай только то, что я тебе говорю", - приказала она. "Кошку"! - бросила она
через плечо.

Вся Свобода была слишком сосредоточена на том, чтобы первым увидеть хозяина Уэбба,
идущего по деревенской улице, чтобы заметить странную картину: Нэнси и
её спутники бежали по задним дворам и полям, огибая главную
дорогу. Длинная прореха на юбке Нэнси свидетельствовала о
скорость, с которой она преодолевала все препятствия. В
ее душе горел такой огонь, что она могла бы взобраться на гору!

В тени большого клена, 'lindy Б, одетых в свежие
зонтик и ей хорошо, как новый-последний-год-шляпу, смотрел "Уэбба дела"
с сердцем, которое трепетало от гордости. Ни один город на всем острове
не смог бы привлечь больше людей! Но, с другой стороны, ни один город на Острове не мог похвастаться
более славной историей!

 Сверкая нашивками на выцветшем синем мундире, Уэбб шёл во главе
своего «отряда» в форме Великой армии Республики.
По обе стороны от него шли недавно вернувшиеся солдаты, их молодые и старые лица были обращены прямо перед собой, а поношенные мундиры свидетельствовали о других маршах по другим деревенским улицам. Позади них шли трое мальчиков-солдат, которые не «перешли границу». В чистом наслаждении от этого события они забыли о своей обиде на судьбу, которую лелеяли. Группа мальчиков и девочек в индийских костюмах изображала ту эпоху в истории Свободы. Один великий воин размахивал
томагавком, который был выкопан на ближайшем поле и теперь хранился в
подходящая обстановка на почте. По пятам за ними следовали
четверо степенных мужчин-пуритан в широких белых воротничках, приколотых поверх воскресных пиджаков.
Итан Аллен и его брат Айра, любимые герои "Маленьких островов",
были там в образе. Два долговязых парня были одеты в форму 1861 года.
"Отряд мира" миссис Итон неровными рядами замыкал шествие.

Под приветственные возгласы с обеих сторон, сквозь облако пыли, под
барабанный бой трёх гордых барабанщиков, шествие двинулось по
улице. По плану Уэбба «парад» должен был остановиться перед
На крыльце отеля, где мистер Тодд, почтмейстер, в слишком высоком воротнике и слишком тесном пальто, ждал, чтобы произнести приветственную речь. Но когда взгляд Уэбба с простительной гордостью скользнул по толпе зрителей по обеим сторонам дороги, он вдруг заметил неожиданное зрелище. На ступеньках перед зданием школы стояла Нэнси, развевая белыми юбками, а по бокам от неё — Нони и Дэви. И каждый гордо держал в руках американский флаг.

Это было прекрасное зрелище — цвета флагов, развевающихся на ветру.
три непокрытые головы, юные лица серьезно наклонены вперед. Уэбб увидел
в этом дружескую попытку мисс Энн внести свой вклад в успех
его "делания". Итак, когда шеренга марширующих приблизилась к плацу,
он торжественно отсалютовал всем троим.

Продвигаясь вперед, вернувшиеся солдаты тоже чопорно отсалютовали. Барабанщики
сбились с ритма, чтобы помахать своими барабанными палочками. Индейцы весело размахивали своими дубинками, пуритане кивали, «мальчики в синем» подражали своим героям, напряжённо сгибая и разгибая правые руки.

Но тут миссис Итон отошла от своего места во главе
Нэнси, коварно наблюдавшая за происходящим краем совершенно невинного на вид глаза, увидела, как та ахнула и отошла в сторону.

 Нони и Дэви, охваченные восторгом от того, что наконец-то сыграли свою роль в празднике, в изумлении уставились на Нэнси, которая давилась от смеха, пока последний голубь мира не улетел в сторону отеля. И не только Дэви
и Нони уставились на него; из толпы зрителей вышел Питер Хайд.

 «Я приготовила своего гуся — теперь», — хихикнула Нэнси, вытирая глаза и
протягивая руку. «Она была такой забавной! Но я оскорбила
благородную историю Свободы!» — Нэнси скривила губы, подражая миссис
Итон.

"Если вы позволите мне помочь вам спуститься, мы могли бы поторопиться и послушать
речь достопочтенного Джеремайи Тодда, — предложил Питер Хайд.

Нэнси легко спрыгнула на землю. — Я бы не осмелилась, — ответила она.
 — Миссис Итон только и ждёт, чтобы разорвать меня на части! Я видела это в её
бледных глазах. Ты не знаешь, что я сделала! Дэви, вы с Нони
аккуратно отнесите эти флажки обратно в воскресную школу. И что ты
— Давайте — в честь этого дня — искупаемся — сегодня днём — в бухте!

Они одобрительно воскликнули. Нони задержалась.

"Знаете, кем я тогда притворялась?" — спросила она, нежно сжимая руку
Нэнси. "Я притворялась Жанной д’Арк, вся в белом, верхом на
большом коне с трубами, зовущей свою армию. Мисс Денни прочла мне об этом. О, это было грандиозно! — Она вздохнула, потому что момент был упущен. Дэви нетерпеливо пританцовывал.

"О, да ладно — перестань притворяться! — Затем, обращаясь к Нэнси, с вопросительным взглядом, говорившим о том, что такое везение кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой:
"Честный?_" - "Насчет купания".

Нэнси загадочно кивнула. "Честное слово, в три склянки!"

Она смотрела на детей, засеменил прочь, затем повернулся, глаза темно-с
возмущение в Питер Гайд.

"Как _anyone_ быть жестокими к детям?" она плакала. "Как кто-то может
причинить им вред?"

Питер не понимал, о чём она говорит, но всем сердцем соглашался с ней.

"Дети, и собаки, и кошки, и... маленькие существа," — добавил он.  "Однажды, когда мне было пятнадцать, я подстрелил кролика, и когда я подошёл, чтобы взять его, он ещё дышал и выглядел таким жалким и маленьким, что я не смог удержаться и
чувствую, что у него не было шансов против такого парня, как я. Я должен был
убить его тогда. Этого было достаточно для меня! С тех пор я не стрелял ни в кого из
живых существ, подобных этому!"

Он поравнялся с Нэнси, и они вместе повернулись спиной к
ликующей толпе Джеремайи и медленно пошли домой. Думая о детях, Нэнси рассказала Питеру обо всём, что произошло: о том, как она нашла Нони в саду, о детских «притворных» играх, о своём визите к Лиз. Затем она закончила рассказ о том, что случилось утром, комично пародируя возмущённую манеру миссис Итон.

«Как будто ей или её Арчи или кому-то ещё в этом старом
доме будет больно, если двое детей будут счастливы», — с отвращением воскликнула Нэнси.
 «Я сделаю всё, что в моих силах, пока буду в «Счастливом доме», чтобы
искупить свою вину перед ними», — закончила она.

 Питер заверил её, что хочет помочь. Трудно сказать, в какой степени это желание было
вызвано сочувствием к Нони и Дэви или победной картиной, которую
создала Нэнси, с непокорными рыжевато-каштановыми прядями,
развевающимися на её раскрасневшихся щеках. И когда у ворот «Счастливого дома» они
расстались, Питер пообещал быть в «Бухте» в четыре часа.
Нэнси смотрела, как он катит по дороге, испытывая приятное чувство
товарищества.




Глава XIV

Миссис Итон наносит визит

«О, тени Одиссея», — пробормотала Нэнси. С качелей на крыльце, увитом
плющом, она заметила миссис Итон, идущую по мощеной дорожке к входной
двери.

Сидя, лениво раскачиваясь, Нэнси перебирала глубоко
эмоциональные реплики, которые Берте, многострадальной героине ее дорогой
пьесы, следовало произнести, когда злодей оказался ее переодетым любовником.
Случайный взгляд сквозь заросли сирингас познакомил ее с
тревожным фактом, что приближался мстящий враг.

Это был день после Четвертого июля. До «Счастливого дома» еще не дошли слухи о том, что Нэнси участвовала в празднике.

 У Нэнси не было времени сбежать, но вряд ли
мисс Сабрина вывела бы такую гостью на крыльцо. Нэнси услышала, как она
приветствует вошедшего, затем их шаги приблизились к гостиной.
Качели стояли в другом конце крыльца. Нэнси, обхватившая руками колени,
не была видна из окон гостиной, да и в любом случае жалюзи
были опущены, чтобы не пропускать жаркое утреннее солнце. Сквозь их щели
Нэнси услышала восторженные приветствия миссис Итон.

«С таким же успехом я могла бы послушать, о чём говорит кошка», — заключила Нэнси. Судьба пресловутого подслушивающего не волновала её ни в малейшей степени; она чувствовала себя ребёнком, который знает, что его ждёт наказание.

 Миссис Итон несколько минут объясняла, как часто она «собиралась заглянуть на минутку, чтобы поболтать».

 «Но я совсем другая женщина, когда Арчи нет рядом!» Сайрус говорит, что не
_понимает_, как я так хорошо держалась. _Ты_ не знаешь, конечно, что чувствует мать!
Нэнси показалось, что она услышала шорох, как будто тётя
Сабрина внезапно выпрямилась в кресле? «И я сказала Сайрусу:
что _он_ даже не знает, каково это — быть матерью, которая вырастила мальчика прямо с _колыбели_!

Мисс Сабрина вежливо поинтересовалась, что Арчи сказал напоследок, и мать с удовлетворённой гордостью пересказала слова Арчи о трудностях, с которыми столкнулись союзники, оккупировавшие Рейнскую область. Мать Арчи искренне верила, что Арчи один несет эту ответственность.
Огромная ответственность.

"И мы с Арчи похожи как две капли воды", - добавила она.

Конечно, прошло всего несколько минут, прежде чем миссис Итон рассказала
о событиях предыдущего дня. Нэнси уловила резкую перемену в
женский голос. История получила продолжение в рассказе Нэнси о том, как она
наглостью заставила Хопвортов, «малышей», присоединиться к её «маленьким
милым», а затем, несмотря на то, что она прекрасно знала о прямых
приказах миссис Итон, выставила отпрысков Эрика Хопворта перед лицом
каждого уважаемого мужчины, женщины и ребёнка Свободы, фактически осквернив
те самые флаги, которые она забрала из комнаты воскресной школы.

Рассказ был прерван множеством вздохов и шмыганий носом.

"Конечно, _все_ на этом острове, кто знает меня и моего Арчи,
говорит Сайрус, будут _сочувствовать_ мне. С таким же успехом я мог бы _не_ быть
получил пощечину. И я сказал Сайрусу: "Я_ думаю, мисс Ливитт
должна _ знать_ - она привела туда ту девушку!" И мы с Сайрусом _both_
сказали, что из _курс_ никто не удивится, увидев, что она _это_
ветвь вашей семьи, где, я полагаю, вы _простете_ меня за то, что я так высказался
прошу прощения, вы можете ожидать почти _ любых_ действий!"

Нэнси спустила ноги с гамака. «Кошка», — выдохнула она, выпрямляясь. Она видела, как эта ядовитая стрела вонзилась прямо в сердце бедной тёти Сабрины и развернулась! Она затаила дыхание, ожидая ответа тёти
Сабрины.

Голос мисс Сабрины было холодно, и ее слова размеренно. "Мне очень жаль
это произошло, Миссис Итон. Но я уверен, что моя племянница не снились
дерзость. Она пробыла здесь недостаточно долго, чтобы знать о наших
предрассудках!

- _Булли!_ - Сказала Нэнси почти вслух. - _ это_ время, когда размножение
дает о себе знать!

Миссис Итон была явно раздражена защитой мисс Сабрины. Её голос
стал более резким. «Она здесь уже _достаточно_ долго, чтобы завести
отношения с наёмным _рабочим_ Джадсона! _Ваши_ представления могут отличаться от _моих_,
мисс Ливитт, но _я_ не позволила бы ни одной из _моих_ девушек пойти купаться
В «Дыре в скале» с юными Хопвортами! Дик Снид рассказал своей
матери, а его мать рассказала моей кузине Манти. Неужели на этом острове нет никого _лучше_
Хопвортов, с кем она могла бы связаться, кроме наёмного работника?
— Её пронзительный голос, казалось, говорил: «Ну вот, теперь ты у меня
_в руках_!»

Нэнси пританцовывала от нетерпения. Ей хотелось броситься на защиту самой себя — неужели Дик Снид рассказал своей матери, а та — кузине Манти, что она проплыла под водой сорок гребков? Однако благоразумие велело ей быть осторожной.

 Шорох подсказал ей, что посетительница, выполнив своё поручение, ушла.
Она встала, чтобы уйти. Она выпустила свою последнюю крошечную отравленную стрелу. «Конечно, я сказала Сайрусу, что все мы на Острове знаем, каково пришлось бедной мисс
Ливитт, с её братом, а потом и с сестрой!
И вот почему, сказала я Сайрусу, мисс Ливитт _должна_ знать об этих событиях, иначе на твою бедную голову свалится что-нибудь _ещё_! Я должна бежать, а то Мэнти пришёл посмотреть на мой джем. Та
девочка Кэрролл, которую я взяла в Гринфилде, не стоит того, чтобы за ней присматривать — за ней нужно следить _всё_ время!

Вся гордость поколений Ливитов, должно быть, перешла к Мисс
Спасение Сабрины в этот момент! Она встретила последний удар спокойно
с достоинством.

"Моя племянница нанесла мне очень короткий визит, миссис Итон.
Вряд ли мне стоит вмешиваться в ее поведение.

Нэнси онемела от изумления. Что имела в виду тетя Сабрина - что
эта маленькая глупая интрижка положила конец ее пребыванию в "Хэппи Хаусе"? Что _ бы подумала_
Энн? О, какой же беспорядок она устроила! Конечно,
она ожидала, что что-то может случиться в любой момент; после того, как один день благополучно
прошёл, она всегда думала, что это может случиться в следующий; если бы она
разве она не говорила Энн, что наверняка совершит какую-нибудь ужасную ошибку? Но
было бы стыдно уйти с позором, когда она, в конце концов, ничего не сделала!

 Нэнси медленно начала приходить в себя от
ужаса. Что ж, если ей придётся уйти, она позволит себе хотя бы раз
доставить себе удовольствие и сказать мисс Сабрине, что она думает о
Ливиттах и их чувстве чести! Она опрометью бросилась
в гостиную.

- Я слышала, что это... это существо сказало, - выпалила она. - Я не знаю,
почему Бог создал женщин такими! Что бы ты подумала, тетя
Сабрина, если бы ты видела, как она взяла кнут и хлестала им этих детей по
голым телам? И это было бы не так плохо, как то, что она
действительно сделала, потому что эти раны зажили бы, а то, как она
ранила их души, никогда бы не зажило! Она жестока и несправедлива!

Бедная мисс Сабрина выглядела очень старой и очень уставшей — слишком уставшей, чтобы противостоять этому внезапному нападению! Что-то в её непреклонном выражении лица
заставило Нэнси полностью сдаться.

"О, наверное, мне придётся уйти! Но я рада, что в «Счастливом доме» всё
не так. Здесь нет счастья — совсем нет.
Отец — тот, кого я люблю, — говорил мне, что счастье приходит к тебе, когда ты
_даришь_ счастье, и в этом-то и дело — ты не даришь
счастье! Ты живёшь — отдельно — и просто окутываешь себя
традициями Левиттов и всем этим — чепухой! Я рад, что я не
такой — я рад, что я — другая ветвь. Полагаю, золотое правило лучше, чем любая семейная честь, и не имеет значения, что сделали все эти люди, которые умерли и ушли, — важно то, что делают _живые_ люди!Затаив дыхание от своей вспышки и испугавшись своей смелости, Нэнси разрыдалась
Нэнси расплакалась и выбежала из комнаты.

 После бури, сменившейся затишьем, Нэнси с грустью столкнулась с последствиями своего поступка. Как глупо это всё прозвучит для
Энн, когда она услышит об этом! Конечно, Энн скажет ей, что бы сделала _она_
— но ведь Энн всегда умела контролировать каждое слово и каждое действие.

Нэнси, уставившись на четыре стены своей комнаты, как и в тот первый день, когда она приехала в «Счастливый дом»,
поняла, что они вовсе не такие уж уродливые. Их высота придавала
Ощущение прохлады и простора; ветви старой вишни касались
её окон; снизу доносились всевозможные приятные запахи из
сада Джонатана; непрекращающееся щебетание птиц и жужжание
насекомых наполняли летний воздух бурной, счастливой жизнью. Это было
приятно, вздохнула она, — гораздо приятнее, чем квартира в Гарлеме в июле!

«Что ж, я не буду собирать вещи, пока меня не уволят с позором, и я всё равно не смогу уехать, пока не отправится дилижанс Уэбба! Я ещё раз отвезу мисс Милли в сад».

 Мисс Милли теперь так часто ходила в сад, что он стал частью её жизни.
Это стало частью почти каждого дня, и больше не было необходимости в том, чтобы
Б'линди и Джонатан составляли компанию, хотя они ходили чаще, чем нет. В этот день тётя Милли объявила, что всё было особенно хорошо, но она думала, что это потому, что они с Нэнси были одни. Она не могла знать, что Нэнси изо всех сил старалась, чтобы этот день тётя Милли никогда не забыла, — «потому что, возможно, это последний день!»

Они задержались в саду почти до ужина. Затем Нэнси
отправилась на кухню. Ей нравилось заглядывать к Билинди, помогать ей.
Она немного помогла с приготовлением ужина и в то же время поболтала.
 Теперь она была поражена, увидев, что тётя Сабрина с очень красным лицом склонилась над кухонной плитой.

Бланди, сидевшая прямо в кресле у окна, раздражённо объяснила:

"'Груши для рагу недостаточно хороши для ужина. Я всё приготовила для
кухни, и, думаю, этого хватит на всех, а я не могу
позволить, чтобы остатки просто так лежали. Но мисс С'брини говорит, что ужин
сегодня вечером должен быть очень вкусным, а мисс Энн должна
съесть вафли и
_Она_ сама их приготовит, раз уж старая Блинди, которая готовила их почти пятьдесят лет, не может приготовить их _достаточно хорошо_ для мисс Энн!

Лицо мисс Сабрины было склонено над вафлями — Нэнси не видела его.
 Момент был слишком торжественным, чтобы она могла хотя бы улыбнуться. Она сказала очень серьёзно, почти осуждающе:

"Ты же _знаешь_, Бинди, что ты не можешь приготовить вафли так же хорошо, как тётя
Сабрина, а я уже несколько дней хочу вафель!"

Нэнси знала, что после того вечера вафли всегда будут значить для неё нечто большее, чем просто смесь продуктов, особенно дорогих
для её вкуса они означали бы мгновенное торжество разума и справедливости,
поражение миссис Итон-Кайнс и жалкую попытку очень старой и очень гордой женщины «подарить счастье».




ГЛАВА XV

ОРУЖИЕ И ФАСОЛЬ

«Клэр, дорогая,

"прошло почти две недели с тех пор, как я тебе написал. Ты ещё любишь меня?

«Пока я пишу, я совсем одна на краю маленького светового пятна,
отражающегося от моей маленькой лампы, которая была предназначена только для того, чтобы проводить меня в постель,
а не гореть всю ночь напролёт, пока я пишу своей подруге.

"Такая же прекрасная летняя ночь там, где ты, Клэр? (Тшш, ты же
Наверное, вы играли в теннис, танцевали и флиртовали, пока не устали настолько, что не обращали внимания ни на что, кроме будильника, который разбудил вас.) Но здесь, наверху, _прекрасно_! Небо сине-чёрное, бархатное, усеянное звёздами, которые кажутся подвешенными — они так близко. И воздух просто ласкает тебя! И повсюду витают самые приятные запахи, травяные, земляные и благоухающие розы. Ещё слышны странные тихие звуки,
как будто ночь полна сказочных существ. И я слышал
кузнечика! И ушастую сову, очень далеко.

«С тех пор, как я в последний раз писала тебе, я снова «вляпалась по уши»! Ужасно!
 Это слишком длинная история, чтобы писать тебе, — масла почти не осталось, — но я проехала по тонкому льду и добралась до безопасного места — другими словами, я всё ещё здесь! И, Нэнси, теперь я знаю, что даже тётя Сабрина начинает меня любить! Знаешь почему? Потому что я потерял голову и
сказал ей, что, по моему мнению, было не так с ней и «Счастливым домом», и я
не думаю, что кто-то _осмеливался_ сказать ей это раньше. (Я назвал её
традиции Ливитт гнилыми.) И я думаю, ей это _понравилось_
сенсация! В любом случае, она, кажется, теперь относится ко мне как к кому-то другому, и она
на днях сказала что-то о том, какая прекрасная осень на острове
, как будто она считала само собой разумеющимся, что я тогда буду здесь!

"Клэр, что, если я никогда не смогу уйти? Мечтал ли я, когда брал
туфли Энн (выражаясь цифрами) и надевал их, куда они приведут
меня? И иногда я думаю, что ещё долго не увижу конца пути. Я не сумасшедший, чтобы увидеть его, потому что он _должен_ закончиться
Катастрофой!

"Я тоже начинаю понимать этих людей. Я — по-своему,
Они слишком поспешно судили о них! Чтобы понять их, нужно знать их историю — знать, какое у них великолепное прошлое. Тётя Сабрина продолжила рассказ Иезекииля с того места, на котором остановилась, и рассказывает мне истории о долине Шамплейн. Конечно, я знаю, что она это делает, потому что я назвал
«Ливитт Глориес» «гнилой», и когда я читаю в книге Б'линди'
(написанной, конечно, чтобы заманивать туристов) о том, что сделали эти островитяне,
я чувствую себя жалким, маленьким и незначительным по сравнению со всеми этими людьми,
у которых такие героические деды и прадеды.

"Я полагаю, что во всем мире островные жители должны отличаться от людей.
люди, чьи земли напрямую связаны с другими землями и людьми.
Те самые воды, которые закрывают эти драгоценные Острова Героев, смывают их обратно.
они сами возвращаются к жизни - они живут в ... они ничего не могут с этим поделать. В
мир, который мчится так быстро, что для нас, живущих в больших городах, вряд ли
подогревает их здесь! Эти люди расскажут о этен Аллен и памяти
Бейкер, как будто это было только вчера, они шли под вязами
по деревенской улице! Они все едят из очень старого фарфора и сидят в
очень старые стулья — драгоценные, потому что на них сидел какой-то герой, дорогой Острову!

"(Всё это не моё — это сказал Наёмник.)

«И как только я закончила торжественно заявлять тёте Сабрине, что совершенно неважно, что сделали эти люди, которые уже умерли и ушли, я начала понимать — словно перед моими глазами открылась картина, — что это _действительно_ важно — совсем чуть-чуть! Они, эти мёртвые и ушедшие люди, оставляют нам то, что они сделали; если это плохо, мы должны за это заплатить, так или иначе; если это благородно, мы должны быть достойны этого! _Эта_ философия принадлежит мне, а не Наёмнику.

«В вышеупомянутом Наёмном Человеке (я никогда не называю его так) есть много такого, что меня озадачивает. Он — большая загадка. Он интереснее всех, кого я когда-либо встречал. Я бы хотел, чтобы ты была здесь, и мы могли бы поговорить о нём, как мы говорили о Рыцарях Розовой Комнаты. То, что он красив, не кажется таким уж странным,
потому что, я полагаю, есть красивые наёмные работники, а также
красивые кондукторы трамваев и гробовщики. Он такой
понятный — он похож на тебя, Энн и папу. И он так много знает
обо всём! Должно быть, он учился в колледже — он говорит как
выпускник колледжа. Но однажды, когда я намекнула ему об этом, он улыбнулся и сказал, что
всё ещё учится в колледже опыта, где, в конце концов, можно
узнать больше, чем даже в великих университетах.

 «Он загадочен. После того, как я побыла с ним, я всё обдумала — каким он, должно быть, был и почему опустился до такой работы. Но когда я вижу его в следующий раз, он говорит что-то, что заставляет меня изменить все свои представления. Я уверена, что он что-то скрывает — он просто не говорит.
ни слова о себе! Я не верю, что это что-то настолько ужасное, как убийство,
или подлог, или что-то в этом роде, потому что у него такие честные глаза, и
они смотрят прямо сквозь тебя. Наверное, это какая-то печаль или... или
разочарование. Иногда его глаза выглядят очень усталыми, как будто
они видели какую-то ужасную трагедию, но в основном они всегда весёлые.

«Он прекрасно ладит с Нони и Дэви — они его обожают. Он придумывает для них столько
хороших занятий. Он говорит, что когда-то был скаут-мастером в
«Бойскаутах Америки». Я думаю, тогда он чуть не проговорился, потому что после
когда он это сказал, он выглядел таким забавным и больше не проронил ни слова.

"Он относится ко мне как к мальчику, чуть старше Дэви. И после тех глупых мужчин, которых мы знали в колледже, приятно встретить
такого, как Питер Хайд, даже если он наёмный работник. Полагаю, это потому, что ему, вероятно, пришлось нелегко — ему пришлось пробивать себе путь, из него выбили всю дурь! Я уверен, что если бы кто-нибудь научил его танцевать, а потом поставил посреди гостиной вашей матери, вы бы все сошли по нему с ума. Разве это не какой-то наёмник
Мужчина? Боже мой, я трачу больше времени на размышления о нем! Потом я смеюсь над
собой. Помнишь русского, который поступил в колледж в прошлом году?
мы все думали, что он, должно быть, русский князь, а потом узнали, что он
родился в Нижнем Ист-Сайде?"

 * * * * *

Были и другие сомнения по поводу Питера Гайд, что Нэнси сделала _не
откровенничать с Клэр. В течение последних двух лет, а то и больше, в душе Нэнси все мужчины в возрасте от двадцати одного до сорока лет делились на две категории: те, кто уехал во Францию, и те, кто не уехал. Если бы
Питер Хайд _ушёл_ — ни один его поступок или слово не указывали на это; если он _не_ ушёл, то почему? Неужели он _это_ скрывал?

 Она прибегала к маленьким уловкам, чувствуя себя при этом очень презрительно, чтобы вывести его на чистую воду, но он неизменно ускользал от них — иногда резко меняя тему, а иногда открыто смеясь и ничего не говоря. Вопреки своей воле она почувствовала, как в ней растёт
презрение к нему; почти неприязнь к его внешности, такой
очевидно здоровой и способной сражаться за свою страну! И всё же,
лояльность удерживала ее от того, чтобы доверить это Клэр.

Чувство справедливости также побуждало ее отдать Питеру преимущество.
сомневайся, пока она не узнает. "Я просто спрошу его", - решительно решила она.
"Я приглашу его прямо сейчас, при первой же возможности!"

Возможность узнать правду представилась в тот же день,
после того вечера, когда она написала Клэр. Нони и Дэви не пришли поплавать, поэтому Питер предложил прогуляться. Он хотел, чтобы Нэнси пошла с ним и посмотрела, как он начал обустраивать участок Джадсонов площадью в десять акров, как он улучшил амбары и огороды.

Это был первый раз, когда Питер Хайд так много говорил о своей работе.
Нэнси, которая, как ей казалось, знала, что репа растёт на кустах,
неожиданно обнаружила, что под его руководством она с головой погрузилась в
научный подход к выращиванию бобов, кукурузы и картофеля; в то, как на одной грядке можно выращивать три разных продукта в порядке севооборота; в
орошение и дренаж; в санитарные стойла и электрифицированные курятники.

