Джинн

(из цикла "Как мне мешали быть писателем")
Возвращаюсь я с кухни.
Батюшки!
Матушки! Дядюшки и тётушки! Перечислил всех родственников, с которыми я знаком. Сколько времени я отсутствовал? По часам несколько минут, а по ощущениям несколько десятков лет. Не заметил, что так долго. В комнате-то бардак, и далеко не творческий, замечу: со стола листы и книги скинуты, ящики открыты и из них тоже вещи вытащены, словно стол вырвало от переизбытка содержимого.
Голова закружилась, и тело закружилось, комната понеслась вокруг меня каруселью, становясь одной широкой линией.
– А ты кто? – спросил я, придерживаясь за подоконник.
На диване сидел худой мужчина, немного лохматый. Его как будто цветными карандашами раскрасили.
- Только без скандалов, прошу вас. - Незнакомец вытянул руки с раскрытыми ладонями, словно отгораживаясь от меня. Но это я должен был от него отгораживаться, явился тут, непонятно кто и откуда, и зачем. – Без скандалов, не люблю я их.
Я тоже не люблю скандалить, подумал я, но, чувствую, пахнет именно этим неприятным мероприятием.
- В прошлый раз такой скандал закатили, появился я в комнате девушки, жены богатого, не скажу кого, а то опять скандал начнётся, опять газеты заполнят статьями обо мне. А муж спустя несколько секунд заходит. На них одежды нет, ну и я, видите, с малым количеством одеяний. Ого, потрепали меня. Длинная история, вы-то писатель рассказов, вам любопытней короткая форма...
– Всё-таки кто ты? – Понимаю, начал мне зубы заговаривать.
– Я Джинн, просто Джинн, без отчества, – ответил непрошенный гость настороженно.
– Откуда появился? Лампы у меня нет старинной или волшебной, чтоб я её потёр. – Моё недоверие возрастает.
– Я из стула, – пришло мне объяснение.
– Ага, поверил я сразу, – хотя я сразу и поверил. Меня больше возмутил беспорядок.
Я начал отходить и остывать.
–  И как ты в нём прятался?
– Я не сам спрятался, я находился в заточении.
– Это же не современный стул с полыми ножками, где есть место отбывать свое заключение. Это деревянный.
– В сидушке, там, где пружина
Джинн вздохнул.
Смотрю, у Джинна от краснеющих ног идёт пар, словно он стоит в невидимой кастрюле с борщом.
– Ноги затекли, – сказал жалуясь Джинн. Он стал растирать их. – Через месяц отойдут. В прошлый раз, знаете, не успели, не походил нормально.
Джинн подплыл ко мне в невидимой кастрюле, гребя руками невидимым веслом.
Каждый волос на его голове напоминал линии, крючки-закорючки, которые мы прописывали старательно, но неуклюже в прописях в первом классе. Джинн был взволнован семейным вопросом.
– Я жену искал, – сказал он, объясняя, почему в комнате такая некрасота. – Искал жену, что мила и дорога моему сердцу.
В нашей квартире из всех жён планеты жила только моя жена, дорогая и милая моему сердцу. Или он хочет отбить у меня супругу?
– Я ищу свою Джинниху.
Ясно-ясно. Но здесь никого нет, кроме меня и Джинна.
– Она тоже под колдовство попала, и теперь в каком-то предмете спрятана.
Подключаем логику: Джинн был в стуле, соответственно, и его жена должна быть в стуле.
Что ж, идём к стулу моей жены. Стулья у нас одинаковые, из одной коллекции. Прости, родная, это для благого дела.
Сел я на стул, представил, что начинаю сочинять книгу, и раскачиваюсь до поломки. Ножка стула хрустнула, и я снова упал на пол.
Сразу возник женский крик, но направлен он не на меня.
– Почему долго искал меня? – вцепилась женщина в Джинна. Они были похожи, только Джинниха постройней и посердитей. – Это мука из мук! Это отчаяние из отчаяний!
А Джинн запустил в неё все приятные прилагательные, лишь бы вернуть гармонию в её душу, в её слова и в её глаза.
Когда она успокоилась, они оба, Джинн и Джинниха, привели себя в порядок, приняли душ, чтобы смыть полувековую пыль, причесались.
– Мы готовы исполнить твоё желание, – сказал Джинн.
– Любое, – добавила Джинниха.
– Вас двое, и с каждому по одному, – я немного понаглел. – И, вообще, почему одно?
– Лимит. Когда много исполняем желаний, становится плохо и нам, и тому, кому исполняем их. – говорит Джинн.
– А иной раз и прихоти, – добавила Джинниха.
– Одно, получается, – говорю я.
– Ты же хочешь что-то написать, – Джинн хотел щёлкнуть пальцами (банальный жест для фокусов и волшебства) – И у тебя появится написанный текст.
Я представил, было бы славно.
– Хотя, не я же его напишу, получается. Неинтересно.
Джинн пожал плечами, глядя на свою жену, и Джинниха повторила за ним его действия.
– А что ты хочешь? – спросила она.
– Знаете, лучше исполните желание для себя. Не знаю… Людьми станьте. Ведь человеком быть – чудесно. Несмотря, что человек может делать гадости. Человеческая жизнь – шедевр.
Джинн и Джинниха опять посмотрели друг на друга.
Я отвернулся, смущаюсь, когда парень с девушкой хотят проявить чувства.
– Я поворачиваюсь, – предупреждаю я, и смотрю, они исчезли. Наверное, через окно. Услышал только «пока» и «спасибо».
– Упустил я своё желание, порядок могли бы навести. Да-а-а…