Зеленоборск

«У голубя, у голубя золотая голова, у голубки, у голубки позолоченная» - песня заполняет длинную и узкую, как пенал, репетиционную комнату в Зеленоборском доме культуры.
-Стоп, - командует Тетенькин. - Не надо - «голубья», надо - «голубя- я». Мягкий знак уберите.
Теперь, сняв куртку, надев очки и взяв в руки баян, он совершенно преобразился. Морщины на лице будто разгладились, взгляд построжал.
В комнату шумно заходит высокая молодая женщина и, как бы не обращая внимания на присутствующих, быстро пробегает и садится в ряд с другими перед баянистом.
-Что скажешь? - Нарочито грозно вопрошает Тетенькин в наступившей тишине.
-Здравствуйте, - бодро отвечает опоздавшая, и хористки негромко
смеются.
«У голубя, у голубя золотая голова...».
Вечер. Окна комнаты темны. Холодно. Женщины сидят в пальто и шапках, лица их в тусклом свете электрической лампочки кажутся желтыми и, оттого, усталыми. И песня - будто прорезывается сквозь нечто мельтешаще cepoe, хаотичное, цепляющееся. В ней - и радость освобождения, и усталость превозможения.
Старый баянист ведет мелодию и внимательно слушает.

…Из окна вагона Зеленоборск начинается с величественных, как пирамиды, штабелей леса и плавающих над ними подъемных кранов. Пейзаж этот тянется довольно долго, и когда открывается взору сам поселок с его заснеженными домами и улицами, то кажется, что самое главное мы уже проехали. А здесь - так, задворки, тихий омуток для человечьей жизни.
Узкая тропинка с железнодорожной насыпи мимо выглядывающих из-под сугробов куч древесного хлама, дома одноэтажные и двухэтажные вразброс, между ними тесно - сараи-сарайчики, людей негусто.
Перебегает дорогу бело-рыжая сука, и от вида ее голых, розовых, едва не волочащихся по снегу сосков в этот яркий морозный день становится особенно зябко.
На центральной улице у магазинов тoлcтaя закутанная бабка продает цветы.
-Берите за два рубля, с утра за три пpoдавала - брали, - уговаривает она. - Из Краснодара я их привезла. Они живые, не искусственные. Просто сорт такой.
А пестренькие, неяркие цветочки cyxo шелестят на морозном ветру.

В продовольственном магазине витрина доверху завалена колбасой
по двадцать рублей за килограмм. Небольшая очередь - идет отоварка, но колбасу продают без талонов.
В кулинарии горячие, добросовестно мясные беляши. Девочки-школьницы: «А когда пирожки будут?». Продавец: «Как испекутся, так и будут».
Видимость несуетного и негромкого перестроечного благополучия. После нервозно сопящих городских торжищ до тоски остро воспринимается тесненькая
атмосфера небольшого рабочего поселка, который одним своим краем прицепился к железнодорожной ветке, а другим - тянется к видимому отовсюду недалекому лесу.

С начала шестидесятых гонят отсюда древесный вал лесозаготовители. Сперва были пионеры - Пионерский леспромхоз, потом комсомольцы - Комсомольский, затем появился Советский. Этим, видимо, эпоха освоения местных краев угарно-ударным производственным оптимизмом лесопромышленников заканчивается. Застолбились.
И на столбовой дороге своей стали нечаянно очеловечиваться. Жить надо. Потому, наверное, и стали открываемые леспромхозы носить названия вполне обычные. Непреходящие. И появился среди них - Зеленоборский.
-Сначала-то он назывался Сосьвинский, - вспоминает почетный гражданин поселка Валентин Федорович Чистяков. - Потом уж его переименовали. …
И народ здесь, разумеется, приезжий. Со всего советского белого света.
 Местными, наверное, можно считать только тех, кто отбывал здесь когда-то срок - поселок начинался с «зоны» - да здесь и корни пустил. Есть и такие «местные», которые в Зеленоборском леспромхозе до пенсии доработали, - с почетом.
Впрочем, незримый отпечаток «зоны» имеют многие леспромхозы. Даже и не потому, что с них начинались, а потому, что «срок тянувшие» любят (тоже в кавычках?) лесные места.

-Жили мы сперва в бараках, что от зоны остались, - продолжает рассказ Валентин Федорович. Он в Зеленоборске с 1965 года, приехал из Кировской области. - Потом получил я квартиру в «восьмиквартирнике», а на пенсию пошел, так вот сюда попросился. Потому что огород здесь есть.
Улица, на которой стоит в ряду однотипных двухквартирных дом Чистякова, видимо, из новых - ближе к лесу, чем к железнодорожной линии. Потому и - огороды. К оседлости лесники стали больше тянуться.
Времена другие, но так остается и сегодня - на леспромхозе, на лесе держится весь поселок. Правда, раньше здесь заготавливали, говорит Чистяков, до пятисот тысяч кубометров древесины в год, сейчас - значительно меньше. А рассчитан-то леспромхоз, говорят, был на двадцать лет. Время пришло - думать ,думать,
  пусть не о лесе, а о тех двух с половиной тысячах человек, которые живут в поселке. И жить хотят.