«Знаете, в этих растущих растениях есть поэзия», — воскликнул Питер, взмахнув рукой над нежными стеблями кукурузы. «Вы получаете всё, что нужно для творчества»
хочу! Можете ли вы найти где-нибудь более чудесную картину, чем это колышущееся поле
поле овса - бледно-зеленое на фоне этого неба? А через несколько недель оно будет
желтым. Посмотрите также на зелень салата. И музыка - вы можете постоять на
кукурузном поле, когда немного подует ветер, и вы услышите
симфонию!"

Нэнси, удивленная, с интересом наблюдала за его сияющим лицом.
Это была действительно новая сторона Наемного работника! Он продолжал:

«А что касается бизнеса, то в этом фермерстве есть практическая сторона, которая должна
удовлетворить любого человека. Смекалка, наука, стратегия, инстинкт, просто
Здравый смысл — он так же необходим здесь, как и в крупнейшем
бизнес-концерне в мире. И если парень хочет подраться — что ж,
он может это сделать, если бросит вызов Матери-Земле. Мы привыкли
думать о ней как о доброй, щедрой, осыпающей милостями! У меня
другое представление — она хуже царя! Она требовательная, она капризная, она
временами ненадёжная. Полагаю, она делает это, чтобы испытать своих
детей, но в любом случае фермеру приходится бороться каждую минуту!

Он внезапно остановился. "Может, я надоел тебе до смерти!" Он рассмеялся
извиняющимся тоном. «Это всегда было моим хобби — работа с
землёй. Я никогда не думал, что буду заниматься этим —до войны!
Тогда я понял, насколько процветание нации зависит от того, как используется её
земля. И именно в этом наше правительство проявило недальновидность.
Они не уделяли достаточно внимания мелким фермерам. Конечно,
они пробуют кое-что хорошее и публикуют бюллетени, но фермеры
должны _знать_, как с помощью определённых научных изменений можно удвоить
продуктивность земли! Возьмём, к примеру, Джадсона. Он обрабатывает эту землю так же, как его дед до него! Он читал о новомодных вещах, но боится их пробовать — он не знает
с чего начать! Подумайте, сколько Джадсонов по всему миру! Поэтому
я пытаюсь показать ему, что я на самом деле провожу эксперименты, которые
тестирую. Если они будут успешными, если его счёт в банке в Норт-Хэре
покажет это в конце сезона, то Джадсон не побоится ничего
попробовать. И подумайте, что это будет значить для нашей страны, если
у нас будет миллион таких фермеров, как Джадсон! И посмотрите, как легко их можно
продемонстрировать!

Лицо Нэнси сияло от восторга. Благодаря своему богатому воображению
она представляла себе славную армию Питера Хайда, идущую по земле,
спасать бедных фермеров, давать им в руки новое оружие!

"Это чудесно! И это... храбро!" — добавила она, — "потому что ты не уходишь с толпой других людей под звуки музыки и с развевающимися флагами!"

Внезапно она почувствовала угрызения совести за то, что в глубине души так
обидела Питера Хайда! Она считала его бездельником, когда он взвалил на себя более тяжёлую задачу! Что-то в искренности, которая всё ещё отражалась на его лице, заставило её почувствовать вину.

 «Я так рада, что ты мне всё это рассказал! Я не знала! Я никогда не жила в деревне. Я просто думала, что еда растёт сама по себе».
по-старому. И все это время я думал о тебе ужасные вещи.
потому что я думал, что ты не ушел на войну! Я подумал, может быть, вы
мы здесь, чтобы отделаться от ощущения, все для бездельников!
Вы можете себе представить, теперь, когда я вижу, что вы действительно _are_ делать, как
стыдно, я чувствую! Ты простишь меня?

Откровенное веселье Питера заставило Нэнси почувствовать себя очень неуютной и маленькой.
Но ведь она это заслужила! Он протянул ей руку в знак
прощения. В его глазах всё ещё был смех, когда он смотрел на неё.

"Полагаю, это было вполне естественно! Большинство молодых людей, которых вы знаете
должно быть, перевернулся! - сказал он достаточно серьезно.

Ей очень хотелось рассказать ему об отце — о том, как он следовал за солдатами по вершине холма; как он день за днём работал, отправляя письма домой, и ночь за ночью выслеживал «пропавших без вести» или писал письма для парней, которые так и не вернулись дальше первых перевязочных пунктов и хотели, чтобы их матери, отцы и возлюбленные знали, что у них был шанс и они воспользовались им по максимуму! Но она не могла, потому что должна была быть Анной, а отец Анны
умер, когда она была маленькой девочкой.

Она рассказала ему о нескольких знакомых ей студентах, которые с готовностью отправились на фронт по первому зову.

"Они даже не хотели ждать, пока им выдадут оружие! Они просто хотели сражаться!"

Рассказ Питера Хайда заставил её вспомнить о брате Клэр. Она
рассказала ему о Клэр и Энн — она назвала Энн, не вдаваясь в подробности, «ещё одной девочкой». «Клэр — милая, и мы её очень любим, но мы не можем терпеть её брата! Конечно, это неразумно, потому что мы никогда его не видели, но мы достаточно наслушались от Клэр, чтобы знать, какой он».
вроде того. Полагаю, война сделала из него такого, как он, — он был достаточно храбрым там, и ему повезло, что все его рекомендации были учтены, но это сделало его таким тщеславным! Он вернулся сюда и просто расхаживал повсюду. Клэр говорит, что подруги её матери устраивали для него _чаепития_ — он приходил к ним, говорил и показывал свои медали! Клэр сходила по нему с ума. Она была так разочарована, что я пришёл сюда, а не в Мерриклифф. Но я не мог представить, что буду тратить время на то, чтобы гладить её
любимого льва! Я знал, что буду грубить и скажу всё, что думаю.

Нэнси и Питер сидели на пне дерева у обрыва.
Питер внезапно встал и подошел к краю - спиной к Нэнси.
Через мгновение он обернулся.

"Мне показалось, я что-то слышал там, внизу", - объяснил он в ответ на ее
вопросительный взгляд. "Не виню тебя за то, что тебе не нравятся такие, как
Брат Клэр! Они из тех, кто любит выпить! У меня был друг, очень похожий на
него. Но, может быть, это была не только его вина — в том, что он пил чай и всё такое!
 Может быть, это начала его мать, а он не хотел её расстраивать!

Это было похоже на Питера Хайда, такого нежного с детьми и животными, который встал на мою сторону
сейчас даже вроде Барри Уоллеса.

"Ты прямо как папа," Нэнси плакала горячо, потом остановился, немного
испугался. Но, конечно, Питер пробыл на Свободе недостаточно долго, чтобы
знать что-либо о Ливиттах.

Он церемонно поклонился, приложив руку к сердцу.

"Если папа похож на дочь, я благодарю вас за комплимент. А теперь, если вы задержитесь со мной подольше, я бы хотел показать вам миссис Салли и её поросят. Салли — моя подопытная свинья. Я построил для неё свинарник с бассейном и огородом, и если вы не заявите, что Салли
Если я буду наслаждаться такой улучшенной обстановкой, то пойму, что всё моё лето было
провальным.

Нэнси с лёгким сердцем шла по неровной земле к амбарам.
Она испытывала восхитительное чувство, что они с этим новым Питером «подруги».
Хайд, который, пока Барри Уоллесы хвастались своими медалями, был здесь, в отдалённом уголке страны, сражаясь в новом для себя качестве! Он действительно _хотел_ получить её одобрение на свою новую
ферму!




Глава XVI

Питер протягивает руку помощи

Было вполне естественно, что Нэнси обратилась со своими проблемами к Питеру Хайду.

Точнее, она не взяла их — Питер Хайд обнаружил их, когда несколько дней спустя нашёл Нэнси в её «Птичьем гнезде» в одиночестве, полностью окружённую листами бумаги, с нахмуренным лицом и яростно жующей кончик карандаша.

Конечно, рукопись должна была как-то объясняться.  Нэнси рассказала ему о пьесе, которую она писала, и о том, что на самом деле она приехала в Норт-Геро, чтобы закончить её!

«Я думала, что у меня будут часы и часы для работы. И я была так рада, когда нашла это укромное место. Я здесь уже несколько недель и почти ничего не сделала!»

— Это потому, что муза не приходит? — спросил Питер, с благоговением глядя на разбросанные листы.

"О, она бы пришла, если бы у неё была такая возможность! Моя голова просто разрывается от
того, что я хочу написать, и я мечтаю об этом во сне. Но — это звучит глупо — я так занят. Может быть, то, что я делаю, не кажется важным,
но я просто не могу этого избежать.

Она освободила место для Питера на сиденье рядом с собой. Затем она рассказала ему о
тётушке Милли, о том первом походе в сад, о том, как это стало
началом новой жизни для маленькой женщины.

"Теперь я каждый день спускаю её вниз, сразу после завтрака, и она
одна из членов семьи. Я собираюсь уговорить Уэбба сделать для неё другой стул, на котором она сможет сама сидеть — я видела такие. Она научилась прекрасно вязать; она так гордится тем, что вяжет носки для бельгийских детей — она говорит, что впервые в жизни чувствует себя полезной! Она помогает и Б'линди. Это делает вас хочу плакать, чтобы увидеть, как
она счастлива. Но при всей своей независимости она хочет меня все время.
Когда я начинаю уходить от нее, в том, как она смотрит на меня, что-то есть.
как будто она протянула руку и поймала меня за руку!"

Нэнси также описала, как Блинди постоянно находила для неё мелкие поручения,
которые удерживали её на кухне или на заднем крыльце в пределах слышимости её голоса.

"Видите ли, разговоры — это радость жизни Блинди, а мои уши ещё не привыкли — они
не слышали всего, что она может сказать. Как только я думаю, что могу сбежать, она начинает рассказывать мне о торте, который её мама испекла для мисс
Мать Сабрины в тот день, когда губернатор Вермонта приехал в «Счастливый
дом» — или что-то в этом роде!

Стремясь к тому, чтобы Питер всё понял, Нэнси живописала
словесная зарисовка о мисс Сабрине и о трудностях, с которыми она столкнулась, пытаясь завоевать её расположение. «Я думаю, что теперь она меня любит, но просто не знает, как это показать! Я уверена, что за всю свою жизнь она ни разу не проявила ни капли нежности. Она как камень. Но когда-нибудь она сломается — я делаю всё возможное, чтобы она сломалась!» Я знаю, что ей нравится, когда рядом милая тётушка Милли, но как вы думаете, она бы так сказала? Боже, конечно, нет.
 Но в тётушке Сабрине много хорошего, и я обязана знать обо всём,
поэтому я считаю своим долгом каждый день сидеть с ней, пока она
рассказывает мне о Левиттах и других семьях этого острова. И
во всех них есть что-то героическое!

"И вот я здесь, с нетерпением жду окончания последнего акта моей пьесы и ни минуты покоя! Если это не драгоценная тётя Милли, или тётя Сабрина, или
Б'линди, или даже дорогой старый Джонатан, то это Нони, или Дэви, или..."

"Или я", - закончил Питер Хайд, многозначительно взглянув на заброшенную работу.
 "Ваши руки заняты!"

Нэнси серьезно продолжала. "И все это кажется таким стоящим того! Посмотри на
Нони - она уже другое существо. Я не верю, что она
и тоже притворяется - ее маленькое тело догоняет ее дух.
 И Дэви не опускает голову, когда смотрит на тебя!

Питер Хайд мог понять ее чувства к детям. Они
планировали вместе, чтобы принести что-то другое в этих двух оголодавших молодых
жизни. Как Нэнси, он был в восторге и без видимых результатов.
Это _was_ работа тоже стоит отказаться--ни за что.

«Нони с удовольствием читает книги, которые я ей даю, но она всегда хочет читать их вместе со мной.
Это для того, чтобы она могла задавать вопросы. И вопросы
она спрашивает! Всё новое, что она узнаёт, она сразу же применяет в своей жизни. Мы начали читать «Маленьких женщин», и, конечно, она играет Эми! Бедный маленький цветочек, иногда я думаю о старом Дэниеле и Лиз и удивляюсь, откуда у ребёнка такой дар. И какое это для неё драгоценное благословение!

Вспомнив презрение Дэви к "притворной лжи" своей сестры, они оба
рассмеялись.

- Как кто-то может плохо думать о Дэви! - воскликнула Нэнси.
возмущенно. "Он воплощение правды и чести! Но здесь, наверху, у него не будет
ни единого шанса".

"О, да, у него будет!" Питер возразил: "Если я хоть немного разбираюсь в чтении
характер десятилетнего ребенка, у него будет шанс. Теперь он лидер.
Посмотри, как другие мальчики следуют малейшему его совету!"

"Клуб Дэви" процветает. Достопримечательности Питера и Нэнси
добавила к своей программе сделал бум. Несколько новых "fellars" было
войти. Собрания проходили даже чаще, чем Лиз убиралась в доме собраний, и теперь, когда стало известно, что племянница мисс Сабрины является членом клуба, по возвращении участниц не ждали взбучки, а нетерпеливые матери стремились узнать, «что эта девчонка натворила».
«Счастливый дом» был на подъёме. Ходили разговоры о том, чтобы превратить клуб в отряд бойскаутов. Мистер Питер обещал организовать их и обучить.

 «О боже, — вздохнула Нэнси, сбитая с толку и расстроенная, — это всё равно что увидеть сон, который ты мечтала увидеть, и он рассыпается на куски! Я хотела закончить свою пьесу до того, как… то есть я хотела закончить её здесь, а потом отправить самому Теодору Хоффману». Конечно, ты его не знаешь.
Он один из величайших драматургов и театральных продюсеров в мире. Я
знаю, что это дерзко с моей стороны, и, возможно, он даже не уделит мне и минуты
ничтожного усилия, но ... что бы он ни сказал, Я знаю, что это
лучшие критики я могу сделать!"

К удивлению Нэнси Петр проявил значительную осведомленность играет
и актеров, критиков и продюсеров. Он тоже понимал ее проблему - как
она разрывалась между требованиями "Счастливого дома" и своей любимой работой.

Нэнси была благодарна ему за сочувствие и за то, что он не смеялся над
ней. Но, конечно, почему бы той, кто может найти музыку в колышущейся кукурузе, не понять свои собственные мечты!

 Лицо Питера выглядело так, словно он решал какую-то проблему, связанную с дренажем, или с новым инкубатором.

«Если говорить начистоту, то дело в экономии времени. Ты его где-то тратишь впустую. Я думаю, ты можешь немного ускорить процесс. Пусть тётя Милли послушает Белинду и научит тётю Милли помогать
Нони. Я позабочусь о Дэви». Ты говоришь, что тётя Милли любит чувствовать себя полезной. Если ты её подстрекаешь, она может очень помочь Нони, и Нони тоже даст ей о чём подумать.

Нэнси задумалась, и её глаза заблестели. «Кажется, ты права!
 Я была эгоисткой, пыталась всё делать сама только потому, что мне это нравилось, и была глупа, думая, что никто другой не может этого сделать! Конечно, тётя
Милли сможет читать вместе с Нони — и играть с ней тоже. Я начну прямо сегодня. У меня будет школа здесь, в саду, и Нони, и Блонди, и тётя Милли будут приходить. Это будет самая весёлая школа, о которой вы когда-либо слышали, — рассмеялась Нэнси. "Я научу Б'lindy радости видеть Hopworth
'малолетки' кушать ее лучше печенье с патокой!"

Лицо Нэнси показала, что она была психически выскочив далеко вперед, в ее
планы. Петр чувствовал, что он был оставлен.

"Позвольте мне быть главой надсмотрщиком или как вы это называете. Вы будете
несомненно нужна сильная рука, сейчас и потом. В любом случае, ты не знаешь, как это сделать
«Как же это помогает _моей_ работе, если в ней есть немного веселья!»

Теперь, когда её проблемы были решены, Нэнси чувствовала себя очень доброй,
милой и счастливой.

"Конечно, ты можешь приходить в сад — когда захочешь! О, ты
_так_ мне помог, — воскликнула она с улыбкой, которая внезапно
заставила Питера Хайда просиять. - А теперь, если ты поможешь мне,
сложу эти страницы, я сбегаю и подготовлю тетю Милли и
Б'Линди.

Следуя предложению Питера, "школа" Нэнси
быстро развивался. Она покрывала лист за листом бумаги
«расписаний» и, наконец, к своему удовлетворению, она заполнила каждый момент бодрствования своих учениц. Тётя Милли с энтузиазмом включилась в её планы;
она гордилась тем, что может помочь. Книги для Нони, которые
Нэнси тайком переправила в «Счастливый дом», были так же увлекательны для неё, как и для
Нони.

После первого дня тётя Милли придумала множество новых «уроков»
они могли бы начать с Нони. Тетя Милли пообещала, что через некоторое время она сможет сшить себе «милое» платье, как у Нэнси, и научила её подшивать и сшивать. В то же время Нони узнала, что
Носить рваное, грязное платье было так же плохо, как говорить «он и я» или
«я не».

«Ты _замечательная_, тётя Милли», — заявила Нэнси после этого нововведения в школе. «Сама бы я никогда до такого не додумалась».
Она печально рассмеялась. — Думаю, мне лучше учиться у Нони и самой научиться шить.

Нэнси тоже рассказала тёте Милли о воображаемой матери Нони. Возможно,
поэтому голос тёти Милли был таким милым и нежным, когда они с
Нони разговаривали, играли и читали вместе. Нони нравилось катать
кресло; она начала с нетерпением ждать более смелых вылазок за ворота
в деревню.

Блинди, в глубине души всё ещё немного сомневаясь, что «ничего хорошего не выйдет, если поощрять этих Хопвортов», тем не менее находила бесчисленные
причины, чтобы присоединиться к маленькой группе под яблонями, иногда
принося с собой какое-нибудь отвратительное кружево, которое вязалось годами, но однажды — если бы Блинди дожила до этого дня — покрыло бы кровать. Иногда она приносила корзину с угощениями, а иногда приходила
с пустыми руками и просто сидела без дела, задумчиво глядя на
фиолетовый край гор на другом берегу.

«Думаю, это помогает телу отдохнуть», — сказала она после одного из таких перерывов.

Но над успехом новых планов Нэнси сгущались две маленькие тучки — сначала
небольшие, но с каждым днём растущие.  Одной из них было осознание того, что очень скоро её работа на этих дорогих ей людей может продолжиться без неё. И хотя на одном дыхании она сказала себе, что это к лучшему, потому что её пребывание в «Счастливом доме» должно было закончиться с возвращением отца, в следующий миг её охватила острая зависть к тому, что после её отъезда тётя Милли, Б'линди, Нони и Дэви всё ещё будут собираться под яблоней.

С того дня, как Питер Хайд застал её за чтением рукописи, она
не видела его!

 Чувство обиды из-за его пренебрежения не уменьшилось, когда она узнала от
старого Джонатана, после одного-двух вопросов, что он уехал в
Платтсбург; скорее, оно сменилось негодованием из-за того, что Питер, учитывая, какими хорошими друзьями они стали, и «школу», и всё остальное,
должен был уехать в такую поездку, не сказав ни слова на прощание!

«Он увидит, как хорошо мы можем обойтись без него», — заявила она себе на третий день. В конце концов, он, вероятно, и сам прятался
что-то; это внезапное исчезновение, должно быть, как-то связано с этим.

 Она призналась, что его дружеское отношение стало очень приятным, но, сказала она себе, оно принадлежало настоящей Энн Ливитт, как и тёте Милли, и
Нони, и остальным, и он должен исчезнуть из её жизни, когда она покинет «Счастливый
дом».

Чтобы Дэви и его приятели даже не заметили его отсутствия, Нэнси
посвятила целый день обучению мальчиков из клуба тому, как разжечь костёр без спичек. Когда после неоднократных и обескураживающих неудач
последний из них радостно добился успеха, Нэнси пообещала
научите их вилять задом на следующем же собрании.

Когда Нэнси вернулась домой, раскрасневшаяся и уставшая после нескольких часов, проведённых на
пляже, старый Джонатан, стоявший у двери, протянул ей полураспустившуюся
розу, стебель которой был просунут в сложенный лист бумаги.

"Мистер Питер, который был у Джадсона, попросил меня передать это вам."

В определённом кругу студентов и студенток Нэнси была очень
популярна; ей не раз присылали красивые букеты.
 Она принимала их довольно равнодушно, ставила в воду и прилежно
вклеивала в альбом карточки, которые к ним прилагались.
книга воспоминаний. Но этот подарок был другим; он был необычным — и _таким_
красивым!

"Если ты встретишься со мной в семь в саду, я расскажу тебе сюрприз,
который заставит тебя хохотать до упаду," — нацарапал Питер Хайд на
бумаге.

"Как _забавно_!" — рассмеялась Нэнси, читая и перечитывая строчки. "Что это может быть?"

Если бы Нэнси спросила себя, почему она пела, одеваясь к ужину, она бы, по правде говоря, подумала, что это потому, что она была очень голодна, а ужин у Билинди пах очень вкусно. И она решила надеть из своего скудного гардероба розовую органзу, потому что
ох, не то чтобы она хоть на мгновение помышляла о такой глупости, как поход в сад в семь часов, чтобы встретиться с Питером Хайдом!

 Десять раз за вечерним ужином она решала, что сюрприз Питера Хайда может подождать. Он, конечно, вообразил, что после столь долгого отсутствия, не объяснив ни слова, она побежит за ним по первому зову!

Однако она засунула розовую розу за пояс и время от времени доставала её, чтобы
понюхать. Это была самая красивая роза, которую она когда-либо видела, —
она должна спросить у Джонатана, к какому сорту она относится.

Без пяти семь она взяла в руки вязание и решительно села между тётушками на крыльце, увитом мальвой. Как раз в тот момент, когда тётя Сабрина рассказывала ей, как в 1776 году Роберт Ливитт обедал с Бенедиктом Арнольдом на флагманском корабле своего маленького флота «Шамплейн» за два дня до сражения с британцами, старые часы в доме пробили семь. Затаив дыхание, Нэнси дважды сосчитала до шестидесяти, а затем внезапно вскочила на ноги и выбежала с веранды.

"Нэнси, дорогая!" — испуганно воскликнула тётя Милли.

— Хм, — хмыкнула тётя Сабрина, щёлкая спицами быстрее, чем когда-либо.

Питер был в саду. Он был там с без четверти семь.
Он был разочарован прохладным приветствием Нэнси; ему казалось, что он отсутствовал целую вечность, а во время своего отсутствия он, как дурак, с нетерпением ждал этой встречи.

Он также надеялся, что она наденет розу.

«Угадай, где я был», — весело скомандовал он, протягивая ей руку, чтобы помочь забраться на дерево.


«Боже мой, как я могу угадать? Покупал плуги, или свиней, или…»

Нэнси постаралась, чтобы её тон казался беззаботным, хотя на самом деле её снедало любопытство и желание рассказать ему, как прекрасно продвигается её работа.

"Я видела Теодора Хоффмана!"

"_Что?_"

"Не смотри на меня так, будто я сошла с ума. Он человек. Я случайно узнал, что он остановился в Блафф-Пойнт, и решил навестить джентльмена.

По глазам Нэнси было видно, что она считает его совершенно сумасшедшим!

"Как вы посмели?"

"Я знаю человека, который его знает. Он был очень мил — как я уже сказал, он
человек, ужасно человечный. Вы бы видели, как он играет в теннис!"

"Что... _что_ ты ему сказал?"

"Я сказал ему, что у меня есть маленький друг, который скоро станет одним из величайших драматургов в мире и..."

"Питер!_" Нэнси умоляюще подняла палец. "Честно, что ты ему сказал? И почему... — она вдруг смутилась. Он сделал это ради неё.

Питер говорил непринуждённо.

"Видишь ли, у меня там были кое-какие дела, так что было довольно легко
одновременно оказать услугу маленькому приятелю. Хоффман был очень мил — он
собирается пробыть здесь несколько недель и обещал
меня он отвезет сюда. Теперь твое дело подготовить рукопись
.

"О, Питер, я так напугана! Ты прелесть! Я всегда буду_
благословлять свиней! Конечно, я это сделаю - я буду работать день и ночь.
Я сейчас же вернусь в дом. Она спрыгнула на землю. В
Спешке она забыла о бедной розе, которую прятала за спиной.

Питер, упавшим на ее внезапное бегство, однако нашли его,. Он улыбнулся,
причудливо, как она сжала его в ладони.

"Хороший мальчик", - сказал он, как сказал когда-то раньше, то ему положена
тщательно розу в карман.




ГЛАВА XVII

Нэнси планирует вечеринку

«Что ты делаешь, Нони?»

Нэнси склонилась над своим рабочим местом, держа карандаш в воздухе. Тетя Милли клевала носом в кресле, зажав между пальцами «Сару Крю», которую она читала, пока не погрузилась в сон под звуки летнего воздуха.
Нони ходила на цыпочках взад-вперёд по траве, издавая забавные,
тихие, невнятные звуки.

"Я играю в гостей," — Нони остановилась под яблоней и задумчиво посмотрела на Нэнси.
"Когда я вырасту, у меня будет десять детей
и все время устраивать вечеринки. Там будут арфы, скрипки и барабаны
и много-много еды. И я надену бархатное платье с длинным шлейфом,
и буду носить большой веер ". Она вздохнула. "Тебе всегда нужно быть красивой,
чтобы делать красивые вещи?"

"Просто делая красивые вещи, ты кажешься красивой", - объяснила Нэнси.

Нони не была удовлетворена. «Блинди печёт красивые торты и пироги, но
она не красивая. А Джонатан сажает в землю семена, из которых вырастают
красивые цветы, но он уродлив! Могла бы я делать красивые вещи
и... выглядеть вот так?» Она расправила свои потрёпанные юбки.

За беспокойным взглядом Нэнси уловила проблеск видения.

"Ты можешь... ты можешь! Нони, никто никогда не сможет отнять у тебя твои мечты!
ты!"

"Даже Лиз", - с горечью повторила Нони.

За несколько дней до этого в жизни Нони произошла трагедия. Из
ниоткуда в ее сердце появилась мальтийская кошка с голодными глазами
с двумя маленькими детенышами. Нони страстно, нежно заботилась о них. Она прятала объедки от своих скудных порций, чтобы накормить их; она набила коробку старыми тряпками и спрятала её под досками в сарае. Затем, довольная кошка-мать,
что её малыши в хороших руках, исчезла.

"Даже у котят не может быть матери," — подумала Нони, недоумевая от
того, как устроен мир. "Ничего страшного, дорогие, Нони будет любить вас,"
и она поцеловала каждого котёнка в знак своей преданности.

Но через неделю она нашла обоих котят мёртвыми и холодными за
сараем. В порыве страсти Лиз сказала ей, что «она не собирается терпеть никаких кошек под ногами!»

 Нони ушла в «Птичье гнездо», и Нэнси с тётей Милли
сумели её успокоить. Но она не простила Лиз.

