Акармара, часть 3, гл. 9

                9
         "Доктор Бина" стояла вжавшись спиной в стену и закрыв глаза. Звуки шагов профессора стали глуше и Альбина  решила, что он отошёл вглубь комнаты. Тогда и сама, аккуратно ступая, попятилась от стены. Оглянулась на открытое окно второго этажа, внимательно осмотрела занавешенные окна первого. Никого. К счастью, все процедуры закончены, и к часу дня даже самые большие копуши, сопровождаемые медсёстрами, уходят. Это хорошо, что её никто не застукал. Альбина вздохнула поглубже и пошла, уже не скрываясь, поскрипывая гравием, по дорожке. Остановилась на ярком солнце, её слегка лихорадило и хотелось тепла.
         Солнечные лучи ожгли бледную кожу, в этом году она так ещё и не успела на море съездить, позагорать, с утра до вечера безвылазно в процедурной. Все как с цепи сорвались, вдруг резко стали заботиться о своём здоровье и решили попробовать экзотики - полежать в радоновой ванне. Автобусы и "рафики" непрерывно курсируют, везут отдыхающих с побережья, один раз даже грузовик приезжал. В укрытом брезентом кузове кто-то ушлый устроил грубо сколоченные из нетёсанных досок лавки. Как только люди себе зад не отбили и заноз не насобирали по дороге!
         Свобода предпринимательства..., что на деле означает - шиш кто тебе денег даст из казны, крутись сам. Вот все и зарабатывают как могут, и они попали в эту воронку. Это раньше место было привилегированным, а сейчас едет каждый, кому не лень добираться по теряющей асфальт горной дороге. Целый конвейер устроили, только две ванны обслуживают санаторных отдыхающих, остальные на коммерческой основе - плати и лежи за сколько сеансов денег выложил, хоть десять минут, хоть час.
         Альбина сама видела как один мордоворот в радоновой ванне ещё и пиво из бутылки хлестал, и орал на всю округу, что пиво тёплым подали. «Он же так на тот свет отправится!», накинулась она на молоденькую абхазку, явно не из персонала санатория. Та подала клиенту новую бутылку и бросила полотенце рядом с бордюром ванны. «А мне-то что!», пожала девица плечами, «заплатил, так пусть хоть пьёт эту воду с пивом вместе!».
         Главврач на возмущения Альбины только махнул рукой, да она и сама всё понимала. Из магазинов пропадают привычные продукты и вещи, приходится ездить в Сухуми, покупать у лотошников... иногда такую дрянь подсунут...Нет финансирования, зарплаты по нынешним ценам с гулькин нос, да и те задерживают. В городе многим уже целый квартал не выдавали, и даже у них на проекте, правда, только за месяц. Но это, как говорится, первая ласточка.
         Профессор переманил у санаторских часть клиентов поприличнее, первые наличные за неделю справедливо сам делил, при всех. Да только он, чистоплюй, в кабинете «наукой занимается», а возиться и терпеть капризы коммерческих гостей ей приходится...
         Солнце припекало, тонкая ткань сияющего белизной докторского халатика уже не спасала и Альбина Романовна шагнула с дорожки в рассеянную тень высоченной акации. Закурила новую сигарету. Вот и говори теперь о вреде курения! Если б она не вышла подымить, то ничегошеньки бы не узнала. Под окном профессорского кабинета она остановилась не специально, но и не случайно. Профессора приходится постоянно «выпасать», к тому же не хотелось, чтоб дым к ней в кабинет сквозняком заносило. Первые две затяжки она и не прислушивалась, думала, как обычно Галети-младший историйки всякие травит, его трудно остановить, если понесло, но вот потом...
         Это многое объясняло.
         И почему Давида привечают, и почему у девочки Ланы резко изменились показатели. И почему препарат для неё Галети выдаёт теперь лично, и почему листов в отчётах стало меньше, по сравнению с прошлым годом, копировать почти нечего, и почему кабинет профессора теперь всегда закрыт на замок, даже когда он там, внутри.
         Всё стало понятно.
         «Галети решил рискнуть и пошевелить застоявшимися от однообразных экспериментов мозгами», усмехнулась Альбина Романовна.
         Значит и ей пришла пора рискнуть и любым способом вытянуть новую информацию. В прошлый летний отпуск турки и немцы долго кружили возле неё в Сухуми, только полный дурак не поймёт, что именно им надо. Были настырны и очень хотели получить всё и сразу, пришлось объяснить специфику их экспериментальной деятельности. Немецко-турецкой «коалиции» она сдаст Галети-младшего, пусть потрясут. В том бардаке, что творится в стране, отобрать у него посылку не составит труда, а она потом поможет им разобраться, что к чему, за отдельную плату, разумеется. Кстати надо потребовать, чтобы платили не в марках, а в долларах.
        Немцы пунктуально платили каждый месяц, забирая пакет с отснятыми плёнками. И даже предоставили первоклассную миниатюрную технику, благодаря которой получилось запечатлеть один сеанс работы с Эриком и Карой и совсем без труда все сеансы с остальными детьми.
