Илья между чувствами и любовью

                «И ненавидим мы, и любим мы случайно,
                Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви»
                И царствует в душе какой-то холод тайный,
                Когда огонь кипит в крови»
                М. Ю. Лермонтов

               
Илья между чувствами и любовью
      
  Илья вошёл в ординаторскую старательно напустив на себя вид уверенного в себе человека, который знает себе цену и готов при необходимости доказать любому что он вполне сложившийся врач. На самом деле уверенности не было, лишь тревога - как встретят, как сложится работа в новом коллективе.
  Весь накопленный после окончания университета опыт в тихой районной больнице совсем не казался Илье достаточным чтобы работать в столичной известной клинике, но в жизни надо двигаться вперед и его отец посоветовал попробовать. И вот он здесь.
  Заведующий отделением – симпатичный пожилой доктор с небольшими седыми усиками представил его врачам и вернулся в свой кабинет пожелав ему успеха и предложив продолжить знакомство самому. Предварительно сделав строгое лицо, он наказал врачам принять новичка как следует и по-доброму.
   На Илью смотрели десятки глаз и внимательно изучали его. Некоторые из врачей разглядывали его откровенно некоторые – незаметно были такие что занимались своими делами, не проявляя интереса к происходящему.  В глазах одних он видел сочувствие в глазах других легкую насмешку. 
   Илья спросил, где его стол и усевшись на свое место включил компьютер. У него еще не было пароля для вхождения в больничную сеть, но он не знал, чем себя занять и пытался скрыть свое смущение. Он был в замешательстве так как вовсе не ожидал такого приема. Такое подчеркнутое безразличие никак не входило в его понимание.
   Подвинув стул от соседнего стола, к нему подсела молодая докторша с озорным взглядом зеленых глаз и задорной челкой, выбивающейся из-под шапочки.
   - Ну, как тебе наша команда? Дрейфишь немного? Они всех так встречают, это местный обычай такой. И все за тобой потихоньку наблюдают, смотрят как ты себя поведешь. Работа у нас не простая, дежурим мы по двое, а первое впечатление – оно самое верное. Илья посмотрел на нее и согласно кивнул.
 - Я тебе сейчас расскажу о тех, кого ты видишь в ординаторской. Илья вновь согласно кивнул, готовый пожать эту руку помощи, которую ему протянули.
  - Начну с себя. Я Мария Ивановна – местная стерва. Илья вопросительно на нее посмотрел. Он еще не встречался с человеком, который мог дать себе такую острую характеристику.
  -  Этот доктор в очках с газетой, продолжила вновь обретенная подруга, – Виктор Николаевич, старший ординатор. Умница и отличный специалист.
   Илья почувствовал ее глубокое уважение к этому человеку.
  -Эта почтенная дама с рыжим перманентом – Вероника Ивановна. Ей надо молоко давать за собственную вредность. Она не любит всех, а меня в особенности, потому что я ее передразнивать осмелилась перед медсестрами, а она увидела. Там за столом Витя и Катя – наша творческая молодежь. У них кроме ординатуры еще и любовь. Есть еще Валерий Михайлович и Иван Витальевич, но они уже ушли после дежурства. Не боись, привыкнешь скоро. Коллектив в общем не плохой. А ты давно закончил? Где учился?
     Илья рассказал немного о себе. Оказалось, что Мария знает его однокурсников и ребят со старшего курса, хотя она и не училась в Первом меде. Вообще у Марии был очень обширный круг знакомств, в чем Илья убедился через несколько минут разговора.
  - Ну, ладно, я побежала в отделение, сказала Мария и легко вспорхнув со стула, убежала, прихватив по дороге стетоскоп.
     Вернулся завотделением и, обратившись к Веронике Ивановне, сказал:
  - Я прошу Вас взять шефство над новым сотрудником. Он будет вести больных вместе с Вами на первых порах, и Вы поможете ему с документацией. Я уверен, что вы сработаетесь. Вероника Ивановна попыталась возразить, но натолкнувшись на строгий взгляд начальства, оставила свои возражения.
   - Начинайте прямо сейчас с новых назначений больным на сегодня.
      Лицо наставницы не выражало восторга от новой нагрузки, и она заранее ненавидела Илью, но приказ – есть приказ.
    - Подсаживайтесь ко мне, Илья Григорьевич. Я объясню Вам порядок записей, потом пойдем посмотрим больных и вернемся к назначениям.
        Илья подсел к ней и внезапно почувствовал легкий аромат дорогих духов, который так не подходил к рыжему перманенту.  Они прошли по палатам и то, как она осматривала больных и как четко и строго давала указания сестрам, выдавало в ней профессионала, которого беспрекословно слушаются. Он с удивлением
увидел, как меняется ее лицо, когда она говорила с больными детьми. Черты лица смягчались, в глазах читалось сочувствие и само ее лицо становилось мягче, моложе и добрее.
     -А ведь она не такая уж старая, подумал Илья, от силы лет сорок-сорок пять! А кажется пенсионеркой!
     Контингент больных детей был довольно большим и тяжелые состояния чередовались с теми, кто начал свое возвращение к обычной жизни.
