Пушкин Руслан и Людмила Геолокация

Возник вопрос: а куда карлит Карла Черномор уволок с брачного ложа целомудренную Людмилу?

Никто, ни одна, даже квасно патриотическая, душа не смогла мне этого сказать … Никто. Лутчие люди Измайловских бань и нудисты Собачьего пруда ПИПИ оскорблялись и зубоскалили: - Много хочешь знать. И на хрена это тебе, мозгоеб. Где-где… на звезде!

Но мы, все еще неугомонные, читаем фрагмент поэмы, где Пушкин приоткрыл нам тайну странствий люду милому милой местами Людмилы:
Конец Песни пятой:

Руслан, везший Людмилу, найденную в ходе деяний поисковика и незадачливого муженька, от карлита в Киев, умудрился опять уснуть и оставить коматозную женку без присмотра и охраны:

Томится, но зловещей грезы,
Увы, прервать не в силах он.
Луна чуть светит над горою;
Объяты рощи темнотою,
Долина в мертвой тишине…
Изменник едет на коне.
Перед ним открылася поляна;
Он видит сумрачный курган;
У ног Людмилы спит Руслан,
И ходит конь кругом кургана
Фарлаф с боязнию глядит;
В тумане ведьма исчезает,
В нем сердце замерло, дрожи
Из хладных рук узду роняет,
Тихонько обнажает меч,
Готовясь витязя без боя
С размаха надвое рассечь…
К нему подъехал. Конь героя,
Врага почуя, закипел,
Заржал и топнул. Знак напрасный!
Руслан не внемлет; сон ужасный,
Как груз, над ним отяготел!..
Изменник, ведьмой ободренный,
Герою в грудь рукой презренной
Вонзает трижды хладну сталь…
И мчится боязливо вдаль
С своей добычей драгоценной.
Всю ночь бесчувственный Руслан
Лежал во мраке под горою.
Часы летели. Кровь рекою
Текла из воспаленных ран.
Поутру, взор открыв туманный,
Пуская тяжкий, слабый стон,
С усильем приподнялся он,
Взглянул, поник главою бранной —
И пал недвижный, бездыханный.
Песнь шестая
Ты мне велишь, о друг мой нежный,
На лире легкой и небрежной
Старинны были напевать
И музе верной посвящать
Часы бесценного досуга…
Ты знаешь, милая подруга:
Поссорясь с ветреной молвой,
Твой друг, блаженством упоенный,
Забыл и труд уединенный,
И звуки лиры дорогой.
От гармонической забавы
Я, негой упоен, отвык…
Дышу тобой — и гордой славы
Невнятен мне призывный клик
Меня покинул тайный гений
И вымыслов, и сладких дум;
Любовь и жажда наслаждений
Одни преследуют мой ум.
Но ты велишь, но ты любила
Рассказы прежние мои,
Преданья славы и любви;
Мой богатырь, моя Людмила,
Владимир, ведьма, Черномор,
И Финна верные печали
Твое мечтанье занимали;
Ты, слушая мой легкий вздор,
С улыбкой иногда дремала;
Но иногда свой нежный взор
Нежнее на певца бросала…
Решусь; влюбленный говорун,
Касаюсь вновь ленивых струн;
Сажусь у ног твоих и снова
Бренчу про витязя младого.

