Корабли постоят и ложатся на курс

                Корабли постоят и ложатся на курс,
                Но они возвращаются сквозь непогоду…
                В. Высоцкий

Этот мой рассказ задуман был с трагическим началом. Но, дабы, не отпугнуть читателя, начну повествования с конца. Ибо хороший конец здесь ой как важен.

История эта началась с того, что к главному герою нашего рассказа, Виктору Павловичу, тридцатилетнему слесарю на одном из ленинградских заводов, в начале рабочего дня, подошёл мастер с незначительной просьбой. А к кому бы ещё из своих подчинённых мастер с этим мог обратиться? Только Виктор, рассуждал мастер, был человеком немногословным, но если он говорил, то всегда по делу, да и образование у него высшее - закончил институт культуры. А просьба заключалось в том, чтобы Виктор Павлович выступил на общем собрании завода, посвящённому изысканию внутренних резервов. При входе на завод, висел огромный плакат «Завершим пятилетку за четыре года» Какой-то шутник, заклеил слово «ГОДА», написал вместо него, «ДНЯ».

На собрании председательствующий объявляет, мол, а теперь своё предложение очень хочет высказать представитель слесарного цеха. Виктор Павлович поднялся со своего места, и сообщил собранию, что он знает, как можно сэкономить в день каждому сотруднику примерно 10 минут рабочего времени. А если его умножить на количество работников на заводе... А если по городу... А если по стране...

Из зала раздался вопрос, как в пожилом анекдоте: «А где суть?»
- Так, собственно, моё предложение в том и состоит. У нас не хватает в туалетах унитазов. Людям приходится простаивать в очереди перед дверями туалета в ожидании освободившегося места. Кстати, и женщинам тоже. Порой народ, чтобы не ждать, возвращается ни с чем к своим рабочим местам и терпит. А в таком, терпящем состоянии, человек не может полностью отдать все силы работе, да и вероятность травматизма при этом возрастает в разы. Я понимаю, что сложно и дорого установить дополнительные унитазы, поэтому следует на первых порах сделать, как в самолётах. Если не на каждом рабочем месте, то хотя бы на выходе из цеха установить две сигнальные лампочки. Если туалет свободен – горит зелёная, а занят – красная.
Собрание взорвалось смехом и овациями. Сквозь шум раздался чей-то голос: «Вот кого нам нужно выбрать в профком завода, для контроля за соблюдением техники безопасности работниками и начальством».

Виктор хотел тут же отказаться, но представил, что бы сказала на это его жена, Таня. А она наверняка бы его прежде спросила: «Витя, ты совсем дурак? – потом бы продолжила, - мы же уже несколько лет подряд подаём в ваш профком заявление для предоставления нам путёвки на пароходный круиз. Так теперь мы сможем осуществить свою мечту».

Виктор Павлович стал членом профкома. На первом же заседании рассматривалось среди прочих вопросов, распределение путёвок. И естественно, или, как само собой разумеющееся, путёвка на круиз на теплоходе по Чёрному морю, достался новому члену. Но в тот момент, когда Виктор Павлович, стоя, благодарил профком за оказанную ему честь, в кабинет ворвался рабочий Петров, и, с возмущением, начал требовать отдать путёвку на круиз ему, как коммунисту и более нуждающемуся. При этом стал обвинять профком, что, мол, они всё лучшее делят между собой. А всё лучшее в нашей стране, как утверждал Петров, должно доставаться детям. Поэтому в круиз должна поехать его жена с его дочерью, которая в этом году пойдёт в первый класс.

Виктор Павлович вошёл в положение коммуниста Петрова...

Прошло около месяца и по причине, о которой читатель узнает, дочитав рассказ до конца, путёвки на водные путешествия перестали быть дефицитом. Их готовы были раздавать вообще бесплатно.

В профком завода поступили две путёвки на трёхдневное путешествие с двумя ночёвками на корабле на остров Кижи и они, конечно же, были предложены Виктору Павловичу. Жена наотрез отказалась участвовать в этом, но супругу не запретила. По одной путёвке поехал Виктор, а другую передали в профком кондитерской фабрики.

Современной молодёжи и невдомёк, как могло быть такое, что путешествуя по стране, ты свободно мог поселиться в гостинице в один номер только со своей женой. А обстоятельства-то бывают разные. А как же понятие «красивая любовь»? Единственным островком безопасности для чистой любви в этом океане советской нравственности, оставались лишь каюты кораблей, куда поселяли вместе мужчин и женщин, не проверяя штампов в паспортах. Да, именно путешествия в каютах кораблей, бороздящих просторы водной глади нашей необъятной Родины.

И вот, герой нашего рассказа, отправляется в трёхдневное плаванье на теплоходе на остров Кижи, где сохранились старинные деревянные церкви, слаженные без единого гвоздя.

Виктор Павлович вошёл в свою двухместную каюту, расположенную в самом низу судна. Каюта была размером с купе поезда дальнего следования, единственное, потолок был значительно ниже, чем в купе, да вместо большого вагонного окна, круглый маленький иллюминатор. Под ним махонький столик. Рядом приделан небольшой платяной шкаф. Вдоль стен, друг напротив друга, две кровати (койки по-морскому), а между ними пространство сантиметров 50, не более. Справа, у входа в каюту, дверь, за которой находился туалет: унитаз и махонькая раковина.