«Если бы та мать когда-нибудь вернулась, как бы я посмотрела ей в глаза?» —
спросила она очень серьёзно. «Она бы знала, что это моя вина — потому что я их бросила! Я бы хотела — я бы хотела, чтобы детей никогда не бросали — без матерей!»
 Тогда в сердце Нони зародилась решимость однажды завести десять детей, которых она никогда, никогда не бросила бы — ни на мгновение!

— Не забудь про фею-крёстную, Нони, и её волшебную палочку. Когда-нибудь
она превратит твоё старое платье в золотую ткань и наденет тебе на голову корону. Нэнси говорила легко, ей было невыносимо видеть тень
на лице ребёнка. Она спрыгнула с дерева.

"Я только что придумала самый замечательный план! Нони, давай устроим вечеринку в
«Счастливом доме»!"

"Настоящую вечеринку?"

"Да, настоящую вечеринку — с большим количеством еды!" Сейчас слишком тепло для бархата, но как бы тебе понравилось надеть моё белое платье, которое мне ужасно мало? Я уверена, что умелые руки тёти Милли смогут его переделать. Блинди испечёт торт, как у губернатора, а тётя Сабрина достанет всё старое серебро и скатерти.

По лицу Нони было ясно, что она не верит своим ушам!

— Честно? — прошептала она, взглянув на тётю Милли.

 — Ну… — Нэнси рассмеялась.  — Конечно, нам придётся посоветоваться с тётей
Сабриной, тётей Милли и Блонди.  Если мы будем очень громко кашлять,
тётя Милли проснётся!

Часом ранее, когда Нэнси сидела в «Гнезде», делая пометки в своей рукописи, мысль о вечеринке даже не приходила ей в голову.
Но как только она появилась, то быстро разрослась.  Кроме того, на душе у неё было очень легко;
она хотела, чтобы все остальные отпраздновали вместе с ней — её пьеса была готова!  Она
работала день и ночь; об этом говорили крошечные тени под её глазами.
Но в ее ликовании была забыта любая физическая усталость.

В тихие ночные часы накануне она набросала сонную строчку
Клэр ..... "С цыганской возлюбленной покончено. Милый, помолись за меня!
Моя судьба лежит на этих страницах. Я скоро буду с тобой в
Merrycliffe-то есть, если ты все еще хочешь меня."

Последняя строчка была придумана запоздало. В тот день Нэнси получила любопытное письмо от Клэр, которое сбило её с толку, потому что обычный жалобный тон Клэр сменился таинственным ликованием. «Я не могу ничего тебе рассказать, Нэнси, потому что обещала, но однажды ты всё узнаешь».
собираюсь узнать. Я самая безумно счастливая девушка в мире", и
кроме этого сводящее с ума создание ничего не написало. "Я верю
она помолвлена", - подумала Нэнси, возмущаться и больно тоже, что Клэр
пусть такая вещь придет в ее жизнь без какой-то намек на ее
дорогие друзья.

После неоднократных кашель тетя Милли проснулась, вздрогнула и попыталась
выглядит так, словно она не спала. Нэнси рассказала ей о вечеринке,
которую они хотели устроить в «Счастливом доме». Она говорила так, что
всё казалось очень простым и лёгким. После испуганного вздоха тётя
Милли пообещала помочь завоевать расположение тёти Сабрины и Б'линди.

 Ничто, пожалуй, так не подчёркивало удивительные перемены в «Счастливом доме», произошедшие
во время пребывания Нэнси, как рвение, с которым Б'линди и даже мисс
Сабрина приняли предложение о «вечеринке».

Они сидели с Нэнси и тётей Милли на крыльце с плющом после ужина,
взволнованно строя планы; по крайней мере, Блонди и тётя Милли были взволнованы;
у тёти Сабрины были моменты тревоги — они так давно никого не принимали у себя!

"Позвольте мне всё спланировать," умоляла Нэнси. "Я хорошо умею это делать.
вещи. У меня всегда было все класс трюки. С тех пор как я
здесь я представляла, как чудесно этот старый дом открывает
для развлечения. У нас будут цветы во всех комнатах - целые горы!
их много. Но давайте накроем стол под деревьями!

Б'Линди и мисс Сабрина пришли в ужас от такой идеи. Когда гости
раньше приезжали в «Счастливый дом», они с достоинством ели за
обеденным столом.

 «Но ваш сад такой красивый», — воскликнула Нэнси. Она живо представила, как он будет выглядеть в день вечеринки. Её энтузиазм победил.
точки; даже тетя Сабрины сомнения, должен был уступить перед ее молодости
определение.

Итак, было решено, что мороженое и пирожные - как было у губернатора
- должны подаваться со столов, накрытых под старыми деревьями, а в
столовой пунш будет подаваться в старой чаше для пунша, которая была в
прошедшие годы почтили память многих выдающихся людей, собравшихся под старой крышей
. И у Нэнси повсюду должны быть ее "кучи" цветов.

— Может быть, нам лучше закрыть гостиную, — слабо предложила мисс
Сабрина. Она была слишком горда, чтобы сказать им, что не может
невыносима мысль о том, что любопытные глаза будут смотреть на каминную полку с её рваной трещиной, вечным напоминанием о буре, которая ознаменовала падение тени на Хэппи-Хаус.

Но Нэнси не стала бы слушать даже об этом — повсюду цветы, а двери и окна открыты, повсюду.

Когда Нэнси заявила, что все в Фридоре должны быть приглашены — даже Хопворты и Питер Хайд, мисс Сабрина в последний раз попыталась возразить.

"Ливитты, Энн..." — начала она.

«О, благослови Господь Ливиттов, — со смехом вмешалась Нэнси, — дорогая тётя
Сабрина, разве ты не видишь, что это твой шанс показать, что ты... что ты стерва
Миссис Итон, которая всего лишь жена обычного лавочника и живёт здесь, на Северном Герое, всего полтора поколения, не будет указывать тебе, Сабрина
Ливитт, что ты должна делать, а чего не должна!

Мисс Сабрина не забыла, как страдала от жестокого языка миссис Итон;
доводы Нэнси были убедительными. Итак,
Нэнси с триумфом добавила в свой список мистера Дэниела Хопворта, мисс
(Элизабет или Элизу, подумала она) Хопворт, мисс Нони Хопворт и
мистера Дэвида Хопворта.

 В последующие несколько дней поднялась такая суматоха, что Нэнси удивилась, почему
Она не подумала об этом раньше! Пока Б'линди открывала ставни, подметала, вытирала пыль и проветривала, солнечный свет проникал в уголки старого дома, которых раньше не было видно. Мисс Сабрина открывала старые сундуки, разбирала и чистила старое серебро, стирала и гладила тонкое старинное полотно. Тётя Милли перешила белое платье для Нони.
Нэнси написала приглашения от имени мисс Сабрины и отправила их через Уэбба в то, что Блонди называла «Том, Дик и Гарри» в «Свободе».

Нэнси сама пригласила Уэбба.

"Я расскажу тебе секрет об этой вечеринке, Уэбб! Я хочу, чтобы все были там.
Свобода знать, что «Счастливый дом» — это счастливый дом; я хочу, чтобы они увидели,
какая замечательная тётя Милли и что она не была бы счастливее даже в
могиле! Я хочу, чтобы они увидели старую каминную полку и прекрасные комнаты. И я
хочу, чтобы они знали, что Хопворты приглашены!

«Ну что ж, я думаю, жители Фридома никогда раньше не видели ничего подобного в Хэппи-Хаусе,
по крайней мере, с тех пор, как была жива старая хозяйка», — взволнованно ответил старик. «Держу пари, что старый Уэбб будет там!» Нэнси знала, что к каждому приглашению, которое вручали в каждой двери, прилагался
взволнованный рассказ о странном «общительном» человеке, который мог быть одним из
Хопвортов, и его мнение о том, что «эта девица явно начала что-то делать в Хэппи-Хаусе».

Сын кузнеца помогал Джонатану косить траву, пропалывать грядки и стричь бордюры под руководством Нэнси. Так что, пока в доме происходили удивительные перемены, не менее поразительные перемены происходили и в саду. Старый Джонатан не раз выпрямлялся, чтобы с гордостью взглянуть на результаты их работы.

 «Этот сад когда-то был гордостью острова», — пробормотал он, увидев
в его восстановленной опрятности было что-то от былой красоты. «Но нужны молодые руки».

 «Теперь он прекрасен», — заявила Нэнси. «Это самый прекрасный сад, который я когда-либо видела, Джонатан», — и она вспомнила причудливые слова Нони:
«Джонатан сажает семена, из которых вырастают красивые цветы, а сам он уродлив!»
Да, морщинистое, обветренное лицо под старой шляпой не было красивым,
и всё же что-то от красоты цветов, которые он выращивал, отражалось в
выражениях его старых глаз, с такой нежностью склонившихся над ними.

"Такова жизнь," — подумала Нэнси, предаваясь минутному философствованию.
«На самом деле то, что мы думаем и делаем, делает нас красивыми или некрасивыми!»

Они работали допоздна; длинные тени от полуденного солнца причудливо
очерчивали серые стены дома. Нэнси, наблюдая за ними,
вспомнила то первое разочарование, которое испытала при виде «Счастливого
дома». Тогда он казался уродливой грудой камней с глубокими морщинами.
Теперь он был больше похож на дышащее существо. Он приютил и сформировал
столько жизней; у него было и будущее; он должен был защищать
других после того, как тётя Милли и тётя Сабрина ушли!

Теперь, когда жалюзи были опущены, он выглядел пробуждённым и ожидающим, как будто глаза, внезапно открывшиеся после долгого-долгого сна.

Затем в счастливых размышлениях Нэнси промелькнула тревожная мысль, что ни сад, ни дом никак не принадлежали ей!

«Это так на меня похоже — забыть», — заявила она вслух, взвалив мотыгу на плечо и повернувшись к каретному сараю. — И я бы хотела, чтобы мне всё это понравилось!

— В любом случае, у Нони будет вечеринка, и даже если там не будет арфы и бархатного шлейфа, там будет много еды, а имя Блинди — не Блинди.
«Интересно, — обратилась Нэнси к далёким очертаниям амбаров Джадсонов, — как Питер Хайд будет вести себя на чаепитии!»




ГЛАВА XVIII

ЧАЕПИТИЕ

Очень рано утром в день чаепития Нэнси и тётя
Милли и Б'Линди, Джонатан и Нони, Дэви и Питер Хайд, каждый по отдельности,
с облегчением и радостью смотрели на солнечное, безоблачное небо.

"Что ж, дождя все равно не будет", - подумали все.

Даже мисс Сабрина, медленно приподняв штору, почувствовала, как участился ее пульс.
солнечный луч заплясал у нее на лице. Этот день был новым днем для
«Счастливый дом»; она не могла сосчитать, сколько лет прошло с тех пор, как в её доме
проходила «вечеринка»; её старые руки дрожали, когда она спешно одевалась.
«А что, если что-то пойдёт не так!» — подумала она. Они ничего не
забыли?

Чуть позже Нэнси, стоя с охапкой девичьих нарядов тридцатилетней
давности, поделилась тем же страхом с тётей Милли.

«А что, если что-то пойдёт не так!» Но в её голосе слышалось хихиканье, когда она это говорила. Это была самая забавная вечеринка, которую она когда-либо видела, и она обещала быть самой весёлой.

Сразу после завтрака Нони прибежала домой с перешитым белым платьем
. Она подумала, что это гораздо красивее бархата, и в своей радости по поводу
пары тапочек Нэнси девочка забыла о своей заветной мечте о
поезде.

Что вы должны носить в партии был вопрос, который требовал
много думал. "Вы видите, я хочу, чтобы вы посмотрели _happy_," Нэнси объяснила
к тете Милли. Она спустила с чердака маленький сундук, в который после несчастного случая было упаковано много девичьих вещей тёти Милли. Было очень весело доставать их и выбирать из них
что следует надеть тете Милли. Вещей было немного - по сравнению с
гардеробом самой Нэнси он был жалко мал и красноречиво говорил об
ограниченных удовольствиях девичества тети Милли.

- Это будет прелестно, - Нэнси протянула шелк в цветочек. - И ты можешь
надеть эти дорогие бусы. И это, - она достала гребень из ракушки, - в
твои волосы. И я пошлю Джонатана к Джадсону за букетом их прекрасных роз. Я _знаю_, что они у них есть!

"Но разве это не странно и не старомодно? Я ведь уже старая, Нэнси!"

"Ты, моя дорогая, забавная тётя Милли! Разве ты не знаешь, что ты совсем не старая?
Всё это время ты была взаперти, годы летели мимо тебя, а ты оставалась нетронутой. Ты будешь самой милой
картинкой, и ты будешь... сюрпризом!

Она была картинкой, когда нетерпеливые пальцы Нэнси закончили с ней.
Розовый причудливо вылепленные платье было не больше розовый, чем
цвет, который смыл ее нежные щеки; в ее мягкие волосы Нэнси были
тяги оболочки гребня и на шее висела цепочка из крохотных кораллов.
Джонатан вернулся из Джадсона с четырьмя букетами роз и одна
из них теперь красовались Мисс Милли.

— Ты просто очаровательна, — воскликнула Нэнси, запечатлев тёплый поцелуй на
румяной щеке.

Она также одобрительно посмотрела на тётю Сабрину, которая была очень
элегантна в чёрном шёлковом платье с одной из роз Джадсонов, приколотых к
сетчатому шарфу на шее.

«И я тебя тоже поцелую», — крикнула Нэнси Блинд, поймав в открытую дверь взгляд на чудесно накрахмаленный ситец.

 «Иди отсюда и не путайся у меня под ногами», — ответила Блинд, отступая от Нэнси, которая угрожала ей нападением. — Полагаю,
нужно кое-что сделать, пока эта вечеринка не закончилась! — Но
ворчание в ее голосе не могло скрыть гордости и удовлетворения.

"О, _everything_ - это просто прелесть", - воскликнула Нэнси, вставая на цыпочки, чтобы
кое-где добавить завершающий штрих. И действительно, какая-то волшебная палочка
казалось, повсюду в старом доме разлилось веселье;
большие комнаты, открытые теперь солнечному свету, излучали его в аромате
цветов, которые Нэнси расставила повсюду.

«Я бы хотела, чтобы всё так и оставалось», — промелькнула у неё мысль.

Но в её планах на вечеринку, которая должна была показать всем, что Свобода — это Счастье
Дом был счастливым домом, как считала Нэнси, не зная о миссис Сайрус Итон.

 С тех пор как беда омрачила «Счастливый дом» и закрыла его гостеприимные двери,
время принесло перемены на Фридом, как и во все остальные места на
земле; коммерция, торговля, политика, определённая демократизация
уровня жизни проникли даже в маленькую деревушку; появлялись новые
семьи, а старые вымирали.  И новые веяния бросали вызов старой
островной аристократии и угрожали ей.

Не в последнюю очередь это было связано с влиянием торговли. Когда Сайрус Итон
купил и перестроил универсальный магазин рядом с почтовым отделением, которое он построил
для себя - или для своей жены - социальный престиж, который был неоспорим
. С годами он существенно укрепил это положение
за счет определенных кредитов, которые он предоставлял разным семьям в деревне
.

Уэбб сначала отправился к миссис Итон со своим приглашением и своей историей.
Эта дама с фырканьем бросила маленькую карточку на стол. Сделала
Мисс Ливитт или кто-то ещё думали, что она поедет туда, где были эти
Хопворты? Разве не в её обязанности было предупредить своих друзей о
на что была бы похожа эта вечеринка, если бы я рассказала им об этой дерзкой,
невоспитанной девушке «из дурной семьи», которая, казалось, загипнотизировала мисс Сабрину?

К тому времени, как миссис Итон закончила печь, надела свой лучший фиолетовый поплиновый костюм и отправилась по следам Уэбба, её гнев довёл её до такой степени красноречия, что ей не составило труда убедить соседей в том, что над добрыми жителями Фридома вот-вот устроят какую-то «шутку» и что каждый из них должен проявить свою гордость и держаться подальше от этой компании. Она говорила так быстро и повторяла свои истории так часто
часто она, сама того не осознавая, отклонялась от истины и в последних нескольких звонках выставила Нэнси в самом неприглядном свете!

"Я _не могу_ вам рассказать — я бы _не стала_ вам рассказывать — обо всём, что _происходит_ в той
бухте," — это было её любимое вступление. "И в саду тоже!
_Любой_ мог бы сказать Сабрине Ливитт, что она _глупа_ , раз привела сюда это
существо — эта ветвь семьи, как _все_ знают, не остановится ни перед чем!

Так что, пока счастливая Нэнси расставляла цветы для вечеринки, ожидаемые гости
забаррикадировались за закрытыми шторами, возмущённые до глубины души
Удовлетворение, едва окрашенное сожалением, порождённым огромным
любопытством.

Однако были два исключения. Сэмюэл Тодд, почтмейстер, претендовал на место в законодательном собрании штата. Его предки никогда не жили нигде, кроме как на Острове, и он унаследовал искреннее уважение к фамилии Ливитт. Он тоже был достаточно опытным политиком, чтобы понимать, что, несмотря на то, что она была пожилой женщиной, когда-нибудь ему может понадобиться расположение мисс Сабрины.

 «Иди и держи глаза открытыми, а рот на замке», — посоветовал он своей жене, когда после поспешного звонка миссис Итон она пришла к нему.
его совет. "В любом случае, вы, женщины, слишком много болтаете".

Миссис Тодд в кои-то веки была рада выполнить его просьбу; Кэрри Бейкер
из магазина North Hero сшила ей желтое муслиновое платье, так что оно было
"лучше, чем новый ... и просто валяется там в шкафу, собирая пыль",
объяснила она миссис Сниггс. Миссис Sniggs оперативно предложили
сопровождать ее.

— Мне так _любопытно_ взглянуть на эту каминную полку — и на девочку тоже!

Так что, когда настал час вечеринки, Нэнси, как цветок, стояла на лужайке вместе с мисс Сабриной и мисс Милли, готовая принять
их гости, единственные гости (за исключением Питера Хайда и Хопуортов
, а также мисс Сабрины и Б'Линди, выглядывавших из-за двери, не были в счет
ими) были миссис Сниггс и миссис Тодд.

Лиз Хопворт с Нони и Дэви пришли рано. Дэви сиял лицом
и ступнями; великолепие новых ботинок, подаренных ему Питером Хайдом, вполне
компенсировало мелочи, отсутствовавшие в остальной части его внешности.
Лиз старалась не задыхаться в кашемировом свитере сливового цвета, который был ей мал на несколько размеров. Нэнси удалось посадить её рядом с тётей Милли — тётя Милли наверняка будет с ней приветлива и нежна
и успокоил её.

 Уэбб и Питер Хайд тоже пришли пораньше. Нэнси поймала себя на том, что
смотрит на Питера Хайда. Она невольно ахнула, когда увидела его — он был великолепен в безупречных белых фланелевых брюках!

"Конечно, он их купил — только ради этого!" — с сожалением подумала она.
Однако она испытала восхитительное чувство удовлетворения, когда привела его
к мисс Сабрине; они все должны были увидеть, что наёмный работник может быть настоящим джентльменом.

"Питер, — успела она шепнуть ему, — у меня такое чувство, что
сейчас произойдёт что-то ужасное!" Затем миссис Тодд и миссис Сниггс
Они вошли в ворота, и она вышла им навстречу.

Именно Уэбб намекнул Нэнси на правду. Он был, по его словам, «так чертовски взбешён из-за кучки баб, которых ему хотелось разорвать!» Слухи дошли до почтового отделения, и Уэбб почувствовал, что происходит. "Скунсы--прошу Ваше
простите, Мисс Энн, но это _what_!"

Нэнси был момент паники, ее глаза искали дико для Петра Гайд.
Затем ее боевая кровь всколыхнулась. "Спасибо тебе, Уэбб", - сказала она с
хорошо наигранным спокойствием. "Ни капельки не волнуйся! Мы им покажем - мы будем действовать
как будто мы никого больше не приглашали!

Но за её беспечным видом скрывалось настоящее беспокойство. Там была мисс
Сабрина, гордая мисс Сабрина, которая открыла двери своего дома, чтобы
вся Фрида могла прийти и поглазеть на неё. Нэнси знала, что это было нелегко!
Там была хорошенькая, взволнованная, ожидающая тётя Милли в платье, которое она
сшила, когда ей было восемнадцать; Нони, которая мечтала о том, как перед ней будут
склоняться в поклоне толпы гостей; и Блинди, которая испекла торт,
«похожий на тот, что моя мама испекла для губернатора!» Что бы они
сказали?

Разве она не была косвенной причиной унижения, которое им грозило?

Нэнси поспешила к Питеру Хайду, который в углу сада ухаживал за Нони. В ответ на его приятные глупости Нони заливисто смеялась. Нэнси отправила Нони обратно к тёте
Милли. Затем она схватила Питера за руку.

"Питер! _Пи-тер_! Быстрее — спрячься за этим кустом! Я... я... я... я сейчас заплачу...

И, к ужасу Питера Хайда, Нэнси _действительно_ расплакалась.

"Ради всего святого, Нэнси, что..."

"Я просто... _безумна_, — выпалила Нэнси, прикрываясь платком. "Это... это...
_кошки_!" Она подняла голову, радуясь своей внезапной вспышке гнева. "Это снова та миссис Итон! Она просто... мстит!" Она пересказала то, что сказал Уэбб. "А тут ещё эта... вечеринка... и никто не придёт! Тётя Сабрина никогда, никогда с этим не смирится. И Б'линди... я бы хотела сбежать."

Питеру Хайду очень хотелось рассмеяться, но искреннее огорчение на лице Нэнси
тронуло его. Он утешающе погладил ее.

- Я могу что-нибудь сделать? Разве мы с Уэббом не можем окружить их под дулом
пистолета?

"Н-нет, уже слишком поздно! Мы просто должны вести себя так, как будто... сад
Я хотела, чтобы всё прошло как можно лучше! Я хотела, чтобы это было _таким_
успешным. Я хотела, чтобы это была вечеринка, которую Нони никогда не забудет. И я
хотела, чтобы все увидели тётю Милли! О, почему, о, почему ничего не происходит! — Нэнси вдруг вспомнила про огромные ведерки с мороженым и торт, который был «как две капли воды похож на тот, что моя мама испекла для губернатора».

В этот момент их внимание привлек громкий шум автомобиля. Нэнси с красными глазами выглянула из-за куста.

"Он у наших ворот!" — воскликнула она. — Питер, — она схватила его за руку.
Из фургона вышел высокий мужчина. Нэнси показалось
что-то смутно знакомое в резких чертах чисто выбритого лица и
в копне волнистых седых волос, обрамлявших воротник его пальто.

- Питер, это... это... Теодор Хоффман!




ГЛАВА XIX

мастер

Молния, ударившая с безоблачного неба, не могла бы напугать собравшихся на лужайке сильнее, чем появление знатного незнакомца у ворот «Счастливого дома». Более того, французские «Мерседесы» нечасто проезжали через Норт-Хейр; этот был фиолетово-кремового цвета
и шофер был одет в фиолетовую ливрею. А у человека, который шел по
дорожке, была осанка, которая отчетливо отличала его от обычных смертных.

Нэнси в панике хотела, чтобы земля поглотила ее, но поскольку земля
была очень твердой, у нее не было выбора, кроме как тащиться вперед. Она
всего минуту назад молилась, чтобы что-нибудь произошло - и
что-то произошло!

Питер Хайд бросился вперед, чтобы поприветствовать новоприбывшего, и это дало
Нэнси потребовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями. Она была слишком занята тем, что шепотом объяснялась с мисс Сабриной, чтобы заметить, как дружелюбно
— так хозяин поприветствовал Питера.

"Мисс Ливитт, позвольте представить вам мистера Теодора Хоффмана — и мисс Энн
Ливитт."

Голос Питера был таким же ровным, как если бы он представлял какого-нибудь Джона
Смита; в его глазах даже промелькнуло что-то, когда он поймал взгляд Нэнси,
словно говоря: «Я привёл к тебе хозяина — сейчас!»

В проницательных, глубоко посаженных глазах, в мелодичном голосе хозяина
Нэнси внезапно почувствовала спокойствие. Она столько раз
пугалась одной мысли об этой встрече, а теперь совсем не боялась.
Она даже обрадовалась, что он пришёл, когда сад выглядел таким красивым, когда
тётя Сабрина была так гордо одета в свой лучший шёлковый наряд, когда тётя Милли,
вся розовая и белая, с Нони, сидящей на подлокотнике её кресла,
наклонившись, объясняла Лиз, для которой вышивка была не менее далёким занятием, чем санскритская литература.

Миссис Сниггс и миссис Тодд с разинутыми ртами уставились сначала на незнакомца,
а затем на кремово-фиолетовую машину у ворот.

Настроение Нэнси, и без того упавшее из-за сирени,
Кусты снова зашуршали. Наконец-то настал её час! Хозяин
выражал своё восхищение тем, что выбрал такой счастливый день, чтобы
приехать в Хэппи-Хаус; он восхищался садом и старым домом; он
признался, что очень интересуется Островами — он никогда не бывал
на них раньше.

Нэнси оставила его с тётей Сабриной. Тетя Сабрина сумела бы многое ему рассказать
Нэнси, наблюдавшая за происходящим, поняла это, когда она оставила "Индейцев"
и "Горящую свободу" и начала с Итана Аллена и Грина
Горные парни и прибытие Бенедикта Арнольда и его флагманского корабля на остров
.

"Он полюбит ее", - прошептала она Питеру Хайду, кивнув в сторону, где
учитель с глубоким вниманием склонился над креслом мисс Сабрины. "Посмотри мне
прямо в глаза, Питер! _Did_ Вы знали, что он сегодня приедет?

- Клянусь честью, я не знал. Пьеса готова?

- Все готово, в красивом толстом конверте. Ради всего святого, взгляните на Уэбба!

Уэбб, вернувшись из дома, куда он поспешил, чтобы сообщить Б'линди о
прибытии почётного гостя («Не знаю, кто он и откуда, но у него один из тех
автомобилей, которые больше, чем
паровоз и парень, который им управляет, одетый как цирковая
дама») стоял на тропинке, дико жестикулируя одной рукой, чтобы
привлечь внимание Нэнси, а другой прикрывая рот, чтобы подавить
смех, который явно сотрясал всё его тело.

Нэнси и Питер обернулись, чтобы посмотреть, что его так рассмешило. По дороге к воротам приближались три отдельные группы женщин, все они шли торопливо, задыхаясь, громко переговариваясь и возясь со шляпами и перчатками.

Миссис Мария Слейд, выглянув из-за шторы, увидела пурпурное и
кремового цвета автомобиля. Так что у Мисс Мерри, через дорогу; так и было
десяток других из-за их окопы. Одновременно, в качестве
многие сердца, позыв любопытства победил обиды.

"Мне понадобится всего полминуты, чтобы надеть мое зеленое платье", - крикнула миссис Слейд мисс Мерри.
"Подождите меня!" - крикнула миссис Слейд. "Подождите меня!"

Миссис Браун, живущая по соседству, услышала её.

 «Я тоже пойду», — крикнула она.