     Несколько лет работы в районной больнице не дали Илье такого опыта, как этот день. Он внимательно слушал назначения и короткие объяснения Вероники, стараясь все запомнить, временами записывая в блокнотик, чтобы потом, дома почитать материал. Ему очень не хотелось предстать незнайкой в глазах Вероники. К счастью, она не задавала ему вопросов, а только выполняла свою работу, почти не обращая на него внимания.
   Незаметно прошло несколько месяцев с того дня, как Илья начал работать в этой больнице. Постепенно его стали принимать другие врачи отделения и те, с которыми он пересекался из других отделений. С Марией у них сложились дружеские отношения с постоянными подначками и шутками.    Сестры больше не перепроверяли его назначения у Вероники, и он даже несколько раз получил от нее поощрительный взгляд, а один раз она даже назвала его молодцом, когда он попросил у сестер взять у больного кровь на уровень витамина В-12. 
      Илья продолжал много читать специальной литературы и удивлялся, что, оказывается, немало было такого, что он не знал или знал поверхностно. Сейчас все это он видел в отделении и знания опирались на приобретаемый опыт и прочно оседали в голове.
    На дежурства, завотделением по-прежнему ставил его с Вероникой. Иногда смены выдавались довольно спокойными и, хотя Вероника каждый час обходила отделение не дожидаясь, когда ее позовут сестры, длинные ночи располагают к более доверительным отношениям. Постепенно Илья узнал, что муж Вероники, с которым они прожили почти пятнадцать лет вместе, несколько лет назад ушел к молодой девице, которая почти в подруги годилась их дочери. Он чувствовал, что ей ее бывший муж все еще не безразличен по той иронии, с которой она о нем рассказывала.
     Вероника жила с дочерью, но из-за постоянных дежурств, та находилась больше у бабушки, матери Вероники и часто они не виделись неделями. Оказалось, что они были почти соседями и жили в нескольких автобусных остановках друг от друга. У Вероники машины не было, и Илья иногда подвозил ее до дому. Порой из вежливости она приглашала его на чай, но он всегда отказывался, ссылаясь на дела домашние.
     Лена, с которой они жили уже полгода вместе, неизменно встречала его с такой радостью, будто они не виделись неделю. Она училась в институте культуры, на отделении дизайна и оттачивала свое мастерство в квартире Ильи, время от времени украшая ее немыслимыми вазами или икебанами. Двушку на Щелковском шоссе Илье помог купить отец. Это была небольшая квартира в довольно старом уже доме с маленьким балконом, который почти не использовался из-за того, что выходил на шумное шоссе, но это была его собственная квартира.
      Его подруга Лена была приезжей из Калуги или Клина – Илья всегда путал эти два города, хотя по звучанию совсем не были похожи. Совсем непохожи были характерами Илья и Лена. Лена любила шумные вечеринки и клубы, где танцевала до самозабвения, раскрасневшаяся с ярким блеском синих глаз, и караоке, где с подругами они отрывались до хрипоты. Илья, наоборот, не любил шумные сборища и ночные посиделки, а предпочитал посидеть с книгой или послушать музыку. У него не было музыкальных предпочтений, но он любил хорошее звучание и не жалел денег на отличную аппаратуру.
       Тем не менее, Илья соглашался сопровождать ее в развлечениях и даже не сидел с перекошенным лицом, чтобы не портить настроение окружающим. Он даже танцевал с Леной сколько мог, но это не доставляло ему удовольствия, а было компромиссом, на который идут для сохранения отношений. 
     Было странно, что они вообще встретились и до сих пор живут вместе, но друзья считали их крепкой парой и они начинали строить планы на совместное будущее.
      В этот день у Ильи было дежурство. Утром, пробираясь через пробки, он чувствовал, что в горле будто поселилась кошка и ведет себя не очень хорошо, царапаясь и мешая проглотить слюну.  На утренней конференции, он чувствовал, что температура все больше поднимается и дождавшись окончания докладов, пошел к сестрам за лошадиной дозой жаропонижающих. Не тут-то было – температура, совсем немного снизившись, вновь скакнула вверх. Он бродил по отделению как сомнамбула и собрав всю силу в кулак старался не пропустить ни одной строчки в назначениях больным.
       Его попытки собрать себя увидела Вероника и заявила, что он в таком состоянии дежурить не может и надо немедленно найти ему замену. Илья пытался возражать, понимая, что в последнюю минуту заменить человека на дежурстве очень сложно, но Вероника пошла к завотделением и вопрос решился. Илья был отправлен домой со строгими рекомендациями пить много жидкости и не злоупотреблять жаропонижающими. И не забывать принимать вовремя антибиотики.
         Он совсем не помнил, как доехал домой. Поднявшись на свой четвертый этаж, Илья открыл дверь своим ключом, так как Лена должна была быть в институте. Сбросив ботинки, он пошел в спальню, собираясь сразу лечь, но остановился на пороге, увидев голую спину Лены, которая подпрыгивала на мужских бедрах и так была занята процессом, что не замечала и не слышала ничего вокруг.
   - Как в плохом кино, промелькнуло в голове Ильи. Он остановился и как мог громко просипел
   - Убирайтесь немедленно! Ключи оставь на зеркале! 