Но что сказал я? Где Руслан?
Лежит он мертвый в чистом поле;
Уж кровь его не льется боле,
Над ним летает жадный вран,
Безгласен рог, недвижны латы,
Не шевелится шлем косматый!
Вокруг Руслана ходит конь,
Поникнув гордой головою,
В его глазах исчез огонь!
Не машет гривой золотою,
Не тешится, не скачет он,
И ждет, когда Руслан воспрянет…
Но князя крепок хладный сон,
И долго щит его не грянет.
А Черномор? Он за седлом,
В котомке, ведьмою забытый,
Еще не знает ни о чем;
Усталый, сонный и сердитый
Княжну, героя моего
Бранил от скуки молчаливо;
Не слыша долго ничего,
Волшебник выглянул — о диво!
Он видит, богатырь убит;
В крови потопленный лежит;
Людмилы нет, всё пусто в поле;
Злодей от радости дрожит
И мнит: свершилось, я на воле!
Но старый карла был неправ.
Меж тем, Наиной осененный
С Людмилой, тихо усыпленной
Стремится к Киеву Фарлаф:
Летит, надежды, страха полный;
Пред ним уже днепровски волны
В знакомых пажитях шумят;
Уж видит златоверхий град;
Уже Фарлаф по граду мчится,
И шум на стогнах восстает;
В волненьи радостном народ
Валит за всадником, теснится;
Бегут обрадовать отца:
И вот изменник у крыльца.
Влача в душе печали бремя,
Владимир-солнышко в то время
В высоком тереме своем
Сидел, томясь привычной думой.
Бояре, витязи кругом
Сидели с важностью угрюмой.
Вдруг внемлет он: перед крыльцом
Волненье, крики, шум чудесный;
Дверь отворилась; перед ним
Явился воин неизвестный;
Все встали с шепотом глухим
И вдруг смутились, зашумели:
«Людмила здесь! Фарлаф… ужели?»
В лице печальном изменясь,
Встает со стула старый князь,
Спешит тяжелыми шагами
К несчастной дочери своей,
Подходит; отчими руками
Он хочет прикоснуться к ней;
Но дева милая не внемлет,
И очарованная дремлет
В руках убийцы — все глядят
На князя в смутном ожиданье;
И старец беспокойный взгляд
Вперил на витязя в молчанье.
Но, хитро перст к устам прижав,
«Людмила спит, — сказал Фарлаф, —
Я так нашел ее недавно
В пустынных муромских лесах
У злого лешего в руках;
Там совершилось дело славно;
Три дня мы билися; луна
Над боем трижды подымалась;
Он пал, а юная княжна
Мне в руки сонною досталась;
И кто прервет сей дивный сон?
Когда настанет пробужденье?
Не знаю — скрыт судьбы закон!
А нам надежда и терпенье
Одни остались в утешенье».
И вскоре с вестью роковой
Молва по граду полетела;
Народа пестрою толпой
Градская площадь закипела;
Печальный терем всем открыт;
Толпа волнуется, валит
Туда, где на одре высоком,
На одеяле парчевом
Княжна лежит во сне глубоком;
Князья и витязи кругом
Стоят унылы; гласы трубны,
Рога, тимпаны, гусли, бубны
Гремят над нею; старый князь,
Тоской тяжелой изнурясь,
К ногам Людмилы сединами
Приник с безмолвными слезами;
И бледный близ него Фарлаф
В немом раскаяньи, в досаде,
Трепещет, дерзость потеряв.

Вот такие дал показания  Фарлаф (он был в составе посольства вождя Олега в Царьграде в 911 г):

«Людмила спит, — сказал Фарлаф, —
Я так нашел ее недавно
В пустынных муромских лесах
У злого лешего в руках;

А по показаниям пещерного старца, указавшего Руслану путь к месту заточения Людмилы, похититель был и обитал там и так:

Волшебник страшный Черномор,
Красавиц давний похититель,
Полнощных обладатель гор.
Еще ничей в его обитель
Не проникал доныне взор;

Остается одна проблема: а не наврал ли Фарлаф, рисуя поисковикам Руслана ложный след?

Как карлит Скандинавии (данов, шведов и норвегов с их норманнами и викингами), Фарлаф возможно нашел конкурента Руслана, спящим и не укараулившим вновь Людмилу, где-то в лесах Скандинавских гор

Впрочем, злодей Черномор Людмиле и Руслану не страшен: он хоть и жаждет дефлорации дщери княжеского достоинства, но на секс  с проникновением, коитусом в соитии он уже, ура, не способен – тотально гениально генитально импотенциален:

Ревнивый, трепетный хранитель
Замков безжалостных дверей,
Он только немощный мучитель
Прелестной пленницы своей.
Вокруг нее он молча бродит,
Клянет жестокий жребий свой…