 По всей улице за закрытыми жалюзи началось движение:
люди спешно снимали парадную одежду, лихорадочно переобувались и искали перчатки.

«Сара Итон может сколько угодно говорить нам, чтобы мы не гордились, — доверительно сообщила миссис
Декстер миссис Хилл, — но я просто сказала себе, что никто не сделал мне ничего плохого, и я собиралась сама посмотреть, что там делает Сабрини
Ливитт! Вы видели тот автомобиль? Фиолетовый, как
моя жизнь». Боже, как же жарко! Мне нужно ехать медленнее, иначе меня
ударит током.

«Каждая благословенная женщина в Фридоме», — воскликнул Питер Хайд.

"О, как _забавно_! Посмотрите, как они приближаются. Они увидели фиолетовую машину.
Питер, вечеринка прошла успешно! Тётя Сабрина никогда не узнает. Смотрите на меня
сейчас же! Дерзко вскинув подбородок, Нэнси ступила на дорожку, чтобы
поприветствовать первого из опоздавших.

- Я так рада, что вы пришли, - мило пробормотала она, пожимая миссис Слейд.
Теплая рука. - Пожалуйста, пойдемте под деревья, там прохладно. Мне так жаль,
вы поторопились.

В своей самой любезной манере Нэнси представила каждого по очереди мистеру
Теодор Хоффман из Нью-Йорка затем отнёс их мисс Милли.

"— и мисс Хопворт! Но вы, конечно, знаете мисс Хопворт. Разве
Нони сегодня не очаровательна? — говорила она каждому из них с коварным
намёком.

Затем ее осенило внезапное вдохновение. "Нони должна сыграть в одну из своих
притворных игр для хозяина и их гостей", - взволнованно прошептала она
тете Милли, Нони и Питеру Хайду.

"Кресло тетя Милли вернулась к тем кустам, - что буду
этап. Теперь же нони, играть лучше! Возможно ... возможно, фея
крестная здесь".

После нескольких минут взволнованного обсуждения Питер Хайд объявил
громким голосом, что для развлечения гостей мисс Нони представит сказочную фантазию
"Визит королевы Луны"
Хопворт.

«Ну, я бы на месте этой девушки из Нью-Йорка не стала бы вести себя так глупо», — пробормотала миссис Сниггс, обращаясь к соседке.

 Но лицо мужчины из Нью-Йорка просветлело, когда Нэнси взмахнула рукой над их головами, словно волшебной палочкой. «Пусть моя магия подарит тебе волшебные глаза, чтобы ты увидела, что
это не сад Счастливого Дома, а лесная поляна, населённая
волшебными существами! Если ты прислушаешься, то услышишь, как они
шевелятся. Это Цветы. Они пришли в Лесную Поляну, чтобы
подготовить её к приходу Королевы Луны, которая навестит их этой ночью!»

Внизу, среди деревьев, танцевала Нони, босая, с раскинутыми руками, как будто
на самом деле она радостно готовилась к триумфальному появлению
Королевы. В свою очередь, она охарактеризовала Маргаритку, Мальву,
Лютик и Розу, а затем стала старым добрым Одуванчиком.

"Лили, ты такая ленивая", - строго упрекнула Одуванчик свою белокурую
сестру. «Разве ты не знаешь, что королева любит аккуратные сады, когда приезжает
сюда? И посмотри, какой беспорядок оставила Лютик. О, дорогая,
дети есть дети, и я буду так рада, когда Лютик и
Даффи-Даффи, повзрослей! Дейзи, не по-женски жаловаться, что
твое платье такое простое! Я уверена, что королева скажет, что ты
выглядишь очень хорошо, если твои лепестки чистые. В любом случае,
важно то, что ты _делаешь_, а не то, что ты _носишь_!

Нэнси увидела, как смеющееся лицо Питера Хайда внезапно опустилось.

Причудливо, по-детски, с помощью танцевальных движений Нони рассказала свою историю зрителям. Когда каждый цветок выполнил свою часть работы по подготовке Сада к приходу Королевы, Нони, как старый
Одуванчик, посоветовал им сидеть очень тихо, «чтобы не помять их
«платья», а затем исчезла, чтобы снова появиться в образе величественной
королевы. Подобно павлину, держащему в одной руке воображаемый шлейф, Нони
вышагивала по траве, то грациозно кивая направо и налево,
то высокомерно отчитывая воображаемые лунные лучи, которые сопровождали её.
Затем — королева, предположительно восседающая на троне, — Нони снова стала
одуванчиком, ведущим вперёд своих сестёр-цветов, чтобы они поклонились своей
королеве.

Внезапно (со стороны кресла тёти Милли) раздался тихий,
печальный голос, которым Цветы (или, по крайней мере, Одуванчик) оплакивали
громко, как Беда. Цветы были опечалены тем, что Беда
посмела явиться на это праздничное собрание в честь Королевы Луны!
Но Королева Луны попросила их «ничуть не волноваться».

«Я всё знаю о Беде и о том, какой вред она причиняет! Я вижу всё, когда
проношусь по небу. Но не бойтесь, мы найдём способ избавиться от неё!» — Королева величественным жестом взмахнула рукой.
«Призови Юность!»

Нэнси, в образе Юности, изо всех сил стараясь не хихикать, ответила на призыв.
В розовом платье, с румянцем на загорелых щеках, с горящими глазами
Она была настолько воплощением радостной, притягательной юности, что Питер Хайд, поглощённый зрелищем, почувствовал, как у него защемило сердце.

Королева Луны торжественно коснулась Юноши своей волшебной палочкой.

"Выйди в мир и прогони Беду! Я дам тебе волшебные подарки, которые помогут тебе в твоей борьбе. Вот, — она протянула цветок, — это волшебный цветок. Если вы будете носить его постоянно, то вспомните, что
всегда есть цветы, птицы и другие приятные вещи, которые делают людей счастливыми. А
вот волшебный листочек. Если вы помашете им перед лицами людей, они все будут
будь доброй и никогда не злись на маленьких детей, животных или стариков.
А вот волшебное кольцо, — она вложила в руку Юности скрученный стебель одуванчика.
— оно заставит тебя любить всех, а всех — любить тебя. А вот волшебное пальто, — она накинула тётушкину шаль на руку Юности, — когда ты его наденешь, ты всегда будешь делать красивые вещи и всегда будешь казаться красивой и никогда не состаришься и не станешь уродливой!

Затем Цветы по приказу Королевы неистово затанцевали вокруг Юности, чтобы
выразить свою радость по поводу её приезда — по крайней мере, Нони танцевала неистово, с огромным удовольствием.
отказаться от. Забыв о своей аудитории, она бросилась сердце и
душу в "игре".

Королева снова приказала прелестной Розе выйти вперед и взять Юность
за руку и "пройтись с ней, чтобы она увидела все
через твои очки. Я желаю всем _adieu_!"

После одного размашистого поклона Нони пришлось бесцеремонно покинуть беднягу
Лунная Королева, чтобы стать радостной Розой, которой было поручено
приятное задание сопровождать Юность в её жизненном путешествии.
Она взяла Юность за руку, и они вместе, под громкие аплодисменты, отправились в путь.
В основном благодаря Уэббу и Питеру Хайду они затанцевали среди деревьев и
кустарников, направляясь к огороду за домом.

"Автор! Автор!" — раздалось из угла, где стоял Питер Хайд, и Нэнси с
Нони, раскрасневшиеся от игры, вернулись к собравшимся под деревьями.

«Будь я проклят, если пойму хоть что-нибудь из этого, но ты видела, Мэри Сниггс, как этот нью-йоркский мужчина смотрел на них двоих?»

Миссис Сниггс discreetly фыркнула в носовой платок. «Что-то в этом роде»
Притворяться может быть очень полезно для племянницы Сабрини Ливитт, но я не
поверь, это пойдет на пользу любой девушке, которая должна зарабатывать себе на жизнь!

Нэнси, все еще запыхавшаяся, обнаружила рядом с собой Питера Хайда. Во взгляде, который он не сводил с нее, была такая
серьезность, что на ее щеках появился дополнительный
румянец.

- Это было ужасно глупо, Питер? Я не смогла удержаться. Не могли бы вы
видишь их лица, когда они смотрели на Нони?

"Я могла видеть только тебя! У меня такое чувство, будто здесь побывали феи!"

"Питер, ты глупый", - упрекнула Нэнси. "Подарить тебе один из моих
подарков от фей? Цветок... или лист..."

"Я хочу кольцо", - ответил он с вызывающей серьезностью.

"Там--будет Вам! Теперь вы будете любить все и всех
буду любить тебя," Нэнси засмеялась размещения стебель одуванчика в его
протянутую руку.

Она была невероятно рада, что в этот момент к ним присоединился Теодор Хоффман.
Питер Хайд так серьезно похлопал по карману, в который он положил кольцо.
как будто он действительно верил, что оно может творить чудеса!
Она нетерпеливо повернулась к мастеру, но он заговорил первым.

«Скажи мне — меня преследуют тысячи воспоминаний — кто это странное маленькое существо?»

Нэнси рассказала хозяину о Нони, о той первой ночи в саду, о
её странный дар воображения, её «притворные» игры, с помощью которых она упорно сглаживала острые углы своей убогой, одинокой жизни.

"Она всегда тянется к духу окружающих её вещей и пытается сделать каждую из них своей!"

"Она похожа на цветок, выросший среди сорняков," пробормотал великий человек, погрузившись в свои мысли и нахмурив брови.
— Иногда именно в таких местах мы находим самые ценные подарки. Я
удивился, — он слегка вздрогнул, словно с трудом возвращаясь мыслями в сад. — Охота всегда была моим хобби.
вокруг в странном места для того, что я могу дать своему искусству. Возможно, вы
не понимаете меня, но, где бы я ни был, я наблюдаю, наблюдаю все время
в поисках обещания таланта, который, при правильном развитии и
обученный, он придаст что-то величайшему из Искусств - драматическому
самовыражению ".

Взволнованная, Нэнси сидела безмолвно, боясь заговорить. Он продолжал: "Я сказал, что
Меня преследовали призраки - много лет назад я встретил другого ребенка, похожего на этого
. Она подавала редкие надежды на гениальность. Я взял её в свою школу. Она проучилась там несколько лет. Я многого от неё ожидал. Но... она меня подвела.

 «Она... умерла?»

Мастер рассмеялся. «Нет, она любила мужчину больше, чем своё искусство. Я
был ревнив — неразумен. Я отпустил её — больше ничего о ней не слышал. Полагаю, она вышла замуж. Наверное, сейчас она толстая, с полудюжиной орущих детей. Да, я был ревнив — я хотел отдать её своему искусству, душой и телом — как фанатик жертвует своим богам. И этот ребёнок снова заставил меня вспомнить о ней. Это был очень
интересный час, мисс Ливитт. Вы говорите, что в голове у ребёнка
полно подобных вещей? Хм-м-м.

Теперь сад наполнился гулом голосов, смешивающимся с
звон ложек и тарелок. Кто-то услышал, как великий человек
восхищался «актёрством» Нони, и слух быстро распространился. Миссис.
Коричневый разрешено было "просто жуткий образом, что ребенок мог бы сделать вы
думаю, что она была, что она не была" и золовка сестра Миссис Слейд в
видел Мод Адамс в пьесе, где она "сделала вид, что что-то все
время-что-то насчет Золушки, и вроде как не возможно
насчет фей". Благодаря чаю со льдом, пирожным и
мороженому с карамелью, поданному из тонкого фарфора, похвалы в адрес Нони возросли
и волшебный лист, который Юность несла, чтобы «люди были добры»,
начал творить чудеса в саду.

Уже близился закат, когда последний гость уехал.  Нэнси,
стоявшая в дверях пустого дома, перед которым простирался опустевший сад с беспорядочно расставленными стульями и столами,
произнесла короткую молитву вслед удаляющемуся фиолетовому автомобилю, в котором
уехал великий мастер и её бедная маленькая пьеса.

— Пожалуйста, скажи, что мне понравилось! Я так старалась.

Когда её взгляд упал на крыши домов, виднеющиеся сквозь деревья, Нэнси
Она вдруг представила, как в этот самый момент в каждом доме Фридома
рассказывают о вечеринке.

Она прошла успешно! Весь Фридом — глазами женщин —
был там, чтобы увидеть драгоценную тётю Милли; теперь они знали, что «Счастливый дом» — это
счастливый дом. И, о чудо из чудес, она услышала, как миссис Сниггс самым дружелюбным тоном попросила Лиз Хопворт зайти и показать ей, как она готовит «сливовый джем».

Внезапно Нэнси показалось, что она слышит, как Питер Хайд говорит: «Я не видел никого, кроме тебя!» Как глупо он себя вёл, засунув в рот этот дурацкий стебель одуванчика.
в его кармане, как будто в нём действительно было что-то волшебное! Затем, с необъяснимой поспешностью, словно убегая от собственных размышлений, Нэнси бросилась на кухню и попросила Блонди позволить ей помочь «прибраться».




Глава XX

Пикник

После вечеринки мисс Милли, слишком уставшая, осталась в своей комнате. «Счастливый дом» сам вернулся к своим старым привычкам;
снова были опущены жалюзи, исчезли вазы с цветами, а
павлиньи перья вернулись на свои почётные места. У Блинди
начался ревматизм.

Кроме того, за неделей долгих жарких дней и душных ночей последовало «что-то назревающее», как заявила Блинди.

 Нэнси, чья пьеса была закончена, страдала от беспокойства, которого никогда раньше не испытывала.  Она говорила себе, что теперь, когда её работа закончена, она не должна задерживаться в «Счастливом доме», но потом поняла, что не может вынести мысли о том, чтобы уйти!  Эти связи, которые она создала, крепко её связывали.
Она не могла вернуться, как они думали, — разлука должна была быть вечной. И должен был наступить день, когда эти добрые люди, которых она полюбила, узнали бы, что она
обманула и надула их!

"Это моё наказание," — подумала она в отчаянии.

Утром в день, который отличался от других безоблачных дней только тем, что небо было голубее, а солнце — жарче, Джонатан принёс
Нэнси письмо от миссис Финнеган. К нему прилагалась телеграмма от её
отца, в которой говорилось, что он забронировал билет на «Туррен»,
отправляющийся из Гавра через два дня.

— О, — громко воскликнула Нэнси, — он возвращается домой!

Она была так сосредоточена на своём письме, что не заметила, как быстро подъехал блестящий «Форд». Но когда он с оглушительным жужжанием и скрежетом
Она в испуге повернулась к колесам и рычагам.

"Любовное письмо?" — спросил Питер Хайд, вскакивая с водительского сиденья.

"Как же ты меня напугал! И зачем это великолепие? Нет, это не любовное письмо!"
Нэнси радостно рассмеялась и спрятала его в карман. О, почему она не могла сказать Питеру Хайду, что, по слухам, её дорогой отец в этот самый момент плыл домой к ней! (Нэнси не могла знать, что письмо лежало в кармане Тима Финнегана целых пять дней.)

"Это..." — Питер Хайд погладил своё новое приобретение, — "это последнее...
— Инструмент у Джадсона. Вы не представляете, на что он способен — почти на всё, кроме доения коров. Сегодня я подумал, что если мисс Нэнси
Ливитт согласится, он мог бы отвезти нас на пикник — скажем, на остров Ла
Мотт. Я чертовски устал от работы!

 — О, чудесно, — заявила Нэнси. «В последние несколько дней я чувствовала, что
мне хочется куда-то сбежать! Кроме того, я должна тебе кое-что сказать!»

Питер притворился, что встревожен её серьёзным тоном, а затем, взяв с неё обещание, что она будет готова через полчаса, уехал.

Было бы очень приятно устроить последний пикник с Питером Хайдом. Она
она решила, что проведёт один день в веселье, прежде чем столкнётся с проблемой, как выбраться из «Счастливого дома». Тёте Милли было слишком жарко, чтобы идти в сад, и она попросила Блинди передать Нони, что если та придёт, то ребёнка нужно отправить в комнату мисс Милли, чтобы развлечь её. И, возможно, было бы разумнее, если бы она ускользнула, не сказав тёте Сабрине. Тётя Сабрина, конечно же, выглядела так, будто в её времена юные леди не отправлялись в долгие автомобильные поездки без сопровождения!

 Избегая гостиной и крыльца, увитого плющом, Нэнси нашла
Б'линди и попросила немного перекусить.

«Мы собираемся немного прокатиться на новой машине мистера Джадсона, Блинди, но мы можем не вернуться к обеду — ты же знаешь, никогда не угадаешь, что может случиться, когда садишься в автомобиль! Несколько вкусных бутербродов с джемом, немного холодной курицы, фруктовый пирог и… пирожные…»

Блинди покачала головой. — Дело не в обеде, детка, но я не могу выбросить из головы назойливую мысль, что что-то должно случиться! Я чувствую это нутром весь день и вчера тоже.

«Блинди, глупая, суеверная ты тварь, это всё твой ревматизм!»

- Я думаю, это не из-за моего ревматизма, мисс Энн, и мои кости в целом чувствуют себя нормально.
 Я не забыл, ни когда с мисс Милли произошел несчастный случай, ни когда
Сгорел сарай Джадсона. Я подумал, может быть, это бедняжка Хопкинс умирает.
Разве вы не знали, что бедняжка прошлой ночью уснула прямо во сне
и оставила Тимоти Хопкинса на попечение этих десяти детей? Я сказал:
«Этим утром, когда Джонатан сказал мне, что нет смысла пытаться
понять пути Господни, — десять детей и этот бедный Тимоти
Хопкинс, который, как всегда, беспомощен, как никогда, и не намного больше, чем
«Хватит, чтобы накормить его самого, а теперь некому этим заниматься!»

«Как ужасно! Бедняга». Нэнси постаралась, чтобы её тон звучал сочувственно.
"Конечно, именно это и чувствовали твои кости, Б'линди!"

Б'линди повернула к Нэнси по-настоящему расстроенное лицо.  «Но это было не так!» Нет,
сэр, прямо сейчас я чувствую, что что-то вот-вот произойдёт! — она
вздохнула, складывая сэндвич. — Видит Бог, может, это из-за жары. Что-то назревает,
мисс Энн, и вам лучше быть начеку — в этой долине они быстро
надвигаются!

Но Нэнси не позволила страхам и предостережениям Б'линди' испортить ей настроение.
И действительно, она быстро забыла о них, радуясь тому, что мчится по пыльной дороге.
Ланч Б'линди' был спрятан сзади; впереди простирались километры гладкой, манящей дороги, петляющей по приятным зелёным лугам.

И этот человек, который с такой уверенностью держал руль, казалось, не думал ни о чём, кроме того, чтобы стрелка спидометра поднималась всё выше и выше, — это был новый
Питер Хайд, незнакомый и в то же время странно знакомый, потому что теперь он
Он был похож на десятки других молодых людей, которых знала Нэнси.

 Нэнси вдруг почувствовала себя неловко.  Раньше, когда она была с Питером, ей нравилось
ощущать хоть каплю превосходства, как будто она
благосклонно привносила своей дружбой что-то в жизнь, которая,
поскольку ограничивалась фермой Джадсона, часто казалась скучной и пустой.
Но было нелегко испытывать такие чувства по отношению к этому очень привлекательному
молодому человеку в безупречном синем саржевом костюме, который заботился о её комфорте с уверенностью человека, привыкшего возить молодых леди на автомобильные пикники!

Потому что они оба были молоды, потому что ветерок, приятно обдувавший их лица, был наполнен летними ароматами, их сердца были легки; они весело болтали, как это свойственно молодым людям, обо всем на свете, а затем погружались в приятную тишину, нарушаемую лишь равномерным гулом двигателя.

Однако вскоре эта тишина стала раздражать Нэнси. Краем глаза поглядывая на светловолосую голову Питера Хайда, она испытывала
непреодолимое любопытство по поводу того, что происходит внутри неё! Что за тайна
скрывается за этой приятной маской? И почему, когда они
Они казались такими хорошими друзьями, разве он не мог ей рассказать?

Затем она вдруг с внезапным чувством стыда осознала, что она тоже многое скрывала от Питера Хайда!

Пока они ехали, он указывал на старые достопримечательности со знанием
местного жителя. Он признался, что история его увлекает. «Не столько в книгах, сколько когда ты можешь связать её с самой землёй, по которой идёшь!» Посмотрите на то озеро — разве вы не представляете, как оно было
покрыто индейскими каноэ? Они приплывали сюда целыми флотилиями —
ирокезы, алгонкины и гуроны, всегда
«Они постоянно дрались. Их было очень много, и они всё время ссорились!»

Казалось, у него наготове была интересная информация о каждом месте, мимо которого они проходили. Пока они бродили по острову
Ла-Мотт, он рассказывал, как на этом маленьком острове Шамплен впервые высадился во время своего путешествия в долину. Он объяснил, что миссия иезуитов была основана там ещё в 1660 году, задолго до того, как другие белые люди отправились в дикую местность.

Они посетили руины форта Сент-Анн на Сэнди-Пойнт и маленькую
часовню с крестом, к которой в праздник СвятойАнны
паломники приезжают издалека, чтобы помолиться у святыни.

"Мы думаем, что наша Америка такая молодая", - засмеялся он. "И вот мы здесь
живем на земле, которая была освящена храбрыми жертвами, принесенными
столетия назад! Не так уж плохо".

Возвращаясь домой, они стояли спиной к маленькой зловещей кучке
облаков, затемнявших уголок голубого неба. В том месте, где дорога
подходила близко к берегу озера, под раскидистым кленом,
они разложили обед для Блинди.

 «Теперь я скажу ему, что ухожу», — поклялась себе Нэнси, чувствуя
необъяснимое волнение.

Он стоял на коленях перед ящиком для пикника. Она не видела его лица.

"Питер!" Она не осознавала, как трудно ей будет это сказать.
"Я уезжаю! На самом деле."

Она ожидала, что он будет потрясён, покажет настоящее смятение.
 Её отъезд должен был изменить его жизнь в «Свободе» —
других молодых людей, которые могли бы занять её место, не было.

Он был удивлен; он держал бутерброд с желе приостанавливается на секунду, как
хоть и ждал, когда она скажет что-то другое. Затем он положил ее на
бумажная тарелка.

- Белое мясо или темное, - спросил он.

Нэнси не могла знать, что на самом деле его не волновало, какое мясо она предпочитает, белое или тёмное, что его безразличие на самом деле было прикрытием для того, чтобы не выдать свои истинные чувства. Она вдруг разозлилась — разозлилась на себя больше, чем на Питера Хайда!

"Конечно, мне не хочется уезжать, я очень полюбила тётю Сабрину, и тётю Милли, и Блинди, и милую маленькую Нони. «Труднее всего
расставаться с ней!»

«Они будут скучать по тебе. Ты изменила «Счастливый дом». И Нони стала другим ребёнком».

«Он очень старается не говорить, что будет скучать по мне», — подумала Нэнси с
детская обида. Затем вслух: «Но я не могу вечно жить в «Счастливом доме».
 Я планировал провести там максимум три недели, а прошло уже шесть. И кажется, что я живу там целую вечность! Полагаю, один день на
островах — это как неделя в городах, где ты живёшь рядом с людьми, но никогда по-настоящему не соприкасаешься с их жизнью. Однако я принадлежу к тем, кто живёт в суете городов; я бы _умерла_, если бы мне пришлось остаться здесь! Она
хотела, чтобы он понял, что прелести «Счастливого дома» не могут её удержать; она хотела наказать его за ту отстранённость, которую она считала безразличием.

— Джудас будет скучать без тебя в «Счастливом доме», Нэнси, — серьёзно заметил Питер.


Она слегка рассмеялась. — К Рождеству ты обо мне и не вспомнишь! В любом случае, у тебя будет мисс Денни.

С озорным удовольствием, наблюдая за его смущением, Нэнси рассказала ему о плане Нони
сделать мисс Денни «самой дорогой» для мистера Питера.

«Ваша судьба так же ясна, как нос на моём лице», — насмешливо рассмеялась она. «Вам не придётся гадать на моей ладони, чтобы узнать своё будущее, мистер Хайд! Коттедж на десяти акрах земли, где вы будете жить долго и счастливо. В качестве свадебного подарка, с наилучшими пожеланиями,
Я подарю тебе Птичье гнездо.

Она увернулась от барабанной палочки, которую Питер швырнул в нее. "Ты совсем не благодарен"
"за то, что я дарю тебе такое счастье", - заявила она.

"Я, в самом деле! Хотя это не кажется мне вполне справедливым, чтобы сделать тоже
многие планы, не посоветовавшись Мисс Денни, и я никогда не видел леди.
Она может быть старой и уродливой, чёрной или жёлтой.

"Я расскажу тебе, если ты пообещаешь никому не говорить, что я рассказал! Она старая и уродливая; она слепа на один глаз, заикается, хромает, у неё растрёпанные седые волосы и...

"Ради всего святого, остановись! Всю свою жизнь я искал...
девочка с каштановыми волосами, которые кажутся рыжими, и веснушками — их около трёх тысяч!

 — Питер! — Нэнси резко вскочила на ноги. — Смотри, надвигается гроза!

 Гроза, о которой предупреждала Блинди, быстро приближалась. Чёрная туча, которая собиралась позади них, теперь закрыла всё западное небо. — Какой позор — испортить нам день! Это было так весело.
 Я никогда этого не забуду, когда уйду. — Затем она поспешно добавила: — Собери
салфетки и корзинки; я обещала Б'линди, что принесу их домой! Разве
нет короткого пути домой? Я ужасно боюсь молний.
Но она уловила что-то в выражении лица Питера Хайда,
что напугало её больше, чем надвигающаяся гроза.

«Поспешим!» — воскликнула она, бесцеремонно подбегая к автомобилю.




Глава XXI

Подарок Дэйви

В действительности, не признавая классовых различий, именно Лиз Хоупворт
была вызвана в дом Хопкинсов, когда миссис Хопкинс «отключилась»
посреди ночи, оставив десятерых детей без матери.

За поздним завтраком Дэна Лиз, с усталыми глазами от недосыпания, но
исполненная новой значимости, рассказала обо всех печальных обстоятельствах
Бедняжка Сара Хопкинс скончалась. «Кто бы мог подумать, — воскликнула она, энергично взбивая тесто для блинчиков, — что вчера, когда я увидела, как эта несчастная женщина развешивает свою одежду, меня вызовут в эту благословенную ночь, чтобы я поправила ей конечности и позаботилась о тех бедных молодых людях!»

Для Нони и Дэви смерть была чем-то странным и загадочным, что они воспринимали как нечто само собой разумеющееся. Умирали собаки, кошки и телята; часто на деревенском кладбище хоронили кого-нибудь. В этом всегда было что-то волнующее, что будоражило даже Хопворт-Холл, каким бы отстранённым он ни был
из деревенской жизни. Теперь они смотрели на Лиз широко раскрытыми нетерпеливыми глазами.
 То, что она «выпрямила ноги бедной Сары Хопкинс», казалось, преобразило её — её тон стал добрее, в усталых глазах появилось что-то почти нежное, и она готовила оладьи на завтрак!

