Чти отца своего

• «Чти отца твоего и мать твою. ...»

• Иногда, просматривая фотографии «одноклассников», и создается впечатление, что некоторые родились прямо в иномарке рядом с коттеджем и мир начался с момента их рождения, появления на этом свете. А как только родились, то сразу стали разъезжать по Парижам, Римам и прочей мировой провинции, делая эти городишки знаменитыми благодаря их посещению. Редко кто публикует фотографии предков, особенно, если предки изображены в не очень престижных одеждах. Если они были простыми трудягами, колхозниками или рабочими. А тем, кому  в той советской жизни приходилось пересекаться с такими людьми, видели, что в большинстве это были достойные, хорошие трудовые люди и наверняка лица их было бы интересно увидеть не только их потомкам. На тех лицах практически не было самодовольства и напыщенности, не было слащавого самодовольства, позерства. Хотя, конечно, встречались люди и не очень. Таких обычно наследственность не подводила, и она проявляется в фотографиях их наследников. И еще одна особенность есть у людей из той поры той поры. Она напоминает рассказ Джека Лондона "Любовь к жизни", в котором золотоискатель с мешком золота несколько дней бредет по пустыне без еды и воды, почти умирает от жажды, голода и травм, но его спасают моряки. И потом этот человек, недавно умиравший от голода, везде прятал сухари на случай возможного голодания. Люди послевоенной поры ценили хлеб выше золота, т.к., имея кучу золота, как в рассказе Джека Лондона, можно умереть от голода, а хлеб в любой ситуации — это жизнь. Поэтому берегли каждую корочку, оставшуюся от обеда. И теперь людям уже подсознательно хочется показать, что голод им не грозит, что они обеспечены добротной пищей. Поэтому так популярны коллективные фотографии за столом, на котором выставлены различные блюда и напитки. Вот у европейских народов, не переживших многолетних периодических проблем с питанием, практически нет фотографий с застольями. Особенно популярны среди потомков пролетариев (пролетарий в его классическом толковании-человек, производящий материальные ценности, но лишённый орудий и средств производства.) автомобили. Ведь в той советской эпохе автомобиль был дорогой роскошью, а не средством передвижения и приобрести его мог далеко не каждый, а скорее в чем-то избранный. И теперь эти люди видят себя избранными, обладая заветным автомобилем. В советских фильмах о дворянстве царской России, в книгах классиков тех времен, помещик, барин ассоциировал с его псарней, псовой охотой, а барыни и светские дамы с маленькими собачками на руках. Даже Пушкин как-то в одной из эпиграмм упомянул этих собачек: «Желал бы быть твоим, Семёнова, покровом, или собачкою постельною твоей, или поручиком Барковым, — Ах, он поручик! ах, злодей!» И бывшие пролетарские барышни решили явиться пред очи остальной публики в облике дворянских дам, обзавелись собачками и не расстаются с ними ни в магазине, ни в общественном транспорте. Хотя, соблюдая статьи закона о содержании собак, собачье «добро», выложенное собачкой на газон, подбирают собственными руками. Наверняка они не знают, что те светские барышни заводили своих «постельных собачек» для того, что те в постели отвлекали на себя блох и дали барышням выспаться. Ведь с санитарной гигиеной в те века были большие проблемы, что создавало вольготную жизнь разным кровососущим насекомыми. И, пожалуй, вершиной пролетарского восхождения во дворянство является верховая езда. Это уже почти царская принадлежность или как минимум графская. Поскольку практические «советские графини» на коня уже вскарабкаться не смогут, то они доверяют это своим внукам и внучкам. И за большие деньги возят их на тренировки. Например, в Латвии верховая езда три раза в неделю обходится в 540 евро. Тренировка начинающих наездников стоит 30 евро в час. Осталось только получить требуемый титул. В России членство в дворянстве исторически предоставлялось монархом или правительством, и приобретение достаточной власти, богатства, собственности или королевской милости иногда позволяло простолюдинам подняться до дворянства. Осталась самая малость- дело за монархом или Государственной думой. И, как говорил Козьма Прутков, «поскреби любую кухарку-найдешь в ней дворянку.»