Но, чтоб молодка никому не досталась, карлит Черномор с волшебным волоском бессмертия в многометровой седой бороде, минимизируя риски пениски,  уволок бедняжку в муромские дремучие леса и отдал под охрану злобного лешего … кажись, евнуха
До удельной княжеской тогда столицы угорского племени мурома чрез брянские леса и земли (марки) племени эрзя  скакать иранскому князю провинции Персия  Руслану не менее 1200 верст = это 30 суток хода, не покидая седла…  А поскольку князек этот, шепча себе на уме на фарси, в дороге еще искал след Черномора, занимался сыском, драками  и промыслом пропитания, то дело его пахло несколькими месяцами …
Чую я: Черномор вначале отволок непорченую еще Людку в брянские леса Суземщины  и Трубчевщины … где-то в лесные чащи с речкой Неруссой  (ныне  т.нзв. Неруссо-Деснянского Полесья).  Но затем шестым чувством колдуна  и чародея  он обнаружил погоню в лице четырех наемников – перса  князя Руслана, хазарского хана Ратмира, надменного  маркграфа и крикливого дана (сканда) Фарлафа и смелого, но  мстительного  воителя Рогдая, возможно половца, а вероятно и имевшего прототипом древлянина Рагдая из Никоновской летописи.  Это (боязнь акций спецназа из нерусских вовсе витязей, а никак не русских бога-тырей!) заставило карлита мчаться дальше и он нашел пристанище у нечистых сил  муромских заповедных лесов
Вот что удумал Пушкин
***
Бонус. Русская народная песня
По муромской дорожке
Стояли три сосны.
Прощался со мной милый
До будущей весны.
Он клялся и божился
Одну меня любить,
На дальней на сторонке
Меня не позабыть.
Сел на коня лихого,
Уехал в дальний край;
Оставил в моем сердце
Тоску лишь да печаль.
С тех пор я все страдала,
Все ночи не спала;
Я плакала, рыдала,
Все милого ждала.
Однажды мне приснился
Ужасный, страшный сон,
Что милый мой женился,
Нарушил клятву он.
А я над сном смеялась
При ясном свете дня:
«Не может того статься,
Чтоб мил забыл меня».
Но сон мой скоро сбылся,
И раннею весной
Мой милый возвратился
С красавицей женой.
Я у ворот стояла,
Когда он проезжал;
Меня в толпе народа
Он взглядом отыскал.
Увидел мои слезы,
Глаза он опустил,
И понял, что навеки
Младую жизнь сгубил.
Пойду я в лес зеленый,
Где реченька течет,
В холодные объятья
Она меня влечет.
Когда меня достанут
С того речного дна,
Тогда, мой друг, узнаешь,
Что клятве я верна.

По верстке Кики-педии:
Никаких упоминаний о песне в дореволюционных источниках нет. Исследователь Юрий Бирюков ссылается на жителя Мурома Дмитрия Лобанова, который писал: «Мне уже далеко за восемьдесят. И я помню, как в деревне Киржачского района, где родился и провёл своё детство, девицы водили хоровод и всегда пели именно эту песню…»[5]. Следовательно, песня появилась никак не позднее 1920-х годов.
В начале XX века был популярен вальс «Тоска» композитора Михаила Обычайко (1862—1944). Главной темой вальса стала мелодия, которая и послужила, вероятно, основой песни «На муромской дорожке»[7]. На граммофонные пластинки вальс «Тоска» начали записывать примерно с 1908 года (пластинка фирмы «International Zonophone» № Х-60202 (7714L), записана в Санкт-Петербурге, в сентябре 1908 года). Исполнял произведение оркестр фирмы «Зонофон» под управлением Ивана Петровича Аркадьева.

***
Приложение

Материалы сети  с проблемой поэмы РиЛ  «Где же жил Черномор»?

(1)
ВПЕЧАТЛЕНИЕ контакторши с маской Татьяна Михайловна  https://vk.com/wall593941755_399

Где жил Черномор?

Так называется статья Сергея Иванова, опубликованная в пятом номере «Детской роман-газеты» за 2021 год. Мне показался этот материал интересным. Предлагаю отрывок из статьи.

«Пушкинская поэма «Руслан и Людмила» продолжает задавать загадки.
Правда, зачастую такая причина загадок лишь в том, что мы невнимательно читаем эту поэму, подходим к ней предвзято, считая, будто нам уже всё на свете известно и понятно. Вот так и в случае с колдуном Черномором. Раз его так зовут, то и жил он, стало быть, где-нибудь на Чёрном море – в Крыму или на Кавказе.

