Ни хэппи, ни энда...

Ни «хэппи», ни «энда»: русская литература как взаимовыгодный обмен душевными терзаниями

Каждый, кто хотя бы поверхностно читал — не говоря уже об «изучал» — русскую литературу, сможет без особого труда вычленить её отличительную черту. Черта эта зовется страданием — страданием, не имеющим конца и края; страданием вечным, как колесо Сансары. Изначально эту эмоцию принято считать крайне негативной — ну что можно найти приятного в том, чтобы маяться, ненавидеть всех и вся и главное — себя (это местоимение обретет исключительную важность в данном эссе)? Ответ на этот вопрос мы найдем в русском менталитете и, соответственно, в этом эссе. Чтобы перейти к «лабораторному» изучению характера русской литературы и русских авторов, начнем с рассмотрения той самой загадочной русской души в целом. Масштабные исторические события и развитие России наделили ее народ двумя психологическими особенностями: депрессивными эпизодами и развитой способностью к сопереживанию. Писатель — всегда творец с весьма тонкой душевной организацией, вынужденный жить с порой слишком ясной во всех смыслах, даже слепящей картиной мира. Русский народ — в основе своей социум, сострадательный настолько, что никогда не откажется от разделения горя с другим человеком. Соединим эти два факта и получим наброски портретов русского писателя и русского читателя: — гиперчувствительный творец с уклоном в «погладьте меня по головке»; — до абсурда эмпатичный читатель, всегда готовый исполнить отмеченную просьбу творца. Именно из этого дуэта и взяло начало ярко выраженное мытарство в русской литературе, ведь спрос, как известно, всегда рождает предложение. Практически все герои произведений великой и могучей, как и её язык, русской литературы являются почти библейскими мучениками, но мучениками с почему-то не слишком часто замечаемым, но, на мой взгляд, критически важным признаком: они вызывают сострадание напрямую, не оставляя читателю выбора в постановке знака препинания в предложении «жалеть нельзя быть равнодушным». Конкретный, но далеко не единственный пример — так и не взлетевшая Катерина из хрестоматийной «Грозы» Островского, у которой всегда «беда-беда», которой постоянно «некуда деться», которой «что домой, что в могилу — всё равно». Ей противопоставляется незаслуженно осуждаемая Варвара — решительная дама, знающая, чего хочет, умеющая приспособиться к обстоятельствам и не гнушающаяся своего здравого эгоизма. Книжная личность литературы России почти никогда не держит боль в себе и открыто и красочно высказывается о ней, чем вызывает почти щенячий восторг русского читателя с извечным синдромом спасателя. После этого уже не таким абсурдным кажется выбор самых любимых и почитаемых персонажей русской литературы: почти все вызывают не восхищение, а щемящую жалость, ведь едва ли кто-то в мире умеет жалеть себя так изящно, так красиво и так живо, как это делает русский человек. В этой нежной жалости, смешанной с лютой ненавистью, к себе, которой буквально упиваются персонажи отечественной литературы, видятся какие-то странно подозрительные проблески нарциссического характера — «посмотри, как отчаянно я хочу самоликвидироваться из-за „вставить нужное словосочетание“! и ты что, хочешь сказать, что тебе меня не жалко, которое не от пчелки? совесть имей — обрати на меня внимание!». Зачастую они даже не пытаются прийти хоть к какому-то «энду» своих несчастий, не говоря уж о «хэппи-энде», и предпочитают «план надежный, как швейцарские часы»: классический для русской литературы суицид. Страшно даже подумать, какое обширное кладбище книжных самоубийц породили русские авторы. Всю эту ярмарку тщеславных душевных пыток замыкает психология писателя. Если верить тому, что человек не сможет описать то, что никогда не чувствовал/видел/ощущал, то вывод напрашивается сам собой: писательство есть бесплатный сеанс психотерапии. Получается некий взаимовыгодный обмен душевными терзаниями, от которого хорошо всем: и излившему душу писателю, и удовлетворившему потребность в сострадании ему (т.е. герою его произведения) читателю. Вот такая вот вышла литературная «Россия — щедрая душа». Пойти, что ли, перечитать Достоевского?…

19.02.2023