"Просто принеси этот жир, Нони. И поторопись — нужно многое сделать, пока день не закончился. Господи, я подумал вчера вечером,
что Господь карает жестоко, оставляя этих десятерых детей, которые не
сделали ничего плохого, без матери, которая могла бы ими управлять, и Тимоти Хопкинса, сидящего
Он сидит там, беспомощный, как будто его ударили по голове, он так и остолбенел.
И в доме почти ничего нет.

Старина Дэн уже давно перестал беспокоиться о путях Господних. И в отсутствии еды он не видел ничего особенно пугающего. Он всегда придерживался философии, согласно которой Провидение откуда-нибудь да поможет, а если нет...

«Едва-едва откусил, и все наступают друг другу на ноги, их так много.
А потом, когда я думаю о «Счастливом доме» и о том, как там много всего,
ну, я говорю, пути Господни неисповедимы! Ешьте, пока не наелись.
— Завтрак, Нони. Тебе придётся поработать здесь, потому что я обещала тому бедняге, что вернусь так быстро, как только смогу. Нужно сделать ещё много дел, прежде чем это место будет готово для посетителей.

 — Можно я тоже пойду, Лиз? — спросил Дэви. — Может, я смогу помочь.

 Обычно Лиз бы резко ответила. Теперь она задумалась на
мгновение.

"Может, и так. Ты можешь поиграть с малышом, чтобы Дженни помогла мне
подмести и вытереть пыль. Сара Хопкинс перевернулась бы в гробу, если бы
узнала, что люди будут видеть беспорядок и грязь. Поторопись.

Всё, что Лиз сказала о доме скорби, было правдой. Дэви
увидел беспорядок и мусор, бедного кузнеца, беспомощно бродившего вокруг,
и «молодняк», наступавший друг другу на ноги. Он крепко зажмурился,
чтобы не увидеть даже мельком бедную Сару,
 неподвижно лежавшую в спальне рядом с кухней. Он обрадовался,
когда Лиз странным деловитым тоном велела Дженни, старшей из девочек Хопкинсов,
передать ребёнка Дэви.

"Он давно присматривает за ребёнком, так что ты можешь помочь. Выведи его на улицу, Дэви, и не путайся под ногами. Берись за посуду!
«Конечно, я живу, я вижу, как миссис Сниггс идёт по дороге в эту благословенную минуту».

Дэви, подобрав свою ношу, поспешно удалился. На самом деле он не сбавлял
темпа, пока не отошёл достаточно далеко от дома Хопкинсов. Затем он
положил свою ношу под дерево и уставился на неё.

Младенец, в блаженном неведении о своей потере, восторженно заворковал, чтобы
выразить свою радость от необычного внимания. Он протянул крошечные ручки к
Дэви. "Иди... иди!" - уговаривающе булькнул он.

"Сиди здесь! Мне нужно подумать", - был хмурый ответ Дэви.

И Дэви задумался - напряженно. Рассказ Лиз за завтраком затонул
глубоко в его душе. _Он_ знал, каково это — жить в доме, где
нет матери и мало еды!

 Дэви не потребовалось много времени, чтобы принять решение. Затем, с решимостью, написанной на каждой морщинке его хмурого лица, он поднял ребёнка и поспешил домой. Через час, всё ещё неся ребёнка, он упорно шёл по дороге к «Счастливому дому», через ворота, по тропинке к двери. Лишь на мгновение он задержался на пороге, затем, тихо открыв дверь, вошёл и вышел с пустыми руками.

Угнетающая атмосфера этого дня явно испортила настроение в
«Счастливом доме». Мисс Сабрина встретила новость о побеге Нэнси неодобрительным ворчанием;
Блинди резко встала на защиту Нэнси. Она
«подумала, что девочки всё равно должны быть девочками, хотя нутром чуяла, что
что-то может случиться, а с этими надоедливыми машинами никогда не угадаешь».

Затем мисс Сабрина, более высокая и прямая, чем когда-либо, высокомерно
прошла в гостиную, когда раздался крик, и
Блинди прибежала.

Мисс Сабрина , задыхаясь, упала в кресло, а у ее ног сидела
малыш Хопкинсов сосет большой палец.

"Б'линди, что... что это? Мне нравилось падать на него!"

"Приземлился, черт возьми, малыш!" В _real_ живого ребенка!" 'lindy б наклонился
осторожно. "Ползли, как гусеницы! Пока я жива, вот вам записка, мисс Сабрина! — она открепила клочок бумаги от платья малышки.

«Пожалуйста, позаботьтесь об этом ребёнке, там достаточно еды для стольких Хопкинсов, говорит Лиз, и она говорит, что Господь никогда не хотел, чтобы кто-то голодал. Она говорит, что ваш дом достаточно большой для дюжины людей и много еды. Я думаю, вы не знаете, что там так много Хопкинсов, и вам понравится заботиться об этом ребёнке. Я не знаю, как это больно
«Я голоден, так что, пожалуйста, не отправляй этого малыша в печь. Искренне твой, Дэви».

Бланди, прочитав записку вслух, уставилась на малыша.

"Юный отпрыск Сары Хопкинс — я в восторге!" Она вытерла фартуком слезу,
выступившую на глазу. "Теперь некому за ним присмотреть."

Мисс Сабрина фыркнула.

"Надо же было так набраться наглости - притащить это сюда, чтобы я об это сломал себе шею!"

Сверху донесся жалобный голос мисс Милли.

"Уберите это. Зовет Милли ... она должна знать, что
шумиха. Я _never_ побороть свой страх," и Мисс
Сабрина, все еще дрожа, встал, чтобы идти к сестре. Малыш сморщился
его лицо приготовилось к долгому плачу. «Вытащи его, — скомандовала мисс
Сабрина, — он сейчас заплачет — дай ему что-нибудь быстро».

Бланди схватила ребёнка и бросилась на кухню. Ей было невыносимо
думать, что кто-то в «Счастливом доме» голоден. Однако
угрожающий шквал прошел, когда Б'Линди, тщательно закрыв за собой
двери, достала миску и блестящую ложку.

Не только крик мисс Сабрины напугал мисс
Милли. Она услышала раскат грома. Она лежала на спине среди
своих подушек, смертельно бледная. Она схватила мисс Сабрину за руку и взмолилась
я прошу ее остаться с ней.

"Я знаю, что я глупая, - жалобно прошептала она, - но это так
угнетает. Мне трудно дышать".

Сабрина мрачно уселась рядом с ней - в Норт-Геро не было грозы.
то, что она не принесла им обоим неприятных воспоминаний.

— «Это будет очень плохо?» — жалобно спросила мисс Милли. «Как бы я хотела, чтобы
Нэнси была дома».

«Может быть, всё обойдётся», — заверила она сестру с той нежностью, на которую была способна.

В этот момент дверь медленно открылась, и Блинди, со странным смягчившимся выражением на лице, на цыпочках вошла, держа на руках спящего ребёнка.
спит.

"Я просто принесла это, чтобы мисс Милли посмотрела, это так мило!" она
объяснила шепотом.

- Бедняжка, - тетя Милли робко коснулась влажной пухлой
ручки. Б'Линди с таким видом, словно совершила какой-то великий подвиг,
осторожно положила ребенка на кушетку.

«Накормила его бедненького, и он сразу же уснул — теперь он всё забудет», — гордо сказала она.

 С разными чувствами в сердце три женщины на мгновение уставились на спящего ребёнка.  Мисс Сабрина заговорила первой.  Её голос был холодным и резким.

«Унеси этого ребёнка отсюда, Блинди, и попроси Джонатана отнести его туда, откуда он пришёл».

Гулкий раскат грома, всё ближе и громче, напугал их. Мисс Милли резко выпрямилась, побледнела и протянула руку.

"О, _сестра_! _Только не во время грозы!"

Блинди величественно поднялась и возвысилась над своей хозяйкой. Когда за закрытыми дверями
её дома ребёнок уснул на руках у Блинди, что-то пробудилось в её шестидесятилетнем сердце; теперь это чувствовалось в её голосе. Она говорила медленно. «Думаю, _Всевышний_ послал Дэви
Хоупворт, посмотри на этого бедного малыша! Скорее всего, он ещё не раз
будет голодать, и если три женщины здесь не смогут позаботиться о маленьком
ребёнке, то Господь, который допустил, чтобы к Нему приходили
маленькие дети, не станет нас за это судить! Я думаю, что «Счастливый дом» был бы намного счастливее, если бы в нём было меньше высокомерия и больше доброты, и если бы он помогал другим, как маленькая мисс Энн, которая всегда старается это делать! — и, затаив дыхание от своей вспышки, Блинди опустилась на колени рядом с ребёнком и демонстративно обняла его.

Мгновение никто не двигался. Затем мисс Сабрина поспешно встала и, бормоча что-то бессвязное, вышла из комнаты.

 Лихорадочно блестящие глаза малышки Б'линди встретились с тревожным взглядом мисс Милли.

— Не знаю, что она сказала, но, Милли Ливитт, я точно видела
_слезу_ в глазах Сабрины Ливитт! Думаю, мы оставим этого ребёнка.




ГЛАВА XXII

НАСТОЯЩИЕ ЛИВИТТЫ И ДРУГИЕ

Шторм застал Питера и Нэнси на пустынной дороге, по которой Питер
решил срезать путь домой.

При яркой вспышке молнии Нэнси схватила Питера за руку.

«Пе-тер! О-о-о! Глупо с моей стороны бояться! Это только когда трещит!"

«Я думал, мы успеем сделать «Свободу» до того, как она сломается. Но, наверное, нет.
 Вот и дождь начинается!"

Он начался ослепительным ливнем.

" Сядь поближе ко мне, Нэнси. Мы должны добраться до дома, который _где-то_ есть на этой
дороге!

 «Кости Линди определённо чувствуют себя хорошо», — взволнованно хихикнула Нэнси.
 «О-о!» — при следующей вспышке.  «_Пе-тер_!  Я... я такая трусиха.  Тебе не кажется, что это самое худшее?»

Питер надеялся, что это не так. Он совсем не возражал против вспышек, которые
вызывали у Нэнси лёгкую тревогу и заставляли её прижиматься ближе
ему нравилось чувствовать, что он защищает ее, хотя его лицо, мрачно склонившееся
к покрытой лужами дороге впереди, не выдавало и намека на его настоящие чувства.

"Если бы в этом автобусе были только занавески! Вы замочили?"

"Ты тоже, Питер! Нешто это ливень? Может
автомобиль сделать это?" Маленький "Форд" неуверенно брел по
затопленной дороге.

"Вот и конец нашему пикнику", - с отвращением заявил Питер. "Ха-а-а!
дом, в котором я живу! Посмотри вперед".

Сквозь пелену дождя Нэнси разглядела невысокий коттедж с остроконечной крышей, почти
скрытый деревьями.

"Он выглядит заброшенным", - разочарованно заявила она.

«В любом случае, это будет укрытие. Никого нет — послушай, как лает собака! Когда я остановлюсь, брошусь к двери».

 Лай собаки был скорее приветствием, чем предупреждением, потому что, когда она подбежала к дороге, её лохматый хвост дружелюбно вилял. Когда Нэнси, повинуясь приказу Питера, бросилась в укрытие, дверь
коттеджа гостеприимно распахнулась, и маленькая старушка, не обращая внимания
на ливень, потянулась, чтобы втянуть Нэнси внутрь.

"Заходи скорее! Боже мой, ты вся промокла." У неё был весёлый, звонкий голос, и она повторяла «ну-ну-ну», как будто всё было в порядке.
"на земле" был волнующим сюрпризом.

"Не зайдет ли и твой молодой человек. Садись вон туда, к огню!
Я сказал сестре Дженни, что я бы зажег несколько палочек из дерева, чтобы сохранить ее
веселый. Стало так темно, как. Я поставлю чайник и выпью чашку
чая в "Встряхивании собачьего хвоста". Когда в этих краях бушует гроза, она
_действительно_ бушует, дорогая! Как ты промокла! — Она суетилась у очага,
над чайником и над мокрой блузкой Нэнси. — Ну что, Джейни, разве не
хорошо, что люди пришли сюда во время грозы?

Затем Нэнси сквозь мрак бури разглядела, что Джейни
ещё одна старушка сидела в старом кресле у окна.
Совершенно не обращая внимания на бурю, она спокойно вязала.

"Люди нечасто ездят по этой дороге," — улыбнулась она в ответ.

"Ты не боишься сидеть здесь?" — воскликнула Нэнси. Пока она говорила,
сверкнула молния, за которой почти одновременно последовал раскат грома
, который сотряс обветшалые стены.

Сестра по имени Джейни ждала с улыбкой, склонив голову набок
как будто наслаждалась грозой. "Боишься, милая? Боже мой, нет.
Мы с Сафронией пережили слишком много таких бурь, чтобы бояться!
Разве Господь не присматривает за нами, как за всеми людьми?

"И разве не Он только что перенес вас, бедные души, сюда из шторма?" - добавила
пожилая женщина. "Этот чай крутым в ти минутной и я пойду позову
это мальчик!"

Питер пытался закрепить импровизированную композицию, что бы сохранить
Сиденье Нэнси сухой. Он был рад достаточно, чтобы сдаться на их хозяйка'
звоните. Он был так похож на утонувшего кота, с которого капала вода
со шляпы и плеч, что Нэнси забеспокоилась не меньше Сафрони и
Джейни.

- Бедные дети! - воскликнула Сафрония, порхая вокруг Питера
от беспокойства. "Снимай пальто прямо с этой минуты! Разве я не _glad_ я
разжег этот костер! Принеси еще веток, Джейни. Ну, ну, ну, теперь
разве это не чудесная гроза, которая приводит людей сюда в поисках убежища?"

Огонь не чувствуете себя хорошо в отношении их замачивают спины и Нэнси и Питер
понравилось треп двух смешной, суетливый пожилой женщины. Чайник тоже весело напевал и заманчиво дымился. Джейни по просьбе сестры открыла сундук с сокровищами в другой комнате и достала из него кусок фруктового пирога, завёрнутый в красно-белую салфетку.

«Кусочек будет хорошо сочетаться с нашим чаем», — извиняющимся тоном объяснила Сапфони.

 «Разве они не самая милая пара?» — прошептала Нэнси Питеру.  «И разве это не самый забавный маленький домик?»

 Похоже, там были только гостиная, кухня и примыкающая к ним спальня.  Мебель была очень старой и потрёпанной, но всё было безупречно чистым. Красно-белая скатерть на столе,
плетёные коврики на неровном полу и лоскутные подушки на
плетёных креслах добавляли домашнего уюта, компенсируя
недостаток роскоши. Даже во время шторма в комнате было весело.

Нэнси забыла о буре, наслаждаясь ситуацией. Джейни
сняла красно-белую скатерть и расстелила очень поношенную белую ткань.
 Сафрония достала из встроенного в стену шкафа блестящую оловянную
сахарницу и кувшин для сливок. Питер, несмотря на бурные протесты обеих
маленьких женщин, придвинул несколько стульев.

"А теперь оставайся здесь, у камина," — воскликнула Сафрония. "Мы любим
суетиться! Мы с Джейни нечасто принимаем гостей. Горячий чай вас согреет.

Чай был очень вкусным, снова и снова повторяли Питер и Нэнси.
"Это как на вечеринке," добавила Нэнси, откусывая от тончайшего ломтика.
фруктовый торт. Ее видимым удовольствием поставил обоих старушек, в
мягкое гоготание удовлетворения.

"Вы живете здесь совсем один?" Нэнси спрашивает, передавая ей чашку дополнительные
чай. "Это кажется таким одиноким".

"Одиноким - ни капельки! Мы с Джейни прожили здесь всю нашу жизнь. По этой дороге редко кто-то ездит, но нам не бывает одиноко — ни капельки!
Всегда есть чем заняться. Людям просто становится одиноко и тоскливо,
когда они бездельничают, я всегда говорю это Джейни. Ещё немного пирога, мистер...

— Питер, — рассмеялась Нэнси. — Что ж, я запомню эту грозу, потому что
это подарило нам такие весёлые полчаса, а ещё и промочило насквозь! О,
_посмотрите_ — солнце!

Сквозь пелену дождя и лиловый сумрак пробилось тёплое и
золотистое солнце, заливая маленькую комнату через голые окна,
освещая каждый уголок и щель весёлым сиянием.

"Как чудесно!" — воскликнула Нэнси. — Это и есть светлая сторона, всё
верно — туча вывернулась наизнанку! Я верю, — она повернулась к
Питеру, — что когда солнце светит, оно светит ярче — здесь! У вас двоих есть магия.

— Мы с Джейни никогда её не закрываем, — рассмеялась сестра Сапфони. — Мы говорим
это Божий способ улыбаться и хмуриться. Никакой бури нет, но есть то, что есть
проходит, и мы просто безумно рады, что вы, двое детей, проделали такой долгий путь.
Направляетесь к свободе?"

Впоследствии Нэнси сказала Питеру, что это было самое любопытное в этих двух дружелюбных маленьких старушках.
они были неправы.
сначала спросили, кто они и куда направляются!

Питер ответил из окна: «Да, мы думали, что эта дорога будет короче». Затем он обратился к Нэнси: «Как думаешь, мы можем рискнуть? Кажется, гроза прошла».

Нэнси кивнула: «Нам лучше начать. Мои тётушки ужасно волнуются».
Я боюсь. Но нам понравилось здесь. Можем ли мы как-нибудь прийти снова?
И можем ли мы не знать, кто дал нам приют?

"Почему, да ... я никогда не думал говорить! Большинство людей знают нас, но, возможно,
вы новичок в этих краях. Мы Сафрони и Джейни Ливитт."

"_что!_" воскликнула Нэнси с таким удивлением, что Петя превратится из
двери. "Да что вы, я ... я Энн Ливитт!" - сказала она почти таким же тоном,
каким говорила на уроке французского четыре года назад.

Две маленькие старушки рассмеялись. "Я думаю, ты одна из Счастливых"
Ливиты из Дома - они настоящие Ливиты. Сестра Джейни и я всего лишь
— Обыкновенные Левиттс, — объяснила Сафрони, и в её глазах заплясали огоньки,
словно говорящие, что спутать настоящих Левиттс с обыкновенными Левиттс — это очень, очень забавно. — Вы племянница мисс Сабрини?

Нэнси уклонилась от ответа. — Вы не родственница нам — из
«Счастливого дома»?

— Насколько нам известно, нет. Ливиты и Ливитты есть по всей Новой Англии.
Я полагаю. Мы всегда были бедны, как Иов ".

"Что ж, я всегда буду притворяться, что мы родственники", - тепло заявила Нэнси.
"потому что здесь было так хорошо!"

Пока Питер, причитая, аккуратно укладывал ее на сиденье.
что он настолько влажный, Нэнси смотрела задумчиво на смешные
чуть обветренные коттедж. С порога улыбнулся две сестры.

"Я бы хотела, - сказала она, - чтобы я могла перенести частичку их философии обратно
в "Хэппи Хаус"! Она высунулась, чтобы еще раз помахать рукой. "Разве нет?"
было весело? Теперь я рад, что разразился шторм".

Пока они плыли к «Свободе», Нэнси внезапно замолчала.
 Ее переполняло желание рассказать Питеру в этот последний час, который она могла провести с ним наедине, всю правду — что она, как и
две сестры, которых они бросили, были ненастоящими Ливитт, о том дне в
колледже, о мольбах Энн и ее уступчивости. Дважды она открывала свои
губы, чтобы что-то сказать, затем быстро закрывала их. Что-то было в Питер
крепкий профиль, который сделал ее боится. Один раз он быстро обернулся и увидел
ее глаза на него с испуганным, обеспокоенным выражением в своих
глубины.

"Что это, Нэнси?" - нежно спросил он.

Она не могла сказать ему — она не могла вынести его лица, когда он узнает правду! Она попыталась говорить непринуждённо.

"Я думала о том, как сильно мне здесь всё нравится и как
Я не хочу уходить. Питер, ты не оставишь Нони и Дэви, чтобы они
веселились, как другие дети? И, Питер, ты ненавидишь людей, которые
лгут?

Питер рассмеялся — Нэнси была такой очаровательно-детской. Затем он вдруг
покраснел до корней волос.

"Вообще-то, я не очень-то люблю людей, которые не могут
держаться за правду. Но когда может быть какая-то причина ... Кто-то может начать
делать это для кого-то другого ... - он резко замолчал. Нэнси уставилась вперед
испуганными глазами. Знал ли он? Но, нет, как он мог! Это было только
несчастный случай, что он так почти нащупали истину.

Она не могла сказать ему — ей не нужно было говорить ему; через несколько дней она попрощается с ним и уедет и больше никогда его не увидит! У них была приятная дружба, какое-то время она будет скучать по ней, но она снова станет обычной Нэнси Ливитт, будет играть с Клэр в Мерриклифе или с папой где-нибудь в горах или на берегу моря, будет работать и начинать новую жизнь. Через какое-то время эти недели в Хэппи-Хаусе покажутся ей странным воспоминанием — сном!

Внезапно она вздрогнула.

"Свобода — наконец-то!" — воскликнул Питер, увеличивая скорость. Впереди они
Сквозь деревья виднелись отблески крыш. «И похоже, что они попали в шторм хуже, чем мы!»




ГЛАВА XXIII

ЧТО СКРЫВАЛ КАМИН

Шторм, пронесшийся по долине, достиг апогея своей ярости над Фридомом.

Когда вспышки молний стали ярче и чаще, Блинди
попросила мисс Милли присмотреть за ребёнком, пока она быстро
наводила порядок в доме. Женщины из общины склонились над спящим ребёнком с
чем-то вроде благоговения. «Бедняжка, как бы не простудиться
Сара Хопкинс наблюдает за нами, — прошептала Блинди, —
«Малыш, который когда-нибудь вырастет в большого-пребольшого мужчину! Разве это не
_чудесно_, Милли Ливитт?»

Благоговение Милли перед малышом смешивалось с тревогой из-за усиливающейся
бури. Поэтому, когда Б'линди собралась уходить, она протянула
просящую руку.

«А теперь просто возьми себя в руки, Милли Ливитт — эта гроза не причинит тебе вреда! В любом случае, это гораздо более вероятно, если я не увижу, что всё плотно закрыто, чтобы молния не попала внутрь!
_Ой!_» Даже Блинди прикрыла глаза от ослепительной вспышки. — Ты
держи этого ребёнка, Милли Ливитт, — скомандовала она, выбегая из
комнату.

Но с каждой вспышкой, с каждым раскатом грома мужество бедной мисс Милли
угасало. Её крик, перекрывший шум бури, привлёк к ней мисс
Сабрину и Б'линди.

"Я ничего не могу с этим поделать!" — всхлипнула она, закрыв лицо. "Это так... так ужасно! И где же Нэнси! О-о-о!

Даже лицо мисс Сабрины побледнело от тревоги.

"Вы обе ведёте себя как дети," воскликнула Б'линди, беря ситуацию под контроль. "Милли Ливитт, ты доведёшь себя до истерики. С Нэнси всё в порядке! Полагаю, Питер Хайд достаточно мужественен, чтобы позаботиться о ней
— Может, они вообще не там, где этот шторм! Сабрина, возьми
ребёнка, чтобы Милли не разбудила его своим криком. Боже, грохот
достаточно сильный! А теперь, Милли, просто спрячь свою бедную голову у меня на
коленях, — с огромной нежностью, — я совсем не боюсь.

У Сабрины не было выбора — Б'линди сунула ей ребёнка в руки и
почти вытолкнула за дверь.

Она отнесла его в свою комнату и очень осторожно села. Никогда в
жизни она не держала на руках маленького ребёнка. Что она будет делать, если он
внезапно проснётся? А если он будет пинаться и извиваться, не уронит ли она его?

Но малыш не пинался и не ёрзал — ему было очень удобно на руках у мисс
Сабрины — он тихонько прижался чуть ближе, повернул личико к теплу её объятий и, подняв одну маленькую ручку, приложил её к её горлу. Тёплые, мягкие детские пальчики обжигали пульсирующую жилку на шее
Сабрины — маленькая искорка спустилась вниз, к её старому, холодному сердцу, и разожгла там что-то — что-то, что охватило всё её существо. Она осторожно прижала ребёнка к себе, прижала его к груди, чтобы почувствовать всё его совершенное маленькое тельце.
Губы искривились, и Сабрина, подумав, что это улыбка, улыбнулась в ответ с бесконечной нежностью. Она забыла о бушующем снаружи шторме, её уши не слышали его рёва; через некоторое время она наклонила голову, чтобы прижаться щекой к мягкой головке ребёнка.

 В тёмной комнате совершалось чудо!

Внезапно воздух раскололся от резкого треска, словно сотня ружей
выстрелила совсем рядом, и одновременно раздался оглушительный грохот,
словно сами небеса рухнули с грохотом. Сквозь всё это
пронзительно закричала тётя Милли. Стены «Счастливого дома» задрожали и
покачнулся; на мгновение все потемнело перед глазами Сабрины! Тогда
'lindy B, проходящей через зал привел ее резко к ней спиной
органы чувств.

"Мы поражены, мы ударили! Сабрина! Джонатан!

В "Счастливый дом" снова ударила молния! Причиной взрыва было
падение кирпичей из дымохода. И точно так же, как во время той давней грозы, молния обрушилась на старую каминную полку. Она лежала на полу гостиной, покрытая осколками безделушек, известковым раствором и кирпичами из дымохода.

Но в страхе перед пожаром никто не подумал о каминной полке. Блинди
безумно металась по дому, приказывая Джонатану лить воду в каждую щель,
где могло скрываться тлеющее пламя, и в то же время осыпая проклятиями
соседей, которые «позволили Счастливому дому сгореть дотла, не пошевелив и пальцем».
А Сабрина, взглянув на разрушения, причинённые молнией, по-прежнему с ребёнком на руках,
пошла успокаивать мисс Милли.

Когда деятельность Джонатана грозила уничтожить всё на
Облив дом водой, Блинди наконец убедилась, что пожара не будет. «Самая забавная молния, которую я когда-либо видела», — заявила она, задыхаясь и падая в кресло. — «Поставь ведро, Джонатан, ты чуть не утопил нас всех. Слава богу, вот и Нэнси».

 Нэнси и Питер, взглянув на разбросанные по саду кирпичи, догадались, что произошло.

— Поразительно, — конечно, как в проповеди! Повезло, что мы не сгорели дотла. Только
_посмотрите_ на беспорядок! — и Блинди махнула рукой в сторону двери в гостиную.


Лицо Нэнси стало трагичным, когда она увидела разбитую каминную полку и зияющую дыру.
камин. Она схватила Питера за руку. - Какая жалость... какой позор!
Оно было таким старым и... и... - Она наклонилась и подняла один из осколков.
- Посмотри, Питер, вот части букв! Видишь Эйч-Эй-Пи. - Сказал он. - Я знаю, что это такое. - Он был очень старым и... и... - Она наклонилась и подняла один из осколков. Посмотри, Питер, вот части букв!
Это были сломаны еще с грозой, ты знаешь, лет
лет назад! Ох, боюсь, это было настолько разрушено, что----" как она
говорит она искала в мусоре на полу, для большего количества резьбы.
Внезапно она резко вскрикнула и, выпрямившись, протянула старый,
потертый, покрытый пятнами кожаный бумажник. "Питер! Б'Линди! _позвольте Сабрине!_"

Её крик заставил мисс Сабрину встревоженно подбежать к ней.