Но такое представление вовсе не вытекает из текста поэмы. Оно сложилось у нас благодаря звучанию этого имени, а также под влиянием оперы «Руслан и Людмила» и фильма-сказки А. Птушко. В фильме и в постановках оперы дворец Черномора стоит в саду, окружённый тропическими растениями. Там благодатный тёплый климат – похищенная Черномором Людмила днями бродила по саду, скрытая шапкой-невидимкой, и дремала прямо на траве, не рискуя простудиться.

Всё это, конечно, не придумали постановщики сказок. Такой сад описан в самой поэме. Однако при этом указано, что Черномор живёт в «полнощных горах». Мудрый Финн сообщает Руслану:

Узнай, Руслан: твой оскорбитель
Волшебник страшный Черномор,
Красавиц давний похититель,
Полнощных обладатель гор.

«Полнощные горы» – это горы, расположенные на севере. Ведь «полунощью» в средневековой географии назывался север (так же как «полуднем» назывался юг). Кстати, эти термины означают, что средневековые люди гораздо лучше нас разбирались в астрономии, ведь «полночь» и «полдень» - это северный и южный полюсы неба, для определения которых требуются длительные наблюдения за движением светил.

Так что пусть роскошная тропическая растительность нас не обманывает – должно быть, особый микроклимат установился во владениях Черномора в результате колдовства. Хотя поэт мог иметь в виду и какой-нибудь природный тёплый оазис среди северных гор – такой же, какой описан в фантастическом романе Обручева «Земля Санникова».

Местонахождение владений Черномора указано и маршрутом витязей, отправившихся на поиски похищенной Людмилы. Сперва они двигаются вдоль Днепра, оставаясь в пределах киевского княжества. Потом едут по степи. Дальнейший путь Руслана лежит по «лесной пустыни», то есть безлюдному лесу. Этот лес, как сказано в поэме, еловый, то есть находится в зоне тайги. И уже после преодоления этого леса богатырь попадает в горы, которыми владел Черномор.

Конечно, Пушкин не ставил перед собой задачу точно определить географическое местонахождение дворца Черномора. Сказочная география имеет свои законы. И мы не знаем точно, какие «полунощные горы» имел в виду поэт. Может быть, Черномор обитал в горах Скандинавии? Или на Кольском полуострове, в Хибинах? Или на Урале? А может быть, Пушкин описывал близкие ему и хорошо известные русским поэтам «финские скалы», то есть гранитные массивы Финляндии и Карелии?

Но разве имя Черномора не говорит о его южном, черноморском происхождении? Вовсе нет. Корень «мор» в его имени означает смерть, а чернота – признак злодея. «Злая смерть» – так можно расшифровать имя Черномора. Можно добавить, что среди языческих славянских богов существовал «Чернобог» – может быть, это и есть Черномор?

Надо, конечно, предупредить наших читателей, что всё написанное здесь о Черноморе – это версия, предположение. Во многом этот персонаж остаётся загадочным. Ведь Черномор в поэзии Пушкина появляется ещё раз – в «Сказке о царе Салтане». Там он – «морской дядька», то есть воспитатель, у тридцати трёх богатырей, выходящих из моря. Тот же это Черномор или другой? О размерах этого «дядьки Черномора» ничего не сказано. Он может быть и великаном, и карликом, и существом обычного роста. А ведь этот Черномор выходит из моря, и наверное, здесь корень «мор» имеет отношение именно к морю-водоёму. Или нет?

Можно попытаться отыскать общий прототип для противного карлика Черномора из «Руслана и Людмилы» и дядьки морских богатырей. Им, скорее всего, был идол древнеславянского божества гнева, стоявший на берегу острова Руяна-Буяна. Вроде бы его тоже звали «Черномором». Этот идол соединяет качества колдуна из «Руслана и Людмилы» (гневливость, злобу) и причастность к острову Буяну-Руяну. Поэма Пушкина даже позволяет предположить, какие обряды совершались пред этим идолом. Вполне возможно, что славяне-язычники приносили ему в жертву именно девушек (поэтому сказочный Черномор и украл Людмилу)».
Наш комментарий:
Оно конечно, можно  искать следы коня  князя парсов Ирана  Руслана на Валдае и еще севернее … или у финнов,  где некогда обитал встреченный им старец-финн, обманутый Наиной (не Ельциной). Но в том то, пельменееды,и дело, что финн свою страну Финляндию давно покинул 

