Английское сочинение

  Однажды, зимним ясным днём по Сретенскому бульвару в Москве шёл, не спеша, старик с палочкой. А навстречу ему двигалась группа школьников. Ребята гудели, как разворошённый улей, что-то обсуждали между собой, и временами взрывались залпами неудержимого смеха. Все школьники пили газировку и заедали чипсами, а некоторые бросались этими чипсами друг в друга.
Старик остановился, опёрся на палочку, как на посох, и стал с интересом разглядывать школьников. Те прошли мимо и уже отдалились, а он всё смотрел им вслед задумчивым взглядом. И когда ребята скрылись за поворотом, мужчина постоял ещё некоторое время, а потом присел на ближайшую скамейку — отдохнуть, вспоминая свои школьные годы.

  Москва, 1949 год. Зима.  Из  мужской средней школы № 58, что в Большом Афанасьевском переулке, выбежал двенадцатилетний Антон, а за ним — его друг-одноклассник Вадим. Навстречу им шла учительница литературы Нина Васильевна с кипой бумаги в руках.
- Здрасте, Нина Васильевна! – хором выкрикнули ребята.
- Здравствуйте, - ответила учительница и остановилась. - Подождите, мальчики! Антон, я тебе рисунки подобрала.
Она показала на свою ношу, приподняв её.
- Ой, Нина Васильевна, мы спешим, никак не можем, - быстро произнёс Антон.
Чувствуя, что ребят не остановить, Нина Васильевна не стала настаивать, а только и успела сказать им вслед:
 - Тогда, на каникулах обязательно зайди ко мне!
- Хорошо, хорошо, - ответил Антон, выбегая со школьного двора вслед за Вадимом.
Ребята быстрым шагом пересекали дворы арбатских переулков и, в приподнятом состоянии духа пытались поговорить о предстоящих событиях.
- Вадька, а сколько печенья ты сможешь съесть? – спросил Антон.
Вадим улыбнулся:
 - Тысячу или две!
- А конфет?
- Ещё больше!
Антон недовольно посмотрел на Вадима и произнёс серьёзно:
- А я всё равно съем больше тебя.
- Надуешься и лопнешь, - предупредил его Вадим.
- А ты не лопнешь?! – возмутился Антон.
- Не лопну! У меня желудок резиновый. И как сказал директор Александр Петрович, у меня и вместо мозгов желудок.
Антон улыбнулся:
 - А нечего хлеб таскать в карманах!
- Ну, таскал, и что? – пожал плечами Вадим.
- Ничего. Бежим быстрее, а то опоздаем.
- Бежим!
Друзья перешли на бег и, примчавшись, наконец, к себе во двор в Малом Васильевском переулке, влетели в первый подъезд, а там  ввалились в кабинет управдома Николая Степановича и с порога громко поздоровались с ним.
- Здрастье, Николай Степанович! 
- Здорово, мужики! – ответил управдом и весело спросил. - Ну, что, готовы к подвигу!?
- Так точно, готовы! - по-солдатски ответил Антон.
- Молодцы! Вот вам и обмундирование, - Николай Степанович показал на два великолепных чёрных смокинга, аккуратно сложенных на стулья.
 - Специально для вас, а Зинаида Ивановна и карманы увеличила раза в три.
Ребята, тяжело дыша, уставились на костюмы, смотрели на них как на какую-то реликвию. Смокинги Николай Степанович одолжил в театре имени Евгения Вахтангова, где его жена Зинаида Ивановна служила костюмершей. Она и подбирала их по заказу мужа — так, чтобы было на один-два размера больше, чем у ребят. Правда, таких маленьких костюмов не оказалось, поэтому пришлось где-то подворачивать, подшивать, в общем, проявлять смекалку.
Антон и Вадим с осторожность и трепетом перед диковинным обмундированием облачились в него, натянули поверх смокингов свои пальто, надели шапки. И, после напутственного слова  управдома отправились в Английское посольство, бывшую усадьбу Харитоненко Павла Ивановича на Софийской набережной. Там их уже ждали, как почётных гостей.
В синем зале усадьбы  вдоль стены стояло десятка два мальчишек одного возраста, одетых в школьную форму — широкие брюки и серо-синие гимнастёрки армейского образца, со стоячими воротниками на пяти пуговицах и клапанами  на карманах, тоже снабжённых пуговицами. У некоторых мальчиков гимнастёрки были без карманов, на трёх пуговицах с отложными воротниками. Но все были подпоясаны чёрными кожаными ремнями с пряжками и повязанными алыми галстуками, скрепленные специальным зажимом в виде буквы «З». И только Антон и Вадим непринуждённо стояли и красовались в смокингах, надетых поверх школьной формы.
Перед группой появился представитель английского посольства в элегантном, идеально подогнанном по размеру костюме-тройке. Глядя на взволнованных ребят, он добродушно улыбался. За ним выстроились официантки — женщины в аккуратных белых фартуках и перчатках.
  Дождавшись, когда наступит относительная тишина, англичанин обратился к гостям с речью. Он говорил по-русски, но с характерным британским акцентом.
- Уважаемые господа, ребята! – торжественно произнёс англичанин, затем окинул мальчишек внимательным взглядом и продолжил, - разрешите мне от имени королевы Великобритании, правительства Великобритании и от всего народа Великобритании поприветствовать вас в этот предновогодний вечер в нашем посольстве. Я поздравляю вас с наступающим Новым годом и Рождеством! Я желаю вам и вашей стране благополучия и процветания! Надеюсь, вы примете с благодарностью наш ужин, который мы подготовили специально для вас. А также надеюсь, что вы с удовольствием проведёте этот вечер в нашем посольстве.
И ещё раз, оглядев собрание, дипломат приглашающим жестом показал на столы с яствами:
 - Господа, прошу всех садиться!

