Путешествие к истокам

             Счастьем, радостью сияет Светлана. Светлым, прекрасным вольный свет ей кажется: и солнце будто ярче горит, и небо ясней, лучезарней, и воздух теплей, благовонней, и цветы краше цветут, и вольные птички поют веселее, и все люди кажутся добрее и лучше.

             Накануне предстоящей свадьбы с Мишкой она то строга и задумчива, то смешлива, как ребенок. И это неожиданное предложение жениха - историка по образованию и, видимо, по призванию - снова будоражит мысли.

             Его желание перед свадьбой вдвоем поехать в старорусскую деревеньку за Волгой к родственникам, которых он ни разу не видел, казалось Светлане странным. Ехать непонятно к кому и зачем? Непривычно это. Хотя его деятельность как историка в последнее время была связана со старинными обрядами и обычаями, так что желание Миши приобщиться к чему-то подобному было, наверное, естественным. При встречах с нею он с упоением восклицал, что в лесах за Верхней Волгой до сих пор сохранились остатки празднеств восточных славян на Ивана Купала, посвященных летнему солнцестоянию и наивысшему расцвету природы в начале лета, и что издавна на Руси после христианского Петрова дня, совпадающего с днем Ивановым, играли свадьбы.

             - Светлячок, пойми, настал тот момент, когда мы с тобой должны быть там вместе! - недолго уговаривал Мишка невесту.

             И вот она - уютная небольшая деревенька из потемневших срубов, упирающаяся одним краем в лес, а другим в речку. И вот они, родственники жениха, ничуть не показавшиеся Светлане далекими по родству. И все ей кажется здесь естественным, милым, и как будто родным. Их здесь по-свойски привечают, хлебом-солью здравствуют, будто в другом измерении времени вдруг оказались.

             В избе у двоюродной тетки Марии, где они разместились, рубленная из дерева мебель, льняные занавески, большая металлическая кровать со множеством пухлых белоснежных подушек и огромной периной. Светлана внутренне удивляется всему, а Мишка ведет себя так, словно здесь бывал не раз. И в разговорах с родственниками, и в бытовой суете не узнает она своего жениха - будто родился и вырос он в этих местах.

             "Может быть, я все же его не до конца знаю, или в силу своей фанатичной увлеченности старорусской жизнью он таков?!" - с улыбкой думает Светлана.

             После долгой дороги девушка спит крепким сном - дома так сладко не спалось. А утром, едва светает, ее пробуждают незнакомые доселе звуки: веселые голоса в летней веранде, переклик сонных петухов, терпкий запах еловых деревьев по росе и еще что-то сладкое, ах, да, аромат свежей сочной травы. Мишка спит крепко, как дома, и его безмятежное тело глубоко утопает в пышной перине. Глядя на него, Света тихонько хихикает. Подойдя к открытому окошку, она смотрит на темный таинственный сад. Где-то вдали защелкал соловей. Все колена звонко и чисто у него выливаются. Уж об этом ей много Мишка поведал: всех колен соловьиного пения до двенадцати, а у курских соловьев еще больше. Каждое колено имеет свое название: пульканье, клыканье, дробь, раскат, пленканье, дудка, гусачок, почин и еще столько, что Светлана и не вспомнит. "Надо бы Мишку попросить научить различать эти самые колена", - весело и уже без дремы в голове думает девушка. Светает быстро. Утро!

             За завтраком все пьют из граненых стаканов пунцовый чай с липовым медом и рыбной кулебякой. Важный самовар сияет блеском проникающих в окошко лучей, которые невзначай попадают в глаза Светланы, отчего она мило щурится, загадочно смотрит на Мишку и мысленно благодарит его за эти счастливые моменты.

             И словно прохладный ручеек, приятно льется старорусский говорок тетушки Марии сказом о старинных купальских празднествах:

             - Накануне Ивана Купалы с солнечным восходом идут собирать целебные травы: череду, шалфей, мать-мачеху, зверобой, ромашку, девясил. А древние знахарки ищут сказочные  травы: огненный папоротник, что златым мотыльком порхает в Иванову ночь, и приносит довольство и здоровье. Девицы молодые с песнями собирают любовную траву, иван-да-марью, и теми цветами в бане парятся, чтобы тело молодилось. После бани девицы с пахучими венками на головах, с веселыми песнями толкут на огороде ячмень на обетную кашу, а парни заигрывают каждый со своей избранницей. На другой день у речки должны съесть всю кашу. А под вечер в одном месте купаются в речке девицы, а в другом - парни, которые постепенно оказываются вместе. Вот таков день Аграфены Купальницы.

             А в купальскую ночь вода на реке подергивается серебристым блеском, деревья шорохом ветвей меж собой беседу ведут. В полночь является царь-огонь из папоротника: из середины его поднимается цветочная почка, шевелится, ровно живая, и вдруг с треском разрывается и является огненный цвет. Только в эту ночь по всему лесу можно увидеть множество светляков, издающих фосфорический свет. В полночь заводят большой костер, вокруг которого веселятся до утра. Молодые пары, крепко схватившись за руки, прыгают через огонь: не разорвутся руки во время прыжка - быть паре, станут мужем и женой, разойдутся - свадьбы не жди. А утром солнце переливается разными цветами, танцует, красуется, или как говорят, солнце до венца идет.

             В купальские гулянья, конечно, не совсем такие, как в рассказах Марии, а слегка осовремененные, гости окунулись вдохновенно и радостно, с удовольствием участвуя во всех обрядах. Даже через костер вместе прыгнули и рук в этом прыжке не разняли.

             А на заре все разошлись по овражкам и перелескам. Утомленные купальским празднеством, Светлана и Мишка затерялись в высокой пахучей траве и умиротворенно наблюдали, как высоко в голубом небе среди легких облаков тихо веет над землей перистая риза Ивана Купалы и с недоступной высоты обильно льются на землю светлые потоки жизни и любви.