      Илья ушел в салон и лег на тахту. Меньше всего его волновало сейчас то, что он увидел. Температура не падала и горло горело. Лучше всего было бы лечь в кровать, накрыться одеялом и уснуть, но брезгливость не позволяла ему это сделать, а менять белье не было сил. Он накрылся каким-то покрывалом и провалился в сон, не слыша ни телефона, ни шумов за окном. Пробудившись лишь к 10 утра, Илья с ужасом понял, что проспал на работу. Он кинулся к телефону, чтобы предупредить, но Виктор Иосифович, завотделением, сказал, что все понимают, что он еще несколько дней не появится.
     - Возьми больничный, отлежись как следует и пропей антибиотики. Не забывай пить много жидкости – чай с лимоном завари, морс попей. Если надо чего, позвони. За больных не беспокойся – Вероника присмотрит.
    - Спасибо... сипло выдавил Илья
       Он заставил себя подняться, заварил чаю. Горло саднило, а попытка съесть что-то твердое оказалась безуспешной. Илья согрел молоко, размочил в нем кусок булки, предварительно сняв корку, хотя именно корку он любил. Но сейчас – лишь бы что-то съесть.
       Температура снизилась только на третий день, и Илья первым долгом снял белье с кровати и бросил в стиральную машину. Потом собрал все вещи Лены в чемодан, включая ее дизайнерские вазы и икебаны, которые поместились, другие выбросил в мусор. Он методично стирал ее следы из своей жизни, но не чувствовал ни боли, ни облегчения. Только пустоту. Странно, но к собственному удивлению, то, что произошло, совсем его не задевало глубоко. Наверное, Илья понимал, кроме постели их ничего не связывало, они жили в параллельных мирах и, наверняка должно было случиться что – то подобное.
      Позвонил отец, заинтересовавшись почему он ему не звонил несколько дней. Спросил или надо что-то привезти. Напомнил о том, что надо пить побольше жидкости.
      Его отец был очень известный кардиолог, на консультацию к которому стремились попасть очень многие. Он заведовал кафедрой и был моложавым, очень подвижным человеком, который носился по клинике так, что студенты за ним с трудом поспевали. Его обожали пациенты и побаивались студенты потому, что во время обследования больного он задавал вопросы и мог примерно отчитать незнайку. Илья очень его любил и гордился, но никогда не рассчитывал на его помощь в карьере– отец считал, что врач должен всего добиваться сам, своими знаниями и своим опытом.
     Лена звонила несколько раз, но Илья сбрасывал звонки, написав, что не хочет никаких выяснений. Свои вещи она может забрать, предварительно ему написав.
     Он вернулся на работу, встреченный ободряющими улыбками сестер и врачей отделения, почувствовал, что стал частью этого коллектива. Мария как обычно пошутила: - Ну, что как был отпуск?  Загорел, поправился! Илья отшутился, что по ее виду не очень-то видно, что она горит на работе. Они перебросились еще парой колкостей, и разбежались по отделению, довольные друг другом.
      Самой неожиданной была встреча с Вероникой. Она коротко постриглась и покрасила волосы в черный цвет
   -Дочка настояла, - сказала она, поймав его взгляд- Сказала, что в я выгляжу как старушка у метро. Представляете?
       Новая прическа делала Веронику моложе и даже смягчала ее колючесть, несмотря на чуть мальчишеский вид. Илья в первый раз увидел в ней женщину мятущуюся и сомневающуюся, а не бетонную глыбу.
       Прошло несколько недель повседневной больничной рутины. Илья работал самостоятельно и в график дежурств заведующий давно ставил его с другими врачами, но время от времени он по привычке советовался с Вероникой по поводу своих больных.
      В один из дней, закончив работу, он увидел Веронику, идущую к автобусной остановке.
    - Вероника Ивановна! Вы домой? Могу подвезти.
    - Вам не сложно, Илья Григорьевич?
    - Да, нет, вместе в пробках веселей!
       Они ехали домой, разговаривая о больных и врачах отделения, о погоде и прочих мелочах и незаметно подъехали к дому Вероники.
       - Зайдете, Илья Григорьевич?
       Он собирался привычно отказаться, но вдруг понял, что не хочет возвращаться в пустую квартиру к книгам и телевизору.
     - Только я куплю что-нибудь к чаю и вернусь, неудобно с пустыми руками в гости.
    - Ничего не надо. Конфеты у меня есть, угощу Вас чаем. У меня очень хороший чай есть, китайский, настоящий. Вероника была несколько смущена, тем что Илья согласился на ее формальное приглашение, но старалась не подавать виду. Они поднялись к Веронике на 6 этаж в такую же типовую двушку как у него. Илья с интересом оглядывался по сторонам, разглядывая обстановку.
      - Посидите несколько минут, я переоденусь. Не люблю дома в уличной одежде ходить. Она скрылась в спальне, оставив Илье пульт от телевизора и вскоре появилась в симпатичном домашнем халате, частично открывавшем бутылочки ее икр.
      - Давайте на кухню, предложила Вероника. Они перебрались на кухню, на которой царили чистота и порядок.
       — Это – дочка. Она очень любит, когда все на своих местах. Сегодня она у бабушки, поэтому я ничего не готовила, но, если хотите, я могу приготовить окрошку. Окрошка не пользовалась уважением в доме Ильи, так как мать считала ее примитивным блюдом. Он пробовал ее только в доме у друга. Это блюдо ему не понравилось, но сейчас он был готов и на окрошку, так как ему не хотелось уходить от Вероники.