  Мальчишки тут же беспорядочно ринулись к накрытым столам и быстро заняли места при помощи официантов. Но никто ничего не трогал, потому что были проинструктированы — пока старший,  назначенный из группы, не скомандует, руки свои к еде не тянуть. А на столах перед каждым стояло по тарелке с большим куском сладкого пудинга. В гранёных стаканах, наполненных на три четверти, аппетитно поблёскивал компот. Сверкали столовые приборы. На общих блюдах возвышались горки конфет, печенья и фруктов.
Дети внимательно смотрели на старшего. Наконец, тот встал, рослый и крепкий парень с серьезным лицом, в полной тишине, он посмотрел направо, налево и одобрительно кивнул. Ребята, не спеша, но уверенно потянулись за пирогом и компотом, игнорируя столовые приборы. Конфеты, печенье и фрукты никто не трогал — опять же, ждали команды старшего. Но кто-то один, то ли от бессознательности, то ли от наглости, потянулся за конфетой раньше времени и тут же получил кулаком в бок, чтобы неповадно было нарушать дисциплину, демонстрируя свою несдержанность, и тем самым радовать империалистов, как говорил накануне инструктор.
Официанты же подливали в пустые стаканы компот, подносили новые порции пирогов. Ребята ели быстро, с удовольствием, изредка перебрасываясь друг с другом короткими фразами.
  Затем всем было предложено посмотреть на одну из стен зала, абсолютно белую. На неё начали проецировать диснеевские мультфильмы. Чтобы лучше видеть, в зале приглушили свет. Теперь, в загадочной полутьме, уже никто не обращал внимания на старшего. Мальчишки с удовольствием смотрели мультфильмы и громко смеялись. Почти все, делая вид, что едят, брали сладости и незаметно совали их в карманы. Но больше всех в этом преуспели  Антон и Вадим, они сидели рядом и контролировали друг друга, дабы, не съесть лишнюю конфету.
- Мне уже некуда совать, - прошептал Вадим на ухо Антону, - давай мы хоть сами пожрём!
- Дома пожрёшь кислых щей, - резко ответил Антон и добавил, - тебе Николай Степанович что сказал? Чем больше, тем лучше!
- Ну, хорошо, - разочаровано выдохнул Вадим и спрятал конфету в карман.
Официанты глядели на мальчишек и делали вид, что ничего не замечают, но, переглядываясь между собою, улыбались.
Наконец-то ужин закончился. Ребятам вручили подарочные наборы, состоявшие из тех же конфет и печенья, а также памятные металлические значки с изображением Биг Бена. А Вадиму и Антону вручили по два подарочных набора, за то, что они пришли в смокингах, и тем самым продемонстрировали свою изобретательность.
И вот они, груженные сладостями, спрятали  подарки под пальто и, выйдя из посольства, поплелись домой.
Когда Антон с Вадимом ввалились в кабинет управдома, их восторженно встретили все, кто там находился — несколько девчонок, сверстниц ребят, и сам хозяин.
- Пацаны! – радостно крикнул Николай Степанович.
В ответ  Антон нарочито громко  выдохнул и произнёс:
 - Да, это мы! Ели ноги донесли!  Думали, не дойдем от такой-то тяжести.
Николай Степанович улыбнулся и уточнил:
 - Так вы ели или несли?
- Только несли, - смутился Антон.
Ребята поставили на стол английские подарки, и принялись выгребать из карманов сладости. Затем они скинули свои пальто, бросив их на пол, сняли с себя смокинги и вытряхнули из них остатки. И тут, вместе с конфетами «Ну-ка отними», «Белочка» и «Утиные носики», из костюма Вадима выпала серебристая вилка изящной работы. Вадим виновато взглянул на управдома и, пряча глаза, смущённо произнёс:
 - Это случайно.
Николай Степанович взял вилку, встал под яркую лампочку посреди комнаты, и внимательно осмотрев столовый прибор, серьёзно сказал:
- Так вот почему вы еле ноги несли, от такой-то тяжести!
- Ничего, Николай Степанович, квашеную капусту мешать пойдёт! - пошутил Антон, и все засмеялись.
- Да уж, не сомневаюсь, - сдерживая улыбку, сказал управдом.
Он посмотрел на богатства, лежащие на столе, и добавил:
 - Что же, на славу потрудились. Вот только рассказывать об этом никому… - Николай Степанович приложил палец к губам, - ни-ни!
Вадим опешил.
 - Как же…?! А я хотел сочинение на тему восьмисотлетия Москвы написать для городского конкурса. Вот бы смехотура получилась!
Все снова рассмеялись.
- Причём тут восьмисотлетие Москвы?! – удивлённо спросил Антон.
- Ага, тебе хорошо, - возмутился Вадим.
И обращаясь ко всем, он объявил:
 - Представляете, ему разрешили не писать сочинение, а рисовать!
- Не только рисовать, - быстро возразил Антон, - а ещё и писать, описывать, что рисую. Понял?
Управдом театрально погрозил мальчишкам пальцем:
 - Ни в коем случае ни писать, ни рисовать, ни болтать об этом! Никому ни слова, до определённой поры. Когда время наступит, я дам вам знать.
- А когда оно наступит? – поинтересовался Вадим.
- Наступит. Когда коммунизм победит империализм, тогда и наступит.
- А-а, - разочаровано протянул Вадим, - так это ещё не скоро.
Николай Степанович внимательно посмотрел на Вадима. Тот, пытался оправдаться:
 - А я чё, это дядя Вася, дворник, так сказал.
- Ох уж, этот дядя Вася, - покачал головой управдом, - может коммунизм и не скоро наступит, а вот новый год уже через день. Так что начинаем считать и фасовать.