"Должно быть, это _кошелёк!"

Теперь закричала Сабрина — протестующий, испуганный крик.  На мгновение она пошатнулась, словно собиралась упасть; Нэнси крепко обняла её.

"Посмотри скорее, дорогая тётя Сабрина," взмолилась Нэнси.

Дрожащими пальцами тётя Сабрина открыла его — внутри лежали заплесневелые,
потрёпанные временем банкноты — много банкнот!

"Должно быть, они упали за каминную полку во время той бури," воскликнула
Нэнси. Затем на её лице отразилась огромная радость. "Он их не взял!
— Это… дедушка Энн! — она резко замолчала. Но мисс Сабрина даже не услышала её, а Питер был слишком озадачен происходящим, чтобы счесть слова Нэнси странными. Мисс Сабрина повернулась с потрясённым лицом.

"Энн… я… я не могу думать! Что… что… я сделала не так? О, Боже, прости меня!" Она вскинула руки над головой. Ее горе было
ужасным, потому что оно было странным. Даже Нэнси, испугавшись, отстранилась.

"О, Боже, верни годы..." - простонала она.

"Уже ... слишком ... поздно". Она подняла белое, испуганное лицо. "Я
должна ... побыть одна! Не позволяй никому беспокоить меня. Скажи им, Энн... скажи
— И с кошельком в руке она быстро вышла из комнаты.

Нэнси повернулась к Питеру, и в её взгляде читалось торжество, которое странным образом контрастировало с горем мисс Сабрины.  Она протянула руку к разбитому мрамору.

— Какая история! — воскликнула она. — На протяжении двух поколений эта уродливая старая каминная полка
скрывала от посторонних глаз восстановление мужской чести! — Затем, смеясь над озадаченным лицом Питера, она вкратце рассказала ему о беде, которая нависла над «Счастливым домом», омрачая и ожесточая жизни тех, кто жил под его крышей.

- И, Питер, он исчез вместе с бурей! О, вы не знаете, что это
значит!" она плакала, потому что Питер _could_ не знаю, что она не
порадуйтесь за себя, но, поскольку сейчас там не должно быть никаких барьеров
между счастлив дом и ее собственная дорогая Анна, - настоящая Энн Ливитт.

"Через некоторое время это будет Хэппи Хаус", - загадочно закончила она.

Она подошла с ним к двери.

"Какой это был день, — рассмеялась она, переводя дыхание. — Мне кажется, что мы отправились в путь несколько недель назад! Я и забыла, какими мы были мокрыми, — она одернула блузку. — А теперь беги, Питер, пока я не
нужно сообщить эту чудесную новость тёте Милли и Блинди, и, как сказала бы Блинди, «нужно сделать кучу дел!»

 «Нэнси, день ещё не закончился!» — Питер замялся. — Сегодня вечером будет великолепный закат. Не хочешь ли ты
выйти в сад — совсем ненадолго?

— Глупенький, разве ты не насмотрелся на меня за день?

Его взгляд говорил красноречивее любых слов.

— _Я_ должен кое-что сказать _тебе_! — серьёзно сказал он.




Глава XXIV

ПИТЕР

Нэнси инстинктивно, сердцем, не знающим кокетства, поняла, что
Питер хотел ей сказать!

Ей ужасно не хотелось уходить из сада — она надеялась, что может понадобиться тёте Милли, но тётя Милли сразу после ужина легла спать, уставшая после событий дня. С тех пор дверь тёти Сабрины была закрыта, она ушла в свою комнату с кошельком, и изнутри не доносилось ни звука, выдававшего её трагедию. Б'Линди
яростно боролась со шваброй и веником, чтобы убрать все следы
"проклятия" из "Счастливого дома". "Теперь просто не стой у меня на пути! Я
расстроило", - она ответила Нэнси, вскоре.

Закат был великолепен. Она затопила сад с мягкой, пылающий
Золотой свет.

Как и все девушки, Нэнси мечтала о том времени, когда её рыцарь
прискачет к ней на коне; как и все девушки, её рыцарь мечты был
приятным, но туманным образом, который менялся в зависимости от её
настроения. И она не хотела, чтобы он приезжал быстро. Её юная
свобода была для неё очень ценна.

Один или два других парня сделали Нэнси
предложение в пылкой, мальчишеской манере.
Это было частью девичьих забав. Один из них, младший, после того как умолял её
сбежать с ним, ушёл подавленный и мстительный, но через две недели прислал ей букет фиалок и маленькую записку с благодарностью
за её «здравый смысл», объяснив, что «папаша пригрозил урезать его содержание вдвое, если он не остепенится и не женится к тридцати годам».

Это были мальчики, милые, сентиментальные, чистосердечные мальчики, но Питер
Хайд был другим —

она и не мечтала об этом, ни на секунду, пока не увидела это в его глазах в тот день, когда они сидели под кленом с Билинди.
Они обедали, сидя друг напротив друга. Он был таким весёлым товарищем все эти недели в «Фридом», таким понятным, как Клэр,
Энн и папа! Он никогда не считал её глупой или
не-по-взрослому-хватит, он любил детей и животных и знал только то, что
сделать же Нони и Дэви счастлив; он делился с ней своими
амбиции в своей работе, как будто она была мужчиной, но с ним все, он был
фермер-его много были брошены в узкие рамки фермы Джадсона
и сараях и загонах ... кроме этих приятных дней в Счастливый дом
она, Нэнси Ливитт, с ней сердце, как далекая, как
сами звезды, может иметь мало общего с ним.

Все это промелькнуло у нее в голове, пока она шла медленно, неохотно
в сторону сада, а вместе с ним и досаду на то, что их приятное
товарищество должно было закончиться именно так. Так что, когда чуть позже очень
серьезный Питер начал говорить ей запинающимися, неуклюжими словами, как много для него значит ее отъезд, ей захотелось закричать и умолять его остановиться.

"Нэнси, я чертовски неуклюж. Разве ты не знаешь, что я хочу тебе сказать? Я не могу отпустить тебя, не зная этого, и... и... Нэнси,
могла бы ты когда-нибудь... когда-нибудь полюбить такого парня, как я, настолько, чтобы захотеть
выйти за него замуж?

Тогда сердце женщины в ней состарило Нэнси на целую вечность.

— О, Питер! — сказала она с нежным сочувствием. Она _не_ хотела
обижать этого дорогого ей друга!

"Я недостаточно хорош для тебя, Нэнси, но, с другой стороны, _ни один_ парень
не может быть достаточно хорош! И, Нэнси, нет ничего на свете, чего бы я не сделал, если бы тебе было не всё равно.

«О, Питер!» Почему, чёрт возьми, она не может сказать что-нибудь ещё, подумала она. Почему она не может остановить этот поток, который, как она знала, вот-вот хлынет? Почему она не может заставить его немедленно понять, насколько всё это невозможно, — и попрощаться и уйти!

"Я сделаю тебя счастливой, Нэнси, — если это возможно с помощью любви," — смиренно закончил он.

- Питер, лучше бы ... ты этого ... не говорил!

- Ты хочешь сказать, что тебе все равно ... ни капельки? - протестующе воскликнул он. - Я что,
напугал тебя? Ты сам сказал, что живет одним днем здесь было как
недели где-то еще! Как-то я не думал, что ты уйдешь
далеко -. Ты казалась такой частью его здесь. Ты такая... не такая, как все девушки, которых я знал! Ты такая... _подруга_.
Такая, какая нужна мужчине!"

Нэнси прикусила губу, чтобы скрыть дрожь. Она испытывала благоговение перед тем, что Питер Хайд предлагал ей, — она знала, что
Чистая душа мужчины открылась перед ней. Его неуклюжие слова лились медленно, потому что были рождены глубоким чувством. Она была недостойна!

"О, Питер! Питер! Пожалуйста, я... я не могу позволить тебе говорить всё это! Я
_не_ та, за кого ты меня принимаешь! Я _обманщица_! Ты бы возненавидела меня, если бы...

Он схватил её за руку. «Я знаю, какая ты, Нэнси, — ты самая лучшая, самая честная, самая прямолинейная девочка на свете!»

С трудом, причинявшим ей боль, Нэнси взяла себя в руки. Она отвела взгляд, чтобы не видеть, как больно было Питеру Хайду, когда она высвободила руку из его крепкой хватки.

«Питер, мы должны быть благоразумны». Она ненавидела свои слова, но что-то внутри неё подсказывало, что она должна их произнести. «Мы были весёлыми товарищами здесь, но я не создана для такой жизни». Я бы возненавидела это — через какое-то время; я бы сошла с ума на ферме, где только коровы, свиньи и прочая живность, — она перевела дыхание. — Я на самом деле ужасно эгоистичная девушка, Питер, и я положила глаз на свою карьеру! Я всегда буду ставить её выше всего — выше кого-либо! Это было бы несправедливо — по отношению к тебе. Ты
должна забыть меня и найти кого-то, кто поможет тебе в твоей работе.

Он отвернулся от неё, и его молчание напугало её. Она попыталась говорить непринуждённо. «Ты был прекрасным другом, Питер, ты мне очень помог. Ты многому меня научил. Я всегда думала, что фермеры и... и...»

Он резко обернулся.

«Нэнси, ты так и не сказала, что я тебе не нравлюсь!» — воскликнул он.

Нэнси покраснела от досады.

«Ну, я _пытаюсь_ — как могу! Ты мне _нравишься_ — я буду предельно честна!
Я буду предельно честна!» Я просто не смог бы _когда-либо_ — как бы сильно я ни любил _фермера_ —
выступить за такую ферму, как у Джадсона!

К невыразимому удивлению Нэнси, Питер Хайд начал смеяться, очень тихо, с нежностью глядя на неё. Каким же необъяснимым существом он был!

"Когда моя пьеса будет поставлена, — беспечно продолжила Нэнси, — я приглашу вас прийти и сесть в ложу, чтобы посмотреть её, — и, может быть, вы приведёте с собой мисс Денни!" Она хотела его наказать.

Но Питер Хайд, неисправимый повеса, не выглядел ни расстроенным, ни
разочарованным. Он схватил Нэнси за обе руки и крепко их сжал.

"Я пойду! Когда поставят эту пьесу, можете быть уверены, что я буду в ней играть.
и это будет не мисс Денни, которая со мной! Ты не сказала мне, Нэнси, что не любишь _меня_! Ты только что сказала, что не любишь свиней, коров, наёмных работников и вообще Джадсонов!
 Дорогая, я не позволю тебе ответить мне — сейчас! Я даже не собираюсь прощаться! Ты устала, малышка. Если я уйду, обещаешь ли ты мне, что сразу ляжешь спать?

Поражённая Нэнси поддалась порывистому поцелую, которым он прижался к её пальцам. Всего несколько мгновений назад её сердце разрывалось от жалости к этому мужчине, которому она должна была причинить боль, а теперь он властно
он отправил её спать, как будто она была совсем маленькой девочкой! И
ничего в его тоне или манерах не говорило о чём-то, кроме полного душевного покоя.

 Но Нэнси _действительно_ устала — так сильно, что ей было приятно, когда её вели по дорожке к дому, и она думала, что кто-то — даже Питер
Хайд — заботится о ней настолько, что просит её «не открывать глаз в течение
суток».

И, конечно, именно потому, что этот день так много значил для неё, она,
войдя в свою комнату, бросилась на кровать и разрыдалась.




Глава XXV

Исповедь Нэнси

Казалось, что тысячи мук терзают усталую душу и тело бедной Нэнси.
Долгое время она неподвижно лежала на кровати. Затем она механически приготовилась ко сну. Но сон не приходил.
Все шире и шире раскрывая глаза, она смотрела на смутный силуэт, которым было ее открытое окно. Через некоторое время она подошла к нему и опустилась на колени, сложив руки на подоконнике.

Чувство вины, которое Нэнси уже давно пыталась загнать куда-нибудь в уголок своего сознания, теперь переполняло её. Она чувствовала себя обманщицей, самозванкой. Что подумают эти добрые люди?
люди из «Счастливого дома» говорили о ней, когда знали их всех, даже Питера
Хайда — и маленькую Нони!

 Сжав кулаки, Нэнси приготовилась к тому, что она называла расправой.

 Всего за несколько дней до этого они с тётей Милли долго разговаривали. Тётя
Милли рассказала ей, как однажды днём она попыталась пойти — и не смогла.

"Я молилась, моя дорогая, чтобы это оказалось возможным. Я подумала,
возможно, я почувствовала себя намного лучше . Но самое замечательное было то, что
Нэнси, --_ МНЕ было все равно_! Теперь моя жизнь кажется такой наполненной реальными вещами,
благодаря всему, что ты для меня сделала, что могу я ходить или нет, зависит от того,
«Ты такая незначительная. И ты всегда будешь со мной, Нэнси!» — сказала тётя
Милли с тоской в глазах, которую Нэнси так хорошо знала.

Что бы сказала тётя Милли, если бы узнала?

Как она, Нэнси, предала доверие Сабрины?

Нэнси быстро, как это бывает в такие моменты, вспомнила недели своего пребывания в «Счастливом доме». Она позволила себе зайти так далеко; она
научила этих людей, которых обманывала, полюбить ее - нуждаться в_
ней!

И она полюбила их - это было ее наказанием. Она выросла.
Ей нравился "Хэппи Хаус"; она хотела быть настоящей Энн Ливитт и принадлежать
за Счастливый дом и его драгоценные традиции, над которыми она насмехалась; она
хотела иметь право радоваться сейчас, оправдывая того
брата, который ушел много лет назад.

Бедная маленькая Нэнси, дрожащая там, в холоде и тишине ночи
ее мир, мир ее девочки, покинул ее. Как единое целое
глядя извне, она видела свою собственную жизнь так, как будто это была жизнь другого человека
и что это могло значить для нее! Она видела его, лишённого
малейших проявлений юности; она ясно, с поразительной
точностью видела причины и следствия, а также разрушения,
которые она сама вызвала.
бездумность и слабости.

Что-то в этом видении напугало её, но и пробудило в ней всё лучшее. У человека есть только одна жизнь, и каждый потерянный день так много значит, каждый потерянный час так дорого стоит! Стремясь к далёкой цели, нельзя оставлять без внимания мелочи, которые находятся под рукой, маленькие, но важные, иногда трудные дела. Она прошла долгий путь по неверной дороге, но теперь она твёрдо повернёт! Она высоко подняла голову — она выложит всё начистоту — всем им: тёте
Сабрине, тёте Милли — Питеру Хайду.

Она уткнулась лицом в ладони; ей хотелось скрыть даже в темноте румянец, заливший её щёки. Она видела его глаза, которые, казалось, ласкали её там, в саду. О, почему она не сказала ему правду тогда же; если бы она это сделала, он бы возненавидел её, но это навсегда убило бы надежду, которую она прочла в его лице.

Нэнси, по-девичьи стремившаяся плыть по течению жизни, теперь, столкнувшись с величайшим
событием в своей жизни, отпрянула в страхе. Ей так хотелось,
чтобы она снова была маленькой; тогда всегда был кто-то, к кому можно было обратиться.
когда возникали проблемы, она обращалась к папе, даже к миссис Финнеган, к старшекурсникам в
колледже, к самой декану. Теперь она чувствовала себя одинокой.

 Зажёгши лампу, она придвинула стул к столу и разложила
листки бумаги. Она хотела рассказать всё, пока у неё хватало смелости.
 Она яростно писала, сжав губы в прямую линию. Она не пощадит
себя ни в чём — Питер Хайд должен знать, что она сделала.

Но в конце концов она поддалась слишком сильному желанию, которому не смогла противостоять.

 «Пожалуйста, _пожалуйста_, не думай обо мне слишком плохо. Видишь ли, ты меня не знаешь
Энн и то, как сильно она хотела поехать в Россию, и она была уверена, что если бы она рассказала о своём намерении родственникам, они бы её остановили. И тогда это казалось единственным важным делом — ни один из нас не думал о том, как плохо мы поступаем по отношению к людям — здесь. Мне тоже казалось, что я мало что могу для неё сделать. Но я просто не могу выносить, когда _ ты_ ненавидишь
меня!" На мгновение она задержала карандаш над последними словами, затем
поспешно запечатала письмо и надписала адрес.

Последний пункт остался в ее сознании. "Как _silly_ мы, Анна"
сказала она вслух, мысленно осуждения этих двух очень молодых существ
В студенческие годы.

Сделав признание, Нэнси почувствовала, как с её души свалился груз. «В любом случае, он
узнает правду», — успокаивала она себя, забираясь в постель. Утром она
расскажет об этом тёте Сабрине.

Но первой мыслью Нэнси, когда она проснулась — в очень поздний час, потому что её
переутомлённое тело крепко спало, — было то, что она очень, очень несчастна. Одеваясь в лихорадочной спешке, она размышляла, не лучше ли ей было сесть на дневной поезд в Норт-Херо.

Сначала она разыскала Джонатана и отправила его с письмом, а затем
медленно вернулась в дом, чтобы встретиться с тётей Сабриной.

На перилах лестницы лежали письма, которые Джонатан только что
принёс с почты. Одно из них было адресовано ей знакомым почерком Энн и
послано из Нью-Йорка!

 Нэнси, словно поражённая, опустилась на ступеньки.

 Храбрость Энн, её готовность жертвовать собой и служить уступили место
жалобам.

«Все эти недели я просидел взаперти в маленькой комнате в Лондоне, ожидая дальнейших распоряжений, только для того, чтобы они осмелились сказать мне — после всех тех
поощрений, которые я получил, — что я слишком молод и неопытен, чтобы продолжать.
в Россию, и что я могла бы принести больше пользы, занимаясь организационной
работой у себя дома. Подумай об этом, Нэнси! А потом меня отправили обратно,
как будто я была маленьким ребёнком. Я измучила себя разочарованием,
гневом и отвращением. Я пришла сюда, в твои комнаты, и прошлой ночью
спала в твоей постели (насколько это было возможно, когда у Финнеганов
внизу резался зуб у ребёнка), и я останусь здесь, пока не успокоюсь
достаточно, чтобы составить какие-то определённые планы.

«... Ты была очень мила, Нэнси, и мне было очень любопытно узнать, как
у тебя дела. Я и не думала, что ты останешься так надолго! А теперь я должна
прошу тебя остаться ещё ненадолго, пока я не пойму, что хочу делать.
Ни при каких обстоятельствах не говори моей тёте правду..."

Нэнси перечитала письмо три раза — она едва могла поверить своим глазам.
Бедная Энн, её прекрасные мечты ни к чему не привели.

В своём желании очистить душу исповедью она забыла
Энн! Конечно, она не могла рассказать тёте Сабрине — по крайней мере, не сейчас.
Она должна была ждать, как и просила Энн.

 «О, какую запутанную паутину мы плетем, когда впервые пытаемся обмануть», —
 с горечью повторила Нэнси, чувствуя, что сотканная ею паутина
связывает ей руки и ноги.

Б'линди, выглянув из кухни, увидела её. Лицо Б'линди странно просветлело; она таинственно поманила Нэнси на кухню.

«Я приготовила для тебя кофе — я подумала, что ты, наверное, устал после вчерашнего.
Ехать в такую бурю, а потом найти кошелёк — этого достаточно, чтобы любого
вымотать». Прежде чем налить кофе, она закрыла дверь, ведущую в переднюю часть дома. «Мисс Нэнси, в «Счастливом доме» произошло больше перемен, чем от находки этого кошелька!»

— Что ты имеешь в виду, Блинди?

Блинди склонилась над Нэнси с сияющим лицом.

«Это мисс Сабрини — она как будто заново родилась! Думаю, люди её не узнают. И вы никогда не догадаетесь, что у нас здесь будет. _Ребёнок!_»

Нэнси была откровенно удивлена. Затем Б'линди рассказала ей о том, о чём она не слышала в
предвкушении вчерашнего дня, — о том, что они нашли
ребёнка и записку Дэви.

"Думаю, эта кроха пробудила что-то, что было
засушено в сердце Сабрины Ливитт! Кажется, пока мы все суетились из-за беспорядка
в гостиной, Дэви Хопворт пришёл за ребёнком, который выглядел как
он был напуган до смерти. А потом этим утром Сабрини Ливитт пришла ко мне
и попросила пойти с ней к Тимоти Хопкинсу, чтобы она попросила его вернуть ей ребёнка. Ну, мы пошли — она даже не стала ждать, пока я соберусь. И Тимоти Хопкинс отказал ей _категорически_! Ты бы не поверила своим ушам, Нэнси, Сабрини Ливитт расплакалась и
рассказала ему, как одиноко ей в «Счастливом доме» и что вся её жизнь
прошла впустую, потому что она никогда не заботилась о других, а он
проявил бы доброту к старой женщине, позволив ей взять ребёнка и заботиться о нём. Но
И только когда она пообещала, что будет присматривать за ним, и он всегда сможет приходить домой и играть с девятью другими детьми, а девять других детей смогут приходить в «Счастливый дом» так часто, как захотят, он наконец-то прислушался.  «Значит, у нас будет ребёнок!» — сказала Блинди с неприкрытым торжеством. «Хитрюга, а какая умная. Ты бы видела, как она хваталась за ложку, когда я её кормила!»

Глаза Нэнси засияли. «О, это будет чудесно», — воскликнула она.
"Где тётя Сабрина?"

Словно в ответ на её вопрос, мисс Сабрина позвала её:
из прихожей, и в тот же момент мисс Сабрина открыла дверь
. Да, это была преобразована Сабрина Ливитт ... ее лицо было глубоко
выложено все, что она пережила, но было смирение в ее глазах
что смягчил их и принесли более глубокое свечение, как будто, действительно, от
некоторые новорожденные дух.

Импульсивно Нэнси обвила ее шею двумя сильными руками и поцеловала.

«Пойдём со мной в гостиную, Энн, я хочу тебе многое сказать». Она провела Нэнси через холл в гостиную, и они вместе сели на старый диван с конским волосом. В мисс
В голосе Сабрины было такое достоинство и спокойствие, что Нэнси посмотрела на неё с удивлением. Словно в ответ на мысли Нэнси,
мисс Сабрина тихо сказала:

«Один Бог знает, через что я прошла со вчерашнего дня.
Нэнси, для пожилой женщины ужасно оглядываться на жизнь, которую она прожила впустую из-за гордости и предрассудков». Шторм и находка кошелька — это был Божий промысел, чтобы открыть мне глаза! Я была
злой, гордой, эгоистичной женщиной. Но больше всего я навредила себе. Потому что
я уже старая, и ни одна душа в мире по-настоящему не любит меня...

Нэнси протестующе протянула руку. Мисс Сабрина похлопала по ней.

"Я права, моя дорогая, теперь я это знаю. Но если Бог будет добр ко мне, он
дадут мне еще несколько лет жизни, так что я могу сделать, в
малый путь, за то, что я сделал--к другим людям и к себе. Вы
знаешь, Нэнси, вы были первой, кто принес ко мне домой истина, что
счастье приходит как дано. Это было большое счастье для счастливой
Дома, когда я привез тебя сюда, дорогой."

Нэнси прикусила губу, чтобы задушить слова исповеди, что
вскочил на них. Тетя Сабрина пошла на:

«Я не могу вернуть прошедшие годы или искупить перед братом свою вину. Я не знаю, как мне загладить свою вину перед твоим отцом.
 Возможно, если ты попросишь его, он когда-нибудь меня простит. Но я составлю новое завещание, как только увижу своих адвокатов в Норт-Херо, и оставлю тебе
 «Счастливый дом» и свою долю отцовского состояния».

«Боже милостивый, — подумала Нэнси, — она думает, что отец Энн всё ещё жив!» В смятении Нэнси вскочила на ноги. Но мисс Сабрина не обратила внимания на её волнение. Она встала, подошла к столу и открыла лежавшую там книгу в кожаном переплёте.

«Я принесла несколько бумаг и писем, которые принадлежали твоему дедушке, когда он был молод. Вот его фотография. Подойди и посмотри на неё, дорогая».

Нэнси неохотно подошла к столу. Мисс Сабрина благоговейно вложила выцветшую фотографию в её руку.

"Мой единственный брат, — прошептала она срывающимся голосом. — Твой дедушка».

— Нет, дедушка Энн, — почти закричала Нэнси.

Она с пристальным интересом посмотрела на фотографию. На ней был изображён поразительно красивый молодой человек. Она повернула карточку в руке.
На обратной стороне было написано имя. «Юджин Стэндбридж
Ливитт».

Поражённая, Нэнси воскликнула: «Как же так, ведь это… это имя моего отца!»




Глава XXVI

ЭЖЕН СЭНDBРИДЖ ЛИВИТТ

На мгновение Нэнси подумала, что сошла с ума! Она прижала руку к голове, чтобы унять головокружение. Это был её дедушка — отец её собственного отца! Она была настоящей Энн Ливитт!

Тетя Сабрина суетилась над записной книжкой, в которую были
вклеены вырезки. Она считала волнение Нэнси вполне простительным; она сама была
вся дрожащая.

"Это семейное имя. Стэндбридж достался нам по наследству
со стороны прабабушки. Я знал, что твоего отца звали
Юджин — да, вот что Билинди вырезала из газеты». Она вложила открытую страницу книги в руки Нэнси.

Она рассказала Нэнси, как после ссоры отец приказал ей уничтожить в доме всё, что могло напоминать о его отрёкшемся от него сыне.

"Я выполнила его желание. После смерти нашей матери мы с отцом были неразлучны. Я была ужасно зла на своего брата за то, что
он причинил столько горя и стыда моему отцу в его преклонном возрасте.
Теперь... — она резко перевела дыхание.

"Но Блонди любила этого мальчика. Она собрала эти письма и
Она убрала фотографию, и после этого в течение многих лет, когда бы она ни читала о нём в газетах или ни слышала о нём, она записывала это в эту маленькую книжечку. Я узнал об этом много лет спустя. Смотрите, вот отчёт о его свадьбе. Здесь написано, что он уехал за границу — он всегда этого хотел, даже когда был мальчишкой. Здесь говорится, что он купил газету. Вот здесь говорится о его сыне Юджине.

Нэнси показалось, что маленькие страницы книги с пожелтевшими от времени вырезками и любопытными записями открывают перед ней новую
сторона жизни ее отца. Она вспомнила несколько чучел птиц в шкафу своего отца.
она смутно понимала, что они каким-то образом попали сюда
из Африки; было очень интересно читать эту маленькую книжку
что "известный газетчик Юджин Ливитт и его маленький сын
Юджин отправились в шестимесячную поездку в Африку".

"Однажды Милли написала нашему брату, хотя«Ух, я и не знала, пока не нашла эту книгу. Через какое-то время он ответил этой запиской. Блинди положила её сюда», — переворачивая страницу.

Несколько строк были странно похожи на почерк отца Нэнси.
Они говорили младшей сестре, что он нашёл мир очень добрым и
хорошим местом для жизни.

Отец Нэнси написал ещё одно письмо. В нём по-мальчишески неуклюже рассказывалось о смерти отца и о том, что перед смертью отец попросил его написать родственникам в Фридом и сказать им, что «нет никаких обид».

