Удвоение куба, или этимологический анализ

В аудитории № 42 филологического факультета профессор Вадим Вадимович Волшебский, прославившийся своими революционными теориями в области лингвистики, начинал очередную лекцию. Студенты уже знали, что сегодня их ждет спецкурс «Парадоксальная этимология: как найти русские корни в китайских иероглифах и не сойти с ума».

— Итак, друзья мои, — начал профессор, поправляя галстук-бабочку, единственное украшение его аскетичного костюма, — сегодня мы с вами совершим головокружительное путешествие между двумя кубами, разделенными тысячами километров и столетий, но связанными невидимой нитью космического смысла.

Он театрально взмахнул руками и нарисовал в воздухе воображаемый куб.

— Кто из вас может назвать два культовых центра, имена которых на самом деле представляют собой одно и то же слово? Нет? Я говорю о Каабе и Киеве!

По аудитории пронесся шепот. Студент в первом ряду закашлялся, подавившись кофе.

— Да-да, не удивляйтесь! — профессор оживился еще больше. — Кааба — главный храм мусульман, и Киев — древняя столица Руси, это фактически одно слово, которое немного по-разному прочитали. Киев — это множественное число от Каабы, что в переводе с древнеарабского означает... как вы думаете?

— Дом? — неуверенно предположила студентка с косой.

— Куб! — торжествующе воскликнул профессор. — Киа:б — это множественное число от Кааба. Киев — это буквально «Кубы»!

В заднем ряду студент-историк прошептал соседу: «Похоже, профессор снова забыл принять лекарство», но Волшебский, обладавший удивительно острым слухом, уже наводил на него указку.

— Молодой человек, вы что-то хотели добавить к моему анализу? Возможно, вас смущает тот факт, что между Киевом и Каабой лежат тысячи километров и столетия истории? Но это лишь усиливает мою теорию!

Профессор подошел к доске и нарисовал два куба.

— Вы все, безусловно, знаете о древней математической задаче удвоения куба? Нет? Ну как же! Согласно легенде, жителям острова Делос было предсказано, что чума прекратится, только если они удвоят объем кубического алтаря Аполлона. Казалось бы, простая задача — построить куб с объемом вдвое больше данного. Но греки не смогли ее решить с помощью циркуля и линейки.

Студент с задней парты поднял руку:
— Простите, профессор, но какое отношение греческая математика имеет к Киеву и Каабе?

— Самое прямое! — воскликнул Волшебский. — Видите ли, настоящая задача была не математической, а политической! Это было пророчество о необходимости создания второго культового центра. Первым был куб — Кааба, а вторым стал Киев — удвоенный куб!

Профессор нарисовал стрелку между кубами.

— Заметьте, какая гениальная игра слов заложена в самой задаче. Удвоение куба — это буквально создание второй Каабы, то есть Киева! И если эту задачу не решить, «все погибнут». С точки зрения математики это не такая уж сложная задача, хотя греки и не справились. Но политическая задача создания второго культового центра действительно была судьбоносной!

Студентка на первом ряду робко подняла руку:
— Профессор, но ведь Киев основан славянами, а Кааба находится в Мекке. Как они могут быть связаны?

— Ах, юная леди, — снисходительно улыбнулся Волшебский, — вы мыслите слишком линейно. История человечества — это не прямая линия, а многомерный клубок смыслов! Киев был назван так не случайно. Это было сакральное знание о необходимости удвоения духовного центра.

В этот момент в аудиторию заглянул декан факультета:
— Вадим Вадимович, можно вас на минутку?

Профессор вышел, а студенты переглянулись.

— Что он курит? — спросил кто-то.

— Я слышал, он изучает арабский по методу погружения, — ответил другой. — Последний месяц спит на полу, завернувшись в ковер и поставив кровать на ребро, чтобы она напоминала Каабу.

Вернувшийся профессор услышал последнюю фразу и просиял:
— Именно! Вы прекрасно уловили суть! Кстати, знаете ли вы, что в моей квартире есть ещё один удивительный артефакт? Кухонный стол! Он квадратный, как проекция куба, и на нем всегда стоит хлебница — по-арабски «хубз» означает «хлеб». Хубз — Кааба — Киев! Цепочка замкнулась!

Студенты смотрели на него с благоговейным ужасом.

— А теперь, — продолжил воодушевлённый профессор, — давайте поговорим о том, почему Москва — это на самом деле анаграмма слова «Мекка» с добавлением славянского уменьшительно-ласкательного суффикса!

В этот момент в аудиторию снова заглянул декан, на этот раз с двумя санитарами в белых халатах.

— Вадим Вадимович, помните, мы говорили о вашем творческом отпуске? Эти джентльмены проводят вас в санаторий, где вы сможете закончить вашу монографию «От Каабы до Киева: путешествие куба через пространство и время».

Когда профессора вежливо, но твердо выводили из аудитории, он всё ещё что-то возбужденно объяснял санитарам:
— А если мы возьмем слово «санаторий» и прочитаем его задом наперед на древневавилонском диалекте, то получим «место, где кубы обретают истинный смысл»!

Студенты облегченно выдохнули, а декан, покачав головой, объявил:
— Лекция окончена. На следующей неделе у вас будет новый преподаватель спецкурса «Основы научной этимологии без галлюциногенов».

Выходя из аудитории, студент-историк задумчиво пробормотал:
— А ведь в чем-то он прав. Храмы действительно часто имеют кубическую форму...

— Не начинай, — оборвала его девушка с косой. — А то следующим в санаторий отправишься ты.

— Но согласись, — не унимался студент, — если смотреть на мир через волшебные очки Волшебского, всё вокруг становится намного интереснее. В конце концов, что такое реальность, как не коллективная галлюцинация?

— Ты прав, — вздохнула девушка. — В следующий раз, когда буду в Киеве, обязательно поищу там скрытый вход в Каабу. А пока пойдем в кафе, у них там столики как раз кубической формы.

— Как думаешь, — спросил студент, выходя в коридор, — он действительно спит на полу, завернувшись в ковер?

— Без сомнения, — ответила девушка. — И видит сны о том, как Кий, Щек и Хорив на самом деле были троюродными братьями Мухаммеда, приехавшими в славянские земли с миссией удвоения куба.

Они рассмеялись и направились в кафе, где за кубическим столиком, возможно, их ждали новые этимологические откровения, способные перевернуть мир лингвистики. Или хотя бы хороший эспрессо.