         Вероника старательно нарезала зелень, потом начала давить порезанную зелень толокушкой, рассказывая, что так делала ее бабушка. Внезапно Илья встал со стула, подошел к Веронике и обнял ее, вдыхая знакомый запах дорогих духов, затем повернул ее к себе и прижался своими губами к ее губам. Вероника насмешливо смотрела на него и оторвавшись от его губ, сказала
    -  Что ж Вы, юноша, так возбудились? Не пора ли Вам домой?
      Но Илья, не обращая внимания, вновь прижался к ее губам. Она попробовала вывернуться, но он крепко держал ее в объятиях и не переставал целовать. Он почувствовал, что ее губы начали отвечать на поцелуи, а ее руки обняли его шею. Его руки отправились в путешествие по ее телу и накрыли небольшую грудь с заострившимся соском. Он гладил ее тело, все больше возбуждаясь и чувствуя, как ее ускорившиеся дыхание выдает и ее возбуждение. Его рука скользнула вниз и преодолев сопротивление овладела тайным треугольником. Потом, не в силах больше сдерживаться, он посадил ее на стол и отодвинув узкую полоску трусиков вошел в нее. Затем они перебрались в спальню, и Илья губами познавал вкус ее тела, а Вероника была покорна его желаниям и ее тело отзывалось на поцелуи легкой дрожью.  Илья вновь и вновь чувствовал сильное возбуждение и вновь и вновь овладевал Вероникой. Сам он не мог вспомнить за собой что-то подобное. Потом Вероника взмолилась и попросила остановиться.
     - Я больше не могу. У тебя неистовый темперамент. Совсем замучил бедную пожилую женщину. Илья было потянулся доказать, что она не пожилая, а желанная, но она ловко отстранилась и попросила его уехать домой, сказав, что у всех бывают минуты слабости, но он не должен воспринимать случившееся как то, что меняет что-то в их отношениях. Не стоит говорить, что на работе никто не должен знать о том, что между ними произошло. Илья сказал, что завтра заедет за ней, но она повторила, что не хочет, чтобы никто что-то узнал. Он вернулся домой, чувствуя разочарование от того, что она не оставила его у себя. С трудом найдя место на стоянке, он поднялся в квартиру и быстро раздевшись упал в кровать, забывшись крепким сном.
      Утром он встретился в отделении с Вероникой. Она вела себя подчеркнуто холодно и официально и была более чем обычно придирчива к сестрам. Все попытки Ильи поговорить с ней, когда они случайно оказывались наедине, наталкивались на холодный отчужденный взгляд серых глаз Вероники. И в конце концов он оставил свои попытки поговорить с ней и даже начал думать, а не приснилось ли ему все произошедшее. Илья окунулся в рутину рабочих буден и постепенно, как ему казалось, начал освобождаться от греховных мыслей о Веронике.
         Мария рассталась со своим молодым человеком и делала Илье прозрачные намеки, что у них могло бы что-то получиться. Он не воспринимал эти намеки всерьез, зная ее насмешливый и изменчивый характер. Она была отличным приятелем, но не более того.
         С того самого дня прошло уже больше месяца. Все попытки переговорить с Вероникой наталкивались на недоумевающий взгляд, ссылку на необходимость продолжить работу и недостаток времени. Она больше не садилась к нему в машину, стараясь уйти с работы раньше или позже, чем он.
       Зима выдалась в этом году теплая и снег лег только в декабре. Илья, сменив резину на зимнюю удивлялся, что пробки в Москве так и не уменьшались даже зимой. Приближались новогодние праздники, и Илья был приглашен к отцу на дачу, где обычно собирались его близкие друзья и жена отца специально позвонила, чтобы еще раз его позвать.
      - Илья, можешь приехать с подругой своей и, если хочешь, можете остаться у нас на все дни праздников, если не должны работать в эти дни. Мы будем только рады. Ты знаешь, что наш дом и твой тоже.
      Илья пообещал, что приедет, так как дежурство у него было только второго. Ему очень нравилась Ольга Владимировна, жена отца. Он был ей благодарен за то, что она сумела вытащить отца из депрессии одиночества, когда мать внезапно умерла от разрыва аневризмы. Отец очень горевал, считая себя виноватым, что вовремя не сумел диагносцировать эту ее проблему. Илья как мог его утешал, утверждая, что это невозможно, но отец не соглашался и продолжал винить себя. Четыре года он жил один и Вера Васильевна – помощница по хозяйству делилась с Ильей опасениями что как бы он руки на себя не наложил.
   Ольга Владимировна появилась в жизни отца, когда умер один из пациентов. Она была женой этого пациента и заботилась о нем до последнего дня, зная, что сделать уже ничего нельзя. У нее не было обиды на врачей, она понимала, что они сделали все возможное. С отцом Ильи у них сложились дружеские отношения, которые постепенно переросли в нечто большее. Детей у Ольги Владимировны не было и всю свою нерастраченную заботу она обратила на Илью и его отца считая их самыми близкими людьми. Да и Илья не ревновал ее к памяти матери, понимая, что его отцу так лучше и очень тепло относился к Ольге Владимировне.
