Интерлюдия 1. Фурия

У одной женщины родилась девочка. Любой подумает, что радость в дом постучалось, но не сама женщина. И неспроста: она - нищенка, еле сводящая концы с концами. И где она только не светилась, чтобы выбраться со дна, даже оказывала непристойные услуги, причём незаконно и тайно. От последнего клиента женщина и забеременела, а от него самого уже давно ни слуху, ни духу. Для такой нищенки, как эта женщина, девочка – нежеланный ребёнок, который в обозримом будущем принесёт ей лишь хлопоты и проблемы.
С той поры, как девочка родилась, душа женщины в прямом смысле разделилась на две половины. Одна всё время думает любой ценой покончить с ребёнком, а другая, наоборот, призывает не причинять девочке вреда, пощадить её, воспитать и вырастить хоть чем-нибудь достойной. Эти половины души настолько противоречили друг другу, что очень скоро женщина подвинулась рассудком, и жила с этим недугом всю жизнь, до самой смерти. А саму девочку женщина всю жизнь называла главной ошибкой её жизни…
Когда девочке стукнуло четыре года от роду, женщина оставила её в лесу, надеялась, что дочку растерзают и съедят дикие звери, тем самым избавят её от ненужного балласта. Однако её намерения на это не сбылись: девочка выжила, и ни одно животное так и не приблизилось к ней. Одинокая, без еды, воды и возможности где-нибудь укрыться от холода, переждать ночь и непогоду, девочка вынуждена была бродяжничать, ночевать, где попало, и зарабатывать себе на ломтик хлеба, меняя одну работу на другую. Но заработанных грошей не всегда хватало даже на сухари, поэтому девочка подолгу обходилась без еды, а жажду утоляла лишь дождём или росой; пытаясь хоть как-то притупить голод, она собирала ягоды в лесу, а иногда – ловила мелких рыбок, которые на вкус напоминали огурцы. Чего уж говорить про съедобные грибы, которые девочка ела сырыми, из-за чего у неё сильно болел живот.
… Так она бродяжничала целый год. За это время девочка подросла, окрепла и кое в чём поднаторела. В её карманах водилось немного золота, но, по её словам, этого ей хватит, чтобы прожить около года, правда, во многом себе отказывая. Примечательно, девочка и в родной городок за время бродяжничества не раз заходила; но лишь сейчас она обнаружила родной дом, и то чисто случайно. Какова ни была правда, стоило ей увидеть дом, сердце девочки наполнилось радостью. Ни минуты не раздумывая, она тут же побежала туда поздороваться с матерью, заодно и порадовать её; уже успела забыть, что её бросили когда-то в лесу. Однако не успела девочка переступить порог и так обветшалого дома, её встретил страшный беспорядок, по сравнению с которым любой запущенный хлев покажется уютным гнёздышком. Стены покрылись паутиной и плесенью, на полу лежал толстый слой пыли. А посреди комнаты лежало тело матери девочки, над которым кружили мухи, а кожа её местами покрыта трупными пятнами и волдырями. Девочка, обронив от удивления поклажу, тут же кинулась к матери, пыталась привести её в чувства. Как ни старалась, но было тщетно – мёртвого на ноги не поднимешь; лишь потом до девочки дошло, что мать давно мертва.
Хуже стало, когда в дом заявились приставы. Они прибыли сюда опечатать дом по причине отсутствия хозяина, а впоследствии - снести его. Но девочка оказалась не из слабых - сказывается год бродяжничества, проведённый в нечеловеческих условиях. Она начала отстаивать свой дом, даже прибегала к угрозам; приставы долго сопротивлялись, но всё же поддались её упорству и дали девочке шанс остаться здесь при условии, что она внесёт особый взнос, предоставляющий право собственности. Сроку дали не больше месяца; в противном случае дом будет изъят без права возврата. А насчёт матери объяснили, что не так давно женщина, владевшая сим жильём, умерла от сифилиса.
