Командировка на войну. Глава. 161 Мемуары

Глава. 161                Последний натиск.


Алмакцы для меня как правая рука, которая при надобности помогает левой.

Имам Шамиль (26 июня [07 июля] 1797 г., Гимры, Дагестан — 04 февраля 1871 г., Медина, Саудовская Аравия) — предводитель северо - кавказского национально - освободительного движения.


Полковник Иван Лазарев явился в аул и обратился к Шамилю с речью: «Шамиль!

Всему миру известно о твоих подвигах, и слава их не померкнет. Если ты, покорясь силе судьбы, выйдешь сегодня к главнокомандующему и передашься великодушию государя императора, то спасёшь от гибели тысячу человек, оставшихся в живых и тебе преданных.

Заверши свои славные подвиги поступком благоразумия и великодушия, а сардар… будет ходатайствовать перед государем об обеспечении будущности твоей и твоего семейства».

Затем Иван Лазарев передал Шамилю письменный ультиматум генерала Барятинского и вернулся назад. На Гунибском плато наступило затишье. Несколько десятков уцелевших мюридов стояли за завалами, готовясь дорого продать свои жизни.

Шамиль, его семья и ближайшие сподвижники собрались в Гунибской мечети, чтобы обсудить последний ультиматум князя Александра Барятинского.

Наместник требовал безоговорочной сдачи, упрекая Шамиля в том, что тот не принял прежние, более выгодные условия.

Одни призывали драться до конца, другие просили Шамиля выйти к генералу Барятинскому, чтобы спасти хотя бы женщин и детей.

Но женщины стыдили дрогнувших наибов и только просили дать им оружие. Чтобы спасти тех, кто остался жив, Шамиль принимает тяжёлое решение сдаться.

Он всё ещё пытался тянуть время, явно рассчитывая на какое - то чудо. Выбор у него, конечно же, был: он мог почётно как истинный воин погибнуть с оружием в руках и попасть в рай, как он того требовал от всех своих последователей, а мог и сдаться в плен и сохранить себе жизнь, ожидая суда за свои злодеяния.

Как известно, он выбрал второе. Невозможно даже себе представить, чтобы кто - нибудь из русских боевых офицеров предпочёл бы позорный плен среди иноверцев честной смерти в открытом бою на глазах своих соратников. Воинская честь, присяга и религиозная совесть не позволяли им даже задумываться о подобном выборе…

Очевидцы рассказывали впоследствии, что когда Шамиль, глубоко задумавшись, сидел в своей палатке, Гази - Магомед, любимый сын его, сказал, обращаясь к отцу: «Ну что, отец, благослови, пришло нам всем умереть за веру !».

Шамиль в ответ коротко рявкнул: «Остынь, глупец !».
Потом он долгим, испытующим взглядом обвёл своих жён…и, опустив глаз долу, с трудом выдавил из себя: «Ничего не поделаешь – придётся сдаваться…».

И тогда будто пелена спала с глаз мюридов: все вдруг увидели перед собой не несгибаемого отважного имама, а дряхлого слабовольного старика, вконец измученного и уставшего от жизни…

Имам Шамиль впоследствии писал: «Я управлял народом скверным, разбойниками, которые тогда только сделают что-нибудь доброе, когда увидят, что над их головами висит шашка, уже срубившая несколько голов».

Положение имама становилось безвыходным. Даже его сыновья заявили, что, если он не сдастся, они перейдут на сторону русских.

Много лет назад, принимая на себя обязанности имама, Шамиль обещал горцам биться с неверными до полной победы либо до собственной смерти. Он не сдержал своего слова.

«Захват Гуниба свершился столь внезапно и такими большими силами, что помышлять о серьёзном сопротивлении уже не приходилось. В тот же день, 25 августа, Барятинский издал приказ:

«Шамиль взят - поздравляю Кавказскую армию !».  В честь этого события было отчеканено около 150 тысяч серебряных медалей с надписью «За покорение Чечни и Дагестана в 1857, 1858 и 1859». (Шапи Казиев. Имам Шамиль, г. Москва, с. 353).

25 августа 1859 года Шамиль капитулировал, и в этот же день произошла историческая встреча имама с князем Александром Барятинским у подножия Гуниба. Имама поразило то, что, когда он спускался из своего укрепления, русские солдаты ему кричали «Ура!».

Продолжение следует …