Командировка на войну. Глава. 160 Мемуары

Глава. 160         Штурм твердыни.


На дне терпения оседает золото!

Имам Шамиль – предводитель кавказских горцев.


Увидев, что с ним остались только самые верные наибы да небольшой отряд из мюридов и перебежчиков, имам впал в тягостное раздумье. После общей молитвы он процитировал сподвижникам арабского поэта:

«У меня были братья, которых я считал панцирями.
Но вот они стали моими врагами.
Я считал их меткими стрелами.
Да! Они были таковыми,
Но теперь вонзились в моё сердце».


24 августа 1859 года с разных сторон на Гуниб двинулись три мощные колонны. Первые две, под бой барабанов и крики «ура», шли с юга и востока, круша завалы и с боем занимая каждый уступ горы.

Третья взбиралась по отвесной северной стене с помощью крючьев и верёвочных лестниц. Здесь их ждали меньше всего. Подсаживая друг друга и цепляясь за каждую расселину, охотники сумели взобраться под самый гребень горы.

И пока мюриды отбивали открытые атаки, охотники влезли на гору, спустили верёвки и помогли взобраться ещё нескольким ротам Апшеронского полка. Заметив неприятеля, мюриды бросились врукопашную, но было уже поздно.

Среди убитых оказались и три женщины, погибшие с кинжалами в руках. Тем временем батальоны Дагестанского полка поднялись на Гуниб и с запада.

Захват Гуниба свершился столь внезапно и такими большими силами, что помышлять о серьёзном сопротивлении уже не приходилось.

На рассвете двадцать пятого августа генерал инфантерии Александр Барятинский по привычке навёл свою зрительную - подзорную трубу на вершину Гуниба и с изумлением обнаружил там своих солдат.

Вскоре он получил сообщение, что все колонны уже на Гунибе и что ими осаждён аул, в котором укрылись оставшиеся в живых мюриды. Не мешкая, князь Александр Барятинский отправился к месту событий.

Прибыв на Гунибское плато, наместник ужаснулся следам штурма. Позже в послании военному министру Николаю Сухозанету он писал о событиях на Гунибе:

«…Между тем, партия мюридов, человек до 100 из числа бежавших врассыпную от укреплений, отрезанная от аула, собралась на лесистом холме влево от ведущей к аулу дороги и там, засевши за камнями, открыла частую пальбу по поднимавшимся снизу ротам Ширванского полка.

Одна, а вслед за ней другая рота этого полка были направлены, чтобы выбить мюридов из-за камней. Горцы, не видя никакого спасения, выхватили шашки и кинжалы и бросились навстречу ширванцам.

Тут завязалась хотя непродолжительная, но жаркая и кровавая рукопашная схватка, и сброшенные с холма мюриды кинулись на стоявший внизу у неприятельского орудия караул наш, но преследуемые с тыла, были отброшены вниз к небольшому ручью, где окружены со всех сторон и истреблены все без исключения».

Мимо несли раненых, и генерал от инфантерии Александр Барятинский жаловал их георгиевскими крестами.

А юнкера Апшеронского полка Кушнарёва, который первым взобрался на Гуниб, главнокомандующий не только наградил, но и произвёл в капитаны.

В версте от аула Гуниб, у чудесной берёзовой рощи, генерал от инфантерии Александр Барятинский сошёл с коня и сел на большой пологий камень.

Во время трудного подъёма напомнила о себе подагра, которой наместник страдал уже несколько лет.

Вокруг аула уже стояли полки, готовые сровнять его с землёй. Но князь Александр Барятинский велел подождать со штурмом и послать к Шамилю парламентёра с требованием о сдаче.

Он ещё не оставлял надежды пленить грозного имама и представить его царю, как обещал это, отправляясь на Кавказ. Хлопотал о новых переговорах и Даниял-бек, опасавшийся за судьбу своей дочери Каримат.

Продолжение следует …