  Во дворе, где жили ребята, росла единственная ель. Наряжали её всем миром, в основном, самодельными игрушками. Кому не жалко было, несли и фабричные украшения. Управдом к назначенному часу положил под ёлку приготовленные у него в кабинете подарки и созвал всех малолетних ребят со двора. Он стоял рядом с ёлкой и напряжённо поглядывал на свои карманные часы на цепочке. По правую руку от него в молчаливом ожидании толпились ребятишки, а за ними — взрослые.
Наконец, исполненный важности управдом с торжественной улыбкой, поднял  одну руку вверх, словно готовясь выстрелить из ракетницы:
 – Внимание! - объявил он и, поглядев на часы, начал громко отсчитывать. — Пять, четыре, три, два, оди-и-ин!
Он взметнул вверх вторую руку и радостно
 выкрикнул:
- С Новым годом!
Толпа взорвалась весёлыми криками и смехом. Все поздравляли друг друга с наступившим Новым годом — тысяча девятьсот пятидесятым. Гремели хлопушки, из отрытых форточек  неслись восторженные возгласы и музыка. Николай Степанович подозвал к себе Антона с Вадимом и скомандовал им:
 - Давайте!
Мальчишки молниеносно кинулись под ёлку и принялись раздавать детям подарки в соответствии с указанным на коробке именем и фамилией. Николай Степанович контролировал процесс, отмечая у себя в блокноте получателей.
Коробки тут же вскрывались, сладости съедались, и только  разговоров было о замечательной задумке управдома.

