Книга 6. Глава 1. Знакомый незнакомец

Кирилл ст. Америка, 1966 год

Он все еще содрогался от леденящего душу холода, он ощущал его где-то глубоко внутри. Не помогали ни горячительные напитки, ни обогреватели, ни грелки. Он горел снаружи, но заледенел изнутри. Температура зашкаливала за сорок, а он никак не мог согреться. И каждый раз, закрывая глаза, он снова оказывался в ледяном склепе.

Это продолжалось до тех пор, пока Катя не провела с ним несколько сеансов гипнотерапии, постепенно вытаскивая наружу глубоко засевший в его голове страх. И только после этого холод стал покидать его сознание, сначала по капле, а затем все обильнее и обильнее изливаясь холодными проливными потами.
 
Когда кризис миновал, силы мало-помалу возвращались к нему. Квалифицированный уход, превосходная еда, ЛФК, прогулки на свежем воздухе сделали свое дело, и через несколько месяцев он почти вернулся в прежнюю форму, правда, не хватало килограммов этак десяти и прежнего накаченного торса, но это дело наживное.

Кирилл ст. наконец вернулся, столь же жесткий, непримиримый и требовательный как к себе, так и к окружающим. Но так он выглядел лишь со стороны, те, кто знали его поближе, заметили в нем разительную перемену – он стал гораздо мягче и осмотрительнее, что ли, в отношении своих близких людей.

Не то чтобы в нем что-то надломилось, нет, но там, во тьме, заполонившей его разум, дорогие ему люди вопреки всему продолжали жить в его памяти, и дарили хоть и по крупице света и тепла, тем самым не давали угаснуть последней надежде, освещая путь домой. Он был уверен, что только благодаря им он смог продержаться так долго и все-таки смог вернуться назад в свою настоящую жизнь.

Перед ним проплывали до боли знакомые лица, но среди них было одно одновременно и знакомое, и нет – с характерными чертами Петровских и глазами Прасковьи.
Кирилл Родионович сразу же окрестил его медовоглазым. Именно его он увидел первым воочию, как только открыл глаза после своего чудесного пробуждения. И даже до того – именно этот медовоглазый каким-то образом сумел не только до него добраться, но и докричаться, именно он смог вытащить его из забытья.

Кирилл Родионович теперь пристальнее присматривался к своему окружению, надеясь увидеть своего спасителя вновь, но тщетно. И его осторожные расспросы о медовоглазом также ни к чему не привели, только насторожили близких, и заставили еще больше волноваться из-за него. Кирилл ст. успокаивал себя тем, что этот человек не что иное, как бред, плод больного воображения, мало ли что может привидеться коматозному больному.
 
"Ну, предположим, — рассуждал он, — всего лишь предположим, что это какой-то неизвестный ему родственник с характерными чертами Петровских, но тогда почему у него глаза Прасковьи?" Он не спутал бы их ни с чьими другими – яркие светло-карие с россыпью переливчатых золотых крапинок, ни у кого больше за всю свою жизнь, он не встречал такого необычного янтарного оттенка.

Получается, медовоглазый — их с Прасковьей отпрыск, но это полная ерунда, потому что этот незнакомец лет на десять, а то и меньше младше их обоих, и зачать его они никак не могли. Это просто смех какой-то, но ему было не смешно.

Седовласый незнакомец все еще глядел на него в упор глазами Прасковьи, как только Кирилл ст. оставался один. Как он ни пытался выкинуть его из головы, ничего не выходило. Более того, Кириллу Родионовичу все больше казалось, что это не галлюцинация, что где-то и когда-то он действительно видел этого человека, и это было связано с Прасковьей.

И чем дольше он думал об этом, тем еще более убеждался в верности своих предположений, несмотря на их явную неправдоподобность. Особенно после того, как снова начал видеть так похожие на реальность сны.

Продолжение следует...