Нэнси на мгновение задумалась над этим письмом. Ей в голову пришло множество вопросов. Должно быть, её отец унаследовал от своего отца чувство обиды и несправедливости, иначе почему на протяжении всех этих лет, а также лет бедности, он ни разу не упомянул тётушек из Фридома?

Как звенья в цепи, маленькие записи в книге Блинди связывали
три поколения, поскольку последняя вырезка рассказывала о том, как молодая жена
Юджина Ливитта-младшего погибла во время побега в Центральном парке,
оставив без матери маленькую трёхлетнюю дочь Энн Ливитт.

«Однажды Милли рассказала мне, что нашла это. Иногда она спрашивала, какой ты была. Но я всегда злился, когда она упоминала тебя, — я хотел чувствовать, что избавился от всякой привязанности к брату и его семье!
 Однако с годами я стал бояться — что я буду делать с этим земным богатством, которое у меня есть? Тогда я написал тебе то письмо в колледже».

Как будто это было только вчера, Нэнси снова увидела свою любимую
комнату в общежитии, старого Ноя и его письмо.

И тут в её голове промелькнула вся правда! Тётя Энн Са-что-то
Это была милая маленькая Сафония Ливитт, которая жила со своей сестрой Джейни
на одинокой дороге, ведущей из Фридома!

 С ликованием, которое она даже не пыталась скрыть, Нэнси схватила тётю Сабрину
за локти, закружила её в безумном танце, а затем порывисто обняла.

 «О, ты не знаешь — ты никогда, никогда не узнаешь, как это всё приятно».
— воскликнула она, смеясь и одновременно вытирая слезу. — Знать, что я
_на самом деле, по-настоящему_ принадлежу тебе и «Счастливому дому»!
Слова Нэнси звучали искренне. Они придали щекам пожилой женщины
румянец.

«Видите ли, я никогда не знала, как долго смогу здесь оставаться — я была как бы на испытательном сроке,
и я так сильно вас всех люблю — сейчас! Но скажите мне, эти две забавные маленькие сестрёнки Ливитт — они наши родственницы?» — Нэнси подчеркнула последнее слово, сжав руку мисс Сабрины.

 «Нет — или если и так, то это было так давно, что потерялось». Когда я был маленьким, я иногда их видел, но они почти не выходили из дома. Они всегда были очень бедными. У них был брат, но он уехал с острова, когда был ещё молод, — кажется, он умер.

"Я буду считать, что мы родственники, - заявила Нэнси, - потому что я
просто люблю их. Они приютили нас во время шторма. И... и у меня есть
дорогая подруга, моя самая лучшая подруга, ее тоже зовут Энн Ливитт, и я
уверена, что они ее тети. Затем она вкратце рассказала тете Сабрине
о своей четырехлетней дружбе с другой Энн Ливитт.

Окна в гостиной были открыты после бури, чтобы выветрить пыль от упавших кирпичей и штукатурки. Шторы так и не закрыли. В окна лился поток солнечного света.

Резким движением Нэнси захлопнула книгу и положила её на
стол. Её поведение ясно говорило о том, что так они избавятся от всех
Ливиттов, которые были в прошлом. Она кивнула в сторону зияющего камина.

"Давайте сделаем _новую_ каминную полку с вырезанным на ней «Счастливым домом», тётя
Сабрина. И я думаю, что теперь это будет «Счастливый дом»."

Нэнси очень многое хотела рассказать тёте Сабрине — о своём
отце и об их счастливой совместной жизни. Но она вдруг с ужасом
вспомнила красноречивое признание, которое отправила
Питеру Хайду.

"И мне не нужно было ... Потому что я - Энн Ливитт!"

Как только она смогла вырваться от своей тети, она бросилась на поиски
Джонатана. Она застала его подвязывающим несколько виноградных лоз, которые были повалены бурей.
"Джонатан, то письмо, которое я тебе дала ... ты... ты отдал его... мистеру?". - Спросила она. - "Что?" - спросил я.

"Джонатан, это письмо, которое я тебе дала?"
— Хайд? — спросила она с робкой надеждой, что это не так.

"Да, мэм! Я застал его как раз перед тем, как он вышел на сцену."

— Уходит? — воскликнула Нэнси.

"Да, мэм. У него была большая сумка, и он пожал мне руку, как будто собирался
ему нужно ненадолго уехать, хотя сейчас самый разгар сбора урожая, а он не из тех, кто
чтобы оставить Джадсона без поддержки — но не его.

Через мгновение Нэнси осознала, что старый Джонатан с любопытством смотрит на неё. Поэтому она повернулась и медленно пошла обратно в дом.

Питер Хайд ушёл — не сказав ни слова! Он прочтёт её письмо — он
всегда будет думать о ней так, как она описала себя в нём! И он, возможно, никогда не узнает, как разрешилась эта странная ситуация!




Глава XXVII

АРЧИ ИТОН ВОЗВРАЩАЕТСЯ

Лиз, вернувшись после «послеобеденной» работы в молитвенном доме,
запыхавшись, влетела в кухню Хопвортов.

"Клянусь, Арчи Итон возвращается домой — в этот благословенный день! Его мама
— Прошлой ночью Сэмми Тодд привёз телеграмму из Нор-Херо на своём
велосипеде. И Уэбб повесил объявление в почтовом отделении — он хочет, чтобы
все мужчины, женщины и дети собрались сегодня в семь вечера на Коммон, чтобы
поприветствовать Арчи дома.

— Все? Я и Дэви, — взволнованно вмешалась Нони.

"Конечно, когда говорит Уэбб каждого мужчину, женщину и ребенка, это означает, что все
нас", - ответила Лиз с важностью, разглаживая ее клетчатый фартук.

Три дня была полностью выполнена в течение Hopworth Лиз. Смерть Сары Хопкинс
дала Лиз, до сих пор бывшей изгоем, важное положение в
сообщество. Какими бы неуместными ни казались эти слова дамам из «Свободы»,
тем не менее это был неоспоримый факт, и все это знали, что
 руки Лиз «помогли» несчастной семье: она убиралась и утешала,
вытирала пыль и пекла, а также сшила подходящее траурное платье для
бедной Дженни, старшей из сестер Хопкинс. На простых похоронах это было так.
именно Лиз поприветствовала соседей и призвала их "просто посмотреть
на Сару Хопкинс - можно подумать, ей все это нравится, настолько она счастлива
смотрите!" Чего больше никто не знал, так это того, что именно Лиз положила
она обняла Дженни Хопкинс, когда к девочке пришло полное осознание потери, и сказала ей: «Просто положи свою бедную маленькую головку сюда и плачь сколько хочешь!» Никогда в жизни Лиз не испытывала такой любви. Дженни _проплакала_ столько, сколько хотела, — громкими, душераздирающими рыданиями, которые, хоть и утомили её, в конце концов успокоили.

Из своего угла, где старый Дэн с опущенной головой ждал ужина,
донеслось недоверчивое ворчание. Лиз осуждающе повернулась.

"В любом случае, Арчи Итон — солдат, даже если он Итон!" Затем, чтобы
Нони: «Я встретила мисс Сниггс, когда она шла по деревне, и она хочет, чтобы все
девочки надели белое и бросали букеты в Арчи, когда он будет уходить со сцены и петь «Америку». Она собирается купить цветы у мисс
Тодд и мисс Браун». Белое у мисс Нэнси слишком красивое, но я думаю, что
твое ситцевое платье выцвело почти полностью. В любом случае, оно очень вкусное.

- У меня есть время сбегать и сказать мисс Нэнси?

- Ради бога, нет! Мы должны приготовить ужин побыстрее, чтобы закончить работу.
убрали. Нэнси Ливитт знает об этом, я звоню ей — ничего особенного не происходит
Уэбб не сразу отправляется в «Счастливый дом». Думаю, может быть
они тоже очень заняты. Ситуация, безусловно, меняется, сказал я, когда
Сабрини Ливитт идет на похороны бедной Сары Хопкинс, сидит прямо на плюшевом стуле
в правом углу, рядом с вощеными цветами.
И, конечно, я жива, она забрала ребенка Хопкинсов в "Хэппи Хаус", чтобы
позаботиться о нем. Она хотела, чтобы он был таким же регулярным, как у нее, но Тимоти
Хопкинс и слушать не стал бы — его дети не должны были
разделяться, даже если бы они все умерли от голода! Мне кажется, он был глуп, но он был ужасно упрям и, может быть, был прав. Дэниел Хопворт, сними шляпу
Тапочки! Конечно, ты пойдёшь посмотреть, как Арчи Итон возвращается домой! Полагаю, ты такой же патриот, как и все остальные.

 Решительность Лиз взяла верх, так что незадолго до семи вся семья Хопворт присоединилась к остальным «мужчинам, женщинам и детям» на деревенской площади. Площадь представляла собой живописное зрелище: развевались большие и маленькие флаги, потрёпанный временем служебный флаг снова был поднят на почётное место, а женщины и дети были одеты в свои лучшие наряды. Миссис
Итон, на которую все смотрели с откровенным любопытством, не нуждалась в своём великолепном фиолетовом поплине с кружевными оборками.
гордая грудь, которая делала её самой заметной фигурой в
толпе — того, что она была матерью возвращающегося солдата, было достаточно!
 И её глаза, когда она, как и все остальные, смотрела на дорогу в ожидании первого
взгляда на лошадей Уэбба, были мокрыми от слёз.

 Кто-то заметил небольшое облачко пыли и закричал: «Он едет!»
Другие подхватили крик. Миссис Сниггс в отчаянии собрала свою стайку
маленьких певцов вокруг повозки перед молитвенным домом,
куда Уэбб обещал подвести свою упряжку. Кто-то подтолкнул миссис
Итон к этому месту.

— _Вон_ он, — пропищал маленький мальчик, указывая на фигуру в хаки, которая
высунулась из-за сцены, яростно размахивая шляпой.

 — Кто этот парень? — спросил мистер Тодд, но, похоже, никто вокруг
не знал.

Все церемонии были отброшены в сторону; истеричные вопли
маленьких девочек затерялись в диком грохоте барабанов «Свободы»
и шуме возбуждённых голосов толкающейся, напирающей толпы. Однако Арчи Итон ничего этого не замечал, потому что
не прошло и секунды, как его плотно окутали складки фиолетового поплина!

Через мгновение он вскочил на подножку фургона Уэбба и поднял руку.

"Может, вы думаете, что вернуться домой — это плохо! _Я_ скажу, что это хорошо! Я
не спал ночами, мечтая об этом. Я не собираюсь произносить речь,
люди, но я должен вам кое-что сказать. Я хотел передать тебе весточку, но мой приятель не позволил! Может, ты не
помнишь моего приятеля — он сильно изменился, наверное, но он из Фридома,
это точно! — Он потянул своего спутника за руку. — Встань, чтобы
люди тебя увидели! А теперь поприветствуем Эрика Хопворта, лучшего и
— Самый храбрый солдат в армии дяди Сэма!

Никто на «Свободе» не издал ни звука от удивления.
Они уставились на крупного загорелого парня в хаки, а Арчи Итон продолжал
быстро говорить.

«Может, вы, ребята, ещё не знаете, что он повел нас за пулеметным гнездом, которое сдерживало парней в Аргонни, и что, когда все мы пали, он пошёл один, с ужасной раной в боку, и уничтожил всех фрицев! Но, думаю, прежде чем он это сделал, он оттащил Арчи Итона туда, где были фрицы
не смогли прикончить меня, стреляя в нас, пока мы лежали там, и... ну, он сделал гораздо больше, и, может быть, вы не знаете,
что на днях какие-то ребята из Вашингтона наградили его медалью
«За выдающиеся заслуги», которая, я думаю, ставит его в один ряд с
самим Итаном Алленом! Так что устройте такой шум, чтобы у вас заложило уши.
Эрик Хопворт, потому что если бы не он, Арчи Итон не сидел бы здесь, держась за руку своей матери и плача настоящими слезами, он так рад
быть дома, и этот старый северный герой не был бы на карте, как сейчас!
Так что давайте поддержим её, ребята! _Мой_ приятель, Эрик Хопворт!

Что-то, сдерживаемое, пока Арчи Итон говорил, вырвалось наружу с рёвом.
Каждый человек, большой или маленький, старался кричать громче всех остальных; каждый
пытался подойти достаточно близко, чтобы положить руку на героя. И, странное
зрелище, миссис Итон теперь обнимала Эрика Хопворта!

Нэнси, стоявшая чуть в стороне с мисс Сабриной и кричавшая вместе с остальными, вдруг почувствовала, как к горлу подступают рыдания, потому что она увидела, как Дэн, словно очнувшись, бросился сквозь толпу к своему сыну.
Лицо поднялось и озарилось великой гордостью. Затем, когда они пожали друг другу руки,
толпа внезапно расступилась, и сквозь неё промелькнули две маленькие фигурки.
Не прошло и мгновения, как Нони и Дэви оказались в объятиях отца.

Никто не стал вспоминать истории о юности Эрика Хопворта или о том, как
он привёл двух малышей к своему отцу. Достаточно было того, что он
был среди них, один из героев страны.

Миссис Итон взволнованно приглашала всех к себе домой на мороженое и торт, и все, и молодые, и старые, с готовностью соглашались
принять её гостеприимство. Но когда она стала уговаривать Эрика Хопворта, он покачал
головой, положив руку на плечо отца.

"Думаю, мы хотим пойти домой," — объяснил он, немного смутившись. "Понимаете, мы давно не виделись, и нам с папой есть что сказать друг другу! И _ мы_ должны познакомиться, - он кивнул на подростков,
которые цеплялись за его руку.

Было много такого, о чем Эрик Хопворт не мог рассказать своему отцу,
по той простой причине, что в его распоряжении не было слов, которые
могли бы рассказать об уроках, преподанных ему войной. Но в одном простом,
неуклюжим предложением он попытался выразить своё раскаяние и сожаление.

 «Что ж, пап, — они остановились перед дверью полуразрушенного дома, —
похоже, война сделала из меня мужчину!» Я взялся за это, потому что это казалось довольно захватывающим, но мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что это большая работа, и такая работа, которая требует от человека всего самого лучшего — и только самого лучшего! У меня было время подумать, и там, на другом конце света, всё выглядит по-другому. Думаю, теперь я знаю,
что у меня здесь работа почти такая же важная, как война, и я собираюсь
«Сделай это! Я собираюсь построить дом для тебя, Лиз и детей — настоящий
дом!»

 Нони, стоявшая в стороне, немного робко и неуверенно, готовилась
к испытанию. С ясного неба свалился настоящий отец. Он был очень
высоким, но у него было доброе лицо и приятный голос.
 Возможно — _возможно_ — одна из её мечтаний сбывалась! Она проскользнула в свою комнату и дрожащими пальцами приготовилась ко сну. Долго
она лежала, прислушиваясь к голосам внизу. Вскоре Дэви вошёл
и сонно забрался в кроватку в углу. Она всё ещё ждала.
она крепко сжала руки под одеялом. Наконец она услышала
шаги - не похожие ни на шаги ее дедушки, ни на шаги Лиз, она знала их -
осторожные, на цыпочках. Как она приближалась она дрожала с изысканным
ожидание.

Эрик Hopworth наклонился над кроватью. Он думал, что же нони будет
спит. Она держала глаза плотно закрыты, на мгновение. Он робко и ласково положил руку ей на голову. Внезапно девочка обвила его шею обеими руками. Он прижал её к себе, поцеловал и осторожно положил на подушку.

— Спокойной ночи, малышка, — тихо прошептал он и на цыпочках вышел из комнаты.

Нони протяжно и счастливо вздохнула, свернулась калачиком под одеялом и погрузилась в сон без сновидений.




Глава XXVIII

Письмо от хозяина

Прошло четыре дня с тех пор, как Нэнси написала свою исповедь и отправила её Питеру Хайду. Они тоже казались бесконечными, несмотря на все
странные перемены в «Счастливом доме». Тётя Сабрина и тётя Милли
были трогательно и беспомощно заняты новым членом семьи, и его
появление потребовало серьёзных изменений в привычках
домашнее хозяйство и долгие споры о том, как правильно ухаживать за младенцами. Б'линди
наконец-то нашла где-то в конце журнала «Помощник по хозяйству»
главу «Уход за ребёнком» и весь день ходила с пальцем, зажатым между страницами, и с высокомерным видом.

 Нэнси провела целый день у Хопвортов. Нони и Дэви
пришли за ней и потащили её с собой, чтобы показать «папе».

«Спроси его, чтобы он рассказал тебе о…» — и Дэви, затаив дыхание, перечислил
с десяток или больше военных историй, которые ему нравились больше всего.

В тот день Нэнси подумала, что каким-то образом кухня Хопвортов изменилась с тех пор, как она впервые там побывала. Она стала чище, уютнее; в ней было меньше мусора, а воздух не был таким тяжёлым от застарелых кухонных запахов. Старый Дэн сидел у открытой двери и курил трубку, которую принёс ему Эрик, следя глазами за каждым его движением. Лиз, суетившаяся по дому, была менее властной,
менее неприступной, и с её лица исчезло усталое выражение.

 Под болтовню детей Эрик Хоупворт вскоре перестал стесняться.
Нони рассказала ему о приятных днях в "Хэппи Хаусе" с Нэнси; он
испытывал глубокую благодарность к этим людям, которые делали для его двоих
"детишек" то, что он должен был сделать. По настоянию Дэви он повторил
для Нэнси некоторые эпизоды войны, в которых участвовал сам.
Дэви с гордостью продемонстрировал драгоценные трофеи, привезенные домой в
багаже его отца.

«А папа теперь всегда-всегда будет оставаться дома», — объявила Нони. Затем Эрик Хопворт объяснил, что устроился на крупную фабрику в Берлингтоне.

«Босс там был моим капитаном. Для начала сойдёт. Через какое-то время, может быть, я смогу перевезти туда семью, хотя папа, скорее всего, захочет остаться здесь, в Фридоме», — добавил он, расправив плечи, что ясно говорило о том, что теперь бремя домашних забот лежит на нём.

 В тот день Нэнси ушла из коттеджа с чувством, что Нони и Дэви больше не будут в ней нуждаться. Дэви, с его
воспоминаниями о войне из первых рук и трофеями, а также настоящим героем-отцом,
с этого момента пользовался уважением среди деревенской молодёжи, и
У Нони был кто-то, кого она любила и кто любил её.

 Так что лёгкое чувство одиночества, которое вызывала эта мысль, добавляло Нэнси
беспокойства и делало часы бесконечными. И из-за этого она тоже
стояла в дверях, ожидая Джонатана и возможных писем.

 Она строго говорила себе, что, конечно, глупо ожидать, что
Питер Хайд напишет — эта глава закрыта. Но она написала длинное письмо Энн, в котором рассказала ей о странных событиях, произошедших в «Счастливом доме», и о двух милых маленьких сёстрах, которые, несомненно, были родственницами Энн. Конечно, Энн должна ответить на это письмо.

Старый Ионафан был слишком простодушный, чтобы задаться вопросом, почему Нэнси выбежала каждого
день поздороваться с ним и почему она спросила, каждый день, таким образом она пыталась
сделать свободный, если "мистер Джадсону уже кто-нибудь помог? Но на этот
четвертый день его улыбка была широкой от удовлетворения, когда он с гордостью вложил
в ее руку большой плоский конверт.

Неделю назад Нэнси воскликнула бы - потому что письмо было от Теодора
Хоффман. Теперь она разочарованно отвернулась.

В волнении последних дней она забыла о своей пьесе. Теперь она
открыла конверт дрожащими пальцами. Каким-то чутьём она
точно знала, что найдет внутри. Вот они - все простыни,
над которыми она так долго трудилась, знакомые и в то же время незнакомые, их
свежесть исчезла после прикосновения - усталый вид. Прежде чем открыть
письмо учителя, она нежно погладила их, как будто ей было
очень жаль их.

В письме учителя говорилось, что её пьеса имеет много достоинств и
перспектив, но что она «молода». «Вы должны больше знать о жизни,
моя дорогая юная леди, жить рядом с любовью и рядом с печалью и
учиться жизненным урокам, прежде чем сможете их изобразить... И никогда не теряйте веры
в своей работе. После неудачи пробуй снова — и снова — и снова...
 Работай, работай, работай, величие — в усилиях.

Нэнси прочла эти слова с трепетом — как будто он обращался к ней.

 Её труд последних нескольких месяцев не должен был пропасть даром; её маленькая пьеса, хоть и провалилась, принесла ей это золотое послание от того, кто благодаря усилиям, о которых он проповедовал, поднялся на самую вершину.

Затем последние два абзаца письма хозяина заставили её забыть обо всём остальном.


"Я постоянно думал о том странном ребёнке, который играл и
Она танцевала в вашем саду. Она преследовала меня. Вы сказали мне, что её звали
Нони Хопворт. Я просмотрел записи и узнал, что
молодую студентку, которая пятнадцать лет назад подавала большие надежды,
звали Илона Карр, и что она вышла замуж за Эрика Хопворта. Эта
Нони, без сомнения, её дочь.

«Не могли бы вы спросить у опекунов ребёнка, не разрешат ли они ей на несколько лет приехать в мою школу в Тарритауне? Там она получит лучшее образование и театральную подготовку, которую могут дать мои учителя, а её талант получит возможность развиваться и расти. Когда она
Когда она станет старше, она сама решит, следовать ли ей зову сердца.

 «Фея-крёстная пришла», — заявила Нэнси позже, ворвавшись в дом Хопвортов со своими странными новостями. Ей пришлось прочитать и перечитать письмо, чтобы они поняли, а Эрику Хопворту пришлось выслушать всё о том дне в «Счастливом доме», когда звонил великий Теодор Хоффман.

 Сначала он решительно воспротивился этому плану. Лиз неодобрительно фыркнула. Нони уставилась сначала на одну, потом на другую круглыми,
озадаченными глазами.

"Ты не должен упускать такой шанс. Это замечательная школа.
Я там учился. У Нони будет великолепное обучение ..."

"Я все знаю об этом", - вмешался Эрик Хопворт, и Нэнси внезапно
вспомнила, что сказал ей учитель.

"Расскажи мне о матери Нони", - попросила она.

Рассказывать было особо не о чем — она вошла в жизнь Эрика Хопворта и
через несколько лет ушла из неё.

"Я всегда чувствовал, что сильно её обманул," — смиренно сказал Эрик Хопворт,
вертя в руках фотографию, которую он достал из бюро старого Дэна, чтобы показать Нэнси.

Это была маленькая фотография, сделанная через несколько месяцев после того, как они
был женат. Но красивое лицо, что улыбалась, была счастливой
лицо. Нэнси, как она пристально изучала его, не потому ли он никогда не был
тени сожаления ради мечты она пожертвовала своим браком.

"Тогда, - не обманывают же нони сейчас", - ответила Нэнси.

Поэтому перед тем, как она уехала , было решено , что Нони должна отправиться в
В Тарритауне, пока малышка Нони щипала себя, чтобы убедиться, что она не спит и ей не снится сон, Нэнси и Лиз, по-женски, сразу же переключились на вопрос «одежды».
нарушив все планы, миссис Сайрус Итон вошла в кухню Хопвортов с видом человека, хорошо знакомого с этим местом.

Слишком много странных вещей произошло, чтобы Нэнси могла этому удивиться.
И когда она увидела, как миссис Итон похлопала Эрика Хопворта по руке, садясь рядом с ним, Нэнси поняла, что в сердце этой женщины все глупые предрассудки были сметены глубокой привязанностью к мужчине, который спас жизнь её сыну.

Миссис Итон должна была услышать всё о письме хозяина и о том, что у Нони
появилась прекрасная возможность поехать в школу в Тарритауне.

«Одежда — ради всего святого, Лиз Хоупворт, у тебя и так достаточно дел, чтобы ещё возиться с одеждой. Позволь мне подготовить ребёнка. Я всегда хотела шить для девочки. Кроме того, мне не так уж много нужно сделать, учитывая…» — она не смогла закончить, но снова положила руку на плечо Эрика Хоупворта.

Нэнси больше, чем Лиз, понимала, как сильно миссис Итон хотела получить эту возможность
сделать что-нибудь для Нони, поэтому она ответила быстро, прежде чем
кто-либо успел возразить:

"Будет замечательно, если вы поможете нам таким образом, миссис Итон", - и
она придала своему тону решительность, как будто все они должны были учитывать
Вопрос решён.

Нэнси оставила миссис Итон и Лиз, которые суетились вокруг
различных тканей, доселе совершенно неизвестных Нони, и медленно пошла
домой. Был солнечный, тихий день, располагавший к размышлениям.
И Нэнси, пребывавшей в задумчивом настроении, было о чём поразмыслить.

Порыв ветра привёл её в Хэппи-Хаус, и многое
произошло благодаря её приходу. Как странно всё переплелось: знакомство с наёмным работником Джадсона привело её к великому Теодору Хоффману, а затем он через неё нашёл Нони.

Жизнь была такой забавной — Нэнси вдруг вспомнила игру, в которую она играла, когда была совсем-совсем маленькой. У неё была коробка с разноцветными японскими кубиками странной формы, из которых, если сложить их правильно, получался красивый замок, на самой высокой вершине которого она могла поместить блестящий красный шарик. Но построить его было очень трудно.
Нэнси часто в нетерпении бросала кубики, но отец
всегда приходил ей на помощь и со смехом уговаривал её попробовать
ещё раз.

Жизнь была такой же — если удавалось удачно соединить все неровные края
Собравшись с силами и выстраивая всё по кусочкам, можно было получить награду в виде сияющего шара на вершине. Но Нэнси, думая об этом сейчас, почувствовала то же нетерпеливое желание, которое она испытывала по отношению к куче цветных кубиков.

 Несколько недель так изменили её жизнь, что ей пришлось взять в руки маленькие кусочки и снова начать строить.

 У ворот «Счастливого дома» она остановилась и, повернувшись, посмотрела на дорогу. В последние несколько дней она ловила себя на том, что часто смотрит в ту сторону, но не признавалась себе — она была слишком горда, чтобы признаться, — что ей всегда хотелось увидеть Питера Хайда
приближался. Без него в Хэппи-Хаусе было очень одиноко.

 Внезапно в вихре пыли из-за угла кузницы выехал автомобиль
и на огромной скорости направился к ней. Его очертания едва
различимы из-за окутывавшего его облака пыли. По этой дороге
никто не ездил, если только не направлялся в Хэппи-Хаус.

 Затем кто-то, закутанный в льняную ткань и зелёную вуаль, заметил Нэнси
и отчаянно замахал ей из кузова.

Едва веря своим глазам, Нэнси сделала шаг вперёд. С визгом и рёвом
машина остановилась, и с переднего сиденья, сбросив
Юджин Ливитт схватил очки и кепку.

- Папочка! - воскликнула Нэнси, бросаясь в его объятия.

- Я думала, это Энн, но я не могла...

- начала она, наконец высвобождаясь из его крепких объятий, чтобы поприветствовать остальных.
 - Я просто... не могла в это поверить.

Энн стояла рядом с ней, а позади Энн, разматывая метры и метры покрытой пылью вуали, смеялась Клэр.

