Прикосновение детской ладошки часть 2 глава 9

Глава 9

    Утром прииск бурлил. Вдовец Ерофей, которого по причине отсутствия обмороженных в детстве пальцев на ноге, не взяли на фронт, расписался с Фаей. Его молодая жена умерла перед самой войной медленной и мучительной смертью. Пять лет назад она была красивой невестой со стройной фигурой и длинными ногами, сводившими с ума парней. На прииске думали, что потеряв её, Ерофей больше не женится. Он и сам часто вспоминал свою Анечку. Но совсем не так, как думали. До сих пор с пугающей ясностью помнил, в кого она превратилась. С каким ужасом шёл после смены домой. Оттягивая минуты, когда снова увидит её. Жёлтая, покрытая пятнами когда-то великолепная кожа. Тусклый взгляд. Он был рад, когда они оба отмучились. Давно получившие похоронки, молодые вдовушки, пытались завладеть его вниманием, но ему ещё девчонкой нравилась Фая. Летом она как всегда ночевала на сеновале, и он решил, что это его шанс. Но даже самые продуманные планы могут сорваться из-за нелепой случайности. Фае нравился Тимофей, и когда она услышала в темноте шепот:- Не пугайся, это я, Ерофей,- Обняла его так крепко, как могла. Он вскоре понял, что принимают его за другого, но не мог решиться, сказать правду. Начались холода, и Фая ушла спать в дом. Поползли слухи, что она ждёт, когда Тимофей достроит избу, и они поженятся. В тот день, он устав от неопределённости, пошёл к ним домой. С порога, чтобы не передумать, сказал открывшей дверь Фаиной матери:

   - Павловна, я сватать Фаю пришёл. Любовь у нас.- Охнув, женщина осела на стоящий рядом стул.
    - Как Ерофеюшка сватать? Она же к Тиме ушла, он им избу строит. Да и на сносях она. – Охнуть, настала очередь Ерофея.

    - Как на сносях? Значит и ребёнок мой. Я слышал, как она про Тимофея всем рассказывает, да только Фая со мной всё лето встречалась. Мы с дядей Алексеем две недели после смены  на кордоне помогали, чтобы Тима к зиме успел. Он торопился, даже домой не ходил. Со мной она встречалась. Я Фаю на улице подожду, а ты Павловна не выходи, нам серьёзно поговорить надо.

     Фая, когда её неожиданно грубо схватили за плечи, напугалась, но по запаху мужчины поняла, что это Ерофей был с ней на сеновале, и обрадовалась. Засматривалась и она в девчонках на своего соседа, он дрова колет, а она с крыльца не уходит. Ждёт, пока он, умаявшись,  попросит её водички принести. А когда вспомнила лето и сама покрепче прижалась. Был он красивым, взрослым, недосягаемым, а оказался самым близким и родным. Отцом её ребенка. На следующий день к вечеру дом Ерофея, убранный законной женой, блестел чистотой. И даже в сенях пахло наваристым борщом. Успокоились и кумушки, обсуждавшие приисковые новости. Один Тима ничего не знал, весь день рубил дрова и топил  новую избу. К ночи плита на печи накалилась докрасна, а поленница встала вокруг избы как высокий забор.

     Следующее утро выдалось чудесным. Ярко светило солнце. Лёгкий ветерок потихоньку перебирал снежинки. Они, поднявшись немного над закрывшим все осенние огрехи белым покрывалом, переливались всеми цветами радуги. Мила, ругая себя за то, что не поверила сразу Тимофею, бежала на кордон. Такие дни навсегда остаются в памяти. Стараясь не замечать свои тряпичные бурки, девушка представляла, что она неотразима и одета в роскошное платье из штапеля, которое она недавно видела в райцентре. Долго рассматривала его в магазине, представляя, как ей пошли бы разбросанные по белому полю голубые васильки. Тима встретил свою суженую, когда с полными вёдрами воды шёл от протекающего рядом с избой, никогда не замерзающего ключа. Глаза заискрились радостью. Не обращая внимания, на льющуюся из опрокинутого в спешке ведра воду, он всё крепче обнимал Милу. И не переставал твердить, как он счастлив, что она пришла. А главное поверила. Ему казалось, что Милочка вся золотистая, а он плавает в счастливом и сладостном тумане.

     Утром Тимофей пообещал привезти из района почту, а Мила отпросилась с работы и зашла домой за вещами. Ближе к вечеру, нагруженные самым необходимым для жизни,  нагрянули гости. Даже сидевшему на плечах Алексея малышу, доверили нести две искусно вырезанных деревянных ложки. После смены забежала Маша. Расцеловалась с Милой, поздравила, и вручила давно сшитые для них занавески.
    - Я за Максимкой, ему спать пора. Да и вы расходитесь. Тима придёт, им ещё кровать собирать. – Она кивнула матери Милы.- Зря сватья переживала, что мы с тобой не донесём, мальчишек на улице попросила, у дверей стоит.

    Тимофей вечером принёс домой газету. С порога возбуждённо почти прокричал:

    - Милочка, 18 октября наши войска пересекли государственную границу с Восточной Пруссией. Моя дивизия уже в фашистском логове. Мы бы и без второго фронта справились. Помнишь, как они нагло ждали, кто возьмёт верх? После конференции в Ялте почти год раскачивались. А этим летом почувствовали, что могут лакомый кусок для голодного пса урвать, и теперь немецкие города бомбят.

    - А мне всех жалко. Гитлер и по своей земле пройдёт, ни кого не щадя. Так же будут города гореть. Тяжело простым людям лишаться всего годами нажитого. И нашим придется идти с боями, прижали мы немцев как крыс в углу. Фашисты повсюду сеют смерть. Вот увидишь, будут они ещё безжалостнее. Тимочка, ну их всех. – Обняв мужчину, опустила глаза и, наконец, как давно мечтала, призналась.- Я хочу сказать, какая я счастливая. Как я тебя люблю. Когда росла, думала, что быть нам вместе невозможно. Ты такой взрослый, а я школьница. Я же не полная дура, понимала, что тебе девушки постарше нравятся. Они завидовали, что мы с тобой соседи. И мне так было легче, особенно после того, как всё случилось. Зря я сказала, что не полная я дура. В тот день на поляне повела себя как раз, как полная дура. Но ты не думай, я ни о чём не жалею.- Оттолкнув Тиму, выскочила на улицу. В воздухе, смешиваясь с запахом свежего снега, стоял густой аромат хвойного леса.  Наслаждаясь, Мила долго стояла на крыльце, пока не почувствовала, что всё перебивает запах горящих в печи дров. И взглянув, на вьющиеся над трубой клубы дыма, побежала готовить ужин.