ТОТ КОТ Часть 2 Глава 30 И пришел Кузьмич

И пришел Кузьмич…
Это был настоящий кот, который смотрел на происходящее с небесной выси так словно сидел на краю открытого окна.  Жители Нурсии онемели и застыли, как окаменевшие в самых невообразимых позах с выражением обезумевших, удивленных, испуганных и недоуменных лиц. Звери в клетках пришипились.  И только одна черная кошка, стоявшая на задних лапах с задранной к верху мордочкой, улыбалась во всю свою пасть. Она была довольна! Восторженно глядя на безмерно огромного кота, взирающего с небес на землю, она во все горло закричала:
- Я ждала тебя любимый! Они меня тут обижают! Покажи им!
Кот высунул свою морду из отверстия в небесах настолько далеко, что казалось усы с его морды коснуться человеческих голов. Возможно, так оно и было, потому что люди внизу съежились и затряслись от страха. Глаза небесного животного ласково взглянули на маленькую черную кошечку, стоявшую внутри клетки.
- Я, наконец – то, нашел тебя. Как же я соскучился, как долго тебя не было, моя любовь. Хорош, тут рассиживаться, дел полно.  Пошли домой!
Мордочка Чернавки сморщилась, глазки прищурились, она снова встала на четыре лапы, завертела хвостом и прокричала:
- Кузьмич, я тебя тоже люблю, конечно, и соскучилась по тебе даже немного, но если ты не заметил, меня тут собираются немного поджарить и сижу я, на минуточку, запертая в клетке. Так что будь так любезен, если ты хочешь меня увидеть живой рядом с собой, перестань «тормозить», вытащи меня из клетки и разгони эту недоделанную богадельню ко всем, так сказать, чертям собачьим.  Ясно тебе?
-  Ну, похоже, с тобой все в норме. Даже перед казнью командуешь и дерзишь. Эх, ёк макарек! Поехали!
И из дырки в небесах показалась огромная кошачья лапа!
- Эй, эй подожди, подожди! Кузьмич, вон тех двух малолеток деформированных, что с открытыми ртами на тебя вылупились с собой заберем. Ты их пока не трогай!  Они мне для дела нужны, да и отблагодарить их нужно по заслугам. Много чего, каких, побольше да по-тяжелее они  заслужили. И вон того позади меня стоит горбатого тоже не обижай. Он хороший, его вон те злые заставляют гадости делать.
- Понял, не дурак! Прикажите начинать, товарищ главнокомандующий?
- Разрешаю – скомандовала Чернавка.
После этих слов голова Кузьмича подалась вперед, гигантские лапы раздвинули отверстие на небосводе и кот размером со скалу вынырнул на свободу и ринулся на толпу. Жители Нурсии обладали природной хорошо развитой реакцией, потому на месте ждать апокалипсиса не стали и в доли секунды разбежались как муравьи в разные стороны, демонстрируя пример невероятных скоростных возможностей человеческого тела. Кузьмич же, приземлился на опустевшую площадь и с довольным видом огляделся. Единственными кто не «сделал ноги» с неудавшейся ритуальной церемонии  «тэйгхарм» были трое:  епископ Себастьян, его подруга Полианна и горбун Габриэль.  Они стояли на площадке неподалеку с пылающим костром,  словно древние изваяния безмолвно и неподвижно глядя на гигантского кота, который закрыл своим исполинским телом и небо, и землю. Клетки с кошками валялись на земле, монахи в испуге бросили шесты с насаженными на них «кошачьими тюрьмами». Животные, почувствовав, что их жизнями ничего больше не угрожает, успокоились, замурлыкали и начали пытаться освободиться из заточения.
Глаза «вселенского кота» устремили свой внимательный, спокойный и одновременно грозный взгляд на стоящих на площади людей. Себастьян и Полианна задрожали от страха, съежились и стали еще меньше. Теперь они были похожи уже даже не на детей, а на лилипутов, уродливых и забитых карликов, которых собирались жестоко наказать.
- Выпустите кошек – приказал Кузьмич, - сначала черную, говорящую, а потом остальных.
Полианна в ту же секунду сорвалась с  места и бросилась к клеткам. Первую, как и было велено, она освободила Чернавку. Невольница в  мгновение выскользнула из своего заточения и ту же секунду вцепилась зубами и когтями в руку ведьмы. Та истошно заорала от боли и попыталась скинуть кошку, но у нее ничего не получилось. Вскоре Чернавка сама разжала челюсти, убрала когти и  отпрыгнула от своей ненавистницы.    
- О, как я ждала этого момента – прошипела Чернавка. – Какое же это было удовольствие почувствовать вкус твоей поганой крови – и кошка дьявольски раскатисто засмеялась.
Полианна прижала покалеченную руку к груди, из ее глаз катились слезы боли и обиды. Она с ужасом смотрела на кошку в ожидании следующего броска, но его не последовало.
- Не бойся, жалкое создание, я больше тебя не трону. Твоя расплата будет намного страшнее и мучительнее физической боли – удовлетворенно сказала Чернавка. – Открывай клетки и отпусти на волю моих сестер – скомандовала черная бестия.
Полианна повиновалась. Одна за одной кошки выбирались на свободу. Мир не знал еще такой гармоничной и счастливой симфонии состоящей из кошачьего мурлыканья и мяуканья. Довольные своим освобождением животные издавали самые разнообразные по ритму, темпу и вибрациям звуки. Все они слились в единое, неповторимое акустическое целое, которое яркой и интенсивной волной разлилось по земле и небу. 
Чернавка подошла к Габриэлю. Монах наклонился к кошке, и она лизнула его в нос.
- Спасибо тебе монах, за то, что пытаешься остаться человеком.
- Нет, это я благодарен тебе, кошка-болтушка за то, что напомнила мне, что я еще могу быть человеком – прошептал Габриэль.
- Когда устанешь быть человеком иди в кошачий мир. Когда ты животное человеком быть легче – сказала Чернавка и повернулась к Себастьяну.
Тот так и стоял в неподвижной окаменевшей позе с по-идиотски открытым ртом.
- Что, жертва неудачного эксперимента, страшно тебе, боишься?
- Да - пролепетал губами епископ.
- Рано забоялся. Это еще цветочки. Все самое интересное у тебя впереди.
После этих слов Чернавка задрала голову к небу и крикнула.
- Полетели домой, любимый.
И с неба на землю опустилась огромная кошачья лапа и нежно подняла микроскопическую черную кошку и утащила ее в небесную высь.
В этот же момент сильнейший,  неожиданно поднявшийся вихрь,  налетел на землю и закрутил в бешеной круговерти двух людей,  похожих на маленьких детей и унес их ввысь, где они и исчезли в ярком святящимся отверстии среди черных туч, напоминающим распахнутую кошачью пасть.
И лишь горбатый монах остался на том же месте, где он и был все это время. Он смотрел в небо и улыбался, но в глазах его стояли слезы.
- Прощай, кошка – болтушка. Я буду тебя  вспоминать.