Ольга Андреевна, подошла к двери каюты, номер которой значился в её путёвке, поставив дорожную сумку на пол, попыталась, выданным ей при входе на корабль ключом, открыть дверь. Но дверь оказалась не запертой. Раскрыв её, женщина была обескуражена увиденным. В каюте находился мужчина примерно её возраста, по-деловому раскладывающий на полочках шкафа вещи из своей сумки. Поборов первую растерянность от непредвиденной ситуации, женщина с возмущением произнесла:
- Мы не можем же жить вместе. Давайте пойдём и поговорим с оветственным за это моряком. Надеюсь, что найдётся возможность расселить нас. Меня к женщине, вас к мужчине.

Они поднялись на среднюю палубу к стойке, над которой была надпись "Помощник капитана по работе с пассажирами". Женщина попыталась объяснить свою проблему, стоящему за стойкой человеку. На что тот попросил подойти к нему чуть позже, поскольку сейчас все заняты отшвартовкой судна.

Они стояли на верхней палубе и смотрели на отходящий от теплохода берег с провожающими. Виктор Павлович, как бы ни к кому не обращаясь, тихо произнёс:
- Я в прошлом году проводил отпуск в доме отдыха. Не повезло мне попасть в комнату с храпящим мужчиной. Так, почитай, все ночи не удалось поспать. Я не храплю во сне. Не был в этом замечен, иначе бы моя жена непременно об этом доложила.

- Я тоже не храплю. – Улыбнулась женщина, поняв, куда клонит мужчина, и добавила, — так, во всяком случае, мне говорит муж.
- Я это к тому, что зачем нам ещё раз испытывать судьбу? При внимательном отношении друг к другу, мы сможем прожить эти три дня и две ночи без нервов.

Она никак не отреагировала на его предложение. Виктор Павлович же решил, что сам не станет ничего предпринимать для переселения в другую каюту, предоставив эти хлопоты своей соседке. А она, возвращаясь в их каюту, прошла, не остановившись, мимо стойки помощника капитана по работе с пассажирами. Когда они спускались по лестнице, женщина, ступающая на пару ступенек впереди, остановилась, и, повернувшись к Виктору, произнесла с едва сдерживаемой улыбкой и деланной серьёзностью:
- А я страдаю от "морской болезни" и могу создать вам неприятные моменты во время отдыха.
- А я не страдаю этим и буду рад быть Вам полезным; отвлекая от неприятной реакции вашего организма.

На ужин, к положенному: макаронам по-флотски и компоту, заказали бутылку вина.

И вот они уже вновь в своей каюте.
Он:
- У вас серёжка отстегнулась и лежит на воротничке.  Не шевелитесь, иначе она упадёт, и мы её потом не отыщем.

Виктор Павлович протянул ладонь к серёжке, невольно (а может и вольно) дотронулся нежно до щеки женщины. Жаркая волна прокатилась по её телу от щеки, до самого низа живота.

Подошли ближе к иллюминатору. Только теперь она увидела, плещущиеся прямо под окном волны. Это значит, что каюта наполовину находится ниже ватерлинии, практически под водой. В испуге женщина зажмурила глаза.

- Я где-то читал, — сказал Виктор, — что если вы хотите скрыть от собеседника сковывающий вас страх, то нужно высказывать свои эмоции и пожелания, как бы наоборот. Хотите попробовать?
- Давайте попробуем. Мне совсем не страшно смотреть на эти волны в окне.
- Мне ужасно неприятно держать вас сейчас за руку.

Она сердито взглянула на него, широко раскрыв от удивления глаза. Он улыбался.
Сообразив, что это игра, женщина сказала в ответ:
- А уж как мне ваши прикосновения противны.

Виктор рассматривал её руку, гладя пальцем по чуть заметным венкам, голубыми ниточками разбегающимся по тыльной стороне ладони. От таких нежных прикосновений она вздрогнула.

В этот момент по внутреннему радио зазвучала знакомая мелодия из кинофильма "Мужчина и женщина". Она чуть слышно произнесла:
- Больше всего мне сейчас не хочется танцевать.
- И мне. – Сказал Виктор Павлович, привлекая женщину к себе. Они молчали, двигаясь в такт мелодии.
- Всё, мне совсем уже и не страшно. Можем дальше не играть в неправду.
- Согласен. Знаете, о чём я сейчас подумал?
- Знаю, — ответила она, покраснев от смущения...

Через какое-то время из громкоговорителя раздалось важное сообщение – «На Онежском озере бушует шторм, поэтому наше судно ложится в дрейф, а когда непогода утихнет, мы ляжем на предусмотренный курс. О дальнейших изменениях в программе, вы будете своевременно оповещены».

А для нашей пары это важное сообщение было теперь уж не столь и важным.

П.С.
А теперь, как и обещал, — возвращаю Вас к началу рассказа.
...всё лучшее в нашей стране, как утверждал Петров, должно доставаться детям. Поэтому в круиз должна поехать его жена с его дочерью, которая в этом году пойдёт в первый класс...

И близкие Петрова поехали в круиз, начинающийся в Одессе, перелёт до которой, тоже входил в стоимость путёвки. Было это в августе 1986 года. А пароход тот назывался «Адмирал Нахимов»...

Во время крушения на борту находилось 1243 (по официальной версии) человека: 346 членов экипажа и 897 (по учёту выданных путёвок) пассажиров.

И думаю я иногда. Столько бед с людьми случается, зачем же вам ещё война?!

На фото макет парохода «Адмирал Нахимов».