    Илья не мог не думать о Веронике, сколько не гнал от себя мысли о ней. Внезапно эта женщина заняла столько места в его жизни, что он даже мысленно разговаривал с ней пытаясь понять почему она так подчеркнуто холодна с ним. Он решил с ней объясниться и купив букет цветов, красивый торт, вечером нажимал кнопку звонка ее двери.
     Вероника открыла ему, даже не спросив кто пришел. Увидев Илью, она удивленно сказала:
   - А я думала, что дочка пришла!
    Илья смотрел на Веронику и сердце его учащенно билось.
   -  Вероника, нам нужно поговорить.
  - Вы, Илья Григорьевич, выбрали не самое удачное время для визита. Я жду дочь, мы собирались вместе поужинать. Вас к ужину я не приглашаю, но проходите, раз пришли. Только ненадолго. Я понимаю, что нам надо объясниться.
  - Вероника, перестань! Почему ты так со мной? После того что было, мы можем разговаривать на ты!
  - А что было? У любой женщины могут быть минуты слабости. Но это только минуты. У нас ничего получиться не может. Мне всегда были смешны старухи, цепляющиеся за молодых любовников. Что я могу тебе дать? Денег у меня нет, да и не очень ты в них нуждаешься. Нянчить еще одного ребенка – тебя, у меня нет сил, мне хватает дочери, а быть еще посмешищем – я не хочу.  Поэтому, давай забудем это происшествие и будем жить каждый своей жизнью.
   -Забудем! А почему ты не думаешь обо мне? Я люблю тебя, и ты мне нужна. Мне плевать что думают или скажут другие. Я хочу, чтобы ты была со мною и все.
   В эту минуту раздался звонок. В квартиру впорхнула девушка с яркими от легкого морозца щеками и огромными серыми, как у матери глазами, обрамленными пушистыми ресницами с интересом и наивной откровенностью разглядывавшими гостя.
  - О, мама, у нас гости!
   — Это - Илья Григорьевич, мой сотрудник. Он, к сожалению, уже уходит.
   - Нет, мама, у нас вижу есть торт! Давайте попьем чаю с тортом, соглашайтесь, Илья Григорьевич!  Ее детские припухшие губы сложились в притворную просящую улыбку. Илья посмотрел на Веронику и увидев ее холодное лицо, понял, что ему не надо оставаться.
   - Нет я должен идти. В другой раз.  Он вышел из подъезда в морозную свежесть вечера и пошел к своей машине. Илья сел в машину и выехал со стоянки, все еще думая о том, что произошло. Вдруг он увидел, что на него надвигается громада грузовика. В доли секунды он понял, что авария – неминуема. Как в замедленном кино он увидел белое от ужаса лицо водителя грузовика, который пытался затормозить, но на скользкой дороге это было невозможно. Сильный удар и дикая боль погасили его сознание.
    Илья не видел, как Вероника, видевшая аварию из окна, выбежала из дома к его машине. Плача, она целовала его, пыталась привести в сознание. Скорая приехала очень быстро, и Вероника поехала с ним в больницу, всю дорогу держа его за руку, а слезы продолжали катиться из ее глаз на бледное лицо Ильи.
    Прошло несколько дней, и Илья полностью пришел в себя. Он лежал на вытяжке после переломов двух бедренных костей ожидая операцию по их соединению. Хирурги ждали стабилизации состояния, поскольку сотрясение мозга привело к нестабильности давления. У его постели постоянно, сменяя друг друга дежурили Вероника, Ольга Владимировна или отец. Илье было страшно неловко, когда Вероника помогала ему в отправлении естественных потребностей, но она обрывала его, говоря, что она врач и к тому же видела его в голом виде. Она подмывала его и не давала санитарам это делать, утверждая, что сделает это лучше. Вероника заставляла его делать упражнения для рук и шеи, смазывала его кожу, стараясь избежать пролежней.
     После операции, проведенной другом отца, начался процесс восстановления. Боль была сильной, но Илья мужественно терпел, старался вставать и двигать ногами лежа в постели, выполняя все рекомендации физиотерапевтов. Его упорство дало результаты: молодой организм победил. Через месяц Илья уверенно передвигался с помощью костылей и был счастлив вновь обретя самостоятельность.
     Отец спросил Илью сколько времени они с Вероникой вместе и услышав, что недавно, сказал:
   - Держись за нее. Эта женщина по-настоящему тебя любит, и сама она – настоящая. 
    Илья продолжал упорно тренироваться и вскоре перешел с костылей на палочку. Ее привезла Вероника – легкую, тоненькую, регулируемую по высоте с рукояткой покрытой пробкой. Эта палочка напоминала тросточку и не ассоциировалась с инвалидностью, поэтому Илья, не стесняясь ходил с ней по весенней улице в сопровождении Вероники. Жили они в квартире Ильи, которая очень быстро наполнилась уютом и теплом.
      В больнице довольно равнодушно отреагировали на их отношения. Медсестры поначалу между собой иногда сплетничали, но это вскоре сошло на нет.
      Когда Илья вернулся на работу, первой, кто его встретил, была Мария
    - Ну, что между стервой и мымрой ты выбрал мымру? – усмехнулась она
    - Да, так уж получилось, ответил он, - Понял, что терпения на стерв у меня нет! А ты все ищешь принца и никак не остепенишься?
