Тайны Кавказских гор, ч. 2

                СЕКРЕТНЫЙ ОТРЯД ГЕНЕРАЛА ЕРМОЛОВА
                ( Киноповесть)


                Часть вторая
                СМЕРТЕЛЬНО ОПАСНЫЙ ПОХОД

                НЕДЕЛЮ СПУСТЯ.
                В ГОРАХ НА ГРАНИЦЕ ЧЕЧНИ И ДАГЕСТАНА.

   Хмурым апрельским утром, едва рассеялся над Тереком бело-молочный туман, у самого берега реки, укрывшись от его бешеных брызг за большим камнем, полого спускавшимся к самой кромке воды, укрылись пятеро мужчин в лохматых папахах и чёрных бурках. Усевшись по-татарски, скрестив под себя ноги, один из них вынул из-за ворота своего бешмета вчетверо сложенную карту и, развернув её, разложил на каменистой земле. Остальные его спутники, - кто сев рядом с ним, кто наклонившись, окружили его, и уставили свои взгляды на палец, ползавший по карте, вслед за красными чёрточками, испещрившими её сверху донизу.
   - Ось... - сурово сдвинув брови, произнёс хорунжий Деркач, -а это был именно он,- ось туточки мы... Дойшлы до Тереку! Тута Чечня остатня, а там, - он ткнул пальцем за реку, - вже Дагестан зачнэцця! Пэрэйдэмо рэчку, и...
   - И всэ! - усмехнулся сидящий рядом с ним на корточках Пётр Перепелица.
   - Ага! - буркнул заросший до самых глаз бородой, с уже заметной проседью, казак Иван Середа, и кивнул головой в сторону реки. - Ще нэ пэрэйдэшь цю воду, нэ побачив броду...
   - Пэрэйдэмо! - упрямо наклонив голову, произнёс Перепелица. - Ще нэ чрез таки воды хаживалы... А нэ пэрэйдэмо, так пэрэскочимо зараз! - неожиданно засмеялся он, и обернулся к стоящему за его спиной своему лучшему другу, Митрофану Гарному. - Цэ так, Митрофан?
   - Знамо дило! - пророкотал тот в ответ, и подмигнул Петру  подбитым где-то глазом. 
   - Э-э, послушай, дарагой! - взмахнув рукой, и то ли в шутку, то ли всерьёз воскликнул Азамат Бешкоков, сидевший уже свободно среди них, не закрывая лица. - Гаварыте по-русски, да?! Я, как настаящий русски чэловэк, нэ понимаю, што вы там гаварыте на своём казацком языке...
   - Чулы, шо каже "русский чэловэк"? - усмехаясь, обратился хорунжий к своим казакам. - Шоб с этого моменту при ём усе говорыли по-русски! Цэ - мой прыказ... Ясно?
   - Ясно! - в ответ тоже заулыбались его подчинённые. - Коли уж "русский чэловэк" жалаить...
   - Харашо! - удовлетворённо кивнул адыг, а затем с озабоченным видом повернулся к хорунжему. - До Терека мы дашли, Терек пэрейдом... Далше как?
   - А дальше, за Тереком, будеть ще одна речка - Аксай... - уткнувшись в карту, и медленно водя по ней взглядом, ответил тот. - По ней, берегом, спустимси у низ, а там третья речка - Акташ! А дале, - его палец заскользил по карте, - дорога нам - до Гимры, а с Гимры трэба загорнуты...- тю, забув, шо сам казав! - надо повэрнуть на Хунзаг, - ось сюды, в Аварску землю... А там, - от он, Нагорний Дагестан, Казикумухскэ ханство, отчина лакцив...
   - Ага! - снова буркнул Середа. - Ще топать нам та топать, як от Киева до Сорочинэць, на ярманку...
   - Эх, конив бы нам! - мечтательно произнёс Петро Перепелица. - На их мы б швыдко доскакалы...
   - По цим горам, та по камэнюкам? - скептически поморщился Иван Середа. - И кони ногы зломлють, и сам шею звэрнэшь!
   - На коне я б и одын до Казикумуха доэхал... - сказал Азамат , цокнул языком, и мечтательно добавил. - Как я жалэю, што оставил коня в крэпости! Эх, какой конь! Не конь, а золото... Как ему там живётца бэз мэня?
   - Поди, не хужей, чем зараз з тобою! - усмехнулся Деркач.
   В это время неподалёку зашуршали камни под чьими-то ногами, и сквозь пелену утреннего тумана к ним вышагнул Тарас Чумак с ружьём в руках.
   - Ну шо, сыскав брод? - поднял на него глаза хорунжий.
   - Там... - лаконично произнёс казак, одной рукой закидывая на плечо ружейный ремень, а другой указывая куда-то вниз по течению Терека.
   - Добро! - кивнул Деркач, вновь складывая вчетверо карту, и засовывая её за пазуху. Затем он встал на ноги, подхватил своё, лежащее на земле ружьё, и негромко скомандовал:
   - Подьём, хлопцы! Давай, Тарас, указуй дорогу...
   И первым сдвинулся с места.