(2)
Где живет Черномор?
Д. Белоусов
Однажды в Летнем саду, присев на скамейку, я услышал, как невдалеке бабушка читала внуку поэму Пушкина "Руслан и Людмила". Хорошо читала, с выражением. Я невольно прислушался к стихам и вдруг поразился строчкам, на которые никогда раньше не обращал особого внимания. Во время боя Руслан

...видит — прямо над главою —
С подъятой, страшной булавою
Летает карла Черномор.
Что же здесь странного? То, что колдун летает? Нет! Сказочный герой вполне мог летать. Странно оружие, которым он пользуется. Я всегда считал, что булава — это оружие русских богатырей, а Черномору подошла бы кривая восточная сабля, как у его слуг-арапов.
Может, поэт не придал этому значения? Вернувшись домой, смотрю "Словарь языка Пушкина". Нет, больше никто из героев не вооружен булавой. Почему же она у Черномора?
Много версий пришлось обдумать, просмотреть множество книг, пока в справочнике по древнему оружию не натолкнулся на приемлемую разгадку. Вот она: хотя подобное оружие было издавна на Руси, но термин "булава" восточного происхождения и появился не ранее XVI века. Отсюда и оружие считалось восточным. Очевидно, Пушкин, поместив колдуна в восточные сады, дал ему и соответствующее оружие.
Позвольте, но с чего я взял, что эти сады на Востоке? Ведь поэт, кажется, сравнивает их с садами Египта и Крыма. Смотрю текст — точно. Но там же Людмила видит вокруг: "Снежные равнины коврами яркими легли". А ведь похитили-то ее не зимой! Может, это происходит высоко в горах или на севере? Где же живет колдун?
Давайте подумаем вместе. Руслан доехал до его логова. Хотя это сказка, но путь описан вполне конкретно. Не проследить ли его, может, это подскажет разгадку?
Руслан выехал из Киева и, двигаясь вдоль Днепра, вскоре попал в пещеру к старцу, где, как видно дальше по тексту, ему был указан путь "на дальный север". В конце похода "с дерев спадает дряхлый лист... Зима приближилась..." Учитывая, что выехал Руслан летом — ранней осенью, а обратно вернулся также примерно в летнее время, путь до колдуна должен быть не меньше 3 — 4 месяцев. Даже учитывая бездорожье, битвы с ведьмами и великанами, за это время он должен был находиться примерно на широте полярного круга. Но в сказке Черномор живет "среди своих ужасных гор". На этой широте есть Скандинавские горы и Урал. Где же живет колдун?
Есть небольшая зацепка. В конце поэмы Фарлаф, привезя в Киев Людмилу, после убийства Руслана, говорит, что нашел ее "в пустынных муромских лесах". Поскольку незадолго перед этим Руслан виделся со сказочной головой, значит, возвращался он той же дорогой, и путь его на север шел через эти леса, то есть по направлению к Уралу. Но требуется подтверждение, ведь это верно лишь в том случае, если Фарлаф, хвастаясь своей победой над лешим, указал действительное место "победы".
Что еще есть в тексте? Ничего, сказано лишь, что горы покрыты снегами, высоки и ужасны. И тут я вспомнил одну фразу. Во время боя с Черномором Руслан воскликнул: "Лети хоть до ночной звезды". Что здесь имеется в виду? Стал бы герой говорить о какой-то безымянной, абстрактной звезде? Наверно, нет. Что-то она должна была ему напомнить, чем-то отличаться от других. О чем же он вспомнил? Уж не о звезде ли, по которой ориентировался, к которой стремился весь путь на север? Не Полярная ли это звезда?
Проверим эту версию, ну-ка, что говорили древние? Откроем мифы. Оказывается, Полярная звезда всегда была окружена особым почетом в восточных легендах. Считалось, что она самая главная на небосводе, поскольку неподвижна, а остальные ходят вокруг нее. Мало того, считали, что она стоит прямо над центром мира — мифическими Рифейскими горами (примерно на месте Северного Урала), где обитали боги Брахма, Шива, Вишну. Причем, хотя обитали они в прекрасных восточных садах, горы вокруг были неприступные, покрытые мраком и холодом.
Местность похожа на описанную в поэме, И неподвижную звезду, висящую над головой, скорее всего имел в виду Руслан. Да и где, как не в центре мира, должен был жить Черномор? Выходит, все сходится. Но вдруг у Пушкина это вышло случайно, знал ли он об этих мифах? В сочинениях древнегреческих авторов Аристотеля и Геродота, которые не мог не знать поэт, говорится о Рифеях: громадных ледяных, окутанных мраком горах, связанных со множеством мифов. Именно там жила Медуза Горгона. Восточные легенды, где говорится о тех же горах, тоже были известны в Европе. Нет, не случайно поэт писал об этом, слишком велико совпадение, знал он о месте обитания богов. Значит, сказочные сады Черномора связаны своим происхождением с Востоком, выходит, и булава такого же происхождения.
Получается, что Черномор не какой-то абстрактный колдун, он почти реален, навеян мифами, сказками и фантазией поэта. Какая неожиданная деталь приоткрылась в этой известной сказке.
Теперь мне ясно, где жил Черномор, место это условное, связано не с реальной географией, а с мифической, условной.
Опубликовано в журнале "Костер" за март 1988 года