    - Нет, последних принцев мымры разобрали!  - вздохнула Мария.
         Домой они с Вероникой возвращались вместе и старались о работе не говорить. Часто к ним приходила Катя – дочь Вероники. Илья не вмешивался в их беседы, но, когда Катя его втягивала в разговор, охотно присоединялся. Иногда он терялся, видя серьезный и ему непонятный взгляд этой девушки. Катя с каждым годом все больше расцветала и когда они все вместе отправлялись куда-нибудь в театр или на концерт, он видел восхищённые взгляды мужчин.
       Теперь Вероника без стыда брала Илью под руку, на улице. Отец Ильи с женой изредка приезжали навестить их, но чаще наоборот, они ездили на дачу к отцу. В праздники к ним присоединялась и Катя, обожавшая там бывать и ее там любили. На праздничные застолья собирались очень интересные люди – друзья отца и порой его бывшие пациенты – артисты столичных театров, писатели и журналисты. Катя во все глаза глядела на людей, которых видела до этого только по телевизору, а потом в машине вспоминала их шутки и рассказы. У Вадима, молодого человека Кати, иногда присоединявшегося к их компании, почти всегда было свое мнение на этот счет, и он явно ревновал Катю, когда она со слишком большим воодушевлением вспоминала о ком-то из гостей.
         Отношения Кати и Вадима были не всегда простыми и юношеский максимализм изрядно их портил. Они то сорились, то мирились и продолжали быть вместе.
          Вероника и Илья работали в том же отделении и, хотя Илья поговаривал о том, что это не совсем удобно и он должен подыскать новое место работы, но ему совсем не хотелось уходить из ставшего своим коллектива. Он откладывал решение до следующего отпуска, потом до следующего и так и не мог решиться.
   Вероника с ее короткой прической и фигурой, напоминающей подростка, изменилась - в ее поведении стало больше терпимости и меньше колючести. Они оба стали больше ценить вечера, когда просто сидели рядом и разговаривали обо все на свете или просто смотрели телевизор, обсуждая увиденное. Илья любил засыпать, обняв Веронику и вдыхая запах ее волос с тонким ароматом духов «Картье». А когда он втягивал ее в волнительное чувственное путешествие, из которого они возвращались мокрыми от пота, опустошенными, но счастливыми, это еще больше их сближало и заставляло ждать вечеров дома.
    В отпуск они вдвоем поехали в Лазаревское, в пансионат «Елена». Илья любил этот городок. Когда-то давно его родители привезли его совсем еще малыша сюда и на всю жизнь он запомнил впервые увиденные им пальмы, незнакомые запахи цветов и деревьев в красивом парке и огромное море, волны которого набегали на берег, переворачивали мелкие камешки и откатывались, забирая с собой некоторые из них.
     Катя осталась в Москве и под наблюдением бабушки готовилась поступать в мединститут. Она училась хорошо и у нее были все шансы на поступление. Катя была серьезной девушкой и Вероника, была уверена, что она будет готовиться со всей тщательностью.
     Вероника никогда не была в Лазаревском и была очарована этим уютным городком.  Илья же предавался воспоминаниям и рассказывал, как впервые увидел, как растет бамбук, как ходил на рыбалку с отцом с удочкой из этого бамбука на речку и как радовался, поймав мелкую рыбешку с гордостью демонстрируя ее маме, а потом по настоянию отца отпустил ее.
      Илья предложил поехать в Свирское ущелье, погулять по его тропам, искупаться в купели водопада и насладиться красотой первозданной природы. Они провели там весь день, любуясь живописными пейзажами и речкой, неожиданно превращающейся в водопад.  Купаясь в бодрящей прохладной воде, они смеялись и резвились как дети. Это стало прекрасным завершением их отпуска и чудесным воспоминанием о нем потом, в Москве.
       Возвращение в Москву, поступление Кати в институт, рутина рабочих будней - все слилось в один непрерывный поток, который и называется жизнь.
       Однажды утром, собираясь на работу, Илья приготовил кофе и бутерброды для себя и Вероники. Когда она вышла из ванной увидела еду на столе, то вдруг бросилась обратно, содрогаясь от приступа тошноты. Потом все повторилось. Илья обеспокоенно смотрел на нее, спрашивая, как он может ей помочь. Она вначале думала, что отравилась, но тест, купленный в аптеке, безапелляционно подтвердил, что она беременна. Когда она рассказала об этом Илье, он вначале не понял, а потом схватил ее на руки и закружил по комнате, затем, внезапно осознав, что так нельзя обращаться с беременной женщиной, остановился и поставил ее на ноги, с тревогой глядя на нее и проверяя не навредил ли.
    Вероника рассмеялась
   – Ты думаешь, что ребенок выскочит? Или я грохнусь в обморок?
 За своим цинизмом она пыталась скрыть смущение и беспокойство. Илья, не в силах сдерживать бурлящий в жилах адреналин, быстро оделся и выскочил из дома. Через полчаса он вернулся с букетом красивых роз, бутылкой вина и любимым Вероникой тортом «Славянка». Он все еще не мог усидеть на месте, поэтому обнимал Веронику, потом убегал на кухню, приносил орешки или конфеты, садился на диван, затем вновь вскакивал и убегал за чем-то еще, а Вероника с улыбкой наблюдала за его перемещениями.
