Смоляные глаза

Господин в добротном сюртуке спешил в контору. Он был пунктуален и не мог представить себе причину, по которой окажется там нескоро.
Если бы два пьяных мужика не начали драку и кубарем не выкатились на мостовую, ничего этого с Иваном Аркадьевичем не случилось бы.
Несколько экипажей чуть не столкнулись и одна коляска наехала на тротуар, почти сбив его с ног.
В экипаже сидела молодая женщина.
Она казалась невозмутимо спокойной, будто не испугалась вовсе. Только перья ее шляпки колыхались из стороны в сторону, будто выказывали недовольство:”Осторожнее, голубчик!”
Незнакомка взглянула на Ивана Аркадьевича на какие-то доли секунды. Душа его встрепенулась: омут черных смоляных глаз был так глубок и так знаком, что мысли Ивана Аркадьевича против воли устремились в юные годы.
Он, тогда еще гимназист, гостил тогда у товарища в родовом поместье. Тягучий, смоляной воздух лесов, заливные луга в пойме реки. Все это как нельзя лучше укрепляло здоровье молодых людей после городского смога и сырости школьных классов.
И вот среди челяди прошел слух, что на большой поляне у самой кромки леса остановился не то цыганский табор, не то бродячий цирк. А может все вместе.
Иван с товарищем непременно решили разузнать, кто и зачем приехал.
На поляне стояло пять или шесть повозок с некогда цветастым, а сейчас посеревшим от солнца и дорожной пыли, пологом.
Так и есть, приехали артисты. И этим же вечером на сельской площади готовилось  представление. Завлекалы:  клоун в лохматом рыжем парике и тощий верзила с обезьянкой уже выкривали свои прибаутки, расхаживая среди торговых рядов и улочек села.
Хотя друзья и получили запрет от родитей
товарища на посещение балагана, но вечером они все же тайно отправились на площадь.
Не каждый день увидишь силача, тягающего пудовые гири и факира, жонглирующего огнем так искусно, что сердце замирало от удивления и восхищения.
Но больше всего Ивана поразила девушка канатоходка. Она была тонка и изящна, словно фарфоровая статуэтка. Ее огромные черные..нет, смоляные глаза сверкали в отблеске факелов.
Она улыбалась и бабочкой порхала над землёй, будто вовсе не было веревки. Внезапно она резко кувыркнулась и посмотрела прямо Ивану в глаза. Черный омут ее расширившихся зрачков тянул в  зияющую бесконечность..
Сердце его стучало так громко, что, казалось, выскочит из груди прямо сейчас..
Неожиданно на площадку у каната выскочил конь. Оказалось, он испугался летучей мыши, что пролетела прямо перед его мордой. Наездник едва успел схватить коня за уздцы.
Девушка едва не упала, но успела схватиться за верёвку и не расшиблась. Народ начал улюлюкать, требовать назад деньги.
Номер всё-таки был закончен..
Мальчики вернулись домой глубоко за полночь. Но в доме никто не заметил их отсутствия.
Иван был так заворожен мастерством и удивительными глазами артистки, что утром решил пойти на поляну.. Посмотреть что там происходит.
Чтобы остаться незамеченным, он влез на дерево. С высоты был отличный обзор. Но артисты были заняты бытовыми делами. Никто не упражнялся. Но тут воздух рассек свистящий звук - щелчок.
Это хозяин балагана замахивался на девушку-канатоходку.
Видно было, что она прихрамывала на одну ногу. Похоже, вчера повредила при падении.
Хозяин замахнулся снова и ударил ее по спине. Девушка упала.
Иван от неожиданности вскрикнул, нога его соскользнула с ветки и он рухнул на землю.
Он пришел в себя от тряски. Понял, что его везут. На телеге? Нет. Это была повозка артистов. Куда они едут? Он попытался подняться. И услышал:”Тсс.” Чья-то ладонь коснулась его щеки. Он почувствовал странный аромат. Травяной, с нотками не то воска, не то ладана. Его голову обмазывали дурманящих составом. Боль немного отступила, и он увидел те самые смоляные глаза. Сейчас они блестели, как агаты, но не от огня. Светились заботой и добром.
Рука девушки поглаживала его лоб от края волос к бровям, призывая закрыть глаза.
Образ ее расплывался все больше и вскоре он уснул.
Очнулся уже в кровати. Рядом спала в кресле матушка, горничная и доктор.
В воздухе витал резкий аптечный запах.
И он, вспомнив аромат травяной мази улыбнулся. “Барин очнулись! Барин очнулись!”- разнесся по дому радостный крик.
Оказалось он три дня был в бреду. Кричал, звал на помощь.
Доктор осмотрел больного и заключил, что опасность миновала. Но перевозить его в город сейчас никак нельзя. Лучше до конца лета остаться в доме.
На том и порешили.
Только оказалось, что артистов прогнали от греха подальше и впредь запретили здесь останавливаться.
Юноша был очень расстроен.
Он чувствовал свою вину в случившемся. Пытался говорить с матушкой и товарищем. Но признания были расценены, как следствие помрачения ума после падения.
Еще долгое время молодой человек думал о своей спасительнице с удивительными черными глазами.”Вот если бы знать имя,”- думал он.-”Разыскать и поблагодарить.”
Но этого не случилось. Табор больше не приезжал в эту округу. А он надеялся, что плеть хозяина больше не коснется ее. В одну воскресную службу он незаметно поставил свечу Иоанну Крестителю, защитнику всех обездоленных.
С чувством некоторого облегчения юноша вышел на улицу. В лицо ударил резкий порыв ветра. Потом ещё один..
Внезапно он услышал раздался зычный крик:”Поберегись!”
Налетевший ветер без стеснения подбирался под сюртук.
Иван Аркадьевич очнулся и огляделся кругом. Коляска уже отъехала. А он, желая ещё раз взглянуть в эти смоляные омуты, все глядел вослед.
Незнакомка, будто услышала его, и обернулась. Легкая улыбка едва скользнула по губам.
Точно такая как у канатоходки.
И он вдруг снова ощутил касание ее руки и почувствовал травяной запах ее ладоней.
Коляска скрылась за поворотом. А Иван Аркадьевич, всё ещё не в силах двинуться с места, смотрел вдаль.
Проходящая мимо торговка ткнула его в бок огромной корзиной со снедью.
И он пошел совсем не в ту сторону в которую намеревался. “Однако,”- только и подумал он, доставая серебряный портсигар, закурил и поспешил в контору, недовольно отмечая, что уже изрядно задержался. За что сам любил хорошенько отчитать незадачливых работников. Но сегодня он этого сделал. Не самого себя же отчитывать.
Образ незнакомки или канатоходки некоторое время занимал мысли Ивана Аркадьевича.
Он даже подумывал:”Не заказать ли портрет?” Но передумал.
Собственно, зачем он ему? В кабинете не повесишь - разговоры пойдут. Домой нельзя. Не в ящике стола же держать, в самом деле. И он оставил эту затею.
Но в один из дней, идя со службы, он увидел представление бродячей труппы. Поглядев пару минут, подал рубль и ушел.
Смоляные глаза еще несколько раз виделась Ивану Аркадьевичу, но он отмахивался от видения. Чтобы не мешали работать.