"О, это слишком хорошо, слишком хорошо, слишком хорошо, чтобы быть правдой, — воскликнула Нэнси, пытаясь обнять их обеих одновременно. — Что вы все пришли — сразу.
 Я так счастлива, что мне хочется плакать.

— И, Нэнси, наконец-то ты познакомишься с моим братом Барри.
— перебила Клэр, сверкнув глазами. — Ты бы не приехала в
Мерриклифф, так что, видишь, мне пришлось привести его сюда.

Нэнси была так счастлива, что даже повернулась, чтобы поприветствовать презренного
«льва» лучезарной улыбкой. Брат Клэр, который, забытый
остальными во время их радостного воссоединения, возился с
двигателем своей машины, теперь повернулся и убрал с запыленного лица
очки, которые почти полностью скрывали его.

- Отец. Ты... - и Нэнси с пунцовым лицом заложила обе руки
за спину.




ГЛАВА XXIX

БАРРИ

Нэнси изобразила такое недоумение и неверие, что все засмеялись, кроме Питера; его лицо было очень серьёзным.

"Видишь ли, я думал, что единственный способ заставить тебя простить меня — это привести их всех с собой."

Но Нэнси не собиралась прощать — по крайней мере, сразу — тот трюк, который с ней сыграли.  Она презрительно вздёрнула подбородок и повернулась к остальным.

— Давайте поднимемся в дом. Мои тётушки будут так рады вас всех видеть, —
 и она взяла отца под руку, а Энн — за руку.
она свернула на тропинку, оставив Клэр и её брата позади.

 Мисс Сабрина увидела, как машина остановилась у ворот, и подошла к двери.  Она сразу поняла, что это отец Нэнси.  Краска залила её щёки и сошла.  Она попыталась сказать что-то приветственное, но дрожащие губы не могли вымолвить ни слова. Но почти сразу же её страхи рассеялись, потому что Юджин Ливитт взял её за обе руки и легко поцеловал в щёку, словно навсегда забыв о том, что их разлучило.

 В последовавшем шуме и болтовне Нэнси не поняла, что
Питер Хайд ускользнул; до тех пор, пока тетя Сабрина не унесла своего отца
отца в комнату тети Милли, а сияющая Б'Линди вернулась в
на кухне, чтобы приготовить ужин, "подходящий для людей", оставив троих друзей вместе.
приятели вместе. Клэр нежно встряхнула подругу.

"Теперь, Нэнси Ливитт, не будь глупой и не сердись на Барри. Это я
виновата. Я знала, что он здесь, и что ты здесь, и что он знает тебя, а ты знаешь его, и ни один из вас...

 — Пожалуйста, пожалуйста, Клэр, — взмолилась Нэнси, пытаясь остановить подругу. Её лицо покраснело. Конечно, она не могла обидеться на него.
обман, разве она сама не притворялась? Но горящий в ее
ум воспоминание о том дне, когда она открыла ее
сердце к Питеру и рассказал ему, как она презирала Барри Уоллес и его
рода. И он должен был позволить ей говорить, она не могла простить, что когда-либо.

"После того, как ты была здесь несколько недель", - Клэр пошла дальше, "Барри написал
меня. Полагаю, он дошел до того, что ему просто необходимо было с кем-то поделиться. Можете себе представить, я чуть не упала в обморок, когда увидела почтовый штемпель
и поняла, что он делает, но представьте, что я почувствовала, когда он написал это
он встретил "лучшую девушку на свете - без излишеств и вычурности, как у маминой тусовки
, но обычную девушку". Конечно, я знала, что он имел в виду тебя. Я позволила ему
написать еще несколько писем - не думаю, что Барри когда-либо писал мне так часто
раньше - и тогда я рассказала ему все.

"Ты написал?" воскликнула Нэнси. - Тогда... - она резко замолчала. Теперь она
поняла, почему он отказался принять её ответ как окончательный — в тот последний
вечер они были вместе.

«И я взяла с него честное слово, что он не расскажет тебе, что я сказала.
Так что не сердись на него», — взмолилась Клэр, немного обеспокоенная поведением Нэнси.
выражение лица. - Он вернулся к Джадсону и сказал... он попросил меня...
спросить вас, не сходите ли вы в "Птичье гнездо" ... после ужина... и...

Клэр, не находя слов, обвила руками шею Нэнси и поцеловала
ее. Энн, которая с нетерпением ждала удобного случая, продолжила
свою часть истории.

— Боже мой, Нэнси, ты должна быть благодарна, что оказалась здесь, а не в
квартире — там невыносимо душно и жарко. Хотя после моих лондонских
апартаментов это должно было показаться раем, — она поджала губы. Бедная Энн, её мечта о служении теперь казалась лишь горькой
воспоминание. «Я сидела там в полном отчаянии, когда в комнату ворвался — по-другому и не скажешь — брат Клэр. По его поведению можно было подумать, что он никогда раньше меня не видел. Он рассказал мне о письме, которое ты ему написала, и сказал, что знает, что ты несчастна здесь из-за своего ложного положения, и что я должна вернуться сюда с ним и вытащить тебя отсюда. Он
не хотел, чтобы я упустила ни минуты. Затем, пока мы разговаривали, пришло ваше
письмо с удивительными новостями. Разве это не похоже на сказку?
Кошмар — все тётушки и всё остальное перепуталось? Нам пришлось
перечитывать твоё письмо снова и снова, чтобы понять его. Потом, когда мы
наконец-то вникли в него, мы решили, что возьмём Клэр и отправимся
на следующий день в «Северный герой».

 — Но папа? — спросила Нэнси.

 — Мы уже были готовы идти, когда к двери подъехало такси, и из него
выпрыгнул твой отец. Конечно, ему пришлось выслушать всю историю, начиная с письма, которое Ной принёс в нашу комнату. Барри даже не дал ему умыться, а сразу усадил в машину.
хотя это был вопрос жизни и смерти. И вот мы здесь. И это
место похоже на Рай, - закончила Энн.

За столом мисс Сабрины собралась веселая компания.
Б'Линди, желая выразить все, что было у нее на сердце, приготовила
ужин, достойный богов. Отец Нэнси отнес мисс Милли
вниз по лестнице и сел между ней и Нэнси. Время от времени Нэнси
просовывала руку под скатерть и брала его за руку. Мисс Сабрина, сидевшая во главе стола,
сияла, глядя на них в трогательном экстазе счастья. Из кухни доносилось настойчивое «гу-гу» самой маленькой
Hopworth, под аккомпанемент серебряная ложка бьется против
серебряная кружка.

Все легкий треп в комнате было подтекст
глубокое счастье и удовлетворение. Лишь изредка в глазах Клэр
вспыхивало тревожное, умоляющее послание Нэнси, которое Нэнси умышленно
игнорировала. Но когда после ужина все остальные отправились на веранду "Мальвы"
и Нэнси ускользнула, бдительная Клэр вздохнула с облегчением
и почувствовала себя безудержно счастливой.

Нэнси медленно шла по тропинке к саду и чувствовала, как колотится её сердце
Она необъяснимым, глупым образом воспрянула духом. Она была так рада, что Питер Хайд
вернулся.

 Радость сияла в её глазах, когда она позволила ему взять её за руки. Он
даже не спросил, простит ли она его; они оба радостно смеялись, как дети.

"Разве это не забавно? Мы оба здесь, притворяемся кем-то другим."

"Но это было несправедливо. Ты знал, а я нет.

Питер поспешил оправдаться. «Я не знал — сначала. А потом
Клэр заставила меня пообещать, что я никому не скажу, что знаю. В любом случае, мне так надоел этот Барри Уоллес, что я хотел просто посмотреть, смогу ли я
мог бы создать кого-то вроде простого Питера Хайда. А я? - спросил он.

Нэнси проигнорировала прямой вопрос и избегала мольбы в глазах Питера
.

"Зачем ты пришел сюда, милый... Барри?"

"Интересно, поймешь ли ты, Нэнси?" Голос Питера был серьезен.
"Мама считала меня сумасшедшим, и Клэр бы тоже - в то время.
Но когда я услышал, как ты в тот день рассказывал о брате Клэр, я решил, что поступил правильно. Понимаешь, когда
я вернулся с другой стороны, просто потому, что мои отец и мать были
довольно известными людьми, я обнаружил, что обо всём этом много писали.
то, что я сделал...

«Но ты же сделал это», — с теплотой воскликнула Нэнси.

«О да, я сделал это, и у меня есть три или четыре медали, но ведь многие другие парни делали то же самое, и многих из них убили, когда они это делали». Понимаете, я просто смотрел на это так, что каждый из нас
отправился выполнять свой долг, и почти все мы это сделали — вот и всё. Поэтому, когда я вернулся, для меня стало шоком то, что я обнаружил. Я не мог поверить, что меня не пригласили на чай, приём, банкет или церковное собрание
или что-то в этом роде. Каждую минуту я уворачивался от
фотографов. И, видите ли, хуже всего было то, что все они были
друзьями моей матери, а моя мать всегда была рядом и выглядела так,
будто наконец-то пожинала плоды своих жертв. Полагаю, любая
мать поступила бы так же. Но вы видите, в какое положение это меня ставило. Я ненавидел это, но не мог её обидеть. Я хотел пойти на
какую-нибудь работу; я попробовал пожить неделю в отцовском кабинете, но не смог
выдержать затворничества. Поэтому я убежал — это был мой единственный выход.
Я направился в горы — туда, где меня никто не знал. В Берлингтоне я увидел объявление Джадсона. И мне в голову пришла эта идея. Я бы нанялся к нему на какое-то время и получил бы возможность проверить некоторые свои теории, которые я разрабатывал ещё до войны. Я отправил свою машину обратно в Мерриклифф и написал матери о своём плане, попросив её никому не рассказывать. Я выбрал имя Питер Хайд наугад — из телефонной книги отеля.

«Я никогда, никогда не буду думать о тебе ни как о ком-то другом, кроме Питера Хайда», —
вмешалась Нэнси.

«Я и не хочу, чтобы ты так думала», — заверил Барри.

Взгляд Нэнси на мгновение остановился на очертаниях амбаров Джадсонов.
"Ты собираешься помочь Джадсону с уборкой урожая?" — внезапно спросила она.

"Конечно, я собираюсь — я бы и не подумал бросить его сейчас. Нэнси,
ты выслушаешь мой план? У меня есть немного денег — они
достались мне от бабушки — и я хочу купить несколько ферм в разных
частях штата, таких ферм, которые находятся в плачевном состоянии,
поэкспериментировать с ними и посмотреть, что можно с ними сделать, в
качестве наглядного примера для других фермеров. Как вы думаете, это
— Это того стоит? — спросил он так взволнованно и с таким смирением, что Нэнси покраснела.


"О, Питер, зачем ты спрашиваешь меня? Это звучит приятно и... и похоже на тебя." Ей вдруг показалось, что она видит, как он продолжает эту новую работу — без неё.

От этой мысли на её лице появилось задумчивое выражение. Барри Уоллес заметил его.

- Нэнси, боюсь, я все испортил той ночью.
Когда ты сказала мне, что уезжаешь, я потерял голову. Скажи мне... Ты
сказал, что всегда будешь заботиться о своей работе больше, чем о чем-либо или о ком-либо еще
не мог бы ты поделиться своей работой? Как я хотел бы поделиться своей?"

Нэнси протестующе подняла руку, которую Барри тут же схватил в свои.

"О, Питер, не повторяй всё это... глупости... которые я сказала."

"Разве ты не имела это в виду, Нэнси?" — воскликнул Барри.

"Я имела это в виду... тогда. Но это было... в юности." Барри не мог знать, что
она использовала слова хозяина. — Я знаю… я думаю… что… что…

— Что, Нэнси?

Нэнси дико огляделась. Она хотела убежать, но Барри Уоллес
очень крепко держал её за руку.

— Что… я буду лучше работать, если… что… о, я просто рада, что ты вернулся, — и
Нэнси больше ничего не могла сказать, потому что её лицо было залито слезами.
прижавшись к плечу Барри.

Немного погодя Барри пришлось услышать все о отвергнутой рукописи,
письме мастера и выкупе Хопворта. Там, в
залитом солнцем фруктовом саду, казалось, вокруг них простирался золотой мир.

"Какими глупыми мы были раньше", - засмеялась Нэнси с восторженным вздохом. "Я
никогда не сомневался, что моя первая пьеса принесет мне состояние ".

«А я, столкнувшись со смертью в её худших проявлениях, убежал от кучки суетливых женщин», — добавил Барри.

 «Неважно, давай похороним этих двоих детей здесь, под яблонями, и приступим к настоящей работе».

 «Вместе».

"В поисках мелочи, чтобы сделать в своем углу", - добавила Нэнси,
мечтательно.

В тишине сумерек появился знакомый свисток, который был
специальный сигнал между тремя приятелями по колледжу.

"Девчонки" - воскликнула Нэнси. "Давайте вернемся. Я не могу иметь
они приходят сюда только сейчас. Это-это----" она покраснела, но встретила его
глаза прямо. "Я хочу, чтобы это было просто наше ... на некоторое время."

Когда они медленно шли обратно к дому, Нэнси внезапно остановилась на тропинке.


- Разве "Хэппи Хаус" не выглядит красиво? - прошептала она. И в самом деле,
Угасающее сияние солнца придавало старым стенам призрачную красоту.

 «Кажется, оно говорит с кем-то», — добавила Нэнси. Она думала о той, другой Энн Ливитт, которая отважно приехала сюда, чтобы построить
счастливый дом в глуши. Хотя она не произнесла ни слова,
в глубине души она торжественно поклялась, что они с Барри
вложат свой вклад в традиции «Счастливого дома» и маленького острова,
традиции, богатые храбростью, самопожертвованием и верностью.

Снова раздался настойчивый свист девочек. Нэнси взяла Барри за руку.

"Пойдём скорее."

Рука об руку они шли по тропинке к дому — и к своему будущему
вместе. Когда они дошли до края малинника Джонатана,
Нэнси повернулась к нему с сияющими глазами и прошептала: «Друзья».

И Барри, поддразнивая её, вспомнил любимый план Нони и нежно ответил:
«Дорогая».




_В этих знаменитых_

КНИГИ ДЛЯ ДЕВОЧЕК

Джейн Д. Эбботт


«Барбарисовые ворота»

Мальчик-пилот открыл «Барбарисовые ворота», которые были закрыты с тех пор, как прадед Колфакс запер их, и Уинсом узнала романтическую историю, стоящую за всем этим.


«Смех в последний раз»

Сидни находит приключения в Провинстауне — она участвует в поимке современных пиратов и, к своему удивлению, играет неожиданную роль в романе своей сестры.


АПРЕЛЬ

Очаровательная история юной девушки, дочери циркача, и приключения, которые привели её к счастью.


ВЫСОКОГОРЬЕ

Школьная история Джерри Трэвис и её подруги Джип Уэстли. Нить романтики и тайны в жизни Джерри проходит через всю историю.


КЕЙНЕТ

То, как Кейнет Рэндольф хранила секрет — военный секрет — в течение целого года,
делает эту историю одной из лучших, когда-либо написанных для девочек.


КРАСНАЯ РОЗА

Пытаясь привнести счастье в жизнь фабричных рабочих, Робин
Форсайт, наследница огромного состояния, переживает множество странных приключений.


ПРИВЕТ

Двадцать три! Расцвет жизни. Джей, девушка из маленького городка, находит
счастье в Нью-Йорке.


ЛАРКСПУР

Особенно интересно для любой девочки-скаута, потому что это история о
бедной девочке-скауте, которой приходится помогать своей матери.


СЧАСТЛИВЫЙ ДОМ

Как старая семейная ссора разрешается из-за недоразуменияи
старая усадьба становится «счастливым домом» в реальности.


Издательство GROSSET & DUNLAP, Нью-Йорк


«Детективные истории Нэнси Дрю»

Кэролайн Кин

Иллюстрированное издание. Каждый том является самостоятельным произведением.


Это захватывающая серия детективных историй для девочек. Нэнси Дрю,
изобретательная и бдительная, — дочь знаменитого адвоката по уголовным делам, и она
сама глубоко интересуется его загадочными делами. Из-за своего интереса
она часто попадает в очень опасные и захватывающие ситуации.


 ТАЙНА СТАРЫХ ЧАСОВ

Нэнси без посторонней помощи пытается найти пропавшее завещание и оказывается
в центре приключений.


СКРЫТАЯ ЛЕСТНИЦА

Таинственные события в старом каменном особняке приводят к расследованию,
которое проводит Нэнси.


ТАЙНА БУНГАЛО

Нэнси переживает несколько опасных моментов в заброшенном бунгало.


ТАЙНА В «СИРЕНЕВОЙ ГОСТИНИЦЕ»

Нэнси пришлось быстро соображать и действовать, чтобы выбраться
из опасной ситуации.


ТАЙНА НА ШЕДОУ-РАНЧ

Во время отпуска в Аризоне Нэнси раскрывает старую тайну и находит её разгадку.


ТАЙНА ФЕРМЫ РЕД-ГЕЙТ

Нэнси разоблачает тайное общество на уединённой ферме.


УЛИКА В ДНЕВНИКЕ

Увлекательная и захватывающая история о поисках ключа к удивительной
тайне.


ТАИНСТВЕННОЕ ПИСЬМО НЭНСИ

Нэнси получает письмо, в котором говорится, что она наследница огромного состояния.
Эта история рассказывает о её поисках другой Нэнси Дрю.


ЗНАК ЗАВЁРНУТЫХ СВЕЧЕЙ

Нэнси, выступая посредником в давней вражде, раскрывает неизвестное
право первородства.


ПАРОЛЬ ДЛЯ ПЕРЕУЛКА ЛАРКСПУР

Голубь-почтальон даёт Нэнси подсказку, как найти таинственное убежище.


ПОДСКАЗКА О РАЗБИТОЙ ЛОДКЕ

Сочувствие Нэнси к приёмным близнецам приводит её к удивительной тайне.


ПОСЛАНИЕ В ДУПЛЕ ОСИНОВОГО ДЕРЕВА

В Канаде Нэнси защищает свою новую собственность от нечестного промоутера.


ТАЙНА ТАЛИСМАНА ИЗ СЛОНОВОЙ КОСТИ

Нэнси разгадывает индийскую тайну с помощью талисмана "Счастливый слон".


ГРОССЕТ и ДАНЛЭП _ Издательства_ НЬЮ-ЙОРК


Детективные истории Джуди Болтон

_ Автор МАРГАРЕТ САТТОН_

Все приключения Джуди основаны на реальных событиях. Наводнение, дом с круглыми окнами на чердаке,
тайное место, где прятались невидимые колокольчики, пожар в школе, лагерь на
Тысяче островов, странный старый дом в Парквилле и паника в театре —
всё это реально!

_ Вы не захотите пропустить одну из этих захватывающих историй._

ИСЧЕЗАЮЩАЯ ТЕНЬ - Джуди постоянно преследует таинственная тень.
тень. Ее брат, робкий, но привлекательный мальчик, оказывается настоящим
героем в этой драматичной, быстро развивающейся истории.

Привидениями чердак--Болтонов переезжают в большой дом бессвязных известных
чтобы быть преследовали. Даже храбрая Джуди напугана странными звуками
и жутким «плачущим призраком».

«Невидимые колокольчики» — Болтоны приютили странную девочку, и
Джуди находит множество подсказок, прежде чем раскрывает её настоящую личность.

СЕМЬ СТРАННЫХ УЛИК — Джуди находит семь загадочных улик, чтобы разгадать
тайну школьного пожара и конкурса плакатов.

ПАРАД ПРИЗРАКОВ — странные события в лагере «Тысяча островов»
привносят в эту захватывающую историю тайну, юмор и приключения.

ЖЕЛТЫЙ ПРИЗРАК — благодаря своей сообразительности и смелости Джуди спасает
потерявшегося друга и раскрывает тайну «Золотой девочки».

МИСТИЧЕСКИЙ ШАР — Айрин, «невеста», напугана гаданием на хрустальном шаре, но Джуди разоблачает обман и спасает роман своей подруги.

ГОЛОС В Чемодане — странный крик приводит Джуди в замешательство и
опасность в одиноком старом доме.

ТАИНСТВЕННАЯ ПОЛОВИНКА КОШКИ — Джуди и её друзья начинают подозревать
таинственного старого нищего и следуют за ним.


Издательство GROSSET & DUNLAP, Нью-Йорк


Истории о Мэри и Джерри

Автор Фрэнсис Хант


СЕКРЕТ ПОЧТОВОГО ПСА

У большой полицейской собаки Фландерса на ошейнике было странное послание.
Следуя его указаниям, Мэри и Джерри Дентон смогли вернуть
потерянное состояние тому, кто в нём нуждался.


ТАЙНА ИГРУШЕЧНОГО БАНКА

Джерри Дентон копил на велосипед, но когда его маленький банк
Он как-то странно исчез, и ему предстояло разгадать большую тайну. С помощью Мэри, нескольких приятелей и странного старого моряка этот энергичный парень нашёл счастливое решение.


 ИСТОРИЯ, КОТОРУЮ РАССКАЗАЛ ПОПУГАЙ

Пожар в зоомагазине положил начало длинной череде приключений для Мэри и
Джерри Дентона. История, которую рассказал говорящий попугай, вызвала много волнений и загадок, прежде чем птицу вернули законному владельцу.


ТАЙНА ПРОПАВШЕГО КЛОУНА

Мэри и Джерри переживают множество счастливых приключений в цирке,
ища пропавшего клоуна и его прекрасного пони Сильверфита.


Издательство GROSSET & DUNLAP, Нью-Йорк


«Мелоди Лейн. Детективные истории»

_Автор: Лилиан Гарис_

 Триллеры, тайны, призраки — приключения, которые, кажется, окружают очаровательную Кэрол Дункан. Живая, энергичная девушка, её умение разгадывать тайны очарует и взволнует каждого любителя детективов.

Автор многочисленных популярных детективов для девочек и в
в этой новой серии Миссис Гарис она.


ПРИЗРАК МЕЛОДИ ЛЕЙН

Тайна окружает большой орган в дом "Камея
Леди" - любимая подруга Кэрол и спонсор женского Кораллового клуба.
Трое людей видят «призрака», который бродит по роще с восковой белой розой. И Кэрол находит эту розу! В конце концов она находит и призрака!


 ЗАПРЕЩЁННАЯ ДОРОГА

В «Замке Сплаттер» на Мелоди-лейн существовала традиция, и Мара
Splartier, эксцентричная тетя Вероника Флинт решил защитить Вера
от длинного ряда семейных трагедий, которые имели их
начала на "запретная тропа". Кэрол имеет несколько плохих кикиморы
прежде чем она проясняет тайну, что хранит маленькая семья в
Замок Брызг несчастен и напуган.


ТАЙНА БАШНИ

В подмигивающие огни от старой башни на территории
Новый дом облигаций не поддаются объяснению. Нет никого в башне--и не
электроэнергии или подключений! Было привлечение цирк семьи,
Кэрол подружилась с чем-нибудь, имеющим отношение к тайне? И какой интерес
Пастернак, странный старый фермер, имел к "призрачной" башне?


ДИКОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Какую власть над Полли Флиндерс имело странное, дикое предупреждение в лесу? И почему она так отчаянно стремилась заработать денег? Кэрол
приносит счастье трём семьям, когда раскрывает эту захватывающую
тайну.


УЖАС СТОНУЩЕГО УТЕСА

Ни один арендатор не стал бы жить в большом мрачном доме на «Стонущем утёсе»,
принадлежавшем тёте Кэрол. Но Кэрол, смелая и решительная,
наконец-то выясняет, откуда берутся эти жуткие «призраки».


ДРАКОН С ХОЛМОВ

Когда Кэрол управляет чайной лавкой своей подруги, к ней приходит
первый посетитель, и она сталкивается с загадочной историей. Кто нашёл потерянную посылку хромого мужчины — цыгане,
ориентал или соседский мальчик, который убежал?


Издательство GROSSET & DUNLAP, Нью-Йорк.


Кэролайн Уэллс

Книги для девочек


Свежие, увлекательные истории, которые понравятся современным девочкам
Эти известные книги знаменитой писательницы завоевали важное место в области детской литературы.

 Пэтти, с её красотой и искренним добродушием, и Марджори, полная жизни и оптимизма, — две очаровательные героини, которых стоит знать, а их приключения поразят воображение юных читателей.


 ЗНАМЕНИТЫЕ КНИГИ «ПЭТТИ»

 Пэтти Фэйрфилд Пэтти на автомобиле
 Пэтти дома Пэтти в дни бабочек
 Пэтти в городе Пэтти в светском сезоне
 Пэтти в летние дни Пэтти и её поклонники
 Пэтти в Париже Пэтти и её роман
 Подруга Пэтти, удача Пэтти
 Увеселительная поездка Пэтти Блоссом
 Успех Пэтти, Пэтти-невеста
 Пэтти и Азалия


 КНИГИ О МЭРИ

 Каникулы Мэри, Мэри в командировке
 Будни Мэри, Мэри в мае
 Новая подруга Марджори Марджори в Сикоте


Издательство «Гроссет и Данлэп» Нью-Йорк


Серия «Детективные истории о девочках Дане»

Автор Кэролайн Кин

_Автор серии «Детективные истории о

Нэнси Дрю»


Вспыльчивая, очаровательная Джин Дана и её умная сестра
Луиза оказывается в эпицентре нескольких загадок, когда они
пытаются помочь людям, попавшим в беду. Девочки переживают захватывающие моменты,
следуя за подсказками, которые они находят, пытаясь распутать
сложные проблемы, в которые они попадают.


 ПРИ СВЕТЕ УЧЕБНОЙ ЛАМПЫ

Украденная учебная лампа, гадалка и расстроенный одноклассник
привносят много волнений в жизнь девочек Даны, прежде чем они находят
людей, ответственных за многие загадочные происшествия.


ТАЙНА В ДОМИКЕ У ОДИНКОГО ДЕРЕВА

Пока девочки учатся в школе Стархерст, они узнают, что их любимая
учительница английского странным образом исчезла. В поисках Жан
и Луиза могут помочь обезумевшим от горя родственникам милого кудрявого малыша, но не раньше, чем им самим грозит опасность
исчезнуть.


В ТЕНИ БАШНИ

Смешение необычных персонажей, чьи жизненные интересы сильно
отличаются друг от друга, придаёт остроты и интриги
рождественским каникулам девочек Даны. Их способность собрать
кусочки странного пазла приносит счастье нескольким людям.


ТРОЕКРАТНАЯ ТАЙНА

Там было три странных угла, которые девочки Дана успешно
В поисках улик, которые помогли бы раскрыть тайну, связанную с
имуществом и международным шпионом, скрывающимся под множеством
псевдонимов, они зашли в тупик.


ТАЙНА В ЭРМИТАЖЕ
Когда Луизу принимают за сбежавшую заключённую, начинают происходить
странные вещи, которые приводят Данас к раскрытию тайны талантливой
девушки и её подопечного-инвалида.

GROSSET & DUNLAP _Издательство_ Нью-Йорк

*** КОНЕЦ ЭЛЕКТРОННОЙ КНИГИ ПРОЕКТА «ХЭППИ ДОУС» ***