(3)
А. С. Пушкин. «Руслан и Людмила» (1820). 5 класс
godliteratury.ru›articles/2021/11/02/a-s-pushkin-…

«Плохой» Черномор обитает в воздушном замке и похищает прелестных девушек, а «хороший» Черномор живёт на дне морском.
Наш коммент:
Т.е. Черномор  - это не только от духа колдовства и извода «Черный мор», но еще и   этноним = ищи злодея у Черного  моря = Понта Эвсинского
Хотя в боле поздней сказке Черномор уже добрый славный дядька и глава спецназа витязей:
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.

(4)
Родина Черномора - Карское море  Иван Разбойников  http://proza.ru/2016/01/21/2185

Впрочем, вернемся к Пушкину и его «Сказке». Определив, что Карское море Пушкин мог со словарем Гиганова переводить как «Черное», попробуем отыскать на нем остров Буян, мимо которого постоянно проплывают торговые корабли.
Написал я эти строки и задумался насколько достоверно мое утверждение. Допустим, европейцы в средних веках называли нынешнее Карское море Татарским, а сами азиаты как его именовали?
Поиск последнего штриха  к моему эссе занял у меня не один год поисков и неизвестно чем бы закончился, не наступи эра Интернета. С его помощью можно найти и изучить ранее недоступные и неизвестные документы и свидетельства.
Обнаружилось, что сохранились многочисленные и подробные описания арабских путешественников, посетивших  средневековую Сибирь. Вот одно из таких сообщений, оно принадлежит     географу Сихаб эддин Ибн-Фалдаллах ал-Умари (1300–1348), который, в     свою очередь, ссылается на рассказ арабского купца Бадр эддин   ал-Хасан ал-Руми:
            «Страны Сибирские и Чулыманские [на Каме] прилегают к Башкырдам            [башкирам]. В земле Башкырдов находится мусульманский кади,  пользующийся почетом. В землях Сибирских и Чулыманских сильная   стужа; снег не покидает их в продолжение 6 месяцев. Он не перестает    падать на их горы, дома и земли. Вследствие этого у них очень мало      скота. Это обитатели сердца Севера. Приезжает к ним мало людей, и  пищи у них мало<...> Купцы наших стран не забираются дальше города  Булгара; купцы Булгарские ездят до Чулымана, а купцы Чулыманские ездят до земель Югорских, которые на окраине Севера. Позади их уже  нет поселений, кроме большой башни, построенной Искандером на   образец высокого маяка; позади ее нет пути, а находятся только             мраки... пустыни и горы, которых не покидают снег и мороз; над ними    не восходит солнце; в них не растут растения и не живут никакие  животные; они тянутся вплоть до Черного моря; там беспрерывно бывает  дождь и густой туман и решительно никогда не встает солнце. За Югрой   живет на берегу морском народ, пребывающий в крайнем невежестве. Они        часто ходят в море»*.
            Из приведенного текста следует, что в понимании волжских татар (булгар) и прикамских
пермяков-зырян за Югрой, за снежной пустыней, во мраке находится ЧЕРНОЕ МОРЕ.
Причем, наименование Черное ему присвоено не за цвет воды или берегов, как это обычно принято, а как признак окончания у него всякой жизни. Черный цвет – цвет траура, цвет погребения. «Черное» понималось как синоним слова мертвое. И жить в нем должны были  выходцы с того света, подводные витязи и с ними Черномор с огромной бородой, которая по мнению безбородых аборигенов могла принадлежать исключительно нечистой силе - черту.
Остается только удивляться широте познаний и дару провидения А.С. Пушкина.
А нам не стоит расстраиваться, что угрюмое имя «Черное» поменялось на внешне нейтральное – «Карское». У нынешних тюменцев появилось другое черное море – море нефти. А оно несет жизнь, энергию и тепло.