Давши слово, что внесёт этот взнос в течение месяца, девочка отправилась на заработки. Но ввиду характера, сформированного из проведённого года в бродяжничестве, и ряду других причин она никогда нигде не задерживалась надолго. Девочка ругалась с работодателями, ссорилась с прохожими, её с треском выгоняли, иногда даже пороли и били за провинности. Так и не собрав за назначенный срок взноса, девочка осталась ни с чем; приставы отобрали у неё дом со всем добром, и она вновь подалась в бродяги.
Она бродила по свету несколько лет, пока однажды на неё не напали бандиты. Всласть позабавившись с пленницей, они решили, что гораздо выгоднее будет продать её в процветающий бордель, что впоследствии сделали. Выручили за неё не так много, но им было только на руку избавиться от проблемного груза; хозяева борделя, поначалу радовавшиеся, что им предоставили хорошую работницу, скоро пожалели о состоявшейся сделке. Подросшая девочка сначала служила прислугой у самой выдающейся куртизанки борделя, и часто получала от неё за малейшую провинность, за любую ошибку, и ни единого благого слова в свой адрес. Куда сильнее ей попадало за пререкание с хозяевами – её за это дёргали за волосы и избивали палкой, кидая после этого или в грязь, или в навозную кучу.
… Устав терпеть девчонку, её вскоре саму перевели в куртизанки, в надежде, что хоть так от неё будет толк. Однако надежды их не оправдались. Первый же «трудовой подвиг» подросшей куртизанки закончился тем, что она, будучи в состоянии аффекта, выколола заколкой глаз воину, который её оскорбил. За это хозяева борделя выгнали её на улицу, в трескучий мороз, схватив за волосы, избили её почти до полусмерти и прогнали, в чём она была…
Будучи бродягой по воле судьбы и стечению обстоятельств, изгнанная юная куртизанка промышляла мелким воровством, обманами и шарлатанством – она была готова на всё, чтобы свести концы с концами, и не всегда ей это давалось легко. Очень часто подобные попытки для неё заканчивались судами и побоями. Не складывалось у неё и в любовных делах. Очень надеялась изгнанная куртизанка найти достойного молодого человека, который возьмёт её с собой и увезёт прочь из этих мест, обеспечит ей лучшую жизнь. Однако мужчины, которых она встречала, или быстро забывали о ней, или бросали, оставив ни с чем; а некоторые даже умудрялись ругаться с ней, всячески унижали и обманывали её. Чего уж говорить про единицы, которые лишь потешались над ней. Изгнанная куртизанка тоже прибегала к помощи обмана и подлости, но это или не помогало, или её быстро разоблачали, что часто плачевно для неё заканчивалось…
В конце концов, изгнанная куртизанка поняла, что её жизнь не сложилась и вряд ли сложится, несмотря на все старания. Такое положение дел её не устраивало, и она удалилась в горы, где ей осталось лишь одно – свести счёты с жизнью. Лес она как вариант оставила, поскольку за всё время бродяжничества ни один хищник и ни один разбойник ей так и не попался, да и замёрзнуть или проголодаться у неё так и не получилось. Но и покончить с собой не вышло – она боялась этого; убитая горем, изгнанная куртизанка укрылась в ближайшей пещере, где твёрдо решила пропадать.
Однажды поднялся сильный ветер, принёс обильный снегопад; на расстоянии вытянутой руки уже ничего не видно, и потому изгнанная куртизанка не выходила наружу, предпочитая оставаться на месте и предаваться унынию. И дальше бы продолжала предаваться, если бы в темноте не появилась загадочная незнакомка в чёрной рясе с капюшоном, полностью скрывавшим её голову. Увидя незнакомку перед собой, изгнанная куртизанка от испуга рухнула на холодный каменный пол. Она неподвижно сидела, ожидая, что незнакомка будет делать дальше; та же, так же оставаясь неподвижной, тяжело дыша, уставилась на отчаявшуюся куртизанку, давно смирившуюся со своей несчастной судьбой, которую она не в силах никак исправить.
- Кто ты? – спросила она.
Незнакомка молчала, чем только пугала куртизанку.
- Ты – жрица культа судьбы?
Та же реакция.
- Что же ты молчишь? – спросила куртизанка, не тая страха.
Незнакомка в ответ ни звука.
