Кондуктор и горбун

Николай Дмитриевич со своими грыжами в поясничном отделе позвоночника двигался очень медленно, делал пять неуверенных шагов, сгорбившись, и останавливался, делая наклон для того, чтобы отдышаться и немного приспустить боль. Теперь он ехал в трамвае в ЦЗН, чтобы хоть немного его пенсия по третьей группе была чуть больше с этим пресловутым пособием в 850 рублей. А, оделся он дома не то чтобы странно, но будучи в своем совсем незавидном положении, практично. Так, как ему необходимо было решить острую проблему с грыжами, ему нужно было ходить в торгово-выставочный центр "Нуга Бест" и проводить сеансы на массажере. Он одел рюкзак со сменными трико и трусами (после массажера трусы и трико становились сырыми от пота, и их нужно было переодеть) на джемпер, а сверху зимнюю куртку на рюкзак. Под куртку рюкзак со сменными вещами для того, чтобы трусы и трико оставались теплыми, не промерзли на морозе, чтобы одеть их на попу в теплом виде, чтобы не обострять другие проблемы нездоровья. Вот и выглядел он в таком виде горбуном, особенно если от боли шел, сгорбившись. В таком виде он и встретился в трамвае с кондуктором-женщиной, которая принял его за горбуна буквально. Так, как от боли в пояснице сидеть было не возможно, Николай Дмитриевич стоял, сгорбившись, и неуверенно держался за поручень рядом стоящего пустого сиденья. Кондукторша весело ходила по салону трамвая, делая свои кондукторские дела. Вот, раз она, проходя мимо Николая Дмитриевича, приостановилась и аккуратно, очень нежно, стараясь не задеть бедного бедолагу, проскользнула по салону дальше. Во второй раз она, проходя обратно, проделала все те же заботливые дела. Николай Дмитриевич объяснил ей, что, мол, он сейчас, конечно, далеко не в лучшем состоянии своего здоровья, но он не горбун, а это всего лишь рюкзак на спине, одетый на спину под куртку. Дальше действия, до того милого и заботливого кондуктора, изменились. Теперь она ходила по салону со всей широтой и беззаботностью русского человека. Проходя мимо Николая Дмитриевича, кондукторша уже совсем не стеснялась в движениях и, от всей широты русской души, задевала его и толкала - как только было можно. Вероятно, раньше, когда Николай Дмитриевич ей казался беззащитным горбуном, она очень чувствовала к нему свою материнскую ласку, свою сестринскую заботу и свою супружескую нежность. Ну, а когда эта прекрасная женщина узнала о "горбе" всю правду, не смотря ни на какие другие физические проблемы человека, со всей красотой, широтой и наплевательством выполняла свои рабочие обязанности в плановом режиме. Вот они, оказывается, какие - эти руссские женщины.