(6)

Путь Руслана или где обитал Черномор   moopdo.ipk74.ru›upload/iblock/8cc/….pdf
На гору Тэлпозиз (Уральские горы) где предположительно обитал Черномор, добрался Руслан.

(7)
Судьба Черномора. https://delo-very.livejournal.com/600598.html
Интересно только то, что, судя по "Руслану и Людмиле", стража Черномора состояла сплошь из арапов, то есть негров. Не значит ли это, что брат Черномора был женат на негритянке? Не отсылает ли это нас к африканскому эпосу, и не стоит ли искать корни данного факта в биографии самого Пушкина, пращур которого был чернокожим?
Наш комментарий:
Арап – это не обязательно негр, ибо это должность при дворе правителя
Пушкин не был негроидом, как и его предки … они были рарабами сильно синей Аббиссиннии

(8)
О карл; - Votre tr;s-humble et tr;s-ob;issant serviteur
philtrius.livejournal.com›1675119.html
Вообще, Карла Черномор живёт на крайнем севере, за полярным кругом.

*****

Итак, некоторые выводы из сыска места обитания Черномора:
Разные умельцы находят эту обитель:
- у гор Понта и в его водах
- в глуши Уральских гор
- в Рифейских горах
- в горах Финляндии и Скандинавии
- в муромских лесах по Фарлаф-версии с горняцкой проблемой
- в Луевых горах
- Карское море

Укажем, однако, на то, на что намекнул сам большой Пушкин:
- наемные четыре витязи в поисках Людмилы рванули на все четыре стороны
- но иранский князь Персии Руслан (русый лев)  поскакал именно на север
- горы с замком Черномора именно полунощные …  Это что-то типа Хибин

Как мог Руслан выбрать маршрут, не зная кто и куда унес с брачного ложа его не порченную невесту, но зная для чего?

Резонно предположить, что Руслан подумал, что сие зло содеял близкий конкурент и участник межусобиц. По вектору Drang nach Nord  cоседним было княжество Черниговское.  Потом шла Брянщина с ее лесами … потом косогорная рязанщина эрзя и наконец муромские леса племени мурома. 
Вполне ходкий маршрут: дороги проторены, есть  где остановиться, поесть, попить? отдохнуть да и про запас какую иную Людку приглянуть …  Довольно складно выглядит. Поэтому  с долей осторожности словам Фарлафа можно верить: он нашел Руслана спящего и целую тоже в кому впавшую Людмилу в муромском лесу по наущению колдуньи Наины. Они же все такие  …

***
Теперь естественен вопрос = мог ли маркграф Франконии  Фарлаф знать что-либо  такое о муромской земле, чтобы рвануть туда для убиения Руслана и изъятия Людмилы с целью переженитьбы и  получения в приданое  земель Руси

Вполне мог. Ведь Муромское княжество входило в состав древнейших княжеств основателей Земли Русьской и было важной политией времен правления Владимира Святого   (978—1015):
• Киевское княжество (882—1471) 
• Волынское княжество (ок. 990—1452)
• Турово-Пинское княжество (ок. 998—1168)
• Полоцкое княжество (до 977—1307/1399)
• Новгородская земля/Новгородская республика (IX век — 1478
• Смоленское княжество (ок. 990—1404)
• Тмутараканское княжество (ок. 988—кон.XI в.)
• Ростовское княжество (ок. 989—1474)
• Муромское княжество (989—1393)

Муромское княжество было пограничным или окраинным …  (одной из многих украин). За ним были земли мордвы, марийцев и волжских булгар. Дальше русь не пошла или не прошла …
Отметим  раз и два в уме: Муром стал княжеским раньше Суздаля и Владимира …  и одновременно с Ростовом (потом уже Великим)