Наконец, после довольно-таки продолжительного молчания, незнакомка протянула куртизанке руку.
- Протяни мне свою ладонь, - прошептала она.
Изгнанная куртизанка нехотя протянула незнакомке ладонь. Та, глядя на неё, что-то непонятное пробормотала, головой качает.
- Что там говорится? – спросила куртизанка. Незнакомка ничего не ответила. – Если ты связана с культом судьбы, возьми мою душу себе. Не хочу я жить больше.
Тишина.
- Прошу тебя.
Незнакомка, наконец, сказала:
- Зайди в тень – там ты найдёшь то, что ищешь.
Послушавшись совета незнакомки, куртизанка зашла в тень, откуда последняя и появилась…
Через некоторое время вся Зэнтэйи и несколько соседних с ней земель узнали про бывшую куртизанку. Внешне она сильно переменилась: волосы обрела красные с белыми пядями, и длинные, по щиколотку, сложение тонкое, кожу белую с ровным румянцем, а зелёные глаза её стали ярче и сверкали, будто отполированное серебро. Теперь её не узнать. А если кто и узнает, то лишь тот, кто видел её больше раза, да и то с большим трудом. Другим преображением стала обретённая возможность источать притягательный запах, привлекающий мужчин, а также возросшее, будто на дрожжах, обаяние – кто устоит перед этим? Разве что недалёкий от подобного рода утех чудак. Кроме того, бывшая куртизанка обрела силы и могущество, сравнимые с возможностями великих магистров, если не с богами – теперь ей не страшно мериться силами с йотунами или десятью полками воинов. Самой примечательной из её сил является способность стирать память тому, кто очень понравится ей, или с кем она желает встретиться ещё раз, а то – и два, кому как повезёт.
Правда, не обошлось и без побочных эффектов. С обретением этих сил у неё сильно обострилась потребность в мужском внимании и тяга к мужчинам. Другим недостатком стало то, что, если бывшая куртизанка не будет высасывать жизнь из своих жертв, она сама рано или поздно сгинет, только её и видели. Однако эти два недостатка бывшая куртизанка с лихвой научилась и устранять. Едва она обрела новые возможности и преобразилась, первое, что она сделала, это нашла всех своих обидчиков и бывших любовников; у кого она высосала жизненные соки, с кого напилась крови, а кого – вовсе растерзала в клочья…
Разделавшись с бывшими поклонниками и обидчиками, бывшая куртизанка не успокоилась. Перечислять долго и муторно, но после всех этих «подвигов» она обрела такую репутацию, что её стали одновременно бояться и желать все мужчины провинции, и, как следствие, ненавидеть все женщины. Эти «подвиги» и деяния принесли бывшей куртизанке имя (не сказать, что прозвище) Фурия – мстительная, значит…
Однако не все мужчины склонились перед ней. Лишь один мог с успехом ей противостоять, не поддаться её нечестивым чарам. Им оказался некий разбойник и живодёр, которого за свой неуравновешенный характер, мстительный нрав и непредсказуемый темперамент все называют Кровавым зверем. По описаниям всех, кто пересекался с ним и, волею случая, стал жертвой Фурии, это был молодой парень, часто менявший свою внешность, как ему заблагорассудится; но две черты его неизменны: чёрные волосы и красные глаза. Фурия по силе уступала Кровавому зверю, ибо не обладает возможностями, доступными последнему, а сам он – единственный на Трибальте мужчина, неподвластный её чарам; вследствие этого она старалась избегать встреч с ним, однако не всегда это представлялось возможным. Не раз, не два, и даже не пять сталкивался Кровавый зверь с Фурией, в половине всех случаев уходя победителем, хотя ему не удавалось даже поранить её – она ускользала с места столкновения так быстро и скрытно, что Кровавый зверь злился, когда её не находил. А когда он злился, волосы его вставали кольями, что придавало ему куда более зловещий облик.
Одни боготворили Кровавого зверя, другие боялись его и обходили стороной; первые являлись жертвами Фурии, и появление где-либо того разбойника вызывало у них чувство радости и желание поддержать его, если это возможно.