                *   *   * 


                В КРЕПОСТИ ТЁМНОЙ.


   Между тем вышеупомянутый конь, о котором с таким восхищением отзывался Азамат Бешкоков, стоял в крепостной конюшне, пофыркивая и перебирая на месте своими стройными ногами, и терпеливо ожидал, когда младший конюх,конопатый и рыжеволосый Рябков закончит его мыть, чистить и расчёсывать его длинную гриву.
  - Золотой ты мой! Брыльянтовый! - приговаривал солдат, любовно водя костяным гребнем по гриве коня. - Ты ж меня богачом исделал! Перстеньком наградил... Да я ж, как со службы возвернуся, продам ево, да ишшо деньжат подкоплю, - новую избу собе построю, корову куплю, женюся... Эх, и жисть буить!
  И зажмурился от удовольствия, представляя все приятности будущей сказочной жизни. И, то ли оттого, что зажмурился, то ли оттого, что улетел в мечтах в далёкие, одному ему ведомые края, он не услышал осторожные, крадущиеся шаги, и не увидел, что старший конюх Митрич, стоя за стенкой денника "золотого" коня, и приложив волосатое ухо к деревянной стенке, с настороженным лицом слушал все его бормотания. Когда же солдат, закончив чистку коня, и сложив в угол ведро, щётку и гребень. вышел из денника и, ведомый то ли неуёмной алчностью, а то ли глупостью, направился в самый тёмный угол конюшни, Митрич, ступая на цыпочках, последовал за ним. Покопавшись у стены, и разбросав пучки соломы, Рябков пошарил рукой внизу, и  извлёк на свет божий что-то, завёрнутое в чистую тряпицу. Но, едва он развернул тряпицу, и поднёс к глазам сверкнувшее в полумраке кольцо, чтобы в очередной раз полюбоваться на него, как был схвачен за руку незаметно подкравшимся сзади старшим конюхом.
  - Ага! - торжествующе, на всю конюшню завопил тот. - Попалси, супостат окаянный!
  Не ожидавший ничего такого Рябков от испуга чуть не выронил кольцо на пол, но Митрич держал его железной хваткой.
  - А ну-кось, дай гляну, што енто у тебя такое... - зловещим тоном произнёс он и, одной рукой продолжая сжимать кисть Рябкова, другой буквально вырвал у того из разжатой ладони тряпицу с лежащим на ней драгоценным кольцом.
  - Та-а-ак... - голосом, не предвещавшим ничего хорошего, прорычал Митрич, осмотрев и ощупав перстень со всех сторон. - Вона што ты тута укрывал, сукин сын! Па-а-анятна... А я за тобой который день уж приглядувал, - за каким бесом, думаю, он вечно в ентот угол шныряить? А оно вона, значить, за каким! Па-а-анятна... 
  И, сжав в своём огромном кулаке тряпицу с перстнем, уставил тяжёлый взгляд на сидящего перед ним на корточках с оторопелым видом солдата.
  - А ну, гри, сукин кот, игде сию вещицу взял?! Никак, спёр у кого-сь из господ охвицеров? А? У кого? У наших, аль у тех, хто с генералом Ермоловым сюды приежжал? Гри, морда твоя конопатая, а не то...
  И, отпустив руку Рябкова, замахнулся на него своим пудовым кулаком.
  - Не губи, Митрич! - бухаясь перед ним на колени, и молитвенно складывая перед собой ладони, забормотал солдат. - Все скажу, как на духу...
  - Говори! - рявкнул старший конюх, метая в него огненные взгляды наподобие Юпитера-громовержца. - Не то - прибью на месте!
  И снова воздел кулак возмездия над головой несчастного Рябкова.
  - Нашёл... - испуганно втягивая голову в плечи, быстро пробормотал тот.
  - Врёшь, поганец!
  Кулак снова взметнулся вверх.
  - Нашёл... - по-прежнему стоя на коленях, повторил солдат. - Ей-богу, не вру... Истинный крест!
  И, в подтверждение своих слов, несколько раз истово перекрестился.