     Прошло несколько дней, и они постепенно привыкли к новому состоянию в их отношениях. Илья окружил Веронику заботой и старался предупредить все ее желания. Она не была капризной, но такая забота ей нравилась, хотя она иногда останавливала Илью, когда забота становилась чрезмерной.
   Катя училась  в мединституте, продолжая семейную традицию и Вероника очень гордилась дочерью-студенткой. Она жила отдельно в квартире Вероники, но часто навещала мать иногда вместе с Вадимом, который уже воспринимался как член семьи. Вадим был немного старше Кати и тоже учился в том же институте, но на курс старше. 
    В этот злополучный день Илья был на дежурстве, а Вероника решила поехать к своей подруге Ларисе на работу. Лариса была уже довольно известным гинекологом и имела свой кабинет в центре, недалеко от метро «Цветной Бульвар». Они заранее договорились о встрече, потому что Вероника хотела убедиться, что все с ней в порядке. Она поехала на метро, надеясь быстро добраться.
   Когда в новостях сообщили о теракте Илья, как и все, замер перед телевизором. Он еще не знал, насколько страшно это коснется его лично, но сердце болезненно сжалось от дурного предчувствия.
  Вероника погибла. Она оказалась совсем рядом с эпицентром взрыва. Тело было сильно обезображено и ее хоронили в закрытом гробу.  На кладбище было очень много людей – друзья, коллеги и ее бывшие пациенты, узнавшие о трагедии из новостей. Все говорили теплые слова, но Илья и Катя, оглушенные свалившимся на них горем почти не слышали их. Мать Вероники сидела на принесенном стуле и безутешно плакала. Отец Кати, присутствующий на похоронах, выразил соболезнования, но вскоре ушел сразу после похорон - у него была своя, другая жизнь, далекая от их трагедии.
   После похорон Илья сидел в своей разом опустевшей квартире, где еще совсем недавно был так счастлив. Приходили сотрудники, какие-то люди, которых он не знал, чтобы выразить соболезнования, потом он перестал открывать дверь и только отец с женой и еще Катя могли его навещать.
     Водка совсем не помогала, не приносила ни забвения, ни облегчения. Боль не отпускала, а лишь превращалась в глухую, неутихающую пустоту.
      Через неделю он вернулся на работу, надеясь, что это поможет справиться с потерей. Но сочувствующие взгляды коллег были ему неприятны - он не хотел ничьей жалости. Проходя в отделение мимо большого портрета Вероники с траурной лентой, он внутренне не верил, что ее больше нет. Отец и Ольга Владимировна понимали, что происходит с Ильей и старались часто его навещать, не давая ему окончательно замкнуться в себе, а отец даже предложил ему попринимать успокоительные.
        Так прошли полгода. Илья по-прежнему сторонился людей, но боль утраты немного утихла. Он все также предпочитал после работы уединиться с книгами и телевизором, но мир вокруг уже не казался таким далеким и чужим.
      Дежурство в тот день выдалось на редкость спокойным. Больные дети, получив все назначения мирно спали и даже в приемный покой сегодня ни разу не вызывали. Мария, с которой он дежурил в этот день, мирно дремала за своим столом, а Илья, пройдя по отделению и убедившись, что все в порядке, сел за свой стол и открыл новую книгу Бушкова. Но едва он открыл ее, как зазвонил телефон. Лена, постовая медсестра тревожным голосом сообщила, что ухудшилось состояние Леши Синцова.
  Через пару минут Илья и Мария занимались Лешей, выводя его из астматического статуса. На этот раз удалось довольно быстро вывести ребенка из тяжелого состояния и после обхода по отделению, Илья с Марией вернулись в ординаторскую. Сон как рукой сняло и Мария предложила попить чаю. С тех пор как погибла Вероника, больше не было между ними привычных колкостей и шуточек.
   - Илья, ты не можешь сидеть дома и смотреть в потолок, - тихо сказала Мария, глядя ему в глаза. - Я понимаю, что ты по – настоящему ее любил. Но ее больше нет.  Ты должен взять себя в руки и выйти из своей раковины. Вернись к людям! 
    - У меня все в порядке, - сухо ответил он. -  Мне удобно в моей, как ты ее назвала, раковине. Я всегда предпочитаю свой дом. А чтобы ты хотела, чтобы я делал? Бродил по клубам?
       Нет, конечно.  Но можно пойти в театр, на люди. В Маяковке премьера – «Русский роман».  Карабаускис поставил. Это о Толстом, но без Толстого. О нем рассказывают другие люди и  их чувства от ненависти и до безграничного почтения, как написано в буклете. Я не очень люблю Толстого, но, мне кажется, это должно быть интересно.
    Илья пытался отказаться, но Мария была убедительна и настойчива.
   На следующий вечер они отправились в театр.
    Спектакль их разочаровал.  Даже блистательная игра Симоновой в роли Софьи Андреевны не спасала постановку, по их мнению. Илья видел в спектакле только пасквиль на жизнь Л. Толстого, Марию обидели намеки на неуважительное отношение к женщинам. Но несмотря на это, что-то изменилось. Илья впервые за долгое время выбрался из своей раковины.