  А после Нового года у ребят начались каникулы. Антон, как и обещал учителю литературы, пришёл к ней в кабинет. Нина Васильевна достала из своего стола кипу гравюр и положила их на парту перед Антоном:
 - Так ты решил начать со старой Москвы? – спросила она.
- Да, я хочу нарисовать одну и ту же местность такой, какой она была при основании Москвы, потом через сто, или двести, или пятьсот лет. Настоящую Москву и то, что может быть на этом месте в будущем. Сделать несколько таких рисунков.
- Что же, оригинальная идея. Надеюсь, жюри по достоинству оценит твою работу. Может быть, и призовое место дадут.
- Вы думаете, Нина Васильевна? – неуверенно спросил Антон.
- Я бы присудила какой-нибудь приз за такую идею. Конечно, там участвуют работы от школьников со всего города. Будет много интересного, так что посмотрим.
- Я хочу победить на конкурсе, - мечтательно произнёс Антон.
Нина Васильевна улыбнулась и, после не продолжительной паузы, спросила:
 - Скажи, а что это за история, о которой все говорят, про вас и английское посольство?
Антон смущенно улыбнулся:
 - Да это наш управдом, Николай Степанович, устроил так, чтобы мы, как лучшие из лучших, попали на приём. Ну, и чтобы мы набрали там конфет и печенья на подарки детям из нашего дома.
- И как, получилось?
- Да.
- Кстати, вот, - Нина Васильевна указала Антону на гравюру, которую он взял в руки, — рекомендую это место.
Гравюра изображала палаты Старого Английского двора на Варварке. Антон внимательно посмотрел на рисунок и тут же согласился:
 - Хорошо, я выберу это место.
Подумав, он иронично добавил:
 - У меня получится настоящее английское сочинение!
Нина Васильевна, с изумлением посмотрела на Антона и восторженно произнесла:
 - Я желаю тебе успехов! Такого смышлёного ученика, как ты, у меня никогда не было.
Антон улыбнулся:
 - Я постараюсь не подвести вас, Нина Васильевна.
- Хорошо! Если нужна будет помощь, приходи. Ещё раз желаю тебе успеха и терпения. А эти гравюры возьми с собой.
- Спасибо.
На этом они и расстались.
Несколько дней подряд Антон ходил после уроков на Варварку, а тогда улицу Разина. Он вставал напротив домов, расположенных на месте Старого Английского двора, и зарисовывал их карандашом, держа в руках тонкую дощечку с бумагой. Несмотря на январские морозы, Антон старался скрупулёзно зарисовывать все детали. На это уходило много времени,  рисовать приходилось вплоть до вечера и тогда он отогревался в подъезде ближайшей конторы. Вечером Антон шёл домой, делал уроки и снова под тусклым светом настольной лампы принимался рисовать, поглядывая на гравюры старой Москвы. И даже уговоры друга Вадима, покататься на санках с горок, не могли оторвать его от рисования.
Наконец, по прошествии двух недель, Антон закончил свое сочинение, он собрал рисунки в определённом порядке, пронумеровал их, приложил к ним свое описание и понёс его в школу, сдавать учителю литературы.
 В тот день у Нины Васильевны уроки уже закончились, и она сидела за столом одна, проверяя тетради. Антон вошёл к ней в кабинет в распахнутую дверь и с порога радостно произнёс:
- Здравствуйте, Нина Васильевна! Я принёс сочинение.
- Здравствуй, Антон! – улыбаясь, ответила Нина Васильевна. - Давай посмотрим!
Антон положил папку с сочинением на учительский стол и разложил листы в нужном порядке
 - Вот, смотрите!
Нина Васильевна взяла в руки один из рисунков и внимательно рассмотрела.
 - Замечательно, мне очень нравится, замечательно, - приговаривала она, - просто великолепно!
Антон улыбался. Нина Васильевна взяла следующий рисунок, с изображением необычного высокого здания, словно бы составленного из кубов, треугольников и прямоугольников, небрежно установленных друг на друге.
 - А это что? — задумчиво спросила учительница.
- Это здание будущего, - гордо произнёс Антон.
- А-а, как необычно. И как только ты смог это придумать?
- Я фантазировал и вот представил, какими будут дома лет через тридцать.
- Я уверена, на конкурсе твоё сочинение оценят по достоинству. Молодец, просто молодец!
- А когда будут известны результаты конкурса?
- Я полагаю, весной. Может быть, в начале весны.
- Как долго, хочется раньше!
- Давай, подождём и посмотрим!
Антон вздохнул, - давайте….