  - Ну-ну... - буркнул Митрич, тем не менее опуская руку с кулаком вниз. - Игде ж ты енто колечко нашёл, скажи на милость? Штой-то я за всю свою службу, - а служу я поболе тебя, сук-кина сына! - а однако ж ничево подобнова сроду не находил...
  - Издесь от, в конюшне, и нашёл! - прикладывая ладони к груди, заверил Рябков, глядя на него самыми честными в мире глазами.
  - В конюшне?! - хмыкнул старший конюх. - Прямо от тут, на соломе оно и валялось? А почему ж я тада ево первым не нашёл, а?
  - Да не на соломе я ево нашёл, перстенёк ентот, а под седлом, у коня! - поднимаясь с колен, и на ещё дрожащих, не отошедших от испуга ногах направляясь к деннику коня-красавца, на ходу забубнил младший конюх. Войдя в денник, из которого вышел всего несколько минут назад, он ткнул пальцем в коня, и голосом, уже несколько окрепшим после пережитого волнения, произнёс:
  - От, у ево с-под седла перстенёк сей выпал, када я ево рассёдлывал! Ей-богу, не вру! - повторил он, и снова неистово перекрестился.
  - Та-а-ак... - повертев в пальцах ус, и продолжая хмуро и недоверчиво глядеть на виновного, задумчиво сказал Митрич. - И в кой день ты ево...хм-хм... нашёл?
  - В тот день, как к генералу Ермолову тот самый вестник с гор прискакал! - пояснил солдат. - Как коня в стойло привели, я начал ево рассёдлывать, а он, перстень сей, с-под седла и выпал! Ну, а я поднял, и положил... в надёжное местечко... Думал, горец тот придёть за конём, - я ему перстенёк и отдам! А он не пришёл, и ни коня, ни перстня не забрал... Почему - не знаю!
  - То не твово, и не моево ума дело! - недовольно отмахнулся Митрич. - А тольки ведомо мне, што самим генералом Ермоловым пред отъездом из крепости велено коня сего холить и лелеять, - а как тот горец, щто с казаками нашими ушёл, возвернёцца  назад, отдать ему коня обратно, в целости и сохранности...
  - Ну, дак и я так помыслил! - поддакнул ему Рябков. - Как возвернёцца, тут я ему колечко-то и преподнесу...
  - Ага! - хмуря брови, не поверил ему старший конюх. - Слыхал я, за ентой самой стенкой, как ты возвертать-то собираисси! Избу, корову, захотел... Женицца надумал! А вот я возьму, да доложу о сём господину коменданту...
  - Митрич, не губи! - Солдат снова был готов бухнуться на колени, но старший конюх жестом остановил его и, пожевав губами, задумчиво сказал:
  - А всё ж тут штой-то не то... Ежли ентот горец перстень свой от чужих глаз сховал, то што ж так глупо?! Первый, кто попадя, ево тут жа и прихватил! Ежли уж прятать, - дак прятать как надо! Аль, другому кому передать, на сохранность... Нет, чуеть моё сердце, - штой-то тут не так... А што не так, - в толк не возьму!
  И затем, заворачивая перстень в тряпицу, решительно добавил:
  - А пошли-ка мы с тобой, Рябков...
  - К коменданту?! - с отчаянием в голосе выдохнул тот.
  - Не-е-е... - покачал головой Митрич. - А пошли-ка мы с тобой к нашему квартирмейстеру, к Лозовому! Он человек мозговитай, - моить, чего умного и подскажеть... Одна голова, грят, - хорошо, а две - лучше...
  - Три-и-и! - тут же подсказал солдат. - Третью голову забыл вспомянуть, Митрич! Мою...
  - Твоя голова рыжая уже своё отдумала! - кинув на него недовольный взгляд, буркнул старший конюх. - Берегись, как бы ей вскорости с петлёй пеньковой не повстречацца... Уразумел меня, аль как?!
  - Уразумел... - с тяжёлым вздохом, опуская глаза долу, отвечал ему Рябков.

                *   *   *