    После окончания спектакля Илья отвез Марию домой.
   - Пойдем, выпьешь кофе крепкого, чтобы в дороге не уснуть, сказала Мария, чуть смутившись
     Илья про себя улыбнулся – Меня затаскивают в постель! А, впрочем, почему бы и нет!
      Утром они ехали на работу и молчали. Илья не чувствовал ни вины перед Вероникой, ни ощущения, что что-то изменилось в его жизни. Он не чувствовал, что с Марией их теперь связывают другие отношения и Мария это поняла. Об этом она и сказала Илье, когда подъехали к больнице:
      -«Просто встретились два одиночества, а костру разгораться не хочется!»      Это правда – искра между нами не промелькнула, придется уйти в монастырь!
     Она вышла из машины и пошла к корпусу, не дожидаясь, когда Илья к ней присоединится.
     Следующий год прошел без каких-то серьезных событий. В жизнь Ильи иногда приходили и уходили женщины, не оставляя в ней заметного следа. Он по-прежнему продолжал работать в ставшей своей больнице, радуясь выздоровлению своих маленьких пациентов и переживая смерть тех, кого не удалось спасти.
       Позвонила Катя, дочь Вероники и сказала, что ее бабушка умерла. Похороны завтра. Илья приехал с венком к назначенному часу. Катя была в черном платье с платочком на голове. Собралось совсем немного людей, и Илья стоял рядом с Катей как единственные родственники ушедшей в другой мир. Вся церемония закончилась довольно быстро и собравшиеся поехали в дом покойной. После поминок соседка Дарья Васильевна помогла Кате разобраться с посудой. Когда все разошлись, Катя сказала Илье, который все это время оставался с ней, чтобы поддержать: - Можно я поживу у тебя? Совсем не могу здесь оставаться одна.
   - Хорошо, живи сколько нужно. Только не обращай внимание на беспорядок у меня.
    Так они зажили вдвоем. Катя с ее непримиримостью к беспорядку, быстро привела квартиру Ильи в надлежащий вид, почти не доступный одиноким мужчинам. Прошел уже месяц их совместного проживания и Илья, глядя на Катю часто думал, что у него могла бы быть такая дочь. Было непривычно жить в квартире с взрослой дочерью, но это было намного лучше того морального одиночества, в котором он пребывал.
    Однажды ночью он проснулся от того, что кто-то на него смотрит. Он открыл глаза и увидел Катю. Она стояла полностью обнаженная и смотрела на него.
     - Ты это чего? Что случилось?
      Он сел на краю кровати. Катя, не смущаясь его и не прикрываясь стояла в прелести своей наготы и молчала. Потом она заговорила
       - Ты не можешь быть таким идиотом! Неужели ты не видел, что я люблю тебя? Люблю с той минуты, как увидела впервые. Я бы никогда тебе в этом не призналась, если бы была жива мама. Я бы никогда ее не предала. Но ее больше нет, а мы есть, и ты не можешь меня прогнать. Я хочу быть с тобой, любить тебя, рожать тебе детей и дышать с тобой одним воздухом. Слезы брызнули у нее из глаз и рыдая она бросилась на шею к Илье, который до этого молча слушал весь монолог. Он, приобняв ее гладил как маленькую по голове, пытаясь успокоить.
       - Ну, ну, успокойся!  Ты не можешь делать глупости даже из-за того, что осталась одна в этой жизни!
       - Дурак, ты ничего не понял! Это не одиночество во мне говорит, а любовь! Думаешь я не пыталась забыть о тебе? Пыталась, но ничего не получилось! Даже с Вадимом мы расстались, потому что он говорил, что чувствует, что между нами есть кто-то.
         - Ты молодая, у тебя есть время все поменять!
         - Я не хочу никого другого! Я хочу только тебя! Будить тебя утром и целовать, целовать, целовать.
        - Наивная маленькая дурочка! Ты не понимаешь, что говоришь! На что я тебе сдался? Я старше тебя в два раза и скоро ты разочаруешься в моих привычках и болячках, даже если я приму всерьез твои слова. Тебе захочется своей молодежной компании, для которой я уже стар. Ты будешь стыдиться меня, ведь мы из разных миров. Я могу быть только твоим отцом, но у тебя есть свой. Возвращайся в свою постель и дай мне поспать. Скоро будильник начнет звенеть.      Но Катя еще крепче обняла его и прижалась к его губам своими. Она неистово целовала его и от этих поцелуев и прикосновения обнаженного горячего женского тела, Илья почувствовал, что, не желая того, он возбуждается. Он попытался все остановить, но Катя только сильнее к нему прижималась и продолжала осыпать его поцелуями. Тяжелая пелена, вдруг возникшая в его голове, затмила все, и он стал отвечать на ее поцелуи и ее ласки, ненавидя себя за это.
    Очнувшись от того, что произошло между ними, Илья понял, что только теперь, после смерти Вероники, он был самим собой. Он не подстраивался и не играл. Ему было просто очень тепло, его душа наконец-то обрела покой.
  За окном наступал рассвет. Рассвет нового дня и новой жизни.
 

                Февраль 2025