        С янки было посложнее - все время торговался. Её "старший братец", как он требовал себя называть ещё в Афгане, и встречаться-то предпочитал исключительно на рынках, в толчее и шуме. Сухумский рынок, от некоторых запахов которого у Альбины Романовны нередко возникали позывы к рвоте, вызывал у американского куратора настоящий, нелицемерный, восторг.

       В Кабуле тоже были рынки и ещё более нечистые, чем здесь, но зато прилавки с кашемировыми шалями, глаз не отвести. Однажды, когда она в очередной раз «мучилась» возле такого прилавка, к ней на прекрасном русском обратился невысокий полноватый мужчина с ласковым, даже участливым выражением, намертво приклеенным к плоскому лицу. Бежевая рубашка, серые, слегка мятые брюки, ничего особенного. Такого ни в чём не заподозришь, даже в желании поухаживать за девушкой.
Попросил помочь подобрать шаль в подарок сестре, чтоб цвет не слишком вычурным был. Они долго перебирали нежный кашемир, смеялись, спорили с продавцом о цене, и оба наслаждались процессом.
        Так чудесно хоть на полчаса забыть о работе, о молоденькой девчонке-прапорщике, тихо стонущей в реанимации, об изматывающей солдатиков малярии, о том что сегодня ночью опять принимать раненых, о постоянном, до головной боли, гуле вертолётов над головой - да, так надо, охраняют небо,- но сил терпеть нет никаких. Как нет сил выносить непрестанное першение в горле - слишком много взвешенной мелкой всепроникающей  пыли в воздухе, особенно когда бежишь с носилками к приземляющимся вертолётам ...
        И так приятно покурить в тени рыночного тента за чашечкой кофе, не спеша, за разговором на интеллигентные темы, а не в двух метрах от палатки с надписью «Сортировочная для раненных ср. тяжести» с видом на ярусы белых струганных гробов, заготовленных впрок...
        Они не договаривались о встрече, на службе в военном госпитале не знаешь на какой день придётся выходной, да и будет ли..."Старший братец" всегда находил её сам, едва Альбина делала первый круг, гуляя меж рыночных рядов. Свободно одалживал деньги с отдачей когда-нибудь потом. «Боже мой, Альбина, по вашему я настолько жадный ханжа, что не могу доверять приличной девушке?!».
        Молодая докторша догадалась обо всём сама, то ли на пятом, то ли на шестом (уже и не вспомнить!) «нечаянном» свидании. Вдруг прервала свой довольно подробный рассказ об усовершенствованном экспериментальном растворе для гемодиализа, что несколько дней назад привезли из Союза и применяют у них, в центральном госпитале, и пристально посмотрела на своего спутника.
Он сразу понял почему сменилось выражение её лица и, ласково улыбаясь, предложил сотрудничать.
        «Что вы, Альбина, не волнуйтесь так, никаких обязательств! Если у вас появится информация, вы мне сообщаете, получаете адекватную оплату в интересной для вас валюте, нет информации - мы с вами просто прогуливаемся и пьём кофе как два симпатичных друг другу собеседника. И бросьте вы комплексовать и подгонять свою жизнь под моральные принципы строителя коммунизма, они были в цене в начале века, будьте современнее!»
        Некоторое время они молча шествовали между торговых прилавков, завершая очередной круг по рынку, Альбина не на что уже и не смотрела. Гомон и запахи мешали думать, к тому же "старший братец" стал поглядывать на часы, это тоже нервировало. Почему-то на встречу с ней он каждый раз отводил не более часа ... С другой стороны, о чём тут собственное думать? Не о количестве техники и местах дислокации её спрашивают - о медицинских достижениях. Это не может быть государственной тайной. Полгода, максимум год и всё будет опубликовано в медицинских журналах, может быть даже в зарубежных. Каждый врач просто обязан делится своим опытом и своими достижениями с коллегами во всех странах, хотя бы из гуманных соображений. Существует же Всемирная организация здравоохранения и люди везде одинаково болеют и у капиталистов, и у нас...
         Альбина остановилась возле ещё одного любимого прилавка, с шёлковыми коврами и, не сказав ни слова, взяла своего спутника под руку. Он улыбнулся и поднёс её пропахшую дезинфекционным раствором кисть к своим губам, низко склонив голову.
         -Рад за вас, -произнёс он тихо.
         Вот и вся вербовка. Девушка даже обиделась в первые секунды, в шпионских фильмах совсем всё по другому происходит.
         Характер их встреч не изменился ни капли. Прохаживались, Альбина рассказывала... если её компаньон по прогулкам считал информацию интересной, платил, иногда просил копию истории болезни или отчёта. Как ни странно, но её никто, ни разу не поймал за руку. Это было удивительно и ... страшно.
         «Вы настоящая притворяшка, Альбина, умеете мимикрировать под любые условия ...вам совсем чуть-чуть нужно потренироваться перед зеркалом, научиться «держать» выражение перспективной и очень ответственной сотрудницы. Я вам несколько фото в следующий раз принесу для примера...»