  Прошла зима. На школьном дворе, за туалетом, толпилась группа мальчишек. Они курили, прячась от посторонних глаз, среди них были и Антон с Вадимом. И вот, когда уже все приготовились отправиться на урок, к группе присоединился Николай, одноклассник ребят. Он достал из кармана гимнастерки папиросу и обратился к толпе:
— Братва, дайте огня!
Вадим с усмешкой ответил ему:
 - Ты чё, Калян, щас литра;, ты  уже не успеешь!
- А литры; не будет, - невозмутимо ответил Николай.
- Как не будет? – обеспокоенно спросил Антон.
- А так! Нина Васильевна уволилась или её уволили. Короче, у нас сейчас ничего не будет. Гуляй, братва!
Все радостно загудели, только Антон расстроился. Он переживал за результаты литературного конкурса и испугался, что ему о них никто не скажет.
Поразмыслив, Антон решил спросить о конкурсе у директора. Но директора в тот день в школе не было. Вместо него Антон увидел в кабинете заместителя по учебной части высокую худую пожилую женщину. Она собиралась выходить, держа в одной руке пачку папирос, а в другой — классный журнал.
- Товарищ замдиректора! – громко произнёс Антон.
- А, это ты товарищ мальчик, - хриплым голосом отозвалась женщина.
- Извините, я хотел спросить про литературный конкурс. Когда будут известны результаты?
- Я об этом ничего не знаю. И вообще, из Киевского отдела народного образования сами сообщат, когда подведут итоги. Только они могут это знать. Ты понимаешь, это уровень города, а не школы, там таких школ и школьников тысячи. Когда мне что-то будет известно, я тебе скажу, как тебя….
- Антон Гвоздев из шестого «А».
- Антон Гвоздев из шестого «А». Ты меня понял?
- Понял.
- Всё, иди на урок. У вас сейчас французский язык.
- Je vais d;j;, - разочарованно произнёс Антон.
По по-французски это означало: «Я уже иду».
На что замдиректора одобрительно кивнула головой.
 - Je suis tr;s heureuse, -  «Я очень рада».

  Через несколько дней во время урока физкультуры у шестого «А» была пробежка вокруг школы. Антон бежал  за основной группой ребят, метрах в десяти от неё. Физрук, мужчина-инвалид без левой руки по локоть, то и дело подгонял учеников.
 - Что вы, телитесь, как стадо коров! Надо быстрее, быстрее бежать, - кричал он в спины ребятам, - а ну-ка, прибавьте ходу, шпанята!
Основная группа рванула вперёд, прибавил скорость и Антон. И, когда он пробегал мимо школьного мусоросборника, невысокого, сколоченного из досок ящика, его внимание привлекли какие-то рисунки, разбросанные грязные листы вокруг «мусорки». Антон замедлил бег, остановился у ящика и принялся рассматривать их. Тут же в его адрес, прилетело:
 - Ну, что ж ты, доходяга! Надо, бежать, а не стоять! Считай, Фриц тебя уже съел.
Антон сорвался с места, ускорился, да так, что обогнал лидирующую группу мальчишек метров на тридцать. И вновь подбегая к мусоросборнику, остановился. Среди разбросанных по земле альбомных листов он узнал свои рисунки из сочинения. Ещё не понимая, как реагировать на это, Антон подобрал один лист с изображением здания будущего. В это время  группа мальчишек поравнялась с Антоном и он, с рисунком в руках, поплёлся вслед за ними.
Ноги его стали ватными. Теперь не важно, что кричал физрук. В этот момент мир для Антона рушился, этого мира уже не существовало. Всё, чем он жил в последние месяцы, его мысли и переживания о сочинении, волнительные ожидания результатов конкурса, светлая надежда, вера в отличный результат — всё оказалось в дворовой грязи, выброшенное кем-то на помойку….

  После урока Антон собрал все свои рисунки, все до единого листа и уединился в глухом конце школьного двора. Сидя на скамейке, он плакал навзрыд. И слёзы его капали на грязное, растоптанное сочинение….

  Наше время. К станции метро «Тургеневская» подошёл старик с палочкой и, постояв с минуту перед входом в метро, влился в общий поток людей, спешащих в подземку. Женщина, идущая впереди старика, с почтением придержала перед ним открытую дверь. Он, в свою очередь, аккуратно передал её следующему за ним.