Глава 12. Дар Семаргла

Семаргл ступал по границе миров, оставляя за собой дорожку из пепла и звёздной пыли. Его шерсть, пылающая синим пламенем, освещала извивы тропы меж скал, где тени шептались на языке забытых кошмаров. Он был Стражем — ни живым, ни мёртвым, существом из огня и долга. Но в ту ночь всё изменил плач — тихий, как шорох мышиных лапок, но разорвавший его сердце пополам. 

Девочка сидела на обугленном поле, прижимая к груди тело женщины с лицом, почерневшим от дыма. Её слёзы, падая на землю, шипели, оставляя крошечные кратеры. 
— Мама… проснись… 

Семаргл присел рядом, стараясь смягчить рёв пламени в своей груди: 
— Почему ты не бежишь? 

Она не испугалась. Её глаза, красные от слёз, встретились с его горящими зрачками: 
— Куда? Дома сгорели. Колосья тоже… 

Он посмотрел на поле. Чёрные скелеты стеблей торчали из земли, как пальцы мертвецов. Вдали копошились люди, выкапывающие из золы уцелевшие зёрна — крошечные, сморщенные, как слёзы земли. 

— Они умрут, — прошептал пёс, и пламя в его груди дрогнуло. 

*** 

Макошь пряла у своего станка, когда Семаргл ворвался в её чертог. Нити судеб задрожали, сплетаясь в предостерегающие узоры. 
— Проси, Страж. Но знай — за каждый дар придётся платить. 

— Зёрна первой пшеницы, — выдохнул он. — Те, что боги съели на заре времён. 

Богиня замерла. Её пальцы сжали золотую нить так, что та лопнула, рассыпавшись звёздной пылью: 
— Ты просишь силу, которая сожжёт их. 

— Нет. Я прошу  шанс. 

Макошь указала на вихрь, крутящийся за спиной Семаргла — врата в кузницу Сварога: 
— Возьми. Но часть твоего пламени останется там… навсегда. 

*** 

Вернувшись, Семаргл нашёл девочку мёртвой. Её руки всё ещё сжимали три зёрнышка, выпавшие из его пасти. Люди, окружив тело, спорили: 
— Посеем их! 
— Это дьявольский дар! Сожгите! 

— Она умерла за них! — закричал юноша с лицом, обожжённым огнём. — Мы обязаны попробовать! 

Семаргл, чьё пламя теперь тлело тускло, как угли на рассвете, подошёл вплотную: 
— Спрячьте их. Если узнают боги… 

Но было поздно. Макошь явилась в вихре пряжи, её станок звенел тревогой: 
— Глупцы! Эти зёрна — не для смертных! 

Она вырвала их из рук юноши, но Жива, богиня урожая, чей сон охранял Семаргл, проснулась. Её волосы, сплетённые из колосьев, обвили зёрна, впитывая их силу: 
— Довольно спать… — её голос заставил землю содрогнуться. — Пора петь. 

Когда она запела, почерневшие поля взорвались зеленью. Пшеница росла на глазах, её стебли звенели, как струны, а колосья излучали золотой свет. Люди плакали, собирая урожай, но Семаргл уже уходил прочь, его силуэт мерцал, как догорающая лучина. 

— Спасибо, пёс… — Жива коснулась его плеча, и на миг пламя вспыхнуло ярче. — Но теперь твоя очередь спать.