. . . В кабинете заместителя председателя поселкового Совета Тамары Борисовны Ефименко пыхтит над составлением справок русоголовый парень в куртке с оранжевыми оплечьями. Справки - на льготы для детишек. Входит златозубый южанин - понятно, кооператив будет называться «Азия».
-Эти ребята, азербайджанцы, у нас давненько работают, - поясняет Тамара Борисовна. - Народ проверенный, строят неплохо. Занимаются, и будут заниматься ремонтом и строительством жилья и объектов соцкультбыта. В перспективе - переработка отходов древесины.
Новые веяния - для нового Совета. Депутатский корпус в нем, говорят, почти полностью обновился. Возглавил его бывший директор Зеленоборского ЛПХ Набатов, и, вот, Ефименко - она тоже пришла на свой нынешний пост из планового отдела леспромхоза. Свершилась своего рода небольшая революция. И, вероятно, надо ожидать усиления Совета, и - coветской власти.
-В прошлом году у нас бюджет был около пятисот тысяч, - рассказывает Тамара Борисовна. - А нынче - больше миллиона рублей. Разумеется, больше средств направим на народное образование, здравоохранение. Вот больницу надо отремонтировать, да выпросили денег на строительство дома. Надо благоустраивать те дома, что уже есть. Ведем теплотрассу.
Население в поселке уменьшается. Не катастрофически, но тенденция есть. Упала рождаемость, и открытие ближних нефтяных месторождений сказалось. К примеру, много водителей уехало в Нягань.
Но поселок - молод. Пенсионеров сравнительно немного, неработающих - чуть более сотни, и проблема стариков пока не стоит для Совета остро. Есть две одинокие старушки, но им помогают. Многодетных - всего пять семей.
-Живем мы сравнительно спокойно, - мягко улыбается Тамара Борисовна. - Никаких стихийных волнений. А в стране что творится!
-И мне здесь нравится, - говорит директор школы Любовь Игоревна Коскина. - Она с семьей полтора года назад переехала сюда из Серова. - Правда, наверное, не для каждого такая жизнь. Вот учитель английского языка и биолог приехали, с месяц пожили и сбежали. В прошлом году у нас шесть предметов некому было вести. Нынче - только английского нет. Paботаем….

…В тесном кабинетике участкового Сергея Вячеславовича Корепанова - табачный дым коромыслом. Сам хозяин озабоченно суров, перед ним на стуле дама с нервным лицом. Произошла очередная кража.
-Да, быть может, у нас и поспокойнее, чем в больших городах, соглашается Сергей Вячеславович,- но похвалиться-то тоже нечем.
  Идет рост мелкого хулиганства. Дело в том, что в поселке три процента судимых. Это сказывается. И еще то, что в леспромхозе не хватает людей, а потому и берут на работу кого попало.
Драки возле клуба - одно из развлечений местной молодежи, той, которая ни к спорту не приобщилась, ни вообще к культуре.
Таких довольно много, они объединяются в группировки, как бывает в небольших населенных пунктам, по возрастам. Молодые задирают старших, а они в свою очередь временами испытывают желание поучить молодых. Так и тянется эта карусель. В этом году уже произошло убийство. Погиб молодой парень, а жена его через полмесяца родила. . .
Работы у Сергея Вячеславовича прибавляется, когда из леса в поселок выезжает «химподсочка». Они сейчас же начинают определенным o6разом «отдыхать», и к ним льнет вся местная шпана. А где пьянка, известно, все может произойти. Тем более, что молодежь в поселке имеет обыкновение вооружаться - ножами, и вплоть до самодельных пистолетов.
Корепанов в поселке четвертый год, здешней атмосферой вполне «проникнулся», но как работа ни отнимает время и силы, все же в xope Юрия Николаевича Тетенькина он один из самых надежных мужчин.
-Что за народ здесь, - возмущается Юрий Николаевич. - Выпьют - поют как боги, а так - не заставишь. Уж и помаялся я, когда хор создавал. В мужьях вдруг ревность пробудилась - собак на меня спускали, когда я на репетицию звать приходил. Жен своих на занятия не пускали, или, наоборот, с занятий домой. Одна тут как-то в бане с ребятишками ночевала. Сейчас-то уж попривыкли, на лад пошло. Восьмой год я здесь...
Время - к репетиции, надо готовиться к районному смотру. Заметно, что Юрий Николаевич нервничает. Да вот, пришла одна женщина. Еще три.
«Сегодня отоварка, так может не придут остальные». - «Да хлеб вот только что продавать начали». - «А может холодно, потому...».
Тетенькин выходит из комнаты, слышно, как он тяжело шагает, хлопает дверью. Видно, курит. Наконец, решается, заходит, берет баян и ставит перед собой пюпитр с нотами. Подходят еще две женщины, теперь всех- человек десять.
У баяниста вид - гopa с плеч свалилась. Можно начинать. . ..
Зимний вечер темен и суров. По улицам поселка еще бродят редкие тени людей. Скоро придет на станцию пассажирский поезд.
Оттуда, куда только что прогрохотал состав с лесом....

                Апрель, 1991 год